Книга: Таинственный остров (перевод Игнатия Петрова)
Назад: ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Дальше: ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Отчёт Сайруса Смита. — Колонисты спешат закончить постройку шхуны. — Последнее посещение кораля. — Борьба воды и огня. — Что осталось на острове. — Колонисты, решают спустить корабль на воду. — Ночь с 8 на 9 марта.
На следующий день, 8 января, переночевав в корале и выполнив там все неотложные работы, Сайрус Смит и Айртон вернулись в Гранитный дворец.
Тотчас же по возвращении инженер собрал колонистов и сообщил им, что острову Линкольна угрожает огромная опасность, отвратить которую человеческие силы не могут.
— Друзья мои! — сказал он, и голос его выдавал глубокое волнение. — Остров Линкольна не принадлежит к числу тех уголков земли, которые будут существовать столько же, сколько вся наша планета. Он обречён на разрушение, и причина его гибели заключена в нём самом… Ничто не может устранить её…
Колонисты переглянулись между собой и потом посмотрели на инженера. Они ничего не поняли из его слов.
— Объясните проще, Сайрус! — попросил журналист.
— Хорошо, я объясню вам… Вернее, я в точности передам вам то, что сказал мне капитан Немо в те несколько минут, которые я провёл наедине с ним…
— Капитан Немо?! — воскликнули поражённые колонисты.
— Да. Перед смертью он пожелал оказать нам ещё одну услугу.
— Не последнюю! — вскричал Пенкроф. — Вы увидите, хоть он и умер, он ещё не раз окажет нам услуги!
— Что же вам сказал капитан Немо? — спросил журналист.
— Теперь я могу рассказать это вам, — ответил инженер. — Остров Линкольна находится в отличных от других тихоокеанских островов условиях… Вследствие одной его природной особенности, на которую мне указал капитан Немо, рано или поздно его подводная часть должна распасться…
— Остров Линкольна распадётся?! — Несмотря на всё своё уважение к инженеру, Пенкроф пожал плечами. — Что за чепуха!
— Выслушайте меня, Пенкроф, — продолжал инженер. — Вот что подметил капитан Немо и в чем я вчера удостоверился собственными глазами во время посещения пещеры Даккара. Эта пещера тянется под землёй до самого центра вулкана и отделена от него только стеной. Оказывается, вся эта стена испещрена многочисленными трещинами, сквозь которые в пещеру проникают сернистые газы…
— Ну и что же? — спросил Пенкроф, нахмурившись.
— Я установил, — продолжал инженер, не обращая внимания на недовольство моряка, — что эти трещины увеличиваются под влиянием сильного давления, что базальтовая стена понемногу подаётся и что в непродолжительном времени она рухнет, открыв дорогу в вулкан водам подземного озера.
— Вот и отлично, — не сдавался Пенкроф. — Море погасит вулкан, и конец всем беспокойствам!
— Да, это будет конец! — ответил серьёзно инженер. — День, когда море разрушит базальтовую стену и хлынет в центральный очаг вулкана, где кипит расплавленная масса, — этот день, Пенкроф, будет последним днём острова Линкольна! Он взлетит на воздух, как взлетела бы Сицилия, если бы Средиземное море затопило вдруг Этну!
Колонисты молчали. Они поняли теперь, какая страшная опасность угрожала острову Линкольна.
Надо сказать, что Сайрус Смит ни в коей мере не преувеличивал размеров этой опасности. Многие и по сей день думают, что можно потушить вулканы, которые почти все расположены на берегах морей или озёр, если открыть их водам доступ в недра вулкана. Но эти люди не знают, что при этом часть земного шара взорвалась бы и взлетела на воздух, как взрывается раскалённый паровой котёл, в который сразу впускают много холодной воды.
Вода, хлынувшая в нагретую до нескольких тысяч градусов закрытую среду, мгновенно обратится в пар. А так как пар занимает больший объём, чем вода, то никакие стенки не выдержат его давления.
Не приходилось сомневаться, что острову Линкольна угрожала страшная катастрофа и что он просуществует ровно столько, сколько будет сопротивляться натиску газов стена пещеры Даккара. Возможно, что это был вопрос не месяцев и недель, а дней и даже часов!
Первым чувством колонистов была глубокая скорбь. Они подумали не об угрожающей им опасности, а о том, что этот остров, приютивший их, ставший их второй родиной, обречён на гибель… Сколько забот, сколько трудов потрачено даром!
Крупные слёзы текли по щекам Пенкрофа, и он даже не пытался скрыть, что плачет.
Но колонисты не принадлежали к числу людей, способных только вздыхать. Беседа продолжалась ещё некоторое время, и они пришли к заключению, что их единственным шансом на спасение является скорейшее окончание постройки корабля.
Все горячо принялись за работу. К чему было теперь возделывать землю, собирать урожаи, охотиться, приумножать запасы Гранитного дворца? Содержимого его кладовых хватило бы за глаза на снаряжение судна в самое далёкое путешествие. Важно только, чтобы это судно было готово до наступления катастрофы.
Колонисты работали с лихорадочной быстротой. 23 января обшивка корпуса была уже наполовину закончена. До этого дня внешний вид вулкана не менялся. По-прежнему над вершиной горы Франклина стоял столб густого дыма, по-прежнему из кратера вырывались раскалённые камни и поднимались длинные языки огня. Но в ночь с 23 на 24 января под давлением лавы, медленно наполнявшей жерло кратера, верхняя часть конуса раскололась. Раздался страшный грохот. Колонисты подумали сначала, что остров взорвался. Они выбежали из Гранитного дворца.
Было около двух часов пополуночи.
Небо было в огне. Верхняя часть конуса, громадная глыба высотой в тысячу футов, весящая миллионы тонн, обрушилась на остров, потрясая его до основания. К счастью, конус имел наклон на север и упал на песчаную долину, простирающуюся от подножия горы до берега моря. Широко раскрывшийся кратер излучал такой яркий свет, что всё небо казалось объятым пожаром. В то же время поток лавы, переливаясь через края нового кратера, как вода из переполненной чаши, тысячами огненных змей пополз вниз по склону горы.
— Кораль, кораль! — в ужасе вскричал Айртон.
Действительно, потоки лавы текли из нового кратера в направлении к коралю, угрожая таким образом самым плодородным частям острова; истокам Красного ручья и лесу Якамары опасность угрожала в первую очередь.
При возгласе Айртона колонисты побежали к конюшне онагров. Мигом повозка была запряжена. Все думали только об одном — вовремя поспеть в кораль, чтобы выпустить на свободу заключённых в нём животных.
Около трёх часов утра они приехали в кораль. Отчаянное мычание и блеяние, слышное уже за милю, говорило о том, насколько животные перепуганы. Мириады искр сыпались на поле, воспламеняя сухую траву. Лава уже подбиралась к ограде.
Айртон сразу распахнул обе створки ворот, и обезумевшие от ужаса животные стремглав выбежали из кораля и бросились во все стороны.
Через час кипящая лава залила кораль, выпарила до дна ручеёк, протекавший по его двору, зажгла домик Айртона, вспыхнувший, как сухая солома, и до последнего брёвнышка уничтожила ограду.
Кораль больше не существовал!
Колонисты и не пытались бороться с этим бедствием — человек безоружен и беспомощен перед лицом таких катастроф.
Настал день 24 января. Прежде чем вернуться в Гранитный дворец, Сайрус Смит и его товарищи пожелали точно выяснить, в каком направлении течёт лава. К востоку от горы Франклина почва имела небольшой уклон, и можно было опасаться, что, несмотря на препятствие — лес Якамары, — поток лавы доберётся до плоскогорья Дальнего вида.
— Озеро защитит нас, — сказал Гедеон Спилет.
— Надеюсь, — коротко ответил инженер.
Колонистам хотелось осмотреть долину, на которую упал конус вулкана, но лава преграждала им путь. Она текла двумя потоками: первый — по руслу Красного ручья, второй — по руслу реки Водопада. Конечно, вода в них мгновенно испарилась при соприкосновении с лавой.
Вулкан, потеряв увенчивавший его конус, стал неузнаваемым. Из двух выемок в новой верхушке кратера беспрерывно вытекала лава, образуя два раздельных потока. Над кратером стоял огромный столб пламени и дыма, упиравшийся в тучи, затянувшие всё небо.
Раскаты грома перекликались с подземным грохотом, и в воздухе стоял несмолкаемый гул. Из жерла кратера вылетали целые глыбы, раскалённые добела, и, взлетев на тысячу футов, взрывались со страшным треском и рассыпались мириадами осколков. Небо беспрерывно полосовали молнии.
К семи часам утра колонисты, стоявшие на опушке леса Якамары, должны были поспешно отступить: вокруг них начали сыпаться с неба раскалённые камни, да и поток лавы, вышедший из берегов Красного ручья, грозил отрезать им путь к отступлению.
На опушке леса Якамары затлели первые деревья. Древесный сок, мгновенно превращаясь в пар, взрывал стволы деревьев, как динамит. Старые, высохшие деревья вспыхивали, как спички.
Колонисты медленно шли по дороге в Гранитный дворец, часто оборачиваясь назад. Вследствие наклона почвы лава здесь быстро текла к восточному берегу; едва нижние пласты её застывали, на них накатывались новые кипящие волны.
Между тем главный поток, стремившийся по долине Красного ручья, с каждым часом становился всё более грозным. Вся прилегающая к Красному ручью часть леса была охвачена огнём. Огромные клубы дыма стлались в воздухе, низко нависая над верхушками деревьев.
Колонисты остановились в полумиле от устья Красного ручья, возле берега озера. Сейчас должен был разрешиться для них вопрос жизни и смерти.
Сайрус Смит, привыкший смотреть опасности в глаза, зная, что и его товарищи не трусливого десятка, сказал:
— Либо озеро остановит поток лавы и часть острова будет спасена от полного опустошения, либо лава потечёт к лесу Дальнего Запада и на поверхности острова не уцелеет ни деревце, ни травинка. В этом случае нам останется только ожидать смерти на голой скале!.. Впрочем, надо полагать, что взрыв острова сделает это ожидание не слишком долгим.
— Следовательно, — воскликнул Пенкроф, скрестив руки на груди, — не стоит даже продолжать постройку корабля?
— Нет, Пенкроф, — ответил инженер, — мы будем бороться до конца!
В этот момент поток лавы дошёл почти до опушки леса Дальнего Запада. Но здесь почва несколько возвышалась, и если бы этот подъём был хоть немного больше, он мог бы задержать лаву или хотя бы заставить её изменить направление.
— За работу! — крикнул Сайрус Смит.
Мысль инженера сразу поняли: нужно было построить плотину, чтобы отвести поток лавы в озеро.
Колонисты побежали на верфь за лопатами, кирками и топорами. Из земли и поваленных деревьев они воздвигли плотину высотой в три фута и длиной в несколько сот шагов. Работа отняла несколько часов, но когда они кончили её, им показалось, что они не проработали и четверти часа.
Плотина была закончена как раз вовремя: огненный поток уже подбирался к началу подъёма. Лава вздулась, как река во время наводнения, и угрожала смести единственное препятствие на пути к лесам Дальнего Запада. Но плотина с честью выдержала испытание, и поток лавы вдруг свернул к озеру, куда и стал низвергаться с высоты в двадцать футов.
Колонисты, затаив дыхание, смотрели на борьбу двух стихий.
Какое изумительное зрелище представляла эта борьба воды с огнём! Вода шипела, испаряясь при соприкосновении с кипящей лавой. Столбы пара взлетали в небо на огромную высоту, словно вырываясь из внезапно открытых клапанов парового котла. Но как ни значителен был запас воды в озере, сразу стало видно, что оно будет побеждено в этой борьбе, потому что приток воды к нему прекратился, тогда как лава непрерывно извергалась из кратера вулкана.
Головной поток лавы, попав в озеро, мгновенно застыл, превратившись в каменный пласт. Но по этому пласту текли другие потоки, забиравшиеся дальше в глубь озера и там застывавшие. Озеро постепенно заполнялось лавой, но не выходило из берегов, так как огромная масса воды испарялась в воздух. Там, где раньше тихо колыхалась гладкая поверхность воды, теперь выступал хаос дымящихся скал…
Вода была побеждена огнём.
Однако то, что колонистам удалось отвести поток лавы в озеро Гранта, давало им передышку на несколько дней: плоскогорье Дальнего вида, Гранитный дворец и верфь на некоторое время были ограждены от наступления лавы. Эти дни надо было использовать для того, чтобы закончить обшивку бортов шхуны и законопатить их. После этого можно было спустить корабль на воду и тут уже заканчивать его отделку. Это было во много раз безопаснее, чем пребывание на твёрдой земле, угрожающей каждую минуту взорваться.
В продолжение шести следующих дней — с 25 по 30 января — колонисты работали на верфи, каждый за четверых. Они спали по два-три часа в сутки и всё остальное время работали, пользуясь тем, что пылающее заревом небо делало ночи такими же светлыми, как дни. Извержение вулкана продолжалось, но уже ослабленное. Это было счастьем для колонистов, потому что озеро Гранта уже почти всё было заполнено лавой, и новые потоки её, безусловно, достигли бы верфи, где строился корабль, и плоскогорья Дальнего вида.
Но если эта часть острова ещё уцелела, то на западном побережье дело обстояло совсем плохо.
Действительно, второй поток лавы, спускавшийся по долине реки Водопада, не встречая препятствий на равнинной почве, широко разлился и дошёл до западной опушки лесов Дальнего Запада. Иссушенные жарким летом деревья мгновенно вспыхнули, и пожар охватил огромный участок леса.
Насмерть перепуганные животные, населявшие леса, — кабаны, ягуары, агути, пернатая и четвероногая дичь — устремились к реке Благодарности и к болоту Казарки, по ту сторону дороги в порт Шара. Но колонисты слишком были заняты своим делом, чтобы обращать внимание даже на опаснейших из хищников. Они покинули теперь Гранитный дворец и не заходили даже в Камин: чтобы не терять времени на ходьбу, они спали и ели тут же, подле верфи, в палатке.
Ежедневно Гедеон Спилет и Сайрус Смит поднимались на плоскогорье Дальнего вида. Изредка их сопровождал Герберт, но никогда Пенкроф, который не мог равнодушно смотреть на гибель своего любимого острова.
А зрелище, представлявшееся глазам наблюдателей с высоты плоскогорья, было действительно не из утешительных… Из всех лесов острова уцелела только небольшая роща на оконечности Змеиного полуострова. Повсюду виднелись чёрные, обгорелые пни. Недавно ещё блестевшие свежей зеленью участки были теперь бесплодней песчаных равнин северного берега. Лава покрывала три четверти всей площади острова. Реки Водопада и Благодарности пересохли. Колонисты умерли бы от жажды, если бы в озере Гранта не осталось ещё немного воды. К счастью, южная часть озера не пострадала от лавы: превратившись теперь в небольшой пруд, она заключала в себе все запасы пресной воды острова Линкольна.
Трудно передать, какое удручающее зрелище представлял этот ещё недавно плодоносный остров, обильно орошаемый реками, поросший лесами, зеленеющий возделанными полями… Теперь это была голая безводная скала, и если бы не запасы Гранитного дворца, колонисты скоро умерли бы от голода.
— Сердце разрывается от боли при виде этого, — сказал однажды Гедеон Спилет.
— Да, Спилет, — ответил инженер. — Только бы мы успели закончить постройку корабля! Это наша единственная надежда на спасение!
— Не кажется ли вам, Сайрус, что вулкан как будто затихает? Лава продолжает ещё вытекать из его кратера, но значительно менее обильно, чем прежде.
— Это не имеет значения, — ответил инженер. — Подземный огонь не угас, и море каждую минуту может залить его… Мы в положении пассажиров горящего судна, знающих, что не сегодня завтра огонь доберётся до порохового погреба! Идёмте, Спилет, на верфь. Нельзя терять ни одного часа.
В продолжение следующих восьми дней, то есть до 7 февраля, лава продолжала вытекать из кратера, но не распространялась за пределы уже занятой ею площади. Сайрус Смит больше всего боялся, чтобы огненные потоки не залили берега, где стояла верфь, ибо тогда была бы уничтожена последняя надежда на спасение. В это же время колонистов стали беспокоить частые подземные толчки.
Наступило 20 февраля. Требовался по меньшей мере ещё месяц работы, чтобы спустить судно на воду. Но продержится ли остров столько времени?
Пенкроф и Сайрус Смит хотели спустить шхуну на воду, как только её корпус будет вчерне закончен. Палубу, оснастку и всё прочее можно будет сделать уже на воде. Поэтому все усилия колонистов были направлены на окончание обшивки бортов.
В этой работе прошло время до 3 марта. Теперь Пенкроф считал, что не позже как через десять дней можно будет спустить шхуну.
Надежда понемногу воскресала в сердцах колонистов, на долю которых в этот четвёртый год пребывания на острове выпало столько испытаний. Даже Пенкроф, всё время ходивший мрачным при виде гибели своего любимого острова, даже Пенкроф как будто повеселел. Правда, это объяснялось тем, что он думал теперь исключительно о шхуне.
— Мы успеем кончить постройку, — говорил он инженеру. — Успеем, вы увидите! И это будет как раз вовремя! Ведь уже надвигается осень — через несколько дней наступит осеннее равноденствие! Если понадобится, мы сможем перезимовать на острове Табор. На Таборе после Линкольна!.. Ах, я несчастный! Кто бы мог подумать, что случится такое горе!
— Надо спешить! — неизменно отвечал в таких случаях инженер.
И колонисты работали, работали, не теряя ни секунды времени.
— Мистер Смит, — обратился как-то Наб к инженеру, — как вы думаете, случилось ли бы всё это, если бы капитан Немо был жив?
— Да, Наб, — ответил инженер.
— Не верю, — шепнул Пенкроф на ухо Набу.
— И я тоже, — ответил тот также шёпотом.
В течение первой недели марта внешний вид горы Франклина стал угрожающим. Тысячи тонких струек лавы, похожих на стеклянные нити, как дождь, текли по её склону. Кратер беспрерывно извергал всё новые и новые потоки лавы, которые, растекаясь по уже отвердевшим старым слоям, довершали опустошение острова. Один из потоков лавы, следуя вдоль юго-западного берега озера Гранта, залил плоскогорье Дальнего вида.
Этот последний удар стихий был самым тягостным для колонистов: от мельницы, конюшни, птичьего двора не осталось и следа. Перепуганные обитатели последнего разлетелись кто куда. Топ и Юп проявляли признаки величайшего беспокойства. Инстинкт предупреждал их о надвигающейся катастрофе.
Большинство животных острова погибло при первом извержении; оставшиеся в живых частью нашли приют в болоте Казарки, частью на плоскогорье Дальнего вида. Но скоро огненная река перелилась через гранитный барьер и наводнила и это плоскогорье. Мрачная красота этого зрелища не поддавалась описанию. Ночью казалось, что на плоскогорье обрушилась огненная Ниагара.
Последнему прибежищу колонистов угрожала беда. Хотя верхние швы корпуса шхуны не были проконопачены, инженер решил спустить её на воду.
Пенкроф и Айртон стали готовить катки для спуска, назначенного на следующее утро, 9 марта.
Но в ночь с 8 на 9 марта огромный столб пара вырвался из кратера и среди неслыханного и неописуемого грохота взлетел на высоту трёх тысяч футов. Очевидно, стена пещеры Даккара рухнула под напором газов, и морская вода, хлынувшая в жерло вулкана, сразу обратилась в пар…
Взрыв чудовищной силы, который должен был быть слышен в сотне миль от острова, потряс воздух.
Обломки горы взлетели к небу, и в несколько минут океан залил место, где раньше находился остров Линкольна.
Назад: ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Дальше: ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

влад
круто
Папа
А теперь - быстро чистить зубы и спать!