Глава 3
Бренда
Когда я вошла в комнату, Дейдра даже не взглянула в мою сторону. Она сидела перед монитором и увлечённо наблюдала за тем, как компьютер играет сам с собой в шахматы. Судя по всему, она просто не заметила моего присутствия.
Я подошла к ней со спины и через её плечо посмотрела на экран. Сначала мне показалось, что «игроки» задействованы на разных уровнях мастерства — а это фактически предрешало исход партии. Белые выдерживали длительные паузы перед каждым ходом, чёрные реагировали почти мгновенно… и тем не менее проигрывали. Они предприняли отчаянную попытку свести партию вничью посредством вечного шаха, однако белые разгадали их план и не приняли предложенной жертвы. Тогда в центре экрана появилось окно с сообщением:
«Поражение чёрных. Партия окончена.
Сохранить протокол?»
Странное дело — компьютер сам ответил «Да» и записал протокол партии в память.
Дейдра повернула ко мне:
— Вот так! Наконец-то я выиграла. Привет, Бренда. Извини, что сразу не поздоровалась с тобой.
— Ты хочешь сказать, — недоверчиво произнесла я, — что играла с компьютером в шахматы?
— И выиграла! Впервые на таком высоком уровне.
— А как ты делала ходы?
— Так же, как и другие. Мысленно брала фигуру и переставляла её. С помощью телепатической мыши. Пенелопа говорила, что до пробуждения Дара я не смогу ею пользоваться — но, как видишь, смогла.
— Нет, постой! — сказала я и вывела на экран отчёт о текущей конфигурации системы. — Всё не так просто. В настоящий момент драйвер мыши не загружен. Разве ты не видишь, что на экране нет её указателя?
— А зачем он мне? Я и без него прекрасно обхожусь.
— Так-с, ладно. Разберёмся на примере. — Я запустила программу игры в шахматы. — У тебя белые, у компьютера чёрные. Играй и не обращай на меня внимания.
Дейдра сделала первый ход, компьютер молниеносно ответил. Начал разыгрываться стандартный дебют.
В течение целой минуты я контролировала состояние мыши. Она была «мертва» — мысли Дейдры не воздействовали на неё ни в малейшей степени.
Затем, предположив, что в процессе игры Дейдра непроизвольно нажимает своими мыслями соответствующие клавиши, я проверила клавиатуру. Гробовое молчание…
— Ну что, убедилась? — спросила Дейдра.
— Пожалуйста, продолжай.
Дейдра хмыкнула и тут же пожертвовала качеством в обмен на выгодное положение своего ферзя. Она вошла в азарт.
А я вызвала Образ Источника и попыталась определить, каким путём её разум воздействует на операционную систему. Оказалось, что через ядро, минуя внешние каналы ввода-вывода и драйверы устройств. Она непосредственно управляла работой процессора!
Потрясённая своим открытием, я бухнулась в ближайшее кресло. Дейдра отвела взгляд от экрана и с беспокойством посмотрела на меня:
— Что с тобой, Бренда? Тебе плохо?
— Нет-нет. Просто немного не по себе.
— Неужели из-за того, что я делаю?
— Из-за того, как ты это делаешь, — уточнила я. — Ты даже не представляешь, чтó это значит.
— Что-то плохое? — не на шутку встревожилась Дейдра. — Только не говори, что во мне сидит дьявол.
— Я этого не говорю. Гений может служить как во благо, так и во зло; всё зависит от его носителя. А в тебе доброе начало явно сильнее.
По мере того, как до Дейдры доходило значение моих слов, щёки её то краснели, то бледнели от удовольствия, изумления, испуга… — Ты хочешь сказать, что уже сейчас я могу делать то, что многим недоступно?
— Что недоступно всем остальным, — подчеркнула я.
— И тебе?
— И мне.
Дейдра велела компьютеру прервать игру, встала с кресла и прошлась по комнате. Её глаза возбуждённо блестели, а лицо выражало целую гамму противоречивых чувств. В эти секунды она была так прекрасна, что меня бросило в жар… Но это — от Брендона. Немилосердный Господь, в безграничной жестокости своей сотворивший меня женщиной, не потрудился сделать меня лесбиянкой.
— Но ведь это так просто, — наконец отозвалась Дейдра. — Так естественно.
— В том-то и дело, что естественно — для тебя. Ты общаешься с компьютером на уровне элементарных операций, тебе не нужно составлять программы, затем компилировать их, переводить в машинный код…
— И что это значит?
— Много чего. В частности, когда ты овладеешь силами, то сможешь управлять ими непосредственно, без заклятий, так быстро и эффективно, что другим и не снилось. Меня с самого начала поражали твои успехи в математике, но я даже подумать не могла, что ты на такое способна. Мне известен только один человек, который мог так работать с компьютером.
— Кто это?
— Её звали Диана. Но она давно умерла.
— Мать Пенелопы?
Я удивлённо взглянула на неё:
— Так ты знаешь?!
Дейдра опустилась в соседнее кресло и ответила:
— Что Пенелопа дочь Артура, я знаю давно. И она знает, что я знаю. А неделю назад мне порядком поднадоела эта игра, и я прямо спросила у неё, как звали её мать. Она и ответила. Вообще, я не пойму, зачем вы это скрываете.
— На то есть причины. Пенелопа не говорила тебе, кем приходилась Артуру Диана?
— Неужели родной сестрой?
— Не так круто. Тёткой по матери. Хотя и была на пять лет моложе Артура.
— Теперь ясно, — задумчиво произнесла Дейдра. — Пенелопа боится, что на неё станут косо смотреть… Но в этом нет её вины. Как, впрочем, и Артура. Не даром говорят, что любовь слепа и сердцу не прикажешь. Человек любит того, кого любит, а не того, кого хочет любить.
— Ты не осуждаешь Артура? — спросила я.
Дейдра поняла, что я имею в виду, и на лицо её набежала тень.
— Нет, но мне горько. И больно. Я так мечтала о настоящей, большой любви… И мне казалось, что я нашла её, что буду счастлива… — Губы её побледнели и задрожали. — Но на моём пути встала Дана и вместе с Источником разрушила все мои мечты, все надежды…
Я пересела со своего кресла к Дейдре и крепко обняла её.
— Ты что-то чувствуешь к Брендону?
— Да, желание… Но мы не были близки.
— Я знаю.
Некоторое время мы молчали. Прильнув ко мне, Дейдра изо всех сил сдерживала слёзы. Наконец она спросила:
— Как там они?
— Пока что разбираются в ситуации. Брендон ещё не принял отречение Амадиса. — Я сделала выразительную паузу и посмотрела ей в глаза. — Дейдра, как ты относишься к тому, чтобы сменить свой венец Авалона на корону Света?
— Предлагаешь развестись с Артуром и выйти за Брендона?
— Да.
— И Артур согласен?
— Да.
Дейдра истерически хихикнула:
— Право, до чего же мы докатились! Братья меняются жёнами… Вот потеха-то будет!
— Точно будет, — подтвердила я. — После своей коронации Брендон разведётся с Даной. Они оба признали, что их брак был ошибкой.
— Значит, Дана вернётся обратно?
— Да.
В этот момент со мной связалась Пенелопа, и я сообщила ей, где нахожусь.
— Вот интересный вопрос, — произнесла Дейдра, стараясь изобразить цинизм, однако в голосе её сквозила горечь. — Там, в Экваторе, с кем она спит — с Брендоном или с Артуром? Или с обоими по очереди?
— Ни с кем, — ответила я. — Сейчас Дана не с ними. Она вернулась обратно.
— Правда? А мне никто не сказал.
— Никто об этом не знает. Дана не в Авалоне.
— А где?
Я помедлила с ответом. Собственно, я затем и пришла к Дейдре, чтобы сказать ей всю правду, но только теперь я в полной мере осознала, какой это будет для неё удар. Однако выхода нет. Дейдра должна знать о своей тёзке, она должна принять решение. Корона Света ждёт её, а Брендон в ней очень нуждается.
— Дейдра, — мягко произнесла я. — То, что я скажу, тебя не обрадует. Но ты должна это знать.
Она поднялась с кресла, отошла к окну и, глядя на вечнозелёный дворцовый парк, с каким-то неестественным спокойствием спросила:
— Дана ждёт от Артура ребёнка?
— Ну… вроде того, — ответила я.
Она повернула ко мне своё лицо, на котором было написано недоумение.
— Как это «вроде»? Нельзя вроде ждать ребёнка… Или она не знает, от кого беременна?
Я глубоко вдохнула, затем выдохнула.
— У Даны уже есть ребёнок. Девочка. Она родила её в мире, где время течёт очень быстро.
Дейдра судорожно сцепила пальцы рук и, закусив губу, с болью и мукой посмотрела на меня. По её щеке покатилась крупная слеза, а из груди вырвалось несколько сдавленных всхлипов. Затем она, не сказав ни слова, опрометью бросилась к двери, ведущей в спальню, и скрылась за ней.
Я тяжело вздохнула, но за Дейдрой не пошла. Сейчас бедняжке нужно побыть одной, оплакать свою ушедшую любовь, утраченные иллюзии, потерянное счастье. Она должна пройти босиком по осколкам разбитых надежд, чтобы выбраться из тупика, в который завела её жизнь, и вступить на новый путь. Он не будет устлан розами, но, надеюсь, Брендон позаботится о целебных травах для её израненных ступней и о ласке и нежности для её страдающего сердца…
В дверь постучали, и я разрешила войти. Явились Морган и Пенелопа.
— Она уже знает? — спросил Фергюсон.
— Да.
— И как отреагировала?
— Закрылась у себя в спальне и плачет.
Он пожал плечами:
— Что ж, это естественно. Иного я не ожидал.
— Зря ты это затеяла, — отозвалась Пенелопа. — Зачем было травмировать её?
— Рано или поздно пришлось бы. И лучше сейчас, чем позже.
— Загорелась идеей устроить личную жизнь Брендона?
— Не отрицаю, такая мысль бродит в моей голове. Но прежде всего я забочусь о том, чтобы твоя младшая сестричка росла в полноценной семье, с отцом и матерью, которые любили бы её и друг друга.
— Но…
— Ты просто ревнуешь, Пенни. Ты уже немного притёрлась к Дейдре и теперь не хочешь, чтобы её место заняла другая женщина. Однако с этим придётся смириться.
Пенелопа вздохнула:
— Ладно, Бренда, ты права. Я действительно ревную. — Она немного помолчала, затем добавила: — Пожалуй, мы можем идти. Не думаю, что Дейдра захочет присоединиться к нам.
— А я думаю, что захочет, — возразила я.
— Я уверен в этом, — поддержал меня Морган. — Пусть только она успокоится.
Будто в подтверждение наших слов (а может, она слышала нас), из спальни вышла Дейдра. Её бледное лицо и воспалённые глаза свидетельствовали о том, что она плакала.
— Я хочу видеть её. Дочку Артура и Даны.
— Мы с Пенелопой тоже хотим, — ответила я. — Морган уже договорился с Даной и сейчас проведёт нас к ней.
— Я с вами, — решительно заявила Дейдра. — Пойдём.
Мои личные апартаменты примыкали к покоям Дейдры. Мы миновали несколько комнат и вошли в мой рабочий кабинет, в одну из стен которого была встроена потайная дверь, замаскированная под шкаф. Когда месяц назад мы с Артуром устанавливали чары, блокирующие доступ к Туннелю в пределах всего Авалона, то предусмотрительно создали десятка два таких «ниш», где мы, адепты Источника, могли воспользоваться своей способностью к мгновенным перемещениям (в этом не нуждалась только Бронвен — в ранге Хозяйки она могла попасть в Безвременье, минуя любые блокирующие чары). А для обычных причащённых колдунов Туннель в «нише» был так же недоступен, как и в любом другом месте Авалона.
Мы вошли в небольшое тускло освещённое помещение без окон. Комната, тем не менее, производила приятное впечатление: стены были увешаны гобеленами, пол устлан ковром, негаснущий светильник находился в люстре с алмазными подвесками, у противоположной от входа стены стоял мягкий удобный диванчик, а рядом — туалетный столик с зеркалом. Не в пример этой, «ниша» в кабинете Артура производит гнетущее впечатление: яркий свет, пол, стены и потолок выложены белой кафельной плиткой, не хватает только унитаза. А я всегда, везде и во всём стремлюсь к уюту — это мой почерк, мой стиль жизни.
Я закрыла за собой дверь, заперла её и обратилась к Моргану:
— Ну что, поехали?
— Поехали, — сказал он и вызвал Образ Источника.
Фиолетовая дымка, окутавшая нас, задержалась чуть дольше, чем положено. Морган перемещал вместе с собой ещё троих человек и по неопытности зачерпнул из Источника слишком мало энергии, поэтому вынужден был восполнять её недостаток на ходу. Но это не страшно. В таких случаях лучше недобрать, чем перебрать сверх необходимой меры.
…Мы очутились в убогой на вид комнатушке с бревенчатым потолком и грязными, давно не знавшими побелки стенами, местами покрытыми плесенью от постоянно проникающей снаружи влаги. Первым звуком, который я услышала, был жалобный скрип плохо подогнанных досок под нашими ногами.
— Боже! — произнесла Дейдра, оглядываясь вокруг. — И где-то здесь живёт Дана с малышкой?
— Нет, — ответил Морган. — Дана живёт как королева, в небольшом замке по соседству, надёжно ограждённом от любых вторжений. А этот третьесортный трактир служит перевалочной базой. Во дворе нас ждёт самоходный экипаж.
— Ты имеешь в виду автомобиль? — уточнила Пенелопа.
— Вот именно. Никак не привыкну к этому названию.
— Ничего, — сказала я. — У тебя ещё всё впереди.
Мы вышли в грязный коридор и по прогнившей лестнице, которая, казалось, вот-вот рухнет под нами, спустились на первый этаж, где за грубо сколоченными столами сидело около дюжины бородатых субъектов с кружками пенящегося пива в руках. Над очагом на вертеле жарился поросёнок. В помещении пахло дымом, подгоревшим мясом, прокисшим пивом и мочой. Я поморщилась. На Земле Хиросимы такое заведение давным-давно закрыли бы за злостную антисанитарию и нарушение элементарных требований техники безопасности.
— Жуть какая! — с брезгливым видом прошептала Пенелопа.
При нашем появлении все разговоры прекратились. Наименее бородатый и наиболее чистый из присутствующих субъектов, видимо, хозяин трактира, приветствовал нас молчаливым поклоном. Остальные, скрестив под столами пальцы, с угрюмым интересом пялились на нас. Особенно на меня — так как я была одета в мини-юбку с боковыми разрезами, доходящими почти до самой талии. На фоне моего вызывающего наряда Дейдра в своём длинном платье и Пенелопа в блузке и брюках казались одетыми по всем законам шариата.
Пожалуй, я слукавлю, если скажу, что мне было неловко. Внимание мужчин, даже таких грязных, небритых и грубых мужланов, доставляет мне удовольствие… до тех пор, пока они не распускают руки, и тогда им приходится несладко, а подчас и очень больно. Мне нравится играть роль девочки с обложки журнала — смотри, сколько влезет, но руками не трогай. Это максимум, что я могу себе позволить, и минимум, что позволяет мне не забывать, что я женщина.
Когда мы вышли во двор, Пенелопа произнесла:
— Весьма подозрительное местечко.
— Официальный притон лесных разбойников, — объяснил Морган. — Так сказать, малина в законе. Это пограничная территория между двумя государствами, которые никак не выяснят между собой, кому она принадлежит. Почти все местные жители промышляют контрабандой, браконьерством и грабежом на большой дороге; этой профессии они обучаются сызмальства.
— М-да, — сказала я. — Здесь явно не курорт. Выбор Даны нельзя назвать удачным.
— Не спеши с выводами. Здесь действует закон джунглей, а в джунглях прав тот, кто сильнее. Здесь люди знают своё место, им даже в голову не придёт перечить нам, а тем более — что-то замышлять против нас. Мы для них высшие существа, всемогущие и всесильные, почти как боги. Если кто-нибудь из вас хочет убедиться в этом, пусть войдёт в трактир и заявит тем громилам, что собирается высечь их. Думаете, они станут роптать и возмущаться? Кабы не так! Они ещё подскажут, где можно найти хорошие розги.
— Ты не шутишь?
— Вовсе нет. Даже не преувеличиваю.
— Ну и ну! Кто же их так выдрессировал? Неужели Дана?
— Нет, Бронвен.
Дейдра слабо улыбнулась, а затем, не выдержав, прыснула смехом:
— Ну, это в её духе!
Разгоняя на своём пути кур, Морган подошёл к старому перекошенному сараю и распахнул створки ворот.
— Вот видите, даже замок вешать не надо.
Внутри сарая стоял новенький армейский джип с открытым верхом. Идеальная машина для езды по бездорожью.
— По крайней мере, — заметила я, — Бронвен могла бы позаботиться о более приличном гараже.
— Руки не дошли, — ответил Морган. — Блокирующие чары были установлены совсем недавно, после появления Даны с малышкой. Кстати, Бренда, ты справишься с этим чудом техники?
— Нет проблем! А что, ты ещё не научился водить машину?
— Научиться-то научился, только не рискую возить других. Когда я за рулём, она брыкается, как строптивая лошадь.
— Не беда, — сказала я, садясь на место водителя. — Со временем ты её укротишь.
Морган сел рядом со мной, а Пенелопа и Дейдра устроились на заднем сидении. С первого поворота ключа я завела мотор и плавно выехала во двор. Куры и в Африке куры, во всех мирах они всё с тем же глупым упрямством норовят перебежать тебе дорогу под самыми колёсами. Этот мир не был исключением.
— Ух ты! — воскликнул Морган. — Ни одной не задавила! Мне бы так.
— Научишься, — утешила я его. — Куда ехать?
— Как только выедешь из ворот, сворачивай налево.
Ворота постоялого двора уже были распахнуты настежь. Все слуги с перекошенными от страха лицами прятались в таких местах, где даже при всём желании на них нельзя было совершить наезд. Наверное, они здорово удивились, когда машина с мерным урчанием выехала со двора и без всяких приключений аккуратно свернула на хорошо утоптанную грунтовую дорогу.
— Теперь прямо, — сказал Морган. — До самого замка.
— Далеко?
— Не больше пяти миль.
Я хмыкнула:
— Нужно было просто соорудить парочку «ниш» и не возникало бы никаких проблем с передвижением.
— Я не сомневаюсь, что «ниши» имеются, — ответил Морган. — Но Бронвен не спешит их показывать. Не доверяет мне.
— Понятно…
Я переключила скорость и поддала газ. Мы помчались с ветерком, подпрыгивая на выбоинах. Дейдра то и дело повизгивала — но не от страха, а от восторга. Поглядывая в зеркальце заднего обзора, я видела, как её лицо постепенно приобретает здоровый цвет. Я знала, что делала. Несколько раз мы с Дейдрой вместе посещали технологически развитые миры, и больше всего ей там понравилось кататься на машине с открытым верхом. Она так пристрастилась к быстрой езде, что всерьёз начала подумывать о строительстве первой в Логрисе скоростной автострады из Авалона в Порт-Ниор. Просто так, для собственного удовольствия… Между прочим, в Царстве Света есть замечательная автострада, опоясывающая всю планету вдоль сороковой параллели. Она предназначена исключительно для развлечения таких вот сорвиголов, которые любят гонять машины со скоростью четыреста километров в час.
Приблизительно через милю я почувствовала первые признаки блокирующих чар и немного сбросила скорость.
— Странные чары, — сказала я Моргану. — Интенсивность Формирующих несколько понизилась.
— И будет понижаться. Это идея Бронвен — сделать что-то вроде силовой колыбели. Дело в том, что девочка в фазе активности пытается вызвать некое подобие зачаточного Образа, но не вполне контролирует его. И хотя никакого вреда она себе не причиняет, Бронвен убедила Дану, что нужно подстраховаться.
— И зря. Ребёнок может засунуть себе палец в рот и подавиться, но это ещё не повод связывать ему руки. За ним надо просто присматривать. Дейдра урождённый адепт, и для неё контакт с Источником так же естественен, как зрение, слух, обоняние…
— Девочку зовут Дейдра? — отозвалась с заднего сидения другая Дейдра, старшая.
— Да, миледи, — ответил Морган. — Её назвали в вашу честь.
— Кто так решил — Артур или Дана?
— Дана. Артур ещё не знает, что у него есть дочь… — Вдруг Морган что было силы стукнул кулаком по передней панели. — Дочь, чёрт возьми! Дочь! Это же было ясно как божий день!
Я ударила по тормозам.
— Что с тобой?
— Ха! Что со мной! — воскликнул Морган с потерянным видом человека, которому только что пришло в голову, что он, возможно, переоценивал свои умственные способности. Затем повернулся к Пенелопе и спросил у неё: — Как ты находишь мои уши? Тебе не кажется, что они сильно смахивают на ослиные? А мне кажется! Недавно эти уши прохлопали одну любопытную фразу Бренды. Она назвала дочь Артура твоей младшей сестричкой! Из этого следует, что либо Дана твоя мать, либо Артур твой отец. Лично я ставлю на Артура.
Пенелопа вздохнула:
— Ты выиграл, Морган.
— Ещё бы! Я делаю ставки наверняка. Теперь ясно, почему Артур так озверел, когда я… Впрочем, ладно. — Морган посмотрел на Дейдру и на лице его отразилось недоумение. — Вы не удивлены, миледи?
— Я давно это знала, — ответила она. — И Пенелопа знала, что я знаю. Только и того, что сегодня мы впервые открыто признали это друг перед другом.
— Потрясающе! — сказал Морган, откинувшись на спинку своего сидения. — Просто очаровательно… Но почему вы скрывали это?
— Спроси у Артура, — сказала я, нажав на газ и отпуская педаль сцепления. — Когда он вернётся.
Машина тронулась, плавно набирая скорость.
Некоторое время мы ехали молча. Наконец Морган задумчиво произнёс:
— Вот что, Бренда. Я знаю тебя лишь три месяца, но уверен, что ты не из тех, кто сначала говорит, а потом думает. Тогда ты не проболталась, ты умышленно назвала при мне крошку Дейдру сестрой Пенелопы. Ведь так?
— Так, — ответила я. — И не упрекай себя в несообразительности. Прежде всего, сообразительность — это умение всё подмечать и делать правильные выводы, а заторможенность зачастую происходит от излишка ума. Когда думаешь о многих вещах сразу, то порой не успеваешь следить за всеми своими мыслями. На моём профессиональном жаргоне это называется переполнением стэка.
