Глава 10

Если бы не приехала Шерька, Настя точно бы не выдержала. Либо рассудком подвинулась бы от страха и напряжения, либо сбежала куда глаза глядят. От одних попыток разобраться, правда это или нет, легко можно было свихнуться. А уж если допустить, что правда…

Сам виновник Настиных страданий, напротив, был странно спокоен и на первый взгляд производил впечатление человека кристально чистого перед законом и совестью. По дороге домой ей даже довелось увидеть воочию, как именно этот пройдоха вводит в заблуждение блюстителей порядка. Да уж, когда он идет по улице, его и так сложно принять за багларца — вся агрессивность куда-то девается, физиономия делается безмятежно-задумчивой, и с первого взгляда даже непонятно, что он не просто так прогуливается, а пасет объект, зорко высматривая потенциальную угрозу. Когда же к нему подошел винт и спросил документы, надо было видеть, с какой лучезарной улыбкой он свою карту из кармана извлекал и на проверку протягивал, как будто потерянного родственника встретил и счастлив сделать ему подарок! И ведь действовало. Физиономия винта начинала просветляться еще до того, как подозрительную особу пробивали по базе и убеждались, что таки шархийский турист. А уж после, возвращая добропорядочному гражданину удостоверение личности, улыбались и желали удачи так искренне, будто и впрямь получили подарок.

Настя так притворяться не умела. И скрывать охвативший ее страх вряд ли смогла бы долго, но, к счастью, когда она, обмирая от увиденного, осторожно стащила шлем и нашла в себе силы обернуться, Диего в этом мире отсутствовал. Вовремя она его научила пользоваться дяди-Витиным старичком для прослушивания музыки — теперь грозный истребитель шмякунов все свободное время валялся на диване, натянув шлем по самые плечи, и постигал культуру сопредельного мира. Видеть Настиного лица он при этом не мог, и слава богу. Неизвестно, как бы он отреагировал, если бы увидел… и если это все правда и он бы понял, что она знает…

Словом, Шерька позвонила вовремя. И примчалась по первому зову, только услышав, что творится с Настиным голосом. Даже спрашивать не стала, что случилось. Она вообще девушка на диво конкретная. Сказали, надо показать, — значит, нет вопросов. Приеду и посмотрю. И приехала.

Настя еще раз покосилась на горе-защитника, погруженного в мир классической музыки, и утащила коми на кухню вместе с Шерькой. Хоть, по идее, сквозь шлем, да еще музыку, он и не должен ничего услышать, ей все равно было боязно говорить при нем.

Быстро поведав подружке предысторию, которая заслужила от радикальной и злоязыкой Шерьки единственного комментария: «Говорила я тебе, что твой Брыль — сволочь и падла», Настя перешла к тому самому так ее напугавшему продолжению.

— А сегодня подходит ко мне Костик. Дает диск. И говорит, дескать, посмотри сама и подумай, что ты с собой делаешь. И если, дескать, нужна будет помощь, лучше ко мне обратись.

Шерька фыркнула:

— Он что, к Машке в беседку ходит? Или с чего он решил, что тебя надо от моих родственников спасать?

— Не знаю, ходит ли он к Машке и под какой лэйбой. Но точно знаю, что он тихо пасется в базе городской винтиловки. Он еще осенью туда прорыл такой ход, что хоть танком заезжай. Это он оттуда потянул. Смотри.

В отличие от Насти страшные оперативные снимки и протоколы бесстрашную Шерьку не напугали ни настолечко. Ну, может, озаботили самую малость.

— Ага… — глубокомысленно изрекла она, легким шевелением перчатки любовно расставляя по монитору кадры. — Это точно они, да?

Настя с трудом сдержала естественный порыв отвернуться.

— Они же ко мне приходили. Тот, у которого шея перерезана, — это их старшой…

— Это который, с головой или без? — перебила дотошная подружка.

— Который с головой. Но тот, что без головы, тоже с ним приходил. А тот, что с головой пробитой, во дворе поджидал в последний раз. И с ним был тот, который с топориком… А третьего из тех, что приходили, здесь нет. Тот, что с ножом в груди, — это не он. И в больнице с сотрясением тоже не он.

— Погоди, а кто показания давал? Ну те, что один без уха, а другой с амнезией?

— А это было днем раньше. На даты посмотри.

— Ага. Значит, во вторник, получается, двоим выписали воспитательных пинков, а на следующий день — положили всю гопу. За исключением одного, который успел удрать. Ага. А почему ты считаешь, что это он? Ну Костик — ладно, он парнишка неопытный, мог принять за багларца и сделать выводы, но ты-то знаешь правду. Или ты все еще считаешь моего бедного кузена диким варваром из отсталого мира, пожирающим людей, котов и пылесосы? Может, он тут вовсе ни при чем и винты совершенно правильно ищут новую багларскую банду? А то получается, он в одиночку врукопашную шестерых сутюжил и седьмого чудом не догнал. Прямо какие-то куйфэньские народные сказки в московской экранизации.

Настя со вздохом поднялась и стряхнула перчатку.

— Убери эту пакость с экрана, пожалуйста. Сейчас объясню. Ты видела ту самую хреновину, которую Диего отобрал у Брыля и из-за которой все началось?

— Мельком. От нее опасностью несет, я сразу почуяла и в руки брать не стала. Знаешь, как бывает: видишь предмет и заранее знаешь, что будет, если его в руки взять.

— Ну откуда?! — взмолилась Настя. — Я человек, со мной таких припадков ясновидения не бывает! Но вообще-то правильно, в руки его брать нельзя, а то порежешься. Это мне Диего сам сказал. Так вот, эта штуковина — не сувенир и не то чтобы антиквариат… вернее, вещь и правда старинная и даже волшебная, но это не сувенирчик какой, а оружие! Острое, как я не знаю что, и его метают в цель, а потом оно само возвращается. И твой кузен, между прочим, сам признался, что им хорошо владеет и что оно его признает за хозяина. Ты видела, эксперты не могут разобраться, чем нанесены раны?

— А этот придурок безухий что, не видел?… Или они этот антиквариат таким путем добыли, что об этом лучше помалкивать, чтобы себе же хуже не сделать?

— Вот именно! Они обокрали кого-то или ограбили. Потому и промолчали. Это тебе первое, про куйфэньские народные сказки. А вот второе. Во вторник Диего совершенно точно там был. Он ходил ко мне домой за моими вещами. Сам предложил и даже настойчиво напросился.

— Так надо было с этого начинать. А в среду?

— Я не знаю! Я допоздна делала курсовую, за это время можно было куда угодно сходить и вернуться.

— Насть, ну элементарно же — на одежду и ботинки посмотреть! Такой ливень был!

— Вот если бы я что-то подозревала, я бы, конечно, проверила. Но я же ни сном ни духом!

— А до сих пор, конечно, все давно высохло… — Саша задумчиво полистала протоколы и решительно спрыгнула с табуретки. — А давай-ка я сейчас пройдусь погляжу. Может, что-то нам подскажет, правда или нет… А то все равно сомнительно. Я, конечно, ни вот столечко не сомневаюсь, что кузен способен в случае чего за себя постоять вплоть до пары-тройки трупов, но семеро — это, по-моему, перебор. Вы с Костиком фильмов соответствующих обсмотрелись. Кстати, почему он все это связал с тобой? Из-за места, где все произошло?

— Ну да, это же рядом с моим домом.

Обстоятельное дитя шархийских шаманов произвело в доме настоящий тихий шмон. Она тщательно пересмотрела и чуть ли не перенюхала все колющие и режущие предметы, включая содержимое старых ящиков в кладовке, оставшееся еще с тех незапамятных пор, когда дядя Витя пытался резать из дерева концептуальные скульптуры. Ощупала всю одежду и обувь, вывернула карманы. Около часа копалась в комнате, куда Настя не рискнула войти вслед за ней — все еще боялась показаться на глаза Диего. Мало ли что он в шлеме, а ну как снимет? И посмотрит? И все увидит?…

Настя даже не рискнула надевать шлем, опасаясь не услышать, как в соседней комнате вернувшийся в реальность подозреваемый застукает пронырливую кузину за обыском, и пропустить момент, когда еще можно сбежать. Так и сидела, дрожа, за кухонным столом, прислушиваясь к каждому шороху и пытаясь сосредоточиться на ускользающей от понимания задаче.

Когда в дверь вдруг позвонили, она на несколько мгновений обмерла, представляя себе, что это уже пришли арестовывать убийцу, а заодно и всех, кто попадется рядом. Еще несколько бесконечных секунд пыталась встать — ноги сделались словно гелевые и отказывались слушаться. Когда же Настя все-таки совладала со своим чувствительным организмом и выбрела из кухни, шустрая Сашка уже впускала в дом… всего лишь его законного хозяина.

Дядя Витя казался еще бледнее, чем обычно, и не совсем твердо держался на ногах, но выглядел не пьяным, а скорее нездоровым. Когда же он снял куртку, стала видна и причина плохого самочувствия — свежий розовый шрам на шее.

— Ух ты! — На этот раз Шерьке изменило хваленое шархийское спокойствие. — Где это вы так? На работе?

— Ну где ж еще, — покладисто согласился дядя Витя и, не дожидаясь дальнейших расспросов, пояснил: — Вампир укусил. Подробности — служебная тайна.

— А как вас в таком состоянии из больницы выписали? — не унималась подкованная в вопросе докторская дочь.

— А я сбежал, — так же добродушно поведал дядя Витя. — Вернее, нагло ушел. Скукотища там. Я лучше дома посижу. Где там мой постоялец? Что-то его не видно.

— А он не слышал, он в шлеме сидит, — охотно пояснила Шерька, увлекая дядю Витю на кухню. — Музыку слушает. Как здорово, что вы именно сегодня пришли, нам тут как раз нужна консультация бывалого, опытного человека…

Настя вовсе не считала, что появление дяди Вити именно сегодня — это так уж здорово. Во-первых, придется освободить его диван, да и вообще, наверное, убираться из этой квартиры. Защита ей теперь вряд ли требуется, но вернуться домой как раз сейчас, сразу после побоища за гаражами, — значит навлечь на себя подозрение. А во-вторых, ей совсем не казалось уместным делиться с кем-либо такой нехорошей информацией, да еще объяснять, откуда она взялась… Но кого интересовало ее мнение? Когда Настя вошла на кухню, Шерька уже увлеченно демонстрировала потенциальному эксперту кровавые кадры места преступления, бойко тараторя:

— Следов крови я так, визуально, не нашла, но их, скорее всего, и не будет. В тот вечер шел сильный дождь, так что надеть водоотталкивающий плащ, обмыть его под дождем и потом тихонько сунуть в утилизатор догадался бы даже мой неопытный кузен. Но с другой стороны, ваш молоток на днях явно где-то гулял. И гантели несколько раз разбирали и опять собирали. И обо что-то стучали крайними блинами…

— Так, подожди, не части, — перебил дядя Витя, с серьезным видом рассматривая предоставленные материалы. — А откуда дровишки?

— Из винтовской базы, — охотно доложила бесстыжая Шерька. — Насте знакомые подогнали.

— С какой целью? — Вопрос выстрелил быстро и резко, от благодушного настроения беглого пациента не осталось и следа. — Шантаж? Или что?

— С самой благой, — грустно поведала Настя. — Уберечь меня от опасных знакомств.

— А по-моему, еще и ревность, — не смолчала маленькая язва. — Ты вроде сама говорила, что Костик к тебе неравнодушен.

— Но не настолько же!

— Кстати, если хочешь знать, насколько именно, — спроси Диего. Любимчики Эрулы такие вещи чувствуют.

— Все равно Костик не стал бы просто подставлять соперника. Он на самом деле за меня боится. Ему я, конечно, скажу, что он ошибся. Но со всем этим что делать?

Дядя Витя пожал плечами:

— А что ты собиралась делать? И к чему это все вообще? Ты что, этих людей знала?

— Это дружки Брыля, — уныло призналась Настя, понимая, что придется рассказывать всю эпопею с самого начала. И все-таки пришлось.

Дядя Витя выслушал внимательно, не выказывая никакого беспокойства. Похоже, бесстрашного лавочника совсем не волновала перспектива ночевать в одном доме с убийцей. Он, поди, на работе и не такого насмотрелся. Насте одного вида настоящего вампира хватило бы, чтобы умереть со страху, а его укусили — и даже не жалуется…

— Не понимаю причин паники, — сказал он, дослушав. — Кто бы ни покрошил этих уродов, он оказал тебе услугу и избавил от проблемы.

— У меня на примете есть другая причина для паники, — вмешалась Сашка, прежде чем Настя успела высказать свои сомнения. — Не налажал ли он при этом так, что его найдут? Представляете, какой будет подарочек дяде Максу?

— По… послушайте… — слегка заикаясь от изумления и страха одновременно, произнесла Настя. — Вы это серьезно? По-вашему, это нормально — просто так взять и… убить? Только потому, что они создавали мне проблемы?

— Ну не знаю, может, я за столько лет стал слишком по-каппийски смотреть на некоторые вещи… Но меня тоже больше беспокоит, как бы это все не аукнулось Максу. Если ваши подозрения — правда, понятное дело. Ну вот скажите, если вы узнаете точно, он это или не он, что изменится?

— Я, например, смогу у него расспросить, как он это проделал, — тут же ответила Шери, не задумываясь. — Потому что до сих пор считала такие подвиги уделом героев из дешевых боевиков. А вот Настя… не знаю… если учесть, что она его и раньше боялась, когда на то не было никаких причин…

— А если учесть, что сделал он это ради нее же?

Хотя формально вопрос был адресован Сашке, дядя Витя смотрел на Настю. И ответа ждал от нее. Настя горестно помотала головой:

— С меня достаточно лишь того, что он вообще на такое способен.

— Ну представь, что способен. И?… Дальше? Ты перестанешь с ним общаться? Будешь бояться, что и тебя убьет? А причина?

— Вы не видите причины?

— Не вижу. Ты ему ничего плохого не сделала. А он не маньяк, чтобы убивать просто так, по велению внеземных голосов, плохого настроения или недолеченной шизофрении. Скорей всего, у них в мире не принято цацкаться с отбросами общества, особенно когда они создают проблемы приличным девушкам. И парень поступил согласно моральным нормам своего общества.

— А, бесполезно, если Настя боится, вы ее не переубедите, — махнула рукой Шерька, — Но мне уже просто интересно, что же там все-таки было? Как вы думаете?

— Тьфу ты! — Дядя Витя, похоже, рассердился. — Ну что у тебя за манера — разводить сложности там, где все предельно просто!

Он рывком подхватился с табуретки, чуть не свалившись при этом, так как от резкого движения его немедленно повело в сторону. Кое-как выровнялся и решительно потопал в комнату. Спустя несколько мгновений оттуда послышались шорохи, короткий смешок, взаимные приветствия… А потом дядя Витя просто и бесхитростно спросил:

— Слушай, это ты в среду на Вагонке шмякунов за гаражами покрошил?

Ответом было короткое прочувствованное «…!» и озабоченный вопрос:

— А что, так сильно наследил?

Настя не могла видеть собственного лица, но, видимо, смотрелось оно настолько выразительно, что даже непрошибаемая Шери сочувственно задрала бровки и предложила:

— Если хочешь, можешь пока пожить у меня. Только не учиняй кузену истерику. Он же хотел как лучше. Скажем, что не хотим стеснять дядю Витю. — И добавила: — А о подробностях я его потом наедине расспрошу. Интересно же, правда!

На дело отобрали только магистров высших ступеней и только боевых магов. Мафей чувствовал себя среди великих мэтров как потомственная посудомойка на королевском балу, но все же втайне радовался, что его не погнали воспитательным пинком и напутственным словом, хотя вполне могли. Мэтресса Алиенна тоже входила в состав ударной группы, и великим магам ничего не стоило заставить Мафея передать ей ориентиры и быть свободным. Но все же они этого не сделали. Все же есть на свете справедливость, и мэтр Вельмир — живое ее воплощение. Правда, к рассказу о схватке с вампиром он отнесся с таким недоверием, будто лично был знаком с мэтром Истраном и почерпнул от него полную информацию об ученике, но его удовлетворило заверение, что «вот вернется Вик, он все-все подтвердит: это он вампира завалил, я только помог ему не заснуть, а Жак и вовсе в обмороке валялся». Зато, как ни странно, мэтр не стал расспрашивать о том, как они с Жаком отыскали ориентиры Первого Оазиса, и даже, как показалось Мафею, не дал остальным возможности для расспросов. Как-то так хитро повернул разговор, что тот моментально ушел в другую сторону. Мафей давно пытался уловить, как мэтр Истран и Шеллар это делают, но безуспешно. С мэтром Вельмиром получилась та же история. Видимо, не дорос юный ученик до таких политических тонкостей.

Мэтр Алехандро тоже чувствовал себя несколько неуютно среди более могущественных и знаменитых коллег, но в глубине души несказанно гордился оказанной честью и радовался, что его сомнительные эксперименты столь неожиданно пригодились в деле спасения мира.

Жак тихонько трясся и не решался сказать вслух, как ему страшно и как бы он хотел оказаться от всего этого подальше, где-нибудь в уютной безопасной норке. Пожалуй, если бы его включили в ударную группу, он бы так и сказал, а вот объяснять, чем его так пугает простая задача посидеть у зеркала на очень безопасном расстоянии от места событий, все же не рискнул. Вернее, он попытался поведать это наедине мэтру Вельмиру, но тот с истинно шелларовским педантизмом растолковал бедняге, что его задача совершенно безопасна, а на случай если в поле его зрения попадется какой-нибудь зомби или сам Повелитель, не к ночи будь помянут, на него будет заранее наложено соответствующее заклинание. Да-да, то самое, которое уже было испытано у портала. И нечего даже помышлять о том, чтобы свалить свою задачу на мэтра Максимильяно. Мэтр — маг неклассический, да и среди классических нет больше никого, кто мог бы, как Жак, подключаться к зеркалу напрямую.

План составляли несколько дней, приспособив к делу даже его величество Элвиса и мэтра Максимильяно. Первым делом выяснилось, что заброшенный сарайчик, в который вела дверь из потайного подвальчика с кабиной и в котором Мафей взял ориентиры, находится за пределами стены, весьма далеко от центральных зданий, где располагались лаборатории и апартаменты Повелителя. Переться туда наобум, ежесекундно рискуя быть обнаруженными, было бы, мягко говоря, неразумно. Если у Повелителя имелось хоть немного мозгов — а они у него имелись-таки, — то, обнаружив в своих владениях группу магов, направляющихся по его душу, он мог преспокойно поручить верным охранникам расстрелять нахалов из укрытия, а сам тихонько пересидеть опасность где-нибудь под кроватью или в надежном убежище у зеркала. Хорошо еще, что у него не осталось в запасе готовых излучателей, а то давно бы включил для профилактики, и проникнуть в Оазис не смогли бы даже телепортом…

Итак, чтобы не испортить желаемый сюрприз, пробраться в самое логово Повелителя надо было незамеченными, а для этого требовалась подробная информация о Первом Оазисе: план территории, входы-выходы, размещение и количество охраны и конечно же расположение покоев Повелителя. Вариант провести небольшую разведку под прикрытием невидимости мэтр Максимильяно отверг сразу же, хотя все прочие маги с радостью вызвались добровольцами. «Вы уже один раз сходили, — напомнил он. — В храм Белого Паука. И не пробрались дальше двора. Зачем так рисковать, слоняясь по вражеской территории и тычась в запертые двери, если можно сделать коротенькую вылазку и взять языка?» На простодушные вопросы: «А если он не скажет?» и «А как мы поймем его язык?» — мэтресса Джоана расхохоталась, а мэтр Максимильяно лишь многозначительно усмехнулся.

В среду утром ударная группа совершила короткий налет на Первый Оазис и приволокла одного из стражников, в изобилии слоняющихся по территории. К вечеру все, что бедняга знал о месте своей службы, было извлечено из его памяти игольчатыми когтями мэтрессы Джоаны и перенесено на бумагу. Куда он девался потом, Мафей предпочел не спрашивать, дабы не выглядеть наивным дитятком.

Весь следующий день мэтры ругались, спорили, тыкали пальцами, черкали карандашами, возводили фантомные фрагменты места действия и вслух сокрушались об отсутствии мэтра Хирона. Причем каждый был уверен, что почтенный мэтр непременно одобрил бы именно его точку зрения.

К субботе окончательный план был готов, и в ночь на воскресенье настал тот час, которого с таким нетерпением дожидался Мафей.

Шестеро участников операции собрались в лаборатории мэтрессы Морриган, откуда должны были отправиться сначала в магазинчик Морковки, а затем, установив там зеркало с подключенным Жаком, укрыться заклинанием невидимости и почтить своим присутствием обиталище Повелителя.

— Это что еще за маскарадный макияж? — недовольно проворчала Морриган, рассматривая лица Алена и Мафея, разрисованные неровными асимметричными полосами.

— Это традиционная эльфийская боевая раскраска! — с гордостью заявил Ален.

А Мафей добавил:

— Нам Толик сказал.

Мэтресса Алиенна скромно хихикнула, а мэтр Максимильяно вслух фыркнул:

— Нашли кому верить…

Мафей мысленно пообещал припомнить Толику этот дурацкий розыгрыш, надеясь, что его зардевшаяся физиономия не очень просвечивает сквозь краску.

— Ну пусть хранят вас боги, — попрощался мистралиец. Мэтр Вельмир серьезно кивнул и скомандовал выступать. Боясь еще раз опозориться в такой ответственный момент, Мафей с особой тщательностью выстроил телепорт, по три раза пересчитав каждое преломление, и — о чудо! — попал в нужное место с первого раза. В знакомой каморке было пусто, — видимо, бедный Морковка все еще не вернулся с базы, где восстанавливал пострадавшее в битве с вампиром здоровье. Днем в лавке хозяйничала Ллит, которой с грехом пополам удалось выправить временный пропуск в черту города, но оставаться здесь на ночь этот пропуск права не давал. Поэтому ночевать она уходила за периметр, где обитала в том самом грузовике, на котором приехала. Огражденный со всех сторон защитными заклинаниями, этот неказистый и с виду ненадежный «дом» на деле был неприступной крепостью по сравнению с прочими строениями пригородного поселения. Несколько любителей чужого добра и острых ощущений уже имели возможность в том убедиться, но не имели возможности поведать миру о своем незабываемом опыте.

Мэтресса Морриган наложила на группу заклинание невидимости — общее на всех, чтобы можно было видеть друг друга и контактировать, не опасаясь сбросить заклинание прикосновением.

Мэтр Вельмир в последний раз оглядел группу. Зачем-то поправил Мафею серебряный ошейник и проверил серьгу-амулет. Расстегнул плащ, рывком смотал и сунул за пазуху.

Коротко кивнул:

— Давай.

Второй переход был проще и легче, но Мафей все равно нервничал. Не каждый день зеленым ученикам доводится участвовать в столь великих подвигах в компании столь выдающихся магов. И если тебе оказали такое доверие, нет ничего страшнее, чем не оправдать его и подвести старших коллег.

Когда убогое жилище бедного лавочника сменилось на заброшенный сарай, не так уж сильно от него отличавшийся, мэтр Вельмир осторожно приоткрыл дверь и выглянул наружу.

— Никого. Выходим.

— Какое… отвратительное место, — прошептала мэтресса Алиенна, ежась, словно от холода.

— Братец никогда не славился хорошим вкусом, — криво усмехнулась мэтресса Морриган.

— Зато всегда славился осторожностью, — мрачно заметил мэтр. — Ты говорила, что в прошлый раз заметила в районе стены магический полог? Где примерно он начинается?

— Вон у того столба, — пояснила Алиенна, указывая куда-то в темноту. — Не подходите близко, это сигнальный полог…

— Да мы в курсе, — утешил ее мэтр Вельмир, добывая из-за пояса раскладной шест из алюминиевых трубок, выкрашенный для маскировки в черный цвет.

Тот самый, который по Витькиному заказу сотворил какой-то умелец из Пятого Оазиса и над которым два дня усердно колдовал Жак. Мафей, правда, не вполне понял из объяснений друга, как классическая магия может прикинуться неклассической, почему заряженный артефакт называют «вирусом» и какие такие «пусковые файлы» он должен «сожрать», но понимания, что сей предмет предназначен для отключения магической сигнализации, было и так достаточно.

Аккуратно раздвинув шест на полную длину, мэтр медленно двинулся вперед. Со стороны казалось, будто он что-то нащупывает кончиком своего странного орудия, но все зрители, будучи магами, прекрасно понимали происходящее. Он искал полог, чтобы разрядить в него Жаково хитрое колдовство, которое (по крайней мере, Жак так уверял) вражескую сигнализацию уничтожит.

— Долго еще? — переступил с ноги на ногу нетерпеливый Ален.

— Минут пять, — после паузы пояснил Мафей, видя, что наставник занят, а все остальные по разным причинам не расспрашивали Жака о подробностях.

— Может, я пока пройдусь…

— Стой где стоишь, — зло прошипела Морриган.

— С той стороны еще одна сигнализация, — тихо прошелестела мэтресса Алиенна. — Будет просто восхитительно, если ты «прогуляешься» прямо в нее.

— Помолчите, услышит кто-нибудь, — напомнил мэтр Алехандро.

Мафей украдкой взглянул на часы. И минуты не прошло, а казалось, будто все три…

Жак малость переоценил свое заклинание — работа заняла не пять минут, а все шесть с половиной, — но все же настал наконец долгожданный момент, когда мэтр Вельмир отступил на шаг, сложил уже ненужный шест и сообщил:

— Готово. Можно перебираться.

Спрятав получившуюся трубочку в специальный чехол, он развернул заранее припасенный плащ и расстелил на земле. Морриган и Алехандро, «нелетучие» члены группы, сели в центр, а остальные четверо, взявшись за концы, с натугой оторвались от земли.

Если бы среди часовых на ближайших вышках попался хоть один Истинно Видящий, он узрел бы занятную картину.

Четверо господ разного пола и комплекции тяжко, как перегруженный вертолет, воспарили над стеной, волоча за концы некое подобие мешка. В мешке что-то шевелилось и яростно шипело нечто нелестное об озабоченных мистралийцах, нашедших время и место лапать.

Неровно передергивая строй и вызывая этим новые шипящие комментарии из болтающегося мешка, летающие господа пересекли опасную зону и направились в сторону научного блока. Судя по сведениям, полученным от пленного охранника, Повелитель там и жил, и работал, и хранил все, что полагал особо ценным. Мафей, изо всех сил вцепившись в тяжеленный груз, то панически представлял себе, что будет, если вдруг он не удержит свой край, то косился на здешнюю луну, почему-то отливающую красным, и воображал, как они смотрятся — четыре мага с тюком, медленно плывущие над головами охраны на фоне этой луны, словно компания воров, стащивших поросенка.

Едва ноги мэтрессы Морриган коснулись твердой поверхности, а руки выпутались из плаща, она первым делом попыталась жестами объяснить всем, что думает о таком способе транспортировки своей персоны. Мафей даже инстинктивно втянул голову в плечи, а мэтр Алехандро отступил на пару шагов, дабы не провоцировать. Судя по его обиженному взгляду, обвинения в домогательствах были несправедливы.

Высказаться мэтрессе все же не дали — мэтр Вельмир всего лишь положил ей руку на плечо и мягко, но настойчиво повернул лицом в сторону ближайшего охранника, который уже обеспокоенно всматривался в их сторону. Эх, к их невидимости еще бы бесшумность…

Мэтресса молча подняла руки и одним коротким жестом… Эх, ну почему эти гранды всегда так быстро все делают, бедные ученики не успевают не то что записать или запомнить, а даже уловить! Впрочем, похоже, мэтресса прибегла к «шестой стихии», и Мафей не так уж много потерял.

Осторожно прокравшись по крыше и бесшумно устранив охрану, группа остановилась в тени вертолета.

— Мы на крыше, — едва слышным шепотом произнес мэтр Вельмир. — Здесь чисто. Входим в здание.

— Объект в северном крыле, — так же тихонько прошелестел голос Жака где-то над их головами. — В личной лаборатории. Это второй этаж, направо.

— Понял. Направо. Спускаемся.

Заклинание, которым с люка сорвали замок, Мафей тоже не успел уловить. Вот так живешь-живешь, вдруг подумалось ему, кажешься себе невероятно образованным и знающим, и только столкнувшись носом с задачей, которая тебе не под силу, или увидев своими глазами вот таких мэтров за работой, понимаешь истинную цену себе и своим знаниям… Ведь множество раз говорил наставник, что ему даже до экзамена на бакалавра еще учиться и учиться, а он, оболтус, не слушал… умнее всех себя считал… В одиночку Повелителя сразить намеревался… Но ничего, он обязательно напросится с мэтром Вельмиром в его путешествие к народу куфти, они вместе разгадают тайну бессмертия Скаррона, и вот тогда… Ну неужели мэтр не позволит ему поучаствовать в уничтожении злодея, а?

Мэтр условным жестом скомандовал построиться, и Мафей покорно занял свое место посередине, рядом с мистралийцем. Направо по коридору, потом еще раз направо…

У входа в обиталище Повелителя стояло с десяток охранников — уж больно, видать, боялся гад за свою дубленую шкуру. Бессмертие бессмертием, а трусом мэтр Скаррон как был, так и остался. Страхуется. Мало ли что. И сами-то охранники — не люди, похожие на троллей мутанты серокожие, которых здесь халками называют. Чем же их?… Жак говорил, что мухобойкой можно, но хлопнет так, что и в казарме слышно будет… Да, могуча и необъятна магическая наука, вот только абсолютно бесшумных заклинаний в ней — раз-два и обчелся… То, которым мэтресса Морриган снимала охрану на крыше, здесь не подойдет — оно, похоже, для людей. Все традиционно боевое обязательно сопровождается звуковыми эффектами… Что-то погромче, что-то потише… Да и устойчивы эти монстры и к молниям, и к огню… Что собрался делать мэтр? Вот он поднял руку — значит, «внимание!». И… ой, это мэтр ему? Не мэтру Алехандро? Точно Мафею? Как?… Что он от него хочет?… Что значит это смыкание растопыренных пальцев?… И что-то чертит в воздухе?… И условный знак… Ах да, глыба льда… та самая глыба, в которую Мафей когда-то упаковал Алоиза Браско, конечно, когда отбирали заклинания для операции, мэтр сказал, что это обязательно пригодится: и действенное, и не очень шумное. Мафей тогда еще долго удивлялся, откуда мэтру Вельмиру о нем известно, и решил потом, что, как всегда, Жак проболтался… Но… Зачем он чертит в воздухе руну вопроса? И пальцы складывает? И на халков указывает, словно Мафей сам не видит? И смотрит вопросительно?

Вот ведь дубина непонятливая! Да его ж спрашивают, какой объем пространства может покрыть это заклинание! Вот что нужно мэтру Вельмиру! Прежде чем дать команду к действию, он спрашивает: «Всю группу потянешь?»

Мафей быстро и энергично закивал и в свою очередь попытался жестами объяснить, что для такого объема надо пересчитать кое-какие параметры — массу воды, интенсивность приложения, разброс температур…

Мгновение спустя, созерцая озадаченное и непонимающее лицо волшебника, принц смог увидеть, как только что выглядел он сам. Не очень умно, прямо скажем.

Для большей простоты и наглядности он изобразил пальцами, словно перекидывает костяшки на невидимых счетах, и мэтр облегченно кивнул. Дескать, считай. Подождем.

Значит, умножаем на десять… хватит просто на десять или надо больше, они ж все-таки крупнее?… Да нет, хватит, все равно исходное количество идет с запасом… разложить на два вектора… и с двух рук…

Вода все-таки шумнула, проливаясь с потолка, но изумленные охранники, к счастью, даже выругаться по этому поводу не успели. Услышал ли Повелитель? И если услышал, что он подумал?

Полюбоваться на две аккуратные ледяные глыбы Мафею не дали — мэтр Вельмир скупо, но очень одобрительно кивнул и тут же взмахнул рукой — «вперед!».

И пришлось быстро двигаться, чтобы не отстать от остальных, помогать отлевитировать в сторону ледовые скульптуры, которые мешали двери открыться, послушно посторониться, когда мэтресса Алиенна прощупывала дверь…

Опять быстрый обмен знаками — Мафей не успел уловить, о чем переговаривались мэтр и эльфийка, но зато почувствовал на двери магию. Замок с ловушкой. Ради интереса прощупал сам — поверхностно, на расстоянии, — уж очень было интересно, как эта старая мумия пользуется дверью с ловушкой? Как он сам через нее ходит — это еще ладно, а как через нее ходят подданные?

Мэтр Вельмир между тем шепнул куда-то под плащ:

— Жак, ты нужен. Очень тихо. Снять ловушку, взломать замок.

— А дверь открыть, ковровую дорожку и фанфары с герольдом? — прошипел в ответ Жак. — Через кого?

— Через Алиенну.

Мэтресса опять осторожно приблизила пальцы к замку, и наступила тишина. Пока Жак возился с ловушкой, Мафей успел-таки немного ее рассмотреть. Хитрый мэтр Скаррон знал, кого ждать — ловушка была настроена на магический фон. Простые охранники и сотрудники ходили через эту дверь спокойно и без опаски, но если бы только в нее сунулся маг… Впрочем, Жак и не с такими справлялся. Лишь бы Повелитель не услышал подозрительной возни под дверью. Лишь бы не почуял, как с его ловушкой кто-то возится.

— Готово.

— Заходим, — шепнул мэтр и, заметив, как Ален уже занес ладонь, чтобы молодецкой силовой волной вынести дверь, добавил: — Тихо и плавно.

Обе створки двери тихо и плавно поползли в стороны. Мафей занял свое место в строю и вслед за мэтром переступил порог злодейского логова. Сердце колотилось, как после быстрого бега, по всему телу пробегали волны Силы, которую едва удавалось удерживать под контролем. Только не забыть, не атаковать без команды, о боги, лишь бы не упустить, вот позорище выйдет, если случится как тогда с Северной башней…

Повелитель обернулся в их сторону, отвлекшись от монитора, по которому тянулись какие-то светящиеся линии, и безошибочно уставился на Морриган. То ли почуял ее присутствие, то ли через невидимость пробился… Сейчас… еще мгновение… Мэтр Вельмир резко рубанул рукой воздух. Морриган отскочила в сторону. Мэтр Алехандро, напротив, прыгнул вперед, и, точно как тогда, во сне, Мафей не смог рассмотреть его движение. Вроде как плеснул невидимой водой из невидимого сосуда.

— Все, — спокойно и негромко произнес мэтр. — Поздравляю вас, коллеги. Теперь быстро поджигаем помещение — и на склад. У нас там еще одно маленькое дельце осталось…

Он достал из воздуха небольшую металлическую коробочку и бережно пролевитировал отвратительное животное, похожее на мумифицированного лысого кролика, из-под стула в подставленную тару. Затем закрыл крышку и провел пальцем по краям, намертво заварив импровизированный гробик бессмертного Повелителя.

— Все? — растерянно произнес Мафей, охваченный невыразимым разочарованием. Он чувствовал себя неудовлетворенным, месть — несвершившейся и весь этот поход — несерьезным и не оправдавшим ожиданий. — Одно движение — и все?

— Ваше высочество, — наставительно сообщил легендарный герой, сделавшись вдруг поразительно похожим на пропавшего наставника, — если операция проходит каким-либо иным образом, значит, она была бездарно спланирована. Если же вы рассчитывали на шумное побоище с риском для жизни, звуковыми и визуальными эффектами и метанием заклинании массового поражения, значит, вам еще рано участвовать в таких операциях.

— А если тебе просто хочется пошуметь и спустить пар, — с ухмылкой добавил Ален, — можешь начинать резвиться.

И первым пустил огненную дорожку прямо под монитор.

Кантор долго не мог понять, откуда берется то странное чувство беспредельного доверия и чуть ли не родства к этому чудному иномирцу, напоминающему варвара, воспитанного гномами. Осознание пришло внезапно. Наверное, обстановка навеяла — ночь, бутылка, одинокая лампа и задушевный разговор, когда ты понимаешь и тебя понимают. С полуслова, с одного жеста и даже без слов. В прошлый раз они надрались до полного несоображения, а в этот ограничились парой бутылок красного вина, полезного для кроветворения, потому и дошло только сейчас. Так же душевно пилось вино и лились разговоры с принцем-бастардом Элмаром. Ну и варварские мотивы, конечно, в этом сходстве не последнюю роль играли.

— Мне нельзя здесь оставаться. Понимаешь?

Понимает. Но не совсем так.

— Не потому, что меня боится Настя или там могут найти. А потому, что правильно она меня боится. Я уже сам себя боюсь…

Да, чего и следовало ожидать. Он и сам бы на такие речи точно так же просто и грубо посоветовал бы не… хм… вот то самое. А все потому, что объяснил неправильно!

— Дело не в том, что у меня, как вы здесь говорите, летит блюдце. Вернее, дело именно в том, но я не из-за этого боюсь, а этого… Нет, опять непонятно… Тьфу ты, а вроде еще и поэтом приличным считают… Ну вот смотри. Настя у нас нездорова малость на голову, как и ее братец, и поэтому она всего боится. А у меня другой случай. Я тоже нездоров на голову, причем не малость, а по полной программе. И как раз сейчас у меня этот процесс идет, и я боюсь того, во что я в результате могу превратиться. Потому что я таким уже был. Думаешь, где и когда я научился тому, что Саша считает выдумками увлекающихся бардов? Однажды у меня вот так же слетело блюдце, и… Все, кто знал меня в те времена, до сих пор помнят чокнутого отморозка. Мне самому вспоминать неприятно. Нет, причина была. Серьезная причина. Знаешь, как бывает — когда жизнь протащит мордой по мостовой, а напоследок еще и в дерьмо… Кто-то ломается, кто-то остается человеком, кто-то озлобляется. Я озверел. Потом… прошли годы… и у меня вдруг появился голос. Там, в голове. Другая личность прорезалась. И я в самом деле изменился. Гитара, театр, любовь… почти как было раньше. Почти. С поправкой на возраст и память. Ее-то никуда не денешь. И вот… опять. Да, причина опять была, немного другая, но не в том дело. У меня появился новый голос. Ты понимаешь, что это означает? Что я опять превращаюсь демоны знают во что! Я слушаю, что он говорит, и мне становится страшно! Я не хочу! Не хочу опять становиться кровожадным психом! Я только-только стал нормальным! И я не знаю, что делать!

— Тебе с Дэном надо поговорить. — Он или все равно не понял, или давно забыл, что такое страх. Просто послушал внимательно и дал совет. Толковый.

— Но для этого же необязательно сидеть здесь и его ждать? Можно ведь потом как-нибудь встретиться… да хоть в Лабиринте, я с ним всегда там встречаюсь. А если я буду сидеть здесь, я опять кого-нибудь убью. Нет, Насте, конечно, бояться нечего, а вот тому, кто попробует ее обидеть… Ну согласись, что лучше мне вернуться домой и убивать там кого следует, а не здесь кого попало.

— Неправильно.

— А что правильно?

— То, что тебе Макс сказал. Сидеть здесь и не высовываться. Если будешь шляться по улицам, обязательно найдется кто-то, кто на тебя нарвется. А здесь ты будешь видеть только меня, Настю и Саньку. И убивать тебе никого не захочется.

— А мне кажется, что мне надо чем-то заняться, а не сидеть здесь, подыхая от безделья и пережевывая по сто тринадцатому разу одни и те же дурацкие мысли. Слушай, Виктор, а могу я как-то устроиться в вашу лавочку? Ну, например, на время, вместо тебя, пока ты болеешь?

— Да кто будет ради пары недель отдельную легенду писать? Мое отсутствие уже обустроено и со всех сторон прикрыто. Да и не набирают у нас сейчас новеньких. Вообще собираются нашу лавочку прикрывать. А если б и набирали — куда ты со своей липовой картой?

Кантор вполголоса выругался. Про то, что в такой серьезной организации кандидатов проверяют, он как-то и не подумал.

— Хотя бы покажи мне еще раз дорогу к дому маэстро Гаврюши.

— Чтобы ты зашиб ненароком какое-нибудь молодое дарование? Ты лучше расскажи отцу про все эти свои голоса, и пусть он свои расклады под это дело как-то скорректирует. Он же не знает.

— Он и так спит и видит показать меня доктору Дэну. Если я ему расскажу, вряд ли у него какие-то другие мысли появятся.

— Так, может, он прав? А? Эти твои голоса здорово на шизофрению смахивают.

— Может быть. Я одно знаю: тот, первый, голос был правильной… шизофренией. Он меня человеком сделал. А этот, второй…

Глава клана Сигмар Рутгер Шварц XVIII знал Шеллара ничуть не хуже, чем Шеллар знал его. И тонкости дипломатического протокола тоже знал в совершенстве. Не заметить среди подобающих случаю документов лишний конвертик со всеми надлежащими печатями и каллиграфической надписью «Лично. Секретно. Срочно. От меня» он никак не мог.

Сообразительностью предводитель гномов ненамного уступал долговязому коллеге, своя разведка у него тоже имелась, так что догадаться, к чему бы это, для него не составило труда. Официально Шеллар прибыл как посланник узурпатора, а все, что он хочет сказать на самом деле, изложено в этом самом письме и замаскировано среди прочей дипломатической почты. Чужим невежеством можно и должно эффективно пользоваться, а люди и нелюди, не знающие гномьих рун, просто напрашиваются, чтобы их одурачили. Правда, существовала некоторая весьма незначительная вероятность ошибки, но знающий гном от подобных неожиданностей легко может подстраховаться. Перчатки существуют в мире не первую сотню лет, а противогаз гномы придумали раньше, чем люди — отравленные письма.

Аккуратно вскрыв плотный конверт, Рутгер Шварц с удовлетворением убедился, что не ошибается. Никаких посторонних вложений в письме не обнаружилось, а его текст оказался более чем занятным. Любезный друг Шеллар объяснял истинное положение дел наверху, настоятельно просил ни словом не упоминать об этом письме и по прочтении его сжечь, предостерегал о проникшем в пещеры клана духе-шпионе и рекомендовал не принимать пока предложение о торговле, а напротив, под предлогом обнаружения шпиона выдворить посланника со скандалом. Выслушать объяснения можно согласиться не раньше чем через две недели и в дальнейшем затягивать переговоры любыми доступными способами. Что же, рекомендации Шеллара вполне совпали с планами самого Рутгера Шварца, хотя кто-то из горячих юнцов обязательно расстроится, не получив возможности пострелять и помахать топором, а кто-то из почтенных мастеров огорчится из-за упущенной прибыли, лично его величеству совсем не хотелось ни затевать вооруженный конфликт, ни продавать оружие потенциальному противнику. Значит, дух-шпион, да?… Посмотрим, посмотрим…

Король гномов тщательно растер в пыль сожженное письмо, набросил прямо на корону черный, расшитый золотом плащ, прихватил под мышку ритуальную чашу и направился в Чертоги Предков. В самом деле, не хватало, чтобы по исконным владениям клана шлялся какой-то посторонний дух и шпионил! Зря они, что ли, этих предков почитают?

— Какая прелесть! — не удержался Мафей, с садистским наслаждением созерцая призрачную фигуру с расквашенной физиономией, переломанными конечностями и изрядными рваными дырами в туманной субстанции, из коей фигура состояла. — Кто ж это вас так, господин Хаббард?

— Говорить он не может, — ответила вместо потерпевшего Морриган. — Я его лишила дара речи: слишком уж болтлив, работать мешает.

— А помяла его тоже ты? — поинтересовался мэтр Максимильяно, так как его этот вопрос тоже интересовал. С профессиональной точки зрения.

Несчастный дух, видимо по привычке, дернулся в сторону, но оторваться от собственного черепа, к которому отныне был магически привязан, не смог.

— Гномы, — пояснила Морриган. — Ты бы слышал, как он вопил…

— Но он же бесплотен! — удивился Мафей.

— Они тоже. Много бы я отдала, чтобы увидеть, как духи предков с призрачными топорами и шестоперами гоняют этого мерзавца по пещерам…

Мэтр Вельмир отчего-то вздохнул с такой ностальгической тоской, словно всю жизнь безнадежно мечтал присоединиться к компании гномьих предков.

— Пойдемте, господа. Не будем же мы обсуждать наши планы при нем.

Волшебники прошествовали в гостиную, где их уже ждали коллеги и сохранившиеся короли. На этот раз выставить Мафея никто не пытался, но на всякий случай он постарался сесть как можно дальше и незаметнее. Мало ли что придет в голову Элвису.

О результатах вчерашней операции все уже знали, сегодня же мэтр Вельмир поведал обо всем обстоятельно и подробно. Завершив свой рассказ заверением, что объект спрятан надежно (ящичек с лысым зайцем закопали в Морковкином подвале), мэтр перешел к следующей, несколько неприятной части разговора. Вопреки ожиданиям их величеств легендарный герой вовсе не собирался возглавлять победоносную войну и раздавать универсальные рецепты невозможных свершений.

— Во-первых, — так же обстоятельно и даже несколько нудновато пояснил он, — предпринимать какие-либо военные акции бесперспективно, пока не уничтожены пять излучателей. В зоне их действия противник обладает и более мощным оружием, и магией, которая недоступна нам. Я уж не говорю о вампирах… Да-да, ваше величество, я слышал о ваших копьях с осиновыми древками, но в вампира надо еще попасть для начала. Поэтому с военными действиями торопиться не стоит, а вместо этого лучше подумайте, что будете делать с этими самыми излучателями, когда Шеллар установит точное местоположение трех оставшихся. Насколько мне известно, вы еще не придумали толкового варианта даже для тех, которые уже обнаружены.

Элвис хитро прищурился и неторопливо поинтересовался:

— Из построения ваших фраз я заключаю, что лично вы в упомянутых размышлениях участвовать не собираетесь?

— Нет, — коротко ответил волшебник. — Я уезжаю.

Присутствующие потрясенно умолкли. Даже дядя Пафнутий удивленно приподнял бровь.

— Я уже, кажется, не раз говорил, что действия, предпринятые нами в отношении Скаррона, являются временной мерой и не могут гарантировать надежного упокоения. Сейчас, когда он обезврежен и некоторое время не сможет нам мешать, я отправляюсь искать способ избавиться от Повелителя навсегда. С вами останется Морриган… да, Морриган, не спорь. Ты остаешься. Ты нужна здесь.

— Но здесь остаются Ален, Силантий, Джоана, Алиенна, в конце концов… А через несколько дней прибудет и Хирон! — возмущенно возразила мэтресса.

— На Хирона можешь особо не рассчитывать, он не отойдет от Александра, пока не убедится, что опасность миновала. Обещаю, когда я найду то, что ищу, я пришлю за тобой Мафея и на денек-другой украду тебя у его величества. — Мэтр вежливо склонил голову в направлении Элвиса. — Но болтаться с нами по пустошам у тебя нет времени. Ты действительно нужна здесь.

— Кто в таком случае отправится с вами? — вежливо уточнил Элвис.

— Я возьму Жака, потому что мне нужен водитель. Конечно, удобнее было бы пригласить господина Морковку, так как он местный и знает языки, но нам некогда ждать его выздоровления. Поэтому поедет Жак, как бы он ни стенал по этому поводу. Также возьму Мафея, потому что мне нужен телепортист… Нет, извините, мэтресса Алиенна для этого не подойдет. Местные условия губительны для платьев, к тому же у нас не будет времени на ванну, макияж и выбор драгоценностей. И места для багажа тоже не будет. Со мной поедет Мафей. Мальчику не помешает расширить кругозор, а как телепортист он ничем не уступает любому другому. Еще с нами поедет местная девушка в качестве переводчика, и… хм… полагаю, в придачу к двум боевым магам не помешал бы на всякий случай еще хоть один воин.

— Элмар опять сбежал, — кратко оповестил присутствующих Элвис, стараясь при этом не смотреть на мэтра Максимильяно. — Его можете не ждать. Избил моего агента и скрылся в неизвестном направлении. Подробности мне должны доложить на днях.

Мафей, который при упоминании своей кандидатуры немного приосанился было, опять сник и спрятался за дядю.

— А вы не догадались послать за ним какого-нибудь другого агента? — ехидно поинтересовался мистралиец. — Ну хотя бы не того, который мелькал перед его глазами почти луну? Как бы ловко он ни переодевался, рано или поздно обязательно должен был примелькаться.

Элвис хотел было возразить что-нибудь не менее язвительное, но наткнулся на укоризненный взгляд мэтра Вельмира и запнулся на полуслове.

— Нет-нет, — произнес мэтр, словно это и не он перебил коронованную особу. — Я не имел в виду Элмара и вообще воинов ближнего боя. Для нашего путешествия больше подойдет стрелок. Мэтр Максимильяно, не кажется ли вам, что Кантор у вас заскучал и жаждет развеяться?

— Кантор немного не в себе, — быстро отозвался мэтр. — Я бы не доверил ему столь ответственную задачу.

— Простите, но мне кажется, некоторые новости, которые успели дойти даже до меня, должны были радикально излечить его нервное расстройство и полностью вернуть в реальность.

— Он еще не знает.

— Вы ему не сказали? Побоялись обрадовать раньше времени?

— Именно. Как только мы ее оттуда вытащим, сразу же скажу. Но до тех пор… Вы же сами понимаете…

— Позвольте уточнить, — вклинился в разговор вкрадчивый голос Элвиса. — Откуда мэтр Вельмир может знать Кантора, да еще понимать его тонкую душевную организацию?

Волшебник вдруг быстро повернулся и пригвоздил хитроумного короля Лондры недобрым пристальным взглядом.

— Мэтр, ваше величество, знает все. Кто такой Кантор и какие у него проблемы. Чем занимался Шеллар в ночь перед коронацией и что произошло в его дворце год назад в первый день весны. Почему сорвалось прошлогоднее покушение на Пафнутия и кто отцы четверых детей Агнессы. А также кто попортил родословную лично вам и почему ваша младшая дочь не похожа на лондрийских принцесс. Осмелюсь напомнить, что я уже объяснял — я не проспал эти триста лет.

— Давайте обсудим это потом наедине, — поспешно предложил мистралиец, пока Элвис не ответил что-нибудь столь же малоприятное.

— Не возражаю. Однако сразу предупреждаю — буду настаивать как минимум на личной встрече с доном Диего, так как сам желаю убедиться, насколько он не в себе и что ему можно и нельзя доверить.

— Вы сомневаетесь в моей компетентности?

— Я не сомневаюсь в вашей предвзятости.

— Что вам нужно для похода? — Говорящий дядя Пафнутий сам по себе явление столь редкое и занимательное, что может перебить любой разговор и отвлечь от любой темы, просто перетянув на себя внимание слушателей.

— Только провиант, — так же деловито ответил Вельмир, мигом оставив в покое мистралийского коллегу. — Крупа, сухари, словом, все, что не испортится в жарком климате.

— Фураж? — коротко уточнил король Поморья.

— Нет, этого не нужно. Мы поедем на местной машине и топливо достанем на месте. Оружие и боеприпасы тоже — в том мире они более совершенны.

Дядя коротко кивнул.

Оправившийся от конфуза Элвис вновь попытался взять ход беседы в свои руки:

— Мэтр Максимильяно, есть ли какие-либо новости от Шеллара?

— Да. Шеллар путем визуальных наблюдений вычислил, где располагается излучатель в Даэн-Риссе. В ближайшее время он проверит свою гипотезу и в течение двух-трех недель самостоятельно организует операцию по уничтожению. Пока что он просил обсудить с вами вот какой нюанс. С одной стороны, его план предполагает уничтожение излучателя без какого-либо вреда для охраны. То есть оставшиеся вампиры усилят остальные четыре группы, что, сами понимаете, не особенно радует. С другой стороны, неожиданная потеря одного прибора, во-первых, окончательно отвратит наместника от мыслей переместить хоть один дальше к северу, а во-вторых, даст Шеллару повод еще раз обсудить с ним проблему охраны излучателей и, возможно, выяснить местонахождение двух оставшихся. Как на ваш взгляд, стоит ли игра свеч?

Мафей осторожно высунулся из-за дядиного плеча и навострил уши. К его великому сожалению, ничего умного, что можно было бы сказать, в голову не приходило, поэтому его высочеству было очень интересно послушать, что скажут другие и какие доводы при этом будут приводить. Надо же как-то учиться стратегически мыслить, а то вот вырастет он, выучится, отправится на подвиги, и вдруг соратники попадутся такие, что ему придется быть в группе мозговым центром? Надо же будет как-то соответствовать, чтобы не опозориться. Вон мэтр в своей команде точно был и лидером, и мозгами. А у Элмара был Шанкар…

Обсуждение затянулось надолго, и примерно через час Мафей торжественно пообещал себе, что когда он вырастет и выучится, то не отправится ни на какие подвиги, пока не подберет себе в команду толкового вора, чтоб был не хуже Шеллара.

— Что, уже? — Наместник был так искренне удивлен преждевременным возвращением посла, словно его и не предупреждали об этом прямым текстом, без всяких иносказаний. И не потому, что юного демона подводила память, — он попросту не потрудился обратить внимание на указанный момент.

— Я ведь вас предупреждал. — Шеллар пожал плечами и аккуратно положил на край стола парадную шляпу. — Но вы сочли это обстоятельство недостаточно значимым.

— О чем? — Боги, он действительно забыл! Предупреждение показалось наместнику настолько «незначимым», что он выкинул его из головы сразу же, как только отмахнулся.

— Вам настолько хотелось избавиться от господина Хаббарда хоть на несколько дней, что вы не вняли моим советам и отправили его на заведомо провальное задание. Примите мои поздравления: меня все-таки выставили из пещер клана Сигмар с превеликой обидой, и хорошо хоть без особого позора и без членовредительства.

Харган растерянно отложил в сторону очередной донос. Не отбросил, а действительно тихонько положил, это приятно видеть.

— Но как? Почему? Я имею в виду, как они поняли, что он с тобой? И как они его вообще обнаружили, как поняли, что он шпион? Ведь не должны были!

Шеллар неторопливо расстегнул плащ и опустился в ближайшее свободное кресло.

— Меня умиляет ваша уверенность. Не зная о гномах практически ничего, вы тем не менее смело строите предположения касательно того, что они должны и чего не должны, а потом еще удивляетесь, отчего ваши ожидания не оправдались.

— Так ты что-то знал? — Наместник начал заводиться. Нет, любезнейший, искать виноватых вы можете где угодно, но не в лице любимого советника.

— Все, что я знал, я вам сказал. Как они обнаружили шпиона, мне, к сожалению, неизвестно. Но вот реакцию моего давнего приятеля Рутгера Шварца на подобное безобразие я вам предсказал в точности.

— Так ты что, не мог от всего отказаться и…

— Опять вы, господин наместник, рассуждаете о том, чего не знаете. Разумеется, я заявил о своей непричастности, но меня никто не стал слушать. Рутгер — парень вспыльчивый, и если что-то вбил себе в голову, то его несет по кочкам, как взбесившаяся шестерка лошадей почтовую карету. Сейчас, к сожалению, мы не можем судить, действительно ли гномы каким-то образом узнали правду или же причина их гнева существует лишь в воображении рассерженного предводителя. Вот через пару недель, когда он остынет и сможет хладнокровно обдумать ситуацию, я навещу его еще раз и проверю. Если выслушает и извинится — все в порядке, можно продолжать переговоры. Если же наши пещерные приятели будут упорствовать в своих обвинениях… Тогда дело плохо. Придется искать другие варианты.

— Какие — другие? Мистралийские гномы всем составом ушли в горы за королем и его людьми!

Шеллар поудобнее устроился в кресле и принялся не спеша набивать трубку.

— Мистралийские гномы, к вашему сведению, ушли еще несколько лет назад. Однако оружие в Мистралии производилось. Следовательно, должны существовать люди, владеющие технологией. Унести с собой все оборудование гномы тоже не могли. Словом, попинайте да Косту.

— Я вот только в четверг его пинал за разгул преступности и слишком вялые поиски Радужного Камня. Ты уверен, что это недоразумение не следует менять? Он же действительно ни на что не годится. Более того, он меня раздражает. Когда-нибудь я все же не сдержусь и прибью его собственноручно.

— А вот этого ни в коем случае делать нельзя. Менять неугодных людей на высоких должностях надо не под действием минутной прихоти, а по четкой схеме и с пользой для дела.

— Например?

— Подобных схем существует множество. Это тема для отдельного разговора. В данной ситуации нас больше всего волнует… что?

Наместник задумался. О наставлениях недельной давности он уже забыл, а в сложных отношениях семей да Коста и Эррера запутался на третьей фразе. Может, правитель из покойного мэтра Скаррона и получился, но вот наставник он никудышный. Будь у него чуть побольше ума и чуть поменьше самоуверенности, он бы понял, что невозможно совместить в одной личности два противоречащих друг другу свойства. Если ты воспитываешь человека, способного самостоятельно мыслить и принимать решения, — будь готов к тому, что он иногда будет иметь свое мнение и не соглашаться с тобой. Если же ты желаешь, чтобы тебе беспрекословно подчинялись и каждое твое слово воспринимали как священную истину, — не надейся, что твой воспитанник будет способен хоть что-то сделать без твоего руководства.

— Позвольте, я вам напомню. Главная наша проблема в том, что мы не знаем, будет ли преемник да Косты более эффективен, чем то, что мы имеем на данный момент. Поэтому лучшим вариантом было бы дать претенденту какую-нибудь должность с определенными полномочиями и поручить… ну хотя бы борьбу с преступностью, это действительно серьезная проблема. Проявит свои способности, докажет, что достоин, — возвысим и наделим властью, а да Косту либо переведем на более скромную должность, либо сольем по одной из схем, о которых я вам поведаю отдельно. А если окажется таким же ничтожеством… в этом случае нам и делать ничего не понадобится, только скомандовать, и да Коста его сам сожрет.

Да Коста начнет его жрать с первого же дня, и весь «испытательный срок» они с доном Орасио только и будут думать, как бы друг другу напакостить, по каковой причине ни один из них ничего полезного не свершит, погрязнув в интригах и забыв об основных обязанностях. Но до этого господин наместник пусть доходит самостоятельно. И долго.

— Думаешь, стоит?…

— Как я уже говорил, я не питаю особых надежд, что Эррера окажется намного лучше да Косты. Но если вы столь настойчиво жаждете попробовать — пробовать стоит именно так. Смещать правителей одного за другим каждую луну — не самый лучший способ добиться стабильности и порядка. Кстати о порядке. Что интересного произошло за время моего отсутствия?

— Мы потеряли рядового Нихха, — с откровенно издевательским прискорбием сообщил Харган.

— Действительно, какая потеря для великого дела! — рассмеялся Шеллар, не торопясь уточнять, верна ли его догадка касательно причины этой самой потери. — Добегался?

— Почти. Его озабоченность перешла все допустимые границы. Этот придурок бросил пост, без спросу полез на мою женщину, да еще при этом утерял оружие и получил взамен половинку ножниц. В то самое место, которым при этом думал. Я решил, что еще и лечить его после этого будет непростительным расточительством.

— Могу я уточнить, под «вашей женщиной» подразумевалась Ольга? — осторожно поинтересовался Шеллар, не забыв, однако, поощрительно улыбнуться. — Следует ли это понимать так, что вас можно поздравить?

Наместник неожиданно смутился и замялся. Точно так же когда-то и сам Шеллар стоял в растерянности, не зная, что ответить на вопрос зеленой супруги Урра, кем ему приходится Кира.

— Да… то есть нет… не в том смысле… но он-то думал…

— То есть вы подружились, — перевел Шеллар. — Но до постели еще не дошло. Что ж, это уже прогресс. И каковы ваши впечатления?

— Она такая смешная… — Харган невольно улыбнулся. — Я начинаю понимать, зачем ты держал при дворе шута.

— Вы повторяете мои собственные мысли. Ольга в самом деле невероятно забавное существо. Я рад, что общение с ней вас развлекло. Последнее время вы так погрязли в работе, что я уж начал было подумывать, как бы потоньше вам намекнуть о необходимости отдыха. Усталость и голод пробуждают в людях агрессивность, а в вашем исполнении это может быть опасно для окружающих. А могу я спросить о ее впечатлениях?

Как и следовало ожидать. Хочешь надолго занять шефа — задай вопрос, над которым он отродясь не задумывался.

— Послушай… — неуверенно произнес наместник после продолжительных размышлений. — А как это можно узнать вообще? Спрашивать напрямую — так же глупо, как и спрашивать брата Джарефа, не погрел ли он руки на последних поступлениях в казну…

— Но ведь подобную информацию можно получить и из других источников. — Шеллар с трудом сдержал улыбку. — Причем Ольга как объект изучения намного проще брата Джарефа. У нее все на лице написано вот такими рунами, нужно только прочесть. Кстати, он больше не донимает тебя просьбами о личной встрече с Повелителем?

— Нет, Повелитель его здорово напугал. Но он живо интересуется, когда туда наведаюсь я, чтобы он мог передать свои нижайшие извинения и прочее… Я начинаю опасаться, что он догадается.

По подсчетам Шеллара, к столь простому и требующему ничтожных умственных усилий выводу прожженный интриган должен был прийти минимум неделю назад, а то и раньше. Однако глава ордена то ли изрядно поглупел на почве религиозного рвения, то ли умело скрывал свои догадки в надежде воспользоваться ими в более подходящий момент и как можно эффективнее.

— Если догадается, введем его в курс дела, только и всего, — беззаботно отмахнулся советник. — И тонко намекнем, что в таких вот ситуациях и проверяется истинная верность последователей. Впрочем, если я верно помню, предать он все равно не сможет, ибо ступень его посвящения всяко выше третьей.

— Лишь бы ему не пришла в голову какая-нибудь собственная оригинальная концепция, что есть благо ордена в создавшейся обстановке… — тяжко вздохнул ученик Повелителя.

— На такой случай мы заранее обяжем его все свои идеи согласовывать с вами.

— Ладно, а как все-таки с Ольгой? Я, вынужден признаться, ничего понятного на ее лице не прочел.

— Познакомитесь ближе — научитесь. Я вот, к примеру, даже не глядя на Ольгу, но зная ее более года, могу вам сразу сказать: то, что она сейчас проявляет к вам, есть лишь интерес в сочетании с обычной учтивостью. Для чего-то более определенного у нее пока мало материала. Вы рассказали ей о себе?

— Пока нет, — как-то даже виновато поведал наместник. — У меня почему-то не получается. Она так интересно рассказывает о своем мире, что мне не хочется жертвовать ее историями ради своих.

— А вот это неправильно, — наставительно заметил Шеллар. — Более того, сие есть проявление лени и эгоизма, которое к тому же противоречит вашим интересам. Обязательно выберите время и поведайте девушке о своей персоне. Только не забудьте при этом — откровенная ложь в вашем рассказе крайне нежелательна, однако умолчать кое о чем можно и должно.

— Сегодня же займусь, — решительно пообещал Харган и неожиданно, словно внезапно о чем-то вспомнив, цапнул со стола отложенную бумагу. — Кстати о лжи и умолчании. Взгляни-ка, что пишет мастер Чань. Как ты полагаешь, насколько правдоподобны его подозрения, что наш агент в Лондре перевербован или перекуплен?

— Ну-ка, ну-ка, позвольте взглянуть… — Шеллар изобразил живейшую заинтересованность и протянул руку за докладом главы департамента. — Любопытно, что вызвало у мастера такие подозрения?

Ему действительно очень хотелось знать, на чем прокололся его верный шпион, ведь инструкции писал лично его величество перед самой капитуляцией и вроде бы все предусмотрел…

За прошедшие несколько дней Ольга почти привыкла к зубастой пасти и разным глазам, усвоила, что означают движения псевдобровей, вдоволь нащупалась крыльев и теперь с трудом сдерживала шкодливые ручонки, чтобы не пощупать нос. А что, он такой прикольный и так интересно шевелится…

Традиционный распорядок дня она тоже усвоила и уже принимала как должное — одинокий завтрак, шитье и постирушки, неизменно пропущенный по хозяйской забывчивости обед, совместный ужин, разговоры до глубокой ночи, а затем объявление о нечеловеческой усталости, падение мордой в подушку, одеяльце из крыльев…

Ольга уже сама удивлялась — отчего и в какой момент она расслабилась и перестала бояться грозного демона? Когда поняла, что он старше ее всего на пяток лет? Когда он начал улыбаться, не показывая свои акульи зубы? Или когда попросил рассказать подробно, как у нее все началось с будущим мужем, и она почти без стеснения рассказала? Когда она путалась в словах, оглаживая на себе халат и пытаясь объяснить, почему Камилла считается красавицей, а она — нет? Когда он, покатываясь со смеху, предложил спокойно и не подкрадываясь пощупать крылья, раз уж они ей так интересны, а заодно и все прочее, что ей хотелось бы пощупать? Или когда предъявил еще и хвост и долго мялся, но так и не ответил на вопрос, при каких обстоятельствах потерял половину этого несомненно ценного украшения? Или все же когда поведал чудовищную историю своей жизни — без малейшего стеснения, сожаления и понимания, насколько она на самом деле ужасна и отвратительна?

А может быть, еще позже? Когда Ольга уже начала подумывать, что демон вовсе не так уж страшен и не такая уж он сволочь, а где-то даже и достоин сочувствия… Если вдруг что… ну, в смысле, если по-хорошему… это было бы даже интересно… и любопытно, в конце концов, как он устроен… А пока она предавалась «греховным помыслам», как назвала бы это Тереза, бронированный кавалер в очередной раз объявил, что устал от державных дел, рухнул на постель, укрывшись крыльями вместо одеяла, и самым благородным (или бессовестным?) образом задрых!

Ольга еще долго ворочалась, не в силах уснуть под впечатлением от услышанного. Бесхитростный и откровенный рассказ о жизни молодого демона вызвал в ней бурю разнообразных чувств, начиная от сострадания и заканчивая кровожадным желанием как можно изощреннее умертвить такого наставника. Это каким же извращенцем надо быть, чтобы подсунуть подросшему пацану мертвячку в качестве первого, так сказать, сексуального опыта! Пусть ее и подняли перед этим, все равно — зомби есть зомби, это ж хуже, чем резиновая… А хвост этот обрубленный? А полное отсутствие представлений о добре и зле, которые благополучно заменены целесообразностью и беспрекословным подчинением?

Ужаснее всего — сам Харган даже не понимает, что наставник сделал из него бездумную, бесчувственную куклу, мало чем отличную от той самой девчонки-зомби. Он слепо верит, будто его любят и желают ему только самого лучшего. В своей незыблемой преданности он даже не замечает, какая сволочь его Повелитель и на какие мерзости сподвигает ученика. И нет таких слов, чтобы ему это все объяснить. Не поймет. Не поверит. Только разозлится и убьет на месте. А потом еще кого-нибудь убьет, просто так, в расстроенных чувствах, кто под руку попадется. Вот что с таким делать? Только постепенно, иносказательно, по капельке изо дня в день капать на мозги, пока сам не додумается. Умела бы Ольга так, как его величество, — составить схему, рассчитать дозировку, точно спланировать, что и когда следует сказать… Так ведь не умеет. Все, что она делает, делается с налету, махом, без всякого расчета, исключительно по велению души…

Стоп! А кто сказал, что советник Шеллар просто так околачивается при высочайшей персоне господина наместника? Кто поверит, что его бывшее величество не сообразил еще пару лун тому назад все то, до чего додумалась даже Ольга? И то, что ее не порвали на части в первый же вечер, а ведут с ней философские беседы, — разве не заслуга Шеллара? Ведь наверняка он уже не первый день претворяет в жизнь давно рассчитанный план, незаметно капая на мозги впечатлительному юному начальнику, потихоньку подминая его под свое влияние. И Ольга, скорее всего, тоже включена в этот план, подсчитана и размечена, как очередная капля, предназначенная упасть на бронированное темечко несчастного птеродактиля. Вот только знать бы, чего ожидает от нее Шеллар? Какого именно воздействия? Ну сказки сказками, это понятно, а вот более конкретный вопрос: отдаться, как только попросит, или ломать из себя неприступную принцессу?

Может быть, расчет состоит как раз в том, что Харган, ненавязчиво обработанный хитрым советником, и вовсе не настроен на секс? Может, он и вправду так устает, а может, его настращали возможными последствиями… Но зачем тогда укладываться в одной постели? Или он просто выжидает, приручает, хочет попробовать себя в роли соблазнителя? Может, ему подкинули идею, что так интереснее, что силком завалить любой дурак сможет, а вот добиться взаимности — это высший пилотаж, для избранных? Такая идея вполне может заинтересовать, из любопытства или из тщеславия…

Чего же ожидает от нее король? Как ей себя вести, что сделать, чтобы ничего не испортить и как-нибудь помочь? С этими мыслями Ольга незаметно уснула.