Глава 7

Король вышел из зала заседаний последним, и по его виду Жак сразу понял, что дело плохо. Его величество выглядел как в тот памятный день, когда научился плакать. Похоже было, что сегодня он собрался вспомнить, как это делается, поскольку мог уже и подзабыть — за последние пять лет Жак видел слезы на глазах Шеллара только один раз — три года назад, когда мэтр честно сказал ему, что шансов выжить у Элмара практически нет.

«Значит, все-таки Ольга… — грустно подумал Жак и направился навстречу королю, чтобы услышать это из его уст. — Ах, ваше величество, видели бы, на что вы похожи… А сами все дергали нас за клипсу, что Ольга вам безразлична и ваш интерес к ней чисто познавательный… Сказать бы вам об этом, но сейчас это было бы просто жестоко…»

— Ну что? — спросил шут, подходя.

— Пойдем, — кратко ответил король, тяжело опуская руку ему на плечо. — К тебе.

— Почему ко мне? К вам же ближе.

— Кто-нибудь припрется…

— Так и пойдем пешком?

— Мафея попросим.

— Тогда так и говорите — к Мафею. А то я пешим ходом собрался. Ну что вы молчите? Скажите что-нибудь.

— Подожди, — попросил король.

Жак понял, что Шеллару просто трудно говорить, потому он и рубит краткими фразами, чтобы голос не успел сорваться.

«Ай-ай-ай, — размышлял королевский шут, — надо же, как все-таки серьезно у него это оказалось… Кто бы мог подумать… А может, еще что-то случилось? Уж не ошибся ли его величество в расчетах насчет осени и разговор уже состоялся? Да нет, не стал бы он из-за этого… Распсиховался, разозлился, гневаться научился, но плакать бы не стал, уж точно».

Они прошли по коридору, и король резко толкнул дверь в учебную комнату. Мафей сидел на столе в какой-то совершенно неудобной для нормального человека позе и с печальным видом изучал какую-то инкунабулу. Увидев вошедших, он обрадованно бросил свое учебное пособие и спрыгнул со стола. Жак успел заметить название на обложке книги — «Практическая токсикология». Видно, мэтр не на шутку чего-то опасается…

— Отправь нас к Жаку, — кратко приказал король, даже не здороваясь.

Мафей потрясенно уставился на него.

— Шеллар! — ужаснулся он. — Что случилось?

— Ничего.

— Мафей, — попросил Жак, понимая, что перепуганный пацан просто так не отстанет. — Давай быстрее. Ничего не случилось, его величество только что утвердил список и теперь ужасно расстроен. Потом расскажу. Нам некогда.

— А почему к тебе? — спросил Мафей, послушно приступая к созданию пушистого облачка.

Жак коротко пояснил:

— Чтобы никто не видел. И чтобы самогона накатить, как я предполагаю. Ничего никому не говори и продолжай заниматься как ни в чем не бывало.

Несколько секунд серого тумана в глазах, щекотное покалывание в носу, и они очутились в гостиной дома Жака.

— Здесь сядем или в кабинете? — спросил шут.

— Идем в кабинет, — ответил король и, уже не прячась, утер глаза.

Жак вздохнул и направился к лестнице.

— Что все-таки случилось? Ольга? Или что-то еще?

— И Ольга тоже, — сказал король, следуя за ним. — Это само собой.

— А еще?

Они закрыли за собой дверь и разместились у стола. Жак уступил королю свое кресло, пристроился рядом на стуле и выставил на стол бутылку.

— Ну, говорите, — сказал он. — Или выпьете сначала?

— Ты себе налей, — вздохнул Шеллар и поднял глаза, полные слез. — Я ничего не мог сделать.

— Понимаю, — вздохнул в ответ Жак. — Все-таки вы к ней неравнодушны, ваше величество, что бы вы там ни говорили…

— Ты не понимаешь, — качнул головой король. — Дело не в Ольге. Вернее, не только в ней. Ты… ты выпей, а потом я скажу.

Жак поспешно поставил бутылку, которую держал в руках.

— Что еще? Кто? — быстро спросил он, уже догадываясь, но все еще отказываясь верить в ужасную догадку.

— Тереза, — стал перечислять Шеллар срывающимся голосом. — Эльвира. Клара. Диана. Все твои девушки. Ну и, конечно, Ольга. Сволочи, какие же сволочи!.. Они тебе предлагали что-то? Угрожали? Хотели от тебя чего-то? Что ты им сделал?

— Ничего, — всхлипнул Жак, утыкаясь лицом в согнутый локоть. — Что я им мог сделать? Ничего они мне не предлагали и не угрожали, просто знают, что я вас все равно не предам. И я бы вам сказал, если что…

— Значит, просто бьют по тем, кто не сломался. По тебе. По Крассу…

— Что, и у него?

— У него три дочери, Жак. К счастью, закон не позволяет брать всех трех, но даже одной достаточно. Я не представляю, как посмотрю ему в глаза… Сестра одного сотрудника службы безопасности, дочь другого… Это только те, кого я знаю. Хорошо, хоть Флавиус холостяк, его на этом не возьмешь, а с его хинской родней Комиссия связываться побоялась, так как эту семейку ни в коем разе нельзя назвать законопослушной, а являются ли они моими подданными, вопрос сомнительный… У Костаса подрастает внучка, сейчас ей еще рано, но потом… не знаю, что будет. Алиса все-таки села Хаббарду на шею, раз Ольгу внесли в список. И Эльвиру тоже. Она б и Камиллу снарядила, если бы той не стукнуло уже двадцать пять. Хотя Камиллу мне не так было бы жалко… И что самое ужасное, сегодня перед самым заседанием приходил Флавиус, весь в соплях, и в очередной раз торжественно попросил моего официального разрешения на ритуальное самоубийство, поскольку по хинским традициям он не имеет права дальше жить после такого грандиозного провала… Достал он меня этими просьбами — каждый раз, как что случится, обязательно их торжественно излагает… Кто-то нас предал.

Мы готовили основательную операцию по уничтожению Комиссии, но нас кто-то сдал. Кто-то из службы безопасности, причем из высших чинов, из посвященных. Этой ночью всех наших исполнителей перебили. Я… я просто не знаю, что делать. Самому, что ли, на дракона идти? Пойдешь со мной, если что? Ладно, плачь, друг, не слушай меня… Мне самому впору расплакаться. Что за жизнь, а? Может, я и правда проклят, как поговаривают? Может, мне не следовало вообще напяливать корону? За что мне все это дерьмо? Скажем девочкам или подождем оглашения? Что делать, Жак, что делать? Я просто теряюсь. Давай выпьем, что ли… Это же невозможно, управлять страной при таком раскладе… Впрочем, мне, наверное, недолго и осталось — раз они знают, что я планировал их убрать, они и до осени ждать не станут. Жак, уезжал бы ты отсюда, а? Нет, правда. Забирай Мафея и уматывай в Поморье. Убьют ведь. Меня, может, и нет, а тебя точно. Молчишь? Ладно, молчи. Пей. Что нам еще остается? После этого отбора меня уже никто не поддержит в случае переворота. Как они прошлись в этот раз по аристократии!.. Смогу ли я после этого смотреть в глаза родственникам девушек?.. Пятнадцать человек вместо десяти, и все хорошо мне знакомы. Кроме одной. Ты не знаешь, кто такая баронесса Кира Арманди? Не слышал? Что я спрашиваю, если и сам не знаю, тебе-то откуда?.. Плачь, Жак, плачь. Налить тебе? Что я еще могу сделать…

— Амарго… — Кантор неловко потоптался у входа, не зная, куда пристроить шляпу, и в конце концов бросил через всю комнату на койку. — К тебе можно?

— Заходи, — кивнул командир, не поднимаясь, и стал быстро прибирать со стола какие-то бумаги. — Садись. Поговорить пришел? Решился все-таки?

— Не совсем, — признался Кантор, присаживаясь к столу. — Но кое-что я должен рассказать… Ты сам поймешь почему.

— Чего я пока не могу понять, так это почему только кое-что, а не все? — вздохнул Амарго, грустно посмотрев на него. — По-моему, мы с тобой достаточно близкие друзья, чтобы ты мог поделиться со мной своими проблемами, не скрывая ничего. С каких пор у тебя появились от меня тайны?

— В некоторых вещах я должен сначала сам разобраться, — нахмурился Кантор. — А потом, если окажется, что это действительно проблема, с тобой посоветуюсь. Я просто не знаю, как объяснить то, что сам пока не понял.

— Хорошо, — снова вздохнул Амарго. — Выкладывай.

— Пообещай сначала не снимать меня с этого задания. Я… Для меня это важно.

Командир внимательно посмотрел на него и негромко спросил:

— Малыш, для тебя это важно потому, что ты хочешь снова попасть в Ортан?

— Не просто хочу, — согласился Кантор. — Мне это необходимо. Тебе, может, покажется, что я свихнулся окончательно, но знай, что я в своем уме. Никаких проблем со мной не возникнет. Обещаю: больше не буду бить Ромеро, что бы он мне ни сказал. И наркотиков больше не будет. Никаких.

— Хорошо, — кивнул командир. — Поедешь. Я и не собирался тебя снимать, если честно.

Кантор немного подумал и начал:

— Я ничего никому не говорил по двум причинам. Во-первых, чтобы меня не считали совсем уж сумасшедшим и, во-вторых, чтобы не подставлять Саэту. Но теперь…

— А что такого сделала Саэта? — спросил Амарго.

— Нарушила инструкции. Она должна была меня убить. У нас вышла накладка… и я упал в Лабиринт. Не перебивай. Я пробыл там почти три дня. Бродил кругами и все время выходил к тоннелю. Сам понимаешь, что это означает. В конце концов я устал, сел около входа и решил подождать. Затянет — значит, так надо, нет — пойду дальше. И через некоторое время я увидел, как из тоннеля выходят люди. Я удивился — такого не бывает, чтобы шли оттуда, тоннель проходим только в одну сторону, это так же верно, как то, что мертвые не воскресают. Я увидел там знакомого… Ты его вряд ли знал, но, может, слышал такую фамилию, Сантьяго, он был очень талантливым бардом, я знал его лично, и он умер в лагере на моих глазах. Я узнал его, вспомнил, что он мертв, понял, что вся эта толпа — покойники, и мне стало интересно, почему это они идут в обратную сторону. Я заговорил с Сантьяго, и дальше мы пошли вместе…

Кантор объяснил, как вышел из Лабиринта. Затем, пропустив кое-что, сразу перешел к памятным событиям в «Лунном Драконе», девушке с волосами цвета спелой пшеницы, к ее странному проклятию. Собравшись с духом, рассказал о зловредном внутреннем голосе, который постоянно толкал его на всяческие авантюры. И наконец о снах по пятницам и о встрече с мертвым мистиком в Лабиринте.

— Так вот… К чему я тебе все это рассказываю, — подвел он итог. — Шанкар мне опять приснился. Я просто не знаю… Я опять забыл половину. Запомнил только это дурацкое название, потому что он заставил меня повторить его раз десять. Амарго, ты знаешь, что такое «обойма для плазменной винтовки»?

— О небо! — изумленно воззрился на него командир. — Где ты таких слов нахватался?

— Я же тебе объяснил где. Так знаешь?

— Понятия не имею. И что ты должен сделать с этим загадочным предметом?

— А это предмет?

— Поскольку винтовка — точно предмет, то и это, видимо, тоже. Так что?

— Я должен сказать тебе… — Кантор в очередной раз вздохнул и попросил: — Только не думай, что я сошел с ума. Шанкар действительно так сказал. Я должен передать тебе, именно тебе, чтобы ты дал кому-то эту самую… обойму. Причем кому-то в Ортане. А вот кому — не помню. У нас нигде не валяется неопознанный артефакт, с которым ты не знаешь, что делать?

— Ничего у меня не валяется, — поспешно сказал Амарго. — Но я попрошу тебя никому больше об этом не говорить. Никому и никогда, а то тебя в самом деле сочтут сумасшедшим. И слова эти забудь.

— Хорошо, — вздохнул Кантор. — Будем надеяться, что в следующую пятницу я буду спать спокойно. А если опять приснится?

— В следующую пятницу ты будешь где-то между Сорелло и Крамати. Так что со мной уже не увидишься.

— Правда? — Кантор пристально посмотрел на него. — А когда мы будем в столице?

— Либо в субботу вечером, либо в воскресенье к полудню. А что?

— Ты не мог бы… Если будешь там…

— Буду. Что ты хотел?

— Предупреди, чтобы она была дома. Очень тебя прошу.

— Как это я ее предупрежу, не засветившись при этом?

— Давай я напишу записку, а ты просто сунешь под дверь. Можно?

— Хорошо, — вздохнул Амарго. — А о ней ты мне не расскажешь подробнее?

— Не сегодня. Это как раз то, в чем мне надо самому разобраться. Я скажу тебе… потом. Амарго, ты ведь не считаешь, что я свихнулся? Ты веришь, что я в своем уме?

— Верю, — вздохнул Амарго. — Причем более, чем когда-либо. Не совсем, правда, в своем, но ты в него возвращаешься. Не знаю только, что будет, когда вернешься полностью… Посмотрим. У тебя все?

— Почти. — Кантор задумчиво потеребил серьгу и все-таки спросил: — А мне ты ничего не хочешь сказать?

— Что именно?

— Я все о том же. Ты уверял, что во всем виновато расстройство психики. Что я должен верить своим глазам, а не бредовым видениям. Но, видишь ли, несмотря на то что я умею считать до двух, у меня почему-то получается ужасное расхождение в количестве рук. И не в моих бредовых видениях, а в чужих. По-твоему, это совпадение?

— Конечно, совпадение. Что я еще могу тебе сказать?

Кира Арманди поправила ремень, перевязь с мечом и решительно приблизилась к страже у ворот королевского дворца.

— Приветствую вас, господа, — сказала она. — Я баронесса Арманди из Крамати. Как я могу найти госпожу Эльвиру Люменталь?

— Желаем здравствовать, благородная госпожа, — почтительно ответил начальник караула. — По какому делу вы желаете видеть госпожу Люменталь?

— Я ее школьная подруга, — объяснила Кира. — Приехала с ней увидеться. Не по делу, а просто по-дружески. Если я не могу войти на территорию дворца, пусть кого-то пошлют с сообщением обо мне.

— Немедля, — пообещал начальник. — Марк, сбегай-ка, свистни слугам…

— А она ушла, — откликнулся стражник. — Уже давненько, еще до обеда. К Жаку направлялась, плакаться.

— Как скоро собиралась вернуться? — попыталась уточнить Кира.

— Да вряд ли до завтра появится, она у него, наверное, на всю ночь останется, — предположил Марк.

— Это если к нему не сбегутся одновременно все четыре его бабы, да еще Ольга в придачу, — заметил другой стражник.

— Тогда они там все вместе засядут и всю ночь будут плакать, — сделал вывод Марк.

— А что случилось? — поинтересовалась Кира.

— Отбор… — вздохнул начальник караула. — Хотите, сходите туда, я вам дам адрес, или, если желаете, Марк вас проводит. А то можете и не увидеться, подругу-то вашу в жертву назначили, до отъезда три дня всего осталось.

— Как — в жертву? — потрясенно переспросила Кира. — Придворных дам тоже назначают?

— Так получилось, госпожа, так получилось… — снова вздохнул начальник. — Бывает и такое… Дать вам адрес? Или пусть Марк проведет? Он Жака и его дам лично знает.

— Буду очень благодарна, если меня проводят, — решила баронесса Арманди, рассудив, что если уж являться к незнакомым людям, то лучше в компании кого-то, кто их знает. А то еще не окажется Эльвиры у этого любвеобильного господина Жака — четыре, надо же! — и где ее тогда искать? А так можно будет поинтересоваться, не опасаясь, что тебя невежливо попросят не мешать людям в столь скорбный момент их жизни.

Марк отставил алебарду и вышел на улицу, видимо, довольный выпавшей возможностью прогуляться.

— Ты действительно лично знаешь этого господина? — полюбопытствовала Кира, как только они отошли от ворот дворца. — У него сразу целых четыре любовницы и еще пятая? Он что, настолько…

— Да нет, — засмеялся солдат. — Их у него три. Эльвира, Клара и Диана. Четвертая — его невеста. Потому он и завел себе сразу трех любовниц, чтобы невеста не ревновала к какой-то конкретной. А пятая — просто подруга.

— Странный способ избежать ревности, — заметила Кира.

— А он вообще большой чудак… Очень смешной, веселый парень. Вы сами увидите. Хотя вряд ли, у него сейчас такое горе… Вы из провинции, наверное, не знаете, что тут в столице творится… Их ведь всех пятерых отправляют.

— Как — всех? — поразилась Кира.

— Всех. Невесту, всех трех любовниц и подругу.

— Действительно ужасно… — согласилась Кира, представив себе, в каком отчаянии должен пребывать этот веселый парень и большой чудак. — А что же так? Он чем-то помешал кому-то?

— Ох, не ведаю. Может, и помешал. Знаете, госпожа, нашей Комиссии мешают все, кто верен короне. У нашего начальника стражи тоже дочь отправляют. За то, что отказался с ними сотрудничать. Такие вот дела. Грустно это все, конечно. Куда катится этот мир?..

Как оказалось, дом господина Жака находился совсем недалеко от дворца. На стук вышла странного вида девица в голубых штанах и белых… тапочках, решила Кира.

— Вам кого? — спросила она крайне неприветливо и непочтительно.

— Привет, Ольга. Эльвира у Жака? — спросил Марк, улыбаясь ей как старой знакомой.

— Эльвира? Тут она, куда ж ей, бедняжке, еще идти, — уже приветливее откликнулась странная девица. — Не к Камилле же. А что?

— Тут к ней приехала подруга из провинции, — пояснил Марк. — Баронесса Арманди из Крамати. Вот, познакомься.

— Ольга, — представилась девица и протянула руку, оглядывая Киру с явно выраженной завистью.

— Кира, — представилась баронесса, решив опустить титулы, чтобы не подчеркивать своего превосходства над простой горожанкой.

— Ну, проходи, Кира, — пригласила ее Ольга. — Мы тут все хором плачем и пьем, не особенно весело, но пообщаться вполне можно. Марк, ты зайдешь?

— Я на службе, — пояснил солдат и, развернувшись, побежал назад на пост.

— Знакомься, — сказала Ольга, обводя рукой просторную гостиную. — Это Тереза, это Жак. А вот и твоя подруга. Ребята, это Кира, подруга Эльвиры.

Эльвира оторвала от лица мокрый платочек и удивленно поднялась.

— Кира? Кира Арманди? Какими судьбами?

— Грустными, — кратко ответила Кира, пожимая руку заплаканному парню, восседавшему за столом в совершенно неподобающем и затрапезном виде. Помимо всего прочего, он, похоже, был уже изрядно пьян.

Эльвира подошла ближе, и они обнялись, как было принято между подружками в храмовой школе, где они когда-то вместе учились грамоте и хорошим манерам.

— А у тебя-то что случилось? — спросила она. — Про меня тебе уже рассказали?

— Рассказали, — кивнула Кира, сняла перевязь с мечом, села на свободный стул и подумала, что и трех дам Жака вполне достаточно, дабы создать впечатление, что здесь происходит собрание профессиональных плакальщиц. — А случилось у меня то же, что и у тебя. Так что вместе и поедем.

— Не может быть! — ахнула Эльвира.

— Может-может… — криво усмехнулась Кира. — Особенно когда у тебя чуть не два года идет родовая война с герцогами Браско. А оборона замка только на тебе и держится. А герцог Браско — член Комиссии. Все понятно? Тебя-то как угораздило? Соперницы съели?

Эльвира попыталась что-то сказать, поднесла к глазам совершенно мокрый платок и разрыдалась. Вслед за ней пустили слезу миниатюрная девушка с копной пепельных кудряшек и пьяный парень. Девица в штанах печально вздохнула, закурила сигарету и села на ручку кресла у камина.

— Кира, — сказала она. — Садись сюда, я тебе все объясню. Эльвира со вчерашнего дня в истерике. А Жак с позавчерашнего. Пить он начал еще до оглашения, ему король все сказал, как только список утвердили. Так что с ними каши не сваришь. Самогон будешь? А то вино вылакали еще вчера, когда тут всем кворумом заседали.

— Спасибо, — сдержанно ответила Кира. — Я пока подожду. Может быть, мне еще куда-то идти придется. Так что же вышло с Эльвирой? Не просто ведь так ее… Все-таки придворная дама, любовница самого короля.

— Ну, положим, любовницей короля она была в прошлом году, — заметила Ольга. — Но дело не в том. Это история давняя… — Она отпила из глиняной кружки, затянулась и продолжила: — Получилось все, в общем-то, из-за меня. Вернее, из-за того, что наш король очень любопытный и любит общаться с переселенцами. Вот он и стал уделять мне время так часто, что его придворные дамы возревновали и решили меня извести. Показалось им, будто у нас с его величеством что-то серьезное. Заправляла всем графиня Монкар, стерва редкостная… А Эльвире эта затея не понравилась, и она от них откололась. Потом от них и Камилла ушла, но это к делу не относится… В конце концов вся эта интрига раскрылась, король прогнал графиню со двора, а та обиделась и решила всем отомстить. Закрутила, сучка, роман с мистером Хаббардом и добилась, чтобы нас с Эльвирой внесли в список на ближайший отбор. Камилле просто повезло — она уже вышла за возрастной ценз. А мы вот… — Переселенка развела руками с кружкой и дымящейся сигаретой. Судя по всему, это и была та самая пятая, которая просто подруга. — А тебя, значит, герцог Браско сосватал? Я его видела на оглашении, ох и харя — во сне увидишь, не проснешься. А из-за чего вы с ними воюете?

Кира тяжело вздохнула. Собеседница была явно не трезвее хозяина и не плакала вместе со всеми только потому, что слезы ей заменял непрекращающийся поток слов.

— Герцог воюет со всеми соседями, — сдержанно пояснила она. — Расширяет свои владения.

Она посмотрела на Эльвиру, которая вместе с кудрявой девушкой с двух сторон припали к Жаку и вместе рыдали, и подумала, что от подруги действительно толку будет мало. Может, попробовать договориться с этой странной Ольгой? Она хоть и говорит много и нервно и не совсем трезвая, но при памяти и не в истерике. И с королем, похоже, тоже знакома.

— Ты действительно переселенка? — спросила Кира для поддержания разговора.

— Да, — охотно откликнулась Ольга. — И Тереза тоже. И Марк, который тебя привел. Нас в столице до фига развелось, вот мистер Хаббард и решил проредить… Падла.

— А что, король так любит с вами общаться?

— Ужасно. Ему все интересно, как мы живем, что у нас есть… Все такое. Вот Жак знает, он занимается адаптацией переселенцев… — Она кивнула на парня, который как раз немного успокоился и зашарил по сосудам в поисках спиртного.

— И ты лично общалась с его величеством? — продолжала Кира.

— Да мы и сейчас встречаемся, правда уже не так часто. Помню, как-то мы сидели в этих самых креслах, пили, курили и беседовали о… — она запнулась, — о драконе, об отборе, о Комиссии этой гадской… Король ведь еще две луны назад предполагал, что меня отправят, и мне сказал. Может, оно и к лучшему, я свое отплакала и теперь могу думать о другом… Так вот, мы болтали об этом, он меня уговаривал не бояться, и я его спросила… Так просто, пришло в голову — и спросила, что бы он сделал на моем месте. Он сказал, что взял бы с собой штурмовое копье и сразился бы с драконом, хотя он и не умеет этим самым копьем пользоваться. Мне его слова как-то так запали в голову… Я стала об этом думать и пришла к выводу, что король прав. Помирать так с музыкой. Не сидеть и не мешать слезы с соплями, а попробовать хоть что-то сделать.

— И что, собираешься сразиться с драконом? — изумилась Кира. — А ты хоть что-то умеешь?

— Есть у меня одна мысль… — деловито сказала Ольга и достала очередную сигарету. — Не штурмовым копьем, конечно, а кое-чем более подходящим… Если найду, конечно.

— Ты имеешь в виду магическое оружие? — заинтересовалась Кира.

— Вроде того. Есть одно такое место… Только это государственная тайна… — Переселенка заглянула в кружку и отставила ее. — А ты не хочешь ко мне присоединиться? Ты же воительница.

— У меня есть одна проблема, — сказала Кира, радуясь, что разговор так удачно сложился. — Дело в том, что без меня старик отец не удержит замок. А сестры у меня… — Она махнула рукой. — Обычные девчонки, в военном деле не смыслят совершенно. Я хотела попросить короля, чтобы их каким-то образом защитили. Попросить в частном порядке, не как жертва. Тогда я смогу использовать право последней просьбы на то, чтобы взять с собой оружие, поскольку именно об этом хотела бы попросить Комиссию. А иначе мне придется израсходовать свою последнюю просьбу на то, чтобы спасти свой замок и свою семью. Об этом я и хотела поговорить с Эльвирой по старой дружбе — попросить составить мне протекцию, чтобы я могла обратиться к его величеству со своей проблемой. Но вижу, что от старой подруги действительно мало толку…

— Правильно понимаешь, — откликнулась Эльвира, всхлипывая и вытирая лицо уже просто ладонями, так как платок был мокрый насквозь. — Чтобы я у него еще что-то просила? Не дождется!

— Перестань, — сказал Жак. — Твои с ним постельные недоразумения — это ваше личное дело. Могла бы и помочь…

— Ну, давай я попрошу, — предложила Ольга. — Или Жак. Жак, правда, приведи себя в порядок и сходи. Перестань реветь, ты мужик или что? Посмотри на короля, вот с кого пример брать надо. Да хотя бы на Киру, в конце концов. Глянь, на что ты похож, на тебя смотреть тошно. Умойся, причешись, надень камзол и сходи к королю. Ну что мне, к Элмару бежать? Одну же меня не пустят во дворец.

— Жак такой пьяный, — вздохнула Тереза. — Как он к королю пойдет?

— Протрезвеет по дороге, — решительно заявила Ольга. — Я тоже такая же. А что делать? Церемония уже завтра.

— Лучше идите к Элмару, — настаивала Тереза.

— А если и он сегодня тоже квасит? Нет, Жак, вставай, одевайся и хватит плакать. Пойдем, я тебе свою идею изложу.

— Оставьте меня в покое, — пробормотал королевский шут и потянулся к бутылке с самогоном. — Я на ногах не стою. Пусть вас Элмар во дворец проведет. Даже если он пьян, это все равно в порядке вещей, и никто не удивится.

— Ну и сиди, — обиделась Ольга. — Где моя куртка и плащ? Кира, забирай меч, пошли к Элмару. Может, хоть он трезвый.

Баронесса Арманди, послушно надев перевязь и плащ, последовала за странной переселенкой в белых тапочках. А что оставалось делать? Эльвира, похоже, сейчас еще и не в особой милости у короля, Жак лыка не вяжет, а делать что-то надо…

— Скажи, Ольга, — спросила она на улице, — а кто такой этот Жак? Он действительно имеет доступ во дворец?

— Личный шут его величества, — пояснила Ольга. — И они большие друзья. Но ты же видишь, в каком он состоянии. Лучше попросим Элмара, он тоже мой друг и не откажется нам помочь.

— Ты говоришь о том же человеке, о котором я подумала? — осторожно уточнила Кира. — Принц-бастард Элмар, знаменитый герой, первый наследник престола? Он твой друг и ты его зовешь по имени?

— Он не просто мой друг, он мой самый близкий друг. Он и еще Жак. Ну, еще король, но он не так… Знаешь, король все-таки…

У Киры создалось впечатление, что она имеет дело с откровенным хвастовством, но ссориться с пьяной провожатой не хотелось, и она решила перевести разговор на другую тему.

— А что это на тебе надето? — спросила она. — Ты бард?

— Не знаю… — задумчиво ответила Ольга. — Не успела разобраться. Я работала в королевской библиотеке, но меня уволили после оглашения. Вообще-то я должна носить платье с передничком и этот уродский чепчик, чтоб ему… Но, раз уж мне осталось жить меньше недели, какого хрена я должна над собой издеваться? Достала из шкафа то, что мне нравится. Это одежда моего мира. Джинсы и кроссовки.

Кира могла предположить, что эта странная девушка — бард. Это было бы более-менее понятно. Ну, может быть, воровка, бывают и такие. На самый худой конец — неудавшаяся воительница. Но простая горожанка без всякого класса… Видимо, эта переселенка так и не адаптировалась толком, в этом все и дело.

— И что твоя одежда означает? — спросила она.

— Ничего. Ну, может быть, то, что я одета не для официальной обстановки. Не более.

— И ты не опасаешься ходить по улицам в таком виде?

— А у меня пистолет есть. — Ольга похлопала себя по просторному карману куртки и, предваряя дальнейшие расспросы, добавила: — Стрелять из него я умею. Одного мудака уже пришила.

— Только одного?

— Больше не попадалось. Для тебя это, наверное, ерунда, ты же воительница… Диего тоже посмеялся и сказал, что после первого десятка пойдет легче… Шуточки у него, однако…

— Диего — это кто? — уточнила Кира, надеясь, что речь больше не пойдет о первых лицах королевства.

— Мой любовник, — без малейшего смущения пояснила Ольга. — Он мистралиец.

— Из эмигрантов?

— Нет, убийца с Зеленых гор. Он просто иногда тут бывает.

— Послушай, — не выдержала баронесса. — У тебя есть что-нибудь, что было бы как у людей? Одеваешься ты непонятно во что, в кармане у тебя пистолет, друзья у тебя — король и его кузен, любовник — мистралийский убийца… Может, ты действительно бард? Профессиональная сказительница или шут и развлекаешься, оттачивая на мне свое искусство?

— Нет, — засмеялась Ольга. — Я тебе сказала чистую правду. Просто у меня по жизни все не как у людей. Я пью и курю самым безнравственным образом, пишу стихи и обожаю кофе. Кроме того, у меня есть подруга-нимфа, жуткий бардак в квартире и Огонь барда.

— А, тогда понятно, — успокоилась Кира. — Огонь — это такая вещь, которая все объясняет. Я сразу подумала, что ты бард. И что ты потеряла в этой библиотеке?

— Я же не знала, что такое Огонь, — погрустнела Ольга. — Это мне всего неделю назад объяснили. Я даже не успела разобраться, к какому же виду искусства у меня способности. Стихи у меня не особенно получаются, ни слуха, ни голоса нет, рисую я как курица лапой… Но теперь это все не столь важно, как ты думаешь?

«Верно, — подумала Кира, грустно кивая. — Какое значение теперь имеет твой Огонь, мое воинское мастерство, красота Эльвиры и прочие бесчисленные достоинства девушек, предназначенных в жертву? И много ли решит это несчастное копье, которое я так рвусь взять с собой? Умереть как жертва или умереть как воин — разница невелика. Просто для меня самой важно в последние дни жизни чувствовать себя… достойно».

— Вот мы и пришли! — объявила Ольга, указывая на белую ажурную изгородь. — Тут и живет Элмар. Хоть бы он был дома и трезвый…

— А у него что, тоже что-то случилось? — уточнила Кира.

— Да нет, он просто любит это дело… В смысле забухать. Вдруг к нему друзья пришли или еще чего…

Она толкнула калитку и приглашающе махнула баронессе рукой.

— Заходи.

Девушки прошли через красивый ухоженный двор по дорожке, посыпанной белым песком, и по пути Ольга приветствовала всех, кто выглядывал на шум, — привратника, садовника, служанку, кухарку, конюха и смотрителя оружейной. Видимо, ее здесь действительно хорошо знали.

На крыльце их встретил сам принц-бастард Элмар, вероятно тоже привлеченный голосами во дворе. Он был именно таким, каким Кира представляла его себе по многочисленным балладам и сказаниям, — огромным сильным мужчиной с благородным лицом и вдохновенными глазами поэта. Правда, на этот раз герой был не в доспехах, а в домашней рубахе и тапочках. Пушистых высоких тапочках из медвежьей шкуры, к которым были приделаны круглые медвежьи уши из того же меха, глаза из бусинок и вышитая красной шерстяной ниткой пасть.

— Привет! — радостно возгласила Ольга, издали махая ему рукой. — Познакомься, это Кира.

Видимо, понятия об этикете у переселенки были весьма расплывчатые.

— Баронесса Арманди из Крамати, — представилась Кира, кланяясь согласно этикету, как положено перед особами королевской крови. Принц ответил тем же, после чего улыбнулся и протянул руку в традиционном воинском приветствии.

— Здравствуй, подруга.

— Здравствуй, товарищ, — ответила Кира, сплетая с ним руки в особом классовом рукопожатии, как принято у воинов.

— Элмар, — воззвала Ольга, с любопытством за всем этим наблюдая. — Я забыла, как я должна приседать перед принцами?

Принц-бастард Элмар нахмурился и строго сказал:

— Не знаю, как насчет остальных принцев, но при виде меня ты должна немедленно завизжать с должным восторгом, повиснуть у меня на шее и дрыгать ногами, пока я тебя не поставлю на землю.

Кира понаблюдала, как Ольга с должным восторгом дрыгает ногами, и поняла, что совершенно зря сомневалась в ее словах и принимала их за пустую похвальбу. Принц-бастард, видимо, такой человек, с которым можно запросто дружить любому — будь ты провинциальная баронесса или несостоявшийся бард. Человек простой и душевный, не признающий сословных ограничений. Говорят же, что он всерьез намерен жениться на нимфе-танцовщице…

— Заходите, — радушно пригласил хозяин, распахивая дверь в дом. — Посидим, выпьем, познакомимся поближе…

— Элмар, — попросила Ольга. — А не мог бы ты сначала нам помочь в одном деле? Ей очень, ну просто позарез надо к королю. У нее к нему большая просьба жизненной важности. А некому проводить и представить некому. Эльвира в соплях и в трансе, Жак пьяный, как сантехник, а больше мне не к кому обратиться. Не Камиллу же под окнами высвистывать. Поможешь?

— Вот и заходите, — вздохнул принц-бастард. — Шеллар как раз у меня в гостиной, как нечто среднее между Жаком и Эльвирой, и мы с Азиль его развлекаем.

— Ой, как он вовремя! — обрадовалась Ольга и дернула Киру за рукав. — Ну, пойдем же. Элмар, а что с ним такое? Он хоть до розовых слонов еще не дошел?

— Ну что ты, — укоризненно сказал Элмар. — Практически трезвый. А что с ним такое? Из-за этого отбора, я полагаю. Из-за тебя, из-за Жака, из-за Красса и других верных ему людей, которым он ничем не может помочь. Да еще у них с Флавиусом какие-то накладки вышли по его ведомству… Давненько я не видел его величество в такой депрессии. Если честно, вообще никогда. Давайте плащи, сам повешу. Я вчера дворецкого уволил, нового пока не нашел…

— За что уволил-то? — поинтересовалась Ольга.

— За дело, — проворчал его высочество, что означало отказ от объяснений. — Заходите. Может, Шеллар хоть тебе обрадуется.

— Как же, — погрустнела Ольга. — Только сильнее расстроится, наверно…

Король Шеллар III действительно сидел за столом в гостиной, уложив подбородок на кулаки и безучастно уставившись в пространство. Он был точно такой, каким Кира знала его по многочисленным описаниям — по-лондрийски некрасивый, коротко стриженный, с неизменной трубкой в зубах. Рядом сидела девушка со странными глазами — видимо, та самая знаменитая нимфа Элмара.

— Шеллар! — возгласил принц-бастард, протискиваясь в дверь вслед за девушками. — Смотри, кто к нам пришел!

Король повернул голову, увидел Ольгу, и безучастность в его взгляде тут же исчезла, сменившись болью.

— Здравствуйте, ваше величество! — сочувственно сказала Ольга, бессовестно пренебрегая приседаниями и прочими тонкостями этикета. К счастью, ее нахальства не хватало на то, чтобы обращаться на «ты» к королю, что доконало бы баронессу окончательно. — Вот, познакомьтесь, это Кира Арманди.

Король перевел взгляд на воительницу, отложил трубку и медленно встал, не сводя с нее глаз, словно зацепился за что-то. Кира поклонилась подобающим образом и почтительно остановилась в нескольких шагах от стола, а король все стоял, выпрямившись во весь свой немалый рост, и продолжал смотреть на нее со странным болезненным интересом. Потом вдруг спохватился, смутился, коротко поклонился в ответ, пробормотал, как он рад, и снова сел.

— А это Азиль, — сказала Ольга, дружески обнимаясь с нимфой. Азиль улыбнулась Кире, посмотрела на нее, странно задержав взгляд, и предложила сесть.

— Ты неплохо выглядишь, — сказал король, обращаясь к Ольге с почти отеческой теплотой в голосе. — Страх прошел или ты сегодня много выпила?

— Нет, — ответила та, нахально усаживаясь между его величеством и нимфой. — Просто у меня появилась одна дельная мысль.

— Даже так? — приподнял брови король. — Поделишься? У меня уже третьи сутки ни одной мысли нет, и я начинаю сомневаться в своих умственных способностях.

— Только не сейчас. — Ольга умоляюще посмотрела на короля. — Потерпите до завтра, ваше величество. До церемонии.

— Ольга, — встревожился король, — я надеюсь, ты не собралась надо мной жестоко подшутить и твоей «дельной мыслью» не является попросить у меня ночь любви?

— Увидите, — загадочно улыбнулась Ольга. — Вам понравится. Только не расспрашивайте до завтра. Лучше выслушайте, пожалуйста, Киру. У нее к вам дело поважнее. Помогите ей, если сможете.

Его величество обратил внимательный взгляд на воительницу и серьезно сказал:

— Я вас слушаю, баронесса.

Кира слегка удивилась — она точно помнила, что ее титул не назывался, когда Ольга представляла ее королю.

— Что вас удивило? — тут же спросил он.

Поразившись способностям его величества распознавать чувства людей по их лицам, Кира честно сказала:

— Откуда вы знаете мой титул?

— Список жертв я знаю на память, вместе с титулами, ближайшими родственниками и краткими биографиями, — грустно вздохнул король. — Излагайте ваше дело, я помогу вам… если действительно смогу.

Кира вкратце изложила свою проблему, надеясь, что его величество не сочтет за наглость попытку урвать сразу две просьбы вместо одной и все-таки сможет чем-то помочь. Шеллар внимательно выслушал объяснения и коротко кивнул.

— Я пошлю в ваш замок корпус паладинов. Элмар, слышал? Собери ребят, завтра в поход.

— Верхом? — уныло уточнил принц-бастард.

— Распоряжусь насчет магов. Замок снесут, пока вы доедете, знаю я вас, в каждом кабаке будете привалы устраивать.

— Он шутит, — поспешно сказал Элмар, обращаясь к Кире. — В походе мы так не поступаем. Шеллар, шлепни приказ прямо сейчас, а я пошлю Иласа в казармы, чтобы начали ребят собирать. А то завтра опять до полудня будем искать Лавриса. Да и Палмер третий день в запое.

— Дай мне бумагу, перо и чернила, — сказал король и добавил: — А Палмеру надо было жениться на Эльвире, чтобы теперь не пить с горя.

— Шеллар, — вздохнул принц, открывая дверцы шкафов. — У Палмера две незамужние сестры. Мы его поймали за руку, когда он пытался перерезать себе горло, потом сутки поили его до беспамятства и вели с ним утешительные беседы. Он сделал свой выбор, но мы все-таки уговорили его жить.

— Я не знал. — Король горестно запустил пятерню в свои стриженые волосы и тяжко вздохнул. — Надо же быть такой злопамятной и целеустремленной сукой! За каким хреном я ее прогнал? Надо было поручить Флавиусу организовать несчастный случай. Сумела, стерва, сесть Хаббарду на шею и ножки свесила. Ты видел список?

— Видел, — проворчал Элмар, подавая кузену письменные принадлежности. — На, пиши. Не отвлекайся.

Король проворно заскрипел пером по бумаге, и разговор прервался — все почтительно замолкли, чтобы не мешать его величеству работать. Кира следила, как на бумаге возникает мелкая цепочка рун, которые король чертил стремительно и почти не задумываясь, и поражалась, как просто все получается. Слишком как-то просто. Сначала эта простая, как табуретка, и в то же время чудная Ольга, потом простой и славный принц Элмар, теперь — такой же простой и ужасно печальный король, прямо на ее глазах создающий государственный документ на залитой вином скатерти… Простота в таком количестве была уже удивительна.

Король завершил свой труд лихим росчерком подписи, придавил перстнем с печатью и подал документ Элмару, который немедленно направился на улицу. Затем его величество снова обратил свой печальный взор на Киру.

— Если я могу еще что-то для вас сделать, скажите. Вы… я восхищен вашим мужеством, баронесса, и я… сделаю для вас все, что в моих силах.

— Благодарю вас, ваше величество, — ответила Кира, не решаясь все же злоупотреблять внезапной королевской щедростью. — Мне больше ничего не нужно. Завтра на церемонии я попрошу разрешения взять с собой оружие… И это все.

— Что ж. — Король как-то нервно и смущенно улыбнулся. — Тогда позвольте предложить вам вина. Или вы предпочитаете иные напитки?..

В результате Кира все-таки оказалась вовлечена в печальную попойку, хотя, конечно, не настолько безысходную, как в доме королевского шута. Слезу пустил только принц-бастард, когда уже основательно набрался и стал горько жаловаться, как ему будет не хватать Ольги. Король, несмотря на свое удрученное настроение, оказался величайшим мастером спаивать присутствующих дам, так что Ольга в конце концов допилась до того, что порадовала общество чтением стихов, а Кира утратила почтительность к особам королевской крови и нагло обыграла его высочество в «башенки». Семь раз подряд. Принц-бастард сокрушенно почесал затылок и воззвал: «Шеллар! Вступись за честь короны!» Его величество вздохнул, сказал, что это скучно, и занял его место, после чего Кира, к своему изумлению, проиграла восемь партий из десяти. Король, в свою очередь, тоже изумился и сказал, что он, наверное, слишком много выпил, потому что до сих пор у него никто не выигрывал, а Ольга ехидно напомнила ему про какой-то покер на раздевание. Все это время прекрасная нимфа молча наблюдала за ними, переводя взгляд то на короля, то на Киру, и глаза у нее при этом были невероятно грустные.