ГЛАВА 2
В славном городе Норлрум

Гэрри Траут протирал бокалы. Бокалы — это была его гордость. Они свидетельствовали о высоком статусе «Адмиральской подзорной трубы». «Подзорная труба» — такое название носила таверна. Когда же Траут стал владельцем этой таверны и комнат при ней, сдававшихся для ночлега, то он всеми силами старался повысить ее статус. Отставной сержант, он за время своей службы скопил достаточное количество монет. Он не пьянствовал, как его товарищи, когда попадали в увольнительные на берег. Впрочем, пьянками эти буйные гулянки можно было назвать только условно. Отличающиеся большим размахом, морем выпитого, приглашенными девочками и непременной грандиозной дракой, завершающей это мероприятие, эти увольнения на берег у истосковавшихся по суше матросов не оставляли ни пенни в карманах. Гэрри был не такой, он копил каждый пенни и к окончанию службы имел уже неплохой капитал. Удачная женитьба на местной вдове помогла приобрести эту таверну, а десять лет упорного труда сделали из обычного питейного заведения если не элитный, то вполне приличный ресторан, а из комнат, сдаваемых внаем, — тоже приличную гостиницу. В соответствии с вновь приобретенным статусом просто «Подзорную трубу» Гэрри переименовал в «Адмиральскую». И обзавелся бокалами для вина, в них этот благородный напиток подавали не менее благородным посетителям, вернее, всем, кто за это вино мог заплатить. Впрочем, кружки для эля тоже были, потому как многие посетители, да и сам Гэрри тоже, предпочитали добрый альбионский эль.

Протирая бокалы, Траут наблюдал за компанией, занявшей два столика в углу. Эти посетители, точнее, постояльцы, так как они сняли самые дорогие апартаменты, прибыли вчера и сначала вызвали у почтенного владельца гостиницы если не шок, то состояние, близкое к нему. Нет, вели они себя вполне прилично, а вот одеты они были крайне неподобающе, даже вызывающе. Некоторые девушки были в штанах! А те, на ком были юбки, выглядели еще более вызывающе, сверкая открытыми коленками! При виде такого безобразия Гэрри подал знак Дринксу, служившему в «Адмиральской подзорной трубе» вышибалой. Старина Дринкс, как и Траут, был отставным сержантом, но не просто флотским сержантом, а сержантом морской пехоты, то есть драться умел. Да и комплекция у старины Дринкса была как у ярмарочного борца. По знаку хозяина вышибала должен был вежливо не пустить нежелательных гостей в ресторан, а если те начнут сопротивляться, то и силу применить. Случившееся повергло в шок и хозяина, и вышибалу. Шедшая впереди пепельноволосая девушка, кстати, единственная прилично одетая, небрежным движением отодвинула Дринкса с дороги. Не просто отодвинула, а, взявши за грудки, буквально переставила с места на место. Траут пребывал в некотором обалдении, когда эта девушка к нему обратилась:

— Любезнейший, я и мои спутники хотели бы у вас пообедать. Я надеюсь, что меню вашего ресторана соответствует его внешнему виду. А то на этой улице нет ни одного прилично выглядящего заведения, где порядочные девушки могли бы спокойно пообедать.

— Ага! Я тоже надеюсь, что у вас найдется стакан молока… Нет, два… А лучше три! — поддержал девушку рыжий подросток.

Его волосы торчали в разные стороны, зеленые глаза озорно блестели, но вот одет он был… Не то что вызывающе, но как-то не по возрасту, так скорее предстало бы одеваться маленьким детям. Висящие на поясе два ножа были длиннее, чем его штанишки. Хозяин хотел было сказать, что у него действительно приличное заведение и дамам, вырядившимся так, как не одеваются даже портовые шлюхи, здесь не место, но положенная на стойку золотая монета, по виду напоминающая гинею, определила отношение Траута к этой компании. Тем более девушки заговорили между собой на неизвестном языке. Норлрум был портовым городом, здесь можно было встретить людей из самых экзотических стран. Так что экстравагантные наряды девушек можно было объяснить тем, что они приехали из очень далекой страны, и, судя по всему, они там занимают высокое положение, так как все незнакомки были вооружены, да и Гэрри только сейчас заметил, что девушек сопровождают двое мужчин, тоже неплохо вооруженных, правда, оружие у всей компании было холодное. Но это тоже можно было списать на некоторую отсталость страны, откуда прибыли путешественники, не везде было распространено огнестрельное. В таких странах, где преобладало холодное оружие, владение им достигало невиданных высот, и, глядя на то, как гармонично вписываются в наряды этих девушек их сабли и ножи, Траут решил, что посетительницы должны владеть ими отменно. Мужчины, сопровождавшие девушек, судя по одежде, бывалые путешественники, один из них — наметанный взгляд хозяина ресторана это сразу определил — опытный моряк. Впрочем, и второй был не прост, он производил впечатление очень умелого бойца. Пепельноволосая девушка окончательно развеяла все сомнения хозяина ресторана, выложив на стойку вторую золотую монету. Получив столь щедрую плату, которой хватило бы на несколько десятков шикарных обедов, Траут расстарался, подал лучшие блюда, самое лучшее вино для девушек и темный эль для мужчин, ну и молоко для самого младшего из этой компании.

Это было вчера, а сегодня путешественники завтракали за теми же сдвинутыми столиками. Траут переглянулся с Дринксом. Они сегодня рано утром были свидетелями разминки двух очень смуглых девушек, тех, что в штанах. Смуглянки на заднем дворе упражнялись с изогнутыми мечами, похожими на тонкую абордажную саблю. Даже Дринкс, знавший толк в холодном оружии, затруднился определить их тип. Но то, что девушки творили с этими мечами, вызвало оторопь у наблюдавших за ними. Смуглянки перемещались с невероятной быстротой, а сабли разглядеть было невозможно, видно было только сверкающие полосы.

— Амазонки! Я думал, что это легенда, но вот они! — указал Дринкс на одну из девушек, на мгновение замершую в позе, которую просто невозможно было принять: человеческое тело так изогнуться неспособно. Да и нормальный человек не мог сохранить равновесие, замерев в такой стойке. Отставной сержант морской пехоты показал своему другу и хозяину на уши девушки, взметнувшиеся волосы их открыли. Уши были слегка вытянуты и с заостренными кончиками. — Амазонки, настоящие амазонки, и, судя по одежде, совершенно дикие! Только женщины-воительницы могут ходить в таких штанах и так двигаться!

Гэрри кивнул, соглашаясь со своим другом и подчиненным. Потом к этим амазонкам присоединились еще одна девушка, та, которая тоже была в штанах, с пшеничными волосами, и рыжий подросток. А когда смуглянки уступили место вновь прибывшим, наблюдающие хозяин гостиницы и вышибала окончательно впали в прострацию — девушка и ее юный партнер по тренировке двигались с такой быстротой, что превратились в размытые тени, а звон их сталкивающегося оружия слился в один протяжный звук.

Траут отвлекся от своего занятия по протиранию и так чистых бокалов — девушки в дальнем углу за сдвинутыми столиками громко засмеялись, к ним присоединился и мужчина, похожий на моряка. Второй их спутник с каменным лицом рассказывал, судя по новому взрыву хохота, что-то очень смешное. Своим смехом компания в углу привлекла к себе внимание немногочисленных посетителей, хотя девушки, так экстравагантно одетые, и без этого притягивали к себе взгляды присутствующих.

— Любезный господин Траут, не скажите ли вы, кто это? — обратился к владельцу ресторана один из посетителей, сидевший у барной стойки с кружкой эля.

Гэрри важно кивнул и с достоинством ответил:

— Это путешественницы из далекой страны, она расположена на востоке. Страна диких амазонок! Да, сэр! Совершенно диких, там все женщины ходят в штанах! Леди приехали ознакомиться с нашими культурными достижениями. Особенно их поразили наши суда, вон та, видите, леди с пепельными волосами, спрашивала меня о корабле, построенном на верфи Куотерсона…

— Судя по тому, чем интересовалась эта леди, она не очень-то разбирается в кораблях. Ведь этот фрегат после переделки, затеянной лордом Гладстоном, перестал быть боевым кораблем, а содержать такую яхту…

— Я и не говорил, что леди разбирается в боевых кораблях, — немного резковато ответил Траут, недовольный тем, что его столь невежливо перебили. — Я говорил, сэр, что леди кораблем интересовалась, и, судя по тому, что она спрашивала, не продан ли этот корабль и нет ли покупателей на него, она не прочь купить эту, как вы, сэр, выразились, яхту.

— Куотерсон выставил этот корабль на продажу полгода назад со стартовой ценой в семьдесят пять тысяч гиней. Судя по всему, он готов сбавить цену, но вряд ли найдет покупателя, — вмешался в разговор второй сидящий за стойкой бара.

— Я не уверен, что у этих леди есть такие деньги. Пусть даже они и прибыли из страны диких амазонок.

— Леди заплатили за неделю вперед, сэр, весьма щедро заплатили! Они сняли целый этаж, между прочим, самые дорогие апартаменты. Да и вино заказали по сотне дайлеров за бутылку! — то ли похвастался, то ли заступился за своих постоялиц Траут. Затем он оставил этих посетителей, отвлекшись на других.

А эти двое переглянулись, и один тихо сказал другому:

— Очень интересно, надо бы этих курочек пощупать. Возможно, деньги у них есть, и немаленькие, раз они прицениваются к фрегату Куотерсона.

— Они все с мечами, заметь, Грасс, не с бутафорскими, да и их спутники слабаками не выглядят, может, деньги и не стоят того…

— А мы не будем этого делать сейчас. Давай-ка понаблюдаем, а когда убедимся, что у них есть деньги для таких дорогих покупок… Тогда и… Да и не поверю я, что мои парни не справятся с несколькими, пусть и дикими, бабами. А их ножики… Знаешь, против пистолета никакой фехтовальщик не устоит. Как бы искусен он ни был.

Эта парочка разговаривала очень тихо, да и от стойки до сдвинутых столиков в углу было больше десяти метров, но Листик услышала то, что говорили эти двое, и глазами указала на них Тайше. Та утвердительно кивнула, показывая, что тоже все прекрасно разобрала.

— Вот, денег у нас еще нет, а любители легкой поживы уже набежали, — чуть шевеля губами, сказала Милисента, при этом продолжая улыбаться шутке Рена.

— Ага! Пираты? — точно так же произнесла Листик.

— Скорее, местные разбойники, что-то типа «ночной гильдии», хотя не исключаю, что могут быть и пираты. Но ими займемся позже. Сейчас у нас есть более насущный вопрос — где взять деньги? Какие будут предложения? — спросила Тайша, переставшая улыбаться, увидев, что подозрительные посетители ушли.

На набережной славного города Норлрума стоял невысокий невзрачный мужчина. Его одежда была довольно обычной, не вызывающей интереса к ее владельцу в бедных кварталах, но не настолько простой, чтоб на него обращали внимание в богатых. Та часть набережной, где стоял этот человек в сером плаще, являлась местом, где собственно набережная, предназначенная для прогулок, переходит в портовый район с пирсами, складами, торговыми конторами и кабаками. Мужчина кормил чаек, вернее, делал вид, что кормит, на самом деле он пытался слушать то, о чем говорили стоящие в десяти метрах от него девушки. Человек обладал острым слухом, позволяющим ему услышать тихий разговор даже на большем расстоянии, чем сейчас. Эту свою способность господин использовал, работая на одну из крупных криминальных группировок города. Но сейчас обладатель серого плаща досадливо морщился, он хоть и слышал разговор, но не мог ничего понять: девушки говорили на незнакомом языке. Совершенно незнакомом, даже отдаленно не похожем ни на один из тех двух десятков языков, что знал мужчина. А девушки, рассматривающие выстроившиеся на рейде корабли, оживленно беседовали.

— Ну почему мы не можем взять нужные нам деньги в фонде помощи маленьким дракончикам? Милисента же не хочет брать нужную сумму в казне, — говорил рыжий ребенок, только входящий в подростковый возраст.

— Да, не хочу! Понимаешь, Листик, это довольно большая сумма, и использовать такие деньги для личных целей… Это просто некрасиво! Не хочу брать ни из королевской казны, ни из казны твоего герцогства, эти деньги там нужнее, — пояснила Милисента.

— Мил, ну у тебя же в королевском бюджете есть статья на представительские расходы.

— Листик, вот именно, представительские расходы. На прием иностранных послов, на содержание своих посольств в других государствах. И вообще, все траты расписаны на год вперед. Конечно, Саманта не станет возражать, если я что-то возьму, но понимаешь, Ли, я хочу сама купить корабль, без посторонней помощи. Тогда это будет наш с тобой корабль! Согласна?

— Ага! Но у нас же нет таких денег! Ни у меня, ни у тебя! Вот потому я и предлагаю взять эти деньги в моем фонде помощи маленьким дракончикам.

— Листик, ты же возьмешь эти деньги, скорее всего, в одном из хранилищ местных банков, а поскольку сумма довольно большая, то в самом крупном. А владелец верфи, где мы купим корабль, наверняка понесет эти деньги в тот же банк, опять же потому, что сумма крупная. И что могут подумать банкиры, когда у них пропадет большая сумма денег, а потом эту же сумму в таких же монетах принесут им как вклад? — Тайша в корне пресекла попытку Листика взять деньги, необходимые для покупки корабля, в местном фонде помощи маленьким дракончикам. Она и Милисента стояли у перил набережной, а Листик на этих перилах сидела и усиленно болтала ногами.

Девочка выслушала возражения Тайши и поинтересовалась:

— Разве эти банкиры смогут узнать те монеты, что я у них возьму?

— Порядочные банкиры всегда узнают свои деньги, — усмехнулась пепельноволосая девушка.

— А непорядочные?

— Листик, непорядочные и на чужие деньги скажут, что это их, — засмеялась Милисента.

— Значит, надо позаимствовать у непорядочных и принести порядочным, — сделала неожиданный вывод девочка. Обе девушки засмеялись, потом пепельноволосая возразила:

— Нет, Листик, мы не будем брать деньги ни у порядочных, ни у непорядочных банкиров, они нам сами их дадут…

— Ага! Будем грабить! — обрадовалась девочка.

— Нет, грабить не будем, — покачала головой Тайша. — Мы их обменяем на то, что любой банкир с радостью возьмет.

— А что он может взять, да еще и с радостью? — спросила девочка и сама же ответила: — Только деньги! Это что же получается — чтоб взять у банкира деньги, надо ему взамен предложить тоже деньги?

— Листик, есть нечто более ценное, чем золото…

— А-а-а, драгоценные камни! Да? А где мы возьмем так много драгоценных камней? Разве что у гномов. — Листик перестала болтать ногами, так как задумалась, и результатом работы ее мысли был следующий вывод: — Но гномы их не отдадут, значит, придется их грабить! Тайша, это правильная мысль, гномов будем грабить в другом мире, а камни продадим в этом!

— Нет, Листик, Тайша совсем не это имела в виду, с гномами мы тоже совершим обмен, — очень серьезно сказала Милисента. Увидев недоумение на лице девочки, она пояснила: — Мы обменяем на драгоценные камни услугу. Мы окажем им одну услугу, вернее, выполним определенную работу. А за работу можно взять и деньгами тоже, это в случае, если у гномов будет столько золота.

— Что ж это за работа, что мы можем ее быстро сделать и гномы заплатят такие деньги? — удивилась девочка. А потом подозрительно прищурилась: — Вы заранее договорились? Да? А мне не сказали!

— Мы просто над этим начали думать немного раньше, — примирительно проговорила Милисента. — Мы пока ни с кем не договаривались, просто у Тайши есть идея.

— В этом луче миров, совсем недалеко отсюда, есть мир, где живут гномы… — начала Тайша.

Листик фыркнула:

— А где они не живут? Разве есть такой мир, чтоб не было гномов и эльфов?

— Есть, как раз здесь, где мы сейчас, нет ни гномов, ни эльфов. Но, Листик, не перебивай. Так вот, в том мире гномы живут в подземных городах и роют глубокие шахты… — Видя, что девочка снова хочет что-то сказать, Тайша предостерегающе выставила руку: — Да, Листик, ты хочешь сказать, что в большинстве из миров гномы живут в подземных городах и везде, где они живут, они роют шахты. Но в том мире они роют очень глубокие шахты, чтобы спрятаться от опасности, которая грозит им с неба. Однако в глубине их подстерегает не менее страшная беда. Существует вид подземной нечисти, которая питается гномами. Эти ужасные чудовища, иначе их назвать нельзя, съедают гномов полностью.

— Это как? С одеждой, сапогами и шахтерским инструментом, что ли? — удивилась Листик.

— Полностью — это значит, что поедается сама сущность гнома. Тело, аура и то, что некоторые называют душой. Так вот, с этими чудовищами гномы не умеют бороться. Эта нечисть прорывается из глубин в шахты и поднимается по ним в подземный город. Если жители не успевают убежать, то они обречены. Магам гномов ценой своей жизни иногда удается задержать продвижение этих чудовищ. Но даже если части жителей удается спастись, участь их незавидна — потерявшие свой город, свои богатства, свои инструменты, они обречены на жалкое существование, в лучшем случае — наемными рабочими у своих более удачливых соплеменников.

— Ага, пока и на тех не наткнутся эти подземные чудовища. Но, судя по тому, что ты рассказала, эта нечисть должна целенаправленно искать такие гномьи города. То есть таких зверей не так уж и много, а то бы они уже поели всех гномов и сами умерли от голода.

— Да, Листик, их всего трое, — кивнула Тайша. — Они не могут размножаться, но при этом теоретически могут жить вечно. К тому же эта нечисть практически неуязвима. Но я знаю, как их уничтожить.

— А ты откуда знаешь? — подозрительно прищурилась Листик, глядя на Тайшу.

Та, криво усмехнувшись, ответила:

— Дело в том, что этот вид нечисти был выведен при моем непосредственном участии. И именно для того мира. Для того чтобы уничтожить гномов или принудить их сдаться. В других мирах хартахов нет.

— Тайша, зачем ты это сделала? — Листик смотрела на свою пепельноволосую подругу широко раскрытыми глазами. — Это же… Это…

— Это был заказ для моей лаборатории. Группа дракланов получила во владение мир Горм, но не смогла преодолеть сопротивления местных жителей, в частности гномов. Их тогда в том мире было больше чем две трети от общего числа разумных.

— А сейчас? — шепотом спросила Листик.

— Сейчас осталось меньше одной десятой. Но они не сдаются и продолжают сопротивляться. Так что гномы там обречены.

— А потом? Я так поняла, что не одни гномы сопротивляются? — поинтересовалась Милисента.

— Потом наступит черед эльфов, которые тоже не покорились. Оружие, изготавливаемое гномами, позволяет им успешно сопротивляться.

— Насколько успешно? — подняла бровь Милисента. — Я думала, что дракланам могут противостоять только дракланы или существа более могучие, чем драконы-оборотни.

— Трое дракланов из пятерых уже убиты. Двое гномами и один эльфами, так что за эльфов обязательно возьмутся, тем более оставшиеся дракланы запросили помощи у совета. Так что подавление сопротивления на Горме — дело времени.

— Тайша, а что ты приготовила для эльфов? — спросила Листик, прижав к груди руки. Девочка смотрела на милую и добрую женщину, открывшуюся с такой неожиданной стороны, с нескрываемым ужасом. Та с кривой усмешкой ответила:

— Белый порошок. Если его распылить над эльфийскими лесами, то все деревья погибнут. Сами понимаете, это вещество содержит и магическую составляющую, так как эльфийские мэллорны — достаточно сильные магические артефакты. Но не волнуйтесь, когда я с вами уходила, я все уничтожила, и вещество, и все свои записи.

— Но у тебя же были помощники? Они же все видели и могли запомнить! А теперь это повторят! — выкрикнула Листик.

— Не думаю. Рамана ушла к вам раньше меня, больше у меня помощников тогда не было, а она теперь вряд ли пойдет на сотрудничество с советом, — пожала плечами Тайша. — Да и я не спешила объявлять о том, что мною это вещество уже изготовлено.

— Рамана тоже… — прошептала Листик и закрыла лицо руками.

Милисента обняла сестру. Тайша погладила девочку по голове и сказала:

— Это жизнь, Листик, мы многое делаем такого, за что нам потом стыдно.

— А моя мама? — спросила девочка, подняв глаза, в которых стояли слезы.

— Ветика была моим третьим помощником, но она отказалась выполнить приказ совета. Первую партию антиэльфийского порошка она уничтожила, тем самым сорвала уже подготовленную акцию по умиротворению Горма, а потом ушла. Она была очень сильной, я имею в виду не физическую и магическую силу, смелой и честной. Листик, ты можешь гордиться своей мамой. Это она заставила меня задуматься, правильно ли то, что я делаю.

— Мы должны помочь гномам! Гномам и эльфам! Бесплатно помочь! — вскинулась Листик.

— Должны, — согласилась Тайша. — Должны и поможем. Я же сама это предложила. Гномы будут нам благодарны, а мы не будем отказываться от их благодарности.

Листик хотела возразить, но Тайша не дала ей этого сделать:

— Отказавшись, мы оскорбим гномов. Листик, ты же не хочешь после всего того, что я сделала для гномов плохого, их еще и оскорбить? Бедные гномы! Они этого не перенесут!

Листик отрицательно замотала головой. Милисента, так и не выпустившая девочку из объятий, спросила:

— Тайша, когда начнем нашу спасательную операцию?

— Да вот сейчас и начнем, чего тянуть? Если до ужина не успеем, то вернемся, а завтра, после завтрака, продолжим. Согласны?

— Ага! — в один голос ответили Листик и Милисента.

Невзрачный человек, только делавший вид, что кормит чаек, так как хлеб у него давно кончился, заметил, что вначале мирно беседовавшие девушки перешли затем на повышенные тона. Рыжий подросток даже несколько раз что-то выкрикнул. А потом они, все трое, обнялись, немного так постояли и направились в сторону переулка. Даже не переулка, а узкого тупика, образованного глухими стенами домов. В этот переулок довольно часто забредали те, кому сильно приспичило, тем более что это уже была как бы портовая часть города и здесь за порядком городская стража особо не следила. Девушки и подросток скрылись в полумраке, создаваемом близко расположенными стенами. Мужчина некоторое время выжидал, но «объекты» не появлялись. Непонятно, что они могли там так долго делать. Человек в плаще, краем глаза наблюдавший за переулком, решительно к нему повернулся, собираясь зайти туда и посмотреть, что же там происходит, раз трех собеседников так долго нет. Мужчина собрался сделать вид, что он просто проходил мимо и ему сильно надо, ведь и у истинного джентльмена может возникнуть внезапная потребность. Но, повернувшись к переулку, он отвернулся от моря, совершив тем самым ошибку. Оскорбленные обманом чайки (ведь этот человек только делал вид, что кормил их) с криком на него налетели. Нет, они его не клевали, все было гораздо проще. Пикируя сверху и в последний момент отворачивая, чайки оставляли на голове и темном костюме мужчины белые отметины. Спасаясь бегством, тайный наблюдатель вбежал в переулок, но там никого не было! А уйти из тупика мужчине не дали чайки. Они с истошными криками летали перед входом в переулок и, как только человек пытался выйти, возобновляли свою атаку. Обладатель невзрачной внешности даже не догадывался, что девушки давно заметили его интерес к ним. Он не видел, что пепельноволосая указала глазами на него, а потом на чаек, при этом сделала какое-то движение пальцами. Мужчина не придал значения и тому, что все три «объекта», украдкой бросая на него взгляды, ехидно ухмылялись.