Глава 8
О пользе стен

Когда дверь за учителем этикета захлопнулась, Илания вскочила со стула и нервно зашагала по комнате, периодически заглядывая в окно. Она чувствовала себя глубоко оскорбленной. Отец заставил ее учиться, как девчонку! Причем учиться тому, что она и так отлично знала. Принцесса подозревала, что такой совет императору дал кто-то из приближенных, но зачем это им нужно, не могла взять в толк. Ведь, в самом деле, не защищают же они Анелию?!

Илания около получаса металась по комнате, как свежепойманный тигр по клетке. Император запретил ей покидать покои в течение двух дней. Однако насчет посетителей ничего не было сказано. Поэтому когда через полчаса прибыл молодой имис, его тут же приняли.

Тагга зашел в комнату принцессы и застал картину благородной скорби. Илания склонилась над вышиванием, ее вид был спокоен, печален и величественен.

— Тагга, тебе нравится рисунок? — тихим голосом спросила принцесса, показывая красного оленя на белом фоне, вышитого накануне ее служанкой. — Я тружусь над ним с самого утра.

— Твое высочество, он прекрасен! — Рисунок был и в самом деле недурен, но тагга с таким же пылом похвалил бы и нечто отвратительное.

— Похоже, это — мой удел, — горестно вздохнула принцесса, поправляя полупрозрачный розовый верх платья. — Выйду замуж за какого-нибудь принца или короля, буду проводить дни за домашними заботами и вышивкой. Все идет к тому. И я согласна, конечно, на спокойную жизнь, но, милый тагга, как говорится, до спокойной жизни нужно еще дожить…

Илания особенно выделила интонацией последнее слово. Имис удивленно посмотрел на собеседницу, не совсем понимая смысл ее речей.

— Твоему высочеству угрожает опасность? — спросил он, нахмурившись. — Или я ошибаюсь? Ошибаюсь, наверное. Ведь всем известно, что одно слово твоего высочества — и преданные вам дворяне уничтожат любого обидчика!

Илания отложила бело-красный лоскут в сторону и со слезами на глазах посмотрела на посетителя:

— Ах, милый тагга, против некоторых врагов не помогут никакие дворяне. Эти враги настолько могущественны, что обладают большим влиянием на императора. Мой отец просто запретит действовать.

— О каких врагах говорит твое высочество? — Имис понизил голос и невольно прикоснулся к эфесу меча, украшенному большим изумрудом. — Я правильно понимаю, что…

— Тсс… — Илания приложила к губам тонкий пальчик. — Ты все и так знаешь, милый тагга. Наше с тобой дело потерпело фиаско. Зло торжествует, а добродетель в опале. Я не вижу выхода… хотя… ах, как я нуждаюсь в действительно преданных людях!

В жизни каждого человека бывает момент, когда нужно быстро принимать решение. Иногда от этого зависят лишь деньги, а иногда и сама жизнь. Михаил довольно часто оказывался в переделках, когда его действия могли спасти или, наоборот, погубить все. Но случай с вопящим советником, науськивающим имис, был все-таки выходящим из ряда вон.

Король моментально оценил обстановку. С одной стороны — трое имис, готовые напасть, с другой — шестеро ишибов, четверых из которых можно не принимать в расчет, потому что они пытались оказать помощь императрице. Надо сказать, помощь тщетную, учитывая мгновенное действие яда. Это был даже не перенад, которым когда-то по ошибке отравили Маэта, а нечто совсем другое. Впрочем, король мог бы и здесь попытаться мобилизовать силы присутствующих, чтобы спасти Аретт, но от этого шага его остановили две вещи: во-первых, успех далеко не гарантирован, во-вторых, придется преодолеть непреодолимое сопротивление присутствующих. Советник точно ляжет костьми, чтобы ничего такого не произошло. А времени на споры не было.

Мир для Михаила сузился до простейшего выбора: бежать немедленно, попытаться сдаться так, чтобы во время сдачи не убили, или вступить в переговоры. Имис еще находились в состоянии некой неопределенности. Нет, конечно, они были готовы отбить нападение или преследовать преступника, но сейчас, очевидно, им ничто не угрожало, и хотя преступник уже был назван, никто еще толком не понял, что нужно сделать для правильного выхода из ситуации. Малейшее неверное движение или слово могло бы толкнуть чашу весов в нежелательную для короля сторону, но он решился именно на переговоры, жертвуя драгоценным временем, подаренным суматохой.

— Императрицу убил советник Релест, — громко и отчетливо сказал Михаил, не сводя с имис взгляда. — У него сообщники среди слуг и охраны. Я не знаю, есть ли сообщники среди вас, но если кто-то попытается меня убить, это будет означать, что он тоже вовлечен.

Король не знал, насколько далеко зашел заговор, ему даже было не известно, кого именно хотели прикончить — его или Аретт, — но он сделал верный ход — имис заколебались.

— Твое величество — хороший политик. — Релест теперь уже не кричал, а подобрался, стараясь подражать королевским интонациям. — «Сделай сам, а свали на другого» — вот принцип всех политиков. Что же дальше? Чувствую, что благодаря ловкости твоего величества скоро обвинят всех нас, а истинный виновник выйдет на свободу, даже не заплатив выкупа.

Советник тоже проявил себя искусным дипломатом, но все же его выступление позволило Михаилу понять, что отнюдь не все присутствующие вовлечены в заговор. Возможно, их тут было вообще меньшинство. Хотя, если дело закончится по сценарию советника, опытный человек точно скажет, сколько в комнате заговорщиков. Их количество совпадет с количеством выживших.

— Предлагаю не принимать скоропалительных решений, — спокойно ответил король, вновь оглядывая присутствующих. — Это дело нужно тщательно расследовать: допросить слуг, выяснить, как получилось, что в моем кубке оказалась булочка, уточнить, кто первым предложил принести новый кубок, узнать, можно ли было предвидеть, что императрица решится на обмен… много чего надо сделать. И, конечно, помочь ее величеству. Если мне будет позволено дать ценный совет, то он, возможно, спасет жизнь императрицы.

Хладнокровный и рассудительный голос Михаила произвел впечатление. Аретт была еще жива — ишибы поддерживали ее жизнь, и у короля мелькнула мысль, что, может быть, еще не все потеряно. Если возобладает разум, то его советом воспользуются.

Михаил с удовлетворением увидел, как в глазах советника мелькнула растерянность. Наскок не удался, никто не бросился на короля, а время явно работает против заговорщиков. После того как императрица умрет, главное — повторить свои обвинения в присутствии как можно большего числа людей. Если заговор не проник слишком глубоко, то преемник Аретт окажется в числе союзников. У советника ведь ничего не было против короля Ранига, зато цепь «случайных» совпадений подтверждала выводы Михаила.

Но, увы, перехватить инициативу пленнику не позволили.

— Взрывающийся амулет! — внезапно вскричал самый богато одетый имис.

И, как часто это бывает, одна короткая фраза перечеркнула все. Хитромудрые королевские замыслы оказались не нужны, психологически выверенные речи вмиг стали частью бесполезного прошлого, поддержка в глазах некоторых присутствующих сменилась страхом… Михаил это все понял совершенно отчетливо еще до того, как замолкли последние звуки голоса и имис прыгнул вперед. Меч недруга узкой молнией вонзился в спинку кресла, но короля там уже не было.

Возможно, в этот момент все захотели принять участие в преследовании пленника. А может быть, некоторые все еще старались удержать остальных от необдуманных поступков. В это Михаил уже не вникал. Ему было не до того — ведь он удивительно ловко нырнул под стол и решал лишь одну задачу: где ему вынырнуть, чтобы оказаться подальше от неприятеля и поближе к окну.

Никто не прибегал к атакам огнем. То ли понадеялись на мощь имис, то ли опасались добить императрицу, но король преодолел пару метров под столом совершенно беспрепятственно. Он даже смог закричать оттуда в последней попытке решить дело миром или хотя бы пустить пыль в глаза врагу:

— Одумайтесь! Я не сражаюсь с вами!

Но в ответ на это стол сдвинулся. Наверняка короля атаковали щупами, но защита была прочна. Сейчас Михаил ориентировался на свет, а также по ногам и полам халатов. Конечно, он понимал, что королю не очень прилично использовать стол в качестве укрытия, но какой был выход? Император Павел I чуть ли не в дымоход полез, когда пришли его душить. Однако у бедного российского самодержца это был единственный путь лишь к тому, чтобы ненадолго отсрочить свою смерть. Михаил же всегда действовал с размахом. Когда стало ясно, что приятный плен закончился, король собрался не только спасти свою жизнь, но и вырваться на свободу.

Воспользовавшись пространством, свободным от чьих-то ног, Михаил бросился к окну. Было довольно жарко, окна распахнули с раннего утра, бегству ничто не препятствовало. Король легко запрыгнул на белый широкий подоконник и ринулся вниз. Второй этаж — это второй этаж, несмотря даже на высокие дворцовые потолки.

Михаил приземлился на лужайку рядом с цветущими алыми розами. Сзади раздавались шум, крики… король понимал, что имис непременно бросятся следом. Он быстро перескочил через кусты и побежал сквозь парк к стене.

Эта зубчатая белая стена была высотой всего метра в три и никак не могла служить хорошей защитой, скорее, выполняла декоративные функции. Король быстро набрал предельную скорость. Он уже давно установил, что быстрее некоей скорости человек бежать просто не в состоянии, будь у него аб хоть какой величины. Мышцы ведь оставались мышцами, и не лошадиными, а человечьими. Сейчас, без аба, Михаил бежал немного медленнее, но все равно трое преследователей вряд ли догнали бы его скоро, если бы догнали вообще. Однако проблема заключалась в том, что их было не трое.

Уже трубили сигнальные рожки, случайные посетители парка бросились врассыпную, а вместо них на белых дорожках и зеленых лужайках стала появляться охрана. Ишибы и имис, имис и ишибы… у короля бы зарябило в глазах от ярких халатов, если бы он вертел головой. Но Михаил наметил цель, к которой стремился. Разлапистое дерево около стены — вот что интересовало его. Если взобраться на дерево, то можно легко перепрыгнуть на стену, а потом уже сориентироваться на местности и выбрать другую цель.

Первая часть плана королю удалась с блеском. Он буквально взлетел на нижнюю ветку, перескочил на более высокую, а потом прыгнул на стену. Стена была толстой, не менее полуметра шириной, поэтому на ней оказалось легко стоять и даже бежать по зубцам.

Конечно, Михаил не собирался задерживаться на одном месте. Сзади напирали имис, они слегка замешкались ввиду предстоящего им акробатического упражнения, и король воспользовался предоставленной форой. Он быстро окинул взглядом окрестности, чтобы увидеть, что замок расположен в черте города, а стену от ближайших невысоких домов отделяет широкая улица, и запрыгал по зубцам. Внизу, с другой стороны, короля не ожидало ничего хорошего: улица уже заполнилась ишибами и солдатами. Но имис среди них было гораздо меньше, чем за спиной.

«Вот это и есть путь настоящего монарха, — неожиданно мелькнула в голове у Михаила дурацкая мысль. — С земли — на дерево, с дерева — на стену, со стены еще куда-нибудь, а в конечном итоге — на собственный трон».

Но король успел промчаться всего ничего, как нападавшие наконец пришли в себя и рьяно принялись за дело. На бегущего посыпались удары: огненные шары и стрелы, порывы ветра, даже лед. Сначала все шло отлично: Михаил не чувствовал даже жара, он прыгал с зубца на зубец, иногда проходя прямо через огненные преграды, и высматривал путь к спасению. Ему достаточно было хоть одной улицы, более-менее свободной от ишибов. Тогда он побежит туда и, если повезет, сумеет затеряться в узких улочках, чтобы в неожиданный для стражников момент выскочить около городской стены.

Возможно, нападавшим казалось удивительным то, что пленник до сих пор не пытался атаковать, а может быть, они подумали, что он бросил все силы на защиту, — имис, например, могли решить, что Нерман все еще старается уладить дело миром, — любое объяснение устраивало Михаила. Кроме, конечно, истинного.

Король поймал себя на мысли, что отчего-то уделяет внимание мелочам. Он смотрел на каждый зубец под своими ногами, замечая узкие трещины в белых камнях и отваливающиеся кусочки извести, потом переводил взгляд вниз и видел грязные мостовые со сточными канавами, плохо одетых случайных прохожих, покосившиеся двухэтажные деревянные дома… Богатство одежд ишибов только подчеркивало нищету города.

«Это настоящие правители Уларата несутся за мной, — думал Михаил. — И понукает их уже не императрица и даже не наследник, а настощий монстр среди великих ишибов — тот, который чувствует, что обязан взять власть в свои руки… его аб требует этого. Потому что, по логике мира Горр, монстры должны править людьми до тех пор, пока на смену их потомству не придут другие монстры».

Король не хотел останавливать посторонних мыслей, потому что они его хоть как-то отвлекали от того, чтобы впасть в отчаяние. Михаил пробежал уже достаточно, а выхода все не было. Впереди уже виднелись какие-то люди на стене — похоже, готовили «теплый» прием, — ситуация стремительно заходила в тупик. Оставалось надеяться, что сейчас среди нападающих не найдется хорошего аналитика, который быстро сообразит, что, если король не взлетает, значит, не может, значит, что-то с ним не так… Михаил даже подумал о том, что его, наверное, вскоре прикончат. Зарежут, заколют, как поросенка или благородного дворянина, — зависит от точки зрения. Ну что же, пусть так. Это еще не самый плохой конец. Самозваного короля без аба ведь могли бы и четвертовать, и колесовать, да и вообще применить к нему весь спектр пыток, не используемых в отношении ишибов. Провинившихся ишибов как раз умертвляли быстро и безболезненно.

С этими невеселыми мыслями король почти достиг своеобразной засады. На стене перед ним находились двое имис с обнаженными мечами, а на земле стояли многочисленные ишибы. Еще несколько виднелись в воздухе, но эти, к счастью, были еще далеко отсюда. Утешение, правда, слабое.

Михаил замедлился: ему совсем не хотелось на полном ходу налететь на меч — наоборот, он оглядывался, пытаясь увидеть хоть какую-то лазейку. Но все впустую.

Король остановился метрах в десяти от имис. Он не растерялся, нет. В его голове зародился новый план — ввести врагов в заблуждение остановкой, а потом резко развернуться и броситься в обратную сторону. Может быть, неприятель уже успел освободить улицу-другую. Ведь такое скопление ишибов трудно контролировать. По крайней мере, еще ни одного из командиров не было видно.

Михаил бросил взгляд на сосредоточенные лица имис, даже увидел, как побелели костяшки пальцев, сжимающих мечи. Еще бы — перед ними некто великий и легендарный, тут любой боец занервничает. Вот насмешка судьбы — аба уже нет, а репутация осталась!

Когда король прекратил свой бег, все тоже на мгновение замерли, словно ожидая какого-то подвоха. Михаил тут же решил воспользоваться ситуацией.

— В убийстве императрицы я обвиняю советника Релеста! — закричал он с таким видом, словно находился не перед толпой врагов, а выступал для огромной аудитории, собравшейся под стеной, чтобы почтить знаменитого оратора. А затем, не давая противнику времени опомниться, быстро развернулся и бросился в обратную сторону.

Может быть, ему и удалось бы сбежать — неприятель был слегка ошарашен, но тут в дело включились подоспевшие великие ишибы. Они, как обычно, пришли позже всех, но проявили подлинную обстоятельность. Михаил промчался всего ничего, однако был не только остановлен мощным ударом, но и рухнул вместе с кусками стены.

Король тяжело приземлился на спину. Сверху посыпалась белая пыль, мелкие осколки, и в довершение ко всему — несколько больших глыб. Амулет справился с нагрузкой, но камни остались лежать на груди.

Михаил мог едва-едва шевелиться. Пыль забивала нос и рот, дышать было тяжело, и перед мысленным взором короля встала сходная картина. Почти то же самое, как тогда, в беседке, где на него навалились скопом несколько великих ишибов! В этот момент не хватало только огня. И конечно, он не замедлил появиться.

Нападающие не стали разбираться — ранен король или нет. Достаточно было того, что они видели его аб. В отсутствие общего командования каждый был за себя, поэтому никто не стал рисковать.

Удары посыпались на Михаила один за другим. Если бы у него на самом деле был аб, он бы почувствовал, как содрогается ти. Амулет пока гасил воздействия, но надолго ли его хватит? В душе короля начала подниматься ярость. Он проделал большой путь, многое успел, изменил, но еще больше оставил на будущее. У него само собой мелькнуло сравнение с императрицей. Та правила безраздельно, чтобы в расцвете сил закончить свой жизненный путь на полу заурядного дворца, а Михаил столько преодолел и вынес, чтобы сдохнуть здесь, под забором. Аретт определенно была в лучшем положении.

Нападающие видели, что беглец и не думает умирать, поэтому удвоили усилия. Очевидно, наиболее старались те, кто находился ближе всех, остальные же пытались не мешать и просто наблюдали. Великие ишибы тоже превратились в зрителей. Никто из них не смог или не захотел взять командование на себя и навести порядок.

Какой-то шустрый ишиб нанес такой сильный удар, что глыбы чуть сдвинулись. В этот момент Михаил подумал о том, что у эльфа есть все шансы сбежать. Удобный момент — в такой-то суматохе. А еще король начал прикидывать, на сколько хватит его амулета. Расчетам мешало раздражение, но все равно выходило, что ненадолго. Десять — двадцать секунд, а потом, когда защита рухнет, наступит мгновенная смерть. Незащищенное тело не способно выдержать такого.

Король не смирился, нет, но что он мог сделать? Разве что экономно распределить оставшееся время. Нужно ведь подумать о несчастном Раниге, балбесах-соратниках, прежней жизни и, конечно, об Анелии. Мыслям о принцессе Михаил уделил, наверное, целых пять секунд. Этого хватило, чтобы прийти к выводу о том, что ему, в принципе, повезло и это все того стоило. Ценность женщины ведь не в том, чтобы безоговорочно поддерживать мужчину, а в том, чтобы не позволять мужчине расслабляться. Женщина — это двигатель мужчины, а принцесса с ее красотой, непредсказуемостью и любовью к новаторствам была просто совершенством. Королю стало бесконечно жаль, что он больше не встретится со своей невестой, и последние секунды посвятил мечтам, поднимающим настроение. Мечтам о том, как его дисциплинированное войско хорошо вошло бы в эту толпу, как отлично бы справились пушки со своей задачей, как «молотобойцы» отсекли бы фланги, а королевские ишибы, объединившись, перебили бы обладателей халатов с золотым шитьем. Аррал неплохо бы смотрелся в небе. Старик извергал бы молнии, бросал гранаты и, может быть, окупил бы стоимость левой ступни своей будущей статуи. Ну, или хотя бы большого пальца на ноге.

Мечты действительно помогли Михаилу скрасить последние секунды пребывания среди живых. Помогли настолько, что он не сразу заметил, как амулет дал первый сбой. Король автоматически попытался заделать брешь и только тогда понял, что он видит ти.

Многих людей подводят и спасают чувства. Кто-то, борясь со страхом, проигрывает бой и падает в пропасть, а другой сразу уступает боязливости и не идет на горный перевал. Одно и то же чувство может погубить и спасти. Михаилу же сохранило жизнь равнодушие. Он не поддался радости, не начал ликовать и задаваться вопросами, как же получилось, что аб вернулся, и какова его мощь, а просто воспринял это как должное. Уже потом король проанализирует ситуацию и найдет много общих черт со случаем в беседке, но сейчас Михаил просто начал действовать.

Мощный воздушный удар разбросал сдвинувшиеся глыбы. Осколки камней полетели в изумленных присутствующих, а затем степень изумления многократно возросла. Конечно, у тех, кто выжил. Огромный шар пламени взорвался, ломая защиты ближайших ишибов, а извилистая молния неплохо прошлась по рядам зевак. Прежде чем ошеломленные зрители начали поспешно укреплять свои ти, огромный снаряд, окутанный огнем и облаком пыли, вылетел вверх и устремился в небо.

Надо отдать должное уларатским войскам, теперь командиры нашлись сразу же. Как завопили обладатели золотистых халатов, которых еще несколько секунд назад Михаил ненавидел всей душой!

— Объединиться!

— Все ко мне!

— Захватывай щупами!

Приказы шли один за другим, сбивая с толку тех, кто находился аккурат между двумя великими ишибами. Наиболее растерянной выглядела группа, которая обнаружила, что сплотилась вокруг золотого халата, надетого на лед. Бывший великий ишиб еще каким-то чудом стоял на ногах, но никого не вдохновлял своим примером.

«Снаряд», обнаруживший, что теперь может воздействовать на большем расстоянии, чем прежде, стремительно удалялся, а испуганные ишибы охотней укрепляли свою защиту, чем пытались захватить беглеца щупами. Трое или четверо великих ишиба взлетели, но мелькнувшие в воздухе молнии охладили их пыл. Конечно, если бы Михаил вернулся и принял бой, то безусловно проиграл бы, но сейчас выигрывал с каждым метром, удаляясь от враждебного города и его недальновидных обитателей.