В городе царила невообразимая суматоха. Повсюду реяли знамёна, окна и фасады домов украшали гирлянды цветов. Все жители Авалона, знать и простые горожане, взрослые и дети, были празднично одеты, в приподнятом настроении. Каждая харчевня, каждая пивная и даже дешёвая забегаловка на время стали сосредоточием жизни прилегающих к ним кварталов. Владельцы питейных заведений мигом повысили цены на свою продукцию и рассчитывали к концу дня собрать как минимум недельную выручку.

Словом, был обычный праздничный день из тех приятных дней, что приходят в дома людей нечаянной радостью — ожидаемые, но в данный момент совершенно неожиданные. Конечно, настоящие торжества в связи с победой были ещё впереди — когда в Авалон прибудет король во главе своей победоносной армии, с сотнями захваченных у врага знамён и прочих трофеев, с сундуками, полными золота, серебра и драгоценных камней, полученных в качестве контрибуции, с наспех пошитыми штандартами новых графств, присоединённых к королевству в результате аннексии… Но всё это ещё будет, а пока что народ праздновал само известие о победе, предвкушая грядущие, более пышные торжества.

Во дворце Кевин расстался с Морганом и отправился на поиски Дейдры — что оказалось далеко не таким простым делом, как можно было предполагать. Дворец напоминал растревоженный пчелиный улей, здесь вовсю кипела лихорадочная работа по подготовке к праздничному пиру. Придворные и слуги сбивались с ног, выполняя распоряжения вышестоящего начальства, и никто не мог дать Кевину вразумительный ответ о местонахождении Дейдры, хотя большинство приказов исходило либо от неё, либо от Даны. Несколько раз он вроде нападал на её след, но приходил слишком поздно и заставал только людей, с которыми она недавно говорила, а затем исчезала в неизвестном направлении.

Кевин рыскал по всему дворцу, переходя с этажа на этаж, из одного крыла в другое, пока наконец не повстречал Бронвен. С некоторых пор сестра Колина взяла себе в привычку попадаться ему на глаза в самое неподходящее время и в самых неожиданных местах. Иногда Кевину казалось, что она непрестанно шпионит за ним, и это обстоятельство привносило в его жизнь значительный элемент дискомфорта.

Коридор был безлюден, но из-за поворота доносился шум приближавшихся шагов. Бронвен прижала палец к губам, схватила Кевина за руку и увлекла его в комнату, из которой только что вышла. Это была крохотная квартира одного из низших придворных чинов, и Кевин вообще не понимал, что Бронвен здесь делала. Также он не мог понять, почему позволил ей затянуть себя в эту конуру.

Бронвен закрыла дверь и повернулась к Кевину.

— Где ты пропадал? — Это был не вопрос, а скорее констатация того факта, что он с самого утра отсутствовал. Бронвен отлично знала, что сегодня после завтрака он вместе с Морганом и его учениками отправился за город.

— У меня были свои дела, — не очень дружелюбно произнёс Кевин. — Я не обязан отчитываться перед тобой.

— Опять скрывался от меня? — кокетливо спросила она.

Сердце Кевина заныло в истоме. Он не считал Бронвен красивой или хотя бы хорошенькой — но вместе с тем испытывал какое-то непонятное, иррациональное влечение к ней. И ничего не мог с собой поделать…

— Что тебе нужно? — простонал Кевин. — Почему не оставишь меня в покое?

Бронвен прищурилась и пытливо поглядела на него.

— Неужели? Ты вправду хочешь, чтобы я оставила тебя в покое? Гм, очень сомневаюсь. Твой взгляд говорит совсем о другом.

Из последних сил Кевин постарался сосредоточиться на её веснушках, что обычно производило желаемый эффект ушата холодной воды на его голову. В отличие от Дейдры, россыпь веснушек на лице которой приятно смягчала её слишком яркую, ослепительную красоту, Бронвен была попросту конопатой, что не добавляло привлекательности её и без того некрасивому лицу.

Однако же, Бронвен ему нравилась. Нравилась, несмотря на её веснушки, круглое лицо, маленький нос, тонкие губы и щуплую, совсем ещё детскую фигуру…

— Ничего, — выдохнул Кевин. — Ничего. Скоро Морган освободит меня от твоих чар. Очень скоро…

Бронвен присела на край кровати и грустно улыбнулась:

— Не надейся, милый. Даже Моргану это не по зубам.

Этими словами она фактически признавала свою вину, однако Кевин нисколько не возмутился. Он и так почти не сомневался, что Бронвен наслала на него приворот, а её признание даже принесло ему облегчение. Больше всего Кевин боялся той маловероятной возможности, что его влекло к ней безо всяких чар.

— Морган справится, — сказал он с уверенностью, которой на самом деле не испытывал. — Но я даю тебе шанс самой всё уладить. Если ты немедленно освободишь меня от своего заклятия, я буду считать это лишь прискорбным недоразумением и не стану держать на тебя зла. А если откажешься, тогда… — Кевин умолк в нерешительности.

— И что тогда? — сардонически ухмыльнулась Бронвен. — Пожалуешься Дейдре? И чем она поможет тебе? Тем, что попытается выцарапать мне глаза?

Кевин пододвинул стул и сел.

— Между прочим, это идея, — спокойно промолвил он. — Сам я ничего тебе сделать не могу — ведь ты девушка. Так пусть с тобой разберается Дейдра. А я тем временем улажу другую нашу проблему — прикончу Эриксона.

— Вот как? — насторожилась Бронвен. — Ты собираешься убить его?

— Пожалуй, придётся. В целях самозащиты.

— Разве он угрожает тебе?

— А разве нет? Ведь он убивает всех, кто… ну, кто… — Кевин покраснел. — В общем, ты сама знаешь.

— Да, знаю. Но к тебе это не относится. Всё уже в прошлом. Эриксон больше не интересуется личной жизнью Дейдры. Можешь мне поверить, я точно знаю.

— Откуда?

— От верблюда! Знаю и всё.

— Тебе сам Эриксон сказал? И ты поверила ему? Этому сумасшедшему маньяку?

Бронвен покачала головой:

— Так называемое сумасшествие Брана Эриксона — один из самых нелепых мифов королевского двора. Бешеный барон вовсе не бешеный, его действия были продиктованы не безумием, как все думают, а трезвым расчётом. Теперь у него больше нет причин преследовать Дейдру.

— А раньше эти причины были?

Бронвен поднялась с кровати и подошла к окошку. Положив левую руку на подоконник, она пристально вгляделась в Кевина.

— Ты действительно хочешь знать?

— Да, хочу.

— А не пожалеешь? Ведь порой неведение — благо.

Сердце Кевина сжалось от дурных предчувствий.

— Только не для меня. Я должен знать всё, что касается Дейдры.

— Что ж, ладно. Только сначала ты должен пообещать, что будешь молчать обо всём услышанном. Что бы ты ни узнал, никому не расскажешь.

Требование Бронвен показалось Кевину более чем странным, а её мрачный тон тревожил и настораживал. Видя его колебания, она предупредила:

— Это непременное условие. Без его выполнения можешь не рассчитывать на мою откровенность.

Кевин вздохнул и опрометчиво решил, что лучше знать на таких условиях, чем не знать вообще.

— Хорошо. Я даю тебе своё слово.

Бронвен не спеша прошлась по комнате и остановилась позади Кевина, облокотившись на спинку его стула.

— Даже не знаю, с чего начать, — ровным, бесцветным голосом заговорила она. — Эта тема причиняет мне боль.

— Почему?

— По многим причинам. В частности потому, что Эриксон старался для моего брата Эмриса.

— Для Эмриса? — Кевин хотел было повернуться, чтобы заглянуть Бронвен в глаза, но затем почему-то передумал. — Что за глупости?

— Это не глупости. Я говорю серьёзно. Эриксон только прикидывался сумасшедшим, да так мастерски, что сумел одурачить всех. На самом же деле он был в сговоре с Эмрисом и действовал исключительно в его интересах. Лично ему было глубоко плевать на Дейдру и её гульки. Он убеждённый мужеложец, женщины его совершенно не трогают, даже со своей женой он спит от случая к случаю, отдавая предпочтение молоденьким мальчикам… Фу, какая гадость! — Бронвен негодующе фыркнула, а Кевина передёрнуло от отвращения. — Теперь же Эмрис лишён всех прав на престол и отправлен в ссылку, королём стал Колин, он женится на Дане, у них, безусловно, будут дети, а значит, у Эриксона больше нет мотива для дальнейших убийств.

— Всё равно ничего не понимаю, — озадаченно произнёс Кевин. — Какой прок был Эмрису от… от всех тех убийств?

— Власть, престол — в этом всё дело. Эмрис глуп, как индюк. Он не принимал в расчёт Колина и думал, что единственным препятствием между ним и короной является Дейдра, вернее, её будущие дети. Физически устранить её он не решался, памятуя о горькой участи нашего отца, поэтому сговорился с Эриксоном, чтобы… То есть идея, как я понимаю, первоначально принадлежала Эриксону, сам Эмрис до такого не додумался бы… Короче, они наслали на Дейдру чары бесплодия.

— Что?! — воскликнул Кевин и попытался встать, однако не смог сдвинуться с места — его будто парализовало.

— Извини, — отозвалась за его спиной Бронвен. — Я должна была это сделать, чтобы ты не начал буянить.

— Отпусти меня! Я убью их!

— Не кричи, повторяю, — голос Бронвен стал жёстким. — Иначе мне придётся лишить тебя речи. Успокойся, возьми себя в руки и выслушай меня. Эмрис и Эриксон наслали на Дейдру чары бесплодия, но они требовали много времени, чтобы закрепиться, — от шести до двенадцати месяцев. Кроме того, для успешного воздействия заклятия необходимо было оградить её от мужчин, что Эриксон и сделал.

— Но я… — начал Кевин, подобно утопающему, хватаясь за соломинку.

— Ты появился слишком поздно, — с горькой усмешкой ответила Бронвен. — Ты вызволил Дейдру из рук похитителей, но разрушить чары уже не мог. А что касается других, что были до тебя… то они были недолго. Для закрепления чар требовалось постоянное присутствие у Дейдры чувства неудовлетворённого желания, чего Эриксон и добился, устроив свой террор. И в конце концов чары закрепились.

Кевин громко взвыл. Бронвен обошла его и, остановившись перед ним, строго произнесла:

— Я вовсе не шутила, когда обещала отнять у тебя дар речи. Клянусь, я так и сделаю, если ты будешь плохо вести себя. Будь умницей, Кевин, не заставляй меня пожалеть, что я доверилась тебе. Мужайся, прими достойно этот удар судьбы.

— Ты всё это выдумала! — заявил Кевин, с опозданием вспомнив, что людям свойственно отрицать даже очевидные факты, если они расходятся с их пожеланиями. — Всё это ложь!

— Увы, нет, — покачала головой Бронвен. — Это правда, горькая правда — но такова жизнь. Эмрис и Эриксон добились своего. Дейдра уже не сможет иметь детей. Никогда.

— И ты знала это?! Знала и молчала?!

— Не кричи. За кого ты меня принимаешь? Думаешь, я позволила бы им сотворить такое? К сожалению, я узнала об этом слишком поздно, уже после смерти дяди Бриана. Мне Эмрис рассказал. Я пригрозила уличить его в причастности к покушению на дядю, и он с испугу признался во всех своих преступлениях.

— Значит, он всё-таки повинен в смерти короля?

— Самым непосредственным образом. Когда произошло покушение, я сразу заподозрила Эмриса и подслушала его разговор с Эриксоном. Они, глупцы, считали, что их защиту нельзя обойти, а я…

— Что ты услышала?

— Эмрис жаловался Эриксону, что дело не выгорело. Мол, король умирает, убийца, как и было задумано, скончался от яда, но оказалось, что совсем недавно дядя Бриан втайне изменил завещание в пользу Колина…

— То есть, — снова перебил её Кевин, — ты узнала достаточно, чтобы обоих казнили. Почему же тогда молчала?

Бронвен тяжело вздохнула и ответила:

— Дядю Бриана это всё равно не воскресит, а Эмрис — мой брат…

— Он преступник! — гневно воскликнул Кевин.

— Да, он преступник и заслуживает смерти. Но он мой брат, и я люблю его… Не так, как Колина, иначе, но всё же люблю. У тебя нет ни братьев, ни сестёр, Кевин МакШон, и тебе трудно понять мои чувства.

В мозгу Кевина промелькнула дикая мысль, что он, пожалуй, смог бы собственноручно убить Александра (да! однажды он чуть было не сделал это), но хладнокровно отправить родного брата на эшафот у него точно не хватило бы духу. Отчаянные попытки вспомнить, кто такой Александр, вызвали у Кевина сильную головную боль, а спустя секунду он и вовсе позабыл, о чём только что думал. Мгновенное озарение ушло, оставив лишь воспоминание об острой беспричинной боли…

— Ошибаешься, Бронвен, — сказал Кевин. — Я понимаю твои чувства и уважаю их. Ты не можешь сообщить о преступлении своего брата, ладно, тогда это сделаю я.

— А ты помнишь, что дал мне слово молчать?

— Да, но…

— Ты дал мне слово, — настойчиво повторила Бронвен.

— Но я же не думал, что это так серьёзно.

— Надо было хорошенько подумать, прежде чем принимать мои условия. А теперь уже поздно. Ты дал мне слово и должен сдержать его… если, конечно, ты честный человек.

— Будь ты проклята! — прорычал Кевин, вне себя от ярости. — С каким удовольствием я придушил бы тебя!..

— Вот поэтому ты и сидишь обездвиженный, чтобы сгоряча не натворил глупостей. Разве я виновна в бесплодии Дейдры? Я только сообщила тебе дурную весть.

— А ещё ты покрываешь преступников — своего брата и Эриксона, — с хищным блеском в глазах проговорил Кевин. — Я не намерен потакать тебе в этом. Я дал слово молчать и сдержу его. Но я оставляю за собой право лично расправиться с этими мерзавцами. Я убью их! Обоих!

— Эмриса не тронь, — предупредила Бронвен. — Впрочем, он уже далеко, и когда ты остынешь, тебе вряд ли захочется пускаться в многонедельное плавание ради того, чтобы утолить свою жажду мести. А что касается Эриксона, то тут мы с тобой едины. Я тоже не собираюсь прощать ему смерть дяди и издевательство над Дейдрой.

— Так почему же ты…

— Я очень терпелива, и времени у меня вдоволь. Прелесть мести состоит в том, чтобы готовить её тщательно и неспешно, получая наслаждение от каждой, даже самой ничтожной детали. — В глазах Бронвен заплясали дьявольские огоньки, отчего по спине Кевина пробежал озноб. — Эриксона ждёт сущий ад.

— Кара Господня? — криво усмехнулся Кевин.

— О нет, моя кара. Как говорится в пословице, на Бога надейся, но сам не плошай. Я готовлю для Эриксона такие муки при жизни, что после смерти ад ему раем покажется. Предлагаю тебе участвовать в этом. У тебя богатое воображение, так что, надеюсь, ты внесёшь свою лепту в наше общее дело, подашь мне идею ещё нескольких, особо изощрённых пыток. А потом, когда всё будет готово, мы вместе насладимся зрелищем долгих предсмертных страданий Эриксона.

Кевин неожиданно икнул. Холодная, расчётливая жестокость Бронвен вызвала у него приступ тошноты. Сейчас он не чувствовал к ней никакого влечения.

— А пока, — между тем продолжала Бронвен, — побудь здесь полчасика, обдумай моё предложение, угомонись, остынь. Позже я зайду узнать о твоём решении… Кричать бесполезно, — добавила она, когда Кевин раскрыл рот, но вместо протестующих возгласов смог издать лишь серию негромких булькающих звуков. — Эта комната надёжно защищена и в коридоре ничего слышно не будет. Не трать понапрасну силы. — Она наклонилась и чмокнула его в губы. — Надеюсь, когда я вернусь, ты будешь более спокоен. До скорой встречи, Кевин. Не обижайся.

С этими словами она повернулась и вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Кевин лишь возмущённо промычал ей вслед. Он проклинал Бронвен, на чём свет стоит, и неистовствовал по поводу своего бессилия. Такого унижения он не испытывал ещё никогда и чуть не рыдал от гнева и досады. Он был связан по рукам и ногам, как спеленатый младенец. Он был в состоянии гораздо худшем, чем брошенный ребёнок, так как не мог закричать, позвать на помощь…

К счастью для Кевина, его мучения длились недолго. Спустя несколько минут после ухода Бронвен раздался осторожный стук в дверь. Кевин собрал все свои силы и как можно громче застонал в надежде, что его услышат. Так оно и случилось. Дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась курчавая головка Даны.

— Лорд МакШон! — озадаченно произнесла она. — Что с вами?

Кевин снова застонал, бешено вращая глазами.

Дана проскользнула в комнату и подошла к нему. Кевин с мольбой глядел на неё.

— О Боже! — произнесла она, поняв наконец, в чём дело. — Да на вас наложено заклятье! Потерпите, сейчас я вам помогу.

Её руки опустились ему на плечи. Тело Кевина сотрясла судорога.

— Обычные чары безмолвия и неподвижности, — сказала Дана то ли себе, то ли ему. — Но какие цепкие! Как мастерски наложенные! Кто ж это вас так отделал? Я проходила мимо, как вдруг почуяла что-то неладное. Комната была защищена сильным отворотным заклятием, и я чуть было не пошла дальше, только в последний момент спохватилась… Ну, вот и всё, вы свободны.

— Бронвен… — сипло произнёс Кевин, едва лишь обрёл дар речи. — Бронвен…

— Так это она? — спросила Дана. — Почему? Что между вами произошло? Надеюсь, не то, о чём я подумала? Я давно заметила, что она без ума от вас, но не советую вам пользоваться этим. Если Колин узнает…

Кевин вскочил со стула, чуть не сбив Дану с ног.

— Эриксон!.. Вы не видели Эриксона?

— Недавно он был в Банкетном зале, — ответила сбитая с толку его странным поведением Дана. — Что с вами стряслось, в конце концов? Зачем вам понадобился Эриксон?

— Он негодяй! Смерть ему! — прорычал Кевин и опрометью выбежал из комнаты, забыв даже поблагодарить Дану за помощь.