ГЛАВА 25
ЕСЛИ ТЕБЯ РУГАЮТ, ЗНАЧИТ, ТЫ СУЩЕСТВУЕШЬ

Закат полыхал багрянцем над становищем Кровавых клыков. Если бы орки этого клана были в главном зале и могли видеть своего грозного вождя в этот момент, у него сразу появилась бы пара новых прозвищ, начисто уничтоживших остатки его авторитета. Но в помещении были только двое. Букан-берсерк робко сидел на краешке стула в своем собственном доме перед своим же троном и заискивающе смотрел снизу вверх в рот первосвященнику церкви Черной ямы Сызрону. Вольготно расположившись на троне, новый черный папа размышлял над стоящими перед ним проблемами, снисходительно поглядывая на вождя, ставшего его послушной марионеткой.

— Букан, так почему же ты не собрал войска и не отправил солдат в набег на долину Торна? — Вопрос Сызрона был чисто риторическим, причины он знал давно.

— Я-а-а отправил, то есть хотел, но… но они не пошли. — Букан обильно потел. — Я угрожал им гневом темного бога, силой церкви Черной ямы, но они все равно не пошли.

— Значит, Кровавые клыки боятся тебя и меня меньше, чем орков Изумрудного дракона, — безрадостно резюмировал Сызрон. — Это по-настоящему скверно, твоих тварей в повиновении держит только страх, и если они боятся Торна больше, наша власть рухнет.

— А если запугать их еще больше?

— Это несложно с моими ресурсами, но тогда они просто все сбегут к Изумрудным драконам. Этого-то как раз Торн и добивается. Кстати, мои шпионы сообщают, что они уже бегут, сильно бегут.

— А что же делать?

— Убить Торна и его ближайших сподвижников, это единственный выход, — твердо пристукнул пальцами по подлокотнику жрец.

— Я посылал одного за другим с дюжину хороших, умелых убийц, — печально сообщил Букан, — все они мертвы. Все, кроме одного, самого неискусного, он принес мне это.

Вождь Кровавых клыков протянул Сызрону кусок бересты. На ней были нарисованы отрубленные головы, посаженные на колья, и первая среди них — голова Букана, ошибиться невозможно, художник явно обладал талантом.

— Значит, надо придумать иной способ, другого выхода у нас нет. — Жрец, похоже, говорил больше сам с собой, не особенно доверяя умственным способностям собеседника. — Или в самое ближайшее время Торн и его клика умрут, или они будут править здесь, и эта лубочная картинка станет явью.

— Но как это сделать? — По лицу Букана было видно, что в его черепе нет ничего, кроме растерянности, страха и сквозняка.

— К тому же этот самый Торн ухитрился завести множество недоброжелателей, да что там недоброжелателей, ярых врагов среди людей, — не обращая внимания на Букана, задумчиво продолжил свою мысль Сызрон. — Возможно, враги наших врагов, не являясь, разумеется, нашими друзьями, захотят нам помочь в этом дельце. А их немало и среди влиятельных людей Таннии. Думай, Букан, думай.

В столице Таннии вторым по богатству и помпезности после королевского дворца был особняк верховного мага. В огромном кабинете за тяжелым письменным столом расположился его хозяин и морально давил на сидящего напротив мага четвертого уровня Андреаса. Насколько уютным было кресло, настолько же неуютно чувствовал себя гость верховного мага.

— И что мы имеем, — архимаг с раздражением и отвращением разглядывал собеседника, — семьсот сорок два хорошо вооруженных и обученных солдата, одиннадцать магов с сильнейшими артефактами, а жалкая кучка диких темных спускает все это в дренаж.

— Это была случайность и хитрость коварных негодяев, — пытался подать голос Андреас, но верховный маг одним досадливым жестом заставил его замолчать.

— Значит, хитрость коварных негодяев превзошла твою мудрость? — задал он риторический вопрос. — Бездарное ничтожество! Потерять артефакты, каждый из которых стоит больше, чем все вы, вместе взятые. Во всей Таннии осталось только два амулета отбрасывания, у меня и его величества, и один браслет резонанса на моей руке, ты понимаешь это? Ты сказал, что прочитал древние рукописи и обещал найти в развалинах гнезда вампиров жезл света эльфов, и я дал тебе два амулета пятого уровня, где они? Ты не только не добыл ничего, но потерял тебе доверенное. Что ты сделал как главный маг войска, ты идентифицировал вождей темных, локализовал вражеских магов, собрал сведения о войсках противника, их расположении и тактике?

— Там не было темных магов, а войско — около трехсот орков и гоблинов, а вождя звали Торн, — голосом кастрированного козла проблеял Андреас.

— Вот как, тогда читай, — архимаг бросил ему прямо в лицо свиток пергамента, — это отчет виконта Ренье. Что таращишь глаза, он выжил, и его доклад действительно отражает суть вещей. У темных было триста тяжелой пехоты, еще четыреста лучников и двести свирепых тварей в засаде, в вашем тылу. А вот описание вражеского мага, которого там якобы не было, или темная эльфийка не маг? Ах, ты же ее даже не видел! Она использовала исцеляющие заклинания второго круга, ты знаешь, что это значит? В темном университете после трех курсов дают степень бакалавра, а дальше, в магистратуру, переводят только знающих третий круг магии. А светлые заклинания, в том числе исцеления, там изучают только на четвертом курсе. Значит, там был темный магистр как минимум третьего-четвертого уровня, а может, и не один, а ты и не знал этого. И что это за бред про вождя Торна? Где ты видел темного эльфа в подчинении орка, обычно все обстоит ровно наоборот. Конечно, бывает все, но, думаю, вождь Торн — это дезинформация для тебя, идиота, и ты клюнул, как и этот придурок Сильват.

— Но разведкой занимались люди барона, я говорю со слов его агентов, — попытался отбрехаться с последней линии обороны глава магов погибшей экспедиции.

— А чем занимался там ты, — архимаг безжалостно добивал собеседника, — кроме чревоугодия, запойного алкоголизма и поганого, выпендрежного стеба? Сколько раз я повторял: маг — это прежде всего мыслитель, а не генератор молний, метатель ледяных стрел или паяльная лампа вроде тебя. Волшебник должен знать и контролировать все, больше чем все, только тогда его можно назвать магом.

— Я не согласен, — почти кричал пунцовый Андреас, — это функции не мага, а филера.

— А кому есть дело до согласия побежденного? Тебя побили, значит, все твои теории пусты. И если бы просто побили! Темная эльфийка даже не стала тратить на вас боевую магию, и совершенно правильно сделала, вы этого не достойны. Всю вашу дегенеративную шайку орки поймали в звероловную яму, наверное, они потом долго смеялись. Знаешь, кого в такие ямы ловят в Салимате? Диких ослов! А что есть общего у вас и салиматских ослов? Я тебе скажу: у вас совершенно одинаково устроены мозги. А ведь в волчьи ямы волки-то как раз и не ловятся, они слишком чутки и умны, не то что ослы. На месте орков я бы смеялся над вами до сих пор. Ты понимаешь, что сделался героем анекдота?

— Я действительно совершил несколько… э-э-э… небольших просчетов, но они вполне поправимы, как ваш заместитель… — Но договорить проштрафившемуся волшебнику не дали.

— Ты больше не мой заместитель. — Архимаг встал, вынуждая этим подняться и своего собеседника. — И это, разумеется, не все. Ты принесешь мне два амулета пятого круга взамен утраченных, где ты их возьмешь, мне безразлично. И не думай, что сумеешь спрятаться от меня, я тебе не орк, телепортом от меня не спастись.

Бледный трясущийся человечек, жалкая тень прежнего надменно-спесивого Андреаса, выполз из дверей дворца главного волшебника королевства и обессиленно прислонился к колонне у входа. Слова архимага просто уничтожили его. Добыть амулет пятого круга — да легче получить корону любого баронства или графства Таннии. А уж два амулета — это вообще за гранью фантастики. Собрать новую экспедицию в Дикие земли он не мог, после бесславного провала ему нет веры, за ним не пойдет ни один уважающий себя волшебник.

Постепенно на смену отчаянию пришла злоба. Злоба на архимага, списавшего его в утиль, на Сильвата, Ренье и всех участников похода, на короля, отказавшегося даже принять его. Но все это было мелким раздражением по сравнению со смертельной ненавистью к темным и особенно к их предводителю. Этот орк превратил его, магистра четвертого уровня, без пяти минут архимага, в пустое место и посмешище всего королевства.

Андреас напоминал кипящий чайник. Бешенство требовало выхода, хотя бы каких-нибудь, пусть даже символических действий, иначе он просто лопнет от злобы. Маг решительно зашагал в сторону трущоб столицы, изобилующих воровскими притонами, борделями и грошовыми ночлежками.

Вскоре он остановился у двери тату-салона. Одноглазый, заросший кудлатой бородой мастер хриплым голосом поинтересовался, что ему надо.

— Татуировку красной мести, — мрачно, в тон мастеру, заказал маг, закатывая левый рукав мантии.

Эти татуировки делали чаще переулочные бандиты, чем почтенные граждане. Специальной магической краской цвета свежей крови наносилось имя или символ врага, которого мститель поклялся убить. Татуировка оставалась красной, пока враг был жив, и время от времени вызывала неприятный зуд. Это служило как бы напоминанием, не давая забыть о клятве мести. Если враг умирал, татуировка чернела и переставала раздражать хозяина. Руки многих знаменитых головорезов покрывали целые росписи из погашенных татуировок красной мести, среди уголовного сброда столицы это было своеобразной бравадой, показателем крутизны и решительности.

Когда работа была окончена, Андреас прочитал заклинание малого исцеления, мигом залечившего следы игл, расплатился и вышел из салона. На предплечье мага чуть выше запястья кровавым росчерком было выведено: «Торн».