ФИОНА, ПРИНЦЕССА СВЕТА
24
Из-за дома доносился гитарный скрежет, сопровождаемый барабанной дробью. Ничего другого, впрочем, я не ожидала. С тех пор как мальчики переселились в Сумерки Дианы, они здесь постоянно репетировали, делая перерыв только на условную ночь. Даже пушистики, которые в первые дни не находили себе места, уже привыкли к этому и теперь спокойно резвились себе в траве, не обращая никакого внимания на грохот, рёв и скрежет, разве что избегали приближаться к источнику столь громких и не слишком мелодичных звуков.
Но была тут и одна странность. За домом вовсю шла репетиция, а главный концертмейстер, Патрик, сидел на крыльце парадного входа с таким видом, будто это его совсем не касалось, спокойно пил кофе и курил сигарету. Заметив меня, он поздоровался:
— Привет, Фи, рад тебя видеть. Кстати, классное платье. Ты смотришься в нём просто сногсшибательно. Приятно сознавать, что у меня такая стильная сестрёнка.
— Спасибо, — ответила я, польщённая его похвалой. — А мне приятно, что у меня такой любезный братишка.
Патрик никогда не упускал случая сделать мне комплимент по поводу одежды. Этим он выгодно отличался от Феба, который совершенно не обращал внимания на мои наряды.
— Присаживайся, — предложил брат. — Кофейку хочешь? — В его руке появилась ещё одна чашка. — Я приготовил себе про запас.
— С удовольствием, — Я взяла чашку и присела на ступеньки рядом с ним. — Что-то ты сегодня невесел, Пэт. В чём дело? Поссорился с Амалией?
— Нет, с ней всё хорошо. Через часик смотаюсь на Дамогран и заберу её на выходные.
— Тогда что случилось? Почему ребята репетируют без тебя.
— Это не репетиция, — ответил Патрик. — Сейчас мы слушаем очередного кандидата на вторую гитару.
— Но тогда тем более ты должен в этом участвовать, — сказала я. — Какое же прослушивание без лидера группы?
— Ну, в принципе, мне и отсюда хорошо слышно, — заметил он. — Паршиво играет, согласна?
Чтобы не разочаровывать его, я утвердительно кивнула. Хотя, если честно, не чувствовала никакой разницы. Несмотря на все мои старания, мне так и не удалось понять тяжёлый рок. Это сильно огорчало меня: ведь мой брат Патрик и мой лучший друг Феб были заядлыми рокерами, а я не могла разделить их увлечение и наслаждаться вместе с ними этой музыкой. Мне нравились разве что некоторые рок-баллады, а от остальных песен, чересчур энергичных и напористых, у меня вяли уши.
— А кого вы сейчас прослушиваете? — поинтересовалась я ради проформы. — Я его знаю?
— Может, и знаешь. Это Брокайд, побочный сын Камлаха Фергюсона.
— Тот, что от Марты?
— Да. Полный бездарь. — Патрик вздохнул. — А впрочем, даже будь он гением, Феб всё равно отверг бы его.
— С какой стати? — удивилась я. — Не слышала, чтобы у Феба были какие-то трения с Фергюсонами. Скорее, это ты их недолюбливаешь.
Стойкую неприязнь к Моргану Фергюсону, первому министру Дома Источника, и ко всему его потомству Патрик унаследовал от своего отца. Ещё задолго до нашего появления на свет Кевин был без памяти влюблён в Монгфинд Энгус, но она не ответила ему взаимностью и вышла замуж за Моргана. С тех пор Кевин заимел большой зуб на всё семейство Фергюсонов и, сам того не желая, внушил подобное чувство своим детям.
— Дело не в Фергюсонах, — мрачно произнёс брат. — Феб бракует всех претендентов, независимо от их мастерства и происхождения. Причём всякий раз находит убедительные причины, с которыми мы не можем не согласиться. А сегодня у меня возникли подозрения, постепенно переходящие в уверенность, что он неспроста такой разборчивый. Похоже, у него есть своя кандидатура, но он никак не решается её предложить. Боится, что мы будем против — все, кроме Шейна.
— Ага! — сообразила я. — Ты думаешь, что это девушка?
— Почти не сомневаюсь. И даже догадываюсь, кто. Одна гитаристка из нашего последнего мира.
— Его подружка? — как можно безразличнее спросила я.
— Не знаю. После той вечеринки, на которой они познакомились, я её больше не видел. И Феб о ней ни разу не упоминал. Однако стащил у меня диск с её записями — как раз сегодня утром я это обнаружил. Надо признать, что играет она здорово.
— Так в чём же проблема? Что она не ведьма? Или что девчонка?
Патрик заметно смешался:
— Ну… в шоу-бизнесе существует такое понятие, как формат. У нас команда мальчишеская, колдовская — это формат, в котором мы привыкли работать. Тут и чисто технические моменты, и психологические…
— Короче, — перебила я, — ты пока не готов к перемене формата. И Мортон с Гленном, как я понимаю, тоже. Но ничего, Феб с этим справится. Промаринует вас ещё недельку-другую безрезультатными прослушиваниями, пока вы не дойдёте до кондиции, а потом предложит свою протеже. И у вас просто не останется сил на возражения.
— Да уж, — согласился Патрик. — Скорее всего, так и будет. Феб умеет настоять на своём.
— А как он вообще? — спросила я. — Держится нормально?
— Абсолютно. Такое впечатление, что вернулся прежний Феб, каким был пять лет назад. Вместе планируем следующие гастроли, работаем над обновлением репертуара, постоянно спорим о том, сколько должно быть своих вещей, а сколько можно взять чужих — и каких именно. На днях он написал слова для новой песни, сейчас сочиняем музыку. Вроде отлично получается.
— И о чём песня?
— О любви. Будет шикарная баллада, тебе обязательно понравится. Феб и раньше был хорошим поэтом, но его последнее стихотворение — просто супер. Можно подумать, что купание в Источнике раскрыло новые грани его таланта.
— Кстати, а что он говорит про Источник?
— Ничего конкретного. Самой темы не избегает, но от прямых ответов уходит. А я не настаиваю. Мне, конечно, хотелось бы знать, за какие заслуги Источник так его отметил, но нельзя сказать, что я сгораю от любопытства. Для меня главное, что Феб остался своим в доску парнем и никакие уровни Круга Адептов его не изменили.
Тем временем гитары умолкли и теперь слышался только перестук барабанов. Мои уши могли наконец отдохнуть — Мортон барабанил красиво и ненавязчиво. Патрик вышвырнул свой окурок по микро-туннелю куда-то в безвоздушное пространство и тут же начал новую сигарету.
— Между прочим, Фи, это правда, что Феб уже не сможет стать Стражем Порядка?
— По-видимому, да, — ответила я. — Во всяком случае, так считает Софи. По её мнению, теперь Феб слишком прочно связан с Источником, и эту связь невозможно разорвать.
— Вот и хорошо, — сказал Патрик. — Фебу совсем не нравились планы Порядка. А сейчас он явно воспрянул духом. Похоже, Источник предложил ему такое будущее, которое его полностью устраивает.
— Да, наверное, — согласилась я. — Вот только хотелось бы знать, что это за будущее.
И я, и другие адепты спрашивали у Хозяйки, зачем Источник допустил Феба на десятый уровень. Она ответила, что сама не знает, но мы ей не поверили. Источник не мог так поступить без её ведома и согласия.
Феб тоже темнил и настойчиво утверждал, что ничего по существу дела Хозяйка ему не сказала. Однако я не сомневалась, что те или иные объяснения он всё-таки получил. Причём они целиком удовлетворили его, иначе он не вёл бы себя так спокойно…
Барабанный перестук прекратился, и вместо него зазвучал орган — торжественно и величественно. У мальчиков многие песни начинались с такого многообещающего вступления. А потом врывались злющие гитары и всё портили.
Патрик одним глотком допил свой кофе и поднялся.
— Так, кажется, прослушка закончилась, — с облегчением произнёс он. — Теперь остаётся только сказать Брокайду, что его стиль нас не устраивает.
— А почему бы прямо не сказать, что он плохо играет? — спросила я, проходя вслед за братом в дом.
— Я так никогда не делаю. Считаю, что человеку нужно дать шанс. А вдруг через несколько лет его талант внезапно расцветёт, и он станет виртуозом… Гм-м. Хотя в этом случае надежд мало.
Мы пересекли просторный холл, миновали кухню и через чёрный ход вышли с противоположной стороны дома. Как и на прежнем месте базирования группы, здесь стоял помост с аппаратурой и инструментами, а сверху раскинулся колдовской навес, предохраняющий от дождя и солнечных лучей. Впрочем, на этой широте Сумерек Дианы солнышко никогда не жгло, а лишь ласково грело.
Как я и ожидала, на синтезаторе играл Феб. Остальные ребята — Мортон, Шейн и Гленн, — развалились в плетённых креслах возле помоста и глушили из бутылок пиво. Все четверо шумно поприветствовали меня, затем Шейн удивлённо спросил у Патрика:
— Разве ты не сбежал к Амалии?
— Ещё нет, просто пил кофе. А где Брокайд?
— Только что отправился в Авалон, — ответил Феб, соскочив с помоста. — Мне лень было вести его через Безвременье, так что просто швырнул тётушке Бренде.
— Быстро же ты освоился! — сказала я с невольной завистью; самой мне понадобилось несколько месяцев, чтобы решиться на переброску живого человека.
— А я так надеялся, что Феб промахнётся, — с кислой миной произнёс Мортон. — И избавит мир от чудовища, целый час терзавшего своей жуткой игрой наш деликатный, утончённый слух.
— Парень не виноват, что бездарь, — вступился за Брокайда Гленн. — Это его беда.
— И не такой уж он бездарь, — заметил Шейн. — Просто посредственность. Для какой-нибудь попсовой команды вполне сгодится.
— Что я слышу? — насмешливо фыркнул Мортон. — Ишь как бросились его защищать! А всё небось потому, что он тоже незаконнорожденный. Право-слово, какая-то ублюдочная солидарность.
Шейн с громким рычанием вскочил на ноги, угрожающе сжимая кулаки. Мортон не стал мешкать и сразу скрылся в Туннеле, а взбешённый Шейн последовал за ним. К этой погоне собирался присоединиться и Гленн, но Патрик с Фебом вовремя схватили его за руки.
— Успокойся, Гленн, — сказал Феб. — Не надо так реагировать. Мортон — натуральный идиот.
— У него извращённое чувство юмора, — добавил Патрик. — И никакими побоями это не исправишь. Лучше просто игнорировать его дурацкие шуточки.
Гленн вздохнул и поднял с травы недопитую бутылку пива.
— Легко тебе говорить, Пэт, — с горечью промолвил он. — Ты-то, по крайней мере, знаешь своего отца. И он признаёт тебя как сына.
Патрик не нашёлся, что ответить. Полуофициально отцом Гленна считался Малкольм Лейнстер, старший сын Бренды и Колина, с которым в своё время Дейдра была помолвлена и дело даже чуть не дошло до свадьбы. Однако против этой версии свидетельствовало то, что Малкольм никогда не проявлял заботы о своём якобы сыне. То же касалось и брата Малкольма, Бриана — второго кандидата на отцовство. Его подозревали на том основании, что он был мужем Софи, которую связывала с Дейдрой давняя любовь. Сама Дейдра не опровергала, но и не подтверждала этих слухов, а Гленн, кажется, был на все сто процентов уверен, что его отец — не Малкольм и не Бриан.
Самые злые языки в Авалоне утверждали, что Гленн родился от тайной связи Дейдры с её родным братом Кевином. Авторы этих грязных инсинуаций ссылались на внешнее сходство Гленна и Кевина, хотя в действительности Гленн был просто похож на своего деда Артура — и даже в большей степени, чем Кевин. Среди прочих возможных кандидатур сплетники называли также имя моего отца Эрика, памятуя о том, что когда-то у Дейдры был с ним роман. Впрочем, я точно знала, что эти подозрения совершенно беспочвенны. И, если честно, немного жалела об этом — Гленн был милый мальчик и очень мне нравился. Я бы не возражала против такого брата.
У Шейна ситуация была ещё хуже: даже его мать не имела понятия, от кого у неё сын. Не хочу наговаривать на тётушку Алису, но факт остаётся фактом, что она не слишком разборчива в своих отношениях с мужчинами — и это ещё мягко сказано. А поскольку Шейн родился с так называемым полукровным Даром, то его отец был простым смертным и, скорее всего, жил в одном из обычных миров. Возможно, у Алисы был с ним роман всего на одну ночь (или даже на один вечер), а через несколько дней она и вовсе забыла об этом приключении…
— Ну что ж, — сказал Патрик. — Вижу, репетиция на сегодня закончена. Продолжим завтра… — Он сделал паузу, словно колеблясь. После чего решительно заявил: — А прослушка вообще отменяется. Я сообщу об этом остальным кандидатам.
— Почему? — насторожился Феб. — Ты что, уже согласен оставить только одну гитару?
— Нет, гитары будет две. Но я больше не собираюсь тратить впустую время. Раз ты твёрдо намерен протащить в команду свою блондиночку, я не стану возражать. Всё равно тебя не переспоришь.
Феб моментально покраснел и часто захлопал ресницами. Гленн озадаченно посмотрел на него, затем уставился на Патрика:
— О чём ты говоришь? Что ещё за блондиночка?
— Гитаристка, очень талантливая. Ты должен её помнить. Она была на нашей последней пирушке и ни на шаг не отходила от Феба.
— Да-да, помню, — кивнул Гленн. — Симпатичная девочка, чертовски похожа на… Но ведь она не ведьма. А наша группа называется «Колдуны».
— Плевать, — коротко ответил Патрик и направился в дом.
Секунду помешкав, Гленн бросился за ним следом.
— Эй, Пэт, погоди. Это неправильно, не по процедуре. Такой серьёзный вопрос мы должны обсудить и проголосовать.
— Давай обсудим, если хочешь. Но я в любом случае поддержу Феба. И Шейн будет на нашей стороне. Ты же знаешь, он давно хотел, чтобы в нашей команде появилась девчонка. А ведьма или не ведьма, ему по барабану. Главное — чтоб мордашка смазливая.
Продолжая спорить, они вошли в дом, а я повернулась к Фебу, чьи щёки по-прежнему пылали румянцем смущения.
— Давно ты к нам не заглядывала, — сказал он.
— Почему давно? — пожала я плечами. — Всего лишь пять дней.
— Целых пять дней, — уточнил он. — Как продвигается расследование?
— Да никак. Всё по-старому.
— Новых самосожжений не было?
— Если и были, то не на людях, — ответила я, присев в одно из плетённых кресел. — А судя по тому, что за эти полмесяца ни в одном из Домов не зарегистрировано всплеска загадочных исчезновений, все самоубийцы благополучно воскресли. Мы всё больше склоняемся к мысли, что Нергал нашёл новый путь в наше мироздание. И теперь те его прислужники, что имели глупость покончить с собой публично, кусают себе локти от досады — ведь они уже не смогут вернуться к своей прежней жизни.
— А что с поисками Олафа?
— Глухой номер. Близняшки отказались в этом участвовать, и я их не упрекаю. А без их помощи дело вообще безнадёжное.
Единственной персоналией, которую Вика сумела добыть из мыслей Агриппы Диоскура, был некий «брат Олаф». Расследование не выявило среди его знакомых ни одного человека с таким именем, а проверить всех колдунов, которых зовут Олаф, не представлялось возможным. Это было весьма распространённое асгардское имя: только в Доме Одина насчитывалось почти семь тысяч Олафов, а в остальных Домах — ещё несколько сотен. К тому же не исключено, что этот человек, подобно Мпило Уфуэ, у себя на родине считался мёртвым.
— Вот что, Фи, — заговорил Феб нерешительно, — мне нужен твой совет. С тобой бывало так, что в Источнике ты встречала знакомых тебе людей? То есть, вернее, моделей, фантомов этих людей, созданных Источником.
— Ну… да, — ответила я, чувствуя неприятный холодок в животе. Неужели Феб повстречал в Источнике меня? Страшно даже представить, о чём мы могли говорить. И не только говорить… — А что?
— Я виделся с призраком Ричи.
— Ага! — Боюсь, в моём возгласе прозвучало слишком много облегчения. — Вы дрались или беседовали?
— Просто беседовали. Он вёл себя миролюбиво и рассказал мне о событиях, которые предшествовали его отлучению. А я никак не могу решить, что делать дальше. Не уверен, что имею право разглашать эти сведения.
— Почему?
— Я ведь получил их вроде как конфиденциально. Сомневаюсь, что настоящий Ричи стал бы со мной откровенничать — по большому счёту, эту информацию сообщил мне Источник. Если бы он хотел, чтобы об этом знал кто-нибудь другой, например, Кевин, то давно устроил бы ему встречу с фантомом Ричи.
— Возможно, ты прав, — согласилась я. — Но мне кажется, есть и другие причины, заставляющие тебя молчать.
— Да, — признался Феб. — Формально никаких обещаний хранить тайну я не давал. Вот только… рассказ Ричи навёл меня на некоторые догадки. Я боюсь, что подобные соображения возникнут и у Кевина. А тогда скандала не избежать.
— Насчёт меня можешь быть спокоен, — заверила я. — Кевину ничего не скажу. И вообще никому без твоего разрешения.
— Хорошо.
Феб пододвинул соседнее кресло, сел напротив меня и стал рассказывать о своей беседе с призраком Ричи. Говорил он тихо и раз за разом поглядывал на дом, опасаясь появления ребят. К счастью, нам никто не помешал.
— Потрясающе! — произнесла я, выслушав его. — И что бы это значило?
— Не знаю. Я спрашивал у Хозяйки, но она ничего не ответила. И явно была недовольна, что я об этом узнал.
— Однако же, — заметила я, — у тебя было больше двух недель на размышления. Ты так ни до чего не додумался?
— Да нет, есть одна догадка. Ричи говорил вполне искренне и, кажется, свято верил в свою невиновность. Кроме того, если бы он замышлял какие-то жуткие преступления, Хозяйка остановила бы его ещё на стадии их планирования.
— Не факт, — возразила я. — Всё это время он мог не приходить к Источнику.
— Такой вариант исключить нельзя, хотя более вероятным мне кажется другое объяснение: у Ричи могло случиться раздвоение личности, которое Хозяйка своевременно не обнаружила.
В первый момент я поражённо уставилась на Феба, но потом, поразмыслив немного, кивнула:
— Любопытная версия. Значит, получается, что она видела лишь мысли доминантной личности, а его второе «я» скрывалось глубоко в подсознании.
— Вот именно, — кивнул Феб. — А когда «alter ego» Ричи просыпалось и овладевало им, он становился способным на преступления — и совершал их. В конце концов, в каком-то из многочисленных Теночтитланов его застукал за этим занятием один из колдунов — то ли член Звёздной Палаты, то ли их осведомитель. Потом они захватили Ричи, поставили его перед судом, но ему удалось скрыться. А на следующий день он явился в Безвременье, чтобы посоветоваться с Хозяйкой. Наверное, только тогда она и выявила у него раздвоение личности.
— С помощью Источника?
— Думаю, да. Как раз для этого она заставила Ричи окунуться в него. Другой причины я не вижу.
Я снова задумалась. Феб терпеливо ждал.
— Пожалуй, это многое объясняет, — признала я наконец. — А Хозяйка поступила в своей обычной манере — просто умыла руки. Отлучила Ричи от Источника и сняла с себя всю ответственность за него. Мол, пусть теперь с ним разбирается Звёздная Палата… М-да. Кевину будет крайне неприятно это услышать.
— И не только это, — заметил Феб. — Ричи полагает, что среди его судей был по меньшей мере один адепт Источника. Как по-твоему, на кого первого Кевин подумает?
— На твоего отца, — сразу сообразила я. — И подумает даже быстрее, чем ты полагаешь. Не только потому, что Дионис с самого начала обвинял Ричи в преступлениях. Он был косвенно замешан и в той истории тридцатилетней давности, когда…
Я умолкла, так как в этот момент поблизости открылся Туннель, и из него вывалились Мортон и Шейн. Выглядели они кошмарно — в изорванной одежде, все в ссадинах и кровоподтёках, с разбитыми носами и губами. Впрочем, было заметно, что Шейн пострадал гораздо меньше Мортона, который с трудом держался на ногах.
— Ох, мальчики! — сказала я укоризненно. — Ну, сколько уже можно?
— Это у него спроси, — Шейн хлопнул Мортона по плечу, и тот осел на землю. — Не я первый начинаю.
— Вы оба дураки, — любезно сообщил им Феб. — Друг друга стоите.
— Ну-ну! — фыркнул Шейн. — Посмотрел бы я на тебя, если бы этот козёл оскорбил Пенелопу.
— Всё равно я бы не стал лезть в грязную драку, — невозмутимо ответил Феб. — А просто шлёпнул бы его молнией. Эффектно и изящно.
— Громовержец хренов! — простонал Мортон, растягиваясь на траве. — Ну так что, будешь нас лечить?
Феб, который был не только наследником Зевса-тучегонителя, но ещё и любимым внуком Помоны-врачевательницы, небрежно пожал плечами:
— А куда мне деваться…
