Глава 11
ВЫЗОВ ФУРИЯ-ВСЕСОКРУШАЮЩЕГО
— Так, коллега, вы говорите, эксперимент необычный?
— Вы не представляете, дорогой мой, насколько интересные результаты могут получиться! Кстати, для этого опыта нужен труп, и я выбрал вас…
Из разговора двух некромантов
— Ты принес мне тухлятину, пока я не получу свежее мясо, объявляю голодовку! — Кусок конины летит в морду Букана. — И не сверкай на меня глазенками, чушка вислоухая, плевок перронный, мигом за свежим мясом, не то ваш бог придет ослабленным.
Я ехидно улыбаюсь врагу, вождь Кровавых клыков злобно шипит, но послушно возвращается с окороком.
Это то, что мне надо, съедаю мясо, но Букан не уходит и требует возврата кости от окорока. Я всю бучу поднял именно ради нее и пытаюсь не отдать, но тщетно, Букан вызывает подкрепление, и объединенными усилиями кость отбирают. Сволочи!
— Ну и зачем все это было надо? — с любопытством вопрошает Иллин, рассматривая свежий бланш у меня под глазом.
— Осколком кости можно попробовать открыть замок, — потирая отдавленную в борьбе руку, поясняю я.
— Великолепная идея, но им она, как видишь, тоже известна, — вздыхает девушка. — Как жаль, что меня напоили отваром корня лохра.
— Это еще что за дрянь?
— Он подавляет магию, иначе я выбралась бы отсюда играючи.
— А почему меня не поили этих… лохом?
— Лохром. Ты же не маг, не шаман, и они это знают.
— Ну вообще-то я ученик, знаю несколько заклинаний.
— Что, правда?! — оживляется девушка. — А каких?
Я перечисляю то немногое, что усвоил, дроу слушает, напряженно размышляет, а потом начинает инструктировать меня.
Из кувшина с отбитой ручкой вылетает струйка воды и замерзает идеально тонкой сосулькой с загнутым кончиком — Ния сейчас гордилась бы своим учеником. Передаю сосульку Иллин, та осторожно ковыряется в замке, слышен скрежет крошащейся ледышки: что уступит первым, магический лед или замок? Сосулька ломается, намораживаю следующую, потом еще. Но вот слабый щелчок — и девушка выскальзывает через приоткрытую щель.
Дроу тенью скользит по направлению к часовому, подбирается поближе и лаской взлетает в броске — орк со сдавленным хрипом валится наземь, из горла торчит моя ледышка.
Иллин настороженно замирает, но все тихо. Девушка неслышно скользит вдоль клеток, с мастерством опытного взломщика быстро отпирая замки ножом часового.
Кукла из вшивого одеялка на какое-то время должна изображать меня, не знаю, додумались ли до этого остальные узники. Мы россыпью уходим в заросли, и на секунду кажется, что все в порядке, вот она, свобода. Но внезапно, как в плохом кино, от лагеря доносится похожий на сирену вой, видны вспышки света, а наши фигуры начинают светиться в темноте, как неоновая реклама.
— Охранная сигнализация, вот ублюдки, — кусает губы Иллин.
— Ходу! — рычу я, подтолкнув дроу в сторону дремучих зарослей чапыжника.
Стремительный бег со всех ног выматывает силы, не верится, что кто-то может двигаться быстрее, но шорох паучьих лап сзади быстро приближается. С детства терпеть не мог членистоногих, хотя, как биолог, постоянно имел с ними дело. Паук забегает с правого бока, я метаю в него дротик, позаимствованный у убитого эльфийкой часового. Целил в головогрудь, но монстр очень быстр, копьецо пробивает белесое брюхо твари, с мерзким визгом она останавливается, но еще две стремительно приближаются.
Рядом со мной лесной ручей, вытягиваю руку к нему, проговаривая заклинание ледяного шипа. В ближайшего паука летят магические стрелы, безошибочно поражая глаза монстра. Их у него довольно много, но десяток ледяных шипов делают из паука кота Базилио, только в отличие от наглого котяры паук по-настоящему слеп.
Третий волосатый урод близко, успеваю вышибить только один глаз, и тварь атакует. Я надеюсь на легкий бой, ведь врагу надо взять меня живьем, но не тут-то было, паук вовсе не собирается со мной миндальничать — его хелицеры нацелены мне прямо в горло. С трудом увернувшись от ядовитого укуса, получаю лапой по голове, но ничего страшного, спасибо орочьему черепу. Взмах трофейного топора делает из восьминогого паука шестиногого. Тварь зашаталась, на ее несчастье, я хороший биолог и отлично знаю, где у пауков центральные нервные узлы — по-моему, это единственное уязвимое место этих существ. Но вот там ли оно у оборотней? Топор с чавканьем входит в тело твари, ноги конвульсивно подгибаются, паук мертв, ага, значит, анатомия от природных сородичей не особо отличается.
Бегу дальше, лес кончился, но я продолжаю весело фосфоресцировать, светящейся елочной гирлянде не спрятаться в зарослях, потому продолжаю движение по открытой местности, может, удастся оторваться. Конский топот сзади, затем по бокам и, наконец, впереди ставит точку на моем оптимизме. Обложили, гады.
— Живьем! — истошно визжит начальственным голоском Сызрон впереди, эх, достать бы его. Успеваю убить еще двух сектантов и одного покалечить, а вот добраться до черного папы не удается. Летят сети, холодят кости опутывающие заклинания, колени подгибаются, меня поймали еще раз…
Иллин снова моя соседка, но теперь не только ей, но и мне силком влили в горло жгучую настойку с запахом креозота. Закончив отплевываться, мы завязываем беседу.
— Сызрон в бешенстве, человек-священник успел покончить с собой, чтобы помешать ритуалу, а Рыжие скорпионы убили еще двух пленных, — рассказывает дроу.
— Пауки и не пытались взять нас живыми, — вспоминаю я схватку с членистоногими.
— Да, вероятно, они что-то задумали, что-то отличное от планов секты.
— Какое нормальное существо будет пытаться надолго вызвать сюда сильного демона?
— Может быть, и так, во всяком случае, у нас теперь есть отсрочка.
Но отсрочка оказалась недолгой, прошло всего с неделю, как сектанты отловили всех нужных им жертв. Наступило полнолуние, ночь призыва, нас выволокли из клеток, притащили на древнее капище и привязали к древним камням, установленным вокруг алтаря. Столбов было четырнадцать, на каждом высечен символ расы.
По дороге я сумел прокусить насквозь руку одному из сектантов, а тролль исхитрился внезапно сесть разом на двух аколитов, раздавив их в лепешку, но это все, что удалось сделать.
Меня примотали к камню с выгравированными на вершине перекрещенными топором и ятаганом, на камне Иллин были изображены фламберг и эльфийский кинжал, столб с символом демонов пустовал, и, судя по тому, что его буквально вылизали, вокруг провели генеральную уборку, а подножие застелили новенькими вастакскими коврами, здесь и должен появиться Фурий. Больше всего меня поразил камень с символом ангелов, потому как к нему привязали деревенского священника из нашего поселения, отца Харлампия! Значит, похитили не одного меня, но зачем его поставили к этому столбу, бред какой-то.
— С каких это пор ты стал ангелом, святой отец? — поинтересовался я у священнослужителя.
Харлампий не отозвался, возможно, не услышал, но за него ответил Андреас:
— Нет, Торн, он не стал ангелом, все гораздо проще. — Маг-ренегат подошел ко мне. — Твой поп служит свету, и на пять — десять минут ему можно придать свойства ангела, что вполне достаточно для вызова. Видишь ли, когда присутствуют тринадцать элементов цепи рас, четырнадцатый заполняется автоматически. Заклинание завязано обратной петлей связей, а это значит — чем светлее все основные звенья, тем темнее пришелец, так что приход архидемона свершится, Фурий просто не сможет не прийти. Служители церкви Черной ямы уже давно призвали бы его, но у них не было тринадцатой жертвы, ибо ангелов нет здесь уже давно. Но вот я и откопал в секретной библиотеке архимага древний свиток с описанием методики, которая дала Сызрону недостающее звено — ритуал по приданию священнику света свойств ангела. А ты думаешь, за какие заслуги я стал правой рукой черного папы?
— Какой же ты дундук, Андреас, редкостный, непроходимый. — Я смотрел на мага с отвращением и даже какой-то невольной жалостью. — Ведь на следующий день после призыва ты не будешь нужен Сызрону.
— И ладно, зато буду нужен Фурию, — усмехнулся Андреас.
— Ты серьезно надеешься на благодарность демона?
— По крайней мере, я отомщу, что уже неплохо.
— Да уж, познакомишься с такими очень тупиковыми ветвями эволюции и перестанешь верить в человечество. — Я грустно покачал головой.
Завершить беседу нам не дали, начался ритуал, в центр вышли Сызрон, Андреас и еще двенадцать человек, облаченных в темные тоги. Рядовые сектанты подтащили к алтарю несколько больших мешков и развязали горловины. Мешки были наполнены мана-кристаллами! Магические аккумуляторы ценились в три раза дороже золота, такое богатство не укладывалось в сознании. Так вот откуда сектанты возьмут силу, нужную для материализации демона. Но такое количество магической энергии поистине придаст твари небывалые способности, вызванный монстр какое-то время будет непобедим. Нет, ну просто кретины, они вызовут чудовище, которое сами же не смогут контролировать.
Черный папа начал проговаривать заклинание на неизвестном мне языке, казалось состоящим сплошь из согласных букв, среди которых были в основном шипящие. Остальные маги повторяли за ним, делая пассы в сторону столба с выгравированными рогами. Аколиты потащили на алтарь связанных брыкающихся гуманоидов в лохмотьях, похоже, это были люди. Сызрон, не прекращая свой словесный понос, со сноровкой, отработанной годами, взрезал им глотки. Кровавые ручьи потекли по выветренному камню алтаря, а возле столба демона начал сгущаться мутный белесый шар. Андреас взмахнул рукой, черные священники на миг замолчали, а маг-ренегат что-то прошептал на красивом звучном языке, и фигура Харлампия окуталась нежным жемчужным сиянием, а над головой засиял золотистый нимб.
— Готово, — выкрикнул Андреас.
Сектанты возобновили ритуал, в их голосах звучало безумное ликование. Пленники, и я в том числе, отчаянно вырывались, но тщетно, только троллю удалось порвать самую тонкую из сковавших его цепей и высвободить одну лапу. Между тем призрачный шар посветлел, сквозь него проступили контуры уродливого рогатого тела, которое было больше Гига настолько же, насколько я сам превосходил в росте Снупи. Как там говорил Андреас, когда демон достаточно материализуется, он выпьет из привязанных жертв жизнь и укрепится в этом мире.
Тролль в отчаянии попытался достать ближайшего черного священника, выбросив вперед огромную лапу, но ее длины явно не хватило. Сектант отскочил в мою сторону и гнусненько улыбнулся прикованному гиганту, продолжая чтение заклинания. Тролль не смог разорвать остальные цепи, настоящие якорные, и только бессильно ревел в отчаянии, а ритуал не запнулся ни на миг.
— Черный! — заорал я, подцепил ногой ком земли и сильным пинком отправил в голову ухмыляющемуся сектанту.
Священник тьмы обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть мой снаряд, комок ударил в рефлекторно поднятую руку и безвредно осыпался рыхлым перегноем, но цель была не в этом. Сектант машинально отступил назад, как раз в пределы досягаемости гигантской лапы, я рассчитывал на правильную реакцию тролля, и он не подвел, пальцы, каждый толщиной с батон колбасы, сомкнулись на засаленном капюшоне. Рука тролля сжалась в кулак, истошный визг мигом оборвался глухим треском и противным чваканьем, когда мозги сектанта полезли между пальцами гиганта, как фарш из мясорубки. Шар демона лопнул мыльным пузырем, что-то пронзительно закричал Андреас, а черный папа долго пристально смотрел на опустевший демонский столб остановившимся взглядом, а потом подошел вплотную ко мне, так что я даже почувствовал противную вонь из его никогда не чищенного рта.
— Неплохой ход, орк, — как-то устало проговорил Сызрон. — Тебе снова удалось отсрочить свою гибель, жаль, что мы враги, ты эффективнее Букана, но не радуйся, завтра в полночь ритуал будет завершен. У меня есть аколит, почти дозревший до звания священника, мы посвятим его сегодня ночью, так что у алтаря снова будет четырнадцать магов. А вот руки этой горе мяса, впрочем, как и всем вам, закуем надежно и на всякий случай заткнем рты, сейчас я предусмотрел все! Мне даже интересно, как ты сможешь помешать в этом случае?
В ответ я сказал какую-то гадость, не помню, что именно, поскольку мои мозги как раз и были заняты поисками этих самых помех и не находили их…
— Бездари, скоты, тупорылые чмо! — Темный властелин делал очередную вкачку своим миньонам. — Почему до сих пор моя единственная, истинно законная власть не установлена на всех темных землях?
— Но, ваше величество, — заскулил угодливо изгибающийся перед троном предводитель темных эльфов, — делается все возможное, скоро все будет…
Лич на троне зашипел и приподнялся, от крепкой плюхи властителя Хелиоглас перелетел через весь зал.
— Лизоблюд! Меня не устраивает твое возможное, делай невозможное, ушастый подхалим! И почему вы до сих пор не смогли даже толком оживить меня? Я не могу нормально жрать, все, что съем, полдня протухает внутри меня, а потом лезет обратно! Почему у меня изо рта воняет, как из помойки?!
— Но, ваше величество, — вытирающий кровавые сопли дроу с невыразимой любовью смотрел на повелителя, — вам совсем не обязательно кушать, достаточно жизненных сил, приносимых вам в жертву и…
— Да что ты говоришь? — Мертвые губы тоже могли насмешливо-презрительно кривиться. — А если я хочу жрать! Жрать, ты понимаешь?
— Мы работаем над этим, ваше величество, но воскрешали вас вампиры. — Хелиоглас бросил ехидный взгляд на стоящего за троном Виктора-носферату. — Они ведь известные портачи. Что же касается неприятного запаха, то сейчас мой личный цирюльник исправит это досадное недоразумение.
В тронный зал изящной походкой проскользнул гламурный темный эльф, больше смахивающий на эльфийку. В руках дроу-цирюльник сжимал тонкую, вычурно изогнутую бутылочку.
— Ваше величество, вот самый дорогой парфюм, им можно умастить ваше тело. Обратите внимание на исключительно удобные форму и размер флакона, они позволяют нанести состав в глубине вашей ротовой полости и…
— И у меня из пасти будет нести, как из надушенной помойки?! — Мертвый король с наслаждением выдохнул прямо в лицо темного эльфа.
— Но, повелитель, — сморщившись и пытаясь подавить рвотные позывы, забормотал дроу, — мы не личи и не можем ощутить всю полноту ваших несравненных ощущений, и мы…
— Сейчас ощутишь, — недобро прищурился властитель, вытянул руку и сцапал цирюльника за шкибот, вторая рука мертвеца вытащила откуда-то из-за трона изогнутый крюк, обычно используемый жрецами для бальзамирования мумий.
Даже дроу были поражены тем, что творил восставший темный владыка с несчастным цирюльником. Когда сорвавший голос от крика парикмахер потерял сознание, охрана выволокла его из зала, а лич несколько остыл и размяк.
— Ну вот, даже как-то полегче стало, — удовлетворенно просипел он и резко взмахнул рукой, стряхивая кровь. — Может, мне для настроения каждый день с эльфами так развлекаться? Кстати, этот дроу-цирюльник, наверное, на меня обиделся, зарежьте его на всякий случай, а то мало ли.
Наблюдавший с нескрываемым злорадством за экзекуцией Виктор-носферату шагнул вперед.
— Владыка, — вдохновенно прошипел вампир, — ваше настроение весьма важно, и поднимать его мы будем любыми доступными способами, но перекос эмоций в теле неумершего так не исправить. Эльфов разумнее использовать по-другому. Есть гипотеза, что правильное принесение в жертву эльфа, в том числе и темного, на некоторое время может вернуть большинство функций вашему организму, а также полностью восстановить чувства, совсем как у живого.
— Хорошо, — милостиво кивнул лич. — Вот с дроу-цирюльника и начни, эй, охрана, подождите его резать. Приступай немедленно, а то он может сдохнуть. Угу, так, теперь о деле, я знаю, как нейтрализовать колдунов клана Убивающих словом, да и идиотов из сброда Черной ямы. Обычных воинов, не магов, у них почти нет, и мы легко убьем там всех, готовьте армию к выступлению.
— Но, великий, может, они сами примут вашу власть, как это сделали орки Кровавого клыка? — Верховный вампир указал в сторону смачно жующего Букана.
— Нет, Виктор, орки, особенно дикие орки, охотно подчиняются тому, кто сильнее, с ними проще. — Морту улыбнулся, подошел и поощрительно похлопал вождя Кровавых клыков по загривку. — А вот маги и жрецы полны самомнения и гордыни, их обламывать придется, кстати, Букан, Сызрон все еще не пронюхал, что вы сменили хозяина?
— Что вы, великий, он очень занят, все пытается призвать чертей, но вы-то все равно круче, — подобострастно осклабился орк.
— Призвание не должно завершиться успехом, позаботься об этом, Букан, — внезапно заледеневшим тоном гаркнул лич. — Когда ты должен возвратиться к Сызрону?
— Н-на закате, г-господин, — трясущимся голосом проблеял Букан. — Я должен доставить через телепорт новые источники свежей крови, ну в смысле жертвы.
— Не волнуйтесь, великий, — зашептал на ухо личу вампир. — Мы позволили информации о ритуале просочиться к эльфам, пусть они сделают эту грязную работу. Но если светлые даже и не поспеют, неподалеку притаились мои охотники и маги Хелиогласа, материализацию демона они не допустят.
— Хорошо, страховка не помешает, — так же тихо ответил Морту и добавил громко, обращаясь сразу ко всем присутствующим: — А впрочем, Букан, не мешай Сызрону, пусть призывают! Мои верные орки правы, я много круче всяких чертей, и с ними я сделаю то же, что и с этим недоделанным цирюльником!
— Гы! — радостно осклабился Букан. — Наш повелитель Морту — настоящий темный владыка, видали, как он разделал этого чудика. Аргх!
— Аргх! — дружно поддержали мнение вождя орки. Учум и предводитель стаи волчьих всадников-рейдеров Выйр орали вместе со всеми, но при этом многозначительно переглянулись.
После своих изуверских забав Морту был в благодушном настроении, которое у него плавно перетекло в полудремотное состояние. Вялым взмахом руки лич распустил совет, вожди стали рассасываться, большинство потянулось к выходу, Учум придержал командира волчьих всадников за локоток.
— Я недавно прикупил по случаю весьма приличные клинки, не хочешь взглянуть? — кивнул в сторону стоянки своей банды Учум.
— Какой же орк откажется взглянуть на новые мечи? — осклабился рейдер, узкие глаза орка вытянулись лукавыми щелочками.
Собеседники зашли в обширный шатер Учума, служащий ему жильем и торговой лавкой.
— Пригляди, чтобы не мешали, — кинул хозяин одному из своих приказчиков и, повысив голос на два децибела, добавил: — Снаружи!
Приказчика как ветром сдуло, цепкие пальцы Учума плотно задвинули полог, орки уселись в центре шатра, что обеспечивало защиту от филеров, ибо тихий голос собеседников снаружи не услышать даже чутким гоблинским ушам.
Как ни странно, но в дальнейшей беседе орков ни слова не было сказано о мечах и их покупке. Морту отдал бы очень много, чтобы подслушать ее, но темный властелин весьма низко оценивал умственные способности пушечного мяса и не особенно заморачивался слежкой за ним. То есть надзор конечно же был, но так, больше по привычке.
— У нас новый повелитель, могучий и грозный, — издалека начал Учум.
— Да, сильно могучий и очень-очень грозный, — поддержал вожак волчьих всадников. — Но он… э-э, не совсем…
— …живой, — закончил его мысль Учум. — А ведь никто не знает, что за мысли рождаются в черепе неумершего.
— Это великие мысли! — вдохновенно глядя поверх головы хозяина куда-то вдаль, провозгласил Выйр.
— Да-да, великие, — кивнул его собеседник. — Но мы не знаем какие, и никто не знает. А это бывает весьма опасно для врагов, и не только для врагов.
— Верно-верно, ведь дроу-цирюльник служил Хелиогласу верой и правдой долгие годы и что получил в итоге? Статус пищи, привилегию быть пожранным владыкой, мы все можем оказаться на его месте.
— Это, конечно, высокая честь, но мне кажется, мы ее не совсем достойны.
Собеседники многозначительно переглянулись.
Сызрон, нахохлившись, как старая растрепанная ворона, сидел в походном кресле посреди своего шатра, меньше всего сектант походил сейчас на триумфатора, черного папу грызли сомнения. Ритуал призыва их господина был для церкви Черной ямы главной целью тысячи лет, но отсутствие в Мире древних путей ангелов не давало его провести. Сызрон стал главой секты в тяжкие времена, у него не было времени для размышлений, столько дел. А сейчас первосвященник внезапно вспомнил, что все его предшественники вроде бы очень старались сделать призыв, но не сделали…
За тысячелетия существования церкви ее послушники вполне могли добыть свиток с заклинанием Андреаса, раз уж он хранился всего лишь в секретном крыле библиотеки Таннии, но так и не добыли. Не смогли? Непохоже, скорее очень постарались не смочь. Черным папам нужна была вера и власть, но совсем не нужен сам объект поклонения, так сказать, во плоти. А он, Сызрон, как хмеля опившись, бросился осуществлять план, который более мудрые первосвященники предпочитали не претворять в жизнь. Но отступить сейчас черный папа уже не мог, иначе не быть ему главой церкви, сместят тут же, черти б побрали этого Андреаса с его грязной бумажкой и жаждой мести!
Шум в той стороне, где стояли клетки с жертвами, привлек внимание черного папы. Неужели Торн опять чего-нибудь учудил? Когда же этот сволочной орк наконец издохнет! Идти или не идти?
Шум все возрастал, добавились крики боли, металлический лязг, и сектант раздраженно вышел из шатра. Что за слуг послали Сызрону боги, ничего не могут сделать без него!
Мимо лица черного папы просвистел арбалетный болт, сектант отскочил за шатер и огляделся. Увиденное произвело на него такое впечатление, что он застыл соляным столбом. Клетки пленников были отгорожены от его людей стеной щитов незнакомых латников, а с дальней стороны в лагерь вламывался клин озверевших орков. Тучей летели стрелы, бестолково метались сектанты и бойцы клана Кровавого клыка, нападающие сметали их с ходу.
Сбоку вынырнул Букан, вместе с ним Сызрону удалось собрать своих ошалелых сторонников и организовать подобие строя. Черные священники скучковались вокруг своего предводителя, в нападающих полетели огненные стрелы и фаерболы, уложив несколько латников авангарда. В ответ со стороны врагов пространство содрогнулось от мощной магии четвертого уровня, и по сектантам хлестнул ледяной град, где каждая градина размером с кулак орка! Град бомбардировал по спинам, плечам и головам черных священников, оставляя кровоподтеки и не давая сосредоточиться на заклинаниях, а из центра железного клина уже летели ледяные копья, прошивая воинов Сызрона насквозь вместе с броней.
Черный папа вскинул руки, выкрикнул заклятие, нейтрализовавшее искусственный град, и стал выцеливать магов врага, перекатывая в ладонях почти сформированную молнию, но тут только что убитые сектанты внезапно начали подниматься, с утробным воем накинувшись на своих живых товарищей, среди нападавших явно был опытный некромант. Молния испепелила ближайшего зомби, но их становилось все больше.
Быстрыми пассами вышибая из поднятых мертвых подобие жизни, Сызрон оглянулся, отыскивая пауков Арахниса. Дроу со всех ног улепетывали к телепорту, полностью игнорируя командные вопли черных священников, а нападающие успешно прорубались сквозь орков Букана. Битва была проиграна. Черный папа бросил все силы в контратаку, одновременно приказав спешно эвакуировать мешки с магическими камнями, ибо жертв можно наловить еще, а вот набрать столько маны гораздо сложнее.
Носильщики с мешками скрылись в портале, мимо проскочил Букан, направляясь туда же, призывы Сызрона держаться орк услышать не захотел. Половина воинства церкви Черной ямы валялась кровавым мясом, орки Кровавого клыка после бегства своего вождя последовали его примеру. Рядом свалился заместитель Сызрона, хрипя и разлагаясь заживо прямо на глазах, ледяное копье ударило в самого черного папу, но отскочило от защиты. Вражеского мага это не смутило, копья посыпались горохом, как стрелы хорошего лучника. Сектант разглядел, как за спинами латников из клеток выпускали пленников.
Черного папу начало трусить от лютой злобы, пусть все пропало, ритуал не проведен, но Торну он сейчас все равно отомстит, ненавистный орк больше не будет насмехаться над величием его церкви. Сызрон в бешенстве сорвал с пояса тубу и выхватил оттуда магический свиток, заряженный заклинанием «бритва» пятого уровня. Очень дорогое заклятие обладало могучей пробивающей силой и было снабжено самонаводкой, уклониться от него невозможно. К тому же «бритву» не останавливала магическая защита. Метнув заклинание, черный папа злобно захохотал, в голосе проскальзывали истеричные нотки, Сызрон яростно плюнул вослед своему заклинанию и исчез в портале.
Когда от портала к Саэне, Нии и подошедшему к ним Торну понеслось что-то свистящее, взблескивающее, подобно стали, Хорт, не раздумывая ни секунды, выставил меч и прыгнул вперед, прикрывая командира. Щит орка распался на две половинки, ятаган разлетелся мелкими кусками, разрубленные латы засияли чистой стальной линией среза, а сам орк тяжко осел на землю. Из страшной раны, перерубившей его тело почти пополам, начали вылезать кишки.
К нему подскочили друзья, Саэна с Нереном синхронно вскинули руки, перекрывая кровотечение, стали осматривать рану.
— Он обречен, — убитым голосом прошептал Нерен.
— Проживет еще минут десять, не больше, — глотая слезы, добавила Саэна.
Битва была выиграна, но смертельная рана Хорта мгновенно окрасила победу в черный цвет жуткого горя. Вокруг умирающего воина стали собираться орки, они подходили и скорбно застывали, отдавая дань уважения смелому вождю.
— Ты славно жил и славно бился, орк, — торжественно провозгласил Дварин. — Твой дух будет на одном из самых почетных мест в чертогах предков.
Вокруг установилась поразительная тишина, оглушающая после грохота битвы, только утробно стонали поднятые Мезленом сектанты-зомби.
— Хорт, не умирай! Хорт! Аи-и! — Стоящий возле друга на коленях Торн задрал голову к небесам и издал жуткий вой, полный такой боли и тоски, что окружающих продрал мороз по коже. Аккомпанементом зарычали остальные орки, в адрес Сызрона посыпались обещания жуткой смерти.
— А ну-ка, молодежь, хватит скулить. — Взяв Торна и седого Нерена за плечи, Ния раздвинула их в стороны и наклонилась к Хорту. Уверенная рука эльфийки засунула прямо в рану небольшой свиток, умирающий орк дико взвыл, а тонкие пальчики волшебницы быстро сломали печать. Яркий всполох чистого белого огня ослепил окружающих, а когда в глазах перестали метаться зайчики, открылась удивительная картина. На животе Хорта больше не было никакой раны, не было даже шрама! Может быть, страшный разрез приснился? Да нет, латы по-прежнему разрублены, да и меч со щитом валяются мелкими фрагментами. Что же это было?
— Это же… «абсолютное исцеление», наивысшее заклинание целительной магии! — первым опомнился Дварин. — Ния, а почему ты не постарела?
— Я не знала, что ты архимаг жизни, — ошеломленно прошептала Саэна.
— Потому что я не архимаг жизни, — как-то невесело усмехнулась водная магичка. — Магия была в свитке, Дварин, потому я и не постарела.
— А разве «абсолютное исцеление» можно зарядить в свиток? — недоверчиво прошептал гном. — Я слышал, его применяют только очно, и маг, произносящий заклинание, стареет лет на пять, а порой и на десять.
— Сложно, но можно, — вздохнула Ния. — Это была докторская диссертация Себастьяна, не так давно он стал архимагом школы жизни. Он сделал великое открытие в науке магии, если заряжать свиток постепенно, то маг не стареет.
— Сколько же он может стоить, — охнул Дварин. — Хорт, в тебе сейчас заклинание стоимостью в небольшой поселок.
— В большой, и не поселок, а город, — поправила гнома водная магичка. — Себастьян около года заряжал этот свиток, и не один, а вместе с архимагом Девиатрисом, нашим верховным друидом. Только так можно его сделать, а стоимость его, Дварин, — стоимость года почти непрерывной работы двух архимагов.
Гном присвистнул, а Хорт, все это время недоверчиво ощупывавший свой живот, спросил потрясенным голосом:
— А нельзя его из меня вытащить? Может, брюхо и само бы срослось как-нибудь, а тут такие деньги пропадают, йо-о!
Этот вопрос разрядил ситуацию, все рассмеялись. А Ния, непривычно ласково взглянув на Хорта, заметила:
— Эльф, прикованный к столбу у черного алтаря, — родственник жены старшего сына Диатриса, хотя и очень дальний, друид будет только рад, что его спасителя вытащил с того света этот свиток. Ну а Себастьян тем более на меня не обидится. Не забудь, ты прикрыл собой не только своего лорда, но и всех нас. «Бритва» пятого уровня разрубает не менее трех целей, ты очень ловко перекрыл ей дорогу мечом и щитом, иначе… Ты славный и верный воин, Хорт, если бы среди нашего народа был такой воин, все эльфы по праву гордились бы им.
Нацепив трофейную кольчугу, содранную с ближайшего трупа Кровавого клыка, и подхватив его ятаган, я попытался активировать телепорт сектантов, намереваясь последовать за ними, чтобы выжечь это змеиное гнездо дотла, но портал был заблокирован с той стороны, мерзавцы подстраховались.
Я огляделся, Ния успокаивала выпущенных из клеток светлых жертв, темные, кроме Иллин и лича, на всякий случай смылись, даже тролль проявил необычайную для его сородичей сноровку. Что ж, пусть.
Лич же, ни слова не говоря, вместе с Нереном начал оказывать помощь раненым, а Иллин подошла было к нам, но вдруг как-то нерешительно запнулась на полушаге, пристально вглядывалась в Нию.
Почувствовав взгляд, водная магичка обернулась, на секунду замерла, а потом с приветливой улыбкой шагнула навстречу девушке-дроу.
— Привет тебе, младшая сестра, — ласково заговорила Ния, протягивая руку Иллин.
— Благодарение богине, что вижу тебя, госпожа. — Дроу осторожно взяла ладонь эльфийки и каким-то сложным ритуальным жестом на секунду приложила ее к своим губам, лбу и сердцу.
— Храм Темного леса разрушен? — участливо спросила водная волшебница.
— Покуда жива я, храм в Темном лесу цел и открыт для всех желающих, — вежливо, но твердо ответила Иллин.
— Воистину так, — согласно кивнула Ния.
Меня поразило, как быстро темная и светлая эльфийки снюхались между собой, вот тебе и антагонизм рас, что значит общая вера! Та же Саэна угрюмо смотрит на Иллин исподлобья, а Ния беспечно улыбается и щебечет с дроу, как с лучшей подружкой, дела… Но размышлять размышляй, а попутно надо сматываться, как бы враги не возвратились с подкреплением, наш отряд мал, пора.
Отец Харлампий решил вернуться вместе с нами к своей пастве, и это после пережитого! Я еще больше зауважал священника, лич-врач отправился в свою лечебницу, пригласив захаживать, если что, а Иллин мне удалось уговорить проделать обратный путь вместе, хотя бы до опушки Темного леса.
К Торнгарду мы шли неделю, по дороге друзья рассказывали о переполохе после моего похищения, спешном снаряжении экспедиции, в которую вошли все они и Ния. О том, как кони не выдержали темпа, а вот орки выдержали и бежали еще трое суток на своих двоих, по очереди таща на себе выбившихся из сил эльфиек, а Мезлен ехал на загнанной насмерть и оживленной им же лошади. Впрочем, тащить на себе эльфиек орки совсем не отказывались, хотя двоим Ния поставила по фингалу, поскольку в процессе переноски их лапы «случайно» залезли, куда не надо. После этого водную магичку мои подданные особенно зауважали.
— Иллин, угомонись! — Ния почти рычала на младшую жрицу. — Тебе мало того, что храм на границе Темного леса спалили, а тебя протащили по всем Диким землям и чуть не принесли в жертву демонам? А я, светлая эльфийка, была вынуждена просить о помощи орков!
— Я очень благодарна за спасение, госпожа, но моя миссия не может так закончиться, лучше смерть, пусть даже на этих гнусных алтарях. — Подбородок юной дроу вызывающе вздернулся, плечи развернулись, при этом грудь четвертого размера поднялась торчком, натянув ткань платья.
— Ургх! — восхищенно выдохнул Хорт, взгляд орка прочно приклеился к декольте девушки, что не ускользнуло от внимания Саэны.
— Ты, несносная девчонка… — Дальше Ния сказала несколько слов на тролльском языке, поскольку все эльфийские кончились и уже не отвечали душевному состоянию волшебницы. Пока Ния отводила душу, в голове Саэны созрел план, и, наклонившись к Торну, девушка зашептала его на ухо лорду, тот удивленно поднимал брови и недоверчиво хмурился. Ния выдохлась, а упрямый блеск глаз Иллин наглядно демонстрировал, что все красноречие старшей жрицы потрачено впустую.
— Ния, а ведь она в чем-то права, — вмешался Торн, сразу заставив водную магичку пожалеть, что устроила выволочку при орке.
— В чем же?
— Дело всей жизни нельзя бросать из страха смерти. — Торн выдержал гневный взгляд эльфийки и продолжил: — Если она хочет возвести храм в Темном лесу, пусть возводит… здесь.
— Здесь?
— Прямо здесь, в Торнгарде. Кто скажет, что это не часть Темного леса, пусть первый кинет в меня камень. Мы тут столько гуллей и прочей пакости извели, что и не сосчитать.
— Орк, ты хочешь, чтобы на твоих землях был храм Фреи?! — опешила Ния.
— Да, только чтобы там не было замуровано левое крыло, как и правое, — подмигнул магичке Торн, а стоявшая рядом Саэна прыснула в кулачок.
— Ну-у я даже не знаю… — нерешительно протянула Ния. — Иллин?
— А тут и правда часть Темного леса? — Молодая жрица подозрительно смотрела на окружающих. Саэна незаметно пихнула в бок Хорта и показала взглядом на дроу.
— Пойдем, я тебе все тут покажу. — Раздевавший взглядом младшую жрицу Хорт старательно улыбнулся ей настоящей американской улыбкой, забыв про свои клыки. У видевших такие улыбки частенько бывает шок с побочными эффектами в виде неизлечимого заикания, но Иллин ничуть не смутилась, все так же уставившись в пространство мечтательным взглядом.
— Конечно, дорогой Хорт. — Она вернула орку улыбку и в его сопровождении вышла из терема.
— Не бойтесь, тут никто не обидит вашу упрямую подопечную, да и я точно этого не допущу, не говоря уж о Хорте. — Торн с улыбкой смотрел на эльфиек.
— Спасибо, Торн. — В глазах Нии зажглись веселые искорки. — Буду добиваться официального разрешения на постройку храма, пусть значится и в наших реестрах. Ох, влетит мне от верховной жрицы!
— Торн, — обратился к лорду Харлампий, — вы хотите построить здесь эльфийский храм и верите, что орки поддержат ваше начинание?
— Храм Фреи — это храм любви, а любовь нужна нам, — как-то особенно остро взглянул на священника вождь.
— Любовь — у вас? — недоверчиво покачал головой Харлампий.
— Да, именно. Здесь будет храм Фреи, и он не останется пустым. Любовь — основа счастья и истинного единства, а значит, любовь нужна мне, нужна всем нам.
— Вы хотите отречься от тьмы и обратиться в настоящую, истинную веру? — волнуясь, спросил святой отец.
— Нам не придется отрекаться, ибо мы не присягали тьме, — спокойно ответил Торн. — А что касается веры, то это личное дело каждого моего подданного, если только этот культ не деструктивен.
— Вера эльфов, несомненно, не относится к деструктивным, — немедленно встрял Харлампий. — Но более истинно наше учение о едином боге и…
— И это ведет к инквизиции и убийствам якобы во имя веры! — немедленно ощетинилась Ния.
— Инквизиция — это порождение западных заблуждений, — мягко возразил священник. — Наша концессия отвергает эти крайности, как не согласна и со многими другими догматами так называемой священной империи. Но тем не менее язычество все же содержит еще более заблуждений и…
— Пойдем, это надолго. — Торн деликатно за локоток потянул Саэну из главного зала терема, где происходил религиозный диспут.
— Но Харлампий ведь неправ, надо объяснить ему всю ошибочность его взглядов, — попыталась упереться Саэна.
— Ты собираешься доказать священнику ошибочность его веры? — язвительно хмыкнул орк. — Да проще натаскать воды решетом, так, кажется, у эльфов называют невыполнимую работу? Да и жрица всяко лучше найдет что ему ответить, тем более скоро вернется Иллин, и они насядут на Харлампия сообща. Идем-идем, этот спор действительно надолго, мы вернемся часика через два, когда они немного выдохнутся.
— А-а зачем через два часа? — робко спросила эльфийка, позволяя орку увести себя.
— Они поспорят и убедятся, что переубедить друг друга невозможно, ибо не только выросли с этими убеждениями, но и искренне верят в них.
— Но зачем тогда этот спор?
— Именно для того, чтобы они убедились в этом. Пойми, больше половины населения Диких земель — это бежавшие от баронов крестьяне, то есть люди, и все они относятся к пастве Харлампия, я намереваюсь разрешить им построить настоящий храм, свой храм, тогда эти люди будут стоять за нас душой и сердцем. Еще желательно, чтобы здесь были другие народы, все, кому наши порядки близки, этими пришельцами наша страна крепнет, и будет расцвет. А для этого надо, чтобы здесь были храмы их веры, и если орки-шаманы построят храм бога удачи и плодородия, я буду очень рад. Лишь изуверским сектам, вроде церкви Черной ямы, нет у нас места, ибо вредны они и моему народу, и мне как правителю, пример Кровавых клыков это ясно показывает. Много рас у нас, а будет того больше, под одну веру их не подогнать, вот увидишь, западная священная империя сделала огромную ошибку, насаждая свои взгляды насильно, — это и разрушит ее, причем по историческим меркам довольно скоро.
— Но какая вера нужна тебе, Торн? Обычно в стране преобладает та религия, которую поддерживают государь и народ.
— В том-то и закавыка, что мое государство будет расти и объединит разные народы с разными верами, и все они нужны нам. Мы введем разрешение на множество концессий, только надо добиться, чтобы все эти религии не перессорились.
— Но что тогда объединит все эти народы?
— А объединит их моя идея, та, в которую я верю и которой живу, но сразу ее не объяснить, разговор впереди долгий. Вот священник сказал, что любовь не вяжется с образом орков.
— Он неправ, — пылко возразила Саэна. — Не скажу обо всех орках, но Хорт, Санор, Нерен, мои лучницы — это настоящие друзья, а такое горячее сердце, как у тебя, боги не дали больше никому!
— Да, но это только начало, мои орки уже сейчас много сильнее, искуснее и вернее всех других орков и будут идти вперед, только вперед, становясь лучше, умнее, здоровее.
— Ты что, хочешь сделать из них ангелов?
— Нет, я хочу сделать их равными богам.
— Что ты такое говоришь?! — глядя расширенными глазами на Торна, прошептала эльфийка.
— А ты задумайся, разве не это окончательная цель всех религий, как темных, так и светлых?
— Как это?
— Любой темный сектант хочет свергнуть богов и занять их место, а цель адепта светлой веры — соединиться с богом в царствии его.
— А чего хочешь ты?
— Говоря на понятном тебе языке — хочу познать цель, замыслы бога, понять его.
— К-как такое возможно?
— А вот так. Существует только две разновидности концессий, одни — конструктивные, они возвышают, поднимают верующего от уровня человека, эльфа или орка до бога, развивают в них ум, силу, внутреннюю дисциплину, дух. Второе направление — противоположное, деструктивное, оно низводит до уровня зверя, оскотинивает, это когда разрешаешь себе животные страсти, позволяешь овладеть собой низшим инстинктам, да еще и ставишь свой разум им на службу. Вот и все, не было, нет и не будет других вер и учений, запомни это, все — только разновидности двух основных типов.
— А зачем оркам деструктивные веры, как они могут в них верить, я никогда этого не понимала, Торн, объясни, если сам знаешь.
— Все так просто, любой из нас старается стать лучше, а мерилом служат соседи, и тут можно развить себя, стать действительно лучше их — это путь конструктивный, но трудный. А можно убить или покалечить других, так проще и быстрее, вокруг останутся худшие, и тогда тоже станешь круче, поскольку сравнивать себя больше не с кем, кроме ничтожеств, — это путь деструктивный. На них обоих и основаны все веры, для меня во всяком случае это так.
— И чего хочешь ты?
— Покуда жив, я не дам расти в долине деструктивным культам, не хочу, чтобы мои подданные деградировали, да и жить в грязных норах оскотинившихся тварей не особо тянет. Религии Нии, Харлампия, некоторые шаманские культы орков — конструктивные, и пусть они ведут мой народ вперед. Надо только, чтобы эти веры не начали враждовать, вот ради этого всего и стараюсь. Сейчас наши спорщики подустанут, но не убедят друг друга, тут я и возникну с идеей мирного сосуществования, а потом и взаимопомощи конструктивных, креативных верований. Видишь ли, Саэна, я планирую расширение своего государства, рост до размеров империи, а как я уже говорил, иной религиозной политики в империи быть не может, иначе ей не устоять.
— Кто научил тебя этому, Торн?
— У меня было много учителей, но эта идея во многом моя.
— Твоя идея прекрасна, любимый, и я сделаю все, чтобы помочь тебе. — Казалось, сапфировые глаза эльфийки излучают нежность и огромный орк исчезает в этом сиянии.
— Я знаю, моя хорошая, ты давно уже стала для меня целым миром, моим миром. — Лапищи Торна нежно обняли тоненькую фигурку Саэны.
Сызрон очутился в приемной пентаграмме своего кабинета в состоянии жуткой злобы от несовершенного ритуала. Именно это и помешало сектанту сразу сообразить, что подбегающих к нему гоблинов и орков он видит впервые и бегут они отнюдь не для того, чтобы оказать помощь черному священнику. Увидев среди встречающих незнакомого темного эльфа, Сызрон насторожился и вскинул было руки в боевом заклинании, но было поздно. Подбежавший первым орк без затей огрел сектанта кулачищем по голове, не особо дозируя воздействие. Последнее, что осталось в угасающем сознании Сызрона, была фраза темного эльфа:
— Сообщите его величеству, еще одного взяли.
Когда Сызрон пришел в себя, то обнаружил, что прикован за ногу цепью к стене в вонючем каменном мешке. В застенке не было даже соломы, он валялся прямо на холодном загаженном каменном полу. В полумраке справа и слева были прикованы еще какие-то существа в изорванных, а местами и окровавленных магических балахонах.
Силуэт справа пошевелился и со стоном приподнялся, вглядываясь в черного папу кроваво мерцающими во тьме глазами.
— А, Сызрон! В наш славный пансионат пригласили само черное преосвященство, и оно в весьма неплохой форме, даже уже изволило очухаться, — с насмешкой проскрипел сосед.
— Солхит, это ты? — Черный папа с трудом узнал в избитом человеке заместителя и правую руку лидера клана Убивающих словом.
— Солхит остался в прошлом, а сегодня я всего лишь тварь в клетке, претендент на роль раба черного властелина, как и все обитатели этого курорта.
— А как же вас…
— Так же, наверно, как и вас. Эта трусливая мразь применила негатосферу, я всегда думал, что все это сказки и этого талисмана вообще в природе нет, старый скептик. Негатосфера погасила всю магию вокруг, если архимаг читал заклятие высшего круга, то оно еле-еле срабатывало, как заклинания учеников первого уровня. Глава нашего клана все же ухитрился сгноить нескольких нападавших, так его со зла проткнули насквозь через уши и изрубили так, что даже как лича потом поднять не смогли, ну черный властелин ругался! Даже некоторых своих особо ретивых подручных разделал на запчасти. Кое-кто из наших, кажется, успел смыться, но немногие.
— А ты?
— Я убил пару темных эльфов, получил по башке и очухался уже в этом раю, — вздохнул Солхит и невесело обвел рукой подземелье. — А это почти все, что осталось от нашего университета, да и от твоих батюшек тоже. Кстати, Букан уже на службе у Морту, а Арахнис со своими тараканами был у него в услужении еще до твоего идиотского ритуала.
— Так вот почему пауки старались убить жертв! — прошептал черный папа. — Они служили Морту.
В это время заскрипела дверь, в сопровождении пары темных эльфов-телохранителей и орка-ключника в камеру вошел лич в начищенных позолоченных доспехах.
— Вы подумали, господа? — Хотя внешне Морту отличался от живого только некоторой бледностью, но голос живого мертвеца напоминал скрежет железа по точильному камню. — На всякий случай повторю условия: вы приносите клятву верности на плоти и становитесь доверенными магами повелителя мира.
— Повелителя чего?! — с иронией переспросил Солхит. — А мир как, уже знает, что у него есть повелитель? Или ему позабыли сказать?
— Пока еще не весь знает, — раздраженно проскрежетал лич. — Но это неизбежно.
— Ты повелитель только того дерьма, что трусливо прячется за твоей спиной, владыка славного мира навозной кучи, да и сам ты кусок недогнившей падали и стоишь чего-то только с негатосферой. — Солхит плюнул под ноги темного властелина.
— За это ты в свое время ответишь, — зашипел мертвец. — Но сейчас я отложу справедливое наказание, оно помешает тебе принять правильное решение. Весьма скоро мое величие затмит все! А вы или принесете клятву плоти, или сгинете здесь. Но я буду терпелив и изобретателен, слышите, возомнившие о себе высокомерные идиоты? Черви, вы будете умолять меня о смерти. Кстати, можете даже и не пытаться освободиться, негатосфера включена, а эти замечательные цепи сделаны с добавлением магнития, волшебством их не одолеть. Так что думайте, господа, кто согласится, покормлю, а у остальных голод должен обострить рациональное мышление.
Лич гаденько хихикнул и в сопровождении свиты покинул подземелье.
— Ну зачем его раздражать, — заскулил Сызрон. — И так плохо, а ты хочешь сделать еще хуже?
— Что может быть хуже вечного, бессмертного рабства? — невесело усмехнулся Солхит. — Послушай, черное преподобие, эти твари обыскали нас только поверхностно, они не нашли мой НЗ, пару мана-кристаллов в прическе. Мы можем попробовать выбраться.
— Как? Ведь негатосфера включена, да и цепи из этого поганого минерала, их не вскрыть.
— Ну и что же, пятый круг магии все равно действует, хоть и с ничтожной мощностью первого.
— Что ты собираешься делать?
— То, что делает настоящий волк, когда попадает в капкан.
Солхит снял с себя пояс, подобрал с пола чье-то ребро в качестве рычага и наложил на свою ногу чуть выше приковывавшей ее цепи жгут. Из пальцев мага вырвалось заклинание «бритва», правда, сработало оно только как слабенькое «лезвие», которым так гордятся начинающие маги, но все же его силы хватило, чтобы отсечь ступню. Цепь слетела с обрубка, маг побелел как полотно и какое-то время сидел неподвижно, приходя в себя от жуткой боли, потом шевельнулся. Оторвав от мантии полоску, волшебник наложил на сочащуюся кровью культю повязку и, опираясь на здоровую ногу, привстал, держась за стену.
— Вот и все, коллеги, цепь меня уже не держит, а свою плоть на потеху вонючкам я не оставлю. — Солхит сунул отсеченную конечность в карман. — Даже с включенной негатосферой у меня хватит маны на телепорт нескольких человек, без нее я вытянул бы всех, итак, кто со мной?
Черные маги и жрецы Сызрона с ужасом смотрели на обрубок ноги и молчали.
— Что, никто? — Голос Солхита прерывался от боли, но воля мага была сильнее. — Па-ардон, я ошибся, вы не коллеги, а калеки. Ну что же, ничтожества, оставайтесь на здешнем курорте, развлекайтесь, отдыхайте, а мне пора на работу, дела, знаете ли, не ждут.
Сызрон с завистью и невольным восхищением смотрел, как Солхит поднял руки и зашептал заклинание телепорта. Осознание того, что кто-то покидает их тюрьму, а у него не хватило смелости пойти тем же путем, было нестерпимо, оно заставило черного папу подскочить к двери, он как раз был прикован рядом, и забарабанить в нее кулаками.
— Повелитель, сюда! — срывающимся голосом завизжал Сызрон. — Кто-нибудь! Скорее, он уходит, уходит! А-а!
На стук и крики никто не отреагировал, и снедаемый дикой завистью сектант с еще более громким криком «Не пущу!» кинулся на Солхита, но цепь звякнула, натянулась и остановила его. Одноногий маг исчез во вспышке телепорта, последнее, что услышал Сызрон, было слово «холопы», презрительно брошенное напоследок Солхитом.
Телепорт перенес нового главу клана Убивающих словом прямо в его кабинет в разгромленном темном университете. Обшаривающие все углы ищейки Морту ошеломленно замерли, когда прямо на огромном кресле в центре комнаты появился маг с искаженным от боли и ненависти лицом. Но долго удивляться им не пришлось, Солхит вскинул руки, шепча «слово смерти», и десяток трупов с глухим стуком рухнул на пол его кабинета.
Рядом с креслом мага возвышался скелет василиска, опираясь на деревянные подпорки. Шипя от боли, Солхит дотянулся до них и рванул на себя. Кости с сухим стуком посыпались на паркет, а в руках мага остались стойки. Сорвав с себя остатки мантии, волшебник обмотал ими верхние поперечины подпорок и заклинанием «лезвие» обрубил палки до нужной длины — получились костыли. Опираясь на них, маг доковылял до стены, открыл потайной шкаф, извлек оттуда склянку с красным содержимым и, размотав грубую повязку, смазал культю густой вязкой пастой.
— Ничего-ничего, все идет, как надо, — бормотал он себе под нос, заново бинтуя культю. — Заклинание регенерации плюс мазь из крови троллей — и через год-другой нога отрастет, и, может быть, даже без артрита!
Волшебник скинул лохмотья, надел запасную мантию, боевые амулеты, взял массивный посох и проковылял ко второму тайнику. Опустошив его, маг повесил на плечи крест-накрест сумку, наполненную голубоватыми мана-кристаллами, и торбу с эликсирами. Щелкнул сейф, волшебник вынул из ларца и сунул в карман тоги увесистый кошелек.
— А теперь, пока негатосфера занята Сызроном и прочими беспозвоночными, пора побеседовать со здешними твоими миньонами, недогнившее величество, — злобно ощерился колдун.
Передвигаться на самодельных костылях было неудобно и очень больно, и без того не отличающийся мягкостью характера волшебник стал ходячей смертью. Скоро в огромном здании темного университета в живых остались только Солхит и дюжина слуг вуза, которых солдаты властелина сразу не убили, а заперли в подвалах в качестве провизии.
Волшебник доковылял до зала заклинаний, осмотрелся и направился к одному из немногих уцелевших в хаосе разгрома уголков лаборатории.
— Небольшой привет для тебя, самовлюбленная скотина, — прошипел Солхит. — А-то ты очень уж похож на живого, это неправильно.
Маг уселся за рабочий стол и двумя пассами вызвал голограмму темного властелина.
— Упокоить отсюда тебя я не смогу, — злобно прошипел Солхит. — А вот сделать просто ходячим трупом без всяких признаков живого — вполне, пусть это будет небольшим авансом.
Под его заклинаниями фигурка темного властелина потеряла призрачную плоть и действительно стала похожа на поднятый неопытным некромантом гнилой двухсотлетний труп.
— Воображаю, как бесится сейчас эта тварь, — пропел волшебник. — Но впрочем, делу время, а потехе час, хватит на сегодня удовольствий.
Пришедший в довольно неплохое настроение маг, кряхтя, встал из кресла и позвонил в колокольчик, созывая уцелевших сотрудников университета.
Прошел час, из ворот выкатились две повозки, загруженные всем ценным, что сумел отыскать маг в разоренном университете. Самого Солхита восемь слуг бережно несли в сильно попорченном, но все еще крепком паланкине.
— Ничего-ничего, — шептал волшебник. — Я знаю, куда идти, не все в этом мире стали слизняками. Есть, есть свободные и смелые существа, есть Когр и Торн, о которых ты сломаешь свои гнилые зубы, недоеденный червями ходячий остов!