Магистры бывают разные. Кто-то огреет молнией по лбу за один поворот головы к соседу, а другой будет терпеливо объяснять тему полуспящей аудитории. Кто-то, не давая отвлечься, сыплет шутками, а кто-то бубнит всю лекцию на одной ноте, причем настолько низкой и тихой, что записывать умудряются только первые парты, да и то через фразу.

Магистр Иствиг относился к проделкам дисцитиев весьма лояльно, чем заслужил их искреннюю любовь и почти уважение. Да и сам был, признаться, порой не прочь поглазеть в окно в ущерб своему и без того тоскливому и бестолковому предмету.

А посему неудивительно, что вот уже половину лекции дисцитии слушали унылые байки о фантомах и духах вполуха, куда с большим интересом глядя на улицу. А там было на что посмотреть!

Погода словно взбесилась. Не прошло и третьей седмицы осени, а на едва-едва пожухлой траве… лежал иней. Белый, болезненно серебрящийся острогранными звездочками причудливых снежинок. И это в праздник-то Плодородия!

«Подумать только, сколько молитв сегодня будет вознесено селянами! – мысленно фыркнул магистр Иствиг. – А как же иначе – дурной знак, гнев богов…»

Из соседнего корпуса в компании какого-то незнакомого мага вышел Григ. Дисцитии завистливо вздохнули. Вообще-то ему сейчас тоже полагалось бы сидеть на лекции…

Дети должны любить учебу.

Эту фразу с первого курса усердно вдалбливали в неокрепшие умы дисцитиев магистры и домн директор. Небезуспешно, кстати.

Но беда в том, что Грига уже давным-давно нельзя было считать ребенком, так что он придерживался совсем иной точки зрения. Учеба, как и воспитание человека, начинается с детства, а потом достает его всю жизнь.

Так неужели есть что-то дурное в том, чтобы на пару часов избавиться от этой унылой кармы? Тем более тут такой уважительный повод…

Вчерашнее поле боя превратилось в одно смердящее, залитое кровью, слизью и еще какой-то не поддающейся идентификации гадостью пятно. Разложившиеся, иссеченные в клочья тела тагров расстилались сплошным скользким ковром. Стараться обходить их было бесполезно, так что даже брезгливый на такие вещи Григ вскоре оставил бесплодные попытки. Маг изначально не обращал внимания на подобные мелочи.

Впрочем, кое-где попадались и недобитые вчера ночью, до сих пор не издохшие твари. В этом Григ убедился лично за какое-то мгновение до того, как клыки тагра должны были сомкнуться на его лодыжке. Материализованный даже не мыслью, а ее молниеносной тенью клинок со свистом отсек башку гаду. Тело дисцитии презрительно отпихнул ногой.

– Хорошо бьешь, – даже не обернувшись, признал граф. – Кто учил?

Григ с сомнением осмотрел заляпанный слизью и кровью клинок, но дематериализовывать не стал. Береженого бог бережет. А вооруженному и богов не надо.

– Магистр Вийрн.

Маг беззвучно пошевелил губами, повторяя имя и словно пытаясь припомнить, встречался ли он с таким. Но не припомнил.

– Он лучший боец в Обители?

Григ с сомнением оглядел подозрительно целую тушку тагра и, не рискуя проверять степень жизнеспособности прицельным пинком, на всякий случай обошел по дуге. Зря старался: белые глазницы пустотой глядели в небо. Огненный сгусток выжег всю тварь изнутри за считаные мгновения.

– Нет, не он. Лучший – Дирельт, – машинально ответил дисцитии и тут же спохватился: – А вы разве сами не знаете?

– Знал бы – не спрашивал.

– Но… Разве вы не учились в Обители? – недоуменно нахмурился Григ.

– Нет. – Маг скользнул по лицу дисцития странным, необъяснимым взглядом. – Я издалека.

Григ приставать с расспросами не стал. Любопытства дисцитиям было не занимать, но они еще с первых курсов привыкали удовлетворять его иными способами. Вопросы – ответы, это слишком скучно. А порой и опасно.

Граф спокойно шел по телам тагров, что-то непрерывно высматривая между ними. Григ покорно плелся следом, слабо представляя себе, что маг собирается найти в этой отвратительной мешанине трупов и грязи. Едва ли потерянную вечером монету.

Два или три раза маг наклонялся к едва заметной, чудом уцелевшей во вчерашней бойне травинке, внимательно присматривался и сдавленно ругался. На третий раз он не ограничился простым разглядыванием, но сорвал злосчастный стебелек, поднеся к самым глазам.

– Зараза! Опять! И даже здесь…

– Что? – не выдержал Григ.

Маг умолк и неохотно показал ему стебелек. Ну трава и трава. С инеем немножко, ну так что ж?

– Изморозь видишь? – подсказал граф не понимающему ничего Григу.

– Ну?

– Какая она обычно бывает?

И тут дисцитии понял, что так смутило мага в бедном росточке. Иней, обычно ложившийся на траву мелкой крупкой или вообще ровным налетом, теперь намерз на ней отдельными снежинками. Причем не обычными, симметрично выбрасывающими в восемь сторон стрелки-лучики, а несуразными, взъерошенными, дикими и несоразмерными до безобразия.

Григ поморщился.

– Ну и что?

– А ничего хорошего, – нахмурил брови маг. – Иней – та же вода. И она мне сейчас очень не нравится.

Григ пожал плечами.

Вообще-то хорошо обученный маг может работать с любой стихией, какая нужна. Но это совсем не значит, что у каждого чародея не может быть любимой и нелюбимой стихии. Уметь – одно, хотеть – совсем другое.

Вода не была близка Григу. Переливистая, обманчивая, завораживающая туманом и уводящая по тропинке в небытие…

Вот земля – другое дело! Надежный камень явно лучше сомнительных прелестей шелеста волн.

Легко свистнуло сверкнувшее лезвие – и уродливая голова предпринявшей попытку последнего нападения твари покатилась по земле. Маг равнодушно стер с клинка кровь и перебросил из одной руки в другую. Григ невольно залюбовался смертельной игрушкой.

Даже на вид великолепно сбалансированный меч так и порхал в умелой руке. По лезвию вилась вдоль дола тонкая сияющая гравировка, на пятке клинка, под самой гардой, виднелось неизвестное Григу клеймо оружейного мастера. Ядовитая кромка перерезала бы и упавшее ненароком на лезвие перо.

– Нравится? – с усмешкой спросил проследивший за направлением взгляда дисцития граф.

– Да, – честно признался тот. – Хороший меч.

Маг бросил на Грига оценивающий взгляд и решился:

– Хочешь такой?

Дисцитий беззлобно усмехнулся:

– Такие не продаются. – «Или у меня в жизни не хватит денег на то, чтобы его купить», – мысленно завершил он.

Маг задумчиво кивнул:

– Не продаются. Во всяком случае, за деньги…

Пришла очередь Грига мерить спутника испытующим взглядом. Тот сделал вид, что и не заметил.

– А за что продаются?..

Маг молча прошел еще несколько шагов, с сомнением поскреб гладко выбритый подбородок.

– За услугу…

Григ неопределенно хмыкнул.

Оказывать услуги едва знакомым магам не входило в его привычки.

– Истоки этой истории, – маг едва кивнул на усеянное трупами поле, – скрываются где-то далеко…

– Где?

– Этого даже я не могу знать точно, – покачал головой граф. – Надо идти, искать, думать…

– А я-то здесь при чем? – недоуменно нахмурился Григ. Рассуждения мага, вроде бы логичные и стройные, никак не давали даже приблизительного ответа, какое место должен занять он, дисцитий, в этой сомнительной истории.

Маг с усмешкой снова перебросил меч из руки в руку. На слабом осеннем солнышке сверкнула гномья сталь.

Григ понимающе усмехнулся: меч был так хорош, что в лишней рекламе не нуждался.

– Какого рода услугу вы хотите от меня получить?

– Хочу получить спутника. В дальние путешествия приятнее отправляться в достойной компании. Да и костер развести, вещи покараулить…

Дисцитий недоверчиво усмехнулся:

– Ну и что? Что вам стоит нанять стражника или взять с собой деревенского мальчишку посмышленее? Дураков-то, мечтающих о дальних странствиях, много.

Да и стоить это будет явно дешевле того меча.

Маг явно темнил.

– Ага, вот именно, что дураков, – презрительно скривился граф. – Ну возьму я его. А толку? Чтобы при первом же нападении упырей думать не только о своей шкуре, но и как бы его, идиота, не прихлопнуть? Тоже мне, помощничек…

Григ пожал плечами. Это звучало уже куда убедительнее. Одному по приграничным лесам и впрямь ходить опасно, а Григ, хоть и не получил еще официального диплома Обители, магом был неплохим. Во всяком случае, опыт рубки спина к спине у них с графом уже имелся. И, похоже, последнего вполне удовлетворил.

Дисцитий заколебался:

– Ну… А надолго это?

Граф покачал головой:

– Сам не знаю. А это имеет большое значение?..

– Хм… Вообще-то я пока еще дисцитий! – довольно язвительно напомнил Григ. – И если двух-, трехдневное отсутствие в Обители – вещь, на которую магистры посмотрят сквозь пальцы, то вот седмица и больше – это уже веская причина подать документы на отчисление.

Маг презрительно дернул уголком рта. Мол, тоже мне, нашел проблему.

– Домна директора я беру на себя. Надеюсь, официальный отпуск в форме командировки тебя устроит?

– А его?

– А у него не так много альтернатив, чтобы слишком долго возражать, – отмахнулся граф.

Григ почувствовал, что внутренне сдается.

На одной чаше весов лежала сидевшая уже в печенках Обитель, так и не дописанный тоскливый диплом и серый форменный плащ. На другой – великолепный меч гномьей ковки, какая-то тайна и дорога в приграничье.

Дураков, мечтающих о дальних странствиях, действительно много…

И не только за деревенскими плетнями.

– Ну а как же здесь тагры? – предпринял Григ последнюю попытку возразить. – Мы же не можем вот так взять и уйти, бросив Обитель на произвол судьбы…

Маг откровенно расхохотался.

– Обитель стояла без нас веками. Постоит и еще!

Григ недовольно сдвинул брови, и маг, вздохнув, объяснил:

– Слушай, кто принесет больше пользы армии: еще один пусть хороший, но не бессмертный боец на поле боя или разведчик, уничтоживший саму штаб-квартиру противника?

Дисцитий промолчал. Вопрос в ответе явно не нуждался.

– Что ж, этическую проблему устаканили, – невозмутимо продолжал граф. – Еще какие-нибудь возражения есть? Страсть к получению новых знаний? Недописанный диплом? Дама сердца, верность которой обещал хранить и в посмертии?

Оценив проскользнувшую нотку насмешки, Григ понял, что подслушивать под дверью могут не только дисцитий за магистрами.

– Нет, – жестко откликнулся он. – Больше возражений нет.

Есть только один пренеприятнейший разговор, который все равно рано или поздно пришлось бы завести. Не откладывай на завтра то, что можешь…

А вдруг завтра уже не сможешь?..

Дверь устало скрипнула, отворившись где-то на треть – только-только чтобы пропустить в комнату тонкую девичью фигурку. Скользнув в щель, Линта небрежно бросила на пол свой любимый меч, обессиленно прислонилась к захлопнувшейся двери спиной и, должно быть, малодушно сползла бы по ней прямо на пол, если бы не заметила его.

– Поздновато ты сегодня, – невозмутимо заметил Григ, приглашающе кивая на кресло напротив.

Линта вздохнула, стиснула зубы и невозмутимо села. Впервые на его памяти села в светло-бежевое, обитое замшей кресло прямо в грязном, мокром плаще. Темные бурые капли жадно блестели в неверном свете канделябра, кое-где на полах ехидно скалились неровными обугленными краями прожженные дыры. Да и вообще вид у дисцитий был… непраздничный. Распущенные, спутавшиеся мокрые волосы небрежно разметались по плечам, изгвазданные в грязи перчатки отправились вслед за мечом, бледная, с обескровленными губами, лихорадочно ищущим что-то взглядом, ведьма тяжело и прерывисто дышала.

– Где ты была? – Григ отвернулся, чтобы налить ей вина, но был остановлен запрещающим жестом.

– У разлома, где и все. – Голос звучал хрипловато.

– И как там?

Линта пожала плечами:

– Да все те же все там же. До тех пор, пока у нас будет хватать сил продолжать борьбу такими темпами, мы будем их сдерживать, ну а если нет…

– Сдерживать? – вскинулся Григ. – Что значит – «сдерживать»? Лучшие силы Обители брошены к разлому, там сражаются десятки магистров и сотни выпускников, и мы способны их только сдержать, но не победить?

– Пока способны, – особо выделив первое слово, подтвердила Линта.

Из-под стола тихонько выполз серый дымчатый пушистик – домовой. Выполз и с возмущенным попискиванием полез к Григу. Разговаривать эти существа толком не умели, да и не любили. Подобной чести удостаивались только их любимые хозяева. Линта, например. Вот и сейчас: домовенок явно хотел что-то сказать, а скорее даже отругать Грига, но за что?..

– Жель, не лезь, – негромко окликнула его Линта.

Домовой с явным сожалением отошел от Грига и легко, словно кошка, взвился на колени к дисцитии.

Григ медленно потер лоб. Разговор надо было переводить на другую, еще более неприятную тему, и, как оно обычно и бывает, все слова разом куда-то запропали, оставив в утешение только пестрый выбор злобной ругани.

– Линта, нам надо поговорить, – поморщился Григ.

Ведьма тоже поморщилась. Она терпеть не могла банальностей.

– Я тебя слушаю, Григ.

Он нервно потеребил свисавший со стола край белой, вышитой трудолюбивой шишигой скатерти и встал с кресла.

– Линта, ты же умная девушка.

Глаза дисцитии, еще мгновение назад безвольные и усталые, напряженно сощурились, словно у кошки перед прыжком. Поразительная вещь – женская интуиция. Безошибочная, точная и жестокая. Она не позволяет обманываться даже тогда, когда очень этого хочется.

– Свежая мысль, Григ. Непременно запомню.

– Линта, не язви! – взмолился он.

Девушка пожала плечами и легко шлепнула по настырным лапам домового, который с упорным возмущенным сопением пытался распахнуть на ней плащ. С раздражением шлепнула, не в шутку.

– Тогда прекрати ходить вокруг да около, Григ. Я жду.

Дисцитии нервно прошелся туда-сюда по комнате и остановился за ее спиной.

– Линта, ты же знаешь, что было вчера вечером. И не только вчера вечером.

Ведьма молчала. Только тяжелое, прерывистое дыхание вторило упрямому сопению домового.

– И я в курсе, что ты это знаешь.

– Григ, ты уверен, что эту тему надо поднимать здесь и сейчас? – Хриплый, каркающий голос резал острее и больнее, чем обоюдоострый меч, которым она владела ничуть не хуже голоса.

– Именно сейчас и именно здесь, – отрезал он.

В глазах потемнело. Отступать было некуда.

На три долгих вдоха в комнате повисло гнетущее молчание. Слышно было, как бьется в окна угрюмый осенний ветер и как скрипит ткань плаща, раздираемая когтями Желя. Линта уже оставила попытки призвать его к порядку.

– Хорошо. Говори.

А что говорить-то? Что можно сказать человеку, с которым почти полгода прожил в одной комнате, а теперь вдруг обнаружил, что сделано это совершенно зря?

Линта тяжело вздохнула и несколько раз нервно погладила попискивающего Желя по голове.

– Молчишь? Ну что ж, тогда давай скажу я…

Григ ожидал чего угодно: криков, истерики, расплавленных взглядом стекол и огненных волн. Чего и всегда стоит ожидать от разгневанной ведьмы. Но Линта даже не встала с кресла. Даже не развернулась, чтобы видеть его лицо. Только глухо роняла одну фразу за другой:

– Да, я знала, Григ. Не могла не знать, я, увы, не слепа. Сначала, конечно, как и все, хотела закатить громкий, безобразный скандал и уйти, с чувством хлопнув дверью. Потом – узнать, кто она такая, чтобы понять, чего тебе не хватало во мне… А потом… перегорела, наверное. Зачем мне знать, кто такая она? Какая мне разница? Смысл не в том, кто тебе нужен, а в том, что я тебе не нужна.

Григ бессильно вонзил ногти в ладони.

– Линта, ее не было. Были они.

– О, это, безусловно, делает тебе честь! – хрипло и страшно расхохоталась девушка. – Но суть не в этом, Григ. Ты хочешь уйти? Уходи!

Дисцитий со вздохом присел на подлокотник ее кресла.

– И ты не хочешь даже попрощаться по-человечески?

Линта перестала смеяться и подняла на него тяжелый горький взгляд.

– По-человечески? А разве ты знаешь, что это такое, Григ?

– Линта, я прошу…

– Нет, погоди. Как это? С хладным поцелуем в лоб и вечной фразой «Давай останемся друзьями»? Этого не будет.

– Почему? – Григ машинально крутил в руках браслет часов.

– Потому что после нее всегда начинаются бессонные ночи, бездарные стихи и безобразные попойки. Не твой стиль. – Голос, набрав силу, звучал жестко и остро. – Так что найди в себе силы сказать «прощай» и уходи!

В порыве возмущения Линта даже вскочила на ноги, и Жель с радостным писком наконец-то стащил с нее плащ. Чтобы Григ в ужасе отшатнулся.

Светло-зеленое платье было насквозь пропитано кровью. Две или три рваные, явно нанесенные когтями или зубами тагров раны в груди были с трудом, на скорую руку перебинтованы прямо на поле боя. Линта покачнулась и снова упала в кресло.

Григ ошалело уставился на нее.

– Почему ты молчала? Как тебе помочь?

– Какая трогательная забота! – скривилась в ядовитой усмешке ведьма. – А главное – как вовремя проявленная!

– Тебе нужен врач!

– Мне нужны «слезы единорога» и твое отсутствие, – сквозь зубы бросила Линта, снова запахиваясь в плащ.

Догадливый Жель помчался в умывальню, где у них хранились зелья и настойки.

Григ покачнулся, словно от пощечины. Поклонился и, ничего не видя перед собой, вышел в коридор.

– Ты сильная птица, – прошелестел за спиной голос вернувшегося к Линте домовенка. Жель неловко гладил дисцитию лапкой по плечу. (Ведьма молча приняла от него флакончик с едкими «слезами единорога».) – Но мне тебя жаль.