АсторСай де Энакер.
После того как я поправилась, мы остались в гостинице еще на один день. Хотя я и чувствовала, что готова отправиться в путь немедленно, как только проснулась. Однако отец был непреклонен, решил, что я еще слишком слаба для длительного путешествия и обязана хоть немного набраться сил. Ну, может он и прав. Чутьчуть.
По правде сказать, мне здесь нравится, и хозяйка гостиницы очень милая заботливая женщина. Я и не ожидала, что обо мне будет беспокоиться столько людей! Очень приятно, когда о тебе так заботятся.
Я долго донимала всех и каждого расспросами пока не добилась того, что мне рассказали, что со мной произошло, все до мельчайших подробностей. Мне почемуто казалось очень важным знать все. Сколько людей старалось спасти меня, пока я металась в беспамятстве! Разве могу я обойти их своим вниманием? Разве не стоит поблагодарить за столь искреннюю заботу? И признаться столь забавное зрелище как растерянный Маркус стоит тех расспросов. А он попрежнему озадачен поступком купца. Ведь он просто отдал то, за что мог запросить любые деньги! Действительно странно. Впрочем, у него должны быть свои мотивы для подобного поступка. Так я и сказала Маркусу. На что он пожал плечами и сообщил, что обещал восточнику вернуться и стать его учеником, после того как завершит дела. Этот разговор состоялся три дня назад, после того как мы покинули Кирж, и почемуто оставил у меня в душе неприятный осадок. Наверно, я слишком сильно боюсь, что он уйдет, когда все это закончится. Как будто я без того не знала, что так будет…
Между тем путешествие продолжается. Сегодня утром мы миновали границу графства Шевроз и первый населенный пункт на его территории. Селение Хаман, до него нас должен был проводить отряд Халая. Однако после недолгих обсуждений горцы решили проводить нас до самого Нашона. Халай объяснил такое решение весьма своеобразным заявлением:
- Вы как дети малые. Стоит хоть на минуту отвернуться, и чтонибудь, обязательно случится.
Халай хороший человек. Из всего его отряда лишь один бывал в Нашоне и то однажды. Но оставить нас они не могли. Помоему, горцы посчитали делом чести защищать нас до конца.
Еще когда мы недолго гостили в стойбище агррами, я очень подружилась с младшей дочерью Халая. Мне кажется, Шает очень похожа на своего отца. Такая же бесстрашная и задорная. Мне тоже хочется быть такой. Я очень стараюсь не доставлять никому лишних проблем. Даже стараюсь помогать по мере моего малого умения. Например, сегодня я вместе со всеми разбивала лагерь. Оказывается, очень приятно сидеть у костра, к которому собственными руками собрала хворост. Я поделилась своими наблюдениями с Маркусом, что вызвало в его удивительных глазах легкую усмешку.
- Это потому что тебе такое дело в новинку, а для остальных повседневная обязанность. Мы в отличие от тебя не можем отказаться от нее в любой момент, когда нам этого захочется. Ты еще не испытала в полной мере всех тягот пути.
- Но мы уже больше месяца в дороге! - Возмутилась я.
- Однако ты должна признать Астор, вокруг тебя всегда есть люди, которые позаботятся о ночлеге, костре и ужине. В не зависимости от того будешь ли ты им помогать или нет.
Я хотела уже обидеться, но поняла что Маркус во многом прав. Меня оберегают, заботятся и защищают. Грех жаловаться на трудности пути, другим в любом случае сложней, чем мне.
Вот и Маркус, хоть и выглядит совершенно спокойным, даже отрешенным, я уже знаю, что он не упускает ни одного малейшего изменения в окружающей обстановке. Как сейчас. Я совсем ни чего не заметила, а он почемуто насторожился. И зловеще сверкнули кошачьи глаза.
- Что случилось? - Прошептала я, придвигаясь поближе. О, как же я привыкла прятаться за этой широкой надежной спиной!
- Ничего. - Маркус встрепенулся. - Показалось, наверное. Пойдука, проверю. - И он по своему обыкновению растворился во тьме, только прежде бросил пару слов Борну.
Следующим утром он не вернулся, и мы продолжили путешествие без Маркуса. Хотя мне это очень не понравилось. Никого особенно не заинтересовало его внезапное исчезновение, и я про себя решила что, наверное, повода для беспокойства нет. Уж ктокто, а Барс всегда в состоянии о себе позаботиться. Видимо все же зря я так решила, или просто пыталась обмануть саму себя и заглушить нарастающую тревогу. Хотя на первый взгляд ни что не предвещало беды…
Только к вечеру второго дня меня начало одолевать сильнейшее, и, казалось бы, беспричинное беспокойство. Было такое ощущение - беда незримо витает в воздухе, неторопливо подбираясь, все ближе. В этот вечер я заставила себя лечь спать пораньше, чтобы хоть ненадолго избавится от этого пугающего чувства. Не самый лучший способ признаться. Но все же сон как говорят, лечит душу и помогает утром яснее смотреть на мир. Однако уснуть этой ночью мне так и не посчастливилось.
Я долго ворочалась и прислушивалась к звукам, снаружи пытаясь уснуть. Тонкие стенки палатки позволяли увидеть силуэты проходящих мимо людей в свете дрожащего пламени костра. Я зачемто начала гадать, кому принадлежат эти силуэты. Совершенно бесполезное занятие. Вскоре я поняла, что попытки уснуть, совершенно бесполезны.
Боль пришла неожиданно. Странная неправильная боль, она словно бы пришла издалека. Как будто это была не моя боль, но, тем не менее, я ее ясно чувствовала, но не физически, а както иначе. Хотя сама по себе боль, кажется, была физической, однако я воспринимала ее еще и как душевную, от этого было еще хуже.
Кажется, я закричала, не знаю, даже потом не смогла этого вспомнить. В мою палатку заглянул отец. Я в этот момент была в кошмарном состоянии. Лежала, свернувшись калачиком и со всхлипами, судорожно хватала ртом воздух как выброшенная на берег рыба.
Отец конечно страшно испугался. Сперва замер оцепенело, потом попытался, чтонибудь сделать. К счастью я уже коекак взяла себя в руки. Боль как бы изменилась, заняв определенный уголок в моем сознании и холодя душу горьким чувством близкой потери.
- Не волнуйся папа, - твердым голосом попыталась сказать я, получилось почти хорошо, - мне уже гораздо лучше, нужно только немного отдохнуть и все.
- Но Астор, милая, ты… такая бледная. Ты не заболела? Может тебе нужно чтото…
- Нет, папа. - На удивление убежденно ответила я. - Все в порядке. Честно. Мне нужен только отдых. Очень тебя прошу, оставь меня одну.
- Ну, хорошо дорогая. - Чуть поколебавшись, согласился отец. - Только, если что, обязательно зови. Борн будет поблизости, да и моя палатка рядом. Может всетаки приказать принести, чтонибудь?
- Спасибо, не стоит. Это, наверное, последствия яда. Завтра все пройдет.
- Последствия. - Пробормотал отец, выбравшись из моей палатки. - Где же этот де Энхард бесы его побери?!
Я почувствовала, как в голове распускается огненный цветок боли. С трудом, дождавшись, когда отец отойдет достаточно далеко, я вцепилась зубами в одеяло. Мучительно приходило понимание происходящего. И выводы получались совсем неутешительные. Страшные. "Маркус! - Звала я в отчаянной надежде. - Маркус!!" ответа не было. Мне хотелось метаться и выть как дикому зверю. Какаято неопределенная сила гнала меня прочь из лагеря. Я знаю: я должна спешить на помощь. Ни кто кроме меня не сможет помочь!
Не знаю, как мне удалось выскользнуть из палатки незамеченной, как беспрепятственно удалось миновать охрану. Сказочно повезло, наверное. В этот момент я просто не думала о таких вещах. Меня занимала единственная мысль: "Только бы найти, только бы успеть вовремя!" наверное, поэтому же я не заметила Борна, который бесшумно выскользнул изза кустов на границе освещенной огнями лагеря. Я налетела на него и некоторое время остервенело, отбиваясь от крепких мужских рук не вполне осознавая, что со мной происходит. И упорно пытаясь прорваться дальше. Он крепко держал меня, пытался задавать какието вопросы, но смысл их доходил до меня далеко не сразу.
- Что случилось? Куда вы рветесь госпожа?
Я лепетала нечто бессвязное, и сама поражалась, как бредово это звучит.
- Ему надо помочь… он умрет… Скорее!
- Кто умрет? - Борн чувствительно встряхнул меня. - Кому помочь?!
Я дернулась, пытаясь вырваться.
- Пусти, если я опоздаю, он умрет! Ну, пусти же!!!
Может быть, он понял, что не добьется от меня ни чего более вразумительного, может, решил поверить…
- Хорошо госпожа. Я только позову, когонибудь…
- Нет! Сейчас, немедленно!!
- Ладно, но я все равно ни куда вас одну не пущу. Так вы все равно ни кому не поможете, а себя погубите. Ждите здесь госпожа, я мигом.
Удивительно, но эти слова заставили меня, образумится. Наверное, я поняла, что так действительно вряд ли могу комуто помочь. А может, я просто привыкла слушаться. Слушаться когда Маркус властно приказывал мне: "Стой и жди!" - и нельзя было ослушаться его. Так или иначе, я осталась на месте, только взмолилась в ночную темноту: Потерпи Маркус миленький! Ты только дождись, я скоро…
Борн вернулся с Халаем. Лицо у горца было весьма озадаченное.
- Ни шханде? - Спросил Халай.
Некоторое время я переводила вопрос в уме, потом решала, как ответить. Тем временем успела немного прийти в себя, насколько это вообще возможно в таком состоянии.
- Ото'о Ша. - Наконец сказала я.
Халай нахмурился.
- Идем!
И мы пошли в темноту. Я ориентировалась на разгорающееся во мне пламя боли, как по маяку. Боль вела меня, становясь, все сильней по мере приближения к нашей цели. Боль Маркуса была вернее путеводной нити. И мне было страшно, очень страшно. Но страх этот как бы притупился, не мешая мне и просто время, от времени сжимая сердце в своих тисках.
Я продиралась сквозь какието заросли кустарника, спотыкалась временами в темноте, но не могла, просто не смела, остановится хоть на миг. Я спешила, спешила!… Борн и Халай ни на шаг не отставали от меня, держа оружие наготове. Борн ругался сквозь зубы, кажется, жалея что, не взял с собой побольше людей. Я понимаю у него работа такая, он меня охраняет, но вряд ли я стала бы ждать, пока Борн соберет этих самых людей. А вот Халай напротив был крайне молчалив и мрачен. Его я тоже понимаю, он беспокоится. Мне и самой сейчас просто жутко.
Я както потеряла счет времени, поэтому мы, наверное, плутали довольно долго, когда, наконец, вышли на какойто луг. По крайней мере, мне так показалось в темноте. Впрочем, слабый свет луны позволил нам осмотреться. Что там было! Наверное, в других обстоятельствах мне стало бы плохо. На траве лежали четыре тела в ужасном состоянии. Мало того, что они были несвежими… Маркус, очевидно спешил, очень уж жутко они выглядели. Когда же я увидела его самого, сердце мое едва не остановилось от ужаса. Сейчас он был зверем. Серебристая в ночи шкура барса была густо запачкана бурыми пятнами крови, его и чужой. Нельзя было сразу определить, насколько серьезно он ранен, но в боку торчат два арбалетных болта глубоко вошедшие в плоть (я очень надеялась, что не так уж глубоко, просто такое ощущение создает пушистая шерсть). Глаза зверя были закрыты.
Пока мужчины тщательно осматривали луг, и мертвые тела я опустилась на колени рядом с Маркусом, ноги отказывались меня держать. Мой разум словно заволокло густым туманом, лишь частью сознания я фиксировала свои действия. Вот обняв бесчувственного Барса за шею, я и рыдая зову его по имени. Не знаю вслух или мысленно. Кажется по всякому.
- Не умирай, слышишь?! Не умирай! Ты не можешь!… - Не останавливаясь, шепчут мои губы.
Подошел мрачный Халай с только что зажженным факелом, присел рядом. Оторвать меня от Маркуса ему не удалось, и тогда отдав факел Борну, он осторожно начал осматривать раны Барса.
- Несколько ножевых ранений, и стрелы в боку. Глубоко. - Наконец сказал Халай. Он плохо говорил на языке долин, но я все поняла. Не могла не понять. Прикусила губу, чтоб не зареветь в голос.
- Он потерял много крови, но надо вынуть стрелы, или начнется заражение. - Тем временем продолжил Халай. - Борн посветика.
- А?
- Свет. - Подсказала я, заворожено наблюдая за тем, как ловкие пальцы горца осторожно ощупывают раны вокруг древка стрелы. Переломить толстое древко арбалетного болта или сделать, чтолибо, еще не навредив еще больше было просто невозможно, и Халай попросту попытался выдернуть их. Я думала, что сойду с ума! Или уже сошла? Разве такое возможно?! Я испытала поистине адскую боль. Нет, не мое тело, а разум, который казалось, теперь плотно слился с разумом Маркуса. Но какая разница, чем вызвана эта боль, если у меня нет сил, ее переносить! Мне показалось, что мой вопль услышали даже в нашем лагере, но на самом деле из груди вырвался лишь жалкий хрип. И в следующий миг чьито сильные руки осторожно подхватили меня, не давая завалиться на землю. Борн. Он крепко держал меня, и выглядел немного растерянным.
Я скосила глаза на Халая. Он с величайшей осторожность перевязывал раны Барса лоскутами собственной рубашки. Я испуганно сглотнула, ощущая, как пересохло у меня в горле. О великие боги, а если этот ужас повторится?! Халай бросил пронзительнотревожный взгляд в мою сторону и постарался действовать еще осторожнее.
Борн, убедившись, что я уже сама в состоянии удержаться в вертикальном положении и отпустив меня, наконец, присел на корточки рядом с горцем. Принялся с любопытством рассматривать раненого Барса.
- Как вы узнали, что ему нужна помощь госпожа?
- Я чувствую его боль.
В очередном взгляде горца мелькнуло чтото… уважение? И еще большая тревога. Халай кажется, понял что, вынимая стрелы, причинил боль и мне. Вернее больше мне, поскольку Маркус в тот момент находился без сознания и вряд ли чтолибо чувствовал.
- Ничего я уже в порядке. - Стараюсь успокоить Халая. - Только, наверное, надо поскорее обработать раны. Он так долго тут лежит, а вдруг заражение крови уже началось?… - Мне самой стало страшно от этой мысли. Я поспешила вновь обнять Маркуса. Боже, а если это, в самом деле, так? Ели он лежит тут уже двое суток изранены в перепачканный в чужой крови, а если арбалетные болты были смазаны ядом? Убийцы нередко так поступают. Какой ужас!…
- Я схожу в лагерь и принесу все необходимое. - Сказал горец.
- Только забери с собой госпожу. - Добавил Борн.
- Нет! - Тут же возразила я твердо. - Не сдвинусь с места, пока он не придет в себя или… не умрет.
- Ото'о Ша не так легко убить Кхели. - Ободряюще улыбнулся мне Халай, скрываясь в темноте. Кхели… странное слово, но, помоему, красивое. Так называли меня агррами, не знаю, что оно означает. Потом спрошу у Маркус… О боги, только бы он не умер!
- Ты слышишь?! - Мысленно воззвала я, чувствуя как слезы новым потоком бегут по мои щекам, и капают на его серебристую шерсть. - Слышишь?! Держись! Ты не можешь покинуть меня!
- Девочка… не плачь… - Услышал, а скорее едва ощутила я слабый ответ. У него не было сил даже связно думать, но самое главное он был жив! Жив!!!
Я прижалась к нему щекой, от облегчения начав всхлипывать даже громче.
- Боги как же я испугалась! Я уже думала, что потеряла тебя.
- Все будет, хорошо… не плачь малышка.
- Хорошо, я не буду плакать. - Пообещала я. - Ты только потерпи, сейчас вернется Халай, и мы тебе поможем. Обязательно поможем.
- Кто еще знает?…
- Только Борн, он тут рядом.
- Хорошо. Прошелестело в моей голове, словно вздох и почти сразу кануло в черную пустоту. Я испуганно прислушалась к своим ощущения, неужели?… Но нет, сердце бьется, и можно различить дыхание. Значит, живой.
Очень может быть, что со стороны я выглядела как умалишенная, разговаривая, сама с собой. Судя по лицу Борна, он примерно так и подумал. Да ну и пусть. Какая, в сущности, мне сейчас разница? Важно лишь одно - чтоб Маркус выжил, чтобы остался со мной. И ради этого я готова выглядеть хоть в конец ополоумевшей в глазах окружающих. Потому что… потому что я люблю его! И пусть нам на самом деле не суждено быть вместе, как бы все не обернулось. Да я это знаю! И трезво оцениваю свои шансы на счастливую семейную жизнь со своим любимым. Этих шансов практически нет. Однако я люблю его и не переживу если он умрет…
Вернулся Халай со всем необходимым, не забыв прихватить даже запасные факелы. Он тут же без промедления принялся обрабатывать раны Маркуса, которые были поистине ужасны. Я с содроганием следила, за тем как горец промывает, а затем чемто смазывает и перевязывает раны. И вздрагивала каждый раз от его прикосновений, словно это были мои раны. Халай конечно был предельно осторожен, и вряд ли Барс, провалившийся вновь в забытье, чувствовал боль, но ято чувствовала. Наконец Халай закончил свою работу. Весь перевязанный зверь выглядел очень замученным, и у меня сердце кровью обливалось от жалости. Мы переместили его на подготовленный заранее лежак из веток и толстого плаща Халая, и я уложила голову Барса себе на колени, всей душой надеясь, что он сейчас очнется.
Борн и Халай убрали уж начавшие попахивать трупы, оттащили в недалекий овражек и завалили камнями. Разожгли маленький костерок, тщательно следя за тем, чтоб он не дымил. Оба не сговариваясь, сели спинами к огню зорко вглядываясь в ночную темноту и не выпуская оружия из рук.
Время шло, утекало сквозь пальцы, а Маркус все ни как не приходил в сознание.
- Нам нужно возвращаться в лагерь госпожа. - Наконец заговорил Борн. - Если ктото обнаружит ваше исчезновение, начнется страшный переполох.
- Нет. - Решительно отрезала я. - Еще раз повторяю: ни куда я отсюда не уйду. К тому же если моего отсутствия до сих пор не заметили, до утра не стоит волноваться. Ведь не станет же ктото среди ночи заглядывать в мою палатку, чтоб убедится, что я не пропала.
- Но к утру придется вернуться. - Заметил Халай. - А я останусь здесь.
- Посмотрим. - Неопределенно ответила я, не желая в данный момент пререкаться. Моя рука совершенно неосознанно ворошила мягкую шерсть Барса… И вдруг он открыл глаза. Не передать какое облегчение я в этот момент испытала.
- Как ты себя чувствуешь? - Глупый вопрос конечно, но мне показалось, глаза Маркуса сверкнули иронией.
- Бывало и хуже. - Ответил он.
- Куда уж хуже? Ты же еле живой!
- Я живучий как таракан девочка.
- Фу гадость, какая! - Сначала я хотела рассердиться, но потом поняла, что он специально шутит. - Лучше бы сказал, что у тебя девять жизней как у кошки.
- И это тоже.
- Я смотрю, что умирать ты уже не собираешься.
- Ни в коем случае. На самом деле все не так страшно как кажется, малышка.
Я почувствовала, с каким трудом дается ему этот разговор, однако, судя по всему, Маркус нереально быстро идет на поправку. Раз шутит, значит, точно не умрет. Я невольно улыбнулась.
Халай осторожно коснулся моего плеча.
- Ну, как?
- Лучше чем можно было ожидать.
Услышав это, горец вздохнул с явным облегчением и, подумав немного, спросил чтото на своем языке.
Я постаралась воспроизвести ответ Маркуса как можно точнее. Хочу заметить, что задачка оказалась не из простых. Вопервых, в языке агррами если хоть в одном слове не правильно поставишь ударение, его смысл кардинально меняется, а то и всей фразы. Вовторых, я абсолютно не поняла что сказала. Халай, однако, все понял и окончательно успокоился. Хотя не знаю, не рано ли. Ведь Барс всетаки серьезно ранен.
Спустя несколько минут мы задумались на одной довольно серьезной проблемной: что делать дальше?
- Наверное, его надо перенести в наш лагерь. - Немного неуверенно предложила я. Я не могла сказать, что это однозначно хорошая идея. И Халай тут же это подтвердил.
- Нельзя. - Сказал он отрывисто с сильным акцентом. - Это может навредить Ото'о Ша. И лучше, чтоб об этом ни кто не знал.
Борн промолчал, и вообще ни как не выразил своего отношения к нашему разговору, но мне почемуто показалось, что телохранитель согласен с Халаем.
- Но ведь нельзя же оставлять его здесь.
- Можно. - Вмешался Маркус, однако кроме меня этого никто не услышал, а я предпочла проигнорировать.
- Придется в таком случае комуто дежурить тут. - Предложил Борн. - Например, несколько твоих людей, Халай которым ты больше доверяешь, могут делать это по очереди.
Горец отрицательно покачал головой, даже не подумав объяснить причину своего отказа. Впрочем, немного подумав, и я с ним согласилась.
- Лучше всетаки чтоб никто не знал о случившемся.
- Почему? - Поинтересовался Борн.
Я неопределенно пожала плечами. Как это ни странно, мне показалось, что он даже лучше знает почему, и только претворяется несведущим.
Мы помолчали.
- Итак, мы ни к чему не пришли. - Спустя пару минут заключил Борн.
- Вы оставите меня здесь и продолжите путь. - Мысленно велел Маркус.
- И не надейся. - Упрямо возразила я. - Мы ни куда не поедем, пока ты не поправишься и не встанешь на ноги… ну на лапы.
- Твой батюшка вряд ли с этим согласится, Астор.
- Я скажу ему, что заболела, и хочу здесь, задержатся ненадолго. И мы будем ухаживать за тобой, пока тебе не станет лучше.
- Девочка, это неразумно…
- А мне все равно! Ты не бросил меня, когда я умирала от яда. Я тебя тоже не оставлю.
- Астор, пойми ты, для твоей, да если уж на то пошло, и для моей безопасности будет лучше, если вы немедленно уедете. Не стоит сидеть тут и дожидаться убийц!
- Может быть. - Мне надоело спорить, да я и не могла быть полностью уверена в своей правоте, но и уступать не собиралась. - Хватит спорить, от тебя все равно уже ничего не зависит.
- Вот упрямая! - Сокрушенно вздохнул Маркус, и кажется, заснул.
Мужчины с большим недоумением смотрели на меня, и я невольно тоже вздохнула.
- Ну что ж, пока поступим, так как я уже сказала, а там будет видно.
Оба согласно кивнули.
Халай немного поколебался, но все же решил задать мучавший его вопрос:
- Ты слышишь Ото'о Ша?
Я задумчиво посмотрела на Барса. Моя рука неосознанно поглаживала снежно белую с бликами серебра шерсть, чесала за ухом, как котенка. Если только можно представить себе такого огромного кота. Все как тогда в пещере… Я задумалась: стоит ли отвечать на вопрос? Наверное…
- Это дар Небесного Огня. - Я постаралась ответить максимально понятно для Халая.
На лице горца отразилось искреннее недоумение. Объяснить ему? Или оставить все как есть? Но ведь это вовсе не тайна, и Маркус ни разу не просил меня чтото скрывать от Халая. И почему бы ни рассказать пока мы тут сидим, ожидая рассвета?
Похоже, мои сбивчивые объяснения о дружбе Маркуса с Небесным Огнем, то есть Странником, и его Даре нам после освобождения от многотысячелетнего плена еще больше озадачили Халая. Но мне показалось, что он стал относиться ко мне с какимто странным благоговением, что ли. Как к человеку, коснувшемуся сокровенных тайн богов. Впрочем, Странник ведь и был для агррами богом. А Маркус у них нечто вроде духахранителя племени. Только такое отношение мне почемуто не понравилось. Зря я, наверное, разоткровенничалась.
- Не говори никому, пожалуйста. - Попросила я Халая.
- Почему?
- Ну… просто не говори, ладно? Хотя бы пока все это не кончится.
- Хорошо. - После недолгих раздумий согласился горец. И я сама не знаю, почему вдруг ощутила большое облегчение. За что мне нравится этот человек, так это за свою невозмутимость и краткость в разговорах, которая обусловлена не столько плохим знанием языка, сколько чертами характера. Впрочем, я не стала слишком развивать эту мысль. Близился рассвет, и пора было возвращаться в лагерь, пока нашего отсутствия не заметили. А в том, что этого еще не случилось, я была уверена, иначе поднялся бы такой переполох, и по округе шарило множество людей в поисках пропажи.
Халай сказал что останется с Ото'о Ша на весь день. Борн, критически осмотрев нашу ненормальную компанию, наконец, пообещал, что придет на ночь сменить горца. И мы вдвоем вернулись в лагерь. Мне предстояло теперь убедить отца остаться здесь еще хотя бы ненадолго. Хотя после всех тревог и бессонной ночи я, наверное, и впрямь выглядела немного нездоровой. Ох, хотя бы все получилось!…