Глава 26
От развалин почти ничего не осталось. Только холм и несколько белых камней, скрытых в высокой желто-зеленой траве. Когда-то здесь находилась крепость, но это было так давно, что память о ней не дошла до нынешнего поколения людей. Развалины располагались совсем недалеко от древнего Парреана, но в стороне от крупных трактов, поэтому только крестьяне ходили мимо этого места.
Кеаль чувствовал себя очень странно. Его ощущения были сравнимы с переживаниями человека, который очнулся от летаргического сна и обнаружил, что все вокруг изменилось по сравнению с последними воспоминаниями. Но человек мог бы предположить, что его просто перенесли в другое место, однако Кеаль точно знал – он находится там, где принял свой последний бой. В тылу врага. Мысль о том, что от крепости противника ничего не осталось, была приятной, но остальное удивляло.
Вообще же то, что Кеаль выполнял роль диверсанта, являлось совершенно нормальным для всех, знавших его. Он был весьма посредственным бойцом, но зато первостатейным шпионом, вредителем и вдохновителем саботажей и бунтов. Ему, великолепному обманщику, удалось даже обвести вокруг пальца врагов насчет своей смерти. Но обман получился настолько качественным, что от этой самой смерти был почти неотличим на протяжении долгого времени. На этом и строился расчет – рано или поздно кто-либо должен был пробудить обитателя развалин.
Сейчас Кеаль пытался собраться с мыслями. Воспоминания возвращались медленно, но недостатка сил пока что не наблюдалось. Впрочем, причины последнего выяснились довольно быстро. Кеаль, как и многие подобные ему, получал полную информацию обо всех поступлениях энергии. И теперь недоумевал, пытаясь понять две вещи. Во-первых, что случилось с тем местом, где раньше стоял его прекрасный и асимметричный храм в Парреане с падающей крышей и замаскированными фонтанами, обливающими зазевавшихся посетителей. А во-вторых, кто и зачем ему присвоил там новое и весьма необычное имя. Последнее его интересовало очень сильно, потому что Кеаль не мог ни на секунду допустить, что люди забыли о том, кого уважительно называли Злым Весельчаком.
Ранним утром, когда городской рынок только открылся, на него, кроме суетящихся торговцев и их помощников, заявился и Виктор, одетый весьма живописно. Он был замотан в длинный черный плащ, а на его голове красовалась островерхая шляпа темно-красного цвета, какие обычно носили небогатые купцы и подмастерья, рассчитывающие на повышение. Он не стал снимать с себя щепки ресстра, потому что даже если его заметит какой-то маг, то это не вызовет удивления – ресстром пользовались не только воины, но и представители иных сословий.
Антипов шел сквозь ряды, на которые только начинал выкладываться товар, и внимательно смотрел по сторонам. Его интересовали не глиняные горшки, корзины или неведомые приправы, даже не оружие и доспехи, а люди. Точнее, один человек. Виктору не нужен был абы кто. Он предъявлял к этой личности строго определенные требования. Поэтому молодой воин, в котором сейчас было невозможно узнать баронского дружинника, не торопился. Он медленно двигался вдоль торговцев и вглядывался в их лица.
«Нет, господин Добчинский, этот красномордый не подходит, и вон тот высокий тоже, а этот в синем колпаке… нет, не то. Кто же тогда? – Антипов усиленно размышлял над проблемой. – Та женщина в зеленом платье? Мужчина в рукавицах? Женщина в… стоп! Какой образчик! Просто классика!»
Перед Виктором стояла торговка льняной пряжей, дородная мадам лет тридцати в красном сарафане и белом чепце. Ее лицо с толстыми щеками, острым носом и бегающими глазками создавали ровно такое впечатление, на которое надеялся Антипов.
«Если это не она, то я ничего не понимаю в людях», – подумал Виктор.
Ему не удалось приблизиться незамеченным – внимательный взгляд торговки, казалось, наблюдал за всем происходящим, не оставляя без присмотра и прилавок.
– Доброе утро, – вежливо поздоровался Антипов, – почем нынче пряжа?
– А ты что, купить хочешь? – мгновенно отозвалась женщина. – Эта по два медяка, а та – по три.
Толстый и короткий палец продавщицы указывал на товар.
– Может быть, и куплю, – ответил Виктор, – я ведь тоже человек торговый. Куплю там, продам здесь… прицениться нужно, походить по рынку.
– Ну походи, походи, но помни – лучше моей пряжи нет. – Тон, каким это было сказано, просто заставлял немедленно поверить в изреченную простую истину – бросить все и скупить весь товар не торгуясь.
– А что, разве тут у вас спокойно все? – Антипов сделал неопределенный жест рукой, не поддавшись на провокацию, потому что пряжа ему была вовсе не нужна.
– А что должно быть неспокойно? – с моментально вспыхнувшим интересом осведомилась женщина. Ее глаза аж заблестели в предвкушении новостей.
«Не ошибся», – с удовлетворением подумал Виктор.
– Ну торговцы маслом и краской еще на месте? – поинтересовался собеседник подчеркнуто равнодушным тоном. – А то по лавкам уже того… прошлись.
– Кто прошелся? – прерывистым голосом спросила торговка: теперь для нее не существовало ничего, кроме странного покупателя и его новостей. Она буквально пожирала мужчину глазами.
– Да жрецы, кто же еще, – слегка пожал плечами Виктор. – Ну ладно, некогда мне. Пойду на пряжу смотреть.
– А что жрецы-то делают? – Цепкие пальцы схватили собеседника за рукав.
– Как что? Ловят торговцев маслом и краской. Подозревают, что все они замешаны в происшествии с храмом. Забирают к себе и… того. Больше их никто не видел.
Здесь Антипов говорил почти правду. Опасаясь быть опознанным, он наладил приятельские и доверительные отношения с одним из лавочников, который продавал и масло, и краску. Молодой воин рассудил, что в первую очередь придут к таким с целью выяснить, не было ли странных покупателей, которые приобрели и то и другое. Действительно, лавочника уже опросили и пообещали, что допросят еще раз как следует.
Пальцы отпустили плащ, и Антипов немедленно воспользовался предоставленной возможностью скрыться. Тем более что внимание торговки рассеялось. Она уже не смотрела на мужчину, а судорожно озиралась по сторонам, словно ища кого-то или что-то решая.
Виктор поспешил убраться, но отошел совсем недалеко. Он притаился за дальними рядами, наблюдая за развитием событий. Если бы кто-нибудь ему сказал раньше о том, что он станет свидетелем самой динамики распространения слухов, то Антипов не поверил бы. Но именно сейчас ему удалось лицезреть невероятное. Торговка пряжей метнулась к одной из товарок, затем – к другой, к третьей, подскочила к какому-то мужику и, яростно жестикулируя, что-то говорила с выражением неописуемого упоения на лице. Ее товарки не захотели ощущать себя в числе отстающих и тут же включились в процесс, принявшись наверстывать упущенное. Они перебегали от одного торговца к другому, те тоже не оставались в долгу, и вскоре Виктор увидел, как один продавец краски начал сматывать манатки. Его примеру после кратковременного колебания последовали некоторые другие. Постепенно этот процесс набирал скорость, и через короткое время «масляные» и «красочные» ряды почти полностью опустели.
«Однако, – с удовлетворением подумал Антипов, – оказывается, распускать слухи еще проще, чем я думал. Главное – найти подходящий объект и выложить ему нечто правдоподобное, что будет пользоваться спросом. Жаль только, что если жрецы зададутся целью, то торговцев обязательно отыщут. Но сколько времени у них на это уйдет! А время – вот что мне нужно сейчас. Они ведь не смогут вечно держать ворота закрытыми. Или, как знать, подвернется какой-нибудь случай».
Убедившись, что все идет по плану, Виктор проследовал дальше. Он не сомневался в том, что прохиндеи-торговцы попытаются аккуратно разузнать, действительно ли их персоны интересуют жрецов. И если информация подтвердится, то последователям Зентела придется попотеть, разыскивая тружеников прилавков. В крайнем случае можно было бы вбросить еще какую-нибудь сногсшибательную новость. Благо метод уже отработан.
В тот день Антипов не собирался возвращаться домой или торопиться к началу занятий. Его ждало другое, не менее важное дело. Дом скульптора – вот что интересовало почитателя Ареса. Глупо было бы провести столько дней в Парреане и не попытаться создать статую.
Виктор на этот раз не пользовался лошадью, полагая, что если уж решил маскироваться, то нужно идти до конца. Узнать могут и по средству передвижения. Поэтому он неторопливо брел пешком, не желая нанести слишком ранний визит. Его путь лежал к скульптору Беннеру, очень известному в Парреане. Это и понятно – нужно пользоваться услугами лучших и обращаться к другим лишь в том случае, если первые не по карману.
Антипов без труда нашел большой трехэтажный белый дом, отделанный барельефами с изображениями сцен охоты. Особняк был достопримечательностью Парреана, не заметить которой невозможно. Однако Виктор не чувствовал робости. Он подошел к парадному входу и дернул за толстую веревку, уходящую в перекладину над массивной черной дверью.
Сразу же раздался приглушенный звонок колокольчика, топот ног, какие-то странные звуки, а потом все стихло. Посетитель подождал еще немного и, осознав, что по каким-то причинам дверь открыта не будет, позвонил опять. На этот раз более настойчиво. Ответом явилось все то же: колокольчик, непонятные звуки, шаги. Виктор уже совсем было решил позвонить еще, как внезапно дверь распахнулась. Удивительно, но за ней никого не было, только послышалась какая-то возня сбоку. Антипов, недолго думая, шагнул в проем, вежливо прикрыл за собой большую дверь и оказался свидетелем прелюбопытного действа.
По полу вдоль стены на четвереньках быстро полз какой-то подросток в помятых черных штанах и коричневой куртке, а чернобородый мужчина средних лет, одетый в какой-то серый балахон, пытался ударить его длинной палкой с полуметровыми деревянными дисками на обоих концах, расположенными перпендикулярно к самому стержню. Палка производила впечатление подставки. Избиение подростка получалось плохо – диски цеплялись за стены дома и руки бьющего. Но тот не сдавался, а продолжал свое дело с каким-то маниакальным упорством. Визитер очень сомневался, что входную дверь открыл чернобородый, а вот ползун – возможно.
Паренек внезапно решил изменить направление отступления и, развернувшись, безмолвно пополз в сторону Виктора. Мужчине удалось пнуть жертву диском в бок, но тот быстро достиг антиповских ног и замер между ними и дверью. Визитер предположил, что на этом действие закончится и актеры решат узнать, чего хочет ранний посетитель, но оказался неправ. Чернобородый даже не замедлился, а, наоборот, замахнулся для очередного удара, который, судя по траектории, должен был поразить ногу гостя. Антипов в ужасе отпрыгнул в сторону.
«Что здесь происходит-то?» – Он искренне недоумевал.
Однако ловкий паренек тут же пополз вновь и опять оказался между посетителем и стеной. Виктор бросил быстрый взгляд на мужчину и понял, что тот, возможно, даже не замечает постороннего. Взор нападающего горел огнем, чернобородый ловко перехватил палку и на полном серьезе собирался просунуть полуметровый диск между ног Антипова. Это явилось последней каплей.
– Кто так бьет?! – воскликнул Виктор и, изловчившись, перехватил орудие и выдернул его из рук мужчины.
Это получилось на удивление легко. Видимо, сказались плодотворные тренировки. Только теперь чернобородый соизволил обратить внимание на вошедшего.
– Отдай! – зарычал он, показав небольшие, но ровные зубы. – Отойди!
– Куда мне отойти, если он за мной ползет? – поинтересовался Виктор. – И зачем тебе палка? Чтобы мне ноги отбить?
– Только не выдавайте! – раздался откуда-то сзади и снизу просящий голосок. – Туннеа меня убьет!
Посетитель почувствовал, как в его штаны вцепились чьи-то руки. Чернобородый же воспринял происходящее со своей точки зрения, которая радикально отличалась от антиповской.
– Так ты его защищать вздумал?! – патетически воскликнул он, отшатнувшись. А потом замахал руками и добавил во всю мощь своих легких: – Отец Риксты здесь! На помощь! Все сюда!
«Вот дурдом, – подумал Виктор. – Отец еще какой-то… где он?»
Никаких отцов не было видно, зато очень скоро со стороны широкой лестницы, расположенной у дальней стены, раздался топот и на сцену выбежали трое молодчиков разного возраста – примерно от восемнадцати до двадцати пяти лет. Но возраст мало интересовал Антипова, а вот то, что они сжимали в руках, показалось очень даже любопытным. У одного из них наблюдалась какая-то колотушка, у другого – табурет, а у третьего – крепкий и опасно выглядящий железный прут.
– Бей его! Сначала бей отца! – раскомандовался чернобородый.
Троица резво устремилась в сторону Антипова. У Виктора мелькнула мысль, что если они собираются бить отца, то непонятно, почему орудия направлены на него. Он хотел было вежливо указать на ошибку, но не успел: ситуация потребовала немедленных действий во имя сохранения здоровья.
Посетителю удалось легко отбить подставкой табурет, от колотушки тоже получилось уклониться не сходя с места, а вот железный прут потребовал серьезного подхода. Антипов хотел было сделать шаг в сторону, чтобы богатырский замах неприятеля не достиг цели, но очень поздно вспомнил о том, что чьи-то цепкие руки держат его за штаны. Можно сказать, что вспомнил лишь в полете, когда, потеряв равновесие, рухнул на пол. Подросток тут же разжал пальцы, и Виктор сумел быстро перекатиться по полу так, что второй удар табурета тоже оказался холостым.
– Пинайте отца ногами! – предложил чернобородый.
Это предложение понравилось Антипову, особенно в сравнении с железным прутом, устремленным к нему. Молодой воин в ту же секунду очень посетовал на недисциплинированность троицы. Им ведь сказано, что нужно ногами, а не прутом. Поэтому посетитель быстро собрался с силами и ударил подставкой прямо по колену обладателя самого опасного орудия. Тот не смог устоять и завалился на бок. Виктор резво покатился по полу, хватая прут и игнорируя удар колотушкой по спине, защищенной кольчугой и гамбесоном, скрытыми под плащом. Вскоре визитер гостеприимного дома скульптора сумел подняться и встретить табуретку во всеоружии – так, как привык бить по щиту тренировочным мечом.
И когда Антипов оказался на ногах, сжимая в руках железную палку, это коренным образом изменило расклад сил. Через несколько секунд расколотая табуретка отлетела в сторону – туда же, где уже валялась выбитая из рук неприятеля колотушка, а доблестная троица бегала по залу, пытаясь уклониться от антиповских пинков, которыми он добросовестно награждал зазевавшихся. Паренек озвучивал битву восторженными воплями.
Именно эту картину заметил пожилой человек с длинными седыми волосами, в изумлении остановившийся на лестнице. Он был одет в белую рубаху и, что оказало на Виктора особенное впечатление, такого же цвета штаны.
– Что здесь происходит? – спросил старик, грозно нахмурив брови. – Я поручил тебе, Туннеа, поймать Риксту. А ты что делаешь? Почему лежишь на полу?
Чернобородый, который пытался опрометчиво атаковать Виктора и потерпел фиаско в виде не очень сильного удара палкой по ногам, кряхтя поднялся.
– Мастер, здесь нет моей вины, – сказал он, оправдываясь. – Просто отец Риксты напал на нас. Мы защищались.
– Какой отец? – удивился старик. – Вот этот, что ли?
Его палец показывал на Виктора.
– Ну да, – ответил Туннеа. – Он.
– Что-то он больно молод, – с сомнением произнес мастер. – Ты кто, незнакомец?
– Уж точно не отец этого, – ответил Виктор, грозно взирая на сбившихся в кучу противников, – не дядя, не тетя и даже не дедушка. Я вообще его в первый раз вижу, как и всех вас. И думаю, что лучше бы и не знакомился вовсе.
– А кто ты? – Вопрос прозвучал, одновременно заданный и стариком, и чернобородым.
– Торговец, – пояснил Антипов. – Зашел, чтобы узнать кое-что по поводу скульптуры, а на меня напали.
Дальнейшее общение между стариком и Туннеа не подлежало конструктивному осмыслению, потому что состояло большей частью из восклицаний и аллегорий. Мастер оказался весьма красноречив. Однако Виктор сумел напрячь свое воображение и понять, что же случилось. Оказывается, Рикста, молодой подмастерье скульптора Беннера, не чувствовал себя счастливым на избранном жизненном пути. То ли потому, что его все обижали, то ли оттого, что стезя подсобного работника была малопривлекательной, но паренек решил разнообразить свой тусклый быт. Для этого он начал вносить небольшие, но важные усовершенствования в гипсовые скульптуры в виде ингредиента – измельченного мела, который при добавлении в раствор приводил к тому, что высохшие изделия становились хрупкими и крошились. Каждая такая диверсия следовала строго после наказания за другие деяния, казавшегося Риксте несправедливым. В конце концов, когда Беннеру надоело, что с его скульптурами происходит непонятно что, за раствором было установлено тайное наблюдение старшим подмастерьем. Вскоре виновный был найден. И Виктор умудрился подоспеть аккурат к первому акту кары, который именовался «поимка». Также выяснилось, что ошибка Туннеа насчет отца вполне извинительна. Паренек, которого пытались отловить, убегал и грозился, что вот-вот явится его отец и тогда всем придется плохо. Учитывая избитую троицу, в какой-то мере это предсказание сбылось.
– Так что вас привело сюда? – Седовласый Беннер, успокоившись, обращался к Антипову очень вежливо. Паренек же оказался отрезанным от спасительной двери и дожидался своей участи, сидя на корточках около стены.
Виктор тоже не стал наращивать конфликт, а попытался объясниться.
– У меня есть дядюшка, – сказал он. – Так вот, старичок хочет, чтобы ему изготовили статую. Но сам в Парреан не может приехать. Поэтому я пришел спросить совета: как это сделать? Можно ли вылепить статую по описанию, если я буду описывать дядюшку в ходе работы? Или нет?
Беннер пожал плечами. Он уже спустился с лестницы и стоял напротив собеседника.
– Может быть, и можно, но зависит от вашей способности подмечать неточности. К тому же займет много времени. Скорее всего, полного сходства так не получится, но похоже будет, если вы опишете правильно.
– А сколько времени займет? – поинтересовался Виктор. – И дорого ли обойдется?
– Время зависит от вас, но вряд ли меньше трех часов. А за такую сложную работу я возьму золотой за полчаса. Мы засечем время, так что оплата будет справедливой. Начать смогу не раньше чем через неделю, уж простите. Очень занят. А эти, – Беннер кивнул на подмастерий, – не справятся.
– Хм… – Названная сумма и сроки озадачили Антипова. – А нельзя ли мне дать несколько уроков, чтобы я сам потом вылепил статую? Я быстро учусь!
– Можно, – согласился скульптор. – Помимо постоянных учеников, я беру и временных. Золотой за урок. Занятия два раза в неделю.
«У него такса как у Микеланджело, – с тоской подумал Виктор. – И характер, наверное, такой же».
Антипов был слегка разочарован. Похоже, с самым лучшим скульптором ничего не выйдет. Придется искать тех, кто похуже.
Посетитель попрощался и направился к выходу, подняв по пути свалившуюся шапку и пытаясь не обращать внимания на умоляющий взгляд паренька. Видно, юному подмастерью придется несладко. Жаль, конечно. Но ничего не поделаешь – не нужно было попадаться. Виктор почти достиг двери, как внезапно остановился. Ему в голову пришла удачная мысль.
– А ваш ученик, Рикста, кое-чему научился? – поинтересовался он у Беннера.
– Ну, способности у него есть, – ответил скульптор, – но, похоже, своего развития уже не получат. После того, что он сделал, его никто в подмастерья не возьмет.
– Но вылепить статую с натуры он сумеет? – уточнил Антипов.
Седовласый сразу же догадался, куда клонит посетитель.
– Вы хотите взять его к себе? – спросил он. – Благое желание, учитывая его поступок! Вот только…
– Если вы о наказании, то не беспокойтесь, – сказал Виктор. – Можете наказать его сами, прямо сейчас, я подожду. Не убьете же вы его в самом деле. Или еще лучше – я его возьму с собой и сам накажу. Мне ведь тоже досталось! Так что мало ему не покажется.
Визитер продемонстрировал мощный кулак лесоруба. Это выглядело впечатляюще. А потом, не давая хозяевам опомниться, подошел к пареньку и, взяв его за шиворот, приподнял над полом. Тот повис, как тряпичная кукла. Антипов с энтузиазмом встряхнул Риксту пару раз и поинтересовался:
– Ну что, договорились?
На лице Беннера отразилось колебание и тут же исчезло. Скульптор понимал, что паренька придется наказать и выгнать. Но, видно, судьба сама выбрала способ кары. Посетитель производил весьма нехорошее впечатление. Он без труда избил четверых взрослых мужиков и, по-видимому, отличался недюжинной наглостью и напором. Риксте не позавидуешь.
– Он может сбежать, – сказал скульптор.
– У меня не убежит, – хохотнул Виктор с такой же интонацией, которую слышал у Нурии. – Не беспокойтесь. Днем поучу его уму-разуму, а на ночь – в кандалы! Никуда не денется. Рад, что договорились. Прощайте!
Антипов пошел к дверям, волоча за собой добычу. Ему вослед смотрели пять пар глаз, причем в некоторых из них читалось сочувствие к пареньку.
Выйдя на улицу, Виктор еще немного протащил испуганного Риксту, а потом, миновав дом скульптора, отпустил со словами:
– Ну что, будем знакомиться?
Тот, рыжеволосый подросток лет тринадцати-четырнадцати, выглядел сущим заморышем. Он был долговяз, но неимоверно худ. Одежда, коричневое тряпье маленького размера, только подчеркивала худобу.
– А… вы не собираетесь меня бить? – Рикста задал наиболее интересующий его вопрос.
Антипов рассмеялся.
– За что тебя бить? – спросил он. – Ты мне пока что никакого вреда не нанес. Вот когда нанесешь, тогда посмотрим. А с гипсом ты зачем так поступил?
Паренек еще больше скукожился, хотя казалось, что это невозможно.
– Не кормили меня, – буркнул он, – и лупили за что ни попадя. Что еще оставалось?
Виктор подумал, что оставалось много чего. Можно было потерпеть, но то, что Рикста терпеть не стал, говорило в его пользу.
– Что же ты отцу не пожаловался?
– Да нет отца, – махнул паренек рукой. – Это я так им говорил, чтобы попугать… Есть старший брат, но он далеко. Моряк.
– Понятно. Ну тогда пойдем поедим.
Антипов решил присмотреться к своему спутнику. Все-таки, если дело пойдет как надо, то юношу придется приобщить к тайне существования Ареса. И вот здесь нужно соблюдать осторожность. Что за человек перед ним? Виктор не знал, но собирался выяснить в ближайшее время. И даже более того – он намеревался приложить все усилия к тому, чтобы понравиться, заслужить дружбу. Коварный Антипов был уверен, что дружба – очень простая вещь и ее легко получить. Он придерживался общепринятой точки зрения, которая гласила, что если помочь другу в трудную минуту, то в другую трудную минуту этот друг обязательно вспомнит о вас. И если беды идут одна за другой, то дружба будет длиться и длиться. Ее не сможет разрушить никакая сила.
– Я собираюсь поменять место жительства, – говорил Виктор по пути в трактир. – Поэтому после обеда ты просто подождешь меня на улице, не заходя на постоялый двор. Я снял небольшую комнату у одной милой старушки. Впрочем, что это я тебе говорю? Может быть, ты хочешь уйти? Если так, то не держу тебя. Но помни: если ты последуешь за мной, то твоя жизнь будет совсем не похожа на предыдущую. Достатка не обещаю, а вот приключений хлебнешь сполна. Хотя в твоем возрасте мне только приключения и нравились.
Антипов решил сменить жилье из стратегических соображений. Вдруг все-таки жрецы выйдут на его след? Глупо было бы оставаться на постоялом дворе. Но, к его удивлению, паренек согласился с тем, что нужно съезжать.
– Конечно, – сказал Рикста, – что там делать, в толпе-то? Скоро ведь все жилье будет расхватано.
– В каком смысле? – не понял Виктор.
– А вы что, не знаете? Ожидается крупный отряд жреческой стражи!
– Когда? – Антипов даже остановился, оглушенный новостями. Трудно было сказать, что произвело большее впечатление – факт прибытия отряда или то, что об этом знает кто угодно, кроме единственного диверсанта в Парреане, род занятий которого требовал быть в курсе таких вещей.
– То ли через два дня, то ли через три, – безмятежно ответил паренек. – Я не помню. Но ведь можно у кого-нибудь спросить. У стражников, например.
– Я спрошу, – пообещал Виктор, – обязательно спрошу. Сразу после обеда.
Он приглядывался к Риксте изо всех сил. Тот был не испорчен лицемерием взрослых, старался поступать не как выгодно, а как правильно, не мог удержаться от проказ, безобидных или не очень, плутовал как умел… короче говоря, был обычным подростком с неустоявшимся взглядом на свое место под солнцем. Такие подростки остаются на обочине в Средневековье, но пользуются большим спросом в современном Виктору мире. Мерзавцы всех мастей, от уличных группировок до отдельных правительств, хватают своими руками наивных юношей и нагло врут им, выдавая черное за белое, а гадость за справедливость. Мечтательность, романтика не просто перемалываются, а извращаются, превращая их обладатей в тупоумное стадо или даже убийц во имя якобы благородных целей. Антипов не хотел уподобляться этим мерзавцам. Он пока еще не имел четкого представления о собственном пути, но решил для себя, что позаботится о судьбе Риксты. Даст ему не только обещанные приключения, но и умение выбирать их. Не только примет помощь паренька, но и научит его разбираться в том, кому стоит помогать, а кому – нет. Титанический труд, если учесть, что Виктор сам плохо владел подобным мастерством.
