Единая (а уж тем более единая и малоблагородная) цель способна объединить под одним флагом самую разношерстную компанию. Эту истину Лерга усвоила еще в первые годы своего обучения в Обители, когда она на пару со старшекурсником таскала пока еще не проверенные, но недосписанные вовремя контрольные работы из учительской. Таскал-то, конечно, только он, а она на стреме стояла, но уж страху-то натерпелась…

Да и разница между двумя мальчишками-коридорными, молоденькой девицей из камеристок и новенькой помощницей кухарки не так уж велика! Во всяком случае, в найденное мальчишками окно, выходящее прямо в зал заседаний, все четверо уставились с одинаковым любопытством, забыв про недометенный ковер в коридоре, небрежно брошенное прямо на кровать платье госпожи и пустое ведро, с которым Лергу вообще-то отправили за водой.

Смотрели. Слушали.

Главный советник устало откинулся в кресле и сделал мелкий нервный глоточек из высокого хрустального бокала с водой. Совет шел вот уже четверть часа, успел изрядно издергать всем десятерым нервы, но с мертвой точки так и не сдвинулся.

Обвиняемая стояла посреди зала с таким независимым и чуть ехидным видом, как будто ее не судили, а просто расспрашивали. Неторопливо, обстоятельно и приветливо, как расспрашивают дальнего родственника о жизни за столом в корчме со жбаном пивка в обнимку.

Впрочем, изначальный статус ведьмы уже существенно пошатнулся, ибо все обвинения она успешно отражала еще даже до того, как они оглашались вслух. В форме непринужденной беседы.

– Пыталась ли обвиняемая в покушении на королевскую жизнь дисцития выйти с вами на связь со вчерашнего вечера? – уныло проскрипел обвинитель, отчаявшись добиться от чародейки вразумительных ответов на вопросы, как она впервые узнала Лергу и зачем потащила ее во дворец.

Ристания отвечала подробно, вежливо и обстоятельно, но совершенно неинформативно. В духе: «Слушай, а как ты вообще умудряешься спать, не снимая часов?!» – «Э-э-э… Ну понимаешь, расстилаю постель, умываюсь, кладу руку и сплю, собственно!»

– Нет, не пыталась, – качнула головой ведьма. – Иначе…

– Что – иначе?! – хищно подался вперед присутствовавший там же Леагр.

– Иначе дала бы ей совет, – холодно отозвалась Ристания. – Не тратить зря нервы и время, а объяснить, что произошло вчера ночью в королевской спальне. Хотя бы мне.

– Ну, что произошло вчера ночью в королевской спальне, мы и так знаем, – расплылся в мерзкой ухмылочке обвинитель.

– Неужели? – вскинула точеную бровь чародейка. (Лицо собеседника искривилось в оскале ненависти.) – Не просветите ли?

– Покушение на митьесскую корону! – потеряв терпение, рявкнул он.

– Какая незадача, – притворно покачала головой ведьма, – а я-то, наивная, считала, что корона хранится не в спальне короля, а в сокровищнице!

– Это неуважение к суду! – крикнул сорвавшийся с места Леагр.

Главному советнику пришлось повелительно махнуть рукой, чтобы он сел на место. Еще не хватало устроить здесь дурацкий балаган всей толпой. Как будто одной этой чародейки мало!

– А за что его уважать? – тихо и горько хмыкнула Ристания. – За то, что десять самых важных в королевстве людей, цвет общества, собрались в душном зале, чтобы устроить допрос с пристрастием единственной ведьме?

– Допроса с пристрастием еще не было, – зашипел разъяренной гадюкой со своего места угомонившийся было маг. – Но я предлагаю его устроить! Хотя бы с телепатией!

– Домн Леагр, она свидетельница, а не преступница, – негромко напомнил светник.

– Но у нас есть подозрения!

– Какие?

– Вчера в ее опочивальне кто-то пытался пробиться к кристаллу связи!

– И?.. – напряглась чародейка.

– И при моей попытке принять вызов, чтобы узнать, кто это и чего он хочет, неизвестный тут же прервал связь! – возмущенно договорил Леагр.

Ристания нехорошо прищурилась. Пахнуло озоном.

– Домн Леагр, а не знаете ли вы, что, согласно законам Митьессы, ни один маг не имеет права прослушивать разговоры или даже прикасаться к кристаллу другого без личного разрешения короля?

– Но ведь король без сознания!

– И это уже достаточно веский повод, чтобы нарушать законы?!

Мага пришлось успокаивать его ближайшим соседям посредством чувствительных тычков в бока. Тот поворчал еще и затих.

Советник вздохнул.

– Знаете ли вы, домна, каким образом удалось подозреваемой покинуть королевскую опочивальню, словно растворившись прямо на глазах у четырех стражников, которые уверяют, что не спускали с нее глаз?

– Она ведьма.

– Да, но дворец в некоторой степени защищен придворным магом от недозволенной магии, – возразил Советник.

– Тогда я бы вам посоветовала спросить у господина придворного мага, как удалось подозреваемой покинуть королевскую опочивальню, словно растворившись прямо на глазах у четырех стражников, которые уверяют, что не спускали с нее глаз, – язвительно повторила за ним Ристания.

Господина придворного мага так и передернуло. Советник мрачно сдвинул брови и еще раз глотнул воды.

Что-то было не так. Что-то было неправильно. Вот только поймать бы за хвост, что…

Обвинитель. Яростный и придирчивый, как обычно. Даже после сотни судов неспособный увидеть какую-нибудь ситуацию с разных сторон. На редкость однобокое зрение… Впрочем, для обвинителя иного и не требуется.

Домн Леагр. Брезгливо скривившийся, склонный к истерикам и то и дело срывающийся на крик. Мужского достоинства в нем не было ни на медяк, что ему в общем-то прощалось за недюжинные, как говорили, магические способности. Впрочем, и престиж оных также здорово пошатнулся с полгода назад. Малоприятный тип, словом.

Четыре встрепанные головы в окне. Слуги, как обычно. Еще, пожалуй, не было ни одного Совета, который не стал бы достоянием не в меру ретивых и любопытных прислужников. Надо бы хоть выговор объявить… Впрочем, черт с ними, не до того…

Ведьма. С самым невозмутимым, отсутствующим видом скрестившая руки на груди. Уже по одной позе видно: ничего они от нее не добьются. Даже если что-то и знает.

Именно.

Ристанию советник знал давно, с тех самых пор, как она вообще объявилась при дворе. Причем знал лично, а не понаслышке – у одного костра как-то ночью глинтвейн варили. А потом всю ночь его, обжигаясь, пили, болтая ни о чем и обо всем. И обоим плевать было, что он – главный советник егоo величества, а она – будущая Ристания Туманных Приделов, чародейка Орлиного Гнезда, чье имя в ту ночь восторженно гремело по всей стране. Греться под одним кожаным плащом на двоих это совершенно не мешало. И именно она во всей этой картине и была самым неправильным звеном.

Она язвила, огрызалась и презрительно кривила губы так, как это делала бы на ее месте любая. С самого начала Совета она взяла отталкивающую ноту глухого запирательства, изображая оскорбленное достоинство и почти напрямую отказываясь сотрудничать с властью в лице десяти чиновников даже в минимальной степени. Так бы сделала каждая ведьма перед лицом Совета Десяти, куда ее притащили в качестве не то свидетельницы, не то обвиняемой.

Но она – не каждая.

Советник еще раз вгляделся в точеные черты лица чародейки. Жесткие, правильные, решительные, запоминающиеся и совершенно ничего не выражающие. Он безнадежно вздохнул:

– Я прошу Совет удалиться на перерыв. Оставьте меня с обви… тьфу, свидетельницей.

В ответ получил девять василисочьих взглядов, от недоуменных до презрительных.

Полы длинных традиционных мантий подмели пол по направлению к двери.

– Ну зачем вы так, Ристания? – устало вздохнул советник, кивая чародейке на одно из свободных кресел.

Та, нисколько не посомневавшись, заняла его и спокойно наполнила пустой высокий бокал водой из графина. Очевидно, ведьме эта пикировка тоже далась тяжелее, чем она желала показать.

– А вы? – только и бросила она.

– Что – я? – Советник зачарованно глядел, как глоток за глотком исчезает вода в бокале.

Ристания, не обращая на него внимания, наполнила его второй раз.

– Вам объяснить? – фыркнула ведьма. – Хорошо! Вас не устраивает мое поведение и нежелание помочь вам в расследовании, а как ведете себя вы сами, Риндольф? С порога затаскиваете меня сюда, словно погрязшую в грехах уголовницу, устраиваете тут форменный допрос, натравливаете на меня Леагра, чтоб его черти взяли, – еще бы в антрацит заковали, а потом ожидаете мирного сотрудничества!

– Но я должен был… – неуверенно промямлил советник.

– Должен? – Тонкая бровь вопросительно взметнулась вверх. – Не продолжайте, я сама поняла, что. Показать черни, с каким рвением вы взялись за расследование, дабы та не утеряла веры во власть и не устроила восстания, – так? Что ж, ход хороший: дескать, даже высокое имя и репутация не спасут мерзкую преступницу от закона – по всеобщим правилам пойдет под суд.

– Ну вот видите, – развел руками советник, – вы сами все прекрасно объяснили.

– О да, – неприятно усмехнулась Ристания. – Право, я должна быть благодарна, что вы еще не додумались до общенародного суда со стоянием у столба или профилактического заключения в пыточных застенках, не так ли?

– Что вы, Ристания, мы бы не посмели! – искренне ужаснулся советник.

– Извините, не поверю, – жестко прервала его ведьма. – И есть еще одна непонятная мне деталь в этом деле, домн Риндольф.

– Какая же?

– Цепь ясна: требование народа – оговор – жертва. Собаке нужно кинуть кость, когда она голодна, иначе скоро она одной костью уже не удовлетворится, верно?

– Верно…

– Только кто же вам сказал, драгоценнейший советник, что жертва должна радоваться подобному повороту событий?! Чего вы ждете от меня теперь?

Ристания, хищно подавшаяся было в кресле вперед, теперь расслабленно опустилась на спинку и, полуприкрыв глаза, стала медленно отхлебывать из бокала воду, словно это было дорогое выдержанное вино.

Советник тяжело вздохнул. Правоту женщины мужчине признать трудно. А уж если эта женщина еще и заявляет о своих правах подобным тоном… Впрочем, чувство вины помогло Риндольфу определиться довольно быстро:

– Ристания, я прошу прощения за этот дурацкий Совет и все, что ему предшествовало. Это была непростительная ошибка с моей стороны.

Но ведьма уже остыла, высказав ему все, что хотела. Она равнодушно пожала плечами:

– Да ладно, не извиняйтесь. Я все равно знала, что вы ничего со мной не сделаете.

– Откуда? – улыбнулся советник.

– По двум причинам, – вернула усталую улыбку чародейка. – В конце концов, кто еще вам сможет вернуть ваше драгоценное величество к жизни? Не Леагр же!

Советник, укоризненно покачав головой, вынужден был согласиться:

– Да, вы правы, на домна Леагра сложно положиться в столь щепетильном деле. Увы… Так что, если вы согласны еще раз вызволить митьесскую королевскую семью из беды, то…

– Согласна? – Ведьма снова вопросительно изогнула дугой бровь. – А разве мы уже обговорили условия?

Советник заерзал в кресле. Он, по существу, был не торговцем, даже не дипломатом, так что заменить этих пройдох в деле переговоров-договоров, разумеется, не мог. Оставалась лишь весьма призрачная надежда на то, что цена, которую ведьма запросит за свои услуги, окажется вполне разумной. А для этого было бы неплохо вовремя направить ее мысли в должное русло. Альтруизм, патриотизм и прочие слова тут едва ли помогут, но попытаться-то стоит!

– Да, конечно, – осторожно начал советник. – Мы назначим щедрое вознаграждение тому, кто сумеет вылечить его величество, несмотря даже на то что казна Митьессы в последние годы далеко не так полна, как прежде…

– Тогда не стоит обмелять ее еще больше, – усмехнулась чародейка и, не успел советник обрадованно перевести дух, пояснила: – Мне нужны не деньги. Их я могу заработать на любом тракте, причем куда меньшими усилиями и с большим удовольствием. Работа мага-наемника очень хорошо оплачивается.

Риндольф снова напрягся. Куда она клонит?

– В таком случае что же вы соизволите принять в качестве оплаты?

Ристания словно бы задумалась. В третий раз наполнила бокал водой. Графин почти опустел, только на самом донышке уныло бултыхалась оставшаяся жидкость.

– Мне не нужна оплата, – наконец кивнула ведьма. – Но мне нужны подобающие условия работы.

– То есть?

– Во-первых, прекратите искать несчастную дисцитию. Вопросы о ней здорово действуют мне на нервы. Железных же нервов ни медицина, ни магия пока не придумала, так что приходится обходиться теми, что есть.

– А если это она… – начал было советник, однако осекся под тяжелым взглядом Ристании.

– Вот если – тогда и посмотрим, – отрезала она. – Во-вторых, мне нужен неограниченный доступ к библиотеке и бумагам короля. В-третьих, комната во дворце.

– Разумеется, домна, – без возражений согласился советник. Это было еще вполне терпимо. – Это все, чего вы хотели пожелать?

– Пожалуй, да, – помедлив, кивнула та. – Хотя вот еще: скорее в порядке дружеского совета. Держите от меня подальше Леагра. Целее будет.

– Леагр?

– Дворец, – мрачно поправила Ристания. – А то мало ли что…

Советник расхохотался. Вот теперь он узнавал ту ведьму, с которой скоротал ночь под одним плащом.

– Конечно, домна, как скажете… Эй, Гарид!