Глава 23
Стела
Памятник — лучшая благодарность!
Речь одного философа на открытии роскошного посмертного памятника коллеге, который умер в нищете
Советник императора Фегрида Енарст подъезжал к главным воротам городка, в котором когда-то была ставка императора Уларата, а сейчас обосновался король Ранига Нерман. Охрана, опросившая местных жителей, сообщала советнику, что с городком не все ладно. Совсем недавно его окутывал какой-то туман, абсолютно непроницаемый ни для тех, кто хотел войти, ни для тех, кто собирался выйти. Енарст настороженно относился к таким удивительным известиям, но внимательные глаза советника подмечали и слишком большой поток людей на дороге, и суетливость на их лицах, и даже крепостные стены со следами ограниченных разрушений, словно спятивший великий ишиб долго и целенаправленно бил в одно и то же место.
Карета императорского посланника въехала в ворота с большим трудом. Городская стража осмелилась усомниться в грамоте, подписанной Мукантом собственноручно! Королевский ишиб, при полном попустительстве стоящего рядом имис, вертел императорскую грамоту и так и сяк, разве что не пробуя на зуб. Когда советник вспылил и потребовал обуздать неуместное рвение, между ишибом и имис состоялся любопытный разговор.
— Это точно он? Его на самом деле зовут Енарст? — Немолодой ишиб в синем халате обратился к имис с таким видом, словно выглядывающий из окна советник не мог слышать их разговора.
Енарст задохнулся от оскорбления, но ответ имис еще больше потряс его.
— Похож… да, определенно похож. Правда, мне казалось, что борода у него была длиннее… А остальное все на месте… кажется… — Молодой имис со щегольскими усиками и в светло-сером камзоле был одним из приближенных Шенкера, советник легко узнал его.
«Это заговор. — Первая мысль Енарста была весьма предсказуемой. — Нерман и Шенкер вступили в заговор против законной власти и приказали своим людям валять дурака».
Но лица обоих — ишиба и имис — были настолько серьезны, что поколебали уверенность советника в своих выводах.
— Бороду, конечно, можно сбрить… — говорил ишиб чрезвычайно рассудительным тоном, что для взвинченного Енарста звучало как фарс. — Это не доказательство. Но, с другой стороны, зачем императорский советник будет брить свою бороду? Он же выращивал ее много лет!
Имис, к вящему ужасу посланника, утвердительно закивал.
— Мне это тоже кажется подозрительным. Командующий приказал всех подозрительных проверять с пристрастием и непременно скрести лица на предмет грима.
— Да что вы себе позволяете?! — Енарст попытался привлечь к себе внимание разгневанным шипением.
— Он нервничает, — сказал ишиб, показывая пальцем в сторону золотистой кареты.
— Нервничает, — согласился имис.
— Его величество приказал всех нервничающих выявлять особо и подвергать допросу.
— А также непременно скрести лица на предмет грима, — бесстрастно добавил имис.
Тут-то Енарст и вспомнил, что около года назад запретил своему племяннику жениться на сестре этого самого имис.
— Хватит! — Советник собственноручно распахнул дверь и грузно вылез из кареты. — Что за ерунду вы тут несете?! Я желаю поговорить с Шенкером! И немедленно!
Ишиб и имис озабоченно переглянулись.
— Этого никак нельзя, господин советник. Король приказал сначала убедиться в подлинности лиц и документов, а уж потом пускать в город.
— Но императорский приказ подлинный! — Глаза Енарста начали наливаться кровью.
— Мы это непременно установим, господин советник. А то у нас тут всякое творится…
Неизвестно, чем бы закончилось дело, однако, на счастье Енарста, к воротам подошел еще один имис, который безоговорочно узнал советника. И после небольшого, но оживленного обсуждения ожидаемой длины бороды нелепый кошмар закончился и полномочный посланник императора получил право на въезд в городишко.
Енарст рвал и метал. Он сел обратно в карету и уже продумывал гневную речь, которую обрушит на короля Ранига, заклеймив нерадивых подданных-шутов и потребовав их примерного наказания.
Карета резво выехала на главную улицу, ведущую прямо ко дворцу, промчалась пару кварталов и внезапно остановилась. Советник подождал немного, а потом крикнул охране:
— Что там? Почему не едем?
Вперед метнулся охранник-ишиб, но сразу же вернулся.
— Господин советник, впереди стоят кареты и повозки. Говорят, что Верховный ишиб Аррал перекрыл дорогу и что-то там лично измеряет. Будет приказание проверить?
— Я сам проверю, — сквозь зубы процедил Енарст. Его злость требовала выхода, и советник решил прогуляться.
Он получше запахнулся в серебристо-белый халат и быстрым шагом направился вдоль открытых и закрытых карет, чьи владельцы почему-то никуда не спешили, а смиренно ждали, ведя друг с другом светскую беседу. Советник подивился такому поведению дворян, но задерживаться не стал, а устремился вперед вдоль по широкой улице, украшенной вывесками торговцев тканями и драгоценностями.
Когда Енарст достиг самой первой изящной синей кареты, в которой сидела дама неопределенных лет и методично обмахивалась веером, взору советника открылось интересное зрелище. Прямо посредине улицы, на большом пятачке, свободном от всяких повозок, стояли два человека. Один из них, низенький, был одет в ослепительно-золотистый халат, а другой, повыше, — в простой удобный желтоватый камзол. Эти двое загораживали проезд без всяких видимых причин.
Ситуация была настолько удивительна (ведь парочке ничего не стоило сдвинуться немного к обочине и пропустить транспорт), что Енарст подошел поближе, чтобы послушать, о чем таком важном они говорят.
— Барьельф или стела должны быть здесь! — Невысокий человек показывал на стену ближайшего дома сухонькой рукой. — Лучше — большая стела. Чтобы ее было видно всякому, кто направляется ко дворцу!
— А может быть, переместим к воротам, господин Верховный ишиб? — подобострастно спрашивал человек в камзоле. — Чтобы ее мог видеть каждый въезжающий в город?
— Нет, нет и еще раз нет! — Собеседник, в котором советник без труда узнал Аррала, замотал головой. — Я ведь очень скромен, скульптор. Стела будет здесь. Ты понимаешь?
— Да-да, — подтверждал человек в камзоле.
— Но хорошо, что напомнил и о том месте… — задумчиво пробормотал Верховный ишиб. — Может быть, туда мою скульптуру в полный рост?.. Или в два роста?.. Гм… ладно, подумаю. А пока вернемся к стеле. На первом плане должен быть я. Вот прямо в этом халате. Понял?
— Да-да.
— Чуть сбоку и сзади — король. Он наклонился и прислушивается к моим мудрым советам о том, как нам избавиться от ужасного тумана. А все остальные — на заднем плане. Туда поместишь Шенкера, каких-нибудь великих ишибов… ну, сам подумай… Олеана не забудь. А по центру — только я. Из моих рук вылетают молнии, глаза смотрят мудро и всепонимающе, а под моими ногами помести надпись: «Аррал спасает город и своего короля!» Просто и со вкусом. Без всяких эпитетов, но большими буквами. Текст должен легко читаться, никаких завитушек! Чтобы сразу все осознали, насколько я скромен. Понятно?
— Да-да, — энергично кивал скульптор.
Енарсту все отчетливее казалось, что он попал в очень странное место. Но его мысли не успели оформиться надлежащим образом, когда советника заметил Аррал.
— А, господин Енарст! — радушно воскликнул Верховный ишиб. — Какими судьбами?
— Господин Верховный ишиб! — Советник не был расположен к дружескому общению. — Я здесь по личному поручению императора. Меня встретили очень плохо! А между тем его величество передает все полномочия по проведению переговоров с Уларатом в мои руки! И я хотел бы знать…
— Прости, ты не можешь повторить? — перебил его Аррал. — Что-то я стал плохо слышать. Чудится всякое. Ты сказал что-то о переговорах.
— Его величество император Мукант поручил мне провести переговоры с Уларатом, — медленно и раздельно произнес Енарст. — И я хочу получить отчет о состоянии…
— Опять прости, — задумчиво произнес Аррал. — Я хотел бы уточнить: ты проведешь переговоры вместо короля Нермана? Правильно?
— Да. Правильно! — Последние идиотские события настолько вывели советника из себя, что он уже плохо контролировал свой голос.
— А… — сказал Аррал, многозначительно поглядывая на то место, где должна была находиться посвященная ему стела. — А… ну хорошо. Теперь, советник, ни о чем не беспокойся. Я тебе тут лично все покажу и расскажу. Ты в надежных руках.
Если бы Михаил слышал Арралову интонацию, то тут же заподозрил бы самое худшее. И оказался бы прав.
— Твое величество, — говорил глава имис королю, — мы узнали, где этот эльф останавливался. Пока никто из сообщников не найден, но ищем. Загадочный тип — ведь даже ранигские эльфы его не признали. Кто он и откуда? Вот что интересно.
Михаил предполагал, что знает ответ, но не спешил просвещать Шенкера. Король еще сам толком не решил, как нужно разыгрывать эту карту и вообще что с ней делать. Хотя вопрос «что делать?» оставлял лишь два варианта: смириться и ждать следующего нападения или разобраться с проблемой.
— Жаль, что так и не найден второй амулет, — продолжал советник, не сводя глаз с силуэта короля, замершего у окна. — Наверное, он действительно был на этом эльфе и при взрыве разрушился? Я не знаю, что и думать. И что писать императору?
Михаил пошевелился. Письмо императору — увлекательная тема.
— Нужно быть очень осторожным в словах, — произнес король. — Ведь что сделает твой император, когда узнает о некоем опаснейшем оружии, которое может быть применено в любой момент в любом городе? Ведь это же небывалая угроза. Людям, государству, власти. Как поступит Мукант?
Шенкер на секунду задумался. Он стоял, опираясь на стол, словно ища поддержки в это непростое время.
— Его величество очень встревожится, — ответил советник. — И несомненно захочет узнать, откуда пришла угроза и как ее устранить.
— Скажем прямо — ему не будет больше покоя, — произнес Михаил, усаживаясь за стол. — И мне не будет. И императору Уларата. Никому. Даже ишибам, особенно независимым. Какой смысл держаться за эту независимость, если неизвестная сила может завтра-послезавтра опрокинуть сложившийся порядок вещей? О, Шенкер, ты не представляешь, как закачаются троны, если не будет предложено объяснения. Ишибы и, что хуже, великие ишибы начнут сначала требовать результатов расследования, потом будут самоорганизовываться, а затем решат, что если император или король не справляется со своими обязанностями, то его нужно заменить. У нас был один Олеан, а вскоре в каждой стране появится по Олеану. Я предпочитаю упредить такое развитие событий. Кстати, советник, распорядись, чтобы ко мне прислали Аррала, — не могу понять, куда он подевался.
Если Михаил и преувеличивал, то лишь самую малость. Он видел гораздо дальше, чем считал нужным сообщать Шенкеру. И королю будущее не нравилось.
Советник вскоре удалился, но через несколько минут в кабинет вошли сразу трое. К недоумению короля, ни один из них не был Арралом.
Первый, гонец, сообщил, что император Уларата находится недалеко от города и желает встретиться. Новости раздосадовали Михаила: он не ожидал такой прыти от Нрала, но заставлять императора ждать — дурной тон. Король согласился на встречу.
Гонец вышел, и в комнате осталось лишь двое посетителей: худощавый Ретер, великий ишиб и бывший сторонник Олеана, и офицер Октейст.
Михаил радушно показал Ретеру на стул и кивнул сыну тагга, подавая недвусмысленный знак о том, кому говорить следующим.
Гвардеец коротко откашлялся и начал:
— Твое величество, как поступить с головой? — Октейст отдавал себе отчет, что вопрос звучит необычно, однако дело касалось важных вещей. — Господин советник говорит, что голова уже не нужна, портреты составлены, но рекомендует ее не уничтожать, а сначала спросить твое величество.
Король слегка нахмурился. Вопрос был из той редкой категории пустяков, которые требуют самого высокого внимания. Действительно, что с ней теперь делать? Похоронить или оставить?
— Голову заморозить. — Михаил пошел на компромисс с самим собой. — Я потом решу насчет нее.
Октейст поклонился и хотел было выйти, но король остановил его:
— Останься. У меня к тебе поручение.
— Твое величество… э… я хотел бы поговорить наедине… — Ретер привстал, демонстрируя вежливость. Халат висел на нем как желтая тряпка из дорогой ткани.
— Разговор государственный или личный? — осведомился король.
— Государственный.
— Тогда Октейст остается. Он — мое доверенное лицо.
Офицер задохнулся от таких слов и с трудом унял волнение. Еще несколько дней назад он был сержантом в опале. Потом — производство в офицеры, королевская благодарность — и вот, пожалуйста… Взлет!
Михаил уловил мелькнувшие эмоции на лице Октейста. Откровенно говоря, король еще присмотрелся бы к новому приближенному, но время поджимало. Иашт был ранен, Аррал куда-то исчез, остальные были с Анелией, а одно важное и щепетильное дело ждать не будет. Для успешного выполнения этого дела ишиб не требуется, а вот ловкость — безусловно.
— Хорошо. — Ретер сухо кивнул и сел на место. — Твое величество помнит о работе Олеана?
— О какой именно?
— О животных.
— Тиррах? — Михаил оживился и подался вперед.
— Да. Я принимал участие в их создании и кое-что знаю.
— Что, например?
— Все, — с легкой улыбкой сообщил Ретер.
Король испытующе посмотрел на собеседника. Просто так подобных вопросов не поднимают.
— И как же ты планируешь распорядиться этими знаниями?
— Передать властям, — еще шире улыбнулся Ретер.
— Императору Уларата?
— Нет. — Улыбка стала настолько широкой, что с трудом помещалась на лице.
— Императору Фегрида?
— Тоже нет.
Михаил задумался. Теперь ответ был очевиден: великий ишиб хотел подарить тайну создания тирров королю Ранига. С чего бы такая щедрость?
— Твое величество, никто из великих ишибов не хочет служить слабым правителям. — Ретер угадал мысли собеседника. — Олеан был очень многообещающим лидером, а остальные… Начнем с того, что среди королей и императоров великие ишибы встречаются нечасто. А если правитель еще и глуп, то служба ограничивается лишь формальностью. Разве великие ишибы поддержали императора Уларата в трудную минуту? Нет! Все поспешили выразить свое почтение Олеану.
— Это, конечно, правильно, но слишком общо. — Михаил недоверчиво прищурил глаза. — Желание кому-то служить — слабый мотив для великого ишиба. Даже в такой непростой ситуации.
Ретер покачал головой, словно признавая проницательность собеседника.
— Я разделяю взгляды Олеана на предмет того, что каждый человек должен быть ишибом. Неишиб неполноценен. Их не должно существовать.
Октейст вздрогнул и с ужасом посмотрел на великого ишиба.
Михаил пожалел, что не приказал офицеру выйти. Разговоры подобного рода слишком сильно влияют на незакаленных слушателей. Но, с другой стороны, нужно ведь когда-то закаляться!
— Я согласен в целом насчет того, что неишибов не должно существовать, — сказал король.
Ретер удовлетворенно кивнул, а Октейст теперь уже в панике посмотрел на короля.
— Но у меня несколько иной подход к проблеме, — продолжал Михаил. — Вместо того чтобы неишибов уничтожать, я предполагал поработать над тем, чтобы…
— Из неишибов делать ишибов, — закончил Ретер, воспользовавшись красноречивой паузой. — Амулеты Террота говорят сами за себя. Олеан так и думал, что твое величество ими не ограничится.
Король промолчал. Цвет лица Октейста стал мертвенно-бледным. Юноша отлично понял, что именно было сказано. Сын тагга привык мыслить широко. Мироздание рушилось. Если бы этот разговор стал достоянием общественности, то не поздоровилось бы всем. В обществе возник бы раскол: одни поддерживали бы Нермана, другие выступали бы против, а оба императора метались между лагерями, чтобы угадать будущих победителей и возглавить их.
— Пожалуй, мы договоримся, — подытожил король.
— Непременно. Мудрость твоего величества общеизвестна. — Ретер продолжал улыбаться. — К тому же что-то мне подсказывает, что тирры ох как понадобятся в самое ближайшее время.
Когда великий ишиб ушел, а король остался наедине с Октейстом, юноша изо всех сил пытался сохранять бесстрастное выражение лица. Сын тагга ошибся насчет взлета. Это — полет над пропастью, где дно утыкано заостренными кольями. Вверх можно, а вниз уже нельзя.
— Что ж, Октейст, — сказал король, с интересом наблюдая за дворянином, — ты услышал все, что нужно, и даже что не нужно. Готов действовать на благо Ранига?
— Всегда готов, твое величество!
Михаил на миг заколебался, словно решая, справится ли молодой дворянин с заданием, но потом твердо произнес:
— Пойдешь в народ. Возьмешь с собой столько людей, заслуживающих доверия, сколько нужно. Будешь распускать слухи. И поторопись — до прибытия Нрала осталась пара часов. К этому времени нужно охватить слухами почти все население не только города, но и прилегающих поселков.
Король не был готов к такому повороту событий, иначе взял бы с собой профессионалов в этой области.
— Осмелюсь спросить о характере слухов, твое величество, — осторожно сказал сын тагга.
Михаил встал и размеренно пошел по комнате, роняя слова в такт шагам:
— Первое: обе империи под угрозой. Неизвестные, обладающие непонятным могуществом, вынашивают планы смещения или убийства императоров. Второе: неизвестные почему-то считают, что только Олеан и король Ранига представляют угрозу. Олеан устранен, а после смерти короля Ранига наступит черед Нрала и Муканта. Третье: король Ранига — сторонник государственности и противник всякого хаоса. Это порядочный человек, на которого можно и нужно положиться.
Конечно, Михаил не собирался довериться только слухам. Он уже продумал содержание подметных писем и прочих доказательств, которые будут «найдены» в тайнике, якобы принадлежащем эльфу-диверсанту. Король решил извлечь из неожиданной ситуации по максимуму. Все должно быть направлено на разжигание глобальной паники. Михаил считал несправедливым, что с неизвестным и общим врагом придется бороться только ему.
Но слова короля были неожиданно прерваны. В кабинет вошел имис, один из приближенных Шенкера, известный щеголь, который умудрялся даже во время сражений сохранять опрятность своего серого камзола с тонкой черной вышивкой. Глаза вестника победно сияли, и это было настолько заметно, что Михаил сразу же насторожился.
— Мы нашли его, твое величество! — возвестил имис патетическим голосом. — Нашли! Господин советник приказал срочно доложить!
— Нашли кого? — озадаченно поинтересовался король.
— Соучастника, твое величество! Еще одного замаскированного эльфа! Он жив и в наших руках!