Книга: Серый маг
Назад: ГЛАВА 4
Дальше: ГЛАВА 6

ГЛАВА 5

Сквозь веки проник тусклый рассеянный свет. Послышались шорох, тихие щелчки. Воображение нарисовало крутой откос, скалы, покрытые сетью трещин. По склону сыпались мелкие камешки и сор. На маленьких уступах колыхались травы. Пахло пылью и легкой горечью полыни…
«Сон, — угрюмо подумал Ирн. — Или хуже того: я лежу полудохлый, с оторванными ногами где-нибудь под обломками. А воспаленному мозгу мерещится всяко-разно… Нет уж, в себя лучше не приходить. Иначе буду страдать, умирать мучительно и долго. Лучше сразу. Чтоб хлоп — и чернота».
Послушник напрягся и попытался забраться обратно в благословенный мрак. Но эффект получился прямо противоположным. Кожу начало покалывать, вернулась чувствительность. Боль расплылась по мышцам парным молоком. Хотя не такая уж и сильная, как ожидалось, — небольшие ожоги, ушибы, синяки и царапины. Птиц лежал на чем-то твердом. На ощупь — действительно как разогретая солнцем скала. Поза неудобная, левая нога и рука затекли. Во рту пересохло, как в пустыне, язык сухо скреб по нёбу. Иногда задевал нечто острое — осколки выбитых Солграэ зубов.
Сухая травинка пощекотала ноздри, отчаянно захотелось чихнуть. «Лежи спокойно! — приказал себе Ирн. — На самом деле Безликий отправил тебя и Лохматого в Преисподнюю. Хорошо хоть Хома выжил. Правда, ты опять не сдержал слово. Паршиво. Хотелось надеяться, что выживет и Макс. Раны вроде неглубокие, так что шансы есть… Интересно, что теперь станется с ребятами. Но да, у беглых солдат теперь иная судьба…»
Зуд немного утих, и парень успокоился. Рядом почувствовалось движение, какая-то возня. Зашуршало и заскрипело, звякнул металл. Раздались вздох и приглушенная ругань. На грудь легла тяжелая ладонь, по щекам осторожно похлопали.
— Ты как?.. — хрипло спросил Лохматый. — Жив?
— Нет, — раздраженно процедил Птиц. — Мертвый. Не мешай!
Установилось озадаченное молчание. Зашумел ветер, принес запах мяты. Послушник крепко зажмурился. Но глупое тело почему-то продолжало бороться. И вместе с тем начала возвращаться память. Образы возникали целыми вереницами. Проносились, исчезали… Деревенские дома, кривая улочка. Потемневшие бревна и рассохшиеся ставни. Эльфы, ранение Малыша, сражение… Ирн не удержался, судорожно глотнул свежий пьянящий воздух и смахнул ресницами одинокую слезу.
Ноздри пощекотали запахи гари и крепкого мужского пота.
— Поднимайся! — проворчал бродяга.
— Отстань, — равнодушно сказал Птиц. — Ты плод моего больного воображения. А если так, скоро исчезнешь.
Перед взором замелькали тени и свет. Сильные руки бесцеремонно схватили за грудки. Парень вяло отмахнулся, поискал несуществующий саван. Но ладонь неожиданно прикоснулась к чему-то гладкому и смутно знакомому. Отшлифованное переплетение корневищ или лозы. Поверхность почти раскаленная, обжигающая…
— Ты действительно считаешь, что умер?! — выдохнул нищий, потеряв надежду добиться реакции.
— Угу, — неуверенно ответил парень. Сжал пальцы, почувствовал покалывание в коже. Осекся, глубоко задумался. — Мы в Поднебесном. Если бы оказались в Преисподней, горели бы в расплавленном металле. А так — точно попали в Благословенную землю. Правда, не знаю почему. Грешники же…
— Мне кажется, ты недалек от истины, — произнес Лохматый. — Но мы живы, я уверен.
— Брешешь, — лениво сказал послушник.
— Глаза разуй! — фыркнул безумец.
Раздражение переполнило чашу. Птиц хотел послать нищего далеко и надолго, даже рот приоткрыл. Но тут в голове щелкнуло, вспыхнуло удивление… Слишком уж реалистичный сон. Запахи, звуки, ощущения. Да и посох рядом. Но как такое может произойти? Ведь четко запомнил: Ривер раздавил колбочку, беглецов сожгло выбросом Силы… «Портал! — сверкнуло в мозгу. — Взрывная волна бросила их прямо на фигуру. А заклятие взяло и подействовало, перенесло. Куда? Вроде бы устанавливал координаты Окрана. Но из книг известно, что варварское королевство расположено посреди степей. Взяться скале там просто неоткуда. Всплеск энергии зашвырнул чуть дальше?..»
Пелена отупения спала с разума подобно легкой паутине. Парень по-новому прислушался и принюхался, насторожился. Где-то в вышине бесновался ураганный ветер. Выл и гудел. Кружился, будто дворняга в тщетной попытке поймать собственный хвост. Шелестели травы, пахло чем-то терпким и сладковатым. К тому же стало по-летнему тепло… Занесло в южные края? Тьма!
Птиц собрался с духом. Рывком сел, оперся руками о шершавые камни. Пару минут просто дышал и заново привыкал к телу. Успокаивал сердце, боролся с головокружением. А затем медленно распахнул глаза и глянул вверх…
Пронзительно синело глубокое небо. Пышные облака проплывали удивительно близко. Бежали быстро, перетекали, как рябь на поверхности водоема. Кажется, стоило протянуть руку — и прикоснешься. Почувствуешь не сырость тумана, а теплую мягкость пуховой подушки. Ветер рвал и кромсал, разбрасывал белоснежные хлопья. Но облака упрямо соединялись, создавали воздушные замки и леса, зверей и чудовищ.
«Живы», — с волнением осознал Ирн. Медленно опустил голову и едва не закричал от изумления. Показалось, что тело повисло в пустоте. А внизу простиралось огромное зеркало. Но дошло: нет… там тоже небо. Белые барашки облаков тянулись от горизонта до горизонта. Плыли, перекатывались спокойными волнами. Воздушные и такие же близкие, как вверху. В широких разрывах виднелась не буровато-зеленая поверхность земли. Нет… глубокая бесконечная синева!..
Послушник поперхнулся воплем. Недоверчиво посмотрел вверх, снова вниз. Во рту пересохло, на лбу выступила испарина.
— Ты мне скажи… — пробормотал парень. — Видишь то же, что и я?..
— Дошло наконец, — буркнул нищий. — Лучше туда глянь!..
Ирн проследил за рукой спутника, уловил направление. И громко ахнул. Вдалеке различался высокий скалистый пик, напоминающий узловатый палец. Парил прямо в воздухе. Рассекал пелену облаков подобно острову или одинокому буйку. На вершине виднелся величественный замок… Расстояние скрыло детали, но парень сумел различить изящные минареты и башни, высокие шпили, мосты и лестницы. Строение казалось миражом. Слишком хрупкое. Да и как по отвесным утесам поднять блоки, дерево, раствор?.. Но самое удивительное — из окон замка били лучи яркого золотистого света. Будто само солнце спряталось внутри.
— Твою мать! — ругнулся послушник.
— Истину глаголешь, — с иронией хмыкнул Лохматый.
Мысли забуксовали, мозг разогрелся. Мрон! Внизу небо… и вверху небо! Сошел с ума? После таких перипетий неудивительно. Тогда одно из двух: либо бродяга тоже мерещится, либо это коллективная иллюзия. Но первое вряд ли, не может от миража так вонять. А второе еще невероятнее. Тогда что? Реальность?..
Парень встрепенулся, повертел головой. Вокруг темнели скалы и нагромождения обломков, впереди зиял обрыв. Слева расположились высокие утесы, похожие на колонны разрушенного храма. Поверхность — черная и матовая, похожая на стекло или застывшую смолу, испещренная глубокими трещинами, сколами и язвочками. А позади тянулись невысокие зеленые холмы. Контраст яркий и мощный. Тут царство запустения и смерти, там — жизнь и свет. Но как ни крути, становилось заметно, что беглецы оказались на острове посреди бескрайнего воздушного океана.
— Есть идеи? — хмуро спросил бродяга.
— Пожалуй, — пробормотал Птиц. Нащупал небольшой камень. Взвесил на ладони, швырнул в пропасть. Секунда — и обломок превратился в черную точку, исчез среди клубов тумана. А спустя еще пару мгновений неподалеку раздался сухой удар, брызнули фонтанчики пыли… Пространство было свернуто наподобие пирога.
Сосредоточившись, парень вызвал Истинное Зрение. Но заорал от режущей боли и поспешно разрушил контур. Тьма! Обычно заклинание показывало мир серым и скучным, будто нарисованным углем. И лишь кое-где пробивались разноцветные пятна, нити, тусклые облачка естественных или искусственных энергий. А здесь… Птицу показалось, что попал в огненную купель. Небеса — расплавленное злато, облака состояли из яростного пламени. Дальняя скала и дворец — солнце. Неудивительно, что посох раскалился.
По щекам похлопали. Пляска разноцветных пятен уступила место тьме, размытым силуэтам. Ирн застонал, различил лицо бродяги. В глазах светилась нешуточная тревога, губы сжались в тонкую линию.
— Ты как? — поинтересовался нищий.
— Жив, — прохрипел Птиц.
— Что произошло?.. — спросил Лохматый. Нахмурился, посмотрел внимательно и испытующе.
— Не… не знаю, — ответил послушник. — Подожди… дай разобраться.
— А я никуда и не убегаю, — спокойно произнес нищий. Помог лекарю приподняться. Услышал возню и рычание в мешке, потянулся к шнуркам. Но послушник неожиданно напрягся, перехватил руку.
— Не надо! — с напряжением в голосе сказал Ирн.
— Твой зверь задохнется, — возразил Лохматый, удивленно приподняв брови.
— Нет! — воскликнул парень. Смешался, тихо застонал и спрятал лицо в ладонях. Господи, как объяснить? Хочется убедить самого себя, что показалось. Но Ривер не зря испугался. И ощущения… Лекарь глубоко вздохнул, добавил тише: — Там, в Дорберге, ты говорил об игре. Я поверил. И теперь твоя очередь.
— Уверен? — спросил бродяга. Убрал руку и недоверчиво посмотрел на Ирна. На щеках послушника — румянец, в глазах — лихорадочный блеск. Вылитый псих…
— Да! — жарко сказал Птиц. — Просто доверься мне.
— Э-э-э… ладно, — проворчал нищий.
Шуршание в мешке стало громче. Колючка нервничал, просился на волю. Но Птиц не обратил внимания. Поколебался, оторвал рукав от рубахи и обернул древко посоха.
Сделал знак нищему — идем. Вместе преодолели небольшой пригорок, спустились в низину.
Над венчиками цветов порхали бабочки, басовито жужжали толстые мохнатые шмели. Слышались шелест, чириканье, легкие шорохи. Солнца не было видно. Но свет, казалось, исходил отовсюду. Если присмотреться, каждый камешек и травинка чуть заметно мерцали. Дышалось хорошо и свободно, душа трепетала от ощущения чего-то невыразимо сказочного. В тело послушника незаметно проникли легкость и сила. Лицо начало чесаться — раны и ссадины стремительно заживали.
Не успели беглецы преодолеть и сотни шагов, как позади беззвучно полыхнуло. Между антрацитовых скал сверкнули ветвистые молнии. Столкнулись и взорвались, образовали тугой шар. Пламя разлилось вширь, обрело форму гигантского человекоподобного существа. Птиц и Лохматый рухнули как по команде, спрятались среди зарослей. Но тварь не заметила чужаков. Постояла, повертела головой. Секунда — и раздался приглушенный хлопок, чужак исчез.
— Что за дрянь? — задумчиво пробормотал нищий, присмотрелся к скалам. Но черные колонны остались безучастными. По матовой поверхности пробегали блики, внутри чудилось движение.
— Солар, — сказал послушник.
— Но такой огромный! — выдохнул Лохматый.
— Тут нет нужды принимать человеческую форму, — скупо ответил Ирн.
— Ты намекаешь…
— Да, — отрубил парень. — Мы, правда, в Поднебесном.
— Уверен? — уточнил бродяга.
— Нет. Но как еще объяснить такое количество Силы? — Послушник развел руками. — К тому же заклятие Портала напрямую связано с тонкими мирами. Представь себе катапульту и веревочный аркан. Первая подбрасывает вверх, второй ловит на лету и тянет в определенную точку. Но в нашем случае начальный импульс оказался очень мощным…
— И нас зашвырнуло слишком высоко, — понял мысль бродяга. Помрачнел, прислушался и медленно встал. — Но что получается… мы можем наткнуться и на самого Алара?
— Вполне, — кивнул Птиц и обратил взор к далекому замку. Побледнел, зябко поежился. — Знакомиться как-то не хочется…
Нищий тоже посмотрел на скалу. В глазах промелькнуло смешанное выражение: опаска, великое изумление, любопытство. Наверное, еще никто из смертных не зрел обитель богов воочию. С виду обыкновенная крепость, пусть красивая и воздушная. Но что внутри?..
— Пожалуй, ты прав, — признал безумец. — Можем убраться отсюда?
— Угу, — ответил парень. — Мы выжили потому, что пентаграмма впитала львиную долю мощи, высвобожденной Безликим. Но заклятие еще действует. Когда иссякнет энергия, «аркан» потянет к месту прибытия — в Окран.
— Когда?..
— Понятия не имею, — пожал плечами послушник. — Возможно, через секунду. А может, и через год. Я не знаю, что за законы правят Поднебесным. Надо подождать. Могу попробовать дотянуться до контура заклинания, рассеять лишнюю Силу. Но что получится в итоге, предугадать невозможно…
— Весело, — буркнул нищий. — Значит, придется обживаться.
— Не советовал бы, — кисло промямлил Ирн.
— Что ты предлагаешь? — деловым тоном осведомился безумец, красноречиво приподняв бровь. Хотел сказать что-то еще, но поперхнулся. Выражение лица резко поменялось, кровь отхлынула от щек…
Раньше, чем пришло понимание опасности, парень ощутил холод. Энергетическое ядро съежилось, кровь превратилась в ледяное желе. Сотни шипящих голосов заполонили сознание, восприятие исказилось. Раздался негромкий хлопок, прямо посреди обширной полянки заволновался воздух. Брызнули прозрачные струйки дыма. Почернели и уплотнились, собрались в упругий комок. Трава покрылась инеем, стала твердой и ломкой. Откуда-то прилетели крупицы пепла, быстро соединились в человекоподобную фигуру… Существом, явившимся в Поднебесное, оказался демон!..
Лохматый и Птиц замерли, захваченные врасплох. Бродяга очнулся быстрее. Схватился за меч, попятился. Рефлекторно закрылся клинком от пронизывающего холода и грозно заворчал. По лезвию брызнули алые искорки, металл обрел желтоватый оттенок и замерцал. А вот послушник впал в ступор. Смотрел на чудовище, не в силах поверить в реальность происходящего. Мозг разогрелся, под черепом суматошно метались мысли. Как случилось?.. Ведь ощущения говорили, что демоны достаточно далеко…
Тварь весьма отдаленно походила на рыцаря или воина. Громадная, в два человеческих роста, широкоплечая и массивная. Руки непомерно толсты, кулаки закованы в массивные шипастые рукавицы. Из-под ржавых лат выглядывали обрывки одежды, сухая, сморщенная кожа. Шея оказалась неожиданно тонкой, как у новорожденного гусенка. Голова непропорционально маленькая, покрыта жалкими обрывками волос. Нос — две дырки неправильной формы. Глаза — дырки побольше. Морда уродливая и страшная… морда ожившего трупа.
Взгляд чудовища остановился на беглецах. Губы образовали ужасающее подобие улыбки. Из краешка рта побежала черная маслянистая жижа, сверкнули острые желтоватые зубы. Нищий пошатнулся и смертельно побледнел. Но меч засветился еще ярче, и Лохматый сумел разорвать путы навеянного страха.
— Люди… — произнес монстр, будто пробуя слова на вкус. Помедлил, вперил взор в парня. — Ты тот самый… Вещь у тебя.
— Знакомая песня, — нашел в себе силы сказать послушник. — И что теперь?
— Отдай, — прохрипел демон с нажимом. — Ты должен!
Тело вдруг налилось тяжестью, в ушах громко забухала кровь. Ладонь помимо воли потянулась к лямке мешка. Самое отвратительное — демон не применил никакого заклятия. Беззвучный приказ исходил из глубин подсознания. Птиц захрипел, заставил пальцы разжаться. Начал бороться, долбить волей по смутным темным желаниям. И одновременно в мешке завозился Колючка. Пронзительно взвизгнул, царапнул ткань изнутри. Странно… как только питомец зарычал, дурнота усилилась. Но помог посох. Мурлыканье погасило боль, отсекло черноту от разума.
— Нет, — сипло сказал послушник. Отступил на шаг, с содроганием посмотрел в черные бельма.
— Предатель, — со злорадством произнес монстр. — Тебе не скрыться… хр-р…
— О чем ты говоришь? — охнул Ирн.
— Ты поймешь, — сказал демон. — Скоро. Хозяин покарает тебя, навечно отправит в Пустоши. А я займу твое место. Буду чувствовать… жить!..
Скрипучее хихиканье переросло в утробный хохот. Монстр облизнулся, медленно и тяжело шагнул вперед. На латных рукавицах загорелись багровые символы, по земле побежала белая дорожка изморози. Откуда ни возьмись, прилетело облако острых снежинок. Ветер хлестнул льдистой плетью, свирепо завыл.
Бродяга метнулся влево, подал знак — бежим. Птиц прыгнул следом. Но ноги подогнулись, на плечи упала невидимая свинцовая гиря. Удушающая слабость сковала мышцы, в глазах потемнело. Сквозь пелену отупения прорвались чуждые воспоминания. Обрели плоть, уязвили. Лекарь ощутил ледяное дыхание Тьмы на затылке. И узнал, понял — тварь не лжет!..
Ярость и боль, которые так долго копились в душе, вскрыли коросту забытья. Послушник взревел, как раненый, зверь. Размахнулся посохом и выпалил заклятие. Громыхнуло так, словно с гор сорвалась каменная лавина, вверх брызнул столб щебня и комьев. Раскаленная коса проделала в поляне длинную дымящуюся борозду, хлестнула по монстру. Но демон даже не покачнулся, а пламя лишь бессильно лизнуло ржавые латы. Ирн нарисовал в воздухе Знак Огня. Толкнул заклятие и быстро сместился с линии возможной контратаки. Но еще в прыжке заметил — пламенный узор завяз в облаке черной пыли. Мигнул, замедлился и начал блекнуть.
Чудовище отвратительно заулыбалось, подняло руки. Парень почувствовал ужасающий холод. Ресницы заледенели, одежда покрылась инеем. В колени ударилась земля, раздался хруст — трава сломалась, как стекло. Страх полоснул сердце когтистой лапой. Мысли бестолково заметались, сознание помутилось. А в глубине души опять пробудилось нечто черное. Осколок Тьмы, частица чуждого… и вместе с тем удивительно родного. «Конец…» — устало подумал послушник.
Из дыма выпрыгнул Лохматый. Издал грозный клич, занес меч над головой. Лезвие полыхнуло ярко-багряным, смазалось в дугу. Раздались скрежет и хруст. На правом предплечье монстра осталась глубокая зарубка, хлюпнула жирная слизь. Демон взревел, попытался ударить в ответ. Но нищий ловко перекатился, ушел с линии атаки. Вскочил и рубанул еще. Клинок, откованный самим Терном, с легкостью разрезал ниточки Тьмы, точно вошел в рану. Рука с мокрым чмоканьем упала на траву. Демон споткнулся, с немым изумлением уставился на короткую культю…
Морозное дыхание пропало, тяжелый мешок на плечах исчез. Ирн взвыл от боли в оттаивающих мускулах. Встряхнулся и почти вслепую ткнул пятерней, спустил «Шквал»… Тишина. Просто тишина… долгая, бесконечная. Контуры холмов и скал, ближайший лесок в ослепительном белом сиянии. Стремительный бег облаков… и громадный пламенный гриб, силуэт монстра в оранжевых клубах…
Твердая стена раскаленного воздуха подхватила послушника, как сухой лист. Раскрутила, обожгла и смяла в великанских ладонях. Отшвырнула прочь и вбила в землю. Но удара парень просто-напросто не почувствовал. Мудрое тело отключило бесполезный и глупый мозг еще в полете. Лишь где-то на грани восприятия возник легкий толчок. Затем последовала почти вечность спокойствия. Тусклый проблеск, жгучая боль, настойчивое и упрямое мурлыканье: «Просыпайся, хозяин! Спать нельзя!..»
Воздух опалил глотку, запах паленых волос вызвал тошноту. Птиц закашлялся, захрипел. Почувствовал, что находится в вертикальном положении. Ветер прохладной щеткой теребил волосы, в ноги тыкались какие-то предметы… Послышался голос Лохматого. Нищий громко и яростно ругался. Причем так виртуозно, что Птиц невольно заслушался. Надо же, как умеет. Видать, в Порт-Доле у матросов и грузчиков выучился.
Парень сбился с мысли, застонал. В сероватом мареве соткались силуэты деревьев, какие-то кусты. Повсюду виднелись листья, трава, какие-то грибы. Пальцы правой руки сжались, схватили воздух. Возникло гложущее чувство потери. Словно не хватало чего-то родного и знакомого. Птиц собрался с духом, шепнул:
— Посох…
— Да тут твоя деревяшка, у меня! — зло рявкнул нищий. — Угомонись!
— Что с демоном? — просипел Ирн.
— Ничего, — фыркнул безумец. — Пепел стряхнул и дальше шагает. Скоро догонит и сожрет! А ты хоть силы выверяй, дурак! Чуть обоих не сжег.
— Надо… задержать, — выдохнул парень.
— Получилось, — саркастически проворчал Лохматый. Явно хотел ругнуться позаковыристее, но осекся. — Отбросил немного. Но думай, чародей, как нас отсюда вытащить! И желательно так, чтобы руки-ноги целыми остались.
— Посох… — повторил послушник.
— Нет времени, — буркнул нищий. Но сдался, отдал артефакт.
Древко обожгло даже сквозь тряпку. Птиц сосредоточился, сотворил лечебное заклятие. В голове мгновенно прояснилось, мышцы наполнились силой. Кожа страшно зачесалась, сердце застучало сильнее.
Парень медленно убрал руку с плеча бродяги, огляделся… Дубовая рощица. Деревья старые, стволы толстые и морщинистые. Под ногами ковер опавших листьев, сочная трава. Вокруг приятный полумрак, танец теней и солнечных лучиков. Пахло чем-то терпким и сладким. Но далеко позади слышались смутный грохот, удары. В маленьких окошках среди веток и листьев виднелось небо, огромный столб черного дыма…
Сквозь переплетение кустов проник зыбкий язычок тумана. Маленький, почти невидимый. Но листья побледнели и смерзлись, зазвенели, как стекло. Щупальце осмелело, гибкой змейкой скользнуло в траву. А следом из-под корней выплеснулась белесая волна, взбурлила и зашипела. Чудовище очнулось… Птиц устрашенно отступил, оглянулся на нищего. Лицо спутника скрывала тень от капюшона. Но видно было, что левую щеку украшал приличный ожог. Взгляд — напряженный, внимательный и суровый. Мышцы расслаблены, но ладонь прилипла к рукояти меча.
— Что?.. — сипло и беспомощно выдавил Птиц.
— Ты мне можешь объяснить, какого рожна тварь обозвала тебя предателем? — жестко спросил Лохматый.
— Слишком долго…
— В двух словах! — перебил бродяга. Нахмурился, поднял клинок и приставил к груди послушника. Лекарь задрожал, но не отстранился. Выдержал прямой взгляд, глубоко вздохнул.
— Все не так, как кажется, — осторожно сказал Птиц, беспомощно развел руками.
— Поясни, — проворчал нищий. Поколебался, чуть расслабил мышцы.
— Я знаю причину… — ответил послушник. — Просто сам не понимал, что происходит. Поверь, я расскажу! Но сейчас нет времени…
На лице Птица отразились страдания, внутренняя боль и страх. Лекарь нервно повертел головой, крепче сжал посох в руках. Из-за деревьев долетели шумный треск и грохот, могучие удары. Демон мчался напролом, как буйвол… Лохматый поколебался. Но дернул уголком рта и медленно опустил меч.
— Уходим. Но запомни: я, Мрон побери, хочу ответов!..
— Будут тебе ответы, — торопливо заверил послушник. — Обещаю!..
Душераздирающий треск поглотил слова. Шагах в сорока позади громыхнуло. Взвилось облако пыли, брызнули щепки. Один из дубов наклонился, начал валиться на соседние. Беглецы переглянулись и сорвались на бег…
Рощица оказалась не такой уж и большой. Спустя пять минут Лохматый и Птиц вырвались из-под полога ветвей. Взлетели на очередной холм и продрались сквозь колючий кустарник. Кубарем скатились по крутому откосу, прыгнули в глубокую лощину. Парень полез на противоположный склон. Но нищий вернул, повел по извилистому устью. Спустя пять минут полог ветвей остался за спиной. Впереди замаячила голая каменистая равнина, обрыв. Дальше — бесконечное море облаков, туманная дымка… Птиц застонал от отчаяния и злости. Остров! Сбежать от демона невозможно. Рано или поздно догонит, снова придется драться. А за исход поединка поручиться нельзя.
Ирн замедлился, указал влево — надо бежать по кругу. Но внезапно получил ощутимый удар под колени и рухнул как подкошенный. Бродяга волоком затащил спутника в неглубокую яму, рухнул рядом. Прикрыл рот послушника ладонью, сделал страшные глаза и приложил палец к губам. Тихо!
В душе родились удивление, злость. Да что за глупости? Демон нагонит с минуты на минуту… Парень дернулся, но получил весьма ощутимую оплеуху. Лохматый подарил убийственный взгляд, указал вперед. Но Птиц уже и сам уловил в вое ветра чьи-то голоса. Замер, навострил уши. И с изумлением понял, что говорят на одном из дорамионских диалектов. Люди?! Но как здесь оказались? Или… Тьма!..
Догадка могла показаться безумной, если бы беглецы находились где-нибудь в Аримионе. Но тут, в Поднебесном… Послушник оцепенел, недоверчиво взглянул на бродягу. Тот приподнял бровь и едва заметно кивнул — да, правильно. Медленно убрал руку, позволил вздохнуть. Положил клинок так, чтобы удобней бить без замаха. Напрягся и прислушался. Подкрался к краю выемки, осторожно высунулся. Птиц поступил так же, замер и затаил дыхание.
Впереди простирались каменистая равнина, груды обломков и обрыв. Повсюду — кусты и трава, впереди сдвоенная пелена облаков. А вдалеке высокая скала со сказочным замком на вершине. Птиц невольно напрягся. Вокруг пика темнело нечто, похожее на винтовую каменную лестницу. Но зачем и для чего? Чтоб обитатели могли ножки в тумане помочить? Или назначение сугубо прикладное?..
Вновь зазвучали голоса, и теперь гораздо ближе, на фоне бескрайней синевы, мелькнули силуэты людей. Небольшая компания, человек восемь. На вид весьма колоритные. Одни в изукрашенных златом и серебром доспехах. Другие в обычной повседневной одежде. Третьи выряжены в невесть что. Крайний мужик вовсе полуголый, в одной набедренной повязке из волчьей шкуры. Рядом красивая женщина в платье из живых побегов травы… Лица бесстрастные и неподвижные как маски. В глазах тьма прошедших веков, спокойствие вечности. Но удивило иное. Люди шли по облакам, как по тверди! Ставили ноги в зыбкий туман, перепрыгивали с одного небесного странника на другого. Переговаривались, спорили…
Незнакомцы приблизились. Легко воспарили на высоченный каменный уступ, остановились посреди небольшой площадки в пятидесяти шагах от беглецов. Голоса стали громче, послушник различил интонации: неуверенность и сомнения, равнодушие и сила. Сколько же противоречий…
— …Не понимаю, просто не понимаю, — хрипло произнес высокий черноволосый мужчина в желтоватых рыцарских доспехах. — Куда он мог подеваться? Покидать замок невыгодно, там сосредоточены потоки Силы.
— Тактически поступил правильно, — возразил полуголый мужик. Потрогал рукоять грубого топора, что висел на поясе, пожал плечами. — Алар хоть и псих, но опережал тебя на пару ходов вперед, Кальвин. Смысл медведю оставаться в пещере? Охотники могут просто-напросто загнать в угол…
— Но Сила! — возразил первый. Развел руками, поморщился. — Столько, что можно сжечь нас еще на подходе. Престолы потеряны, каждый из нас утратил почти две трети мощи. А он просто взял и ушел. Куда? Зачем?.. Не вижу никакой логики, Джерард.
— Не скажи, Клен… — встряла в разговор женщина, одетая в зеленое платье из живых побегов.
— Э-э-э… попрошу! — фыркнул рыцарь и гордо вскинул голову. — То имя давно кануло в прошлое. Сколько раз просил, Леанна! Тебе доставляет удовольствие напоминать?
— Нравится называться именем бога? — парировала красавица, обнажила в улыбке ослепительно-белые зубы. — Вынуждена огорчить — прошлое никогда не отпустит, как бы ни прятался за чужими масками. Да и Силу ты утратил. Скажи, люди еще помнят тебя? Лишь единицы молятся втайне. Но когда войска Алара одержат победу, их сожгут как еретиков.
Лицо воина потемнело, налилось дурной кровью. Остальные напряглись, медленно расступились. Вокруг женщины и мужчины образовалось пустое пространство. Скрипнул металл, рыцарь начал медленно поднимать руку. По латной перчатке с треском побежали мелкие злые искорки.
— Хочешь, докажу? — спросил Кальвин, кривовато ухмыльнувшись. — Потеря Престола ничего не меняет… сестрица.
— Кроме того, что Алар может прихлопнуть тебя как муху, — ласково проворковала Леанна. — Каждого из нас… Я понимаю твое стремление возвыситься, братец. Ты всегда отличался честолюбием. Но подумай — не глупо ли? После стольких лет цепляешься за остатки эмоций. Каждый из нас так делает. А вот Светозарный двинулся дальше. И именно потому победил.
Мужчина поморщился, поднял и опустил кулак. Женщина просто и обезоруживающе улыбнулась. Красивая, гибкая, как виноградная лоза. Но в глубине волшебных глаз таилась тоска. Становилось понятно, что оба играют. Внешне еще люди, внутри — иные…
Птиц преувеличенно медленно опустил голову и перевел дух. Тьма!.. Боги собственной персоной! Тот полуголый дикарь, например Джерард, властитель Престола Воздуха. А заодно бог войны и ратных побед для верингов. Леанна — повелительница Престола Леса. Кальвин — бог Воды и морских пучин… Имена знакомые, образы тоже. Но в мире действительно почти позабыли о других Пресветлых. Храмы разрушены или переоборудованы под алтари Алара. Люди если и молятся, то втайне. Прослывешь еретиком, сразу кинут в костер…
— Хватит! — раздался четвертый голос. — Вы, кажется, решили работать командой?!
Говорил мужчина, одетый в простые порты и рубаху. Худощавый и жилистый, похожий на хищную птицу. Волосы с проседью, глаза черные и загадочные. И вроде бы выглядел сереньким и неприметным на фоне разряженных спутников, но в голосе проскользнула необычайная сила.
Леанна сдалась первая. Отступила, мило заулыбалась. Воин хмуро кивнул, опустил руки. Поколебался, но решился задать вопрос:
— Ты о чем-то говорила, сестра?..
— Разве? — сладкоречиво пропела богиня Леса. Похлопала глазами, изобразила глубокую задумчивость. — Ах да! Как я могла забыть? Наш безумный брат поступил вполне расчетливо и умно. Прекрасно понял, что мы, как нашалившие детки, сразу помчимся за помощью к старшему. А Терн, взойдя на Престол с нашей помощью, сможет войти в Замок и открутить его владельцу голову. Так что последствия вполне ожидаемые. Нас обыграли.
— Хм… похоже на правду, — пробормотал Кальвин, грозно прищурившись. — Но тогда просто… Выбор у Светозарного невелик: спрятаться в Нижних мирах или в Логеборе. А там потоки Силы чересчур нестабильны. Мы найдем и уничтожим его и без помощи Темного!
— Ошибаешься, — перебил один из молчавших до сих пор незнакомцев, молодой светловолосый парень.
— В чем же? — ничуть не смутился воин. — Опять посетили видения, Фьери?..
— Обычная логика, помноженная на результаты исследований, — беспечно улыбнулся парень. — Вчера я проверял баланс энергий. Престолы Огня и Света стремительно растут. Понимаешь, к чему веду?..
— Нет, — проворчал бог Воды. — Поясни дураку, сделай милость.
— Алар нарушил клятву, — снова встрял черноглазый мужчина.
Слова возымели ошеломляющее действие. Наступило молчание, взгляды присутствующих скрестились на говорившем. И хотя по лицам ничего нельзя было прочесть, но глаза сказали красноречивее любого оратора: боги растеряны и напуганы. Речь собрата стала чем-то вроде удара под дых.
— Терн, ты хочешь… — неуверенно произнес полуголый дикарь.
— Я ничего не хочу, — отрубил мужчина. Задумчиво посмотрел на руки, мрачно усмехнулся. С пальцев брызнул дымок, тени в складках одежды налились жутковатой чернотой. — И не хотел того, что вы со мной сотворили. Но Фьери прав, Алар ушел в мир.
— Но… это невозможно! — воскликнул Кальвин.
— А если Светозарный не такой уж и сумасшедший? — спокойно произнес Терн. Жестом заставил Тьму исчезнуть, окинул ошеломленных братьев и сестер заинтересованным взглядом. — Что, если очевидные глупости на поверку являются тщательно выверенным планом? Воплотиться в одном из людей — отличная идея. Нам придется попотеть, чтобы найти его.
— Война? — первым догадался Джерард и схватился за рукоять топора.
— Именно, — кивнул черноглазый. — Тьма и Свет. Как пафосно и бездарно… Алар стремится возвести мир в новую эпоху. А я бессилен. Могу лишь спуститься следом и постараться взять Мрак под контроль. Это замедлит процесс… немного.
— Но можно же как-то изменить ход событий! — прорычал Кальвин и схватился за рукоять клинка.
— Нас переиграли, — ответил Терн, покачав головой. — Я не знаю, что движет Светозарным. Похоже на влияние извне… Но мы еще поборемся. Часть из вас останется здесь. Попробуйте перекрыть каналы энергии, которые питают Замок. Остальные должны отправиться в мир под видом служителей, магов, простых путешественников. Ищите любые зацепки. Верховный рано или поздно выдаст себя…
— А ты? — спросила Леанна, посмотрев с тревогой и беспокойством.
— Я займусь собственной армией, — мрачно отрубил бог Тьмы. — К тому же есть дела, которые надо закончить… О Тьма!..
Терн осекся, быстро повернулся и посмотрел поверх деревьев. Птиц едва успел пригнуться, вжался в землю. Взглядом успокоил готового к бою бродягу, медленно обернулся. Вдалеке, над зелеными кронами, поднимался столб черного дыма… Сердце послушника беспомощно трепыхнулось. Если Древние захотят посмотреть поближе, обязательно обнаружат чужаков! И что тогда?..
— Что-то непонятное, Терн, — раздался голос Кальвина. — Я чую Проклятого. Твои миньоны?..
— Нет, — сухо ответил бог Тьмы. — Что им здесь делать? Хотя постойте…
Раздалось шипение. Послушника с ног до головы окатило холодом. По спине побежали мурашки, волосы встали дымом. К разуму прикоснулась осклизлая нить. Проникла под череп, впилась в мозг. Парень едва не взвыл от отвращения. И, не заботясь о сохранении тайны, ударил по щупу поискового заклятия сгустком воли. Червь съежился и остановился. Затем медленно попятился, убрался восвояси.
— Интересно-о… — протянул Древний. Помедлил, добавил с насмешкой: — Кого-кого, а таких гостей точно не ждал. И как сюда забрались? Ах да, вижу-вижу… Портал. Ничего, сейчас исправим. Подслушивать нехорошо. Да и не место смертным в Поднебесном.
Лохматый первым почувствовал неладное. Издал тихий рык, рванулся прочь. Но сверху будто придавило огромным камнем. Бродяга как мешок свалился на дно ямы, раскинул руки и застонал. Потом приподнялся, схватил меч и вонзил в землю. Но острие соскочило с гладкого камня, нищий рухнул обратно. Ледяная волна чуждой магии накрыла и Птица. Звуки исчезли, ощущения притупились. В последнем отчаянном усилии лекарь попытался перевернуться на спину, мысленно потянулся к посоху. Но артефакт почему-то не отозвался: древко стало как лед, мертвое.
Воля Мрона обнаружила и скрутила путников, словно слепых котят. Пришло отупение, чувства растворились в морозном желе. Послушник краем глаза заметил — Лохматый бьется в жутких конвульсиях. Лицо серое и потное, искажено гримасой страданий и злости. На лбу проступили вены, из носа сочилась кровь… Свет померк, откуда-то налетели черные мошки. Реальность погрузилась в туманную пелену, исказилась. Но в ярком проблеске сознания Птиц увидел напротив человеческие силуэты. А вдалеке беззвучно раскачивались деревья, с ветвей дождем падали листья. На лету замерзали, превращались в оледенелые комочки. Свет на секунду озарил широкие плечи, изъеденные ржавчиной доспехи и карикатурно маленькую голову. Демон гнусно ухмыльнулся. Медленно шагнул назад и скрылся среди полумрака…
Облака стали черными, придвинулись ближе и застлали взор. Безысходность и тоска сковали разум. Появилось ощущение падения. Безумно долго Птиц просто парил среди пустоты, купался в мягких волнах безмолвия. А затем понял, что летит. Куда и зачем, неизвестно. Но за спиной сияли огромные белые крылья, а со всех сторон синело небо. Тело переполняли сила и легкость, кожу ласкала невесомая мгла туч… Свист ветра, радость, мощь… Но густая пелена неожиданно быстро распалась. Внизу возникла поверхность земли. На минуту зависла и стремительно ринулась навстречу.
Удивление не успело родиться. Чудовищный по силе удар сломал руки и ноги, срезал крылья. Небо зазвенело, раскололось на сотни стеклянных осколков. Звезды пугливо спрятались и разбежались. Но в бесконечной тьме осталась одна. Желтая и теплая, близкая и родная. Ирн осторожно потянулся навстречу сквозь боль и ужас, попытался прикоснуться… И тотчас проснулся.
Звезда оказалась небольшим костром. Пламя уютно потрескивало, подбрасывало к настоящему ночному небу десятки желтоватых искорок. Пахло дымом, сыростью и землей, какими-то терпкими травами. Ветер гладил щеки, теребил волосы. Слышались шуршание, далекий волчий вой. За кругом света вставали темнота, клубились какие-то смутные силуэты. Вроде бы холмы, низина и мелкий перелесок…
Птиц осторожно пошевелился. Почувствовал — лежит на мягкой подстилке из перепревшей прошлогодней соломы, сверху укрыт каким-то тряпьем. В теле жуткая слабость. Ноют ребра, ушибленная спина. Правая щека покрыта коркой застывшей крови. Такое впечатление, будто действительно навернулся с немаленькой высоты. Но в целом жив и здоров, отделался легким испугом. Но что произошло? Последнее воспоминание: он лежит на дне ямы в Поднебесном. А вокруг стоят боги, смотрят пристально и внимательно. Неужели сон или вывих больного сознания?..
Любопытство пересилило усталость. Послушник отыскал посох, осторожно прикоснулся и улыбнулся. Теплый, зараза, и живой! Кожу пощекотало, раздалось призрачное мурлыканье. Огромный пушистый кот сладко зевнул: «Ты спал, хозяин? Я тоже немного вздремнул…» Ирн сосредоточился, вызвал простейшее поисковое заклятие. Тут же потушил, глубоко задумался. Так-так… Если магия не соврала, оказался в Окране. В принципе, там, куда и должен был вывести портал. Но как назвать то, что видел во время переноса? Видением? Реалистичным сном? Ведь кажется, видел именно Поднебесное. Сражался с демоном, слышал разговор Древних. А потом бог Тьмы обнаружил беглецов, применил какое-то заклятие…
Раздались хруст и тихие шаги. Нищий вышел в круг света, швырнул рядом с костром охапку сухих веток. Мельком глянул на Птица. Нахмурился, но промолчал. Присел рядом с огнем, принялся помешивать палочкой какой-то отвар в маленьком котелке. Лекарь поерзал на подстилке. Затем не выдержал и перебрался ближе к теплу, погрел озябшие пальцы. Холодно, весна только началась.
Молчание затянулось, но Птиц не рискнул его нарушить. Нечто в самом выражении лица бродяги говорило о желании собраться с мыслями. Нищий помешивал варево, подбрасывал в огонь ветки. Иногда принюхивался, слизывал с палочки капли: готово иль нет? Но то и дело хмыкал, бросал в котелок какие-то травки, клубни, ягоды. Пахло достаточно необычно: сосновой смолой, кислой горечью и чем-то свежим, мятой вроде бы. Чай или сильнейший яд? Да кто ж разберет…
Парень пододвинул мешок поближе и вытащил книги. Отобрал одну, принялся листать. Но, отыскав желаемое, просто откинулся на землю. Задумчиво уставился в звездное небо, грустно улыбнулся… Удивительно, не так уж много времени прошло. Каких-то полтора месяца. Когда выезжал из Орона, на такой срок и рассчитывал. Правда, не предполагал, что путешествие окажется столь богатым на неожиданности. Да и смертей много, и глупостей… Высока цена правды.
Перед внутренним взором пробежали воспоминания. Блеклые и тусклые, прозрачные. В груди теплым молоком плескалась тоска. Пришло понимание того, что Поднебесное действительно было. И демон, и боги тоже… Удивительное спокойствие поселилось в душе. Тихо шелестели сухие травы, потрескивали дрова в костре, булькало в котелке.
— Держи! — грубовато буркнул нищий.
Послушник вынырнул из грез, приподнялся. С благодарностью принял небольшую глиняную кружку. Принюхался с подозрением, осторожно отхлебнул. Язык обожгло, терпкая горечь сковала губы. Во рту появились приятные полутона: малина, шиповник, мята. Ирн шумно выдохнул, закашлялся. Погрел руки о кружку, принялся пить маленькими глоточками. Где-то в ночи снова завыли волки, хлопнули крылья. На бумаге плясали тени, алое зарево выхватывало из темноты какие-то буквы, символы и формулы, схемы. Но Птиц не видел строчек. Витал в иных мирах, зрел невиданное и волшебное.
Порыв ветра колыхнул пламя. Тьма пугливо отшатнулась под напором света, к небу взлетел сноп желтоватых искорок. Невдалеке раздались шуршание, душераздирающий писк и рычание. На границе алого круга мелькнула гибкая тень, блеснули хитрые черные глазки. Хорек выбрался из зарослей полыни. Смешно переваливаясь, подбежал к послушнику и ткнулся в ногу: погладь. Птиц посмотрел на зверька так, словно впервые увидел. Но взял на руки, принялся водить ладонью по спинке. Колючка зажмурился, удовлетворенно засопел. Чуть повернул голову: мол, за ухом тоже приятно… и под лопаткой не забудь.
Даже в полумраке стало заметно, как побледнел Ирн. Щеки запали, тени сгустились у носа и губ… Бродяга посмотрел мельком. Смущенно откашлялся, тускло произнес в пустоту:
— Покажи тубус. Хочу посмотреть, ради чего все это.
Колючка неожиданно напрягся, оскалился и злобно зашипел. В мозгу послушника родился тонкий свист. Мысли замерли, вмерзли в ледяную глыбу… Ирн нахмурился, озадаченно поскреб небритую щеку. Ласково погладил хорька, успокоил. Провел пальцами по гладкой шерстке, поскреб за ухом. А затем мягко сдавил шею, резко крутанул. Раздались дробный хруст, хрипение. Маленькое тельце рванулось из рук, забилось. Но через секунду обмякло, превратилось в вялую тряпку.
— Ты что творишь? — ахнул бродяга. — Спятил?..
Лохматый схватился за меч, резко вскочил. Но посмотрел на послушника и осекся. На губах мага появилась болезненная кривоватая улыбка. Глаза сфокусировались, в глубине зрачков отразилась чудовищная тоска. Лицо стало кукольным, омертвевшим.
— Так надо, — хрипло произнес парень, баюкая мертвое тельце. — Надо… Знаешь, Колючка самое дорогое для меня существо. Сколько себя помню, был рядом, помогал и успокаивал. Выручал и в детстве, втихую таскал с храмовой кухни самое вкусное, делился. Да и потом…
— Но зачем? — перебил нищий. Напрягся, с силой сжал рукоять меча.
— Действительно, зачем… — с болью в голосе хохотнул послушник. Поморщился, будто съел нечто гадкое. Мотнул головой, отгоняя незримых чудовищ. — Зачем… Да просто же! Хорьки столько не живут!
Во взгляде Птица отразилось безумие, муки Преисподней. Губы задрожали, на щеках появился лихорадочный румянец. Парень перехватил тушку поудобнее и с силой швырнул в костер. Пламя пугливо притухло, спряталось среди углей. Робко лизнуло пушистое тельце, победно взревело. Яркая вспышка озарила ближайшие холмы и заросли кустов, море сухих стеблей. Раздался приглушенный хлопок, дрова разметало.
Лохматый невольно отшатнулся, прикрылся рукой. Различил в темноте неглубокую ямку там, где раньше полыхал костер. Рядом еще тлели обломки древесины. Повсюду валялись обугленные ветки, покрытые толстым слоем инея. Волна стужи изгнала тепло, выморозила почву… Бродяга медленно опустил меч. Подобрал пару тлеющих углей, присыпал сухой корой. Развел огонь и подбросил охапку дров. Повернулся, внимательно посмотрел на парня.
По щекам Ирна бежали слезы. Взгляд стал пустым и отрешенным, лицо побледнело как мел. Послушник очнулся, медленно перевел глаза на спутника и кривовато улыбнулся. Потянулся к костру, подставил ладонь языкам пламени. Кисть окружила чуть заметная тень, с пальцев сорвались прозрачные черные дымы. Раздалось угрожающее шипение, огонь пугливо отпрянул.
— Кто ты? — ахнул Лохматый.
— Правильный вопрос, — хмыкнул парень. Убрал руку и отер об одежду, показал нищему: на коже не осталось ни единого ожога. — Ответа я не знаю, но есть догадки…
— Излагай, — сухо сказал безумец.
Послушник зажмурился, пропустил сквозь себя волну душевной боли. Кое-как успокоился, достал из мешка тубус и бросил нищему. Тот поймал, повертел в руках. Пожал плечами и вопросительно глянул на парня.
— Я не человек, — быстро произнес Птиц. — Точнее, не так… Скорее, я человек.
— Но?.. — красноречиво хмыкнул безумец и приподнял бровь.
— Знаешь, после Логебора я думал, что потерял память. Ни воспоминаний о детстве, ни впечатлений об ученичестве. Лишь общие линии, установки, — пробурчал послушник, застонал и до крови закусил губу. — Но суть в том, что памяти у меня никогда и не было. То, что я воспринимал как влияние Мстителя Крови, оказалось естественной прорехой. Просто что-то сдвинулось, я начал видеть личную ущербность. Второй толчок последовал, когда в руки попал посох. Затем занятия магией, сражения… Пелена постепенно спадала.
— Постой, — сказал Лохматый. Наморщил лоб, шмыгнул носом. — Но в таком случае у тебя не должно быть личности. Ведь без памяти и подсознания…
— Да, — резко произнес Ирн. — Я не банальный гомункулус. Память удалили, но оставили личность и грубыми стежками наметили задачу.
— Зверь… — начал говорить бродяга.
— Такой же, как я, — кивнул парень. — Но сделан грубее. И задача вполне прозрачная — присматривать за куклой. Я-то удивлялся, почему демоны находили нас раз за разом без всяких усилий. Ведь у любой магии есть ограничения. К тому же отродьям Тьмы очень трудно проламывать грани нашего мира… Колючка служил маяком, защитой от сбоев. Только в лагере я понял, что думается намного легче…
— Когда занялся лечением и сбагрил зверя Малышу, — понятливо фыркнул нищий.
— Угу, — промычал Птиц. Потом замолчал и отвернулся, уставился на пляску огня.
— И что теперь? — спросил Лохматый чуть погодя. — Что собираешься делать?..
— Ответы в Джаре, — пробормотал послушник.
— До границы Свободных Земель рукой подать, — сказал бродяга. — Постой… Ты говорил, что хорек является неким маячком? Значит, тот демон…
— Скоро явится, — коротко изрек Ирн.
— Но ты сможешь уничтожить, — утвердительно произнес нищий. Настороженно огляделся, прислушался и напряг мышцы.
— Могу. Ауру твари узнал, — словно в полусне, произнес парень. — Но не вижу необходимости.
— Как так? — хмыкнул бродяга.
— Таинственный Хозяин и наставник наверняка одно и то же лицо… Мне нужна моя настоящая память.
— Но если ты все-таки Эскер, зачем идти на зряшный риск? — изумился Лохматый. — Полистай книжки, найди способ соединить сознание. Дел-то. И в осиное гнездо соваться не надо.
— Заклятие, обратное Разделению, я уже синтезировал, — парировал Птиц.
— Вот! — победно воскликнул нищий. Но, заметив выражение лица спутника, поперхнулся словами.
Послушник покачал головой, изогнул губы в холодной улыбке. Пошарил в темноте, передал стопку растрепанных листов. Бродяга повертел в руках, пролистнул несколько страниц. Повернулся так, чтобы свет костра падал на строчки. Внезапно вздрогнул и побелел как полотно. В полумраке стало заметно, как обескуражен безумец. На лице появилось смешанное выражение ужаса, злости и удивления. Руки задрожали, из горла вырвалось изумленное и беспомощное хрипение.
— Теперь понимаешь, о чем я? — ровно сказал Ирн. — Еще ничего не решено!
— Да… — прохрипел спутник. С трудом сглотнул твердый комок. Посмотрел на кипу листов, потом на парня. — Теперь ясно. Но как….
— Могу я рассчитывать на твою помощь?.. — перебил маг.
Выдержал паузу и добавил с нажимом: — В ритуале… и не только.
— Ты уверен, что мы ничего не испортим? Возможно, Эскер хотел иного, — угрюмо обронил бродяга.
— Но мы ведь сможем решить, что и как? — легко произнес Птиц. — Когда обретем право на выбор, когда станем свободными…
— Мы… — прошептал воин, будто пробуя слово на вкус. — Мы.
— Думаю, я смогу исправить положение, — торопливо и по-возможности убедительно сказал послушник. Провел ладонью по корешкам фолиантов, кивнул на посох. — Есть инструменты, есть знания. Мы сможем победить… Дело за малым.
— Приступай! — решительно рявкнул Лохматый. Порывисто вскочил на ноги, швырнул парню дневник и тубус. — Что делать мне?
— Просто не мешай, — выдохнул послушник с облегчением. Вытер со лба испарину, нахмурился. — И запомни две вещи. Во-первых, потом ты должен меня найти, что бы ни произошло. Во-вторых, схема сил подразумевает Переход, метаморфозу. А мне не хватит духу сотворить подобное. Ты должен быть четко уверен, что не побоишься…
— Сделаю, — уверенно кивнул нищий. Задумался, вперил взгляд в землю. — Ладно… надеюсь, что сделаю.
— Если комбинация удастся, выиграем оба. Нет — погибнем, — добавил напоследок парень. Глубоко вздохнул и с хрустом размял пальцы. — Начнем сейчас же.
Ирн подобрал посох, провел пальцами по древку. Нужны якоря. Одним может стать он сам, Тьмы в душе хоть отбавляй. Вторым будет тубус. Правда, наставник очень удивится впоследствии. Но свитки и так бесполезны, Алар спустился в мир. Граном Света больше, граном меньше… Послушник сосредоточился, вызвал пред внутренним взором магическую схему. Повертел так и эдак. Добавил связи, убрал лишние Престолы. Зачерпнул в ядре энергии и напитал контур, толкнул в темноту. Раздалось шипение. Из земли брызнули тоненькие огоньки, стремительно вычертили замысловатую фигуру… Легче легкого, не только Гар умеет импровизировать.
— Ложись туда, — сказал послушник, указав на пересечение линий.
Нищий положил клинок на землю и молча исполнил приказание. Птиц еще раз осмотрел схему. Воткнул посох в землю, зажмурился и нараспев прочитал предварительное заклинание…
…Ветер бушевал где-то в вышине. Тихо шелестел, кружился, как дворняга, гоняющаяся за собственным хвостом. Костер почти потух. Лишь под слоем мягкого белесого пепла еще жарко тлели угли. Над тубусом поднимался дымок, воняло гарью и палеными волосами. Заклинание удалось закончить еще десять минут назад. Получилось ли задуманное? Ирн не знал. Лохматый поначалу бился в жутких конвульсиях. Рычал, кусал землю и ругался. Потом потерял сознание и затих… Осталось дождаться.
Птиц сидел на небольшом камне, зябко кутался в рубаху и смотрел под ноги. Вскоре услыхал тяжелый топот. На фоне звездного неба мелькнул аспидный силуэт. Раздались хриплое угрожающее рычание, звон железа. По земле побежала дорожка инея, во мраке проступила уродливая морда… Демон подошел к магической фигуре. Обнюхал бродягу и презрительно фыркнул — дохлятина. Жадно схватил тубус, спрятал среди складок одежды. Повернулся к парню и прорычал:
— Готов встретиться с судьбой?
— Нет, — бесстрастно ответил послушник.
— Я так и думал. Тогда зачем остановился?..
— Это так важно? — шепнул Птиц.
— Для меня нет! — захохотал монстр.
Лапища, закованная в латную рукавицу, сомкнулась на горле лекаря. Ирн захрипел, беспомощно поболтал ногами в воздухе. Вцепился в доспехи и подтянулся, ослабил хватку. Демон поднес парня к морде, обнюхал. Гнусно ухмыльнулся и довольно заворчал:
— Пора домой! Хозяин будет весьма рад…
Из-под ног чудовища брызнули невесомые струйки мрака. Зашипели, вцепились в тело послушника. В мгновение ока демон и пленник рассыпались прахом. Ветер подхватил облачко и унес прочь.
В покинутом лагере воцарились тишина и запустение. Вяло исходило дымом кострище. Далеко на востоке занималась заря, в сером полумраке безмолвными стражниками чернели кусты и одинокие деревца. И лишь бледные утренние звезды с равнодушием наблюдали за бездыханным человеком, лежащим в центре потухшей пентаграммы. Но даже они не заметили, что пальцы бродяги вяло подрагивают…
Назад: ГЛАВА 4
Дальше: ГЛАВА 6