ФЕБ, ПРИНЦ СУМЕРЕК

18

После прицельного броска Бренды я перелетел через бесконечность и оказался в Экваториальных мирах, где меня подхватил Брендон. Такой способ передачи предметов и живых людей адепты называли «бросить-и-поймать» или просто «пинг-понг». Обычно я избегал пользоваться им, предпочитая обращаться за помощью к Диане или Дейдре (а реже — к Софи или тёте Бронвен), которые имели доступ в Безвременье из Экватора. Однако в последнее время я не хотел встречаться с Хозяйкой Источника — а от этого никак нельзя уклониться, делая промежуточную остановку в Безвременье, — так что волей-неволей приходилось выступать в роли теннисного мяча.

— Приветствую, Феб, — сказал Брендон, отпустив мою руку. — Давненько у нас не был.

— Привет, дядя, — ответил я; на самом-то деле Брендон приходился мне двоюродным дедом, но среди нашей родни этим словом называли только Януса да ещё, изредка, Артура. — Вот решил побывать у вас на празднике.

— Ага, ясно, — улыбнулся Брендон. — Соскучился, небось, по священной говядине?

Так он называл жаркое из быка, которого приносили в жертву Митре в дни Солнцестояния, Равноденствия и по случаю разных торжеств в королевской семье — рождения принца или принцессы, их бракосочетания и тому подобного. Сегодня в Царстве Света отмечали Весеннее Равноденствие — промежуточный праздник между Зимним и Летним Солнцестоянием.

Брендон вывел меня из «ниши» в королевский кабинет. Там находился его сын Эрик, отец Фионы, в торжественном жреческом облачении. Выглядел он старше Брендона, лет под сорок по меркам простых смертных — как того требовала его высокая духовная должность.

— Ну так что, — спросил Эрик, когда мы поздоровались, — забьёшь сегодня быка?

— Пожалуй, воздержусь, — ответил я как обычно. — Но спасибо за предложенную честь.

Уже лет пять он с завидной регулярностью агитировал меня принять участие в церемонии и сразить жертвенного быка молнией. Я до сих пор не мог понять, всерьёз он это предлагает или шутя, и всякий раз вежливо отказывался. Впрочем, я по любому не согласился бы, тем более теперь. Буквально накануне мне приснился кошмарный сон, как я стою рядом с Эриком и Амадисом у алтаря Митры, а парящий над нами в воздухе Агнец Рафаил провозглашает меня перед собравшимися в храме детьми Света будущим повелителем Порядка. Тогда я проснулся, весь в холодном поту, и целый час не мог снова заснуть…

— Как хочешь, — сказал Эрик и обратился к отцу: — А Бренды, значит, не будет?

— Нет. Чуть позже явятся Дейдра с Шоном. А Бренда извинилась, сказала, что занята.

— Да, конечно, она постоянно занята, — ворчливо прокомментировал Эрик. — Зато у неё всегда находится время, чтобы смастерить для этих бездельников синтезатор. — Он смерил меня с ног до головы придирчивым взглядом, и я почувствовал себя неуютно в своём костюме с заклёпками. — Что это за наряд, скажи на милость? Ты кого собираешься представлять на празднике — Януса, короля Сумерек, или Элвиса, короля рок-н-ролла?

— Ладно, Эрик, уймись, — примирительно сказал Брендон. — Если не ошибаюсь, Феб хранит в комнате Патрика полный комплект парадной одежды.

— Верно, — подтвердил я.

— Тогда всё в порядке, — смилостивился Эрик и посмотрел на часы. — Так, мне пора в храм. Амадис уже ждёт.

Попрощавшись, он быстрым шагом вышел из кабинета, а Брендон мне объяснил:

— Эрик с самого утра на взводе. Сегодня он впервые будет руководить праздничной службой в Главном храме — и, естественно, очень нервничает. А тут ещё из-за Бренды расстроился. По правде говоря, ради такого случая она могла и отложить свои дела. Но против вашей рок-группы Эрик ничего не имеет.

— Я знаю.

— Кстати, вы действительно собираетесь гастролировать в Экваторе?

— Да, — кивнул я. — Уже готовимся к переселению в Сумерки Дианы. Дейдра обещала помочь с доставкой аппаратуры и инструментов.

— Как-нибудь загляну к вам на репетицию, — пообещал Брендон, который, подобно сестре, был неравнодушен к рок-н-роллу. — Тебя перебросить к Фионе?

— Если можно.

— Нет проблем.

Он снова провёл меня в свою «нишу», и оттуда мы переместились в другое такое же крохотное помещение, только более уютно обставленное — «нишу» Фионы. Брендон хлопнул меня по плечу и тотчас вернулся к себе, а я подошёл к двери и постучал.

— Входи, Феб, не заперто, — послышался снаружи звонкий голос.

Я вышел из «ниши» в гостиную, которую Фиона делила с Патриком. Правда, сам Патрик редко бывал в Солнечном Граде, даром что Эрик относился к сыну своей жены, как к родному, а Брендон и Бронвен видели в нём ещё одного внука. Однако в большинстве своём дети Света не очень жаловали бастардов, а Патрик вообще был для многих из них как бельмо в глазу — незаконнорожденный сын незаконнорожденной дочери Александра, того самого, который в своё время отрёкся от Митры и со скандалом покинул родной Дом, а в конечном итоге стал адептом Хаоса. И если с Дженнифер в Царстве Света ещё так-сяк смирились и постепенно приняли её как наследную принцессу, то Патрик оставался здесь чужим. Поэтому он с детства отдавал предпочтение Дому своего отца, где нравы были не столь строгие и на его незаконнорожденность мало кто обращал внимание.

Фиона стояла перед большим, в человеческий рост зеркалом и откровенно любовалась собой. Я тоже не мог не залюбоваться ею. Она была одета в короткую, шитую золотом тунику алого цвета и позолоченные сандалии, ремешки которых оплетали её ноги до самых колен. На её запястьях сверкали браслеты, пальцы были унизаны кольцами, шею украшало изумительной работы ожерелье, а на тщательно уложенных белокурых волосах был укреплён венец принцессы Света. Хотя Фиона была не такой блестящей красавицей, как её мать Дженнифер, её бабка Бронвен или наша общая прабабушка Юнона, я всё равно находил её восхитительной. Особенно в таком наряде — торжественном и соблазнительном одновременно. Не будь она моей близкой родственницей… Я немедленно выбросил из головы эти вредные мысли и сказал:

— Привет, Фи. Выглядишь потрясающе.

— Спасибо, — ответила она. — У тебя тоже классный прикид — но только не для нашего праздника.

— Ничего, сейчас переоденусь. Твой отец уже сделал мне замечание. Я встретил его в королевском кабинете.

— А Дейдра и Шон остались болтать с ним?

— Нет, они ещё в Авалоне. Я не стал их ждать и попросил Бренду перебросить меня к Брендону.

— А почему не ко мне? — обиделась Фиона. — Не доверяешь?

— Что ты, Фи, доверяю, конечно. Просто у тебя… — я хотел сказать «мало опыта», но в последний момент смягчил выражение: — …меньше практики. А я, как ты знаешь, человек крайне осторожный и даже трусливый. Так что дело не в доверии к тебе, а в моём страхе перед бесконечностью.

— Зря ты боишься, — изящно пожала плечами Фиона. — «Пинг-понг» практикуется уже пятьдесят лет, и за это время не случилось ни одного прокола. Ни у кого — ни у опытных адептов, ни у новичков.

— Знаю, — сказал я, направляясь к комнате Патрика. — Но всё равно боюсь.

Фиона очень ревниво относилась к своему статусу адепта — а всё потому, что была допущена к Источнику, если можно так выразиться, в качестве запасного варианта. Четыре года назад Хозяйка, исходя из каких-то своих соображений, решила, что в Царстве Света должно быть три адепта и предложила Эрику занять вакантное место. Но Эрик не захотел совмещать служение Митре, чей культ восходит к Порядку, с обладанием Силой Источника. Дженнифер тоже отказалась, не желая противопоставлять себя мужу в глазах истово верующих митраистов, которые и так были недовольны тем, что их король и королева, Брендон и Бронвен, являются адептами другой Стихии. Далее на очереди был Паоло — старший сын Эрика, ещё один сводный брат Фионы, человек весьма странный, замкнутый и нелюдимый, — но и он ответил отказом, без объяснения причин. Только после этого Хозяйка сделала предложение Фионе. Она, конечно, согласилась — но я понимал, что такая ситуация сильно её уязвляет. Ей бы хотелось получить Силу в честной конкуренции с другими претендентами, а не по цепочке самоотводов ближайших родственников…

В комнате Патрика я сменил свой рокерский костюм на бело-голубой хитон принца Сумерек, а вместо кроссовок надел сандалии с золотыми крылышками — знак моей принадлежности к роду Гермеса Трисмегиста по женской линии, через мать Дианы и Юноны. Впрочем, для Сумеречных куда большее значение имело то, что я был правнуком самого Януса.

Когда я вернулся в гостиную, Фиона была уже не сама. На диване рядом с ней сидела моя мать Пенелопа в простеньком зелёном платье, а по комнате носилась нарядно одетая Люсия. Хотя мы виделись всего несколько часов назад, сестрёнка всё равно подбежала ко мне за поцелуем. Я подхватил её на руки, поцеловал и спросил у мамы:

— Решили посетить праздник?

— Только не я, — ответила Пенелопа; она ещё с детства невзлюбила Царство Света и, насколько мне известно, ни разу не бывала здесь официально. — Сейчас Дейдра немного поболтает с Бронвен и вернёт меня домой. А Люси останется с тобой. Дионис считает, что пора начать показывать ей другие Дома.

— Пора, — подтвердила сестрёнка. — Я уже большая.

Я поставил большую девочку на пол, и она решительно занялась исследованием новой территории, убежав в примыкающий к гостиной кабинет. Встревоженная за сохранность своих книг и прочих ценных предметов, Фиона собиралась последовать за Люсией, но Пенелопа успокоила её:

— Не бойся, Фи. Люси ничего не натворит, просто ей интересно везде осмотреться. А так она очень аккуратная и бережно относится к чужим вещам.

— Будем надеяться, — не слишком уверенно произнесла Фиона.

— Кстати, Феб, — обратилась ко мне Пенелопа. — Хозяйка передавала тебе привет. Она хочет поговорить с тобой.

— Правда? — Я постарался изобразить на лице безразличие. — Что ж, как-нибудь загляну к ней.

— Похоже, — продолжала мама, — она уже решила допустить тебя к Источнику. По крайней мере, Дейдра в этом уверена.

Я с сомнением покачал головой:

— Не думаю. Скорее, Хозяйка сообщит мне, что я не гожусь для Источника. Но я и сам это знаю.

— Почему? — удивилась Пенелопа.

— Не обязательно, — одновременно возразила Фиона. — Ты вполне можешь принять Силу Источника, чтобы… — Она осеклась, сообразив, что чуть не сболтнула лишнее.

Мама озадаченно посмотрела на меня, потом на Фиону — и снова на меня. Она сразу поняла, что здесь не всё чисто, но спрашивать ничего не стала. Один из твёрдых жизненных принципов Пенелопы состоял в том, чтобы держаться подальше от всех Мировых Стихий и связанных с ними проблем. Она, конечно, беспокоилась за меня, однако считала, что я уже достаточно взрослый, и признавала за мной право жить собственным умом.

В скором времени явилась Дейдра. Оказывается, Бронвен как раз пребывала не в лучшем расположении духа, и за каких-нибудь пять минут они успели капитально поцапаться. Душечка Дейдра страшно не любила, когда кто-то сгонял на ней свою злость, она предпочитала сама отыгрываться на других, поэтому была очень расстроена. Перекинувшись с нами буквально парой слов, Дейдра быстренько увлекла Пенелопу в «нишу», спеша возвратиться в Авалон. Мама лишь успела предупредить меня, чтобы я хорошенько присматривал за сестрой.

Это напомнило Фионе, что Люсия уже давненько не даёт о себе знать. Охваченная тревожными предчувствиями, она тотчас бросилась в кабинет, а я последовал за ней.

Впрочем, все страхи Фионы оказались напрасными. Никакого разгрома в кабинете не было, а Люсия, взобравшись с ногами в кресло перед письменным столом, спокойно водила пальцем по большой, подробной карте Вавилона. Я заметил, что на карте был обозначен путь, по которому Ричи вёл Амалию до её встречи с Шейном.

Кстати сказать, за полторы недели, минувшие с тех пор, как Софи подключила к расследованию Кевина, наши поиски не продвинулись ни на шаг. По его запросу, поддержанном и дедом Артуром, вавилонские власти предоставили всю информацию о тамошних оккультных сектах, но среди них пока не удалось выявить возможных собратьев загадочного зулуса, который покончил с собой на наших глазах, а в родном Доме считался мёртвым уже семь лет. Из затеи выследить сектантов на Тропе тоже ничего не выгорело: близняшки Софи целых пять дней дежурили в Вавилоне, безрезультатно прощупывая мысли прохожих, несколько раз их чуть не поймали за этим занятием, и в конце концов они заявили, что продолжать бессмысленно, и от дальнейших поисков отказались. Посему вопрос о том, во что впутался Ричи, по-прежнему оставался открытым…

Когда мы вошли в кабинет, Люсия подняла голову и с хитрой улыбкой спросила:

— Фи, а ты уже распутала головоломку?

— Какую? — не поняла Фиона.

— Вот эту, — Люсия указала на карту. — Это же головоломка, да?

— Ну, в некотором роде головоломка, — согласилась Фиона. — Только очень сложная.

— Ничего не сложная, — возразила сестрёнка с весьма самодовольным видом. — Если б дорожка вела досюда, — она ткнула пальцем где-то посередине начерченного маршрута, — тогда было бы трудно. А так всё просто.

Мы с Фионой переглянулись.

— И что же просто? — спросил я.

— Дальше надо сюда, — Люсия провела от центра площади Иштар на юго-юго-восток к спуску, который вёл к другой площади — Нанше.

— А почему именно так? — поинтересовалась Фиона.

— По-другому нельзя. Если вот сюда, — она указала на улицу, полукругом опоясывавшую Висячие Сады, — то дорожка закончится здесь, — Люсия указала на Башню Навуходоносора. — Дальше идти будет некуда. Это неправильно.

— И всё-таки, почему? — пыталась уяснить Фиона.

— Потому что здесь поворачивает так, здесь так, — она принялась водить пальцем вдоль ломаной линии, — а здесь так и здесь так. Это же просто.

«Ты что-нибудь понимаешь?» — мысленно спросила у меня Фиона.

«Ни в зуб ногой, — ответил я. — Ясно одно: Люси уловила какую-то закономерность, которую мы в упор не видим».

«И не только мы, — добавила Фиона. — Кевин и Софи тоже…»

— Хорошо, детка, — произнесла она вслух. — Показывай дальше.

Люсия стала показывать, а Фиона аккуратно наносила карандашом на карту следующие отрезки. В итоге предполагаемый маршрут (или «Тропа» — по терминологии зулуса) получился вдвое длиннее первоначального, он опутал зигзагами весь центр города и наконец упёрся в Безымянный храм.

— Вот и всё! — сияя от гордости, заявила сестрёнка.

— А ты уверена, что разгадала правильно? — спросил я.

— Конечно, — ответила она и снова принялась объяснять. Но, как и прежде, её логика оставалась для нас непостижимой.

— Ладно, Люси, поверим тебе на слово, — перебила её Фиона и посмотрела на часы. — А теперь нам пора идти, скоро начнётся служба. Отец никогда не простит, если я опоздаю.

Мы задержались ещё на минуту, чтобы я сделал магическую копию карты и поместил изображение в свой Самоцвет, после чего вышли из апартаментов Фионы и направились по людному коридору в северное крыло дворца, примыкающее к Главному храму Митры. Люсия бежала впереди нас, с любопытством оглядываясь по сторонам. Она уже напрочь позабыла о карте — для неё это была не очень сложная головоломка, которая больше не заслуживала внимания. Зато мы с Фионой только и думали об этом.

— Кстати, Феб, — спустя пару минут отозвалась Фиона. — Ты в курсе, почему тот храм называется Безымянным?

— Кажется, — ответил я, — он посвящён всем богам, почитаемым в Вавилоне.

— Да, верно, — кивнула она. — Но так было не всегда. Восемь тысяч лет назад это был храм Нергала — бога смерти и разрушений. Однако после Гигантомахии Нергала исключили из вавилонского пантеона и объявили воплощением сил зла.

— Так-так, — протянул я. — Этого я не знал… Значит, культ Нергала был на стороне Хаоса?

— Да, но дело не в этом. Симпатия к Хаосу никогда не считалась в Вавилоне тяжким преступлением. Куда важнее то, что приверженцы Нергала практиковали человеческие жертвоприношения, а своей конечной целью провозглашали уничтожение существующей Вселенной и её превращение в Царство Мёртвых.

— М-да, — сказал я, — весёлые были ребята.

— А почему «были»? — возразила Фиона. — Похоже, они до сих пор есть. И боюсь, что Ричи — один из них.

19

Мы снова направлялись по мощёной дороге к Нефритовым Вратам Вавилона. Только теперь со мной и Фионой были не Патрик с Амалией, а Кевин с Софи, и мы не шли пешком, как тогда, а ехали на лошадях. Надо сказать, что на моей родине, в Сумерках, предпочитали самоходные колесницы, приводимые в движение колдовством, однако наездником я был довольно неплохим, поскольку с детства проводил много времени на Земле Артура, где из всех видов транспорта самым распространённым оставались лошади.

Кевин восседал на великолепном вороном жеребце из королевских конюшен Солнечного Града. Оттуда же были и мой гнедой, и прекрасная белая кобыла, на которой ехали вместе Фиона и Софи. Разумеется, у дяди Брендона нашлась бы для нас и четвёртая лошадь, но Софи не умела самостоятельно ездить верхом и учиться этому не собиралась. Она выросла в космическом мире и категорически не воспринимала лошадей как средство передвижения.

Пока мы ехали предместьем, Софи, которая присоединилась к нам уже здесь, на Земле Мардука, слушала рассказ Фионы о том, как Люсия, приняв карту за головоломку, начертила для нас продолжение Тропы, а мы так и не смогли вникнуть в смысл её рассуждений.

— Я кое-что понял, — отозвался Кевин, который имел возможность коротко поговорить с Люсией, прежде чем за ней явилась Дейдра, чтобы забрать обратно в Авалон. — Но понял далеко не всё. Это какая-то непостижимая смесь индуктивной логики, теории множеств и чистой эстетики. Над этой задачей целую неделю работала группа высококлассных математиков, но им не удалось её решить. А Люси разобралась за несколько минут.

— А ты уверен, что она решила правильно? — спросила Софи.

— У меня есть основания так полагать. Я с самого начала считал наиболее вероятным вариантом, что эта Тропа должна привести к Безымянному храму.

— Ты напал на какой-то след?

— Не совсем. Вавилонским властям известно несколько сект, чья деятельность связана с этим храмом, но той, которую мы ищем, среди них нет. Я вычислил бывший храм Нергала другим способом — по начальному пункту Тропы.

С этими словами он дал нам знак остановиться. Мы почти доехали до Нефритовых Ворот и теперь находились всего в четырёх или пяти десятках шагов от них. Кевин окинул пристальным взглядом высокую крепостную стену и распахнутые Врата, через которые в обоих направлениях двигались люди, и неожиданно продекламировал:

«Дьявол есьм я,
и ключи у меня
от ворот в сладкий ад
Вавилон…»

Затем посмотрел на меня и ухмыльнулся:

— Я же говорил, что эта песня мне нравится. К вашему сведению, давным-давно Нефритовые Врата назывались иначе — Чёрными. Они были посвящены мёртвым, и через них обязательно проходили все траурные процессии.

— Ага! — произнесла Фиона. — Тропа от Чёрных Ворот, посвящённых мёртвым, к храму Чёрного бога смерти.

— Вот именно, — кивнул Кевин. — Как я уже говорил, в самом храме и вокруг него ничего существенного обнаружить не удалось. Думаю, тут важен сам путь к нему, то есть Тропа. Но не в каком-то там мистическом смысле — я твёрдый материалист и в эту чепуху не верю. Другое дело, что на Тропе может лежать какое-то древнее заклятие. Я попытаюсь его выявить, а вы втроём отправляйтесь прямиком к Безымянному храму и ждите меня там.

— Нет, — сказала Софи. — Я с тобой.

— Я тоже, — добавила Фиона.

Кевин покачал головой:

— Это исключено, девочки. Вы нужны мне для подстраховки — на тот маловероятный случай, если я не замечу заклятия, а оно, тем не менее, подействует на меня. Тогда вы, свободные от любых чар, встретите меня возле храма, обнаружите это заклятие, скопируете его и снимете.

— Пусть тогда Софи…

— Пусть Фиона…

— Нет, вы обе, — стоял на своём Кевин. — Если я не почувствую заклятия, то могут понадобиться ваши совместные усилия, чтобы справиться с ним. Собственно, для того я и позвал тебя, Софи.

— А если это заклятие не действует на адептов? — отозвался я. — Если Образ Источника отвергнет его?

Кевин внимательно посмотрел на меня:

— И что ты предлагаешь?

— Поехать по Тропе с тобой. Для большей чистоты эксперимента.

— Ты понимаешь, что это может быть опасно?

— Вряд ли. Ведь половину пути мы уже проходили, и ничего с нами не случилось. А вдруг что — я же буду с тобой.

Как я и ожидал, Фиона и Софи принялись решительно возражать против моей идеи. Однако я настаивал, Кевин меня поддержал, и в конечном итоге им пришлось уступить. Они направились кратчайшей дорогой к Безымянному храму, а мы с Кевином двинулись по Тропе. Чтобы не сверяться постоянно с картой, Кевин просто вложил в разум своего вороного точный маршрут, а мой гнедой получил указание идти за ним.

Примерно через полчаса мы достигли площади Иштар. Как мы и договаривались, я мысленно связался с Фионой и сообщил, что у нас всё нормально.

«Никакого заклятия не чувствуете?» — спросила она.

«Совсем ничего, — ответил я. — Как и в прошлый раз».

Мы продолжали следовать по Тропе, предельно обострив своё восприятие, но ни малейших признаков каких-то особенных чар не замечали. Встречные то и дело колдовали по разным мелочам, на многих зданиях были установлены охранные заклятия — ну и, конечно, повсюду чувствовалось присутствие мощных блокирующих чар, защищавших город от внешнего вторжения. Но никакой древней магии, связанной с нашим передвижением, не наблюдалось.

— Возможно, — предположил Кевин, — нам не следовало прибегать к колдовству.

— Да, возможно, — согласился я. — Не исключено, что твой Образ Источника и мои манипуляции с Формирующими вроде как спугнули заклятие. Если оно вообще существует.

— Что-то должно быть. Ведь не зря зулус покончил с собой… причём во второй раз. Если девочки ничего не обнаружат, я повторю путь — уже без всякого колдовства.

— Я тоже.

— Да, верно, — кивнул Кевин. — Ты будешь ехать на некотором отдалении и внимательно следить за мной. Надо было сразу так сделать.

Наконец мы добрались до площади, посреди которой находилось древнее строение пятиугольной формы — такой вид имели все храмы в Изначальном Вавилоне, независимо от богов, которым они посвящены. Многие колдуны и ведьмы, использующие в своих магических действиях пентакль, даже не подозревают, что это — символ гармонии и совершенства. Впрочем, в высшей магии любые знаки и символы имеют только то значение, которое вкладывает в них сам колдун.

На площади было почти безлюдно — Безымянный храм не пользовался особой популярностью. Возможно, он отпугивал потенциальных прихожан своим прошлым, а может, верующие предпочитали посещать храмы, посвящённые конкретным божествам, полагая, что так будет легче дозваться до них. Да и туристов больше привлекали другие достопримечательности, которые встречались в Вавилоне чуть ли не на каждом шагу.

Фиона и Софи стояли справа от ступеней, ведущих ко входу в храм и внимательно смотрели на нас. Я помахал им рукой, но они никак не отреагировали, а продолжали смотреть, о чём-то переговариваясь. Я решил, что они обнаружили заклятье и тщательно изучают его, не желая отвлекаться.

— Похоже, что-то всё-таки есть, — произнёс Кевин, подумав о том же. — Правда, я не чувствую, чтобы они… Стоп! — вдруг воскликнул он и осадил коня, не доезжая шагов двадцати до храма; мой гнедой тоже остановился. — Они… Кажется, они нас просто не видят!

И в самом деле: теперь я заметил, что Фиона и Софи смотрят не на нас, а вроде как сквозь нас — их взгляды были сосредоточены на улице, по которой мы выехали на площадь.

— Эй, девочки! — крикнул Кевин.

Ноль реакции. Тогда я мысленно позвал:

«Фи!»

Она слегка качнула головой, и одновременно Софи вздёрнула подбородок — очевидно, с ней связался Кевин.

«Да, — ответила Фиона. — Вы уже близко?»

«Мы уже здесь, — сказал я. — Но невидимы».

«Ага! Так заклятие всё-таки есть?»

«Как видишь… вернее, как не видишь. И мы его совершенно не чувствуем».

Тут я ощутил колдовское воздействие — не только со стороны Фионы, но и Софи. Последняя использовала объединённую Силу всех трёх Стихий — Источника, Порядка и Хаоса.

«Всё равно не вижу, — озадаченно произнесла Фиона. — Где вы?»

«Именно там, где вы ищите».

«Но я ничего не чувствую, — подключилась к нашему разговору Софи. — А это невозможно».

«Тем не менее это так», — отозвался Кевин.

Он вызвал Образ Источника. Софи и Фиона его сразу заметили, но…

«А тебя по-прежнему не видно, — сказала Софи. — Образ возник словно сам по себе».

«Чёрт побери! — растерянно выругался Кевин. — Не могли же мы стать призраками… Ну-ка сейчас проверим. Девочки, я иду к вам».

Он соскочил с лошади и направился к ним. Но не успел сделать и нескольких шагов, как Фиона и Софи хором воскликнули:

— Кевин!

— Ты появился, — добавила Фиона.

— И твой конь тоже, — сказала Софи. — А Феба не видно.

Кевин оглянулся. По его взгляду я понял, что и он перестал видеть меня.

«Феб, ты здесь?»

«А где же ещё. Просто ты сошёл с Тропы, а я ещё остаюсь на ней».

«Да, действительно… Сдуреть можно!»

Тем временем Фиона и Софи подбежали к Кевину и по очереди прикоснулись к нему, как будто желая убедиться, что он реален.

— Это просто… просто… — Фиона умолкла, не в силах подобрать нужное слово.

«Феб, где ты? — мысленно спросила Софи, озираясь по сторонам. — Интересно, что будет, если я подойду к тебе».

Я не знал, что будет — то ли она пройдёт сквозь меня, то ли натолкнётся на невидимую преграду, то ли я сразу стану видимым и мой путь по Тропе прервётся. А я не для того блуждал зигзагами по Вавилону, чтобы, подобно Кевину, в последний момент всё испортить и не узнать, чем же кончается Тропа.

В считанные секунды я принял решение, спешился и быстрым шагом двинулся к храму. Услышал, как позади ахнула Фиона, когда из пустоты возникла моя лошадь — но без меня.

— Феб, вернись! — крикнул мне вслед Кевин, тут же догадавшись о моём намерении. — Не иди сам. Давай повторим путь.

— Все четверо, — подхватила Фиона.

Я не стал их слушать, взбежал по ступеням и вошёл в распахнутые врата храма.

Тогда и сработало в полную силу древнее заклятие Тропы…

20

Это не было похоже ни на стремительный рывок по Туннелю, ни на мгновенный прыжок адепта Источника, ни на мягкий переход через Безвременье. Мир вокруг меня словно опрокинулся и вывернулся наизнанку; на какую-то ужасную секунду я перестал ощущать собственное тело, лишился зрения, слуха, прочих чувств, способности мыслить и испытывать эмоции — но при этом не потерял сознания, а продолжал осознавать себя, бесплотного и обезличенного.

Тогда я не испугался, ведь в тот момент я не был способен что-либо чувствовать. Страх пришёл позже, когда ко мне вернулся контроль над телом и разумом, когда невесть откуда пришло понимание жуткой истины, что на мгновение я прикоснулся к Вечности — к той самой Вечности, которая наступает после смерти… Сражённый такой мыслью, я не удержал равновесия и грохнулся на четвереньки, больно ударившись ладонями и коленями о неровный каменный пол. Эта боль окончательно привела меня в чувство, я быстро вскочил на ноги и огляделся по сторонам.

Я находился в большой пещере, тускло освещённой зловеще-красными всполохами, срывавшимися с высокого потолка, а у дальней стены, в широком углублении, похожем на неправильной формы бассейн, пылал такого же цвета огонь. Кроме меня, ни единой живой души здесь не наблюдалось, и я ещё не решил, хорошо это или плохо. С одной стороны, не было к кому обратиться за помощью, а с другой — никто пока не угрожал мне.

Последнее обстоятельство имело для меня немаловажное значение, поскольку в данный момент я не располагал эффективными средствами защиты, так как не мог дотянуться до Формирующих. У меня оставались лишь внутренние колдовские ресурсы — энергия, которую вырабатывал мой организм и которой хватило бы только на самые простые магические действия.

Поначалу я решил, что попал в зону действия изолирующих чар, и, обострив своё зрительное восприятие, попытался определить, насколько они сильны. Но тут меня ждал ещё один неприятный сюрприз: я вообще не обнаружил Формирующих, они здесь отсутствовали. Я не понимал, как это может быть, ведь Формирующие доступны даже из Порядка и Хаоса; по всем современным представлениям, они обеспечивают существование материи и энергии, самогó пространства и времени.

Я попробовал вызвать на связь Фиону, Кевина или Софи. В принципе, внутренние колдовские ресурсы давали такую возможность; отец рассказывал, что однажды Артур почти целую минуту удерживал контакт с дедом Янусом, хотя был лишён доступа к внешним источникам энергии. Но у меня ничего не получилось — да и получиться не могло. В любом случае, мысленный сигнал должен был идти к адресату по Формирующим — а их-то как раз не было…

Вдруг в моей голове раздался голос. Нет, со мной никто не связался, увы. Голос принадлежал моему собственному рассудку — той части моего «эго», к чьему мнению я привык прислушиваться.

«Как же тебя угораздило, Феб? — вопрошал мой рассудок. — Ты всегда был такой осторожный, такой осмотрительный — и вдруг, сломя голову, побежал в храм. А ведь уже понимал, что это не какой-то нелепый сектантский ритуал, что здесь замешаны силы, в которых ты ни черта не смыслишь. И не только ты — но и Кевин с Фионой, и даже Софи… Что на тебя нашло?»

Я догадывался, что на меня нашло. Похоже, это были чары Тропы — такие же неощутимые и непонятные, как и те, что сделали нас с Кевином невидимыми для Фионы и Софи. Они заставили меня позабыть об осторожности, они заглушили голос рассудка, который отозвался только сейчас, когда было уже слишком поздно. А тогда сама мысль о том, чтобы сойти с Тропы, вызывала у меня протест. И я поддался порыву, принял глупейшее решение закончить путь в одиночку — хотя в тот момент оно казалось мне единственно верным и разумным. Безусловно, это было какое-то наваждение…

С той стороны пещеры, где в углублении горел огонь, раздались хлопки, похожие на взрывы фейерверков. Языки красного пламени в центре «бассейна» взметнулись вверх и обрели очертания человеческой фигуры. Я рефлекторно потянулся за Формирующими — и лишь потом вспомнил, что их нет. Мне оставалось полагаться только на внутреннюю магию да ещё на клинок, висевший у меня на поясе. Я немедленно извлёк его из ножен, хотя и сомневался, что он меня защитит.

— Итак, пожаловал новичок, — прозвучал гулкий, как из колодца, голос. — Подойди ближе, не бойся.

— Я не боюсь, — ответил я и солгал: мне было страшно до дрожи в коленках. — Но я и здесь неплохо себя чувствую.

— Как хочешь.

Фигура покинула пределы «бассейна» и двинулась ко мне. Я сразу же пожалел, что не подошёл ближе: тогда бы я сам выбрал, на каком расстоянии вести разговор, а теперь… Но, вопреки моим опасениям, огненный демон — и, видимо, хозяин этого места — дошёл лишь до центра пещеры и там остановился.

— Кто ты? — требовательно спросил он.

— Феб из Сумерек, — ответил я. — А ты?

— Многие из тех, кто приходил до тебя, зовут меня Нергалом. Я принимаю это имя, оно ничем не хуже других.

— Но это только имя, — заметил я. — А суть?

— Отчасти она заключена в имени. В том, что люди вкладывают в моё имя.

— Так ты бог смерти?

— Зависит от того, какой смысл придавать этим словам, — произнёс тот, кто назвался Нергалом. Языки пламени, из которых состояло его тело (но тело ли?), уплотнились и чётче очертили фигуру, крепко сбитую и рослую, а на его лице даже проступило некоторое подобие черт. — Многие люди подразумевают под богами некие вечные сущности, управляющие теми или иными природными стихиями и явлениями. Я не такой. Ещё под этим словом, причём обычно с заглавной буквы и в единственном числе, имеют в виду творца Вселенной, стоящего над мирозданием. Это тоже не про меня. Я не стою над мирозданием, я нахожусь вне его. Вселенная существует сама по себе, а я — сам по себе.

— Но это невозможно!

— Раз я есть, значит, возможно.

Перед таким непробиваемым аргументом мне пришлось спасовать.

— Ну, допустим… Хотя тогда ты не можешь быть богом. Скорее, ты демон.

— Некоторые приходящие ко мне так меня называют. Я не возражаю. Однако должен заметить, что слово «демон» ещё более расплывчатое и неопределённое, чем «бог».

— Да, это в большей мере эмоциональная дефиниция, — согласился я. — Впрочем, ладно, не будем углубляться в дебри семантики. Примем как данность, что ты потустороннее существо. То есть — существуешь за пределами Вселенной. Но тогда как ты возник? Как начал существовать?

— Мне кажется, я был всегда, — ответил Нергал. — Хотя «всегда» для меня условное понятие, поскольку я существую вне пространства и времени. Я не чувствую разницы между секундой и вечностью.

— А как же последовательность событий? Ты её тоже не воспринимаешь?

— Это совсем разные вещи. Не путай причинность со временем.

Я быстро оглянулся вокруг.

— Ну, а что скажешь об этом месте? Здесь вроде бы есть пространство. И время, кажется, идёт.

— Мы опять вступаем на зыбкую почву неточных определений. На самом деле этого места нет. Оно существует лишь как событие — наша с тобой встреча и разговор.

С минуту я молчал, осмысливая услышанное. А ещё думал, что делать дальше. Пока что этот — бог?… демон?… короче, Нергал, — не выказывал склонности к агрессии. Однако кто знает, как повернётся наша беседа. И я сильно подозревал, что на помощь Кевина, Фионы и Софи рассчитывать нечего. Если пещера, где я сейчас нахожусь, и впрямь является лишь материализованным событием, то вполне вероятно, что время здесь — просто фикция. Такая же, как в Безвременье…

— Мы обсудили только первое слово в твоём титуле, — вновь заговорил я. — А второе, «смерть»?

— Оно столь же неоднозначное. Одни люди рассматривают смерть как прекращение существования; другие — как его продолжение в иной форме.

— А что смерть для тебя?

— Для меня она средство существования. Я принимаю человеческие жизни, обращая их в смерть.

До сих пор я думал, что мне страшно. Но это было не так. Только сейчас я по-настоящему испугался, и мне пришлось приложить огромные усилия, чтобы не выдать свой страх.

— Ты хочешь сказать, что питаешься человеческими жизнями?

— Вернее, их переходом в смерть, — уточнил мой собеседник. — Не сомневаюсь, что я мог бы найти и другие способы поддержания своего бытия, но меня удовлетворяет и этот.

— Тогда ты не бог и не демон, — промолвил я с отвращением. — Ты просто паразит.

— Так меня тоже называют, — бесстрастно ответил Нергал. Судя по всему, ему было всё равно, какие эмоции я испытываю; а может, он вообще не понимал, что это такое. — И опять же, я не возражаю. Однако должен заметить, что это неточное определение. Я не только беру, но и даю. Избранные получают от меня могущество и бессмертие. Реальное бессмертие, а не просто вечную молодость. Сейчас ты смертен, хоть и не подвержен старости; я же предлагаю тебе бесконечную жизнь и полное избавление от страха смерти. Если тебя убьют или произойдёт несчастный случай, ты возродишься к новой жизни — причём сохранив свою личность и все свои воспоминания.

— Как Мпило Уфуэ из Амазулу? — полюбопытствовал я.

— Да, — кивнул Нергал своей огненной головой. — Он рассказывал о тебе и твоих товарищах, когда был здесь последний раз. Он считал, что поступил правильно, не раскрыв вам тайну Тропы. У него и у других, называющих себя Братством Нергала, не совсем понятные для меня представления о том, кто достоин приять мой дар бессмертия. Сам я даю его каждому приходящему ко мне.

— Бессмертие, конечно, неплохо, — сказал я. — А как насчёт могущества? Что оно собой представляет? Какая-то особая Сила, неведомая во Вселенной?

— Нет. Мой дар умножит те способности, которыми ты уже обладаешь. Подойди к Огненной Купели, — он указал на «бассейн» с огнём, — и погрузись в неё. Не бойся, ты не сгоришь, а получишь запас могущества с бессмертием вкупе и вернёшься в свой мир. А когда этот запас станет исчерпываться, приходи снова. Как видишь, всё очень просто.

— Да, вижу. Но я так понимаю, всё это не бесплатно.

— Правильно понимаешь. Взамен ты должен регулярно приносить мне жертвы.

В общем, я ожидал это услышать и потому не был шокирован. Лишь уточнил:

— Человеческие?

— Разумеется, человеческие. Причём обычно никакого ритуала проводить не требуется. Просто все убийства, которые ты отныне совершишь, станут твоим жертвоприношением мне, и через тебя я буду впитывать энергию их смерти. Но время от времени тебе понадобится приносить особые, ритуальные жертвы, которые призваны укреплять нашу связь. Их нужно приводить сюда, ко мне. Чтобы заклание состоялось, жертва должна вступить на Тропу после тебя, но завершить её первой.

Теперь мне стало ясно, почему зулус пришёл в такой ужас, когда Фиона предложила ему пройти вперёд. Хотя, с другой стороны, он получил от Нергала бессмертие, а значит, не мог стать жертвой… Или всё-таки мог?…

— И как часто, — спросил я, — придётся приносить жертвы?

— Не могу сказать, ведь для меня не существует времени. Ты сам будешь чувствовать, когда придёт пора новой жертвы — и обычной, и ритуальной. Но чем больше, тем лучше; как говорят люди, каши маслом не испортишь… хотя сам я ничего не понимаю в вашей еде. А теперь ступай в Огненную Купель — первую дозу могущества и бессмертия ты получишь авансом, — затем возвращайся с первой своей ритуальной жертвой. Это может быть кто угодно, однако учти: чем ценнее твоя жертва, чем она дороже тебе, тем сильнее ты станешь.

Я невольно представил себе картину, как веду на заклание Фиону, и содрогнулся от ужаса. Впрочем, могло быть и хуже — если бы я представил в роли жертвы маму или Люсию. К счастью, моё услужливое подсознание заблокировало саму даже мысль об этом.

— А если я не стану приносить жертвы?

— Станешь, — заверил меня Нергал. — После первой дозы могущества и бессмертия ты рано или поздно вернёшься за следующей. Все возвращались. Все до единого.

Я взглянул на Огненную Купель.

— Видать, улётная у тебя ширка, если все приседают на неё с первого раза. Но я даже пробовать не собираюсь.

— А у тебя нет выбора, разве не ясно? Ты уже сделал свой выбор, когда дошёл до конца Тропы. А теперь ты целиком в моей власти, и я мог сразу отправить тебя в Купель.

— Так зачем же лясы со мной точил? — зло спросил я.

— Интересно поговорить с неглупым человеком, — объяснил Нергал. — К тому же я всегда предоставляю шанс добровольно принять мой дар. А если кто отказывается, тогда…

Внезапно мои руки онемели, я выронил клинок и против своей воли сделал шаг вперёд. Потом ещё один. И ещё… Я отчаянно сопротивлялся, но всё равно продолжал приближаться к Купели. Одновременно Нергал отступал, пока не оказался над пылающим в выемке огнём. А мне оставалось совсем немного…

Я собрался с последними силами — и всё-таки заставил остановиться уже поднятую для следующего шага ногу.

— Вот как? — произнёс Нергал, и в его голосе мне почудилось удивление. — А ты, оказывается, упрям.

Я ничего не ответил. Берёг силы для сопротивления, хотя и понимал, что долго не продержусь. Я лишь оттягивал неизбежный конец — и не знал, что делать дальше.

Кевин, Фиона, Софи! Где же вы, Аид вас побери? Неужели вы не можете ничего придумать? Неужели, Софи, даже ты, Собирающая Стихии, беспомощна?…

Боги Олимпа! Я в вас не верю… точнее, не верю в вашу божественность и просто считаю вас своими предками. Но, может, я ошибаюсь? Может быть, вы действительно стали богами? Так помогите же мне…

Эй, Порядок! Я же твой будущий Страж. Пусть я от этого не в восторге, но ты сам меня выбрал, по какой-то причине я понадобился тебе. А сейчас ты рискуешь меня потерять. Не знаю, что произойдёт со мной в этой чёртовой Огненной Купели, но явно что-то ужасное. Вряд ли тогда я тебе сгожусь…

Мобилизовав все свои внутренние ресурсы, я врезал по Нергалу гасящим заклятием. Как и следовало ожидать, это ни к чему не привело. Лишь на какую-то секунду языки пламени, из которых была соткана его фигура, немного увяли, но затем запылали с прежней силой. Дело закончилось тем, что я потерял концентрацию и сделал ещё один шаг.

— Ты мне нравишься, Феб из Сумерек, — произнёс Нергал. — Твоё упорство не может не вызывать уважения. Из тебя получится отличный…

Вдруг он осёкся, и в тот же миг сила, тянувшая меня вперёд, исчезла. Я резко дёрнулся назад, оступился, но всё-таки сумел удержаться на ногах.

А Нергал стремительно погрузился в огонь — и сделал это вовремя, поскольку в следующий момент по обе стороны Купели возникли две рослые фигуры в белых одеяниях с золотыми нимбами над головами. И хотя все Агнцы на одно лицо, я почему-то сразу узнал в одном из них, который был справа, Рафаила.

— Ты цел? — спросил он.

— Да вроде, — сказал я, ещё не до конца веря своему счастью. — Вы нагрянули очень кстати.

— Ты сам нас призвал.

— А как вы меня нашли?

— По твоему заклятию. Оно указало нам путь.

— Так вы знаете, что это за место?

— Нет, — ответил Рафаил и подошёл ко мне. — Порядок не может найти ему объяснения. А значит, его нужно уничтожить. — Он крепко схватил меня за плечи. — Мы справимся.

В это время другой Агнец, так и не вымолвив ни слова, прыгнул в Огненную Купель.

Меня ослепила яркая вспышка, уши заложило от оглушительного грохота. Я потерял опору под ногами и почувствовал, что куда-то лечу. В лицо мне хлёстко ударил ветер.

Раскрыв глаза, я увидел, что мы с Рафаилом устремляемся в ясное безоблачное небо над Вавилоном. Внизу под нами был Безымянный храм, в куполе которого зияла рванная дыра — очевидно, через неё мы и вылетели. Из храма в панике выбегали люди — немногочисленные прихожане и жрецы. Только сейчас я окончательно поверил, что спасён.

— Спасибо, Рафаил! — крикнул я. — А где твой товарищ?

— Он погиб, чтобы открыть выход.

— Мне жаль.

— Это был его долг, — невозмутимо произнёс Рафаил. — А теперь нам пора расстаться, Феб из Сумерек. Лучше, чтобы нас не видели вместе.

С этими словами он отшвырнул меня в сторону. Я начал было левитировать, но затем обнаружил, что блокирующие чары над Вавилоном отсутствуют, и переместился по Туннелю вниз, на край площади.

«Фи!» — мысленно позвал я.

«Феб! — тотчас пришёл радостно-взволнованный ответ. — Как ты?… Держись, мы идём к тебе по Тропе».

«Не надо. Возвращайтесь».

«Ты где?»

«Пеленгуй, я открыт».

Спустя секунду Фиона возникла рядом со мной и порывисто обняла меня. Потом так же резко отстранилась и принялась хлестать по щекам, истерически выкрикивая:

— КАК ТЫ СМЕЛ МЕНЯ ПУГАТЬ! Я УЖЕ НЕ ЗНАЛА, ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ. ЕСЛИ ТЫ ЕЩЁ РАЗ…

— Погоди… Да хватит же! — Я перехватил её руку и указал вверх: — Смотри.

В небе Рафаил уже был не один — к нему присоединилось ещё с десяток Агнцев. Они выстроились в некое подобие боевого крыла и, словно пикирующие бомбардировщики, ринулись вниз, к храму. Столкновение было ужасным, и храм взлетел в воздух, точно нашпигованный взрывчаткой. Мы с Фионой немедленно привели в действие защитные чары, чтобы в нас не попали камни и осколки стекла, разлетевшиеся в разные стороны.

Я прозевал точный момент, когда прибыли Кевин и Софи. Наверно, их вызвала Фиона, а может, они сами явились, привлечённые взрывом. Софи тоже обняла меня, но не так крепко, и от оплеух воздержалась. А Кевин просто спросил:

— Ты в норме, Феб?

— Уже да.

— Это они тебя выручили? — Кевин кивнул в сторону Агнцев, которые как раз выбирались из-под завалов храма.

— Ну… — несколько растерялся я. — В общем, да.

— Я их вызвала, — пришла мне на выручку Софи. — Подумала: а вдруг поможет.

— И помогло, — подхватил я, взглянув на неё с благодарностью; после всего случившегося мне тем более не хотелось разглашать всему миру, что мной интересуется Порядок. — Похоже, Агнцам удалось взломать блокирующие чары и…

— Чары взломали мы, — уточнил Кевин. — Чтобы не тратить время на дорогу до Нефритовых Ворот. К счастью, теперь нас никто не заподозрит, всё свалят на Агнцев. Между прочим, ты потерял свою шпагу.

Я машинально прикоснулся к пустым ножнам.

— Да, потерял. Она осталась в храме… то есть там, откуда вызволили меня Агнцы.

Впрочем, этой утрате я совсем не расстроился. На долю нашего поколения уже не досталось легендарного оружия предков, а мой клинок был всего лишь копией дедовской Эскалибур, сотворённой Источником. Таких подделок я мог получить сколько угодно.

К этому времени вавилоняне уже опомнились от первого шока, и на место инцидента прибыл гвардейский отряд, состоящий из сведущих в военном деле колдунов. Они атаковали Агнцев шквалом смертоносных заклятий, но те не стали вступать в схватку, а снова взлетели в небо, снова выстроились в боевой порядок — и вторично спикировали в уже разрушенный храм.

На сей раз, как мне показалось, взрыв был ещё похлестче предыдущего. Место, где стоял храм, превратилось в котлован, а от него через площадь протянулась трещина, которая с каждой секундой становилась всё шире и длиннее. Достигнув края площади, она двинулась вверх по улице — той самой, по которой мы с Кевином ехали, следуя по Тропе.

— Ага! — сказала Фиона. — Агнцы разрушают Тропу.

— Верно, — кивнул Кевин. — И, по-моему, нам пора сматываться отсюда. Особенно тебе, Софи. Многим известно, что ты адепт Порядка, и если тебя здесь узнают, хлопот не оберёшься.

— Ты прав, — согласилась Софи и взяла меня с Фионой за руки. — Отправляемся в Безвременье. Там Феб и расскажет, что с ним приключилось.

21

Рассказывать мне пришлось трижды кряду. Первый раз — Кевину, Фионе и Софи. При этом также присутствовала и Хозяйка, но она скорее слушала мои мысли, а не слова. Мы сидели на траве вокруг скатерти, уставленной хрустальными вазами с фруктами и сладостями, шагах в двадцати от нас слегка волновался Источник, время от времени извергая из своих недр снопы голубых искр, а я повествовал о своей встрече с загадочным существом, которого называли Нергалом, и старался не пропустить ни единой, даже самой несущественной детали.

Когда я закончил, Кевин не стал ничего спрашивать или уточнять, а сразу ушёл. Я понимал, каково ему — ведь мой рассказ не оставил никаких сомнений в том, что Ричи вёл Амалию на заклание. И почти наверняка она была не единственной его жертвой. Могли быть и другие, которые, в отличие от неё, не остались в живых.

Затем Хозяйка предложила посвятить в эту историю Артура. У меня не нашлось аргументов, чтобы возразить ей, и я согласился. Когда прибыл Артур, я поведал ему обо всём случившемся со мной, начиная с Ричи и цербера, и умолчал лишь о планах Порядка на мой счёт. Выслушав меня, Артур настоял на том, чтобы посоветоваться с Янусом. Софи привела деда, и я повторил рассказ уже в третий раз.

После этого началось обсуждение — серьёзное, обстоятельное, всестороннее, как и любые разговоры, проходившие с участием Януса. Я же разлёгся на лиловом травяном ковре и главным образом слушал других, отзываясь только тогда, когда мне задавали вопросы. А примерно через час и вовсе отключился — меня сморило не столько от физической усталости, сколько от нервного напряжения и тягостных мыслей.

Не знаю, долго ли я спал, но проснулся отдохнувшим. Януса и Артура в Безвременье уже не было, зато появилась Дейдра, и Фиона как раз заканчивала рассказывать ей о моих приключениях, описывая разгром, учинённый Агнцами в Вавилоне. Воспользовавшись тем, что моё пробуждение осталось незамеченным, я снова закрыл глаза и притворился спящим — хотелось ещё немного побыть в покое, чтобы меня не досаждали расспросами. Хозяйка, без сомнений, сразу почувствовала, что я проснулся, но разоблачать мою маленькую хитрость не стала.

— С ума сойти! — произнесла Дейдра, когда Фиона умолкла. — Даже не знаю, во что труднее поверить — в существование Нергала, или что Ричи пытался убить Феба.

— Боюсь, и то и другое справедливо, — отозвалась Софи. — Кто бы ни был этот Нергал, он существует, а Ричи попал в его сети.

— Но как это возможно? Кто такой Нергал?… Или что оно такое?

— Не знаю, Дейдра, — раздался голос Хозяйки. — Я говорила это другим, и тебе повторяю. Из всей имеющейся информации могу сделать единственный вывод: Нергал — чуждая Вселенной сущность, он действительно не принадлежит нашему мирозданию.

— Тем не менее, он вмешался в него.

— Да, но не это самое скверное. Хуже всего то, что ни одна из Стихий — ни Источник, ни Порядок, ни Хаос — не замечали вмешательства. Да и сейчас я не понимаю его природы.

— А Порядок?

— Тоже, — ответила Софи. — Агнцы лишь выявили дефект реальности, её разрыв, куда попал Феб. И просто исправили повреждение, а самого Нергала даже не почувствовали. Перед тобой мы разговаривали с Мирддином — он тоже в растерянности.

— Для Стихий, — сказала Хозяйка, — вообще не существует понятия «вне Вселенной».

— А как же ты, Софи? — спросила Дейдра. — Ведь ты — Собирающая Стихии. Ты же сумела обнаружить зарождение новых Вселенных.

— Это совсем другое. Вселенные-зародыши существуют в теле нашей Вселенной. А вне её моя синтезированная Сила тоже ничего не видит. — Софи вздохнула. — В общем, паршивая ситуация. Мы не имеем ни малейшего понятия, сколько длилось это вмешательство. Дед Янус вполне допускает, что многие тысячелетия. Возможно, как раз благодаря этому Вавилон и устоял в Титаномахии. В те времена культ бога смерти Нергала был очень силён и на равных соперничал с культом Мардука.

— А ещё, — добавила Фиона, — нет никакой гарантии, что Вавилон был единственным местом внешнего проникновения в наше мироздание. Могут быть и другие. Но как их найти — неизвестно.

Наконец я решил, что мне хватит уже дрыхнуть, принял сидячее положение, протёр глаза и поздоровался с Дейдрой:

— Привет, тётушка.

— Отшлёпаю за «тётушку»! — сердито огрызнулась она; ей очень не нравилось, когда её так называли, а я любил её дразнить. — И не только за это. Почему ты мне сразу не рассказал про Ричи? Я что, последняя в списке твоих родственников?

— Конечно, не последняя, — ответил я.

Хозяйка тотчас сотворила для меня чашку горячего кофе и пополнила фруктами и сладостями вазы на скатерти, вокруг которой мы сидели.

— К твоему сведению, — продолжал я, отхлебнув глоток кофе, — мои родители до сих пор ничего не знают, и я пока не собираюсь им говорить.

— Правильно делаешь. Дионису хватает и государственных забот, а Пенелопа всё равно ничем не поможет, только будет переживать. Но мне ты должен был рассказать. В конце концов, я бывшая Хозяйка Источника.

— Так же, как Бронвен и Диана, — заметил я.

— Ну, Бронвен не в счёт, — произнесла Дейдра с нотками пренебрежения в голосе. — Даже во времена своего хозяйствования она была гораздо слабее отца и Бренды. А Диана, как ты сам знаешь, избегает во что-либо вмешиваться. Посему остаюсь одна я — так сказать, заместительница Хозяйки Источника. К тому же я обучала Ричи колдовству и хорошо его знаю. Если бы ты вызвал меня осмотреть цербера, я бы, возможно, нашла следы подчиняющего заклятия и смогла установить, была ли это работа Ричи.

Фиона отрицательно покачала головой:

— Ничего бы ты не нашла. Я гарантирую.

— Ай, брось, — фыркнула Дейдра. — Что ты можешь гарантировать, детка? Ты ещё как следует не обсохла после первого купания в Источнике.

Сказано это было мягко, даже нежно, но Фиона всё равно обиделась. Главным образом потому, что в словах Дейдры была немалая доля правды.

— Мирддин утверждает, что след можно было обнаружить только с помощью Инь, — возразила она. — Софи верит ему, а значит, он говорит правду. И по любому, теперь уже без всякой экспертизы ясно, кто натравил на Феба цербера. С этим даже Кевин согласен.

— Да, — угрюмо кивнула Дейдра, — ясно. Только не понимаю, зачем. — Она вопросительно посмотрела на меня.

— Я тоже не понимаю, — сказал я чистую правду. — Ни малейшего представления.

И в самом деле: я знал, зачем Хаосу моя смерть, но для меня оставалось загадкой, какой прок от этого Ричи.

— Дичь какая-то… — растерянно произнесла Дейдра и повернулась к Хозяйке: — Ну что, тёзка? Может, хоть теперь расколешься и скажешь, почему отлучила Ричи от Источника?

— Нет, — с непроницаемым видом ответила она. — Это вам не поможет.

— А что нам поможет? — вдруг разозлилась Софи, которая, как и мы с Фионой, уже четвёртый раз за сегодня слышала такой ответ. — Чем ты вообще помогла нам? За всё это время ни слова полезного не сказала. Толку от тебя, как с ишака молока. Когда Феб пришёл к тебе за советом, ты только и сделала, что отослала его ко мне. Да, это было правильно — но ты могла сделать и больше. Ты же знала Ричи, как облупленного. Знала даже лучше, чем Кевин, а ведь он сразу сообразил, что раз Ричи объявился, то может навестить и Амалию. Держу пари, ты тоже так подумала. Мы-то совсем забыли о ней, но ты помнила, не сомневаюсь. Однако ничего не сказала, решила не вмешиваться… — Софи на секунду умолкла, глядя на Хозяйку чуть ли не с ненавистью. — Знаешь, сейчас я жалею, что ты не можешь прочесть мои мысли. У меня просто не хватает слов, чтобы выразить всё, что я о тебе думаю.

Хозяйка молча поднялась, расправила свои белоснежные одежды и лишь тогда сказал:

— Наверное, мне лучше уйти.

— Хорошая идея, — агрессивно подтвердила Софи. — Если не хочешь помогать, то скатертью дорога.

Хозяйка грустно посмотрела на неё — и в следующую секунду растаяла в воздухе. В тот же самый момент Источник выстрелил мощным фонтаном искр, но сразу же успокоился.

Мы с Фионой обменялись быстрыми взглядами. Нам, конечно, было известно, что Софи и Хозяйка не слишком хорошо ладят друг с другом, однако я впервые стал свидетелем открытого конфликта. Фиона, видимо, тоже.

Между тем Дейдра придвинулась к Софи вплотную и обняла её за талию. Софи положила свою голову ей на плечо. От этой сцены мне стало немного неловко, даром что я с детства знал о их связи, которая продолжалась без перерыва вот уже три десятилетия. Этому не помешало ни замужество Софи, ни рождение у неё дочерей, ни появление у Дейдры сына. Кстати сказать, Бриан, муж Софи, уже давно смирился с таким положением вещей и относился к увлечению жены с философским спокойствием, хотя Дейдру не очень-то жаловал.

— Порой она просто невыносима, — произнесла Софи уже значительно спокойнее. — Строит из себя непогрешимую святошу, а сама… Если бы тогда она посоветовала нам обратить внимание на Амалию, мы смогли бы остановить Ричи… наверное. Мне кажется, что Амалия была его первой попыткой принести жертву.

— Почему? — спросила Дейдра.

— Именно потому, что Ричи всё отменил после её встречи с Шейном. Он испугался, запаниковал… И Янус согласен со мной.

— Не совсем, — сказала Фиона. — По мнению деда, Ричи просто сошёл с Тропы, а повторить весь путь заново не рискнул, так как боялся, что вскоре в Вавилон нагрянут родители и станут его искать. Ведь самым логичным поступком со стороны Шейна было немедленно сообщить Кевину и Анхеле, что он повстречал в Вавилоне бывшую подругу их сына. Откуда Ричи было знать, что Шейн считает Амалию ведьмой.

— Вот я и говорю, — настаивала Софи, — он испугался.

— А может, он так и не решился принести жертву? — предположила Дейдра.

Софи горько вздохнула:

— Надежды мало…

Дейдра отстранилась от неё и достала сигарету.

— Как вы думаете, у Нергала много посвящённых?

— Вряд ли, — ответила Фиона. — Будь их много, они бы давно выдали себя. Хотя бы тем, что постоянно шастали по Тропе. А близняшки за пять дней ни одного из них не обнаружили.

— Это может иметь и другое объяснение, — заметил я. — Что за очередной дозой часто ходить не требовалось, а те особенные, ритуальные жертвы приносили ещё реже. Очевидно, Нергал довольствовался в основном обычными жертвами.

— Не довольствовался, а довольствуется, — уточнила Фиона. — Здесь уместно говорить в настоящем времени, а не в прошлом. Было бы наивно полагать, что с уничтожением Тропы и Безымянного храма всё закончилось. Этого недостаточно, чтобы остановить слуг Нергала. Даже если Вавилон был единственным местом прямого доступа к нему, они рано или поздно придумают, как связаться со своим повелителем. Будут искать долго и упорно — ведь, судя по всему, они не смогут обойтись без очередной порции могущества и бессмертия.

— Да, наверное, — согласился я. — Нергал утверждает, что ещё не было случая, чтобы человек, получивший первую дозу, не вернулся за следующей. И это похоже на правду — иначе никак не объяснить, почему существование Тропы до сих пор оставалось тайной. Если бы кто-нибудь сумел…

— Ну, это ясно, — перебила меня Дейдра. — Однако сейчас важнее другое: как поведут себя адепты Нергала, когда узнают о разрушении Тропы. Кстати, сколько времени уже прошло?

— С того момента, как мы покинули Вавилон, — ответила Софи, — чуть больше четырёх минут Основного Потока.

Я в очередной раз поразился Безвременью. Мы тут совещаемся невесть как долго, я даже успел вдоволь выспаться, а в материальном мире не прошло и пяти минут. Да и то — все они были потрачены, чтобы вызвать сюда сначала Артура, затем Януса, после них Хранителя Хаоса (чей визит я благополучно проспал) и, наконец, Дейдру. Если бы не это, мы не потеряли бы ни мгновения Основного Потока. Вернее, потеряли бы только одно-единственное мгновение — планковский квант времени. А это, как известно, исчезающе малая величина.

— Значит, о нападении Агнцев уже оповещены главы всех Домов, — сказала Дейдра. — Или их вот-вот оповестят. А максимум через час об этом узнает всё колдовское сообщество.

— Думаю, раньше, — заметила Фиона. — Новость-то очень горячая. Многие решат, что Порядок надумал развязать очередной Рагнарёк. И объект для первого удара подходящий — общеизвестно, что Вавилон всегда склонялся к Хаосу.

Что верно, то верно. Хотя во время последней битвы Стихий Вавилон, единственный из колдовских Домов, придерживался нейтралитета и потому избежал неприятных для себя последствий, никто не обманывался насчёт истинных симпатий вавилонян. По завершении Рагнарёка мой покойный прадед Утер, король Света, рьяный поборник Порядка, настаивал на том, что Babylonius esse delendam, поскольку в нём нашли пристанище немало колдунов и ведьм, которые сражались на стороне Хаоса и потеряли в этой войне свои родные Дома. Однако инициатива Утера широкой поддержки не нашла — отчасти по той причине, что Вавилон был слаб и ни для кого угрозы не представлял, но в первую очередь потому, что он олицетворял собой десятки тысячелетий истории колдовской цивилизации и множество людей из самых разных Домов воспринимали как кощунство саму даже мысль о его возможном разрушении.

— Прямо отсюда, — произнесла Софи, — Янус и Артур отправились на встречу с царём Валтасаром. Они обрисуют ему ситуацию — не во всех деталях, но в самом главном. Ссылаясь на меня, сообщат, что Агнцы уничтожили оплот крайне опасной оккультной секты, практиковавшей человеческие жертвоприношения. И заверят, что Хаос не расценивает происшедшее как агрессию, более того — целиком одобряет действия Порядка. А если Валтасар станет сомневаться, они вызовут Мирддина, и тот подтвердит всё сказанное. Так что в течение ближайшего часа конфликт будет улажен.

— Вот и хорошо, — сказала Дейдра. — Но речь не о том. Я думаю, что многие нергальцы, услышав о разрушении Безымянного храма, немедленно прибегут, чтобы увидеть это собственными глазами.

— Да, — согласилась Софи. — Вероятно, так и будет.

— Тогда их можно вычислить. С помощью твоих близняшек.

— Они уже в курсе и перед твоим приходом отправились в Вавилон. — (Ага! Выходит, я проспал не только визит Мирддина…) — А вы с Фионой сейчас присоединитесь к ним, будете работать двумя парами, займёте наблюдательные посты у Нефритовых Ворот и возле развалин храма. Надеюсь, хоть одного вам удастся поймать.

— А ты?

— Сейчас мне нежелательно появляться в Вавилоне. Я останусь с Фебом — у нас есть одно дело.

Дейдра понимающе кивнула. Я тоже догадался, что это за дело, и почувствовал неприятное стеснение в груди. Нет, я вовсе не испугался, ведь последние несколько лет ждал этого момента и готовился к нему. Но был очень взволнован — отрицать бессмысленно.

Дейдра поднялась с травы и одёрнула примятую юбку.

— Тогда мы уходим, — сказала она. — Желаю удачи, Феб.

— Спасибо, — ответил я.

Фиона придвинулась ко мне и поцеловала в щеку.

— Всё будет хорошо. Держись. — Затем встала, подошла к Дейдре и взяла её за руку. — Ну, поехали.

Но Дейдра ещё ненадолго задержалась.

— Знаете, — проговорила она задумчиво, — на протяжении тысячелетий человечество упорно ищет Бога. А также дьявола, как его антипода. Божественность приписывали отдельным выдающимся людям, природным явлениям, Мировым Стихиям — но рано или поздно оказывалось, что они недотягивают до уровня Бога. Иных объявляли олицетворением абсолютного зла — и опять же необоснованно. Бог и дьявол так и оставались обезличенными абстракциями. А вот сейчас обнаружилась сущность, которая по всем признакам претендует на роль настоящего дьявола — или, хотя бы, его составляющей части. Но где же тогда Бог?…

22

Когда Дейдра с Фионой отбыли в Вавилон, Софи повернулась ко мне и спросила:

— Ты уже понял, что дальше?

— Да, — кивнул я. — Источник.

— Хозяйка ушла не только потому, что я на неё накричала. Мы ещё раньше договорились, что твоё посвящение проведу я.

— Будет что-то особенное?

— Только одно: тебе не понадобится Отворяющий. Хозяйка решила освободить тебя от ритуала с камнями. И правильно сделала — ведь твоя ситуация не совсем обычная. Она похожа на ту, что была у меня.

— Не так уж и похожа, — возразил я. — Ты собрала Силы всех трёх Стихий, а мне когда-нибудь придётся отказаться от Источника, чтобы принять Янь.

— Только при условии, что ты сам этого захочешь, — уточнила Софи. — А Источник станет дополнительным гарантом свободы твоего выбора. Обладая его Силой, ты будешь защищён от происков Хаоса, а Порядок не сможет диктовать тебе свою волю. Но самое главное вот что: ты никак не сможешь отречься от Источника, пока не будешь стопроцентно уверен, что твоё предназначение — в Порядке.

— Предназначение? — переспросил я. — Ты же не веришь в судьбу.

— Конечно, не верю. Однако не путай предназначение с предначертанием. Если второе — это фатум, то первое — осознанный долг.

Софи легко вскочила на ноги. По мановению её руки скатерть с угощениями исчезла.

— Так что, пойдём?

— Пойдём, — сказал я, вставая.

Мы не спеша направились к Источнику. По мере нашего приближения он бурлил всё сильнее, мелкая рябь на его поверхности превратилась в довольно крупные волны, а бьющий из центра водоёма фонтан искр поднимался всё выше и выше. Источник готовился принять меня — а я, если честно, даже не знал, хочу ли этого. Именно сейчас, в данный момент…

— Ну вот, — несколько нервно произнесла Софи, когда мы остановились возле мраморного парапета высотой мне по пояс. — Наверное, не будем говорить никаких речей, пусть всё произойдёт спокойно и буднично. По крайней мере, так было со мной. Хозяйка просто предложила мне раздеться и нырнуть… Ах да, ещё предупредила, чтобы я не боялась захлебнуться и утонуть. Но для тебя это лишнее, ты и так знаешь.

— Да, знаю, — кивнул я. — И это… ты не могла бы отвернуться?

— Конечно, — улыбнулась Софи, отворачиваясь от меня. — Теперь можешь раздеваться.

Я быстро снял одежду, аккуратно сложил её на траве и взобрался на парапет. Посмотрел вниз: даром что Источник был заметно взволнован, вода в нём оставалась чистой и прозрачной, и я видел бездну, из которой исходил голубой свет. У меня перехватило дыхание, закружилась голова, мне отчаянно захотелось отступить, под каким-нибудь предлогом отложить посвящение… Но я знал, что не отступлю.

— Ладно, — произнёс я. — Пожелай мне удачи.

— Удачи, Феб, — сказала Софи.

Я глубоко вдохнул и прыгнул в Источник. Как только вода сомкнулась над моей головой, меня подхватило внутреннее течение и стремительно понесло вниз. Всё моё тело словно пронзили тысячи крохотных молний — это было не больно, а скорее щекотно. Меня обволокла Сила Источника, и я впитывал её в себя.

Минуту спустя я почувствовал жжение в груди и выдохнул воздух. Затем мне пришлось приложить серьёзные усилия, чтобы заставить себя вдохнуть — все мои инстинкты протестовали против этого; гнездившийся в подсознании страх захлебнуться не хотел отступать перед доводами разума. Наконец я сделал вдох, вода Источника заполнила мои лёгкие и стала снабжать их кислородом. Больше в дыхании я не нуждался.

Запрокинув голову, я посмотрел вверх и увидел далеко над собой крохотное светлое пятнышко, в которое превратилась поверхность водоёма. Оказывается, я погружался ещё быстрее, чем думал, и это было только начало. Я едва лишь вступил на Путь Посвящения — а впереди меня ожидал ещё и Круг Адептов.

Я знал, что каждый, кто окунался в Источник, воспринимал его по-своему. Как правило, пребывание в нём сопровождалось разного рода иллюзиями, калейдоскопом событий и образов, возникающих из самых неожиданных закоулков памяти. Самые старшие из адептов рассказывали, что раньше, до обретения Источником истинной Хозяйки, все видения в нём были весьма абстрактными и бессмысленными, больше похожими на горячечный бред, но потом они начали становиться всё более чёткими и содержательными, пока не превратились в некое подобие виртуальной реальности с высочайшей степенью достоверности. Правда, мой отец (если верить его собственным словам) никаких иллюзий ни разу не переживал, а просто плавал в Источнике, общаясь с его Силой. Поначалу я решил, что пошёл по отцовским стопам, и даже слегка расстроился. Ведь его «приземлённое» восприятие Источника я был склонен объяснять недостатком воображения — а оказалось, что и у меня, музыканта, человека творческого, с этим тоже негусто…

Впрочем, огорчался я преждевременно. Интенсивность воздействия на меня Силы всё возрастала и наконец достигла того предела, когда я начал испытывать физическую боль, а мозг уже не успевал обрабатывать поток информации, которую я получал в процессе формирования Образа — отпечатка Источника во мне, или, по терминологии тётушки Бренды, интерфейса управления Силой. В этот момент сработал защитный механизм, и мой разум отключился от реальности.

Краем сознания я продолжал воспринимать себя несущимся в недра Источника, меня по-прежнему пропитывала Сила и продолжал формироваться Образ. Но всё это было как во сне, а действительность предстала передо мной совершенно другая: я стоял в мрачном ущелье, прислонившись спиной к отвесной скале, в правой руке держал обнажённый клинок, а с трёх сторон на меня надвигались церберы с горящими злобой глазами. Тварей было не меньше двух дюжин, они хищно рычали, протяжно завывали и лающими голосами сулили мне скорую смерть.

«Ну, спасибочко тебе, Источник! — мелькнуло у меня в голове. — Лучше бы я, как отец, просто плыл и общался с Силой…»

Дальше я уже ни о чём не думал, поскольку церберы всей стаей набросились на меня, и мне пришлось полностью сосредоточиться на отражении их массированной атаки. Это был жаркий бой, и он существенно отличался от схватки с цербером-одиночкой, которая состоялась в реальности. Не только количеством противников, но также и тем, что сейчас я мог использовать Силу Источника — вернее, те немногие её проявления, которые были уже доступны мне. Но даже с таким небольшим пополнением своего колдовского арсенала я стал многократно сильнее и успешно противостоял натиску церберов. Да, конечно, это была иллюзия — но иллюзия высшего порядка, максимально приближённая к действительности, и Источник ни в малейшей мере не собирался упрощать мне задачу. Кроме одного-единственного: я знал, что в случае поражения не погибну, а просто проиграю — ведь это была всего лишь игра. Однако проигрывать я не собирался.

Я истребил уже более половины тварей, когда закончился Путь Посвящения, и схватка с церберами досрочно прервалась. Я-реальный завис неподвижно в Источнике для передышки, а я-иллюзорный вознёсся из мрачного ущелья в светлое поднебесье. Я легко парил в вышине, купаясь в мягких лучах утреннего солнца, а внизу клубились тучи, которые так и просились, чтобы согнать их вместе и устроить роскошную грозу. Сущий рай для Громовержца.

Но насладиться покоем и тишиной мне было не дано. Вдруг позади меня раздался густой, чем-то похожий на отдалённые громовые раскаты, голос:

— Хороши тучки, да?

Я развернулся и увидел перед собой широкоплечего мужчину с курчавой бородой, одетого в белый с золотой окантовкой хитон древнего фасона. Я сразу узнал его по многочисленным портретам и скульптурам в Сумерках.

— Ты призрак? Или плод моего воображения?

— И то и другое, — ответил он. — Отчасти я порождён твоим подсознанием, отчасти — коллективным разумом Источника.

— Разве ты был его адептом?

— Нет. Но Источник много знает обо мне. В основном эти сведения почерпнуты из памяти Януса.

— Понятно. Значит, ты — конструкт из чужих воспоминаний. Ты не Зевс — в том смысле, что не обладаешь его личностью.

— Согласен. Я не настоящий Зевс, а только модель Зевса. Возможно, очень близкая к оригиналу — ведь Янус отлично разбирается в людях. А он знал меня почти тысячу лет.

— Но какой в этом смысл? — спросил я. — Зачем Источник прислал тебя?

— Спроси самого себя. Источник лишь откликнулся на твоё желание — осознанное или бессознательное. Видно, ты хотел поговорить со мной.

— Не с тобой, — уточнил я, — а с настоящим Зевсом. Я хотел бы задать ему много вопросов, но ты на них не ответишь. Вернее, ответишь не так, как ответил бы настоящий Зевс. Твои ответы будут компиляцией моих собственных мыслей и мнения Януса.

— Порой и это полезно — разобраться в своих мыслях, сравнить их с тем, что думают другие люди.

— Только не в твоём случае. Я хочу знать, что думал сам Зевс о своём даре Громовержца, как он воспринимал поклонение ему со стороны других людей.

— Ты ошибаешься, Феб, — произнёс псевдо-Зевс, и его фигура начала тускнеть. — Тебя не интересуют мои… ну, ладно, мысли и чувства настоящего Зевса. Ты хочешь понять, что думаешь и чувствуешь сам. Хочешь решить, какое из двух зол меньшее — жребий нового Громовержца или предназначение Стража Порядка. Что ж, решай — но не взывай к предкам. Только ты способен найти ответы на свои вопросы. Никто другой тебе не поможет.

Он стал прозрачным, а спустя секунду и вовсе исчез. Мой отдых закончился, и я перешёл на первый уровень Круга Адептов. А в иллюзии — снова вернулся в ущелье, чтобы продолжить битву. Теперь игра усложнилась: церберов стало больше, а к ним присоединились мантикоры — уродливые крылатые твари с ядовитыми зубами и длинными, покрытыми шипами хвостами. Но и я стал более могучим, а по мере дальнейшего прохождения Источника мои силы всё возрастали. Эта игра, при всей своей агрессивности и кровавости, оказалась весьма полезной. Обретая новые способности, я сразу же испытывал их в деле — пусть пока только для боевых целей.

На этот раз я успел расправиться со всеми тварями и в самый последний момент, уже дойдя до конца первого уровня, догнал и сразил последнюю мантикору. Никаких торжественных фанфар за сим не последовало, не было и таблички с надписью «ТЫ ПОБЕДИЛ!» — но ущелье я покинул с чувством выполненного долга.

Я снова вознёсся в небо, купаясь в солнечном свете, и снова меня окликнули, не дав побыть в одиночестве. Издали донёсся голос — звонкий, девичий и хорошо знакомый:

— Молодец, Феб! Мощно идёшь.

Я спикировал вниз, к ближайшему облаку, над которым парила Фиона в алой с золотым шитьём тунике. Ветер игриво трепал её белокурые волосы и раз за разом подхватывал нижний край одеяния. Косые лучи просвечивали сквозь тонкую ткань туники её изящную фигурку.

— Здравствуй, Фи, рад тебя видеть.

Я решил не разрушать иллюзию и вести себя так, словно передо мной настоящая Фиона, а не фантом, созданный Источником в моём воображении. В конце концов, она была его адептом, и он знал её непосредственно, знал её как личность, а не просто располагал информацией о ней, почерпнутой из памяти других адептов.

— Приветик, Феб, — пленительно улыбнулась Фиона. — Наконец-то ты в Источнике. Поздравляю.

— Спасибо, — ответил я. — А ты почему здесь?

— По твоему желанию, разумеется. Хотя мне немного досадно, что сперва ты решил встретиться с Зевсом, а не со мной.

— Неправда, — возразил я. — Источник что-то напутал. Прежде всего я хотел увидеть тебя, мою любимую сестрёнку.

— Приятно слышать. Только ответь честно: какое из двух слов главнее — «любимая» или «сестрёнка»?

— Безусловно, первое, — сказал я. — Оно главнее и важнее для меня.

Сейчас я мог говорить откровенно, чего не позволил бы себе в присутствии настоящей Фионы. Я давно мечтал о такой возможности, и Источник мне её предоставил. Поэтому я не стал упускать случая и, собравшись с духом, продолжил:

— Я люблю тебя, Фи. Уже много лет. Фактически с тех пор, как себя помню.

— Я тоже люблю тебя, — сказала она грустно. — И тоже давно… Жаль, что мы родственники.

— Не такие уж близкие, — заметил я нерешительно. — Только троюродные.

— Условно троюродные, а на самом деле… Да что и говорить, Феб, ты сам хорошо знаешь.

Да, я знал. Мы были родственниками не по одной линии, а сразу по нескольким. И родители Фионы, и мои приходились друг другу двоюродными братьями и сёстрами, а моя мама, ко всему прочему, была дочерью тётки и племянника — очаровательное родство…

— Да уж, — вздохнул я. — Наши предки здорово отличились на ниве кровосмешения.

— Хорошо хоть вовремя спохватились. Если бы и наше поколение подхватило их эстафету, случилась бы большая беда. И главы Домов были абсолютно правы, когда запретили родственные браки.

— Согласен. Но от понимания их правоты мне почему-то легче не становится.

— Мне тоже, — призналась Фиона. — Иногда так хочется наплевать на все запреты и… — Она умолкла, так и не закончив.

— Ты этого не сделаешь, — сказал я. — Ты очень правильная девочка.

— А ты правильный мальчик. Надо отдать должное родителям: в этом отношении они нас строго воспитали.

— Что, впрочем, не помешало нам полюбить друг друга.

— Сердцу не прикажешь. Зато можно приказать рассудку. И мы приказываем.

Фиона подошла ко мне вплотную. Я обнял её, она зарылась лицом на моей груди.

— Если бы дело было только в сексе, — произнёс я. — Без последствий, без обязательств…

— Но дело не только в нём, — ответила Фиона. — Ты нужен мне целиком — как друг, как муж, как отец наших детей.

— Да, — согласился я. — И ты нужна мне точно так же.

Я поднял к себе её лицо и приблизил свои губы к её губам. Но поцеловать не успел — она решительно отстранилась и с сожалением покачала головой:

— Это плохая идея, Феб. Не для меня — я всё равно этого не запомню. Но тебе станет ещё хуже.

— Ты права, — сказал я угрюмо. — Наверное, мне пора возвращаться. Меня ждёт второй уровень.

— Не спеши. Ты можешь отдыхать, сколько захочешь. За это Источник не дисквалифицирует тебя и даже не снимет очки.

— Хорошо… — Я вовсе не был уверен, хочу ли дальше оставаться с Фионой. Этот разговор причинял мне боль. — Кстати, мне не очень нравится моё прохождение Источника. Какой-то сплошной «экшин» получается. А я ведь человек неагрессивный, мне больше по вкусу мирные квесты.

— Сейчас ты не в том состоянии. Последние события переполнили тебя агрессией, а Источник позволяет избавиться от неё, употребить этот заряд в созидательных целях, для овладения Силой.

— Это здорово изматывает.

— Да. Тебе труднее, чем было мне и всем остальным… кроме, пожалуй, Кевина и Софи. Как и они, ты идёшь без поддержки Отворяющего — а это усложняет дело.

— Я бы хотел иметь Отворяющего. Но только тебя.

— Знаю. И Хозяйка знает. Поэтому она освободила тебя от этого условия. Понимала, что тебе хватит решительности попросить меня. А я не наберусь твёрдости отказать тебе.

— Но ты же выбрала себе другого. Ты смогла.

— Да, смогла. Но это не подействовало. Я всё равно люблю только тебя.

— А кто твой Отворяющий? — поинтересовался я. — Скажи хоть сейчас.

— Не скажу. Пусть это остаётся тайной. Я не хочу, чтобы ты возненавидел его. Причём совершенно незаслуженно.

На этом наш разговор прервался, и я перешёл на второй уровень. Игра возобновилась — но теперь уже не в жанре «экшин», а стратегии реального времени. Я командовал воинством Агнцев и других созданий Порядка в битве с армией Хаоса. Новая миссия нравилась мне ещё меньше, чем предыдущая, а особенное неприятие вызывал тот факт, что Источник, гарант стабильности и равновесия во Вселенной, по сути натаскивал меня на участие в Рагнарёке. Я же, если и соглашусь стать Стражем Порядка, то именно для того, чтобы никаких Рагнарёков на моём веку не случилось.

Виртуальная битва Стихий не ограничилась одним уровнем. Для её победоносного завершения мне понадобилось целых четыре. В промежутках между ними я отдыхал в поднебесье и не общался ни с какими фантомами. Но после прохождения пятого уровня, когда я наконец разгромил полчища Хаоса, ко мне пожаловал отец.

Причина его появления была для меня очевидна. Я чувствовал себя виноватым, что так много скрывал от него, и хотел как-нибудь это исправить — ведь прежде я всегда доверял ему, он был первым, к кому я обращался за помощью и советом. Источник предоставил мне возможность сделать пробное признание, и я убедился в том, что поступил правильно, не посвятив отца в свои проблемы. Его реакция была настолько же резкой, насколько и предсказуемой, а причастность к этой истории Ричи произвела на него действие подобное тому, какой эффект вызывает взмах красной тряпки перед носом разъярённого быка. Я так и не смог выяснить, чем же Ричи насолил моему отцу, но теперь окончательно убедился, что он (в смысле отец) знает нечто такое, о чём не ведает даже Кевин.

Вообще-то отец славился в Сумерках своим хладнокровием и невозмутимостью. Его привычка воспринимать любые неурядицы с олимпийским спокойствием и даже некоторым мрачноватым юмором давно вошла в поговорку и породила выражение «дионисийский пофигизм». Но как только дело касалось меня, его единственного сына, весь пресловутый отцовский пофигизм куда-то улетучивался. Я испытал огромное облегчение, когда наш разговор закончился, а ещё больше радовался тому, что он происходил не в реальности…

На шестом уровне Круга Адептов мне было предложено переиграть мой визит к Нергалу. На сей раз, обладая Силой Источника, я смог обойтись без вмешательства Агнцев — сам освободился из ловушки, затем разрушил храм и Тропу. Впрочем, я понимал, что это весьма условная модель ситуации, поскольку Источник не больше моего знал о природе Нергала.

В перерыве ко мне явился очередной гость — а точнее, гостья. Как и при нашей первой встрече, я на мгновение принял её за Фиону. Впрочем, нельзя сказать, что они были так уж сильно похожи, скорее лишь в общих чертах — ростом, фигурой, типом лица, цветом глаз и волос. А для меня их сходство усиливалось ещё и тем, что Лана тоже мне нравилась. Сейчас она была одета в красивый сценический костюм, с электрогитарой на перекинутом через плечо кожаном ремне, и смотрелась просто сногсшибательно. Этакий ангел рок-н-ролла.

— Вот так сюрприз! — изумился я. — Откуда Источник тебя знает?

— Из твоих воспоминаний, — ответила она.

— И только-то?

— Как видишь, их оказалось достаточно.

— А зачем… — начал было я, но осёкся. — Ты, конечно, скажешь, что я сам захотел увидеть тебя?

— Конечно, скажу. Так оно и есть. Я крепко засела у тебя в голове, иначе не появилась бы здесь.

— Может быть, — не стал отрицать я.

— Почему ты не окликнул меня, когда я уходила? Ты же хотел этого, да?

— Да, хотел. Но… я ждал, что ты оглянешься.

— А я ждала, что ты позовёшь меня. Я очень хотела, чтобы ты позвал. Больше всего на свете я хотела остаться с тобой.

— Ты не можешь этого знать, — возразил я. — На самом деле ты не Лана. Ты просто призрак.

В её серо-голубых глазах сверкнули молнии:

— Призрак, говоришь? Ну, тогда получай от призрака!

Она быстро сорвала с плеча гитару, размахнулась и так огрела меня по голове, что из моих глаз посыпались искры. А когда фейерверк закончился, я перешёл на седьмой уровень.

Видно, мой запас агрессии уже исчерпался, поскольку на этом и на следующем уровнях Источник устроил мне серию весьма сложных, но довольно мирных тестов на управление Образом. С некоторыми из них я едва справлялся — ведь многие навыки мне приходилось применять буквально «на лету», по ходу их приобретения. Теперь я был полон решимости выдержать любые испытания и с первого раза пройти все девять уровней, хотя вначале был бы доволен и пятью, которые прошла при своём посвящении Фиона. Но аппетит, как известно, приходит во время еды.

Между седьмым и восьмым уровнями меня никто не беспокоил, зато перед девятым, заключительным, я повстречал человека, который в последнее время причинил мне немало хлопот. Правда, я предпочёл бы встретиться с ним реальным, с нынешним Ричи, а не с тем, чью личность и память Источник зафиксировал девять лет назад.

— А ты силён, Феб, — сказал он вместо приветствия. — Ещё чуть-чуть, и овладеешь Силой целиком, в полном объёме. А я, хоть и родился адептом, дальше седьмого уровня пройти не смог.

— Каждому по способностям, — глубокомысленно изрёк я, внимательно разглядывая его.

Ничего злодейского во внешности Ричи я не обнаружил: с виду нормальный парень, чем-то похожий на Кевина, чем-то на Анхелу, чем-то на своего дядю Рика, а в основном на самого себя. Мне он совсем не нравился, но я никогда не считал его способным на что-нибудь более серьёзное, чем разные мелкие пакости.

— Да, ты чертовски талантливый сукин сын, — согласился Ричи. — Вы с Патриком всегда раздражали меня, вам удавалось всё, за что бы вы ни брались. Вот ты стал адептом — ты заслужил это, а не получил, как я, от рождения. И Патрик, не будь он таким разгильдяем, добился бы того же. А я — нет.

— Так потому ты всегда ненавидел его?

— В частности, потому. Но ты ведь хочешь поговорить не о моих отношениях с Патриком?

— Нет, конечно. Куда больше меня волнуют твои отношения со мной. Зачем ты натравил на меня цербера?

Ричи покачал головой:

— Понятия не имею.

— Однако ты в курсе событий?

— Да. Источник снабдил меня необходимой информацией. А мои собственные воспоминания существуют только до того момента, как я в последний раз прошёл Круг Адептов.

— Когда это было?

— Непосредственно перед моим отлучением. Когда я вышел из Источника, Хозяйка объявила, что больше я не смогу пользоваться Силой. Сам я этого уже не помню, но мне известно, что так было.

— А почему она тебя отлучила? — спросил я, впрочем, без особой надежды услышать ответ.

— Честное слово, не знаю. Будь на месте Хозяйки кто-нибудь другой, я бы решил, что меня оклеветали. Но ведь она видит все мои мысли, ей должно быть известно, что я не имею никакого отношения к тому, в чём меня обвиняют.

— А в чём тебя обвиняют? И кто?

Ричи долго молчал, задумчиво глядя на меня.

— Странное дело, — наконец произнёс он. — Ты никогда не был мне симпатичен, но сейчас я не прочь довериться тебе. С чего бы это?

— Возможно, — предположил я, — Источник, реконструируя твою личность, внёс в неё определённые изменения, необходимые как раз для того, чтобы ты доверился мне.

— Наверное, ты прав, — согласился Ричи. — По большому счёту, я не Рикардо из Авалона, а лишь его копия, марионетка Источника. Это не самое приятное ощущение.

— Прекрасно тебя понимаю, — кивнул я. — Но, думаю, у Источника были веские основания устроить мне встречу с тобой. Хозяйка наотрез отказывается говорить о причинах твоего отлучения. Да и ты, насколько я понимаю, никому ничего не сказал о тех обвинениях.

— Оно и понятно. После решения Хозяйки никто бы не поверил в мою невиновность. Даже отец и мать.

— Так что же произошло? — нетерпеливо спросил я.

— Это случилось вчера, — стал рассказывать Ричи. — То есть, для меня вчера… короче, за день до отлучения. Я как раз был в космическом мире, на Дамогране. Ты слышал об этой планете?

— Да, слышал, — ответил я, — там живёт Амалия.

— Именно к ней я заходил. Хотел помириться, но ничего не получилось. Она отказалась меня слушать и выставила за дверь. Я с горя пошёл в ближайший бар и напился там до полной отключки. А очнулся под действием изолирующих чар в просторном полутёмном помещении со сферическим потолком, на котором светилось множество огоньков, имитируя звёздное небо. Там было девять человек в чёрных мантиях и колпаках, закрывающих их лица…

— Звёздная Палата?! — вырвалось у меня.

— А откуда ты знаешь? — удивился Ричи.

— Да так, — уклончиво ответил я, — слышал одну историю.

Несколько лет назад Фиона под большим секретом рассказала мне, что однажды её отец Эрик предстал перед судом Звёздной Палаты, легендарной и таинственной организации, в реальное существование которой мало кто верил. Фиона не захотела говорить (а может, и сама не знала), в чём обвиняли Эрика, и ограничилась лишь констатацией того факта, что он был полностью оправдан.

— Это действительно была Звёздная Палата, — подтвердил Ричи. — И там собирались судить меня. Старший из судей заявил, что я обвиняюсь в преступлениях против человечества, якобы совершённых мною в шести мирах, и первый эпизод касается событий в городе Тенчилот… нет Теночлот… или Тенчонлан…

— Может, Теночтитлан? — подсказал я.

— Да, именно. Теночтитлан. А каталожное наименование мира я не запомнил. — Ричи растерянно покачал головой. — Это был какой-то абсурд! Я даже не знаю, что такое Теночтитлан.

— Во многих Теллурианских мирах так называется столица государства ацтеков, — объяснил я. — И какие же преступления тебе инкриминировали?

— До конкретных обвинений дело не дошло. Всё-таки я урождённый адепт — а это кое-что значит. Моя связь с Источником оказалась достаточно сильной, чтобы преодолеть изолирующие чары. Я не стал сражаться с судьями, а сразу бежал.

— Почему? Боялся, что среди них есть адепт?

— Если честно, тогда я об этом не думал. Просто решил убраться от греха подальше. Но потом задумался и пришёл к выводу, что такой вариант не исключён и даже вполне вероятен. Само их поведение свидетельствовало об этом. Обычные колдуны, имея дело с адептом Источника, приняли бы массу дополнительных предосторожностей — а они ограничились только изолирующими чарами. Очевидно, один из них (по крайней мере один!) не сомневался в своём превосходстве надо мной. Думаю, у него были все основания так полагать. Я и сам не обманываюсь насчёт своих способностей: мне удалось разрушить чары не благодаря высокому мастерству, а просто в силу того, что связан с Источником от самого рождения.

— Как ты думаешь, кто это мог быть?

— Не знаю. У меня не было времени, чтобы провести расследование. После бегства от Звёздной Палаты я вернулся в Авалон при помощи тёти Даны. Но ни ей, ни кому-либо другому не рассказал о случившемся — сперва хотел сам всё обдумать.

— А тебе не приходило в голову, что это мог быть чей-то глупый розыгрыш?

— Нет, не приходило. Даже мысли такой не возникало. Слишком серьёзно вели себя эти самозваные судьи, да и вообще… Словом, на следующий день я решил посоветоваться с Хозяйкой и отправился в Безвременье. Выслушав мои мысли, она предложила мне окунуться в Источник, а уже потом обсудить ситуацию. Я был удивлён, но согласился. Это всё, что я помню. И уже как факт знаю, что сразу после моего купания в Источнике Хозяйка отлучила меня от Силы. Может, она как-то объяснила свой поступок — но мне об этом ничего не известно.

— Странная история, — сказал я. — А как по-твоему, почему ты скрылся и столько времени не давал о себе знать?

Ричи пожал плечами:

— Ну, это вполне объяснимо. Во-первых, от стыда, злости, досады, обиды. Я и сейчас испытываю эти чувства. А во-вторых, лишённый доступа к Источнику, я боялся, что снова попаду в лапы Звёздной Палаты и понесу наказание за преступления, которых не совершал.

— Понятно… А кстати, где находится Звёздная Палата?

— Не могу сказать. У меня не было времени сориентироваться. Разрушив изолирующие чары, я сразу прыгнул наобум и даже при всём желании не смог бы вернуться обратно. К тому же я уверен, что после моего бегства зал Звёздной Палаты немедленно перенесли в другой мир.

— Да, наверное, — согласился я, но сказал это уже пустому месту: в какое-то неуловимое мгновение Ричи исчез…

После восьми напряжённых уровней девятый поначалу представлялся мне чуть ли не призовым, так как больше не возникало необходимости в интенсивном общении с Силой, а задачи, которые ставил передо мной Источник, требовали всего лишь внимания, аккуратности и отточенного логического мышления. Но первое впечатление оказалось обманчивым, и вскоре я убедился, что пройти этот уровень до конца будет труднее, чем все предыдущие вместе взятые. Здесь постигались навыки высшего мастерства, тончайшего манипулирования Образом Источника далеко за пределами обыденного человеческого восприятия. Описать это словами совершенно невозможно.

Я всё-таки одолел девятый уровень, хоть и с большим трудом. А вернувшись в уже привычное поднебесье, блаженно расслабился и даже слегка задремал, наслаждаясь тишиной и покоем. Я был слишком уставшим, чтобы торжествовать, поэтому просто радовался. Я сделал то, что удавалось лишь немногим из посвящённых Источника: с первого раза прошёл весь Круг Адептов. Фиона будет удивлена, а может, и станет завидовать — ведь ей понадобилось почти два года, чтобы взять девятый уровень…

Спустя некоторое время я вышел из полудрёмы и внезапно осознал странность своей ситуации. Несмотря на то, что я завершил прохождение Круга Адептов, течение не понесло меня обратно на поверхность. Я неподвижно завис в глубинах Источника — так, словно это была лишь очередная передышка.

— Эй! — крикнул я, обращаясь к иллюзорным облакам. — Что за дела? Неужели я сбился со счёта?

— Нет, не сбился, — послышался голос Софи. — Ты правильно сосчитал.

Я растерянно оглянулся вокруг, не в состоянии определить, с какой стороны доносится её голос. Он звучал словно бы отовсюду. И в нём явственно звучало недоумение.

— Где ты? — спросил я.

— Наверху, в Безвременье, где же ещё, — ответила Софи. — Если позволишь, я не стану проецировать своё изображение в твою иллюзию. Мы можем и так поговорить.

— Конечно, можем, — согласился я. — А что, возникла проблема?

— Да, в некотором роде… Но ничего опасного, — поспешила добавить она. — Если ты пожелаешь, то немедленно вернёшься на поверхность.

— А что я ещё могу пожелать? — удивился я.

— Ну, видишь ли, Источник принял неожиданное решение… Для меня неожиданное — потому что Хозяйка, похоже, его ожидала. И сейчас она не отзывается. Видимо, хочет, чтобы ты сделал выбор самостоятельно, без её подсказки.

— Что за выбор?

Софи объяснила.

Назад: ФИОНА, ПРИНЦЕССА СВЕТА

Дальше: ФИОНА, ПРИНЦЕССА СВЕТА