Глава 15
Дорога смерти
Когда показались стены Стиона, лошади уже падали от усталости. Эйриэн больше всего переживала за Серебрянку, потому что она ее всегда берегла и никогда не подвергала таким серьезным испытаниям, но верная кобыла не подвела и доскакала до города, хоть ее бока были все в пене.
Перед воротами отряд задержался лишь на пару мгновений — ровно столько понадобилась королеве, чтобы выкрикнуть свое имя и добавить, что она везет важные вести мэру. Похоже, градоправитель, опасаясь очередной взбучки, настолько напугал стражников именем королевской вестницы, что они пропустили беспрекословно не только ее, но и ее спутников. Не замедляя хода, друзья поскакали по улицам Стиона прямиком до башни магов. Прохожие испуганно жались к стенам и посылали проклятия в спины наездников. К счастью, друзья никого не сбили и вообще доскакали почти без происшествий, ну, если не считать пары перевернутых корзин на базаре и нескольких разгромленных прилавков.
Эльфийка остановила коня только у дверей башни магов, спрыгнула на землю и забарабанила в дверь, которая открылась почти мгновенно. Наверное, мэр напугал не только военных, но и магов.
— Мне нужен Старый! — Королева вбежала по лестнице наверх прямиком к кабинету главного мага.
— Госпожа Сельба, — остановил ее привратник, — его там нет, он на собрании в центральной зале. Я провожу вас, но ваши спутники должны остаться.
— Позаботьтесь о них, — распорядилась Эйриэн, словно была у себя дома, — а дорогу я найду сама, я знаю, куда идти.
Она поднялась на третий этаж, свернула в левый коридор и по винтовой лестнице дошла до самого верха, где располагалась центральная зала. Королева распахнула двери и ураганом ворвалась внутрь.
— Старый, мне нужен портал до Анории.
По всей видимости, она прервала очень важное заседание, потому что зала оказалась забитой под завязку магами всех возрастов и специальностей. Но они мгновенно прервали свою ученую беседу и склонились перед девушкой.
— Ваше величество, — вышел вперед Старый Стиона. Что-то в его тоне было такое, что Эйриэн сразу заподозрила неладное. — К сожалению, именно эту проблему мы и пытаемся решить. Дело в том, — голос волшебника стал совсем извиняющимся, и у эльфийки упало сердце, — что портал до столицы не работает. До любого приграничного города вы можете беспрепятственно добраться, но не туда.
— Как же так, как такое могло случиться?! Как это могло произойти?! — Неизвестный враг снова опередил королеву.
— Ваше величество, мы и сами не знаем ответа на этот вопрос, мы впервые сталкиваемся с подобной проблемой. Если только… — Маг многозначительно замолчал.
— Если только что? Ну же, договаривайте!
— Портал могли отключить или сломать в самой столице. Другой версии у меня нет. Это бы все объяснило.
«Предательство», — устало подумала Эйриэн.
— Как давно портал не работает?
— Уже три дня.
— Вы сообщали в столицу о случившемся? — Она присела на первый же подвернувшийся стул.
— Да, ваше величество, мы послали голубя Лукеену Старому. Но ответа еще не получали.
«И не получите», — мысленно ответила королева, а вслух спросила:
— Есть еще какой-нибудь способ быстро связаться с Анорией? Мне нужно срочно передать туда важные новости.
— Нет, ваше величество, если только послать гонца, но он доедет дней через пять — семь. — Старый учтиво поклонился, с тревогой глядя на свою повелительницу. В том, что дела совсем плохи, не оставалось никаких сомнений.
— Пять — семь дней, — королева обхватила руками голову, — у нас нет этих пяти дней, у нас вообще нет времени.
Еще какое-то время она посидела в таком состоянии и поднялась:
— Продолжайте заседание.
До друзей она дошла, как во сне. Они, вместе с не расседланными лошадьми, стояли небольшой кучкой перед башней и не желали заходить внутрь, пока не узнают, чем все закончилось.
— Дело проиграно. — Эйриэн не хотела этого говорить, но скрывать правду было выше ее сил.
— Как — проиграно? — поразились все.
— Портал не работает, голуби не летают. Предатель засел во дворце, и я даже боюсь себе представить, кто он.
Она перебрала в голове всех членов совета, всех придворных, даже всех слуг, но никто не подходил на роль изменника.
— А что предложили маги? — Алессия все еще надеялась на благополучный исход дела.
— Предложили отправить гонца, — невесело усмехнулась королева. — Он доедет, самое меньшее, дней за шесть. А у нас всего четыре, да что говорить, даже их нет!
Помощь пришла сразу с двух сторон. «Я могу домчаться быстрее», — ткнулся девушке в плечо Арейон.
— Госпожа Сельба, — вор торжественно упал перед эльфийкой на колено, чем вызвал немалое удивление у Алессии и Мерилина, — вы спасли мне жизнь, позвольте вернуть мой долг. Гномья почта тоже быстра и тоже работает по своим неведомым и непонятным для нас законам. Если вы позволите, я прямо сейчас отправлюсь в горы и передам все, что нужно, по гномьим каналам.
«Я забыла сказать ему, чтобы он не только не называл меня королевой, но и вел себя соответственно, — поморщилась про себя девушка, — а то как-то слишком много пафоса для речи, обращенной к вестнице».
— Да, я буду очень признательна, если вы это сделаете. — Она рывком подняла шептуна с колен и, пожав недоуменно плечами, улыбнулась друзьям, с интересом наблюдающим за этой сценой.
Ее величество подошла к привратнику башни и потребовала у него самую быструю лошадь, какую только можно найти. Тот указал в сторону конюшни, где были привязаны кони всех магов, приехавших на совет, и предложил выбирать любого, если это так необходимо для королевских нужд. Эльфийка заверила его, что это очень необходимо, и собственноручно выбрала небольшую выносливую легконогую и быстроходную лошадку княжеской породы. Князья славились не только своими военными победами, но и умением скрещивать и выращивать превосходных лошадей.
Шептун запрыгнул в седло, на прощание еще раз поклонился эльфийке и ее друзьям и, нигде более не задерживаясь, поскакал прочь из города в направлении гор. Но этого Эйриэн уже не видела.
«Я могу быстро домчать тебя, — вновь напомнил агиски. — Когда-то мне говорили, что я быстр, как ветер, как туман, сползающий с гор. Я буду мчаться весь день и всю ночь без остановки, мне не нужен ни сон, ни отдых».
— Но как же так? Это очень сложно, это невозможно. — Девушка обняла агиски за морду и погладила его по большому широкому лбу.
— Что невозможно? — спросила Алессия. Друзья ходили за королевой по пятам, как приклеенные, но она этого не замечала.
— Арейон говорит, что он может добраться до Анории быстрее, чем обычный гонец.
— Он с тобой говорит? — Мерилин недоверчиво взглянул на нее.
— Да, но не вслух, а ощущениями и образами, — пришлось пояснить королеве.
— Но ведь это — шанс спасти Эсилию! — воскликнула воительница, радостно глядя на друзей.
— Но ведь это очень сложно, это может стоить ему жизни, на такое никто не способен. — Ее величество попыталась спиной загородить своего коня. Учитывая разницу в размерах, ей это не особо удалось.
— А разве ты не рисковала своей жизнью и не лезла в самое пекло ради страны? — невинно заметил менестрель, с брезгливым выражением на лице пытаясь вычистить грязь из-под ногтей. — Причем, заметь, это не фигуральное выражение. Жар этого пекла мы все испытали на собственной шкуре.
«Но зачем тебе? Ведь Эсилия — не твоя родина, и мой народ тебе — чужой». — Эйриэн было очень жалко последнего из оставшихся в живых агиски. Она понимала, что путь до столицы может стать для него последним.
«У меня больше никого нет, кроме тебя. А я так долго живу здесь, что Эсилия стала моей второй родиной. Нельзя все время существовать так, будто тебя ничего не касается, в жизни всегда должна быть цель. Я устал быть один, я устал оттого, что мне ничто не дорого и никто не нужен. Если уж умирать, то так, чтобы мое имя осталось в чьей-то памяти. Ради тебя я готов рискнуть». — Агиски, не мигая, смотрел на нее серыми жемчужинами своих огромных глаз.
— Хорошо, — сдалась королева. — Будь по-вашему. Она последовала примеру маэстро, который покинул их несколько стрелок назад, и тоже вскочила на коня.
— Подождите! — окликнул их Соловей. Он подскочил к своей лошади, снял с седла притороченный мешок с едой, который им презентовал Пирин, и протянул эльфийке. — Там осталось кое-что съедобное и вино. Я подумал, что даже если оно придает мужскую силу, тебе это не сильно помешает, а так хоть будет что попить в дороге.
— Спасибо, — тепло поблагодарила его королева.
— Сельба, постой! — Алессия бросилась к подруге. — Береги себя, мы постараемся нагнать тебя в кратчайшие сроки.
— Хорошо, — привычно кивнула Эйриэн.
— Береги себя, сестренка. — Мерилин хлопнул Арейона по крупу, и тот мгновенно сорвался с места.
Дорогу до столицы эльфийка запомнила, как один сплошной кошмар.
Агиски мгновенно перешел на свой привычный бег. На такой скорости он мчался в самом начале их знакомства по дороге в Ватон.
Стион они проскакали за несколько стрелок, перед глазами Эйриэн проносились с немыслимой скоростью стены домов, вывески, окна, люди, фонари, деревья, заборы. Она не успевала следить за тем, что видела, весь город превратился в сплошной калейдоскоп, который беспрестанно вращался. Стражники, стоящие на южных воротах, даже не успели понять, что произошло, когда Арейон серым вихрем промчался мимо них.
Лес за пределами города слился в одну бесконечную зеленую стену. У королевы заложило уши, скорость была такой, что ветер, свистящий в лицо, уносил с собой весь воздух. Королева сжала зубы, постаралась дышать чаще и глубже и вскоре поняла, что задыхается. Но агиски не остановила.
«Я вытерплю, я все вытерплю, — сказала она себе. — Главное — успеть, главное — вовремя домчаться».
Вдохи получались через раз, когда легкие начинали разрываться от боли, слезы текли из глаз, но она продолжала упорно молчать.
О том, что наступила ночь, Эйриэн догадалась, лишь когда вокруг нее сгустилась темнота. Она не могла видеть, как садилось солнце, как сумерки постепенно окутывали каждое дерево в лесу, для нее мир сузился до конской шеи Арейона. Это было единственное, что она видела, все остальное было мглой, которая лишь меняла цвета. Пришедшая ночь не принесла с собой облегчения. Ветер дул с прежней силой, но теперь он еще стал и пронзительно холодным. В обнаженную кожу впивались мелкие острые иголки. Эльфийка даже не представляла, что можно так замерзнуть жарким эсилийским летом. У нее было ощущение, что на бровях и ресницах выступил иней. Но даже этого она не могла бы сказать с точностью. От недостатка воздуха, от усталости и утомительного мельтешения перед глазами королева постоянно впадала в забытье, среднее между сном и безумием.
Видения возникали сами собой. Только она собралась подумать о судьбе Эсилии, как перед глазами возникла картина: ее родители сидели в большом тронном зале на балу. Они улыбались, смеялись, а потом встали и пошли танцевать. Они кружились в танце, и мир вокруг Эйриэн кружился вместе с ними.
«Берегись кошек и невест», — зловеще прошептала всклокоченная страшная Виола. У нее было платье баньши. Она делала шаг, и белесая кожа открывала не менее белесые старческие ноги с полупрозрачной пергаментной кожей.
«Живи, прошу тебя, живи!» — кричал Литавий, вливая что-то теплое и красное, как его глаза, ей в рот.
«Ты же знаешь, в Гаэрлене будут против этого брака», — насмешливо произнес Мерилин, и эльфийка увидела себя под руку с маэстро Даниэлем. Они склонились перед женщиной в блистательном роскошном платье, восседающей на великолепном троне. Эйриэн не успела поднять голову, чтобы рассмотреть лицо незнакомки.
«Цветы так легко ломаются под стальными сапогами». — Дэрк Таупар улыбался своими тонкими губами и обрывал лепестки с маргаритки, которую держал в руках.
«Не верьте непроверенным слухам», — таинственно изрек король Вельтиас, и его глаза заслонили мир, но тут же осыпались почерневшими свернувшимися кленовыми листьями.
«Что тебе здесь надо?» — прорычал, булькая кровью из раны на горле, тот, кого раньше звали Яном. В волчьих лапах он сжимал огромный разделочный кухонный нож. Королева заслонилась от него невесть откуда появившимся в ее руках Черным Змеем, но меч внезапно ожил и, извернувшись, зашипел, вытягивая длинный раздвоенный язык. Меч стремительно выбросил вперед тело, пытаясь достать и укусить прямо в лицо, но девушка испугалась и выронила его. Выпав из рук, Змей растаял в воздухе клочком тумана.
«Ну что еще может подарить такая кровожадная раса, как орки?» — Коул до костей обрезал крылья гаэрленским почтовым голубям огромными садовыми ножницами.
«Береги себя», — просил Николо, отправляя в рот вместо привычных леденцов густые капли крови, они лопались у него на губах и стекали по белоснежной бороде алыми струями.
«Эйриэн, у меня для тебя кое-что есть». — Антуан протянул руки, чтобы повесить на шею королевы медальон в виде пульсирующего огонька шаманского заклинания. Огонек шипел и шептал, и эльфийка поняла, что на самом деле уже давно слышит этот непрекращающийся шепот, а возможно, она слышала его всю свою жизнь, только не замечала. Вокруг нее вспыхнули тысячи таких же маленьких огоньков. Они пылали, плыли и кружились вокруг нее, завлекая в какой-то непонятный завораживающий танец. И каждый из них шептал на непонятном языке, и шепот превращался в крик, в котором невозможно было разобрать ни слова. И королева поплыла вслед за огоньками, сливаясь с их потоком, становясь одной из них.
«Удачной дороги! Береги ее, Арейон!» — Голос вечно-живущего прозвучал в оглушительной мешанине звуков на удивление звонко и четко. Глубокие, словно колодцы, глаза вспыхнули ослепительными алмазами, на их дне королева увидела что-то до боли знакомое. То было море, море зелени.
«Эйриэн, Эйриэн очнись! Эйриэн, что с тобой? Пожалуйста, очнись, приди в себя!» — Если бы агиски мог, он бы кричал, но он не мог, поэтому громко шептал, но что это были за божественные восхитительные звуки — совсем не похожие на то, что девушка слышала несколько мгновений назад. То был плеск волн, а море зелени перед глазами — колышущиеся ветви эсилийского леса.
— Я здесь, все в порядке, Арейон, — прохрипела эльфийка. Только сейчас она поняла, что во рту у нее суше, чем в полуденной знойной пустыне. Королева погладила коня по шее, успокаивая. От былого кошмара не осталось следа, будто кто-то милосердно стер весь этот бред из ее памяти. Как она ни старалась, не могла вспомнить ничего, да не особо-то и хотелось.
«Я только недавно заметил, что ты без сознания, и сразу же остановился», — прошептал агиски.
«Спасибо, но теперь мне уже лучше». — Говорить было выше ее сил. Язык во рту распух и не желал ворочаться. Тут-то Эйриэн вспомнила о подарке хозяина «Вдовушки», который ей заботливо передал Мерилин. Вино оказалась очень вкусное, оно не только избавило от жажды, но и, как обещало, придало сил. Девушка сделала пару глотков и поняла, что способна свернуть даже Драконовы горы голыми руками.
— Арейон, а почему мы все еще стоим на месте? — спросила она с наигранным возмущением.
Конь весело заржал, мотнул головой и вихрем сорвался с места. У Эйриэн вновь захватило дух, но организм способен привыкнуть ко всему, даже к бешеному бегу агиски. Она больше не ощущала такого ужасного дискомфорта, как в первый раз, и не впадала в забытье. Она даже придумала себе игру и пыталась рассмотреть хоть что-то в постоянном мелькании вокруг себя. Иногда ей удавалось выхватить взглядом ветку, росшую у самой дороги, или часть куста, но такое случалось не часто, а один раз увидела перекошенное от изумления человеческое лицо. Интереснее всего было наблюдать за облаками: они плыли по небу необычайно быстро, как корабли с наполненными ветром парусами. На такой скорости королева еще никогда не мчалась.
А еще она была благодарна своему другу, не пожалевшему для нее своего любимого напитка, от которого в обычное время он не отказался бы за все золото Эсилии.
«Скоро будет Файан», — предупредил агиски.
«Здорово! — подумала эльфийка и взглянула на солнце. Оно было в зените. — С такой скоростью мы доскачем до столицы через два дня, и у нас будет еще целый день в запасе», — обрадовалась она.
Но города она не увидела, да и их в городе никто не увидел. Просто по улицам пронесся серый вихрь и исчез в лесу. Суеверные жители, видевшие его, сразу вспомнили жесты, отворачивающие зло, и делали их все сразу, независимо от вероисповедания и расы. Пьяница Жуль клялся потом, что видел в странном вихре наездницу верхом на коне, сотканном из тумана, но его засмеяли. Предсказательница нагадала, что такой знак — не к добру и несет с собой голод, разрушения и эпидемии.
Но об этом Эйриэн узнала много позже. Для нее Файан стал лишь серым пятном в бесконечной зеленой мути перед глазами.
День начал клониться к закату, и эльфийка поняла, что к ночи у нее разболелось все тело. Действие вина уже давно выветрилось, зато вернулась усталость. Как бы ни были хороши такие напитки, их магические свойства терялись, как только этэн трезвел, а королева даже толком и заметить не успела, что пьяна.
Но агиски не знал усталости, он все несся и несся вперед без остановки, не нуждаясь ни в еде, ни в питье. Казалось, что его силам нет конца, а королеве под исход дня начало казаться, что не будет конца их бешеному бегу. Что, если агиски так и будет мчаться до скончания дней и никогда не остановится? Что, если мир на самом деле не существует, а есть только небо и это бесконечное мелькание перед глазами, которое с наступлением сумерек сменило зеленый цвет на бурый, а потом — на серо-черный?
Девушка не собиралась спать, но постепенно начала клевать носом и провалилась в сон. На этот раз обошлось без кошмаров и видений.
Утро встретило ее все тем же мельтешением, только сегодня Эйриэн смогла рассмотреть гораздо больше деталей, чем вчера. Все же силы у агиски оказались не бесконечными.
«Арейон, если ты устал, мы можем сделать привал». — Спрашивать про себя было намного удобнее, голос все равно относило ветром, к тому же она вновь хотела пить. Чудодейственное вино закончилось, поэтому не оставалось ничего другого, кроме как пить воду из фляжки. О еде королева не думала вовсе. Главное — добраться до дворца, а там и поесть можно будет.
Агиски наперекор ее предложению, наоборот, прибавил скорости, показывая, что нисколечко не устал. Через какое-то время девушка опять заметила, что скорость его бега упала, но на этот раз она смолчала, чтобы лишний раз не давать Арейону повода для беспокойства. Только предупредила: «В Ватоне нам нужно будет остановиться».
«Хорошо», — ответил он ей, не замедляя бега.
Их скорость все еще оставалась невообразимой, наверное, с такой и драконы не летали. Эйриэн убеждалась в этом каждый раз, когда по дороге им попадались путники. Теперь она могла их увидеть. Даже конные всадники, по сравнению с ними, двигались, как замученные муравьи, а всякие повозки и кареты вообще перемещались не быстрее беременной улитки.
Эльфийка перестала мучиться от утомительной мешанины перед глазами и недостатка воздуха, в голове прояснилось, и проснулся голод. Она повернулась, чтобы достать мешок с едой, и с досадой обнаружила, что где-то умудрилась его потерять. Неудивительно — с их-то скоростью. Пришлось отвлекать себя различными мыслями, чтобы приглушить чувство голода.
Первая мысль, конечно, была: когда же во дворце завелся предатель и кто он такой. Эйриэн казалось, что тот бред, который она видела позапрошлой ночью, был неспроста, и если бы ей удалось вспомнить хоть что-то, то она уже сейчас знала бы, кого ей надо опасаться. Но как только она пыталась выудить из памяти хоть крупицу воспоминания, перед глазами начинали плясать красные круги, солнечные зайчики, и жуткая боль пронзала голову от висков до затылка.
«Арейон, я что-нибудь говорила тогда, когда бредила?» — Она наконец сдалась и попыталась воспользоваться помощью товарища.
«Нет, ты вообще ничего не говорила и почти не дышала, это-то меня и насторожило».
Агиски тоже не сильно ей помог.
«Подожди-ка, я тут вспомнил кое-что, — встрепенулся конь. — Еще от тебя исходило тепло, как тогда, когда мы спасались от пожара».
«Шаманское заклятие?» — удивилась королева.
«Да, похоже. Только на этот раз оно само по себе перестало действовать».
В связи с этим заявлением вопросов в голове у эльфийки прибавилось.
«Арейон, а ты знаешь что-нибудь о шаманстве?»
«Немного. В эру Зимы такой магии еще не существовало. Она пришла к нам позже, с наступлением эры Весны. Не каждый мог ей обучиться, но у одного народа это все-таки получилось, прижилось, и они смогли не только преуспеть в шаманстве, но и усовершенствовать его».
«Что это за народ?» — не вытерпела девушка.
«Орки. Орки весны и их потомки — те, кто сейчас проживает на территории страны, называемой Пошегретом, и на темной земле, у которой нет названия, и в других странах, но они находятся далеко отсюда, в северных землях».
«Я — не орк! — Уж в чем в чем, а в этом Эйриэн была уверена, как в том, что деревья растут из земли, дождь падает с неба, а не наоборот. — И никакой примеси орочьей крови во мне нет!»
И тут эльфийка опешила от собственного предположения: «А что, если во мне течет орочья кровь? Иначе как бы я могла воспользоваться шаманством? И Мерилин, когда услышал об этом, тоже на меня смотрел как-то странно, как на чумную, и потом даже напиться решил».
«Я немного знаю об этой магии, но я слышал, что в ней есть заклятия, которые могут оставлять после себя след, способный привести того, кто это заклинание наложил. Возможно, что ты столкнулась с чем-то подобным».
Это немного облегчило душу королевы, но все равно, еще многого не объясняло: «Тогда почему за нами до сих пор нет погони?»
Кажется, агиски засмеялся: «А пусть они попробуют нас догнать! Народы эры Зимы еще многое могут показать весенним и летним выскочкам. Прости, я не тебя имел в виду».
«Да, ничего, я не обиделась, понимаю. Если ты так много знаешь, тогда объясни, откуда у меня взялись способности к шаманству?»
«Этого я тебе объяснить не могу, моих знаний недостаточно».
«Крок!»
Ее величество всегда начинала злиться, когда чего-то не понимала, а сейчас она вообще ничего не могла понять, да еще и есть хотела, как стадо неодомашненных вивернов. В общем, королева была злее всех злых этэнов в Иэфе, вместе взятых. Головоломка с разрозненными разноцветными картинками никак не желала собираться в понятный узор. И как бы ни вертела в голове Эйриэн кусочки мозаики, вместо результата получала только головную боль в придачу к голоду и злости.
«Николо точно сразу все поймет, нужно только добраться до Анории и рассказать ему все, что я знаю». — Она ограничилась этой мыслью, оставив тайны до лучших времен.
Миновал полдень, а до Ватона они еще не доехали. Королева забеспокоилась, но ничего не сказала агиски, понимая, что тот и так скачет во всю силу и что быстрее никто бы не смог мчаться, даже, наверное, ветер.
В городе они оказались только вечером.
«Нам надо к башне магов». — Эльфийка решила, что лучше рассказать все сразу Сольду. Уж он-то точно сумеет в кратчайшие сроки связаться с гномами, если маэстро это все-таки не удалось.
«Я плохо знаю Ватон, но если ты сейчас вспомнишь, как проехать до башни, мне будет легче сориентироваться».
Девушка закрыла глаза и послушно представила себе дорогу до нужного места.
В городе агиски домчал ее прямиком до башни магов. Эйриэн спрыгнула и в то же мгновение рухнула на землю — ноги затекли от постоянной скачки. Но времени раскисать не было. Она поморщилась, схватилась за седло, рывком подтянулась и встала на ноги. Шаг, другой, на третий она уже бежала.
— Сольд! — Королева, никем не остановленная, распахнула двери в покои мага. — Сольд, случилось страшное…
Старый остановил ее дальнейшую речь жестом:
— Я уже знаю. — И кивнул в сторону, где стоял гном, которого она поначалу не заметила. То был сам Голин Серобородый — глава клана Стальной кирки. Как и Старый, он был полукровкой, потому и борода у него была серой.
— Ваше величество, — поклонился глава клана, — это дело нашего племени — сторожить Драконовы горы, я прошу вас позволить нам самим решить эту проблему.
— Я думаю, никто не справится с этим лучше, чем гномы, — так же вежливо ответила эльфийка, на этом ее следование этикету закончилось. — Голин, давай без реверансов, вспомни, что мы с тобой в одной пещере ночевали и из одной бутылки пили и при этом орали… ты сам помнишь. Так вот, горы — ваши. Завалите этот ход, чтобы и пикси не проскочил. Ясно? И еще нам понадобятся воины. Всех, кого можешь, веди к этому проходу, но в бой не вступайте, пока не поступит приказ из столицы. Ясно?
Гном послушно кивал на все приказания королевы.
— Голин, если они пройдут, у нас мало шансов. Почти все наши войска стянуты к границе, маги — там же. Никто даже подумать не мог, что враг отыщет эту лазейку. Если подмога и прибудет, то не раньше, чем через пять — десять дней. От Драконова хребта до Анории день пешего перехода, мы не допустим, чтобы столица была захвачена, но тот, кто захватит столицу, — захватит государство, а мы не можем этого допустить.
— Я понимаю, Сельба, — хмуро свел брови глава клана. — На самом деле я уже послал туда ребят, но прохода еще нет, и горы не могут сказать нам, где он появится. Горы всегда говорили с нами, а теперь вот молчат. — Кустистые брови гнома и вовсе срослись в одну линию.
«Шаманство». Эйриэн уже начала ненавидеть это слово, оно постоянно вставало ей поперек дороги.
— А за воинов ты не беспокойся — пришлем и будем ждать приказа, мы хоть войн давно не ведем, но помним, что без приказа лучше никуда не соваться, начальство лучше знает, где надо быть простому солдату.
— Спасибо, Голин. — Королева бы, наверное, даже улыбнулась, если бы ситуация не была столь плачевной.
— Да чего уж там, — махнул рукой гном, — себя защищаем, жен и детей своих. С темными нам житья не будет, а ты у нас королева хоть куда, за тебя и умереть не страшно, особенно после того, как мы вместе тогда… Ну ты помнишь.
— Помню, — эльфийка все-таки не смогла сдержать усмешки, — я все помню.
— Сольд, — обернулась она к магу, — пусть воины и маги собираются возле Рощи единорогов. Враги все равно не смогут обойти ее стороной. Всех жителей пригорода согнать под стены крепости, часть войска оставить здесь, ополченцам раздать оружие, объяснишь ситуацию мэру и военачальнику, они лучше тебя знают, что делать, но главное — чтобы город был готов к обороне и длительной осаде и чтобы пострадало как можно меньше народу. Дай мне лист какой-нибудь, я его быстренько подпишу, остальное допишешь сам, мне торопиться надо, я могу не успеть в столицу. А эти бюрократы без бумажки могут и не поверить.
— Мы послали весточку в Анорию, — сказал со своего места Голин.
— Это хорошо, но я тоже должна быть там.
— Тебе помочь чем-нибудь? — спросил маг, протягивая ей бумагу и чернильный набор.
— Пить хочу, — пожаловалась девушка. Расписалась она быстро, а вот с королевской печатью пришлось повозиться — сургуч почему-то все никак не желал растапливаться. Зато за это время Сольд успел отыскать у себя в кабинете бутылку вина и протянул его Эйриэн:
— На, держи, тебе на пользу будет.
Она приняла презент и все-таки рассмеялась — на бутылке красовалась знакомая надпись «Придает сил», причем почерк был тот же, что и на подаренной Пирином.
— Спасибо, мне надо торопиться. Увидимся, — крикнула она уже в коридоре.
— Нам тоже надо торопиться, — поднялся Сольд. Донести новости до глав города он собирался лично.
— Да, торопиться необходимо, — подтвердил Голин, выходя из покоев друга.
— А теперь — в столицу! — Эйриэн вновь сидела на спине Арейона.
И вновь была скачка через лес, но на сердце стало чуть-чуть поспокойнее, потому что уже не она одна знает о нависшей угрозе, потому что ее подданные готовятся к войне, а гномы прочесывают горы и только и ждут, когда же враг высунет свою подлую голову, чтобы скинуть на нее огромный тяжелый валун. По крайней мере, так думала эльфийка, она не представляла, как еще можно остановить орков.
И только теперь она наконец поняла, что поступила правильно, по зову сердца ввязавшись в эту сомнительную авантюру. Ведь если не это, то сейчас бы никто не знал о том вероломном шаге, который приготовил для Эсилии Пошегрет. И если бы не ее друзья, которые все это время были рядом и помогали ей: Алессия, Мерилин, Арейон, Литавий…
Девушка вспомнила горящий рубиновый взгляд вампира, его огромные черные крылья за спиной, полет над Подберезовиками, цветы, ароматным водопадом сыплющиеся на нее сверху, и ей показалось, что все должно непременно закончиться хорошо. Гномы завалят проход в горах вместе со всеми врагами, орков на границе победят и отбросят обратно в Пошегрет. Оставалась только самая неприятная часть во всем этом заговоре — узнать, кто же во дворце оказался предателем.
«А может, и нет его, этого предателя, просто несчастливое стечение обстоятельств, ведь чего только в жизни не происходит, и не такое может случиться», — успокаивала себя Эйриэн и сама себе не верила. Чутье королевы тоже кричало о том, что предательство было и что когда она узнает, кто же изменник, это будет ударом в сердце.
Ночь наступила быстро. Не успели они выехать из города, как сумерки сгустились и поглотили мир. Королева, продолжая размышлять, случайно глянула вниз и обомлела. Копыта Арейона потеряли свою форму и размазались в туман, да и сам он начал становиться прозрачным. Сквозь его тело уже можно было разглядеть дорогу, по которой они скакали.
«Арейон, что это?» — воскликнула Эйриэн. Она и сама понимала, что агиски умирает, потратив все свои силы на этот безумный бешеный путь, и слезы навернулись на ее глаза. Да как же она раньше не заметила! Надо было взять в Ватоне новую лошадь, а его оставить на попечение Старого.
«Ничего, малышка, ничего со мной не происходит. Я доскачу, мы доскачем, и все будет хорошо, я смогу спасти хоть кого-то, я не просто так положу свою жизнь. Только обещай мне, обещай, что Мерилин сложит обо мне песнь и будет петь ее везде, где только сможет. Только пусть он не называет меня кельпи, я — агиски, и память о нашем славном народе должна остаться в веках. Мерилин будет жить долго, значит, нас тоже будут помнить долго. Обещай мне».
— Я обещаю! — громко выкрикнула эльфийка, холодный ветер все же выбил слезы из ее глаз, а может, то был и не ветер вовсе. — Я обещаю тебе, что Соловей сложит песню и будет петь ее каждый раз, хоть тысячу раз подряд без остановки, и еще я обещаю, что ты ее услышишь.
«Я что-нибудь придумаю, я должна что-нибудь придумать». Мысли метались в голове, как перепуганные птахи в тесной клетке, они сталкивались, мешали друг другу, и на ум, как назло, ничего путного не приходило. Но одна мысль показалась Эйриэн разумной.
— Послушай, Арейон, Старый Ватона дал мне магическое вино, оно придает сил, если ты выпьешь его, оно поможет, я знаю, я сама его пила недавно.
Но агиски лишь рассмеялся: «Магическое вино, заколдованное расами лета… Помнишь, что говорил Литавий про магию крови? Чем старше раса, тем больше в ней магии. Бутылка этого вина для меня будет каплей в море. А бочки случайно не завалялось?»
— Нет, — вконец расстроилась девушка.
«Жаль, вот бочку бы я выпил». — Кажется, агиски действительно было жаль.
— Тогда я знаю, что сделать! — вспыхнула у нее мысль. — Я спрыгну, я не хочу никуда ехать.
«Что за глупости, никуда ты не спрыгнешь», — упрямился конь.
— А вот и спрыгну! — Девушка схватилась за седло и поняла, что больше не может пошевелиться.
«Я же сказал, что не спрыгнешь», — довольно прошелестел агиски.
— Ну Арейон, пожалуйста, давай остановимся, давай ты отдохнешь, ведь ты же убьешь себя, — взмолилась девушка. Она смотрела вниз и видела, что ноги агиски утопают в тумане уже до самого брюха, гриву сносило ветром, казалось, что ее друг тает, словно облако под жарким солнцем. — Прошу, не губи себя! — Она закусила губу, но все равно не смогла сдержать слез жалости.
Агиски молчал, упорный в своем желании загнать себя до смерти.
Королева представила, как бы на ее месте поступил Николо. Она вспомнила кое-что из его уроков и решила попробовать.
— Хочешь себя загубить — пожалуйста, но руки-то мне освободи. Я пить хочу.
Мгновение — и она смогла шевелить руками, но и только — вредный конь не доверял своей наезднице.
Эйриэн сама выпила вино и обняла Арейона, закрыв глаза. Избыток магии разлился в крови, и эльфийка стала передавать его коню, ее ладони засветились.
«Что ты делаешь?» — удивился агиски.
Но ее величество молчала, боясь прервать контакт.
«Не делай этого, твоих сил не хватит, чтобы вернуть мне магию! Я вычерпаю тебя всю без остатка, и мне все равно будет мало. Так мы погибнем оба». — Теперь настала очередь агиски уговаривать эльфийку, не менее упрямую, чем он сам.
«Пусть», — со вздохом подумала она.
Эйриэн чувствовала, как жизненные силы вытекают из нее, как вода из кувшина, и вливаются в Арейона. Ладони, обнимающие коня, были теплыми, а ноги уже похолодели.
«Мы доскачем, обязательно доскачем, а там Старый придумает, как нам помочь. Он очень умный и много чего знает. А если он не сможет ничего придумать, то ему поможет Николо. Это мой главный советник, он еще умнее Старого».
«А как же они узнают новости, которые мы им везем?»
«У меня есть послание, Ивэн его найдет и сразу же все узнает. Нам надо только доскакать». — Силы совсем покинули королеву, все тело похолодело, тепло уходило вместе с магией. Когда эльфийка почти потеряла сознание, на ее груди внезапно вспыхнул огонек — заработал амулет, который ей подарил Антуан перед отъездом. А она про него совсем забыла. Амулет вернул тепло жизни Эйриэн, сам он жегся, как уголек, но вскоре и его действие стало понемногу затухать. Легкий холодок пробежал по спине, только королева не желала отпускать шею Арейона, продолжая бороться за него. И тут случилось невероятное, такое, что, наверное, даже сам Антуан не предвидел: амулет начал поглощать энергию из леса вокруг и отдавать ее хозяйке.
Потом эту дорогу назовут Дорогой смерти. И неспроста.
Лес высыхал, когда они мчались мимо, так же, как высохла полянка вокруг того места, где мантикора чуть не зарезала Эйриэн. Листья на деревьях сворачивались, скукоживались и тут же облетали серым пеплом, кора трескалась, а сердцевина моментально превращалась в труху. Трава рассыпалась в пыль, мертвые птицы падали в полете, устилая тропу жалкими взъерошенными трупиками. Земля становилась песком, ручьи — болотцами, бугры с цветами — мертвыми курганами. Что-то черное и большое, крупнее птицы и темнее ночи, летело рядом с путниками, словно вестник смерти.
Больше века ничего не росло на Дороге смерти, не вили гнезд птахи, оббегало стороной зверье, объезжали за милю путники. Суеверные люди считали это место проклятым, но для Эсилии эту дорогу было бы честнее назвать Дорогой жизни, потому что неизвестно, что случилось бы, если бы агиски и эльфийка не достигли цели, к которой стремились вопреки всем обстоятельствам, напастям и врагам. Ценой этому было серое пепелище там, где когда-то звучали трели птиц и колыхал свои ветви зеленый лес.
«Доехать, доехать, доехать», — шептала Эйриэн про себя как заклинание, закрыв глаза, вжавшись в шею Арейона. Она была проводником между жизнью, отдаваемой лесом, и жизнью агиски. Она чувствовала напирающий поток чистой необъятной магии, такой, что он разорвал бы ее на части, если бы его не контролировал амулет. Королеву бросало то в жар, то в холод, как тогда, когда они убегали от орков, только теперь это было еще хуже. Ноги и руки выворачивало наизнанку, волосы встали дыбом, магия трещала на кончиках пальцев, готовая в любой момент сорваться мощным заклинанием, любым из тех, что было ей известно. Эльфийке казалось, сейчас она настолько наполнена могуществом, что способна разрушить весь мир одним только взглядом, одним только звуком, одним движением пальца. Поэтому она боялась взглянуть, сказать, пошевелиться. Сколько это продолжалось, она не знала, но закончилось в один миг — амулет треснул, камень не выдержал напора магии и раскололся.
Только теперь Эйриэн позволила себе открыть глаза. Светало. Прямо перед ними вставали из утренней дымки до боли знакомые стены Анории. Еще никогда в своей жизни королева не была так рада их видеть, как сейчас.
«Арейон, ты слышишь? Арейон, мы сделали это, мы доскакали, мы успели!» В этот раз она плакала слезами радости и счастья.
Стражник у ворот приветствовал ее величество взмахом руки, но он так быстро исчез из поля ее зрения, что она не успела ответить. В городе еще никто не знал, что через пару боев будет объявлено военное положение, что к дворцу будут стекаться толпы добровольцев и ополченцев.
