Снятие масок. Раунд первый.
Барс выбрался из палатки, шумно вздохнул, неуклюже переступая лапами. Выглядел он довольно невзрачно, густая и пушистая белая шерсть свалялась, коегде слиплась неопрятными бурыми комками засохшей крови. Взгляд зеленых кошачьих глаз казался не позвериному разумным изза сквозившей в них застарелой усталости. Он взирал на мир, словно древний старец уже очень много повидавший в этой жизни.
Усталый зверь лег у входа в палатку. Со вздохом положил крупную голову лапы. Пристальным взглядом провожал каждого прохожего. Люди нервно ежились и старались обойти палатку по широкой дуге. Очень неуютное ощущение возникало под этим пронизывающим до костей взглядом.
Горцы на это реагировали спокойней, онито знали, что как бы странно Барс не смотрел сейчас, это им ничем не грозит. А вот люди графа теперь постарались не только обходить палатку стороной, но и вообще не появляться в приделах видимости зверя. Хищник всетаки, кто его знает, что выкинет в следующий момент?
Сам Барс едва ли замечал реакцию людей, погрузившись в свои размышления. В нынешнем состоянии это было пожалуй единственное доступное занятие.
За более чем сутки отдыха набрался сил единственно на то чтобы коекак выползти из палатки на свежий воздух, и плюхнуться на землю у порога. Так как дальше лапы просто отказывались держать, не говоря уж о том, что бы двигаться. Столь унизительное бессилие было для него крайне непривычно, от чего Барса вскорости одолела меланхолия. Самое подходящее состояние для размышлений.
Почемуто больше всего не давали покоя слова Фриды из того странного то ли сна, то ли видения. Что это было на самом деле - реальный загробный мир, или же тревожный сигнал подсознания? И почему именно Фрида говорила со мной в этом видении, не потому ли, что в последнее время я слишком часто ее вспоминал, тревожа покой мертвых?
"Тебе здесь не место. Ты не человек".
И впрямь глупо было бы считать себя человеком, смешно даже. Ему ли не знать? Но никогда прежде Барсу не говорили это так. Почемуто несмотря, ни на что было трудно отделить себя от рода человеческого. Душа упорно отказывалась признавать очевидное.
Барс всегда помнил, что в его жилах течет кров кахаалу, загадочной и совершенно непонятной расы. И когда задумывался об обстоятельствах своего появления на свет, крепко подозревал - его мать наверняка знала, что ее ребенок унаследует от отцачеловека лишь внешнюю схожесть и такое же крупное телосложение. Каким образом она этого добилась, он даже не представлял. О том, что внутреннее строение его организма весьма отличается от человеческого можно даже не упоминать. Самые явные признаки, конечно же, долголетие, возможность полной или частичной трансформации тела. Когдато давно, когда Барс безуспешно пытался понять свою природу, он усиленно изучал оборотней, и в конечном итоге пришел к выводу что не имеет с ними ничего общего. Оборотни - проклятые. И этим все сказано. Они не способны контролировать свою звериную ипостась. В звериной форме их обуревает безумная жажда крови. Ни один хищник, даже больной бешенством, не сходит с ума настолько. Это чтото не просто звериное, это дозвериное ! Их жажда крови имеет запредельную природу, она идет от самого Холоса - отца смерти.
Барс же когда принимал звериную форму, полностью сохранял разум. Хотя это тоже неправильное сравнение. Он в любом обличие был зверем, хищником, но хищником разумным и умеющим вести себя как человек. Лишь постоянные рамки самоконтроля удерживали его истинную суть от того чтобы проявиться во всей красе. Рамки эти, однако, были железными.
Опять же, оборотни не способны к частичной трансформации и в свое изменение не затягивают посторонние предметы, такие как одежда, например. Или вещи близкие к телу. Знакомый маг както объяснил Барсу, что сам он генерирует некое поле, небольшое, но весьма мощное преобразующее вместе с владельцем все, что в него попадает.
Впрочем, оборотни - они, так или иначе, люди, или были таковыми до того, как продали душу Холосу за метку зверя. Барс же изначально являлся существом полумагическим, и существовал совсем по иным принципам.
"Вот и признался себе, наконец, что другой. - Барс поднял голову, тоскливо покосился на небо, вздохнул и опустил, вновь на лапы прикрыв глаза. - Десять веков себя обманывал, причисляя к человеческому роду, на с очевидные вещи предпочитал закрывать глаза. Так обманывал, что сам поверил. Дурррак!"
Ктото подошел и сел рядом. Глаза открывать было лень, но он и по запаху определил, что это Борн с графом.
- Хандришь, герцог? - Весело спросил Борн. - Вот и зря. Жизнь прекрасна. Тебе ли этого не знать?
Барс нехотя открыл один глаз, удивленно посмотрел на телохранителя. Герцогом его не называли уже очень давно, пожалуй, уже пару веков. И никому кроме Астор он о своем происхождении не рассказывал. Вряд ли девочка стала бы об этом болтать, кому попало, даже и Борну.
- Ну что смотришь? - Ухмыльнулся Тайвер. - Знаю я, знаю…
"И что ты еще знаешь?" - Вяло подумал Барс.
- Многое. - Ответил на невысказанный вопрос Борн, видимо прочтя его в глазах.
- А почему герцог? - Тихо поинтересовался граф. Он, похоже, не оченьто и удивился.
- Это его официальный титул. - Беспечно сообщил Борн. - Кронгерцог де Энхард. Последний существующий представитель древнейшей царской династии. Наследный принц давно не существующего государства.
Барс досадливо скривился, обнажив клыки.
- Вы серьезно? - Вот теперь де Энакер удивился.
- Более чем. - Кивнул Борн. - Скажу больше, вам, граф, повезло заполучить в телохранители, самое старое существо этого мира не считая богов.
"И впрямь много знает зараза!" - Барс опасно сузившимися глазами посмотрел на Борна. Он разозлился. Очень. Гнев придал сил. Поднявшись на чуть подрагивающие лапы, он угрожающе зарычал, обнажив длинные клыки.
Граф непроизвольно отшатнулся. Борн же остался на месте, старательно демонстрируя безразличие. Однако чутко уловил возникший в телохранителе укол страха. Борн очень быстро взял себя в руки, но обмануть зверя не смог. Трудно оставаться равнодушным, когда на тебя наступает разъяренный хищник.
Барс чувствовал настойчивое желание перегрызть Борну глотку. Но вокруг было слишком много посторонних глаз. Вряд ли люди будут равнодушно наблюдать, как зверь убивает человека. К тому же по здравым размышлениям, которые все же иногда пробивались сквозь злость, с Борном еще следовало серьезно поговорить. Оччень серьезно!
И все же от маленькой демонстрации силы удержаться не смог. Борн в последний момент успел отшатнуться, да и то только потому, что Барс еще не до конца восстановился. Лапа зверя мелькнула с невероятной скорость, вспарывая одежду когтями, но, не зацепив при этом кожу.
В наступившей гробовой тишине Барс спокойно лег на прежнее место. Ему доставляло непреодолимое удовольствие ошеломление людей, а больше того - бледная физиономия Борна. Даже подступившая было хандра быстро испарилась. Да в чем, собственно, проблема? Разве чтото изменилось, оттого что он признал себя кахаалу, а не человеком? Да совершенно ничего не изменилось!
Только он успел поздравить себя с первой по настоящему здравой мыслью за сегодняшний день, из палатки выбралась сладко позевывающая Астор.
Девушка явно прибывала в очень хорошем настроении. Лучезарно улыбнувшись всем сразу, она к удивлению многих охранников без всякой боязни присела рядом со зверем, запуская руки в густую шерсть.
- Ой, какой ты грязный, - заметила юная графиня неодобрительно. - Давай, тебя искупаем?
Барс изумленно вскинул взгляд.
- Ну а что? - Астор потянула его за шерсть, на загривке понуждая подняться. - Тут ручей рядом, мы зайдем, где поглубже…
Барс уперся всеми четырьмя лапами, извернувшись, вырвался из цепких девичьих кулачков. Отступил на всякий случай в сторонку.
- Ты что, - удивилась графиня, - Неужто воды боишься?
Воды он не боялся естественно, но в зверином обличье очень ее не любил. Можно конечно и по старинке, как обычному коту и положено, то есть языком, но эта идея вызвала еще меньше энтузиазма. Барс на всякий случаю поспешил отойти еще на пару шагов. Убегать от цепких девичьих ручек както несолидно, однако же, и оказаться в воде ему вовсе не хотелось.
- Ну Баарсик, - как капризному котенку укоризненно сказала Астор, - как не стыдно быть таким грязнулей?
Барс уже готов был ретироваться и пусть эта взбалмошная девчонка думает что хочет, но тут ктото громко рассмеялся. Он сердито обернулся и обнаружил, что смеется Халай. Остальные горцы, наблюдавшие эту сцену, прелагали героические усилия, для того чтобы остаться серьезными. Вся эта ситуация была очень глупой. С одной стороны очень не хотелось позволять Астор сделать то, что она хочет, а с другой это действительно выглядит так, словно он боится. Понимая, что его, банально берут на слабо, как мальчишку какогото, Барс тяжело вздохнул. Рассчитывать на сочувствие горцев в этой ситуации тем более не стоит, по их мнению, девушке Кхели, небесной фее, вообще все позволено.
Барс беспомощно покосился на графа, выглядел он при этом настолько растерянным, что де Энакер сразу поспешил на помощь:
Дорогая, зверь же простудится в ручье. Он еще слишком слаб.
- С такойто шерстью. - фыркнула девушка. - Ты лучше посмотри на него - поросенок, а не барс! Весь мех слипся.
Барс обреченно вздохнул. Похоже, от принудительной помывки ему не отвертеться. Он позволил девушке ухватить себя за загривок и покорно перебирал ногами, когда она повела его к ручью. За ними последовал целый эскорт из любопытных. Конечно, кто ж откажется от такого зрелища? Хрупкая графиня ведет купаться ручную киску размером с хорошего тигра.
Барс сердито рыкнул, но делать нечего: он уже фактически согласился.
Астор завела его в ручей и принялась плескать водой с ладошек. Выглядело это донельзя глупо, ручей был мелкий, а густой подшерсток никак не желал промокать, грязные потеки воды склеивали шерсть неопрятными бурыми колючками. Тогда девушка заставила его лечь, чтобы легче было оттирать застывшие кровь и грязь. Барс молча терпел эти издевательства, задаваясь закономерным вопросом: "как он дошел до жизни такой"? Вода была холодная и мокрая. Брр!
Сопротивляться не было никаких сил, не моральных ни физических. Ему бы чуть побольше энергии, он бы уже трансформировался. А так приходится изображать послушного домашнего котика. Да и домашним котикам при подобном обращении позволено хотя бы царапаться, Барс же был лишен и такой малости.
Наконец это мучение закончилось. Барс совершенно чистый, но мокрый насквозь с прилипшей к бокам шерстью выбрался на берег.
- Какой ты смешной! - улыбнулась Астор. - Тебя теперь только высушить и можно бантик на шею повязать для красоты. Розовый.
Вот это уже было последней каплей. Выдав возмущенное "грррмяу" барс поспешно отскочил на пару шагов в сторону, твердо решив живым не сдаваться!
Тут же грянул жизнерадостных хохот зрителей. Первым скис от смеха Халай, за ним не удержались и остальные горцы. Хохотали даже люди графа, хотя и не догадывались кто на самом деле ручная зверушка графини.
"Весело им! Тоже нашли клоуна! - рассержено косился на веселящуюся компанию Барс. - Сейчас еще смешнее будет". Он подошел поближе и… встряхнулся пособачьи. Капли с длинной шерсти полетели крупные, во все стороны! Густая, приспособленная для холода горных снегов шерсть основательно пропиталась водой и теперь охотно ее отдавала. Спустя пару минут промокли все, кто оказался достаточно близко. А взъерошенный барс теперь сильно напоминал отощавшего побеленного ежика, слипшаяся сосульками шерсть торчала во все стороны, что предавало ему донельзя комичный вид. На похудевшей, словно у помоечного кота морде злобно сверкали кажущиеся слишком большими зеленые глаза.
Новый взрыв хохота был оглушающим. Суровые войны, словно дети, тыкали друг в друга пальцами и щупали одежду.
Барс удовлетворенно хмыкнул. Сделал гадость - жизнь в радость.
- Судя по твоей довольной роже, - заметил подошедший Борн, - ты отыгрался на нас сполна.
Граф тоже улыбнулся, хотя и более сдержано.
- Астор, дорога тебе сегодня, похоже, удалось искупать нас всех. А от вас, герцог, я не ожидал подобных мальчишеских шалостей, - он укоризненно покачал головой.
"Мальчишеские шалости?! - мысленно возмутился Барс. - А как бы ты реагировал на предложение повязать бантик на шею? Хорошо хоть эта взбалмошная девчонка не предложила завить усы колечками"
- Усы колечками? - повторила Астор подслушавшая этот мысленный монолог. - А что это идея! Усы колечками, бантик на шею. Розовый, обязательно розовый, шелковый! А еще тебе можно сделать модную стрижку!
Барс так и сел потрясенный столь изуверской фантазией.
Граф и Борн согнулись пополам, медленно оседая на траву. Они даже не могли смеяться в голос, только хватали ртами воздух, конвульсивно содрогаясь.
"Цирк", - подумал барс. Впрочем, он больше не сердился. В последние дни все находились в состоянии нервного напряжения и теперь выплескивали его в безудержном веселье. Может, так оно и лучше.
Следующие три дня Барс старательно набирался сил. Процесс шел на удивление медленно. Обычно в таких редких случаях когда он так сильно выкладывался растраченная энергия восстанавливалась примерно за сутки. Впрочем, уже на второй он смог бы трансформироваться, однако это бы опять сожрало весь запас энергии. Барс не спешил, ему сейчас опасно быть беспомощным, лучше уж потерпеть и побыть зверем лишнее время. К тому же, как только он вернется к человеческому облику, неотвратимо придется разговаривать с Борном и де Энакером. У каждого из них найдутся какието вопросы и претензии. А как же без претензий? Но затевать эти разговоры до того как он поймет, что будет отвечать не хотелось.
Тем не менее, не третий день Барс решил, что тянуть больше нет смысла. Оставаясь на одном месте, они подвергали себя немалой опасности. И задерживались только изза него. Но и просто превратиться, на глазах у всех, он не мог. Тем более что его уже считают погибшим, и не ждут.
Пришлось вечером демонстративно покинуть лагерь. Провести ночь в роще неподалеку, чутьчуть испачкать и повредить одежду, которая, защищенная его магией, после превращения была целехонькой и чистой. На рассвете, рассмотрев свое лицо в отражении ручья Маркус остался доволен. После ранения он, конечно, восстановился, однако лицо все равно выглядело уставшим, черты заострились. А взгляд уже привычно угрюмонастороженный. Как раз для человека, проведшего неизвестно где и в полном одиночестве несколько дней. Это, конечно, вызовет множество вопросов и подозрений, слишком уж вовремя он пропал. Но кто решится их озвучить?
Его возвращение вызвало удивленные взгляды, шепотки за спиной, однако под хмурым взглядом зеленых глаз всякое желание задавать вопросы или хотя бы просто привлечь к себе его внимание отпадало начисто.
- Собирайтесь, - сразу же приказал Маркус, - отправляемся немедленно.
Он вел себя нарочито грубо, говорил тоном человека, не терпящего возражений, чтобы не дать комуто времени задуматься о нестыковках и странностях. Граф еще вчера был обо всем предупрежден через Астор, так что с этим проблем не возникло.
Собрались быстро, всем уже надоело сидеть на одном месте. Коней сразу же пустили в галоп, не оставляя времени на вопросы и даже мысли.
Впрочем, Барса меньше всего интересовало мнение графской охраны по поводу его странного появления. Граф в курсе, а охранники права голоса не имеют. Более всего де Энхарда сейчас интересовали два предстоящих разговора, к которым он эти дни тщательно готовился и даже с некоторым азартом ожидал, кто же окажется первым? Первым оказался граф.
Когда они вынуждены, были пустить лошадей шагом чтобы дать им отдых, граф нагнал Маркуса во главе колоны.
- Я хотел бы немного поговорить с вами, не возражаете?
- Нисколько, - ответил Барс, - но давайте проедем чуть вперед, не нужно, чтобы нас слушали.
- Конечно. - Чуть склонил голову де Энакер. Он тоже предпочитал поговорить наедине.
Они отъехали на некоторое расстояние от отряда, но так чтобы оставаться в пределах видимости охраны. Граф пару минут молчал, решая с чего бы начать этот разговор.
- Не сочтите за обиду Маркус, - наконец осторожно заговорил граф, - я вам доверяю насколько вообще можно комуто доверять в сложившейся ситуации. Но вы должны понять, я все же вынужден задать несколько вопросов. Это не праздное любопытство, я должен, наконец, знать с кем путешествую и кому доверяю жизнь дочери и свою.
- Достаточно. - Прервал Маркус. Получилось излишне жестко, хотя на самом деле потуги графа выспросить все интересующее и при этом оставаться предельно вежливым выглядели довольнотаки забавными. Барс решил перехватить инициативу. Так можно будет избежать лишних вопросов. - Я прекрасно понимаю, о чем вы хотите спросить, поэтому не утруждайтесь я сам отвечу, - он сделал вид, что на несколько мгновений задумался. - Ладно начнем пожалуй сначала. Да все что сказал Борн - правда. Я действительно ношу титул кронгерцога, что эквивалентно наследному принцу и согласно действующим законам титул этот останется при мне несмотря ни на что. Я последний представитель правящей династии Энхардов. Моему роду более трех тысяч лет, так что его можно считать одним из самых древних в этом мире.
- А как насчет "древнейшего существа в этом мире" цитирую дословно? - Спросил граф.
- Никогда об этом не задумывался, - Барс сделал паузу, продолжил осторожно: - но действительно с некоторых пор я перестал встречать людей которые хоть отдаленно могли бы соперничать со мной в количестве прожитых лет. С другой же стороны я считаю, что старость это скорее состояние тела, чем количество лет. Так что физически и духовно я бессовестно молод, а оглядываясь на прожитые годы - беспросветно стар.
- Странная точка зрения, - прокомментировал граф, слегка потерявшись в словесных кружевах.
- Только, граф, прошу вас, не надо спрашивать, сколько мне лет, - усмехнулся Маркус, - я конечно не кокетливая девица, но поверьте сейчас это совершенно неуместно.
- Вы так охраняете эту тайну, что я могу подумать, будто вам несколько столетий. - Слегка улыбнулся де Энакер, пытаясь пошутить.
Барс лишь задумчиво улыбнулся в ответ.
- Давайте будем считать, что вы почти угадали, Галатон, и на этом остановимся. Кстати не возражаете, если я буду звать вас по имени? Раз уж маски сброшены…
- Ничуть. А мне называть вас герцог? Или ваше высочество?
- Напрасно иронизируете, граф. Я никогда не был принцем и кажется, об этом уже говорил. И называть меня можете как вам это удобно. Против герцога я не возражаю. И, продолжая наш разговор, отвечу на еще один незаданный вопрос, который вас наверняка волнует: я не оборотень. Как бы не было схоже мое превращение (а оно может казаться таким лишь со стороны), я не оборотень, и это доказанный факт.
- Вы уверены?
- Уверен. - Маркус невесело усмехнулся. - Это единственное в чем я на данный момент полностью уверен в отношении себя. Ну что, у вас остались еще вопросы? - он насмешливо посмотрел на собеседника, ожидая, как тот выкрутится.
Это на самом деле было не очень хорошо с его стороны, раз уж решил взять инициативу в свои руки, следовало довести дело до конца, а не останавливаться на самой неудобной теме. Однако Маркусу было очень интересно, как граф попытается поделикатней свернуть к беспокоящему его вопросу. Или же плюнет и попытается спросить прямо?
Де Энакер молчал. Весь этот разговор ставил его в тупик, точнее в тупик его ставил Барс. Он просто не позволял своим напором выйти за рамки этой беседы, спросить о чемто, не касающемся дела. И вот теперь решающий раунд. Это было похоже на словесный поединок, в котором Барс сознательно уступил графу финальный ход.
- Собственно говоря, герцог меня интересуют ваши отношения с моей дочерью.
Маркус взглянул на собеседника почти удивленно.
- Браво, граф! Я не ожидал от вас подобной решительности. Вообщето, на мой взгляд, это довольно таки личная тема, но из уважения к вашим отцовским чувствам я отвечу. Однако, - Барс пристально посмотрел в глаза де Энакера, от чего тот поежился, - я надеюсь, Астор об этом разговоре не узнает.
- Обещаю.
- Ну что ж, на самом деле все обстоит так: Астор думает что влюблена, реально же ей сейчас просто нужен тот на кого можно положится. В такой сложной ситуации она инстинктивно ищет защиты и путает это с любовью. Я не против стать для вашей дочери такой защитой, честно говоря, за время нашего путешествия мы с ней сильно друг к другу привязались, но это не то чувство, которое она от меня ждет. - Маркус сделал паузу, раздумывая стоит ли продолжать. - Я полюбил Астор, она просто чудесная девушка. Но полюбил скорее как сестру. Всегда, знаете ли, мечтал иметь младшую сестренку. Вам не о чем волноваться, граф. Для меня Астор ребенок, о котором необходимо заботится.
- Что не помешало вам оказаться с ней в одной постели. - хмуро заметил граф явно припомнив еще случай в горах.
- А вы помните, каким я там оказался? Не кажется ли вам, что это как раз и было решением проблемы? - С некоторой иронией спросил Барс.
Де Энакер на миг задумывался и был вынужден признать, что это справедливое замечание.
- Прошу прощения, герцог, ни в коем случае не хотел вас оскорбить.
- Знаю. Поверьте, граф, Астор с моей стороны ничего не угрожает. Она мечтает о чистой и романтической любви, а я ей этого дать не смогу.
Именно эти слова убедили графа, вероятно, потому что они были сказаны достаточно искренне.
"Остался только Борн, - улыбнулся вслед графу. - Интересно, что он мне скажет?" Но телохранитель как ни странно, в отличие от графа словно бы ждал что когда у Маркуса самого лопнет терпение. Эта игра очевидно должна была затянуться, потому что при желании у Барса могло быть очень много терпения.
