ГЛАВА 3
Стражник у ворот тяжело вздохнул и оперся больной головой о копье. Он страдал от унижения и похмелья. Похмелье было результатом вчерашнего развеселого празднества в честь назначения шурина десятником, а унижение – результатом похмелья, ибо с раскалывающейся на части головой достойно отвечать на ругань и издевки жены он был не в состоянии, чем эта ничтожная женщина подло воспользовалась, причем так рьяно, что в курсе были все соседи. Мрак…
Мимо с независимым видом прошли две женщины в плащах, даже не обернувшись. Так, неужели и здесь то же самое?!
– А ну стой! – взревел стражник, хватая копье и бросаясь наперерез. – Кто такие, чего во дворце надобно, кто вас звал?!
Женщины послушно остановились, обернулись и смерили стражника презрительными взглядами. Стало как-то неуютно.
– Чего он хочет? – негромко спросила та, что помладше.
– Сейчас узнаем, – пожала плечами вторая. – Эй, милейший, что вам угодно?
– Мне?! – возмутился стражник. – Это вам чего нужно во дворце?! Входите, грамотку пропускную не показываете…
– Ах, грамотку, – с непередаваемым сарказмом отозвалась женщина. – Ну, может быть, вы нас пропустите и без нее?
«Вот еще!» – хотел было фыркнуть стражник, но тут женщина как-то по-особому тряхнула головой – и слова замерзли на языке, не успев скатиться вниз. Как он сразу ее не узнал?!
– Э-э-э… ы… Мм… Простите, домна, – наконец выдавил из себя стражник, с подобострастной улыбкой кланяясь даме. – Добро пожаловать! Дворец для вас всегда открыт!
Женщина невозмутимо поправила прядь волос, кивнула и позвала свою спутницу:
– Идем!
Едва они скрылись за поворотом, стражник обессилено сполз по стене на пол. Хотелось заскулить. День не задался с утра…
Лерга с любопытством обернулась через плечо на стражника и, как только они отошли подальше, не выдержала:
– Почему его так вдруг перекосило?
Ристания спокойно пожала плечами:
– Просто я немного известна при дворе.
– Немного? – с сомнением переспросила дисцития. – Судя по ужасу в его глазах, тут и сам король рядом не стоял!
– Король-то тут как раз и стоял, – задумчиво откликнулась Ристания, хмуря брови. Коридор расходился на три стороны, и, куда идти, она, похоже, толком не знала.
– Правда? А как это было? – не отставала Лерга.
– Неважно, – отмахнулась женщина, решительно тряхнув волосами и выбрав левый коридор.
Лерга поспешила следом.
– И все-таки?
Ристания резко остановилась и обернулась к девушке. Та от неожиданности отшатнулась.
– Запомни, дорогая моя, когда ставишь вопрос ребром, он непременно выйдет тебе боком. Особенно при дворе. Ясно?
– Ясно, – обиженно отозвалась Лерга. Ясно ей было лишь то, что никаких подробностей из Ристании клещами не вытянешь. А жаль.
Весь коридор был насквозь пропитан сладковато-приторным запахом неуловимо знакомого, но мало пользующегося в Обители спросом зелья.
– Что это за аромат? – не выдержав, спросила Лерга, когда уже отчаялась вспомнить сама.
– Гламария, – усмехнулась Ристания. – Искусственный стимулятор красоты. На семь часов.
– Я помню. Но… она ведь жутко дорогая, не так ли? А здесь, судя по запаху, в ней купаются!
Ристания рассыпчато рассмеялась:
– О да, придворные дамы тратят на гламарию, притирки и косметику гораздо больше, чем страна на вооружение. Это и понятно: они и победы одерживают гораздо чаще.
Лерга прыснула со смеху, а потом задумалась: как бы она выглядела, если б намазалась гламарией? Может, попробовать?
– И не вздумай! – строго одернула дисцитию Ристания. (Лерге порой казалось, что она слышит ее мысли в фоновом режиме, даже не напрягаясь. Ощущение было жутковатое.) – Гламария как наркотик: ты мажешься ею один раз, потом второй, третий – а на четвертый день уже попросту не можешь от нее отказаться. Спускаешь на зелье все деньги, впутываешься в интриги, совершаешь любые преступления. Я знала дам, которые повесились, оставив после себя пустой флакон из-под гламарии, накрытый запиской: «Я не могу заплатить столько!» Свобода в этой жизни и так понятие весьма иллюзорное. Так зачем ее ограничивать еще и по собственной глупости?
Лерга обиженно помолчала несколько минут. Такой отповеди из-за какой-то одной мысли она явно не заслуживала. Хотя, с другой стороны…
– А почему нам ни разу ничего этого не сказали в Обители? Ведь, черт возьми, сколько, оказывается, мелких подножек ждет мага в миру. Так почему нас от всего этого не предостерегают, закрывая, как девиц в благородных институтах?
Ристания философски пожала плечами:
– Я же не домн директор. Может быть, и предостерегают. На старших курсах. Тебе ведь еще три года учиться, не забывай.
Лерга фыркнула. Программу старших курсов она знала едва ли не лучше, чем свою. Да и выпускные экзамены, если бы было можно, сдала б экстерном. Но в Обители такое не практиковалось.
Коридор медленно расширился, осветился острым осенним солнцем, лучи которого, точно ловкие лазутчики, просачивались сквозь высокие стрельчатые окна. Огромные златокованые двери прочно смыкали свои плотно подогнанные створки, служа естественной иллюстрацией единственной цели: «Не пущать!» Ристания, не замедлив шага, распахнула их легким прикосновением ладони. Створки глухо ударились о стены и отскочили, чуть не прихлопнув скользнувшую следом Лергу. Дисцития недовольно покосилась на кровожадные двери, но задерживаться не стала.
Зал был залит ярким светом переливающихся под потолком магических шаров. Колдовство во дворце так прочно переплеталось с реальностью, что разобрать, где кончается одно и начинается другое, не представлялось возможным. Вокруг длинного, накрытого золотой парчовой скатертью стола неспешно прохаживались придворные, сбиваясь в небольшие группки по три-пять человек. Шуршали длинные платья дам, шушукались молодые девушки, ворчали старухи, приглашаемые ко двору исключительно из уважения к их прошлым заслугам да еще, пожалуй, по привычке. Степенно беседовали кавалеры, причем чем глупее был предмет разговора, тем более серьезное и философское выражение поселялось на их лицах.
– Как вы думаете, граф, какого цвета сапоги наденет сегодня его величество? – с озабоченным видом спрашивал кто-нибудь.
Его собеседник напряженно щурил глаза, задумчиво похлопывал себя рукой по бедру и медленно, важно отвечал:
– Право, не знаю, шевалье…
И мужчины расходились, довольные собой и друг другом.
Лерга презрительно фыркнула и перестала прислушиваться к разговорам. Ристания между тем окинула весь зал цепким взглядом, кивнула своим мыслям и повернулась к дисцитии:
– Ты еще ни разу не была на обеде у его величества?
– Нет. Откуда?
– Тем лучше, – загадочно улыбнулась женщина. – Тебе понравится.
– Но я даже не знаю, как себя вести!
– Естественно. Всегда, если не знаешь, как себя вести, будь естественной и расслабленной. Это окупается. – Ристания подхватила Лергу под локоток и неспешным шагом направилась к ближайшей группе мужчин. – И еще одно: чем больше внимания на тебя кто-то обращает – тем меньше обращай на него.
– Почему?
Ответить Ристания не успела: мужчины заприметили дам и, отвесив по поклону, рассыпались в комплиментах:
– Право, домна, – ворковал один, церемонно целуя руку Ристании и раскланиваясь с Лергой, – каждый раз, как вы входите в этот зал, свет меркнет, а туалеты наших дам блекнут перед, – мужчина торопливо обшарил глазами фигуру женщины, но не нашел ничего, достойного чрезмерного восхваления, – вашей изысканной простотой!
– Ах, шевалье, каждый раз, как вы заводите речь, все искусство наших ораторов кажется жалким подобием истинного величия слова! – терпеливо ответила Ристания, не отступая от правил давно придуманной и изрядно поднадоевшей всем игры в светскую галантность.
– Но, увы, – подхватил эстафету второй кавалер, – домна так редко бывает при дворе, что мы рискуем забыть ее прелестный образ, пресытившись миловидностью наших постоянных спутниц. – Легкий кивок в сторону звонко хохочущих девушек.
– Всю прелесть выдержанного вина можно оценить, лишь вдоволь напившись одной пресной воды! – невозмутимо парировала Ристания – Не так ли, шевалье?
– Безусловно, – вынужденно согласился тот.
– Да, кстати, – Ристания отбросила со лба непослушную прядь и осторожно развернула мужчину, указав ему на кого-то в толпе, – не подскажете мне, кто это такая? Боюсь, редко бывая при дворе, я теряю немало интересного…
Кавалер услужливо проследил за направлением указующей руки.
– Та долена в серебристом платье?
– Да, она.
– Это Мари Дьерт. Прелестная молодая дева. Умна и богата.
– Столько качеств – и до сих пор в девицах? – не выдержав, съязвила Лерга.
Ристания, с трудом пряча улыбку, тайком показала ей кулак.
– У нее столь широкий выбор, что она никак не может определиться, – с вымученной улыбкой пояснил собеседник. То ли и сам был в нескончаемой очереди, то ли уже получил от ворот поворот.
– Благодарю вас, шевалье, – обворожительно улыбнулась Ристания, снова подхватывая Лергу под руку и торопясь распрощаться. – Было необычайно приятно встретиться с вами!
– И мне, домна!
Мужчины вернулись к прерванному их появлением разговору, а Ристания, оттащив Лергу на безопасное расстояние, возмущенно зашептала:
– Дорогая моя, будь добра, сдерживай свой язык! Это же аристократы, а с ними надо разговаривать только как с очень маленькими и очень больными детьми!
– Почему?
– Потому что за неосторожную шутку тебя вполне могут вызвать на дуэль!
– Но сейчас же не вызвали, – возразила Лерга.
– Еще бы, – фыркнула Ристания. – Они попросту не поняли, что это шутка.
– О боги!
– Что поделаешь, – пожала плечами Ристания, направляясь к очередному кружку кавалеров.
Она явно предпочитала женскому обществу мужское. Хотя после третьего цветисто-бесконечного комплимента Лерга могла поклясться, что такая гримаса может быть только на лице человека, щедро хлебнувшего неразведенного уксуса.
– Ах, оставьте, шевалье! – наконец насильно прервала Ристания поток словоблудия, отчаявшись дождаться, когда он иссякнет естественным путем. – Лучше объясните мне, кто вон та прелестная девушка в серебристом платье. Простите мое любопытство, но я так редко бываю при дворе, что…
– О, не оправдывайтесь, прекраснейшая домна! – восторженно перебил ее собеседник.
«И сдалась же ей эта девушка в серебристом платье! – недовольно фыркнула в мыслях Лерга, критически оглядывая угловатую фигуру, обряженную в блестящий корсаж и сероватые юбки. – Хоть бы что доброе, а то ведь ни кожи ни рожи…»
– Это Мари Дьерт, – между тем ворковал мужчина. – Долена, с красотой которой может сравниться лишь дикая роза с каменистых кручей Снежных хребтов, а перед богатством ее дома меркнут сказки о несметных сокровищах и волшебных кладах!
– Должно быть, вокруг нее вьется рой женихов? – невинно обронила Ристания.
– Рой?! Да они толпами осаждают ее отца!
– Благодарю вас, шевалье…
Когда их и в третий раз клятвенно заверили, что Мари Дьерт – писаная умница-красавица, обремененная сказочным богатством, Лерга подозрительно нахмурилась. Ее не покидало ощущение скрипящей глины на зубах.
– Странно, – помолчав, заметила дисцития, – чем больше о Мари Дьерт говорят, что она красива, богата и умна, тем больше мне кажется, что эта глупая девушка и бедна, и неприглядна.
– И не девушка! – со смешком шепнула ей на ухо Ристания.
Лерга сдавленно хихикнула.
– Но тогда почему?
– А так всегда бывает. Чем меньше достоинств у человека, тем больше о них говорят. То, что есть на самом деле, не нуждается в бесконечном словесном подкреплении. Заметь, никто здесь ни разу не сказал тебе, что ты красива.
– Да уж! – мрачно согласилась Лерга, которую немало задевал сей факт.
– И отнюдь не потому, что не заметили! – утешила ее Ристания. – Просто это вещь неопровержимая, а посему как бы сама собой разумеющаяся. Все эти надушенные франты рассыпаются в изъявлениях, заверениях и комплиментах перед одними, а женятся на других, тех, кому никто ни разу и слова здесь не сказал.
– Глупо.
– Да, конечно. Но стоит понять и запомнить. Глядишь, в будущем пригодится.
Связать жизнь чародейки с этим надуто-бессмысленным двором? Лерга хотела презрительно фыркнуть, но передумала и сдержалась. Чем черт не шутит? Самоуверенную и скептичную Ристанию она до сих пор тоже не представляла под сводом королевского дворца, а вот поди ж ты…
Ристания тем временем внимательно огляделась, тщательно обшарив взглядом все уголки зала. Лерга уже испугалась было, что сейчас она снова потащит ее к каким-нибудь надутым индюкам в чересчур узких по нынешней моде сапогах, но нет. Ристания озабоченно нахмурилась, не двигаясь с места.
– Не нравится мне это…
– Что? – рассеянно переспросила Лерга, ожесточенно роясь в своей сумке, из которой неведомым образом исчез один кинжал. А может, она его просто забыла на столе? Или одолжила на пару дней Глергу? Странно… Еще ведь и отравленный был, зараза…
– Ничего. Ничего хорошего, – медленно отозвалась Ристания. – Ты не замечаешь ничего странного?
– Ну… Кроме того, что это обед, а блюда вносят в зал, дают полюбоваться и снова уносят на кухню, не давая никому даже попробовать, – нет.
– Это не странно! – отмахнулась Ристания. – С таких обедов все всегда уходят голодными. Прелестный пример того, как сценарий обрядового приема не сумели довести до ума, но зато довели до абсурда.
– А что тогда странно? – разочарованно протянула Лерга, с сожалением провожая взглядом огромное блюдо, на котором гордо восседал гусь в яблоках. Желудок вдумчиво бурчал.
– Лерга, мы пришли на званый королевский обед?
– Ну… да… – Дисцития с подозрением покосилась на Ристанию. Она терпеть не могла давать очевидные ответы на глупые вопросы.
– Прекрасно. Ты где-нибудь здесь видишь короля?
Лерга торопливо огляделась.
– А где он?
– Не знаю, – отозвалась Ристания, отходя к окну, подальше от придворных. – Но сейчас выясним!
Материализованный кристалл связи ровно засветился розоватым переливистым сиянием, внутри ярко вспыхнула рубиновая искра.
– Домн Леагр?
– Приветствую вас, домна, – нарочито приветливо донесся из кристалла чуть искаженный магией мужской голос. – Чем могу быть полезен?
Домн Леагр?! Лерга ошарашенно уставилась на Ристанию. Для обычной чародейки вот так запросто взять и связаться с придворным магом, причем сразу получить ответ – это запредельная задача. Проще простолюдинке выйти замуж за монарха. Причем три раза. Ристания между тем невозмутимо продолжала:
– Домн Леагр, не подскажете, что творится в нашем королевстве?
– Разве что-то не так? – слащаво залебезил маг.
Лергу передернуло. После такой фразы только круглый дурак не понял бы, что в королевстве ВСЕ не так.
– Где изволит пребывать его величество король Регис Великий? – строго спросила Ристания.
– Э-э-э… его величество? – Попытка выгадать время для лжи оказалась тщетной.
– Да, его величество, – отрезала ведьма. – Он должен быть на торжественном обеде, однако не соизволил почтить гостей своим монаршим присутствием.
– Ммм… А вы уверены?
– Леагр! – В гулком голосе прозвучало что-то такое, что подсказало и магу, и Лерге: еще одна дурацкая фразочка – и даже при помощи весьма иллюзорной связи кристалла Леагр будет так проклят, как и не снилось Мьюду Багдину.
– Его величество болен, – неохотно признался маг.
– Болен? Перебрал ввечеру за ужином? – скептически фыркнула Ристания.
– Не совсем, – вымученно хихикнул Леагр. – Но не извольте беспокоиться, ничего страшного.
– Я и не беспокоюсь, – ласково заверила его Ристания. – Просто скажите мне, где сейчас находится Регис, и мы распрощаемся добрыми друзьями.
Маг заметался в муках выбора.
– Но его нельзя сейчас беспокоить!
– Мне?!
Это короткое слово прозвучало так тихо, презрительно и безапелляционно, что никаких других аргументов больше не потребовалось.
– Его величество в опочивальне, – сквозь зубы процедил Леагр. – С ним его лекарь.
– Благодарю вас, – со спокойной вежливостью отозвалась Ристания. Она умела мгновенно, словно кошка, выпустить когти и спрятать, снисходительно поглядывая на шарахнувшуюся в сторону мышь. – До встречи.
Маг проскрежетал что-то интуитивно недоброжелательное и разорвал связь.
Ристания задумчиво побарабанила пальцами по подоконнику. Лерга осторожно присела рядом, не решаясь нарушить хаотичное, но выверенное до последнего штриха плетение торопливых мыслей.
– Спрашивай! – махнула рукой женщина.
– Можно? – обрадовалась дисцития.
– Да уж лучше ответить, чем созерцать эту вкрадчиво-лукавую гримасу на твоем лице!
Лерга даже забыла обидеться.
– Вы давно знакомы?
– С кем? Леагром? Нет, хвала богам! Его давним знакомым я искренне сочувствую, ибо общаться с подобным индивидом больше пяти минут – жестокое наказание!
– Но разговор был такой… – Лерга замялась, не зная, как бы поделикатнее выразиться.
– Грубый? – вскинула брови Ристания. – Увы, бывает и так. Просто есть на свете люди, которые не могут признать твою власть до тех пор, пока ты один раз не придавишь их каблуком к полу. А порой и не один…
Она поднялась с подоконника, дематериализовала кристалл и решительно тряхнула головой.
– Выше нос, красавица! Мы идем в святая святых.
– Королевские покои?! – Ужас в голосе Лерги мешался с восторженным предвкушением.
– Туда, – поморщилась Ристания, на ходу подхватывая длинные полы черного плаща. – Эх, еще бы почаще в этом святилище мыли полы…
Но Лерге было не до полов. О королевских покоях слагались легенды. Все, кто видел их, выходили в общий зал в немом изумлении и состоянии абсолютной лексической беспомощности. Ходили слухи о золотых зеркалах, шкатулках, выдолбленных из цельного кристалла рубина, и фонтанах красного вина.
А на деле? Тьфу, пшик, пустое место!
Может, смертному еще и было чем здесь восторгаться, но для Лерги, без трех лет чародейки, столь топорная работа с иллюзиями была прямым оскорблением всей магической братии. Сквозь шелковые фантомные ткани при прямом взгляде просвечивали серые, плохо беленные стены, мороки скатертей расползались под пальцами, а балдахин на кровати при ближайшем рассмотрении оказался не чем иным, как куском хлопка, кое-как закрепленным на четырех столбиках. Тоска и запустение правили бал на королевской половине дворца.
– Неужели нельзя было сделать это все хоть немного поприличнее? – не выдержав, спросила Лерга у целеустремленно шагающей вперед Ристании.
– Можно, – невозмутимо отозвалась та. – Но наш «многоуважаемый» домн Леагр, увы, предпочитает бороться со своей ленью на чем-нибудь мягком. Результаты можешь созерцать!
– Угу, – мрачно кивнула Лерга. – А еще королевский маг называется!
– Эх, Лерга, чем выше расположена ветка, на которой угнездилась пташка, тем меньше той хочется махать крылышками. Проще сидеть и ожидать, пока с неба свалится корм.
– Но как-то же эти пташки умудряются продвигаться по карьерной лестнице! – возразила дисцития.
– Хм… Ну да, – скептически фыркнула Ристания. – Когда одна из верхних птичек, переев червячков, помрет от ожирения и свалится вниз, остальные с тяжелым вздохом передвинутся ровно на одну ветку вверх и будут ждать очередного претендента на вылет.
– И им не жалко?
– Кого? Того, кто упал? Не будь наивной, долена! Они же прекрасно понимают, что и он в свое время прошел лесенку из всех этих веток, тоже пользуясь смертью собственных товарок.
– Тише, тише! – возмущенно замахал на них руками худощавый мужчина в тонком белом плаще. – Королю нужен полный покой!
– Простите, домн Бэррий, – торопливо повернулась к лекарю Ристания. – Мы пришли узнать, как чувствует себя его величество.
– Ах, домна, сразу и не признал! – лучезарно улыбнулся Бэррий. – Извините, что накричал, но тут нынче просто отбоя нет от этих горе-посетителей. Вопят, зудят, жужжат…
– Кто там, Бэррий? – умирающим голосом поинтересовался его страдающее величество, делая слабую попытку высунуть голову из-под балдахина. – Гони всех взашей!
– Приветствую вас, ваше величество! – звонко отозвалась Ристания, не придавая особого значения второй половине фразы.
– Ах, домна, вот вы приветствуете, а, по-моему, уже впору прощаться, – тем же тоном проскрипел Регис Великий. – Вам – со мной, а мне – с этим бренным миром.
– Что за пораженческие настроения, ваше величество! – возмутилась Ристания, без особых церемоний отдергивая полог кровати.
– Ах, а какие они еще могут быть, если я так страдаю? – продолжал вдохновенно жаловаться король, найдя себе жилетку, в которую можно поплакаться.
– Больше оптимизма, ваше величество. Лучше думать о том, что пчелы дают мед, чем о том, что они жалят.
Король исторг мученический вздох и не ответил. Ристания еще пару минут постояла у его кровати и отошла, не дождавшись продолжения беседы.
– Он что, опасно болен? – шепотом спросила Лерга, отозвав Ристанию в другой угол комнаты.
Женщина задумчиво потерла висок, косясь на хлопочущего вокруг Региса лекаря. Его величество капризничал и не желал принимать лекарство.
– Он? Не думаю. Просто поплакаться любит.
– Король?! – удивленно вскинула брови дисцития. В Обители им вбивали в голову, что и король, и королевский маг, и его советники – это люди непогрешимые. Предположить, что у них есть хоть какие-то недостатки, было кощунством.
– Да, король, – невозмутимо подтвердила Ристания. – Король, между прочим, тоже человек. И далеко не идеальный.
Лерга замолкла. Ее ошарашила действительность, свалившаяся ей на голову за несчастные несколько часов. Мир оказался гораздо острее, причудливее, чем она себе представляла. Словно на строго разлинованном листе кто-то вдруг смешал и перепутал строчки, чудно расцветив его переливами акварели.
– А люди, – между тем продолжала Ристания, – всегда смеются над смертью… и покупают бочки зелий у травников.
Внимание Лерги вдруг привлек ничем не примечательный свиток у прикроватной тумбочки его величества, и она машинально потянулась к нему. На ощупь бумага была необычной: шероховатой и гладкой одновременно.
– Стой! – взвизгнул успокоившийся было Регис. – Не тронь! Немедленно положи на место!
Лерга торопливо отбросила свиток, словно он оказался гремучей змеей.
– Простите, ваше величество!
– Не прощу! Сейчас же брось его в камин! Ну же!
То положи на место, то снова возьми и выбрось! Лерга застыла в замешательстве. Бэррий торопливо подскочил к ошеломленной дисцитии и принялся всовывать ей в руки злосчастный свиток:
– Ну же, долена! Бросьте это в огонь! Не нервируйте мне больного!
Регис возбужденно подскакивал на подушках и брызгал слюной, не спуская глаз со свитка в руках дисцитии.
– Все в порядке, ваше величество! – мгновенно отреагировала Ристания, отнимая у Лерги свиток и медленно, так, чтобы король это видел, бросая его в огонь. Пламя с аппетитом полыхнуло, заплясав розоватыми сполохами по быстро съежившейся бумаге. – Вот и все! Можете быть спокойны!
Но его величество успокоился не сразу, а дал уложить себя на подушки только с третьего раза. Лерга недоуменно хмурилась.
Что такого важного могло быть в том свитке? Если государственная тайна, то зачем так беспечно бросать его у кровати? Хотя она, конечно, тоже хороша: хватать королевские бумаги, словно собственные!
Ответ пришел сам от притихшего короля, устыдившегося своей вспышки.
– Это было… хм… письмо личного плана. Было б досадно, попади оно в чужие руки…
Ристания понимающе хмыкнула. Лерге вдруг пришло в голову, что чародейке ее уровня ничего не стоило, неся свиток к камину, просветить его магией. Не зря же она так показательно медленно забирала его у дисцитии. Ристания заговорщицки подмигнула Лерге, словно подтверждая ее мысли.
– Ваше письмо уже никогда не попадет в чужие руки, – заверила она короля, рассеянным взглядом скользнув по пепельным хлопьям, теперь не способным никому ничего рассказать.
– Очень хорошо, – царственно кивнул его величество и в порыве благодушия даже согласился принять снотворное.
Лекарь, не будь дурак, тут же подсунул ему двойную порцию, отлично понимая, что очередной приступ благодушия у короля может и не случиться.
Через несколько вдохов комнату наполнил ритмичный, в меру благозвучный храп. Травник, варивший зелье, знал свое дело…
Ристания решительно тряхнула головой и села на отодвинутый стул, кивком подзывая Бэррия и Лергу поближе.
– Ну а теперь о деле. Что с королем?
Лекарь с сомнением пожевал губами:
– Даже затрудняюсь ответить, домна… Впервые я стал в тупик. Внешне ничего ужасного: слабость, психическая неустойчивость, головная боль. Но странно то, что я не могу определить причины этого всего!
– Нервный срыв?
Бэррий честно подумал и лишь потом с сомнением покачал головой:
– Нет, едва ли. Нервному срыву у Региса обычно предшествуют два-три дня плохого настроения и раздражительности. Я даже неизменно успеваю заранее подготовить и успокоительные, и тонизирующие зелья. А здесь приступ случился внезапно. Буквально два часа назад он был в великолепном расположении духа! В этом-то и вся соль… Словно что-то поразило его мгновенно и безжалостно. Но что?
– Ммм… Может, в том письме, что мы сожгли, было что-то, что его расстроило? – осторожно предположила Лерга.
– Право, я не знаю, – задумчиво откликнулся лекарь и вдруг как-то лукаво посмотрел на молчащую Ристанию. – А как вы думаете, домна?
Ристания тонко улыбнулась, не выдержав двух испытующих взглядов. Бэррий тоже был не глуп и возможности чародейки себе представлял.
– Я? А что я? – наигранно удивилась она. – Я думаю, что письмо от прежней возлюбленной, содержащее только обрывки общих воспоминаний и восхваление той блаженной поры, едва ли могло шокировать наше величество. Особенно учитывая, что оных возлюбленных он меняет словно перчатки…
– Что?! – возмутилась Лерга.
– А чего ты хотела, долена? – улыбнулась Ристания. – С женщинами, как с летательными амулетами, – всегда стоит иметь запасной вариант!
– Что за наглость!
– Брось. Хочешь сказать, что у тебя при игре команды никогда не сидят двое-трое на скамейке запасных?
– Нет, – коротко ответила Лерга, закрывая тему.
– Напрасно, – хмыкнула Ристания.
О любви с дисцитией вообще лучше было не говорить. Что такое влюбиться, она не знала. Почему? Может, потому что обладала странным, не раз выручавшим ее качеством характера: в любом человеке первым пунктом видела недостатки. Прикидывала, как с ними можно сосуществовать, и могла ужиться с кем угодно. Разругаться с Лергой было почти невозможно, она никогда не обижалась. Просто ставила галочку в памяти, на что способен такой-то человек, и все. «Чтобы не разочаровываться, не нужно очаровываться!» – этот жизненный девиз приносил ей наибольшее количество бонусов.
– Ладно, поболтали – и хватит, – вновь посерьезнела Ристания. – Скажите, домн Бэррий, какие-нибудь еще симптомы вы заметили? Хоть что-то, что может нам дать зацепку?
– Увы! – беспомощно развел руками лекарь. – Я и сам в полной растерянности. Ничего характерного – головная боль, слабость, головокружение, бледность кожных покровов, потеря аппетита. Надеюсь, более специфические признаки проявят себя чуть позже, потому что иначе я вообще понятия не имею, как мне лечить его величество!
Ристания задумчиво покачала головой и поднялась со стула.
– Удачи вам, домн! Когда мне что-нибудь придет в голову, я вам сообщу.
– Спасибо. – Бэррий галантно поцеловал чародейке руку. – Я свяжусь с вами, если королю станет лучше или хуже.
Лерга молча сделала реверанс и первая вышла за дверь.
Игривый ветерок пушил длинные пряди волос чародейки, лукаво развевая полы широкого плаща. Ристания с некоторым раздражением поглядела на них, но усмирять заклинанием не стала. Лерга вообще уже успела заметить, что магией Ристания пользуется исключительно при необходимости. Так опытный, умудренный десятками стычек воин, уже наигравшись вдоволь в мужественного защитника порядка, вытаскивает меч из ножен редко и буднично, но всякий раз для дела. И цели этот меч достигает гораздо быстрее, чем клинок кичащегося своей силой противника.
Они неторопливо шли по огромному королевскому саду. Без особой цели. Впрочем, может, у Ристании цель и была – кто ее знает? – ну а Лерга просто шла следом, с любопытством оглядываясь по сторонам. Деревья медленно и неотвратимо прощались с терпко-золотыми платьями, листья, сорвавшись с ветки, с непередаваемым величием – куда уж там каким-то королям! – описывали несколько торжественных кругов, прежде чем опуститься на загодя облюбованное место под кроной.
Когда-то, должно быть, этот сад был любимым местом для прогулок одного из предков его величества Региса Великого, ну а теперь особой популярностью у знати и вельмож не пользовался, чем садовник не преминул воспользоваться, оправдывая свою лень. Некогда великолепные клумбы скромно хирели, обрамленные рамкой причудливых осколков гранита. Даже мраморные Дорожки, неровно рассекающие это царство бесконечных фантазий, уже давно не чистились и лишь с большим трудом угадывались под толстым слоем палой листвы. И – ни души. Самое то, чтобы серьезно подумать.
Ристания неспешно шла по этим припорошенным пожухлыми листьями тропинкам, мало задумываясь о направлении и смысле. В ее голове мелькали и тут же смазывались, сменяясь другими, совсем иные мысли. Да и перед глазами стояли отнюдь не деревья, увенчанные золотой короной, а…
– Прекрати! – строго одернула Лергу чародейка. – У меня и без того голова болит.
– Прошу прощения! – смущенно потупилась дисцития. Попытка прочитать мысли Ристании успехом не увенчалась. – Просто…
– Хочешь узнать, о чем я думаю, спроси! – чуть раздраженно посоветовала та, с усилием потирая виски.
Видно, телепатическая атака Лерги и впрямь далась ей непросто. Еще бы! Три переменных на семи полуступенчатых матрицах. Глерг был бы в полном восторге. Но, видно, на каждого тренера по борьбе найдется свой тренер по стрельбе…
– И о чем? – рискнула Лерга.
Ристания бездумно скользнула взглядом по фигуре девушки и тяжело вздохнула:
– О короле, разумеется.
– Но почему? – Лерга замялась, подбирая слова. Она как-то с трудом понимала, почему чародейку, которая весьма пренебрежительно относится ко двору в целом и к королю в частности, так беспокоит состояние нервного монарха. Тем паче что это находится далеко за пределами круга ее прямых обязанностей. – Ведь домн Бэррий же сказал, что там ничего страшного…
– Не в этом дело. – Теперь уже Ристания мучительно хмурила брови в поиске доступных пониманию дисцитии слов. – Помнишь, мы с тобой говорили о причинно-следственных связях?
Лерга утвердительно кивнула.
– Ничто в мире не берется ниоткуда и не исчезает никуда, – продолжала Ристания. – У каждого явления, будь то перевернувшая мир вверх дном война или просто обломившаяся у дуба ветка, есть своя причина. От нее и нужно плясать!
– Я понимаю, – осторожно вставила Лерга. – Но при чем здесь король?
– При том, что здесь налицо следствия. А вот причины я не вижу.
– Но видеть причины болезни – это дело лекаря! Ну, или травника…
Ристания внимательно и серьезно посмотрела ей в глаза. Спокойный, чуть вопросительный взгляд почему-то успокаивал.
– Ты действительно так считаешь?
– Ну… да, – смутилась дисцития. – А разве нет?
Ристания не нашлась, что ответить. А может, и просто не захотела отвечать.
– Все не так просто, долена. – Она единственная умела сказать это мертвенно-официальное «долена», не прочерчивая незримую ледяную грань этикета между собой и собеседницей, а, напротив, вовлекая ее в круговорот своих мыслей. – Видишь ли, на обычную болезнь это непохоже, ее Бэррий вычислил бы сразу – можешь поверить мне и его опыту! Значит, остается либо магия, либо яд.
– Но не могут же они обвинить… – испуганно начала Лерга, однако Ристания ее опередила:
– Меня в отравлении короля? Да нет, что ты! Но, во-первых, я не единственная ведьма на этом свете. А во-вторых, когда станет известно, что король серьезно болен – а мне сдается, что так запросто Бэррий его все же не вылечит, – то народу потребуются объяснения: кто, каким образом, зачем и когда умудрился отравить его любимое величество.
– А если преступника к тому времени не найдут?
– Вот тогда и начнется главное веселье. Разлетятся по всему королевству шпионы, помчатся вестники с секретными донесениями, заскрипят пыточные дыбы, полетят головы… Советники оговорят и засудят любого, лишь бы можно было заверить простой люд, что преступник найден и примерно наказан. Да еще желательно устроить образцово-показательную казнь с максимальным скоплением народа. Вот тогда это будет чистая политическая игра.
– Но тогда у истинного виновника появится тысяча возможностей сбежать, пока советники тут будут цирк для народа устраивать! – возмутилась Лерга.
Корень зла, по ее мнению, следовало выкорчевывать сразу и до конца, пока он, отлежавшись в земле, не решил выпустить несколько побегов в другом месте. Судьба подставных жертв советничьего произвола ее интересовала мало. От политики сложно ожидать сентиментальности. Большая игра – большие ставки.
В глазах Ристании промелькнуло разочарование, в голосе зазвенела несвойственная ей прежде сталь:
– Не только, Лерга. Видишь ли, на свете есть один негласный, но непреложный для всех живущих закон: невинный не должен страдать.
Дисцития еще не успела отвести взгляд от непривычно серьезного лица Ристании, когда внимание обеих привлекли задорные крики:
– Сюда, сюда! Лирьенна, вставай поскорей! Бежим же!
Из-за поворота на засыпанную листьями дорожку выскочили три яркие фигуры и, подбадривая друг друга криками, наперегонки помчались по аллее. Тонкая улыбка тронула губы Ристании.
– Ой! – испуганно вскрикнуло одно пестрое чудо, наткнувшись на Лергу и изумленно отпрянув. Вообще-то дисцития в черном плаще довольно заметно выделялась на золотисто-багряном фоне деревьев, но для этих шаловливых бесенят не существовало ничего, что по яркости не спорило с солнцем, а по непоседливости – с влажным весенним ветром.
– Огня и Воды вам, ваше высочество, – склонилась в церемониальном реверансе Ристания, невесомо поднявшись со скамьи.
– Приветствую вас, домна, – так же важно ответствовала малолетняя принцесса, достойным кивком принимая реверанс. Но за чертовски серьезным выражением лица легко угадывался с трудом загнанный внутрь смех. – Вас давно не было видно при дворе.
Обида. Каприз заскучавшего без любимой игрушки ребенка. Но чтобы иметь право на обиду, надо хоть как-то быть связанным с человеком, которому предъявляешь претензии.
– Я была немного занята, ваше высочество, – безукоризненно вежливо отозвалась Ристания.
– Спасением мира? – В отличие от истеричного братца принцессе было не чуждо ехидство, подкрепленное лукавым блеском умных синих глаз.
– Почти. – Уклончивая улыбка.
– И это могло заставить вас забыть обо мне?! – разочарованно воскликнула девушка.
– Ах, ваше высочество, нынче спасать миры дьявольски тяжело! – притворно вздохнула Ристания.
– Что?! – возмущенно взвилось над аллеей. Из-за поворота наконец выплыло то, чего давно ожидали то и дело с беспокойством оглядывающиеся назад придворные дамы принцессы. Хотя какие там дамы?.. Девчонкам еще только-только сравнялось по пятнадцать или шестнадцать лет, принцесса старше их на полгода, но это мало что меняло. Во всяком случае, принцессиной гувернантки все трое боялись одинаково сильно.
Грузная величественная дама, чуть прихрамывая, возмущенно подошла к Ристании:
– Как вы смеете?! Кто вы такая, что позволяете себе чертыхаться в присутствии ее высочества?!
– Чародейка Орлиного гнезда, – невозмутимо ответила женщина, слегка кланяясь. На дурацкие вопросы следует давать соответствующие дурацкие ответы. – И Ристания Туманных Приделов.
– Я вынуждена поставить в известность его величество! – не слушая ответа, продолжала гнуть свою линию гувернантка, которая, судя по всему, не слышала даже предвкушающего хихиканья принцессы и ее дам. – Вы будете наказаны за оскорбление королевской семьи!
Ристания покорно склонилась в реверансе, пряча улыбку. У Лерги возникло неотступное ощущение, что, захоти та, выругалась бы как сапожник и при самом короле. И пусть покажут ей того самоубийцу, что попробует ее за это наказать!
– Как, вы сказали, вас зовут? – Гувернантка впилась в лицо чародейки осуждающим взглядом. – Мне нужно имя для доклада королю!
– Я понимаю ваши трудности, память с годами слабеет, – терпеливо отозвалась женщина. – Я сказала, что я – Ристания Туманных Приделов.
Лицо гувернантки на миг окаменело, а потом изобразило поочередную смену недоверия, удивления и священного ужаса.
– Но вы… Но я… – дышала она уже через раз, стремительно бледнея на глазах.
– Да вы присядьте, – торопливо усадила женщину Ристания, одновременно ослабляя тугие тесемки ее корсета. – Вот так, все хорошо. Вдох-выдох…
Судя по смертельной бледности лица гувернантки, в себя она должна была прийти еще не скоро. Чем и не преминули воспользоваться три вверенных ее заботам бесенка, прежде благодарно взглянув на невольно услужившую им Ристанию. Хотя невольно ли?..
– А как тебя зовут? – с любопытством дернула дисцитию за рукав принцесса.
– Лерга, ваше высочество, – торопливо склонилась та в поклоне.
– Хорошо звучит, – благосклонно кивнула принцесса. – А это – Мирьита и Лирьенна. Идем с нами, Лерга!
– Но… я не могу, наверное…
– Почему? – искренне удивилась принцесса.
Лерга, растерявшись, вопросительно посмотрела на Ристанию, но та лишь едва заметно пожала плечами: мол, поступай как знаешь.
– Ну… хорошо, – наконец решилась Лерга. – Только ненадолго.
– Конечно ненадолго! – заверила Мирьита, хватая девушку за руку и увлекая вслед за собой по аллее.
– Надолго от нее, – Лирьенна кивнула назад, на оставшуюся на скамейке гувернантку, – не спрячешься!
Скрывшись от глаз чародейки и опекаемой ею вздыхающей женщины, девушки перестали бежать и перешли на веселый прискок. Ярко-голубые плащи Мирьиты и Лирьенны весело трепались на ветру, белая накидка принцессы, расшитая причудливой шелковой гладью тянущихся к солнцу ландышей, беспечно волочилась прямо по шуршащим листьям, собирая пыль, грязь и мелкий репей.
– А кто ты такая? – полюбопытствовала Лирьенна, подхватывая Лергу под другую руку. (Той стало неуютно: когда у тебя заняты обе руки, вовремя выхватить клинок или бросить в противника заклинание можно и не успеть.)
– Я дисцития из Обители Трех Единств, – осторожно ответила Лерга, как бы невзначай отнимая свою руку У Мирьиты, чтобы поправить волосы.
– Трех единств? – Принцесса задумчиво нахмурила хорошенький лобик. – Места, времени и действия?
– Нет, – мягко улыбнулась Лерга. – Не литературных единств, а магических. Силы, воли и выбора.
– О! Сила воли – это великая вещь! – мгновенно отозвалась Лирьенна. – Вот только мама вечно твердит, что ее у меня нет и поэтому я всегда таскаю конфеты и сладости до обеда!
– По тебе не скажешь, – польстила ей Лерга, вспомнив совет Ристании не пытаться втолковывать людям то, что для них запредельно. Ну зачем портить девушке настроение объяснением теории трех единств единоначалия? А в точеной легкой фигурке ее и впрямь не было ни грамма лишнего веса. – И куда мы идем, если не секрет?
– Секрет! – важно объявила принцесса. – Но не для тебя, а для домны Зарры.
«Очевидно, это и есть тот недреманный страж, что мастерски выведен из игры Ристанией», – мысленно отметила Лерга.
– Мы идем к лестнице Амфитрит!
Лерга пораженно вскинула брови. О лестнице ходило множество самых различных слухов, о ней писали в учебниках как о неоспоримом артефакте – хранителе королевства, но она никогда и представить себе не могла, что сама посмеет по ней пройти! Неужели столь мощная энергетическая зона и жизненно важный артефакт никем не охраняется?!
– Стражники сейчас все равно никого не замечают, – словно в ответ на ее мысли пояснила принцесса. – Вчера Регис давал торжественный ужин. Все упили… ммм… перебрали вина. Теперь сидят и скорбно подпирают шлемы алебардами. Пройди мимо них вражеский полк в королевскую опочивальню – не заметят!
Девчонки весело рассмеялись и припустили вприпрыжку.
Поворот, дыра в заборе, три арочных пролета… Лестница выскочила перед ними стремительней атакующего заклятия, сорвавшегося с пальцев опытного мага.
Тяжелый мрамор, вырезанный искуснейшими мастерами, словно и не покоился на прочных гранитных опорах, а висел в воздухе, отбрасывая кружевные тени резных парапетов на винтовые ступени.
Эта лестница была подарком амфитритов – довольно мифического и наделенного недюжинными способностями народа. После победы в войне трех королевств один из предков Региса позволил амфитритам жить в Митьессе, пока не будет полностью восстановлено их собственное царство – Аскания. Нелюди оказались куда благодарнее людей, уже через пару месяцев забывших о спасшем их союзе с Митьессой и начавших политические распри. Лестница амфитритов была своеобразным символом, визитной карточкой Митьессы и материальным воплощением мощи королевской власти.
Каблучки девушек звонко застучали по мраморным ступенькам, спиралью уходящим вниз. Дисцития зачарованно застыла на верхней площадке, недоверчиво поглаживая ладонью гладкие белые с прожилками перила.
– Ну чего же ты, Лерга? – донесся до нее снизу лукавый голос принцессы. – Боишься? Не бойся: пока ты со мной, тебе не попадет!
«Попадет»?!! Лерга едва сдержала язвительное хмыканье. Страх перед этим неопределенно-грозным словом был неактуален в ее жизни уже лет этак пять, а то и больше. Маги мало кого боятся. Разве что самих себя.
– Что?! – возмущенно откликнулась она, невольно втягиваясь в эту озорную, бесшабашную компанию. – Кто это там смеет утверждать, что я испугалась?!
Одним лихим движением – и откуда что взялось?! – Лерга по-женски оседлала тонкие резные перила, ловко оттолкнулась и со свистом скатилась вниз, к девчонкам. О боги, как?! Как и откуда в строгой, сдержанной и язвительно-властной дисцитии взялась эта ребяческая веселость? Кто умудрился распахнуть перед ней всю жизнь накрепко запертые двери в мир смеха и беспечности?
Мимо летели смазанные в одно не поддающееся описанию ощущение деревья, листва, ступени лестницы, величественные птицы, смеющиеся дриады, презрительные гномы, пыхтящие лесовики…
Лерга легко спрыгнула с перил и ошарашенно ухватилась за них рукой, чтобы не упасть. Ни черта себе лестница! Так и с ума сойти недолго!
Да, умели строить амфитриты, еще как умели! Умудриться в столь громоздкое сооружение вплести структуру всемирья – это не просто сложно. Это вообще невозможно! Особенно «с точки зрения основных положений материалистической метамагии». Лерга не смогла сдержать улыбку при воспоминании о своем неудавшемся опусе. Как порой меняет один день (да что там день – так, несколько часов) всю жизнь человека!
– Ух ты! – восторженно воскликнула Лирьенна, первой сбегая с последних ступенек и хватая Лергу за руку. – Как это ты так: там – и сразу тут?!
– Здорово тут, правда? – спросила с торжествующей улыбкой подошедшая принцесса.
Мирьита еще только спускалась где-то, тяжело волоча длинные пышные юбки и край плаща по ступеням.
– Здорово, – осторожно подтвердила Лерга. – А вы их всех тоже видите?
– Видим? Кого? – не поняла Лирьенна, с досадой разглядывая свежую ссадину на локте. И когда только успела?
– Ну… птиц, единорогов, гамадриад…
– А-а-а! – понимающе протянула принцесса. – Она же в первый раз на лестнице! Конечно, ей в диковинку!
– Так вы их видите? – настойчиво повторила Лерга. Очень уж хотелось убедиться, что лестница и вправду оказалась артефактом всемирья, а не ее, дисцитию, посетили рядовые фантомные галлюцинации.
– Конечно, видим, – спокойно подтвердила наконец-то догнавшая их Мирьита. – А иногда, когда много времени, даже разговариваем с ними. Дриады еще ничего, а вот если на гнома нарвешься – тут все, конец! До вечера от его болтовни не отделаешься.
– Ага, – со вздохом подтвердила принцесса, опираясь на парапет и чуть свешиваясь вниз.
Лергу так и потянуло схватить ее за шкирку и оттащить от края: как бы не упала, тут лететь саженей шесть, шею сломать – самое оно. А она, Лерга, почему-то ощущала себя ответственной за этих трех безрассудных девчонок. Может, потому что была старше? Хотя едва ли, семнадцать лет от шестнадцати недалеко ушли.
– Ты не смотри, что они на вид такие угрюмые, – продолжала рассуждать ее высочество. – Молчат-молчат, зато уж как заговорят – и не заткнешь ничем. А вот из призраков и вправду никогда слова не вытянешь! Летают и вздыхают, как будто это им доставляет удовольствие. Хоть бы уж жаловались тогда, раз есть на что!
Так, болтая и пересмеиваясь, девушки дошли почти до самого низа лестницы, когда их вдруг настиг встревоженный зычный голос:
– Ваше высочество?! Лирьенна! Мирьита! Где вы?!
– О нет, только не это! – в один голос простонала дружная троица, состроив огорченные рожицы. – Домна Зарра…
Гувернантка тем временем продолжала разоряться у верхней площадки, не решаясь спуститься вниз, но и уходить не собиралась.
– Надо возвращаться, – после недолгого растерянного молчания грустно решила принцесса. – Иначе она все караулы на ноги поднимет.
Девушки страдальческими взглядами измерили длину возвышающейся над ними лестницы.
– Что?! Подниматься?! – ужаснулась Лерга. Прежде ей это в голову как-то не приходило. – О боги, да сколько же здесь ступеней?!
– Чуть больше пяти сотен, – серьезно ответила Лирьенна и пояснила: – Мы как-то пытались подсчитать, но у всех получилось по-разному. У меня – пятьсот двенадцать, у Мирьиты – пятьсот сорок, а принцесса и на пятьсот не «поднялась». Так что это очень примерно.
От этой примерности Лерге легче не стало.
– Вот дьявол! – коротко выругалась она.
Не будь рядом ее высочества, добавила бы и еще парочку фраз покрепче. А теперь просто стиснула зубы, решительно подобрала полы длинного плаща и начала каторжный подъем…
