Глава 5
Новый враг

Каждый представляет себе по-разному олицетворение жестокости. Для одних это война, бессмысленная и кровавая, для других — сборщики налогов, жадные и равнодушные, для третьих — грабители, эгоистичные и недалекие, для четвертых — судебная власть, несправедливая и мстительная. Но в Раниге, Круанте, а теперь уже и в Фегриде находилось лишь одно олицетворение настоящей жестокости, хотя мало кто догадывался об этом. Имя ей было — Анелия.

Принцесса, сестра короля эльфов, родилась в счастливой стране, которая через несколько десятков лет рухнула под напором империи. Анелия, уже тогда считающаяся одной из самых красивых женщин, не захотела смириться с этим. Она организовала часть эльфов и скрылась в северных лесах, чтобы вести партизанскую войну без всякой надежды на победу, лишь ради самой войны. До того как встретить короля Нермана, принцесса прошла через многое, ее руки были обагрены кровью, а в сердце жила ненависть. Она убивала людей без раздумий и не останавливалась ни перед чем, чтобы увеличивать количество смертей. Те несчастные, которые имели неосторожность влюбляться в принцессу, немедленно использовались ею. Они тоже ввязывались в бесперспективную войну и умирали, не подозревая о том, что Анелия даже не вспоминает о них, а уже ищет новых могущественных поклонников, чтобы их тоже отправить на смерть.

Принцесса быстро повзрослела, прошла через многие испытания, накопила опыт, но даже встреча с королем Нерманом, которого она полюбила, не смогла смягчить ее сердца. Анелия осталась прежней — жестокой женщиной, презирающей слабость, читающей мужчин как открытую книгу и норовящей использовать их.

Тагга Раун, который в последнее время зачастил к принцессе, ни о чем таком не подозревал. Принцесса была с ним мила, охотно поддерживала беседу на отвлеченные темы и вообще показывала ему свое расположение.

— Все, совершенно все очарованы твоим высочеством! — восклицал тагга на следующий день после триумфального приема, организованного Анелией. — Двое даже пытались уговорить меня устроить им встречу с твоим высочеством!

Его собеседница по-прежнему сидела за королевским столом и кротко улыбалась. Она не сомневалась в успехе, тем более что императорские советники уже написали ей восторженные письма, полные намеков. Принцесса умудрилась прямо на приеме внушить каждому из них, что заинтересована лично в нем. Это дело непростое, но когда опыт неглупой женщины исчисляется десятилетиями, а красота остается на том же уровне, как в ранней молодости, для этой женщины нет ничего невозможного.

— Я, пожалуй, приглашу их еще раз, — сказала принцесса. — Мне кажется, что они смогут положительно повлиять на императора, если станут друзьями Ранига и Круанта.

Раун кивнул: он был полностью согласен с политикой Анелии. Даже более того, если бы принцесса сделала что-то диаметрально противоположное, он был бы так же согласен с ней. За несколько дней общения с ее высочеством жизненные приоритеты тагга несколько сместились.

— Твое высочество, могу ли я их обнадежить? — поинтересовался он.

— Конечно, — мягко произнесла принцесса. — Встреться с каждым из них, поговори… объясни, что они показались мне уважаемыми и интересными людьми… а потом приходи с докладом.

Конечно, тагга знал, что он придет к своей прекрасной госпоже. Что если будет делать все как надо, то придет еще и еще, станет доверенным лицом королевы, что очень почетно и… приятно.

Анелия смотрела на Рауна с явной симпатией, улыбалась ему одной из тех своих улыбок, которые надолго запоминались мужчинам, и думала о том, что вот перед ней еще один ничтожный человечек. Что он еще не понял, что с ним происходит, пока способен трепыхаться, воображать себя сильным, решительным, испытывать посторонние чувства… Скоро, очень скоро бедный тагга избавится от этих эмоций. Их заменят самые правильные чувства — любовь к ней, к Анелии, всепоглощающая, преданная и безответная. Если все пойдет как надо, то это же ожидает и советников. Принцесса уже не может никого убивать в бою, это ей запретил король, но превращать спесивых имперцев в своих рабов он ей не запрещал. А покорные ее воле мужчины Анелии сейчас просто необходимы. Нужно ведь как-то справиться с Иланией. В схватках женщин обычно побеждает союз красоты и опыта. Горе тем, кто рассчитывает на что-то другое.

— А здесь находятся эмбрионы, — великий ишиб Олеан показал Михаилу на обычные незапечатанные глиняные кувшины. — Главное — создать ткань, сверхчувствительную к воздействию аба, а потом уже с ней можно делать все что угодно. Хотя основные работы происходят на стадии зародыша — потом мы просто ускоряем рост.

Король находился в подвальном помещении. Точнее сказать — на третьем ярусе подвала. Светильники-амулеты светили так ярко и равномерно, что тени от столов и шкафов почти не были заметны. Великий ишиб охотно хвастался своими достижениями, а Михаил вслух восторгался ими и размышлял о том, сколько же ишибов и имис понадобится, чтобы уничтожить обитель безумцев, пока не поздно. Получалось никак не менее двухсот. Возможно, даже более.

Ранигский отряд неплохо приняли в доме на горе, хотя отвели угловые комнаты в левом крыле и запретили ходить в правое. Олеан, а именно он встретил ишибов у ворот, оказался разговорчивым «старичком», разменявшим не одну сотню лет (по крайней мере, возраст дома был не моложе двух веков). Великий ишиб согласился поговорить с Михаилом на следующий день, даже провести экскурсию, и причины такой сговорчивости выяснились очень скоро.

— А что вы собираетесь делать с этими животными? — поинтересовался Михаил, осторожно заглядывая в ближайший кувшин, наполненный темной жидкостью. — Ведь использовать такие могучие существа в виде обыкновенного сторожа-привратника…

— Нерационально? — закончил Олеан, улыбаясь. — Да, такая мысль может прийти в голову. Но у меня на тирров есть и другие планы.

Король Ранига явственно беспокоился. Он был уже не тем человеком, который только прибыл в этот мир. Борьба за власть, войны и политика закалили его, усилили и без того мощное логическое мышление и интуицию. Михаил во всем видел двойное, а то и тройное дно. А от ситуации с тиррами за версту несло неприятным и даже зловещим запахом. Почему их не было раньше? Отчего они появились именно сейчас? Зачем их использовать в качестве сторожей? Почему бы просто не выращивать втайне? Эти вопросы были первыми, которые Михаил задал себе после того, как обдумал неожиданный намек на то, что настоящий Нерман может жить в этом доме.

— Но пусть твое величество не тревожится, — успокоительно заметил Олеан, чутко уловивший чувства собеседника. — Ранига это вообще никак не коснется. Насчет Ранига у меня теперь другие планы, и я полон предложений, которые принесут выгоду этой стране и лично ее владыке.

Михаил еще раньше сделал вывод, что великий ишиб не такой уж сумасшедший, как казалось ранее. Конечно, его, полуотшельника, нельзя было назвать полностью нормальным, но, как любой исследователь, Олеан старался быть рациональным. Именно этим качеством можно объяснить тот факт, что, пробыв в доме несколько часов, гости не имели никакого представления о числе его обитателей. Ранигские и круантские подданные видели еще шестерых великих ишибов, но сколько их тут вообще, король не мог угадать. Поэтому в своих расчетах о штурме дома исходил из худших вариантов.

— Я всегда готов заключать соглашения, выгодные для моей страны, — просто сказал он, заметив, как собеседник выделил в своей речи слово «теперь».

Олеан посмотрел на короля внимательными, слегка узкими глазами и вновь улыбнулся. По всей видимости, бодрый «старичок» находил смешное в самых неожиданных вещах.

— Чтобы пояснить свою точку зрения, — сказал он, — я бы хотел обратиться к событиям, которые произошли в прошлом. Понятно, что твое величество был несколько обескуражен моим заявлением у ворот насчет тезки, но в конечном итоге в этом мире все идет на пользу…

Конечно, Михаилу был очень интересен «тезка», но он не смел спросить о нем напрямик. Спросить — значит подчеркнуть интерес. Недопустимо для политика! Поэтому король просто ждал, когда Олеан сам начнет разговор на эту тему.

— Итак, четверть века назад двое ишибов привезли сюда маленького и больного ребенка. Мой дом считается надежным убежищем уже много-много лет, поэтому их поступок не вызвал удивления. Они рассказали мне историю, связанную с младенцем, и я поверил им. Ребенка решил оставить и воспитать, а ишибы… короче, они вскоре умерли.

Почему-то Михаил совсем не удивился. «Старик» явно был себе на уме, последовательно шел к какой-то только ему известной цели. Такие люди очень опасны, если не знать их цели, — общее правило.

— Мальчик же выздоровел и оказался тем, кто мне был нужен в то время. — Олеан внимательно следил за выражением лица собеседника, но король уже был спокоен и безмятежен. Он начал догадываться, куда движется дело.

— Так вот, я не сводил с Ранига глаз, — продолжал великий ишиб, слегка разочарованный реакцией слушателя. — Даже съездил туда, чтобы посмотреть на Миэльса. Все оказалось, как я ожидал: мой мальчик был похож не только на него, но и на череду своих предков… особенно по женской линии… чего никак нельзя сказать о твоем величестве.

— Наследственность иногда выкидывает непредсказуемые фокусы, — притворно вздохнул король.

— Ну да, ну да… Тем не менее появление твоего величества в качестве принца спутало все мои планы, — сообщил Олеан, лукаво поглядывая на собеседника. — Сначала я хотел все-таки их реализовать, но, пристально понаблюдав за новым королем, решил, что уже мало что получится. Затяжная война мне совсем не нужна.

Михаил хранил молчание. Он отлично представлял себе, что за планы вынашивал великий ишиб: поместить на трон своего воспитанника, а самому получить доступ к ресурсам целой страны.

— Но все равно я не сводил глаз и с твоего величества. Признаться, меня кое-что очень сильно заинтересовало, но… об этом можно поговорить потом, когда будет решено главное дело. Не волнуйся, оно не связано с Ранигом.

Олеан уже второй раз призывал не волноваться своего хладнокровного собеседника. Это не осталось незамеченным Михаилом. В политике даже мелочь может иметь глобальное значение.

— Я был очень рад, когда понял, кто пожаловал ко мне в гости. Надеюсь, к моему гостеприимству нет претензий? — Великий ишиб явно решил закругляться. — Я слегка ограничил передвижения твоего величества, но сделал это ради общей пользы. В твоей свите ведь есть две примечательные личности: один — с физиономией убийцы, человек, способный на все, а другой — с профессионально честным лицом, явно мошенник с многолетним стажем. Я бы не хотел, чтобы они предприняли прогулку по дому и натолкнулись на моего мальчика. Случайно, конечно.

Михаил рассматривал и такой вариант, поэтому сейчас тоже не удивился. Настоящий живой Нерман был не нужен ни Ранигу, ни его королю. Это — та плата, которую собирает всякая власть. Человек, достигший вершин, может посвятить свою жизнь тому, чтобы бороться с несправедливостью, карать негодяев, но все равно ему волей-неволей, а придется изредка расправляться и с безвинными. Таковы законы власти — против них не может пойти ни один вступивший на эту стезю.

— И что, я так и не увижу своего тезку? — невинно поинтересовался король.

— Это будет лучше для всех, — дипломатично ответил Олеан. — Но прежде чем перейти к моим предложениям, хотелось бы услышать подробнее о том, что привело твое величество в мою скромную обитель. Твое величество что-то говорил по поводу исчезновения аба…

Об этом Михаил вкратце рассказал еще вчера, но решил повторить и сегодня.

— У одного очень важного мне человека пропал аб, — произнес он. — Нельзя ли его восстановить в кратчайшие сроки?

— После чего пропал? — спросил Олеан, изучая собеседника проницательным взглядом.

— После боя с другими ишибами. Видимо, он перенапрягся.

— Большой был аб?

— Не очень.

Великий ишиб пожевал губами. Михаилу было странно видеть стариковскую привычку на молодом лице. Олеан был вообще необычной личностью. Он быстро соображал, многое знал, но при этом некоторые события интерпретировал весьма своеобразно. Великий ишиб не казался таким любителем славы, как Аррал, но и от Парета отличался. Парет верил в науку, но не стремился к власти. Олеан же высказывал очень нехорошие идеи. Например, он заявил, что в перспективе может создать таких животных, которые полностью заменят крестьян, труд простолюдинов окажется не нужен, поэтому можно будет уничтожать почти всех неишибов, начиная с новорожденных, у которых нет аба. В другое время король поблагодарил бы небеса за то, что великий ишиб не обладает властью, и попробовал бы переубедить Олеана. Но, похоже, сейчас предстояло выяснить иные вопросы.

— Ну что же, если мы поладим, то твое величество может привести ко мне своего человека. Обещаю, что за пару месяцев поставлю его на ноги.

— За пару месяцев?! — воскликнул Михаил.

— Ну да. А что? Думаешь, кто-то быстрее справится? Сомневаюсь. Аб может восстановиться и сам, но на это уйдет не менее полугода. А то и год-два. Я могу, конечно, попробовать радикальные методы, но боюсь, что они способны просто убить этого важного для тебя человека. А гарантии с ними нет… А так — может, в месяц уложусь, если повезет.

— Какие способы? — тут же отреагировал король.

— Самый простой — поставить его на грань жизни и смерти. Сделать так, чтобы только аб мог спасти его. Чтобы он знал, что никто не придет на помощь! Аб ведь часть тела, твое величество. Если телу захочется жить, то оно на многое способно. Шок, боль, испытания — вот что усиливает мощь, если, конечно, человек преодолевает их.

— А если не справится? — осторожно поинтересовался король.

— Не справится — погибнет, — отрезал Олеан. — Поэтому я и не хочу использовать эти методы. Ясно, что человек важен для тебя. Ты ведь сам пришел просить за него. Если он умрет, то это может огорчить твое величество и поставить нашу будущую сделку под вопрос. Поэтому — месяц, не меньше. Буду лечить медленно, но на совесть.

Михаил немного помолчал. Два месяца его не устраивали, а на риск он не хотел идти. Учитывая защиту его амулета, испытания понадобятся еще какие! А чем они опасней, тем меньше шансов выжить.

— Что за сделка, Олеан? — наконец спросил король. — Я подумаю насчет лечения.

— Твоя воля, — пожал плечами ишиб. — А сделка вот в чем. Скоро, примерно через полгода, по моим оценкам, мне понадобятся ишибы. Еще не менее сотни. Лучше — полтораста. Я хочу, чтобы ты их мне дал. Постараюсь всех вернуть в целости и сохранности примерно через месяц. Если кто-то погибнет, то за него заплачу. Да и просто так могу заплатить. За аренду. — Олеан рассмеялся хриплым каркающим смехом.

— А почему я тебе должен их давать? — спросил король, хотя уже предполагал ответ. — И почему ты не попросишь их у кого-нибудь другого?

— Да у кого же мне просить? — Ишиб продолжал хохотать неприятным смехом. — Уларат мне точно не даст, да и дал бы — я бы сам отказался. У каких-нибудь королевств? Они потребуют большую плату, но это еще ладно, однако ведь спросят — зачем. А что я им скажу? Только что «тайна». А твое величество не спросит. Так даст. Я еще вчера подумал, что наша встреча не случайна. Провидению угодно поддержать меня.

— Ну а я почему дам? — тусклым голосом поинтересовался Михаил.

— Да потому что мальчик-то у меня, ты ведь сам понимаешь, — охотно пояснил Олеан. — Мне сейчас твой Раниг не очень-то нужен, но твое величество должен все равно откупиться. Иначе будет непорядок. Вот и откупишься. Если все сделаешь как надо, то мы вообще друзьями станем. Будет и аб для твоего знакомого, и тирров дам, да чего захочешь.

Королю меньше всего хотелось становиться друзьями с этим непредсказуемым типом. Великий ишиб был опасен не только своим могуществом, но и загадочными планами. Несомненно, Олеан властолюбив, иначе не воцарился бы в этом доме на горе. А иначе как маленьким монархом его нельзя назвать. Все в доме принадлежало ему, и все слушались его беспрекословно — это Михаил уже заметил. Но, с другой стороны, какой у короля выход? Сообщить о тиррах императрице? Она просто попытается наложить на животных свою лапу, а если Олеан откажется, то ничего не сможет сделать со строптивым стариком до окончания противостояния с Фегридом. Самому собрать войско и напасть? Но это же территория Уларата! К тому же из двухсот ишибов половина, возможно, поляжет. А где взять имис? Их тут нужно минимум пятьдесят. Олеан ясно сказал, что ему нужна «еще сотня ишибов». «Еще»! Если бы у него был десяток, то фраза была бы иначе построена. Так говорят, когда есть уже сотня-две. Плюс тирры. Большая сила.

— Тысяча золотых за каждого убитого и гарантии, что о моем «тезке» я больше не услышу, — забросил удочку Михаил.

— Ха-ха! — Смех Олеана уже почти вывел из себя короля. — Тысячу золотых я могу дать, но пообещать, что не услышишь… уволь, твое величество. Разве что он сменит имя. Да так сменит, что к предыдущему вернуться не сможет. Так согласен?

— Письменные гарантии, — уточнил король. — Написанные его рукой с личной печатью ти. Хочу, чтобы он написал, что он вовсе не Нерман, а только почему-то похож на наш род. Что это случайность. А там — пусть берет какое угодно имя.

— Тогда с твоего величества полтораста ишибов. — Лицо Олеана посерьезнело. Он уважительно добавил: — А ты умеешь торговаться!

Торговаться Михаил умел, как и многое другое. Он также обладал развитыми аналитическими способностями, поэтому к концу разговора уже ясно представлял себе, чего хочет Олеан, но держал соображения при себе. Все это выглядело так мерзко, что плохо пришлось бы всем: и Уларату, и Фегриду, и Ранигу, и множеству государств, расположенных в этой части мира. Король не знал, что делать. Будь при нем власть над ти, он бы попытался даже убить Олеана прямо в этом подвале, а дальше будь что будет. Но сейчас Михаил никакой опасности для Олеана не представлял и очень сожалел об этом.

На следующее утро король со своим отрядом прощался с домом на горе. Его величество решил, что не может оставить армию на два месяца, и напряженно думал о том, на какие ухищрения надо пуститься, чтобы никто в Фегриде не заподозрил отсутствия аба. Однако это был не единственный предмет размышлений Михаила. Пожалуй, еще больше его занимали две проблемы — Олеана и настоящего Нермана.

Прощание проходило в теплой, дружественной обстановке. Хозяин дома стоял в окружении пяти великих ишибов с укрепленной ти и, улыбаясь, говорил королю:

— Напрасно твое величество разбросал здесь свои взрывающиеся амулеты. Я, конечно, понимаю, что тебе бы хотелось избавиться кое от кого, но, поверь, я об амулетах знаю, и они не взорвутся.

Кретент стоял по левую руку от Михаила. Убийца пытался придать своему неподвижному лицу выражение симпатии. У него был приказ бить наверняка.

— Это какая-то ошибка, — объяснил король, тоже дружески улыбаясь. — Амулеты просто потерялись. Я прикажу своим людям их собрать.

— Сделай милость, — хохотнул веселый «старик», — и не беспокойся — твое величество получит свою грамоту. В обмен известно на что.

Если бы Олеан знал, что король хотел убить именно его, а не Нермана, то очень бы изумился и не разговаривал так радостно. Но он не знал, и, несмотря на гранаты и готовность Кретента выполнить свой долг, прощание не было скомкано.

Так ничего и не добившись, кроме очередных неприятностей, Михаил оставил за спиной обитель великих ишибов и устремился назад, к границе Уларата и Фегрида. Ему все-таки предстояло уничтожить злополучные шахты. Король даже удивлялся тому, что на свете существуют такие постоянные вещи: почти при любом политическом раскладе шахты должны прекратить свою работу. И желательно навсегда.