Глава тринадцатая
Бой у реки Смородинки и что из этого вышло

Листик вспоминала те события, но это не мешало ей внимательно слушать губернатора Тронска. А граф де Норлэс, вполголоса говорил, обращаясь к лейтенанту Гильемо:

- …вот поэтому герцог и увеличил свою дружину почти в три раза. Конечно, с вами его солдаты не идут ни в какое сравнение, но такой многократный перевес в живой силе… Они просто задавят вас своей массой! В замке вам тоже отсидеться не получится, герцог не уйдёт, осады не снимет, да и не нужен ему замок, по крайней мере, сейчас. Его цель — захватить перевал. Он запрёт Лэри в замке и завладеет перевалом, потом подаст прошение королю о передаче ему контроля над всем старым имперским трактом, мотивируя это тем, что барон Дрэгис неспособен его как следует охранять. Совет пэров поддержит герцога, так что перевал ему отдадут. А когда об этом будет издан королевский указ, сделать ничего уже нельзя будет.

— Получается, что герцог хочет захватить только дорогу и перевал, а защищать границу он милостиво оставит командиру и нам, — хмыкнул Гильемо.

— Именно, — согласился де Норлэс, — снимать сливки — брать пошлину с купцов — будет герцог, а драться с нежитью и тварями, спускающимися с гор, по–прежнему будете вы. Вторжение, я думаю, начнётся сразу после окончания ярмарки.

— Нам надо срочно предупредить командира! — забеспокоился Гильемо. — Полковник, вы можете организовать охрану наших селян? Я и мои бойцы немедленно отправимся назад!

— Ваш отъезд может спровоцировать Вэркуэлла начать раньше, даже если вы предупредите Лэри, то всё равно он не успеет подготовиться, как можно подготовиться за столь короткое время?

Гильемо задумался и растерянно посмотрел на Листика, девочка кивнула:

— Граф прав, мы не успеем предупредить, если поедем как обычно. Да и наших селян оставлять беззащитными не стоит, ты не успел, когда дружинники этого герцога хотели Вильму обидеть!

Листик с укоризной посмотрела на лейтенанта, тот хоть и понимал, что девочка права, стал оправдываться:

— Но, Листик, нас всего десять, а селян приехало как никогда много, да и говорил я им — торгуйте в одном месте, нет же, по всему рынку разбрелись.

— Их можно понять, — встал на сторону селян Реджил де Норлэс, — каждый товар продаётся в своих рядах. Нет, в другом месте торговать не запрещено, просто там его искать не будут. Даже самый хороший товар не продашь, если на него нет покупателей.

— Ага, — кивнула Листик, — это точно! Или надо чтоб был такой товар, что в любом случае внимание привлечёт.

— Да, баронесса, ваша шкура гарымзы нигде не затеряется, — усмехнулся де Норлэс, показывая, что понял, кто сыграл основную роль в охоте на гигантскую змею. Листик ничего не сказала, просто склонила голову в знак признательности за оценку её заслуг, тем самым не подтверждая, но и не опровергая догадку графа. Де Норлэс счёл свою задачу выполненной — он же предупредил о замыслах герцога Вэркуэлла, хоть и сделал это так, что его предупреждение оказалось бесполезным, о чём и высказалась Листик, когда граф удалился.

— Понимаешь, Листик, он ведь и этого мог не делать, да и если бы он послал к генералу гонца. — Гильемо, как и остальные норвеи–ветераны, называл своего командира не бароном, а по старой памяти — генералом или командиром. — Это бы вызвало подозрения Вэркуэлла, а ссориться с фактическим правителем севера Реджилу не с руки.

— Но, Гильемо, северные баронства не подчиняются этому надутому герцогу! — возмутилась Листик.

— Да, но они слабые, борьба с предгорной нежитью, да и с той, что спускается с гор, отнимает много сил, к тому же объединить их некому. Ну а герцог подмял под себя практически весь север, остальные владетели, те, что защищены нашим и другими приграничными баронствами, пляшут под его дудку, — сказал лейтенант. Листик захихикала:

— Они что собираются и танцуют? А герцог им на дудке играет?

— Листик! — Гильемо укоризненно посмотрел на рыжую девочку. — Ты как маленькая! Так только говорится, это означает, что они заглядывают ему в рот…

— Что вот так берут и заглядывают? Все вместе или по очереди? Лучше бы они танцевали!

— Листик! — покачал головой лейтенант. — Нам надо решить что делать, а не…

— Ага, — Листик кивнула, став серьёзной, — ты со своими бойцами останешься здесь и будешь по–прежнему охранять наших селян. Будешь делать вид, что ничего не знаешь! Отца предупрежу я, моего исчезновения не заметят, а если и заметят, решат — что может одна девочка, да ещё без лошади. Ты бы что подумал?

Гильемо пожал плечами, показывая, что Листик задумала совершить невыполнимое, и попытался возразить:

— Даже если ты предупредишь генерала, не будет ли это поздно? А десять умелых воинов будут не лишними в предстоящем бою!

Девочка улыбнулась и сказала:

— Десять твоих бойцов особой погоды не сделают, даже если вы будете драться как львы, я имею в виду всю дружину, вас просто затопчут, силы слишком не равны, ты же слышал, что говорил граф. Тут нужна другая тактика.

Гильемо недоуменно посмотрел на девочку, какая тут может быть тактика? Он понимал, что бой, если он будет, а состоится он обязательно, станет последним для старого генерала и его дружины — ни де Гривз, ни его норвеи уступать, а тем более сдаваться, не будут. Но другого лейтенант себе представить не мог. Листик покачала головой:

— Ты правильно думаешь — отец и его дружина не уступят, бой будет, но не такой, как ты привык, и уж совсем не такой, как представляет себе тот надутый герцог. Через час, ну, через полтора, увидишь почему. А я буду в замке сегодня до полуночи, уйду, когда хорошо стемнеет.

Лейтенант не то, чтоб поверил девочке, но та говорила так уверенно, что вполне возможно, подумал он, она сможет каким-то образом повлиять на исход сражения, тем более что её магические возможности достаточно велики, но всё же — добраться так быстро до замка и предупредить командира… Гильемо высказал свои сомнения:

— Листик, я понимаю, ты сильная волшебница, может даже могучая, но летать-то ты не умеешь! Как ты доберёшься до замка? Да ещё так быстро? Давай я тебе хоть двоих воинов выделю в сопровождение…

Листик покачала головой и, заулыбавшись, сказала:

— Гильемо, думаю, тебе об этом можно знать. Уже темнеет, через час увидишь. А пока, закажи ещё молока!

Лейтенант с девочкой разговаривали почти шепотом, и хоть они сидели за общим столом, их никто не слышал. Когда Гильемо заказал ещё одну кружку молока, в сторону девочки посыпались обычные шуточки. Листик в ответ показала язык, сначала обычный, а потом раздвоенный, ещё и зашипела для убедительности. Сторонний наблюдатель решил бы, что ничего и не произошло, просто лейтенант баронской дружины отчитал одну из селянок, а потом, сжалившись, заказал ей кружку молока, а она вместо благодарности продолжила свои шалости, вполне обычные для представителей народа леса. А такой наблюдатель был, серый человечек с неприметной внешностью, дождался, когда посетители начали расходиться — завтра был очередной базарный день, ярмарка-то ещё не закончилась, и стараясь быть незамеченным улизнул из таверны.

Листик попросила Гильемо проводить её, но она, поднимаясь по лестнице, не свернула в коридор, где была комната Сильмы и её детей, девочка пошла дальше. Лейтенант хоть и удивился — чего это Листик собралась делать на чердаке, но не подал виду, а вот когда они вылезли на крышу, скрыть удивления уже не смог.

— Не лезь дальше, а то упадёшь, — остановила девочка Гильемо у большого слухового окна. Листик стянула с себя платье и передала изумлённому лейтенанту: — На вот, спрячь у себя, дома отдашь. И никому не говори, что видел, понял? А когда будут спрашивать где я, скажешь, ушла с караваном купцов, ну тех, что к перевалу идут.

То, что произошло дальше, повергло лейтенанта в шок — девочка легко взбежала на конёк крыши и её силуэт размылся. На месте исчезнувшей Листика стоял дракон! Вернее дракончик, уж очень он был маленьким. Маленьким по сравнению с другими драконами, а так — в три человеческих роста. Дракон сказал голосом Листика — «ага» и стремительно ушёл в небо. Так показалось Гильемо, на самом деле Листик прыгнула в межпространство, едва оторвавшись от крыши.

На следующий день к Гильемо пристала Сильма и её дети — куда делась Листик? То, что она не пришла к ним ночевать, посчитали вполне понятным: девочка осталась с дружинниками её отца, а возможно, ей сняли отдельную комнату, полагающуюся ей по статусу. Гильемо их успокоил, сказал так, как ему посоветовала Листик, больше никто не спрашивал, они знали о способностях и возможностях маленькой баронессы. Остальные участники ярмарки просто не обратили внимания на отсутствие одной из селянок — мало ли куда могла податься девочка, может, она после продажи шкуры гарымзы инспектирует ряды со сладостями? Тем более что остальные дети Сильмы именно так и поступили.

Лэри де Гривз сидел в кресле у камина, Листик привычно устроилась на скамеечке у него в ногах, напротив сидели капитан дружины Гуго Норек, лейтенанты Урхо Тарек и Лурело Варек. Несмотря на поздний час, они собрались на военный совет, причиной которого была весть, принесенная Листиком.

— Мы не можем вступить в открытое противостояние с Вэркуэллом, — говорил лейтенант Тарек, — нас сметут! К тому же мы не можем оставить замок без хоть какого-то гарнизона и перевал без заставы. С теми одиннадцатью, что ушли на ярмарку у нас будет меньше сотни бойцов! Это против почти тысячи Вэркуэлла.

— Что ты предлагаешь? — спросил Гуго.

— Партизанская тактика, надо вымотать вэркуэлловских дружинников, они не привычны к лесу.

— Правильно! — поддержал товарища Варек. — Выматывать и бить по частям!

— В любом случае дать бой придётся на подступах к горам, к перевалу вся дружина Вэркуэлла не пойдёт, они оседлают дорогу, с тем чтоб не дать нам пройти туда, а те, что пойдут, выбьют нашу заставу, — покачал головой Норек, — нам нельзя пропускать к перевалу даже часть дружины герцога. Обойдём заслон Вэркуэлла лесом и ударим по тому отряду, что будет идти на перевал. А потом навалимся на тех, что остались стеречь дорогу.

— А хватит ли у нас сил? — с сомнением покачал головой Тарек, — даже если мы нападём из засады, их численное преимущество может оказаться решающим. Бой — это размен, а их слишком много.

— Только так, другого выхода нет! — поддержал капитана Варек.

Лейтенанты и капитан повернулись к де Гривзу, последнее слово было за ним. Они уже высказались, теперь с надеждой смотрели на своего командира, он не раз находил выход из, казалось бы, безвыходной ситуации. А де Гривз сидел, прикрыв глаза, и улыбался. Вместо него ответила Листик:

— Ага! Дадим бой! Только не у гор, а на опушке леса! Нельзя пускать этого герцога вглубь баронства, его солдаты вытопчут поля и пожгут деревни, мы, конечно, его победим, а потом что делать будем? Поэтому мы его победим не потом, а сразу! Вот!

Листик хитро смотрела на присутствующих, барон улыбался, а Гуго Норек и Лурело Варек, оставаясь серьёзными, согласно кивнули. А вот Урхо Тарек смотрел с недоумением.

— Урхо, Листик права. Мы встретим герцога на границе баронства, — сказал де Гривз, барон Дрэгис.

— Но численный перевес противника… — попытался возразить Тарек. Барон оборвал возражения лейтенанта, выставив руку ладонью вперёд:

— Если противник превосходит численно, и превосходит значительно, а боя избежать никак не получается, надо его удивить, очень удивить, применив новый тактический приём или новое оружие.

Лейтенант почтительно кивнул, но на его лице было написано сомнение — какие тут можно применить новые тактические приёмы, об оружии и говорить нечего, не прикажет же барон тащить в поле крепостные арбалеты и огнемёты. Они хороши против идущего в лоб противника, который намеревается влезать на стены. А в поле… Эти громоздкие и неповоротливые установки в поле легко обойти. Свобода манёвра позволяет быстро уйти с линии прицеливания. Де Гривз усмехнулся:

— Урхо, мы применим новый вид войск — воздушный, поддержка с воздуха будет решающим фактором в будущем бою. Такого ещё не было, поэтому это будет ещё и сильное психологическое воздействие, а ты сам знаешь — если противника как следует напугать, то он убежит, не вступая в бой.

Лейтенант кивнул и посмотрел на своих товарищей, те не высказали никакого удивления, они видно знали, о чём говорил барон. Норек, как и де Гривз, улыбался, а Варек сохранял серьёзность. Тарек перевёл взгляд на рыжую девочку, она тоже улыбалась. Увидев недоумённый взгляд лейтенанта, Листик кивнула:

— Ага! Так и будет! Поддержка с воздуха — страшная сила, особенно когда её не ждут! Ну, те, против кого она направлена, вот!

— Ну хорошо, — Тарек решил, что раз все уверенны в победе при поддержке с воздуха, хотя как это будет осуществлено, он даже не представлял, то и ему не следует высказывать сомнения. Раз барон сказал — то так и будет! Но даже уверенность в правоте своего командира не помешала сомневающемуся лейтенанту задать ещё один вопрос: — Хорошо, мы встретим Вэркуэлла и его солдат на границе баронства, а если он не пойдёт по старому имперскому тракту?

Ответил Гуго Норек:

— Герцог идёт на перевал. Это его цель. Если он пойдёт по старому имперскому тракту, ему придётся идти мимо замка, а тут наилучшая позиция для боя, для нас, естественно. Близко к стенам он не подойдёт, опасаясь огнемётов. Ему придётся сойти с дороги, отойти к лесу, а вы знаете — там болото, хоть маленькое и мелкое, но болото! В нём увязнут кони его дружинников. Тяжёловооружённая конница — главная ударная сила дружины герцога, застрянет в топких местах, а по малоподвижным целям из замка мы можем стрелять из крепостных арбалетов. Получается, что он понесёт большие потери, ещё не вступив в ближний бой с нами. Конечно их много, но так бездарно терять лучшую часть своей дружины герцог не будет. Вернее, капитан Сарли, он опытный воин, а герцог может бы и полез в болото, — усмехнулся Норек. — Я думаю, что Сарли знает об этом болоте, вот поэтому он поведёт дружину Вэркуэлла по дороге мимо Больших Родников, а там единственное место, где он не сможет развернуть свою конницу, — мост через Смородинку. А если пойдёт вброд — будет ещё хуже, там топкие берега… Нам надо занять мост раньше его…

— Мы дадим ему перейти речку, пусть думает, что застал нас врасплох. Мы дадим ему развернуть боевой порядок своей конницы, — усмехнулся де Гривз. Норек возразил:

— Но, Лэри, зачем давать преимущество…

— Гуго, ну подумай сам, как бы ты поступил на его месте? Мы на поле не будем выходить, мы встанем на опушке, будто собираемся драться, закрывшись лесом от атаки с флагов и возможности зайти нам в тыл. А он, увидев наш строй, развернётся в атакующие порядки и постарается смять нас, прежде чем мы сможем уйти в лес. Там такое поле — словно приглашает так ударить, в лес-то уйти, тоже надо время. А у него почти десятикратное превосходство, вполне можно решить исход боя одной лобовой атакой. Вот мы его и спровоцируем, пусть думает, что одним ударом покончит с нами.

— Но, Лэри, зачем нам это надо? Зачем так подставляться? Чтоб потом потрёпанными отступить в лес? — продолжал недоумевать капитан дружины.

— Я же говорил, мы применим новый вид войск — воздушный. Но даже такой эффективный вид не сможет уничтожить всю дружину Вэркуэлла, нам надо заставить их бежать, бросая коней и оружие. А походная колонна, развернувшись, может уйти через мост обратно. Маловероятно, но такая возможность существует, а вот когда они все скопом побегут на мост… — Де Гривз улыбаясь, погладил Листика по голове и произнёс, обращаясь к остальным, — паническое бегство противника, вот что нам надо! А этого можно достичь, если солдаты Вэркуэлла будут думать только о своём спасении. А спасение — это узкий мост, на который бегут другие, вот каждый из них и будет стараться перебежать этот мост первым.

— Ну а если они пойдут по старой имперской дороге? — спросил Тарек.

— Тогда всё будет, как говорил Гуго, только ещё и с атакой герцогских дружинников с воздуха, — развёл рукам барон, показывая, что этот вариант даже предпочтительнее.

— Ага! — Листик предвосхитила следующий вопрос, всегда сомневающегося лейтенанта. — Если они пойдут через лес, то вам и воевать не надо будет. Необычный народец займётся ими, его самые вредные и злобные представители с радостью займутся.

— Но они не пойдут, герцог не дурак, он прекрасно знает, что такое Дрэгисский лес, — покачал головой лейтенант. — Если бы так было, нам осталось бы только добить тех, кто вырвется из леса.

— Ага, — кивнула Листик, — дорог к нам не так уж и много — всего три, из них удобных — две, а у необычного народца свои способы сообщать о том, что происходит. Я сразу же буду знать, по какой дороге идёт герцог, и скажу вам, так что неожиданностей не будет!

— Да, Листик, ты у меня ещё и разведка, самая лучшая какая только может быть! — барон снова погладил девочку по голове, она, как кошка, потянулась за его рукой.

Герцог Вэркуэлл гордо стоял, вернее, сидел на коне, который стоял у моста через небольшую речушку с болотистыми берегами. Герцог смотрел, как по мосту шла ударная сила его дружины — тяжёлая конница. Как настоящий полководец герцог был ещё на той стороне речки, с которой шли его войска, только глупцы идут в первых рядах, да и в последних тоже. Вэркуэлл дождался, пока прошла конница, и тронул своего коня. За герцогом и его свитой пошла пехота, замыкал колонну конный отряд наёмников. В этот раз свита у герцога была крайне малочисленна: старший сын герцога — Ринус, капитан его дружины — Сарли, четыре охранника и, как ни странно, какой-то бледно–серый человечек.

— Так говоришь, де Норлэс долго о чём-то беседовал с лейтенантом Дрэгиса? — спросил герцог у этого человечка. Тот в который раз это подтвердил:

— Да, ваша милость!

— Скорее всего, граф рассказал о наших приготовлениях, — герцог повернулся к сыну и капитану своей гвардии. Те согласно кивнули, а Вэркуэлл глубокомысленно продолжил: — Он неспроста ездил к дружинникам Дрэгиса!

— Отец, вы думаете, что де Норлэс таки рассказал…

— Да, Ринус, именно так и думаю! Этот хитрый барон посылает охранять селян с десятком своих солдат — лейтенанта! Не десятника, что было бы вполне логично, а лейтенанта! Человека, которому он доверяет, и который знает де Норлэса лично! Отсюда какой вывод?

— Де Норлэс рассказал… — начал сын герцога, тот поощряюще улыбнулся:

— Ну, ну!

— Рассказал, что знал, а граф как губернатор главного города провинции, не мог не знать о том, что вы отец… — Ринус хотел сказать — собираетесь вторгнуться, но заметив пристальный взгляд герцога, произнёс: — Хотите восстановить справедливость! Взять под свою милостивую руку то, чем этот мужлан не вправе распоряжаться!

Старший Вэркуэлл удовлетворённо кивнул — из сына выйдет толк, он умнее младшего, тот хоть и проявил магические способности, но был прямолинеен и не обладал гибкостью старшего, так необходимой для правителя герцогства. А гибкость, умение нестандартно мыслить очень важно для правителя, например, вытоптать поле перед рекой предложил именно Ринус. Эта акция, наряду с устрашением, должна была показать — кто хозяин положения.

Внезапно затрубил рожок командира отряда панцирной конницы, герцог усмехнулся, а Ринус радостно закричал:

— Похоже, что впереди противник! Тем лучше покончим с силами этого баронишки одним ударом!

— Я бы на это не рассчитывал, де Гривз опытный военачальник, вряд ли он выведет все свои силы, зная о нашем многократном численном перевесе, — засомневался капитан гвардии герцога, — скорее всего, это передовой дозор, а может быть и засада!

В это время к герцогу подскакал посыльный от командира отряда конницы, герцог как настоящий полководец занял наиболее удобную для наблюдения позицию. Вообще-то полководец должен располагаться на холме, позади своих войск. Но поскольку местность была ровная, как стол, и возвышенности поблизости не наблюдалось, Вэркуэлл занял позицию просто позади своих войск. Ведь умелому военачальнику совсем не обязательно видеть поле боя, он и так всё знает. Посыльный ещё издали начал кричать:

— Ваша милость, ваша милость! На опушке дружина барона Дрэгиса!

— Как это Харви определил? — спросил капитан дружины.

— Знамя! Они развернули голубое знамя с золотым драконом! Это новый герб Дрэгисского баронства! Их там чуть больше сотни! Все конные!

— Очень разумно, — усмехнулся Ринус, — конному гораздо сподручнее убегать, я так понял, что они приготовились к бегству.

— С развёрнутым знаменем? Не надо недооценивать противника, там большинство норвеи… — начал капитан Сарли, но герцог не дал ему досказать:

— Сарли, что ты заладил — норвеи, норвеи! Их всего горстка! Как они смогут нам противостоять? И это хорошо, что Дрэгис вывел всю свою дружину. Покончим с ним одним ударом!

— Да, отец! Вы как всегда правы! — поддакнул младший Вэркуэлл, презрительно посмотрев на капитана, мол, нечего трусить!

— Передай мой приказ лейтенанту Харви — атаковать и уничтожить! — напыжившись, произнёс герцог Вэркуэлл, небрежно махнув рукой. Вестовой ускакал, и через некоторое время затрубил рожок, командуя атаку. Но обычного топота идущей галопом тяжёлой кавалерии не последовало. Перед развернувшимся для атаки строем конницы возникла стена огня, так же внезапно пропавшая, как и возникшая. Ослеплённые в первое мгновение всадники увидели мчащегося на них дракона. Совсем небольшой изумрудно–золотистый дракон не выглядел опасным. Да и взрослым драконом он не выглядел, скорее детёнышем, причём очень худым и, наверное, с тонкой шкурой. Такого можно остановить, выставив стену копий или расстрелять из обычных арбалетов. А дракончик, как показалось людям, выдохнул новую порцию пламени. На этот раз огненная стена хлестнула по всадникам, сбивая некоторых наземь. Огненный удар, а это был именно удар, так как он не только сбивал всадников, но и опрокидывал их коней, никого не сжёг, хотя многие получили сильные ожоги. А вот коней он только напугал, очень напугал! С отчаянным ржанием боевые кони бросились бежать от страшного огнедышащего и летающего зверя, при этом смяли строй пехоты. Пехотинцы не успели опомниться, как вал огня накрыл и их, вызывая желание убраться подальше от этой непонятной напасти. Обычно, боевые драконы вламывались в строй противника, круша солдат своими могучими лапами и хвостом, но при этом подставляя уязвимые места для ответных ударов. К тому же боевые драконы были очень большой редкостью. Во времена Старой Империи их использовали довольно часто, но это когда было! Сейчас вырастить и воспитать боевого дракона было очень дорого, да и специалисты были уже не те, настоящих дрессировщиков драконов не осталось. А этот дракончик и не думал нападать на солдат, оставаясь вне досягаемости их копий и мечей, да и арбалетных болтов тоже, он продолжал поливать обезумевших от страха людей огнём и сбивать с ног ударами воздушного кулака. На то, что никто не погиб, бегущие к мосту солдаты внимания не обращали, многие из них были обожжены, но так, чтоб могли сами двигаться. Боль — хороший стимул переставлять ноги, причём очень быстро, похоже, дракончик именно этого и добивался.

Герцог Вэркуэлл понял, что происходит что-то незапланированное, едва ли не раньше всех. Увидев огненную атаку этого странного дракона, он развернул своего коня в сторону моста и устремился туда со скоростью, на которую этот конь был способен. Его примеру последовал сын. Дракончик, оставив перепуганных солдат, очередным заходом подпалил камзол на спине герцога и довольно сильно нагрел кольчугу на Ринусе.

— А–а–а! — закричал сын герцога, срывая с себя накалённую огнём кольчугу, при этом показывая чудеса ловкости, ведь делал он это на скачущем во весь опор коне.

Дракончик, удовлетворённый содеянным, стал кружиться над полем не состоявшегося боя. Листик била не в полную силу, а только создавая эффект бушующего огня, это пламя никого не сжигало, хотя ожоги оставались довольно чувствительные. Попадая на металл, огонь его накалял так, что это хорошо чувствовалось. Так владеть своим огнём Листика учила Тайша:

— Запомни, Листик, основное твоё оружие — огонь! — говорила пепельная дракона. — Не когти и тем более не зубы, а огонь!

— А хвост? — спросила тогда Листик, маленький изумрудно–золотистый дракончик, замахнувшись хвостом на невидимого противника. — Им же тоже ударить можно!

— Хвостом, конечно, можно ударить, и сильно ударить, но если это сделать внезапно. А вот если твой противник будет готов к этому, то он тебя может поймать за твой же хвост! Поэтому пускать хвост в дело можно только в крайнем случае. И вообще, старайся держаться от своего противника на расстоянии! Поэтому огонь и только огонь! Этим своим оружием ты должна владеть виртуозно!

— А как это, когда виртуозно? Это когда вертеть?

— Листик, — вздохнула Тайша, — виртуозно значит — очень умело, понятно? Тогда начнём урок. Главное при огненном ударе — это дозировка силы. Если ты хочешь только напугать, то не надо выкладываться полностью, потому что для следующего удара может не хватить сил.

— Тайша, но если я ударю из всей силы, то второго удара может и не понадобится! А потом, ты же сама говорила, что силы у меня — немерено! Так зачем же мерить, в смысле, считать удары?

— А если промахнёшься? Если твой противник увернётся? Если на нём будет зашита, что поглотит огонь? А ты, надеясь на свою силу, потеряешь время и дашь противнику нанести ответный удар? Хорошей защите всё равно, какой силы будет твой удар. Она его поглотит, а ты, если не увлеклась и не выкладываешься, забыв обо всём, это увидишь и сможешь поменять тактику боя или просто отступить.

— Ага, удрать! — засмеялась Листик, Тайша тоже улыбнулась зубастой пастью:

— Листик, удирает противник, а ты совершаешь заранее продуманный манёвр временного отхода, поняла?

— Ага!

Виртуозно, как Тайша, владеть своим огнём Листик так и не научилась. Она слишком много силы вкладывала в каждый удар, может, поэтому среди солдат Вэркуэлла было так много обожжённых.

Многим солдатам герцога всё-таки удалось уйти, но пешком, вернее бегом, так как дракончик отогнал обезумевших от страха коней к опушке леса, где их перехватили дружинники барона Дрэгиса. Но большая часть баронской дружины пошла вперёд, сгоняя остатки армии Вэркуэлла в центр поля. Надо сказать, что в плен попал и капитан Сарли, пытавшийся организовать хоть какой-то порядок среди солдат при отступлении. Барон Дрэгис оставил наблюдать за пленными, которые собирали в кучу разбросанное по всему полю оружие, часть своей дружины, а сам с пятью десятками норвеев двинулся через мост.

— Листик их хорошо нагнала, скорее всего, те, кому удалось сбежать, будут бежать до ближайшего замка, — усмехнулся де Гривз. Норек, посмотрев на небо, озабоченно произнёс:

— Что-то Листика не видно, как бы она не увлеклась преследованием. На стенах замков стоят крепостные арбалеты и баллисты, как бы в неё не попали.

— Гуго, думаю, попасть в Листика они не смогут, она всё-таки не обычный дракон.

— Так-то оно так, но волнуюсь я, как бы она не увлеклась, — ответил своему командиру капитан Норек. Действительно, Листик полетела за улепётывавшим во все лопатки герцогом, его сократившейся свитой и остатками дружины. Вэркуэлл добежал до первого из трёх своих замков и заперся в нём, приказав поднять мост. Листик, стремительно спикировав, сожгла неподъёмную часть моста и подъёмное полотно, ударив так, что даже цепи, на которых оно держалось, оплавились. Ударив огнём по воротам, Листик сожгла и их. Затем, отлетев на некоторое расстояние, изумрудно–золотистый дракончик с удовлетворением наблюдала, как обитатели замка в панике закладывают чем попало образовавшийся на месте ворот проём. Убедившись, что вход в замок надёжно закупорен, изнутри будет выбраться гораздо труднее, чем проникнуть снаружи, Листик, несколько раз взмахнув крыльями, прыгнула.

— Но всё же, где Листик, куда она могла запропаститься? — волновался Гуго, барон тоже начал беспокоиться, но пока не показывал виду, он надеялся, что Листик достаточно благоразумна, чтоб ввязаться в какую-нибудь авантюру. Отряд уже довольно далеко углубился во владения герцога Вэркуэлла и въехал в небольшую рощу. Барон вздохнул и хотел что-то сказать, но не успел.

— Ага! Дальше там поле, почему-то тоже вытоптанное, и ещё деревня, — сообщила рыжая девочка, сидящая на ветке дерева.

— Тоже вытоптанная? — усмехнулся де Гривз.

— Ага! У неё такой вид, будто по ней потоптались, домики какие-то приплюснутые и скособоченные, — сообщила Листик.

— Листик, где ты была? — спросил Норек, а барон продолжал улыбаться, Листик легко спрыгнула к нему, и де Гривз укутал дочь в свой плащ. Листик рассказала, где была и что сделала, а потом спросила:

— Я всё-таки не могу понять, зачем они вытаптывают поля?

— Предлагаю доехать до этой потоптанной деревни, узнать, почему у неё такой вид, а потом уже вернуться обратно, — усмехнулся барон. — Листик заблокировала герцога в замке, так что переговоры с ним сейчас вести бессмысленно.

— А зачем ехать до деревни? — поинтересовалась Листик, её отец ответил:

— Есть у меня одна мысль, если это, то о чём я подумал, то заодно и возьмём с герцога контрибуцию. А ты, доченька, — барон погладил девочку по голове, — спросишь у селян, почему вытоптано поле.

Перепуганные селяне, кто посмелее, из-за заборов, а остальные из окон своих лачуг, смотрели на грозных воинов, въезжавших в их деревню. Скорее всего, это был передовой отряд могучей армии, наголову разбившей дружину герцога Вэркуэлла, остатки которой несколько часов назад в панике проскакали через деревню. Те из ранее грозной дружины, что спасались пешком, предпочли разбежаться по окрестностям, а не прятаться в замке, справедливо решив, что если победитель будет добивать Вэркуэлла, то в первую очередь ударит по замкам, а не будет гоняться за разбежавшимися солдатами. На главной площади селения барона встретил староста, ему по должности это было положено — узнать, что надо воинам, въехавшим в деревню, чтоб организовать сбор требуемого, попытавшись предотвратить грабёж и сопровождающие его насилия. То, что отряд, войдя в деревню, не бросился грабить, а проследовал к площади и на ней остановился, вселяло надежду. Староста, почтительно поклонившись, терпеливо ждал вопроса. К его удивлению, вопрос задал не всадник, судя по всему, командир отряда, а закутанная в его плащ рыжая девочка, сидящая перед ним:

— А чего это у вас поле вытоптанное?

— Так его милость, сын герцога, господин Ринус вытоптали, — ответил растерявшийся староста, он ожидал совсем другого вопроса.

— Что, сам вытоптал? — удивилась девочка. — Силён ваш сын герцога! Самому вытоптать такое поле! Долго топтал? Прямо топотун какой-то! А куда же вы смотрели, когда он вам посевы вытаптывал?

— Что вы, — испугался староста неуважительных слов девочки о младшем герцоге, хоть это сказал не он, а наказать за непочтительность могут именно его! Поэтому староста поспешил объяснить: — Господин Ринус охотились вместе с друзьями. Поднятый ими заяц скрылся на нашем поле, вот они его и ловили, пока ловили и вытоптали. Разве ж мы можем противиться воле господина, если они изволили ловить и топтать…

— Ага, — перебила девочка объяснения старосты, — поймали зайца?

— Нет, не смогли, — вздохнул староста и с горечью добавил: — Господин Ринус так осерчали, когда заяц убежал, что дотоптали то, что оставалось!

— Какой молодец! — одобрительно кивнула девочка и пояснила своё высказывание: — Не ваш младший герцог–топотун, а заяц! А вы-то что теперь делать будете?

Староста тяжело вздохнул:

— Даже не знаю, урожай погиб, а налог герцог потребует сполна. Голодать будем, детишек жалко, они…

— Ага! — Девочка повернулась и посмотрела на всадника её державшего, тот непонятно чему улыбнулся и тоже сказал: — «Ага», потом обратился к старосте деревни:

— Ваш герцог напал на меня, можно сказать — объявил войну. Эту войну он проиграл, я вправе взять контрибуцию, но ваш герцог заперся у себя в замке. Так что я вполне могу эту контрибуцию взять с его подданных.

Староста ещё раз тяжело вздохнул и понурился — значит, будут грабить и не просто грабить, а заберут всё, что осталось. А всадник, продолжая усмехаться, продолжил:

— Ты правильно подумал. Но я могу вам предложить другой вариант, я дам вам продовольствие на год, но при условии, что вы переселитесь ко мне в баронство. Конечно, жить в приграничье потруднее чем здесь, но там никто не вытопчет ваше поле, гоняясь за зайцами. Мало того, ваше поле будет охраняться.

Барон не стал рассказывать, кто взялся охранять поля у него в баронстве, в это трудно было поверить, что поля стерегут драконы, с которыми договорилась Листик. Староста почесал в затылке, слишком неожиданное было предложение. Но с другой стороны — селяне не будут голодать! А барон ещё пообещал, освободить новое поселение от подати на три года.

— Оно, конечно, заманчиво-то, но надо же избы поставить… Жить-то где-то надо-то, — сказал один из селян. Видя, что их староста о чём-то беседует с командиром отряда, а сам отряд дисциплинированно стоит, не ломая строй, подтянулись особо любопытные.

— Леса много, строить есть из чего. Заодно и расчистите место под поле, а строиться вам помогут, так что дома поставите быстро. И это будут нормальные дома, а не такие лачуги, — барон с усмешкой обвёл рукой окружающие площадь покосившиеся, наполовину вросшие в землю постройки. И добавил, усмехнувшись: — Жить-то будете-то как люди.

— Ага, — подержала отца Листик, — как люди в избах. А не как жертвы топотунов, в этих лачугах. Этот ваш младший герцог, что? Тоже по ним потоптался?

— Так лес на постройку дорого стоит, герцог знаете, милостивая госпожа, сколько берёт? Вот и строим, такие полуземлянки.

— Не–а, не знаю сколько, я лесом не торгую. А тут вам даром предлагают, берите, сколько хотите, ставьте хорошие дома. Я сама вам покажу, где лучше брать. Лес, он и прореживания требует, — ответила милостивая госпожа, почему-то шмыгнув носом и громко чихнув. Барон укоризненно покачал головой и плотнее укутал в плащ девочку.

А собравшиеся на площади селяне стали переглядываться, конечно, перебираться на новое место боязно, но обещания этого господина, а судя по всему, это один из приграничных баронов, были очень заманчивы. Было известно, что приграничные бароны всегда держат слово, а этот обещал дать продовольствие, помощь с обустройством на новом месте. Так что переезд не выглядел уже так устрашающе. Если мужчины ещё чесали в затылках, то женщины были — за. Надвигающийся голод в первую очередь ударит по детям, а тут этой беды можно было избежать. Кто-то из селян, смекнув, громким шёпотом сообщил:

— Это же подать герцогу в этом году не нужно будет платить!

Этот аргумент убедил всех, даже тех, кто хотел остаться. Герцог ведь точно возьмёт подать за тех, кто уехал, с тех, кто остался. Был ещё страх перед нежитью и зверьём, водившимися в приграничье, но скептиков начали убеждать, что здесь она, хоть и не в таком количестве, но тоже есть. Вон недавно трёх коров кто-то задрал. Герцогские дружинники даже не почесались, а ведь управляющему сообщили о первой же убитой корове! А вот в приграничье господа и их дружинники от нежити и зверей защищают, а не вытаптывают поля, гоняясь за зайцами. К тому же многие селяне бывали на ярмарке в Тронске и общались там с жителями приграничья, поэтому жизнь там представляли.

— Ваша милость, если до вечера подождёте и выделите сопровождение к новому месту, мы согласны! — поклонился староста.

— Ага, тогда собирайтесь, — вместо командира отряда ответила рыжая девочка и, спрыгнув с коня, отошла в сторону. Девочка хлопнула в ладоши, и к ней начали подходить маленькие существа, покрытые коричневой шёрсткой, похожие на кошек, вставших на задние лапы. Сельские жители не городские, они знают о существовании домовых, многие селяне их видели и многие с ними общались. Но у этого маленького народца можно только что-то попросить, предварительно задобрив крынкой молока или сладким пирожком. А тут домовые собрались по команде рыжей девочки, мало того что собрались, ещё и внимательно её слушают! Когда девочка закончила говорить, домовые прыснули в разные стороны, а потом начали принимать деятельное участие в сборах. Это явилось последней каплей для сомневающихся — если уж домовые собираются покинуть насиженное место, то, действительно, надо переселяться! Девочка забралась на коня к предводителю отряда, и тот снова заботливо укутал её в свой плащ.

— Кто она? — спросил староста у одного из дружинников, часть из них спешилась и помогала селянам в сборах.

— Дочь нашего командира, — ответил тот и поправился: — Нашего барона.

— А домовые? Почему они её слушаются? — кроме старосты, этот вопрос заинтересовал всех селян, а задал его один из оказавшихся рядом.

— О Хозяйке леса слыхал? — усмехнулся норвей.

— Вестимо, — солидно ответил селянин, — слыхивать — слыхал, только знаю, что она там, у вас. Здесь-то и лесов больших нет. Я так понимаю, что сюда она не заходит, здесь поля и небольшие рощи, а ей наверное…

— Вот это она и есть! — прервал словоизлияния селянина норвей.

— А?! — раскрыл рот селянин.

— Рот закрой! — засмеялся дружинник.

— А махонькая какая! — не то удивилась, не то умилилась одна из женщин.

— Махонькая, — согласился дружинник и сказал закрывшему рот старосте: — Ей завалить махайру, что тебе высморкаться.

— А?! — Селянин снова открыл рот, но теперь уже шире.

— Что они там делают? — спросил у своего отца Ринус. Он, как и остальные высокопоставленные обитатели замка, стоял высоко — на смотровой площадке донжона замка и смотрел на виднеющуюся на горизонте деревню. Было видно, как отряд, явно, барона Дрэгиса туда вошёл.

— Как обычно, грабить собираются! — ответил герцог Вэркуэл, презрительно скривившись. Он бы поступил именно так и ожидал, что барон будет делать нечто подобное. Не меняя кисло–презрительного выражения лица, герцог заявил: — Но налог с этих бездельников я возьму полностью, они сами виноваты в том, что их ограбят!

Вошедший в деревню отряд так оттуда и не ушёл, оставшись там на ночь. Вэркуэлл хоть и заявил, что возьмёт все полагающиеся налоги с селян, но понимал, что это будет невозможно, если у них заберут всё. А похоже что баронские дружинники это и собирались сделать, раз остались в деревне на ночь. Ринус предложил сделать вылазку и наказать наглецов, но герцог воспротивился этому. Если разобрать завал в воротах и восстановить мост, то появится возможность не только выйти из замка, но и войти в него. Этим могут воспользоваться дружинники Дрэгиса, а вдруг они под покровом темноты подошли к замку? И неизвестно где этот огнедышащий дракон? Видели же, как он, после того как сжёг мост, скрылся в ближайшей роще. Может он там сидит и ждёт, чтоб герцог с остатками дружины вышел в поле? Нет, лучше оставаться за крепкими стенами!

Барон Дрэгис остался на ночь в деревне, потому что селяне не успели собраться. Отъезд решили перенести на утро, но и утром сборы продолжились. Только к обеду длинная колонна селянских маленьких и больших повозок начала выходить из деревни.

— Он что? Решил забрать из деревни всё что можно увезти? — удивлённо спросил младший Вэркуэлл, даже с такого расстояния было видно, что повозки нагружены различным хозяйственным скарбом. За каждым из возов шли домашние животные, создавалось такое впечатление, что действительно из деревни вывозили всё, кроме домов, вернее лачуг.

— Это невиданно! — возмутился герцог. — Это уже не честный грабёж! Это не знаю что! Это уже беспредел! Я понимаю ограбить, но чтоб так!..

— Почему невиданно? — спросил Ринус у побагровевшего от злости отца. — Мы же видим!

— Дома-то они оставили, — заметил управляющий поместьем, пытаясь утешить герцога.

— Отец! Это!.. — Младший Вэркуэлл не нашёл слова, чтоб назвать то, что он наконец разглядел. — Они уводят с собой и селян!

— Ваша милость, — обратился к герцогу один из уцелевших лейтенантов дружины, обладающий более острым зрением, — похоже, что жители деревни идут добровольно!

— Как добровольно?! Да я их… В кандалы! В темнице сгною! Что вы стоите, Харви! Догнать!

— Ваша милость, догнать и вернуть мы их не сможем, — лейтенант показал на небо. Там в голубой вышине, почти как на полотнище флага Дрэгисского баронства, парил изумрудно–золотистый дракон. Герцог заскрипел зубами, а Харви виновато, словно это он выпустил дракона, добавил: — Сейчас вернуть не удастся, а из приграничного баронства тем более. Даже скрытно туда пройти не получится — там лес!

— Ну что? — спросил Ринус. — Ну что, что лес?

— По лесу надо уметь ходить, надо его знать. В противном случае сожрут! Надо идти большим отрядом, а это… — Лейтенант вздохнул, намекая на провалившуюся попытку вторжения в Дрэгисское баронство.

Селяне двигались гораздо медленнее, чем дружинники, потому Листик, посоветовавшись с отцом, сменила ипостась и теперь кружила над длинной колонной селянских возов. Как сказал капитан Норек — демонстрировала присутствие. А сам Дрэгис решил идти к баронству не той дорогой, по которой преследовали разбитую дружину Вэркуэлла, а свернуть немного в сторону и выйти на старый имперский тракт. Он посчитал, что такая дорога хоть и будет длиннее, но будет пройдена быстрее, благодаря своему каменному покрытию. Но как быстро этот разношерстный обоз не двигался, к имперскому тракту он подошёл только к вечеру. Это уже были королевские владения, а не земли Вэркуэлла. На тракте колонна барона Дрэгиса встретилась с селянами баронства, возвращавшимися с ярмарки. Кроме десятка норвеев с лейтенантом Гильемо Кареком, их сопровождал граф де Норлэс с отрядом стражников.

Барон выехал вперёд и спешился, также спешился и де Норлэс, они обнялись, после чего граф произнёс:

— Я был уверен, что ты выкрутишься из стычки с Вэркуэллом.

— Спасибо, Реджил, — кивнул де Гривз, — твое предупреждение пришло вовремя.

— Я очень надеялся на это и вижу, что не ошибся, — де Норлэс посмотрел в небо, где парил изумрудно–золотистый дракон и, многозначительно покачав головой, добавил:

— Боюсь, герцог Вэркуэлл подаст жалобу в совет пэров.

— О чём будет жалоба? О том, что его нападение не увенчалось успехом? — усмехнулся барон.

— Скорее всего, он напишет, что было применено запрещённое колдовство.

— Дракон — это запрещённое колдовство? — удивился де Гривз, граф, снова глянув на кружащегося в небе дракона, сказал:

— Огнедышащий дракон! Такого никогда не было, даже во времена старой империи!

— В чём тут запрещённое колдовство? Согласись, Реджил, это личное дело дракона — чем дышать, а то, что вэркуэлловские дружинники попали под его дыхание на территории моего баронства, так это, исключительно, по своей вине. Сидели бы у себя, так всё хорошо было бы для них, — усмехнулся де Гривз и спросил: — Ты об этом так говоришь, словно там присутствовал. Наёмники?

— Надо иметь информаторов среди всех сословий, — сделав виноватый вид, развёл руками де Норлэс, — среди твоих норвеев завербовать никого не получится, а чтоб поддерживать порядок, надо быть в курсе всего творящегося. Вот и приходится изворачиваться. А о твоём драконе мне уже давно доложили, только я не знал, что он огнедышащий, умело скрывает.

— Разведчик, даже будучи губернатором, остаётся разведчиком, — уже засмеялся де Гривз.

А дракон, словно почувствовав, что о нём говорят, стремительно пронёсся над головами людей так, что ветер, поднятый крыльями, сорвал с некоторых шапки. Дракон, сделав ещё один заход, резко остановился и завис в воздухе, чуть подрагивая кончиками крыльев. Барон укоризненно покачал головой, а дракон надул щёки. Де Гривз погрозил дракону пальцем, а тот в ответ показал язык.

— Хулиганка, — произнёс барон.

— Хулиганка? Я так и думал, — усмехнулся граф де Норлэс. Барон, прищурившись, глянул на своего старого товарища и сослуживца, тот склонил голову: — Лэри, мои догадки останутся при мне, делиться ими я ни с кем не буду.

Де Гривз усмехнулся и пригласил графа:

— Если не торопишься, то будь сегодня моим гостем, особого комфорта не обещаю, всё-таки походная палатка не замок. Но думаю, не это главное.

— Ты хочешь здесь заночевать? В поле? — удивился де Норлэс.

— Селяне не могут двигаться столь же быстро, как воины, — де Гривз кивнул на большие и малые повозки своих селян, едущих с ярмарки и бывших вэркуэлловских. Они, уже перемешавшись, собирались в компактный круг. Де Норлэс усмехнулся и, при этом многозначительно посмотрев на дракончика, продолжавшего висеть в воздухе и слушавшего разговор, произнёс:

— Хотя чего я спрашиваю? Надо было самому догадаться, когда Гильемо вывел свой обоз из Тронска не рано утром, а ближе к обеду. Похоже, его предупредили, что ты будешь тоже двигаться к этой дороге.

— Ага, — произнёс дракончик так удивившим де Норлэса звонким и в то же время хрипловатым голосом маленькой рыжей баронессы.

Вечером, в палатке старые товарищи за бокалом вина, вспоминали свои походы, коснулись и темы охоты на драконов, естественно не на изумрудно–золотистых и огнедышащих, а обычных. Листик тоже была в палатке отца, она сидела в сторонке, пила, принесенное ей молоко и тоже вспоминала свою первую охоту на дракона, совсем не такого дракона какие водятся в этом мире. Дракон был другой, гораздо сильнее и опаснее здешних, да и мир был другой.