Глава 11
Время храбрости

Началось. Зеленая стена деревьев качнулась маятником и поплыла перед глазами; по телу пробежала дрожь, секундой позже подогнулись ноги. Чтобы не упасть, я прислонился к стене. И начал медленно сползать по нагретым солнцем каменным глыбам, заглядывая в удивленные физии магов. Буверт и Эрик успели подхватить меня вовремя: не видать колдунам моего унизительного падения, как собственной магиаты.

Ученики были растеряны не на шутку.

– Я могу… – начал дворянин.

Пронт вопросительно уставился на меня, и я кивнул, хотя голова шла кругом, а тошнота подкатывала к горлу.

– Готовсь! Готовсь! Готовсь! – заголосили десятники.

– Я позову Дара, – обеспокоенно проговорил Буверт, ища взглядом целителя.

– Никого звать не нужно, – остановил я перепуганных учеников. – Сейчас отпустит.

В этот раз я не врал. Подобные приступы случались и прежде. Правда, раньше в присутствии колдунов земля не уходила из-под ног, но и такого скопления магии я еще не знал. За лесом словно поднималась волна. Серая и злая. Способная смыть этот лес ко всем демонам.

Сколько магии, невероятно! – в предвкушении думал я. Океан магии!

Я высвободился из-под ученической опеки и повернулся к лесу, на всякий случай прижимаясь к стене. Меня опять качнуло, но я не упал: слабость уходила. Как я и предвидел, приступ был скоротечен. Мое тело, привыкшее к магии, привыкшее пить ее крупными глотками, было сильнее злой колдовской волны.

– Может быть, я все-таки…

– Я же сказал – не нужно. Со мной так часто бывает.

– Часто бывает? – удивился Буверт. – Я не замечал. Это от магии?

– От ее скопления.

– Почему?

– Кто его знает, – ответил я, пожимая плечами. – Сколько себя помню, стоит мне ощутить сильный магический источник, как меня непременно мутит. Но недолго.

– И с нами такое будет? – ужаснулся Эрик. – Ну потом? Когда мы…

– Не рискну утверждать. Могу судить лишь о своих способностях и слабостях. Возможно, вас это не коснется. Быть может, по возможностям вы отличаетесь друг от друга так же, как отличаются друг от друга колдуны разных школ. Одни лучше мечут молнии, другие – огненные шары.

– Хорошо бы, – приободрился Эрик.

Странно, что пекаря еще что-то пугало. Со слов Дара Лэндмильского, после ложки его кисло-сладкого отвара последний трус в замке Пяти мечей должен был от ярости порвать рубаху на груди и, разбив запертые ворота в щепки, бежать колотить и кусать мертвяков. Нет, я был прав: в Эрика нужно было влить две, а то и три ложки отвара. Но целитель меня не послушал. Впрочем, его заслуг все равно не отнять. Испившая отвар бледная и унылая солдатня заметно приободрилась, да и пекарь наконец перестал трястись от страха при мысли о жестокой битве.

– Вам лучше? – Дворянин встал рядом со мной, внимательно вглядываясь в лес. – А то мне нетрудно…

– Уже отпустило, – ответил я. – Благодарю.

Вот кому не нужен был никакой отвар. Если только немного успокоительного зелья, чтобы храбрый дворянин и вправду не порвал от ярости рубаху на груди при виде мертвецов. Буверт был натянут, как тетива эльфийских луков. Как никто из нас, он был готов разить мертвецов в любой миг и тупо верил, что не ослабнет, несмотря ни на что. Перстни он все-таки надел. Однако прислушался ли к другим пожеланиям строгого учителя? Не лезть на рожон, держаться рядом… Сомневаюсь.

– Они уже там? – спросил Буверт. – В лесу?

– Нет, но близко. Поверь мне, мы все заметим, когда они потекут между деревьями. Такой переполох начнется.

– Вы их видите?

– Пока только магию. Много магии.

Дворянин сузил глаза и вновь уставился в лес в надежде разглядеть хотя бы каплю магии. Не вышло. И он обратился к пекарю:

– А ты что-нибудь видишь?

– Нет, – к радости дворянина ответил Эрик. – Ничего. Только деревья.

Лес по-прежнему молчал. Не было буйной волны. Не чувствовалось ее зловония.

– Придет-придет, – подбодрил я дворянина. – Поверь мне, еще проклянешь этот дар, когда от ощущения сочной магии каждый раз голова будет идти кругом.

Буверт промолчал. С презрением поглядел на перстни, на толстые пальцы пекаря, не отяжеленные дурацкими стекляшками, а затем опять уставился в лес, смешно сузив глаза. Он еще не представлял, как порой антимагическое зрение портит нервы. И какое наступает счастье, когда ты наконец-то начинаешь им управлять. Понимаешь, что теперь можешь не замечать колдовство, не видеть яркие магиатические облака. Смотреть на колдунов как на обычных людей.

– Ты смотри, так сильно не напрягайся, а то еще лопнешь до начала битвы, – усмехнулся Пронт. – Как мы без тебя-то воевать будем?

Буверт нахмурился, но опять промолчал. Агент встал по левую руку от меня.

– И чего Дар намешал в свое зелье? Руки чешутся, – он помял свою ладонь. – Так бы и дал кому-нибудь в морду!

– Скоро придется, – сказал я и увидел, как серая волна опрокинулась на лес. – Совсем скоро.

Казалось, все гнезда опустели разом. Небо над лесом покрылось разноцветными пятнами. И продолжало покрываться. Птичьи крики слились в противную мелодию – точно несколько неумелых музыкантов пытались на гуслях сыграть что-то грандиозное, но струны не давались, то и дело лопались с пронзительными звуками. Такова была музыка надвигающейся беды.

Вскоре из леса врассыпную бросились перепуганные звери, как если бы в нем вспыхнул пожар. Грустное было зрелище. Волки и лисы, поджав хвосты, бежали рядом с зайцами. Сердито орали медведи, даже они отступили перед грозной и вонючей армией. Нам, увы, отступать было некуда. Оставалось только терпеливо ждать проклятых мертвецов.

– Буверт… Когда начнется битва, помни о родителях. Думай, что им нужно: шрамы на твоем теле или здоровый и живой сын? – в последний раз попытался оградить я дворянина от беды. – Да помогут тебе небожители.

– И вам, учитель.

Для всех в замке лес оставался прежним. Густым и зеленым. Для меня он почти исчез. Скрылся в непроглядной серой туче. Лишь на его окраине торчали из плотного серого облака пушистые макушки. Но и они все глубже уходили в магию. Тонули в ней зелеными корабликами.

– Надеть повязки! Надеть повязки! Надеть повязки!

Самое время. Завоняет скоро – жуть. Смрад встанет такой, что как бы деревья не вырвали корни да не дали деру.

Я туго завязал повязку на затылке. Проверил, надежно ли их затянули Буверт и Эрик, и встал между учениками. Предстояло взглянуть на мертвую армию поближе. Проникнуть внутрь серого облака. А это не на желторотых магов смотреть. Можно и чувств лишиться.

– Держите меня, – сказал я ученикам, не обращая внимания на удивление. – И никаких больше вопросов, – предупредил я Буверта. – Отвечу после битвы. Ну же, хватайте!

Стоило сомкнуть веки, как голова загудела.

Ничего, пройдет, успокаивал я себя, настраиваясь на то, чтобы ухнуть в огромное серое облако магии, выросшее в темноте. Оно раздувалось и сжималось, выбрасывало во все стороны длинные серые щупальца. Мы двигались навстречу друг другу. Облако медленно, как и положено облаку в безветренную погоду, я быстро – пущенной стрелой.

Миг. Еще миг. Серые стенки остались позади, и я ощутил себя червяком, который наконец забрался в огромный плод. За толстой шкурой была сочная, переливающаяся всеми цветами радуги мякоть. Разноцветные огни полыхали повсюду. Мешали мне, не давали как следует рассмотреть чрево колдовского облака. Магиата, превосходная магиата, заключенная в колдовских телах, во всей красе предстала передо мной.

У-хх! Вдруг в скоплении магиаты, глубоко в облаке, на миг полыхнуло. Да так ярко….

Исчезло. На месте таинственного источника закачались разноцветные круги. Разглядеть что-либо было невозможно. Ослепленный невиданной магией, я решил на некоторое время покинуть колдовскую тучу, от беды подальше. Но так легко сдаваться не собирался. Пусть некромаги подойдут ближе, пусть бросят в бой проклятую армию – счистят кожуру, чтобы мне легче было добраться до косточки. А она есть. Твердая и яркая, спрятанная за серыми колдовскими стенами и многочисленными облаками магиаты.

– Фу, – вернувшись, вздохнул я. – Можете отпускать.

– Ну что там? – спросил Пронт.

В отличие от стоящих ниже магов, он прекрасно знал, что я могу видеть, закрыв глаза. Лопнувший череп лесного разбойника наверняка не раз становился предметом страшных историй.

– Куча некромагов, ведущих сотни мертвецов.

– И это все? – огорчился агент.

– Пока да. Слишком сложно. Слишком много магии и магиаты.

– Кто к нам приближается, я и без тебя знаю.

– Но они что-то скрывают, – предупредил я как можно тише, дабы не пугать понапрасну солдат. – Что-то магическое и необычайно сильное. Не успел разобрать.

– С ними могущественный колдун?

– Нет. Колдуны так не светятся. Думаю, это вообще не человек.

Чтобы отдохнуть от вида магии, я повернулся. И встретился взглядом с Богартом.

– Не человек? Зверь? – спросил он.

Я покачал головой.

– Тогда кто?

– Скорее – что. – Взгляд упал на чудесный механизм гномов. – Судя по всему, некромаги тоже приготовили нам подарок. И весьма нехороший.

Предвидя вопросы, я указал на красный ящик у катапульты. Бдительный Гидар с удивлением уставился в нашу сторону, заметив необъяснимое внимание к своей персоне.

– Звенящий? – забеспокоился Пронт, и было отчего. – У них есть Звенящий?

– Почти.

Я вновь повернулся к лесу: серое облако доползло до опушки.

– Что значит – почти?

– По силе их чудо-ящик отличается от нашего так же, как Богарт – от гоблинского шамана.

– Этого еще не хватало. Ну гномы! Ну недомерки волосатые! – потряс кулаками Пронт. – На небожителях клялись, что Звенящего ни у кого в мире нет. И еще долго не будет.

– Значит, надо было заставить их клясться на бородах, – улыбнулся я грустно. – Тогда бы точно не надули. Хотя я не уверен, что они вообще тебя надули. Я видел его лишь миг.

– Так вернись туда снова!

– Ничего не изменится. Силы лишь зря потрачу.

– Толку от тебя…

– Не переживай, скоро мне станет известно, что они скрывают, – поспешил успокоить я агента. – Как только некромаги спустят с цепи своих тварей, как только облако рассеется, я туда обязательно вернусь.

– Не было бы поздно.

– Не будет, – сказал я уверенно.

– Надеюсь. Предупредить Маркуса?

– Пока не стоит.

Из леса выбрели первые мертвяки…

Солдаты веселились. Сбежались к нам со всех стен, чтобы поглядеть на нерасторопную армию да пострелять по мертвякам. Горящие стрелы под топот и гогот без остановки летели вниз, разя медлительных, но настырных тварей. Даже Эрик, в жизни не держащий из оружия ничего, кроме ручки кухонного ножа, не удержался и потребовал лук. Попасть со ста шагов, да в такую крупную цель, смог бы и слепой. Всеобщего веселья не разделяли лишь Буверт и колдуны. Первый рвался пожечь мертвяков магией, но я ему запрещал. Последние по моему совету терпеливо ждали команды на подъеме, откуда ничего не было видно.

Вой и стоны шевелящихся внизу мертвяков никого не пугали.

– Учитель, – обратился Буверт. – Посмотрите, они совсем близко.

Не понимаю, я что – вдруг ослеп? Да вроде нет. Прекрасно видел, как первые мертвяки коснулись западной стены и, тупо уткнувшись в камень, остановились. Судьба этих мертвяков была незавидна. Их либо сминали свои же, либо жгли стрелы.

– Заводить Звенящего? – спросил Пронт серьезно.

– Ни в коем случае! И катапульту не трогайте.

– А голубя?

– И его тоже. Это всего лишь проверка. Мясо для стрел и материал для подъемов. Поверь мне, Звенящий еще ой как понадобится.

Я увидел, как тонкие серые нити, которые протянулись от леса до замка, налились магией. Ну сейчас попрут. Некромаги немного добавили нерасторопным мертвякам жизни.

– Смотри-ка, оживились, – заметил Пронт. – Вон как полезли! Скоро до нас доберутся.

– Учитель… – продолжал гундеть Буверт.

Не отвяжется ведь.

– Ладно, разомнемся немного. Эрик?..

Пекарь растолкал солдат и, с огорчением поставив лук, встал по правую руку от меня. Вид у него был таким, словно он только что завалил дракона.

– Пятерых поджег, – гордо заявил он.

– Здорово, – сказал я без восторга. – Теперь сожги десятерых. Приготовьтесь. Но не больно-то усердствуйте. Нам еще бой предстоит.

Едкий дым заволакивал небо. Боевые кличи, крики и стоны стихли, и стало слышно, как ненасытный огонь с аппетитом жрет мертвечину, похрустывая сухой плотью. Гарь угольно-черными перьями качалась в воздухе, оседала на стенах и доспехах.

От копоти лица Буверта и Эрика потемнели, на щеках слезы проложили тонкие светлые дорожки. Зловонный дым заставил намокнуть и мои глаза. Легко представить, что случилось бы с храбрыми бойцами, если бы в свое время агенты не позаботились о гролльских повязках. Войди некромаги в замок, они непременно утонули бы в блевотине и оглохли бы от кашля задыхающихся солдат.

Ученики молчали, с интересом заглядывая за стену. К нам поднялись Богарт и маги. Они и вовсе застыли четырьмя темнолицыми статуями, ибо до последнего момента лишь слушали битву, но не видели, как солдаты верно кладут мертвяков, как в нашем пламени один за другим сгорают мерзкие воины.

Первую атаку отбили без потерь. Прожженные до костей, дымящиеся и все еще полыхающие тела мертвяков лежали повсюду. Иссохшие руки и разбитые черепа тошнотворным ковром устелили подступы к замку. Эльфийские и человеческие головы догорали на орочьих животах; и тут и там из мертвячьих тел торчали сломанные кости, легко прошившие гнилую плоть. Кое-где у западной стены выросли трупные горы в три человеческих роста, и по этим горам можно было спокойно добраться до защитников замка. Поэтому копейщики, не раздумывая, принялись разрушать возведенные за минуты подъемы, насколько хватало длины копий. Того, кто еще шевелился вдали от стен, солдаты скучающе добивали: время от времени горящие стрелы неслись вниз, вспарывая погребальный дым.

Но то было только начало. Некромаги пожертвовали лишь гнилью, чтобы понять, чем мы сможем ответить. Некоторые мертвяки разваливались на куски от падения, словно под ногами лежал камень, а сами они были слеплены из глины. Другие превращались в ходячие факелы, неся смертоносное пламя в гущу мертвой армии. Третьи, несмотря на питающую их магию, и вовсе не слушались хозяев. Встреча со свежатиной еще предстояла, и она обещала быть весьма неприятной. Рано, рано солдаты радовались. Как бы не пришлось плакать. Сколько мы повалили мертвяков? Сотен пять, не больше. А их были тысячи.

Как я и предвидел, передышка была недолгой. За первой волной пошла вторая, следом третья, потом, почти без задержки, четвертая. Вновь зазвучали замогильные стоны и вой. Я видел, как колдовская туча делится на ровные части – тает, обнажая скрытых в ней некромагов. Словно три неровных серых стены двинулись со стороны леса, а затем начали падать друг на друга, дабы слиться в одну громадину. Бесстрашную и мощную. Способную снести любую преграду на пути. Раздавить нас, как тараканов.

Мертвяки перли без остановки. Пусть все так же нестройно, но быстрее прежних. Казалось, они так и будут прибывать из леса – вечно, пока не уничтожат нас. Но мне-то было видно, как обстоят дела на самом деле. Некромаги отправили в бой всю армаду и теперь не жалели магии. Серые нити, несущие жизнь мертвякам от хозяев, были ярче и толще предыдущих.

Пришло время вернуться к опушке, где уже чернел строй некромагов. Я нисколько не сомневался, что рано или поздно они вылезут из укрытия, чтобы сократить расстояние до своих мерзких тварей. Уберечь себя от излишних магических трат. Так и случилось. Однако их было куда меньше, чем предвидели мы с Богартом. От силы три десятка против сотни. Странно. Странно и страшно.

Уверен, секрет некромагов прятался за их спинами. Сейчас даже отсюда, с двух тысяч шагов, я ощущал наличие небывалой магической силы. Но – проклятье! – по-прежнему не мог ее понять. И даже не мог ее с чем-нибудь сравнить.

Делать было нечего: поглядев на нерасторопных мертвецов, которым до замка предстояло еще плестись и плестись, я нырнул во тьму.

Серая паутина висела во мраке и покачивалась, словно от ветра. Тысячи пульсирующих колдовских канатов бежали от опушки к нашему замку. Переплетались, ложились друг на друга и натягивались. Ничего, ничего, радовался я, скоро мы за эти канаты подергаем. Палка, как известно, о двух концах.

Магиатические облака быстрее ветра летели навстречу. Увеличивались, светились ярче, обретали форму человеческих тел. Соблазняли меня, как душистая цветочная поляна соблазняет голодного шмеля.

Приблизившись к некромагам, я остановился. Не мог не остановиться.

Увиденное не укладывалось в голове. Пугало. Из обычного облака магиаты тянулись в сторону замка несколько – семь, восемь! – десятков щупалец, и на конце каждого из них «висел» мертвяк. Либо каждый из некромагов был могуч, как Узуйкам. Либо стал подобен Сосуду. И то и другое я бы сразу заметил. Некромаги были самыми обыкновенными, но при этом легко держали на привязи до сотни мертвяков.

Я был прав. Облаков магиаты, а значит, и некромагов, было около тридцати. И, как ни странно, передо мной стояли все некромаги, посланные Узуйкамом. За ними лишь пряталась небольшая группа мертвяков, плотным серым кольцом обступившая источник магии.

Секрет! То, что берегли мертвяки, было дороже всего эленхаймского золота. Теперь сомнений не осталось: именно в загадочном источнике крылся успех невероятных способностей некромагов. Он щедро питал каждого ублюдка магиатой, и лишь поэтому любители поднимать мертвецов из могил по-прежнему крепко стояли на ногах.

Я легко проник за тонкую серую стенку мертвячье-магического кольца. И снова был ослеплен, но сейчас отступать не собирался. Жалко было потраченных сил. Слишком далеко забрался, нужно было узнать правду.

Точно небожители открыли мне одну из тайн мироздания. Внутри плавающего серого круга ярче солнца светился восхитительный источник магиаты – огромный пульсирующий разноцветный шар. Он ослеплял и завораживал. Время от времени по нему пробегало магическое пламя то одного, то другого цвета, безостановочно он истекал сочными каплями магиаты, как будто рыдал от груза непомерного могущества.

Какое расточительство! Возле источника мерцали лужи магиаты. А уж сколько ее ушло в небытие на моих глазах. Но, несмотря на непрерывную течь, невзирая на тридцать некромагов, сосущих из него силы, удивительный разноцветный шар и не думал уменьшаться. Если бы небожители решили создать источник магиаты, он бы непременно выглядел так. Однако где, все демоны мира, некромаги его нашли? Подобные вещи на дороге не валяются. В конце концов, не мог же этот огромный и прекрасный шар возникнуть из пустоты.

Любопытство толкало меня на опрометчивый поступок. А возможно, и к пропасти. Внутренний голос протестовал. Умолял не соваться в шар. Но я, поклявшись взглянуть лишь одним глазом, был не в силах устоять перед этим загадочным и невиданным по силе источником магиаты и магии. Нужно было понять его природу.

Я приблизился к источнику вплотную, каждой частичкой тела ощущая его жар, его могущество. И уже готовился было взглянуть на него изнутри, когда увидел детскую ладошку. Всего лишь на миг забрызганные магией пальчики высунулись из пылающего шара, но этого мига хватило, чтобы принять решение. Теперь никакой голос не смог бы меня остановить. Не задумываясь о последствиях, я смело нырнул в густую магиату.

Сто факелов не светили бы так ярко!..

Некоторое время из-за полыхающего колдовства я не видел ни демона, словно и не было за яркими стенками ничего, кроме толстого слоя обжигающей магиаты. Но стоило мне привыкнуть к ней, как я сразу разглядел маленькую пленницу. И узнал ее, несмотря на бьющее по глазам колдовство.

Лиля. Она парила внутри шара, широко раскинув ручки. Магиата была в ней. Магиата светилась вокруг нее. Каким-то чудом дочь держала ее не только в теле, но и рядом, не давая той погаснуть, раствориться в воздухе.

– Анхельм! Мертвяки на подходе! – крикнул Пронт.

Кто-то тронул меня за плечо, вырывая из шара, уводя от дочери, возвращая на западную стену.

Я открыл глаза и, пошатнувшись, схватился за Буверта. Сил потрачено было немерено. Но в этот раз не зря. Враг и вправду был за пятьсот шагов от замка; лучники уже вовсю жгли ближайших мертвяков, которые сейчас волновали меня не больше, чем Арциса Храброго наши жизни.

Подскочил Пронт. Оглядел меня внимательно.

– Что с тобой? – забеспокоился агент. – На тебе лица нет. Посмотри, ты же весь взмок.

– Анхельм, что ты видел? – не терпелось Богарту.

И маги, и ученики, и агент – все, затаив дыхание, ждали ответа как приговора. Боялись, что он будет слишком жестоким.

– Маркус был прав, – все еще задыхаясь, сказал я. – Узуйкам – глупец.

– Хватит говорить загадками! – не выдержал Пронт. – Скажи наконец, что ты там видел?

– Там… моя дочь. Там Лиля.

– Уверен? – спросил Пронт.

– Абсолютно, – кивнул я. – Именно она поддерживает колдовством некромагов. И, судя по тому, что я видел, сможет поддерживать этих ублюдков еще долго. Магии в ней столько… Хватит утопить в огне целый город.

– А их Звенящего ты рассмотрел?

– Да нет никакого Звенящего! Та загадочная сила и есть Лиля.

Даже повязка не могла скрыть радости Пронта. Он повеселел, но ненадолго. Заметил, как я вглядываюсь в лес. С какой ненавистью гляжу на некромагов. Да, мыслями я был уже у леса. Рвал на куски проклятых тварей, жег до пепла их бледные тела и высасывал силы до последней капли. Жаль, ох как жаль, что я не умел летать! Видят небожители, отдал бы жизнь, лишь бы сейчас у меня за спиной выросла пара крыльев. И я бы понесся туда, к дочери, чтобы выдернуть ее из этого магического плена, а затем положить на свои руки и прижать к груди.

– Что ты задумал? – забеспокоился Пронт.

– Нужно в лес. Немедленно. – Мне стало жарко. – Я должен ее освободить.

– Бросаешь нас? – нахмурился агент.

– Справитесь без меня, – отмахнулся я и поглядел вниз. – Некромаги отправили всех мертвяков. Маркус может смело заводить Звенящего и отпускать голубя на волю. Другой атаки не будет. А уж с некромагами я разберусь.

Пронт сломя голову понесся к брату. А я опять уставился вниз, пытаясь найти брешь в мерзкой толпе. Да где там! Мертвяки были повсюду. Проклятье, даже если я выжгу сотню-другую, пройти все равно не получится. Их слишком много. Нужно найти что-то иное. Что-то…

Что-то вроде катапульты Гидара. Проверим, действительно ли она до леса камни швыряет. Рискованно, конечно: разбиться – раз плюнуть. Но не время думать о риске. А о чем нужно думать? Сперва необходимо напиться магии до одури, чтобы потом там, у лесной окраины, перед перепуганным строем некромагов сотворить невероятное волшебство. Сделать тугую бушующую волну, способную удержать меня. Создать любимое Богартом заклинание. Если мощи хватит, она должна разбросать некромагов и смягчить мое падение. А уж там – держите меня, небожители!

Я повернулся. Буверт и Эрик глядели на меня с обидой. Богарт тоже был не слишком доволен моим решением. Ненавижу такие взгляды. За последние полтора месяца слишком часто они меня преследовали. Что смотрите? Что хмуритесь? Да, знаю, так поступать подло, но жизнь дочери превыше чести. К демонам совесть!..

Стоны и вой. Свист стрел. Хруст сломанных костей.

Мертвая река разбилась о западную стену и потекла дальше, окружая замок, пытаясь снести ворота. Невзирая на непрерывный град стрел, на полыхающий огонь, нежить быстро – слишком быстро! – подбиралась к нам. Солдаты пускали стрелы без промаха, но сотни бойцов не хватало. Они физически не успевали разить прибывающих мертвяков. Враги падали и падали, но на их место тотчас вставали новые. В отличие от первой волны, представители этой были вооружены. Свежатина – она и есть свежатина. Ей и какой-никакой меч в руки можно сунуть.

Прибежал Пронт.

– Помоги нам! – просил агент. – Ты же видишь, что происходит! Эти твари сильнее и быстрее прежних. Мы не справимся.

Ворота трещали под напором армии. Обезглавленные мертвяки уже валились не только за стены, но и во двор. Трупные горы ширились. Казалось, вонючие твари уже стонут над ухом.

– Если они войдут внутрь, нам конец, – заметил Пронт справедливо.

Смотритель запустил катапульту, и над нами грозно прогудел огромный огненный горшок. Далеко от замка он разбился и ярко брызнул вспыхнувшим маслом, хорошенько подпалив хвост мертвой армии. Следом желтыми звездами начали падать колдовские стекляшки. Звенящий бил ближе, но не хуже огненных горшков. Каждая лопнувшая стекляшка непременно выжигала нескольких солдат проклятой армии. Магическое пламя было злым и безжалостным. Его создатели знали толк в огненных заклинаниях. Хватало капли, чтобы вонючая тварь превратилась в головешку. Рыжие цветы, бойко разя мертвяков, распускались и тут и там. Перед нами выросла огненная стена, остановив на время натиск. Последний колдовской шар упал в десяти шагах от нас, дожигая и без того полыхающую нежить.

Звенящий был пуст. Он послужил славно: ослабил атаку, дал немного времени для передышки. Каждая колдовская стекляшка забирала у некромагов пять, а то и десять мертвяков, но, к сожалению, этого не хватало для победы. Нежити было куда больше, чем волшебных шаров. Что будет дальше, зависело от нас. От магов и антимагов.

– Анхельм, демону тебя в пасть! – заорал Пронт. – Чего ты ждешь?!

Маркус наконец-то пустил голубя. Чудное создание пролетело совсем близко от нас, разбивая крыльями серую завесу дыма. Белый голубь посреди мрака и смрада на мгновение заворожил уставших, чумазых от гари солдат.

– Тебе все равно отсюда не выбраться! – продолжал орать Пронт. – Мертвяки повсюду!

Я уже хотел было возразить, кивнуть на катапульту, да поймал взглядом ястребов. Три крылатые твари взмыли над лесом и, к ужасу защитников замка, понеслись в сторону нашего прекрасного спасителя. Вымотанные боем солдаты недвижно глядели им вслед, словно забыв о мертвяках. Один из бойцов в отчаянии отпустил тетиву, но для стрел ястребы были недосягаемы. И, как назло, я тоже ничего не мог поделать: за перьями не было ни капли магии. Некромаги позаботились и об этом.

– Чего встали?!! – спохватились десятники. – Бейте ублюдков!

Хуже не придумаешь. Три проклятые твари, пущенные по следу голубя, стоили всей мертвой армии. Они неслись за нашей единственной надеждой и хотели ее уничтожить. Солдаты скисли в мгновенье ока, понимая, чем закончится погоня. Не мертвяки и не защитники замка, не магия и не клинки решали сейчас исход битвы, а четыре летящие птицы – всего лишь четыре пятнышка на небесном куполе. Можно отчаянно драться, забыв о кровоточащих ранах и нестерпимой боли, невзирая на усталость, но без надежды браво махать мечом не получится.

Ястребы быстро настигли голубя. Ударили.

Белая точка на голубом горизонте стремительно понеслась вниз. Голубь падал, а вместе с ним и боевой дух храбрых защитников неприступного замка Пяти мечей. Пока неприступного замка.

Гасла пламенная стена. Гасла надежда. Белокрылый голубь унес ее с собой в могилу.

– Хватит отдыхать! – прикрикнул я на учеников. – Настало время доказать агентам, что вы уже готовы.

– За Валлара! За Валлара Великого! Вперед, солдаты Асгота! – очень вовремя заорал следопыт. – А-а-аррр! – грозно зарычал он и, судя по звуку, снес еще одну вражью голову.

– В атаку! – заголосили десятники. – В атаку! В атаку!

Замогильные стоны накрыло волной отчаянных человеческих криков и шумом падающих со стен мертвячьих тел. Солдаты оживали, продолжая безнадежный бой. Вновь под ударом мечей захрустели кости.

– Анхельм?

– Я с вами, Пронт, – кивнул я. – Сожжем их! Сожжем ко всем демонам! – заорал я, выставляя руки. – Богарт?

– Готов! – отозвался колдун.

– Эрик, Буверт!..

Они расступились передо мной. Оба были настроены решительно.

– Начнем представление, – сказал я и, закрыв глаза, потянул магиату из стоящих позади Богарта колдунов.

Точно три разноцветных кнута взметнулись в воздухе и туго затянулись на колдовской шее. Подозреваю, Богарт был немало удивлен. Как приливу сил, так и непонятной причине ее возникновения. Он стоял и ничего не делал, но чувствовал, что с каждой секундой прибавляет в колдовстве. Лишь бы голову не потерял от такой власти. Впрочем, не думаю, что на подобные глупости у него найдется время. Уже скоро могущество оставит его, поделится между мной и моими учениками.

Чужая магиата заливала Богарта, а я быстро мешал разноцветные частицы в его груди, словно спешащий повар – варево в котле. Нужно было добиться, чтобы яркая магиата старого колдуна как можно тщательнее перемешалась с тем, что тускло светилось в его собратьях. Магиата должна была стать одним облаком, где никто не заметил бы никакого подвоха. Дело бы шло быстрее, если бы не громыхание боя. Пронзительные звуки не стихали ни на миг. Отвлекали меня.

Но работой я был доволен. Богарт с головы до ног светился однородной магиатой, когда я обрубил разноцветные кнуты, питающие старого колдуна. Наступило время жечь проклятых тварей, взбирающихся на стены.

– Анхельм! – заорал Пронт, кивая на восток.

Эх, знал бы он… Ни он, ни солдаты не видели, какое чудо я сотворил, да еще и за пару минут. Для них мы оставались ненужными антимагами и колдунами. Посмотрим на них, когда огонь выжжет сотен шесть мертвяков.

Магиата полилась из Богарта. Яркий поток пополз тремя радужными змеями, наполняя меня и учеников. Сверкающие изнутри магиатой Эрик и Буверт вытянули руки. Я наконец-то разжал веки и тотчас наткнулся на безногого и одноглазого мертвяка. Он был в двух шагах от нас. Настырно лез по трупам и скалил желтые зубы, видимо, пытаясь меня напугать. За ним лезли еще трое. Эти всего лишь слегка дымились.

– Сожгите их, – скомандовал я, и мне стало жарко от пламени.

Некромагам, наверное, показалось, что на западную стену сел невидимый дракон и как следует дыхнул огнем на их мертвую армию. Причем дракон этот был о шести головах, ибо пламя брызнуло шестью жестокими фонтанами. Жаль, что такого дракона не было в подвалах замка Пяти мечей. А были только мы – трое антимагов о двух руках, способных метать пламя.

Огненные фонтаны пересекались, расходились и, как ни печально, истощались. Перед нами снова поднялась пламенная стена – выше и ярче прежней. Из нее то и дело вываливались горящие мертвяки.

– Анхельм, давай на южную стену, – замахал рукой Пронт. – Там совсем худо.

– Сейчас, – ответил я, но, к удивлению агента, остался на месте.

Пить магиату нужно было здесь. И только здесь. В спокойствии. Подальше от мертвяков.

– Чего ты медлишь?! – подгонял меня Пронт.

– Да сейчас!

Я вновь зажмурился, чтобы потянуть магиату, и услышал во тьме крик Маркуса.

– Ворота! Ворота! – орал он. – Тушите их! Быстрее!

Это были уже не шутки. Я повернулся к воротам и понял, что совсем худо было не только на южной стене, но и на северной. Несмотря на то что Маркус незадолго до битвы полил каждую щепку какой-то вонючей смесью, ворота полыхали. Не то дрянь испарилась от пламени, не то агента его величества попросту надули со смесью.

– Анхельм! – Пронт нервно дернул меня за плечо. – Какого демона…

– Запасов магии хватит еще на две атаки, не больше. А что будет дальше?

– Сейчас не время, – зашипел он.

– Есть идея. Прикажи, чтобы опускали катапульту.

– Зачем? – обозлился он. – Это бессмысленно. Масла больше нет.

– Есть кое-что получше масла… Я!

– Не понимаю.

– Приказывай! Иначе скоро мы подохнем, а так хоть… А так хотя бы будет надежда уцелеть.

– Маркус, к катапульте! Готовь ковш!

Агент на миг замер. От непонимания.

– Не спрашивай, просто опускай! – заорал Пронт и злой, как демон, уставился на меня. – Что ты задумал?

– Спасти нас.

– А как же южная стена?

– Буверт и Эрик помогут. И потом не говори, что они не готовы.

Я поглядел на Богарта. Он понял меня без слов.

– Идите с ними! – произнес старый колдун, и маги забрались на стену.

– А он? – спросил Пронт.

– Он мне нужен.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – вздохнул агент.

– Только продержитесь еще немного.

Он ничего не ответил и ринулся спасать южную стену. Вместе с антимагами и колдунами.

– Будет тяжело, – предупредил я Богарта. – Очень тяжело.

– Не жалей меня, – кивнул он.

Действительно, на жалость времени не было, и я тремя крупными глотками выпил его магиату. Почти всю. В груди лишь подрагивал разноцветный комочек размером с кедровый орех. Обессиленный колдун закачался и опустился на ступеньку.

Ничего-ничего, магиата не нога – вырастет со временем, подумал я и побежал к катапульте.

Нежить побеждала. Королевским бойцам порой не хватало пространства, чтобы занести меч для удара. Не в силах остановить мертвяков, солдаты все чаще и чаще спихивали их со стен, стараясь хоть немного ослабить натиск. И все чаще защитники замка летели вместе с тварями вниз. Кто-то поднимался, кто-то… нет. Оборона прогибалась. Бой уже вовсю гремел во дворе.

Ворота полыхали, но пока стояли. Возле них и над ними ни на секунду не прекращалась сеча. Если врата падут, то нам не поможет даже чудо.

Особенно жарко было на стене, у которой Маркус и Гидар спешно опускали ковш катапульты. Мертвяки словно почуяли, что я собираюсь делать, и лезли там особенно рьяно. Солдат на восточной стене почти не осталось. На моих глазах неподалеку от катапульты шлепнулся с бранным криком следопыт, прихватив со стены пару мертвяков.

К рукам подкатила магия. Эх, помочь бы ему! Помочь им. Залить стену огнем. Нельзя. Ни в коем случае. Минутная слабость может обернуться трагедией для всех. Магию нужно беречь.

– Кай-Нул, сюда! – заорал Маркус, заметив провал в обороне. – На восточную стену! – пытался докричаться он до орка.

Только я добежал до смотрителя, как рядом с нами, рыча и потряхивая серокожего наездника, пролетел белый волк. Пролетел и лихо заскочил на стену. Да, Кай-Нул с Дженом и вправду стоили целой армии. Орочьи клинки так быстро мелькали в воздухе, что уловить их движения можно было только в одном случае – если замедлить время. Огромный волк белым айсбергом рассекал грязный океан оживших трупов. Лапы легко сшибали головы, клыкастая пасть яростно рвала гнилые тела. Обезглавленные, разорванные надвое мертвяки валились с восточной стены без остановки.

Следопыт уцелел. Меня едва не вывернуло наизнанку, когда я собственными глазами увидел, как он, пытаясь выбраться из шевелящейся кучи нежити, перегрыз ожившему трупу глотку до шейного позвонка.

– Готово! – оповестил Маркус охрипшим голосом. – Что теперь?

Я молча забрался в ковш. На долгие разъяснения времени не было.

– Сдурел? – Агент выпучил глаза.

– Возможно, – согласился я. – Слушай, моя дочь в лесу, и я могу ее спасти. И всех нас заодно. Главное, чтобы вы продержались еще немного и докинули меня до опушки.

– Ты…

– Если я не перебью некромагов, нам все равно конец. Так что никто ничего не теряет, – прервал его я. – Но прежде чем ты отпустишь этот рычаг, хочу услышать клятву. Поклянись небожителями, что в случае чего вы с Пронтом позаботитесь о дочери.

– Клянусь! – Он положил руку на рычаг.

– Э-э, постой, еще одна просьба: пообещай, что если я… Вы сожжете мой труп сегодня же, без промедления. Идет? – Я улыбнулся. – Не хочу стать одним из них.

– Надеюсь, не придется этого делать, – кивнул агент.

– Ох, разобьется, – покачал головой Гидар.

– Этот не разобьется, – уверенно сказал Маркус и резко дернул рычаг.

Я заорал. И чуть не оглох от собственного крика. Когда катапульта подбросила меня над замком, сразу закралось сомнение: а стоило ли вообще залезать в ковш? Но пути назад уже не было.

Меня вертело в воздухе, и я ничего не мог поделать. Магию тратить было рано. Перед глазами попеременно мелькали земля и небо. Казалось, они стали единым целым. Не то земля подпрыгнула к небесам, не то небеса вместе с солнцем и облаками рухнули на землю.

Крики и стоны затихли. Не сказать, что ветер свистел в ушах, но летел я быстро. А вот соображал медленно. До меня не сразу дошло, почему вдруг память ясно решила показать жирного голубя, пойманного в библиотеке Гидара. Наверное, потому, что сейчас я напоминал этого голубя, когда кувыркался над мертвой армией.

Страх холодил тело. Не успел я помянуть недобрым словом некромагов, а заодно и себя самого за такую гениальную идею, как замок остался позади, и подо мной серой рекой потекла мертвая армия. Будь в ней живые, они бы точно на время замерли при виде человека, возомнившего себя птицей.

Подозреваю, некромагам было на что посмотреть. Орущий в небе человек с голубыми волосами наверняка выглядел нелепо.

Солнце ослепило меня. Очень некстати.

Я начал падать. Но по-прежнему не мог сосредоточиться на колдовстве. Впервые за долгое время магиата не подчинялась мне. Конец короткого и страшного путешествия обещал встречу с черными всадниками. Земля стремительно приближалась. Кружилась, шаталась и готовилась ударить человека-птицу со всего маху. Наказать как следует.

Когда я наконец-то собрался с мыслями и силами, предо мной уж качался лес. Но стоило лишь подумать о Лиле, о тех несчастьях, которые она претерпела за эти три года, как магиата внутри меня ожила. Да так бойко, что едва не полезла наружу без моего ведома.

Вовремя. Белые фонтаны брызнули из рук, наполняя воздух холодом. Некромаги еще не знали такого яростного ветра, не видели, как магиата ослепительно-белыми копьями бросилась к лесной опушке, неся на острых наконечниках смерть.

Для проклятых ублюдков внизу я все еще оставался падающим идиотом, который должен был непременно разбиться в лепешку. Неужели они и вправду считали, что я летел к ним с пустыми руками?..

Первое колдовское копье ударилось о землю и разбилось, брызнув крупными осколками перед неровным строем некромагов. Белые кудрявые волны заклинания, поднимая листья и ветки, буйно понеслись к лесу, легко сбивая наивных врагов с ног, бросая беспомощных ублюдков на гнущиеся под магическим ветром деревья.

Пока все шло замечательно. Некромаги дохли, а часть магии возвращалась, чтобы смягчить мое падение.

Густое белое облако ударило в лицо, и на какое-то время я потерял некромагов из виду. Зато теперь был точно уверен, что не разобьюсь в конце полета.

Ну и кто тут из нас идиот, а?..

Магия бумерангом продолжала возвращаться ко мне. Крепла. Я уже не падал, а медленно опускался в узкий светлый тоннель, откуда яростно бил магический ветер. Там, на окраине леса, выросла огромная белоснежная и мягкая перина, ждущая своего творца.

Защитникам замка уже должно было стать легче. Сквозь исчезающие стенки тоннеля я видел, как серебристо-серые нити, тянущиеся к мертвякам, гаснут одна за другой. Побитые и испуганные некромаги скрылись в лесу, бросив мертвую армию и забыв про Лилю. Не думал, что будет так просто.

Магический ветер дул безжалостно, бросая некромагов на крепкие стволы деревьев векового леса. Ветер легко разбивал лица, крошил черепа, ломал кости и насаживал мягкие тела на толстые ветви. Забирал подлые жизни и спасал мою.

Когда последнее магическое копье воткнулось у леса, подняв очередную безудержную волну, некромагов и след простыл. Любимое Богартом заклинание славно потаскало, потрепало посланников Узуйкама. Одни недвижно лежали на траве, другие висели на деревьях, третьи в страхе неслись сквозь лес. Трава мокла от крови некромагов.

Под ноги наконец-то легла земля. Такая твердая и такая родная. В голове, как дикая птица в клетке, яростно забилась мысль: спасти дочь, броситься к Лиле прямо сейчас, не медля ни секунды. Соблазн был велик, но я удержался. Минутная слабость могла обернуться трагедией как для дочери, так и для меня. Не говоря уже о защитниках замка Пяти мечей.

Придется еще немного потерпеть. Неизвестно, кто кроме мертвяков притаился за деревьями.

Я поглядел на восток. Западная стена была засыпана телами до последнего камня. На месте замка выросла огромная трупная гора. Она дымилась и кое-где все еще полыхала. Блестящие мечи на башнях терялись в густом мраке тяжелой злой тучи, которая продолжала шириться. Казалось, жирный черный паук спустился с небес и завис над замком. Надеюсь, я успел. Видят небожители, сделал все, что смог. После увлекательного полета коленки до сих пор подрагивали, а в горле першило от крика.

Пришло время заглянуть в лес. Я крепко зажмурился и медленно «пошел» между деревьями. Стараясь не глядеть на сверкающий шар. Он манил к себе так, как веселый костерок манит бедного ночного мотылька. Крылья, кстати сказать, опалить было немудрено. Некромагов поблизости я не видел, лишь их проклятые твари по-прежнему стояли неподалеку – кольцом вокруг Лили, но…

Прогулка обернулась настоящей пыткой. Застыть в ста шагах от дочери, недвижно уставившись в лес, вместо того, чтобы ее спасать, вытаскивать из проклятого шара, высасывать густую магию из хрупкого тельца. Время никогда не тянулось так медленно.

Помнит ли она меня?.. Помнит ли хоть что-нибудь из прошлой жизни? Да и плевать, если не помнит ничего. Я помогу ей. Мы построим новый дом – в Крантане, например. Или переберемся в другой город. И заживем как прежде. Нет, лучше, чем прежде.

Не бойся. Ничего не бойся. Папа уже рядом. Потерпи еще чуть-чуть.

Я отвернулся от сияющего шара и опять забродил в темноте. Несмотря на нестерпимую тягу, нужно было хорошо осмотреть лес. Следы колдовства и магиаты всевозможных форм лежали повсюду. Некромаги удирали: далеко во мраке мерцали шесть разноцветных крошечных облачков. Тупицы от страха даже забыли, что Лиля по-прежнему питала их магиатой. Яркие разноцветные нити магиаты тянулись от сверкающего шара в лесную глубь. Больше поблизости вроде бы никого не было. Даже если бы с некромагами к замку Пяти мечей шли наемники, их бы непременно забрызгало колдовством, а значит, и я непременно их бы почуял.

Терпение иссякло. Я и без того поражался сам себе, что смог продержаться столь долго. Как оказалось, зря. Угрозы не было. А пятнадцать ослабленных мертвяков в лесу пугали меня меньше клопов в кровати.

Я побежал, по пути подкрепляясь щедро разбрызганной магиатой. Собирая ее с травы, с листьев, с ветвей, поглощая многочисленные облачка, плавающие в воздухе.

Увидев последнюю преграду, я понял, чем сейчас занимаются защитники замка: празднуют победу. Мертвяки были слабы и тихи. Порыв ветра запросто повалил бы их с ног. Семеро так и не сумели добрести до меня. Рухнули и не поднялись. С оставшимися тварями возиться не пришлось. Пришлось только подождать, когда все они отойдут подальше от дочери, чтобы я смог без оглядки подпалить их гнилые задницы.

Магиаты во мне было – что воды в колодце. В считаные секунды восемь мертвяков, умывшись огненным дождем, превратились в кучку дымящихся костей. Тех, что пали не от моей руки, я тоже на всякий случай обдал пламенным фонтаном. Никто больше не мешал мне спасать дочь. Я быстро осмотрелся, недолго послушал лес, после чего бросился к огромному сияющему шару.

Магиата расступилась, и я наконец-то увидел Лилю. Она, как и прежде, раскинув ручки, висела невысоко над землей, и, как прежде, питала колдовством некромагов. Нити, правда, стали заметно тоньше, чем раньше, но я все равно видел их ясно. Мне не составила труда оборвать каждую. Конечно, можно было просто забыть про удирающих некромагов, но месть, злорадно хихикая, предложила иное.

Немного усилий, и сверкающие нити обвили мои руки. По одним я пустил лед, по другим – пламя. Вскоре далеко от нас тишину разбили предсмертные крики. С некромагами было покончено.

Оставалось избавить Лилю от магиаты и заклинаний, которыми ее наполнил урод по имени Узуйкам.

Пришлось попотеть, чтобы развеять плотное облако магиаты. Лиля крепко держала его вокруг себя. Но, к счастью, по-прежнему не могла управлять ни магиатой, ни магией. В отличие от своего отца. Пышущее жаром облако сопротивлялось, но продолжало стремительно раздуваться, и в конце концов лопнуло, как огромный пузырь от шорка. Чтобы клочки магиаты не липли к Лиле, не тревожили ее снова, я отогнал их подальше от нас, кое-что поглотил сам. В лесу словно разбилась радуга. На много-много мелких кусочков.

Лиля упала мне на руки, и сердце защемило. Но это была приятная боль. Глаза дочери были закрыты, волосы местами поседели, на шее синяками и ссадинами тянулся след от рабского ошейника, по коже без остановки текли струйки пота, но дышала она ровно, как будто и не кормила последние несколько часов тридцать некромагов. Внутри нее…

Дочь светилась магией. Причем разной магией. Сжатые смертоносные заклинания смешались с безобидной магиатой, и вся эта смесь кружилась разноцветным водоворотом в детском теле. Магии было много. Она бежала по венам, густыми струйками текла изо рта и выступала с испариной.

На глаза навернулись слезы. Надеюсь, прежде чем Узуйкам подохнет, Арцис Храбрый будет пытать его так же долго, как Джен-Дала. С удовольствием посмотрел бы на это представление и, не скрою, с куда большим удовольствием заменил бы палача.

Держать Лилю было тяжко. Меня бросало то в жар, то в холод. Мне вдруг хотелось то рассмеяться, то повеситься. Сила, заключенная в дочери, пыталась испугать меня, играя с моим сознанием. Заклинания словно бы жили в худом тельце сами по себе.

Кошмар. Мне, антимагу, становилось дурно рядом с ней. Простой человек в присутствии дочери и вовсе лишился бы чувств или жизни. Языки кроваво-красного пламени, осколки ослепительно-прозрачного льда, буйные ветры и еще десятка два заклинаний сплелись в один пугающий разноцветный клубок. Да так сильно, что было непонятно, где начинается одно заклинание и заканчивается другое. Светлое Небо, даже я не смог бы поглотить столько магии и магиаты! Чего там, издох бы и от половины этой силы, если не от третьей части.

Магия была настолько сочной, что не было нужды закрывать глаза перед тем, как начать распутывать колдовской клубок. Вот она – вся передо мной. Яркая, могущественная и знакомая. Способная напоить несколько сотен колдунов до безумия.

Я разорвал Лилину хламиду до груди, чтобы одежка не полыхнула, и потихоньку потянул колдовство, заодно пытаясь его распутать. Спешить было нельзя, несмотря на заливающий глаза пот и прошибающий до мозга костей холод. Неизвестно, что случится с дочерью, выйди все колдовство разом.

Попав в тело дочери, магия и магиата изменились. Разума не обрели, но обзавелись кое-какими инстинктами. Стоило вытянуть немного колдовства, как его яркие разноцветные частицы попытались вернуться в тело. Нет, мои дорогие, теперь это не ваш дом, и я надеюсь, больше никогда им не будет. Лиля – человек, а не бочонок для хранения всякой мерзости.

Против меня колдовство было бессильно. Я без труда извлекал магию и невзирая на отчаянное сопротивление так же легко гнал ее подальше от дочери. В лесную глушь, где колдовство либо исчезало, либо яркими пятнами качалось в воздухе. Вернуться назад ему не хватало сил.

Да, мне бы сейчас тоже силы не помешали, чтобы вытерпеть это колдовское испытание.

Шагах в тридцати от нас творилось невиданное по красоте магическое представление. Точно колдуны всех известных школ, причем лучшие представители, соревновались друг с другом в могуществе. Звонко бились разноцветные молнии, с треском рассыпались на искры огненно-алые шары, а также лопалась, вздымалась и сотрясалась земля, подбрасывая клочья травы. Вытянутые из дочери заклинания отражались от моей потной ладони, как лучи света от зеркала, и тотчас отправлялись в последний путь. Пришлось погубить несколько деревьев.

Я с сожалением глядел, как впустую тратится сочная магия, как бесследно растворяется в воздухе яркая магиата. Но больше мне ничего не оставалось: сам я уже давно был набит ею до тошноты.

Клубок начинал распутываться. К счастью, Лиля была всего лишь человеком, и, что бы там ни говорили маги, колдовство в ней постепенно заканчивалось. Остатки измененной магии и вовсе секунду назад раскололи синей молнией полыхающее дерево. В теле лишь сверкала магиата. Ну да ненадолго. С ней столько возни, как с заклинаниями, не будет…

Когда последняя капля магиаты вышла из Лили, я обомлел и на какое-то время застыл со счастливой улыбкой. Радости и без того хватало, и вдруг такое…

Глубоко в ее сердце горел крошечный огонек – именно тот магический огонек, который я подарил ей три года назад, чтобы всегда знать, где она находится. И эта капля магии, подрагивающая в детском сердце, поразила меня сильнее, чем все выпущенное колдовство. Невероятно, все эти три проклятых года она берегла его, а значит, помнила его прежнего хозяина. Помнила отца.

«Ну и дубина! – упрекнул я себя. – Сижу тут посреди леса, мечтаю. А Лиля наверняка голодна. Вон какая худенькая. И какая слабенькая. Так и не проснулась, несмотря на все мои фокусы. Думаю, на кухне найдется что-нибудь вкусненькое»…

Я с трудом поднялся – ноги затекли – и понес дочь к замку. Потный, измотанный и безмерно счастливый. Мне хотелось ее разбудить, посмотреть в знакомые глазки и задать столько вопросов, но смердящая и заваленная трупами округа была не самым подходящим местом для нашей долгожданной встречи. Пусть пока спит. Вот приду в замок, положу ее на мягкую кровать в своей комнате, тогда и разбужу. Сперва, правда, сбегаю на кухню. Надеюсь, Эрик не все съел.

На краю леса Лиля меня остановила. Она приоткрыла глаза, улыбнулась, увидев мое лицо, и снова уснула. Спи, спи, мой котенок. Я поглядел на западную стену, откуда сбрасывали трупы. Тебе лучше этого не видеть.

Стоило мне выйти из леса, как на стене задергались два белых пятна: Эрик и Буверт были живы и приветствовали своего учителя. В тишине загремели щиты, раздались радостные крики. Солдаты ликовали.

– Тише вы. Дочь разбудите, – прошептал я с улыбкой.

Шагнул и содрогнулся от боли, едва не упав после мощного толчка в спину. Опустил глаза: из груди торчал окровавленный наконечник стрелы. Через мгновение боль ударила в бок, и ликующий замок исчез из виду.

Грольсская повязка намокла от крови. Шатаясь, старясь не замечать стрел, я осторожно положил дочь и развернулся. Из последних сил бросил огненные шары. В тот же миг лес качнулся. Надо мной распахнулось голубое небо. От боли я не сразу понял, что рухнул на спину.

Только не сейчас. Почему сейчас?..

Где-то поблизости заржала лошадь.

Сил метать молнии не было. Я был беспомощен, как муха, которой оторвали не только крылья, но и лапки. То немногое, чем я мог ответить убийцам, уже несколько секунд густо текло и брызгало во все стороны из обессиленных рук, отделяя меня от дочери, защищая ее. Кольцо магиаты вокруг меня ширилось и становилось ярче.

– Забери девочку, – сказал кто-то поблизости. – Быстрее! Вон уже из замка несутся.

– А с ним что делать?

– Тоже возьмем. За него Узуйкам обещал отдельную плату.

Не маги. Конечно, это были не маги, иначе я бы их заметил. Проклятье, нужно было лучше проверять лес. Мерзкие выродки прятались в нем и, в отличие от меня, были терпеливы. Ждали удобного момента.

Зеленая повязка, того же цвета капюшон и плащ. Убийца наклонился, чтобы поднять меня.

– Сдохни, ублюдок, – прошептал я и услышал, как неподалеку завопили от боли.

Магиата изменилась, и повсюду полыхнул огонь.

Смерть понимала: мне не уйти. И я понимал это. Конец был близок. Так близок, что она, не стесняясь, показала мне одно из своих многочисленных лиц. Перестала прятаться, как прежде. Вышла из мрака, чтобы унести меня отсюда. Туда, в иной мир. Навсегда.

Она была рядом и молчаливо следила за жертвой. Ждала. Смотрела на меня, а я смотрел на нее. И видел ее, ощущал ее, дышал ею.

Видел голубые, как небо, глаза, где пролетала моя жизнь.

Вдыхал отвратный запах сотканного из дыма капюшона.

Чувствовал, как огненно-алые волосы покачиваются надо мной.

Было больно. Невыносимо больно. Настолько больно, что хотелось орать. Но не было сил. Ни орать, ни шевельнуться.

Я лежал на спине у края леса. Окруженный высоким, как крепостная стена, кольцом пламени. Слушая хруст горящих деревьев векового леса и тревожные крики Дара Лэндмильского. Он все еще пытался меня спасти.

Огненные языки лизали мои ступни и ладони, искры ложились на опаленное лицо, черный жирный дым заволакивал небо; глаза слезились, дышать было трудно.

– Заберите девочку! В замок ее! В замок! Осмотрю позже.

Прекрасный подарок отцу. Жаль, что предсмертный. Дочь жива и наконец-то свободна. Теперь она где-то там, за бушующей стеной пламени, в безопасности. Маркус – человек чести. Он лучше погибнет, чем нарушит слово.

– Тушите! Быстрее! Его нужно вытащить оттуда!..

Поздно. Слишком поздно. Прорицательница ошиблась. Она предсказала мое появление, но ни словом не обмолвилась о том, что я умру здесь и сейчас от стрел и огня, а не в далеком будущем от меча небожителя.

Почему? Почему прорицательница не увидела битву у замка?..

Тупица. Какой тупица! Так надеялся на предсказания. Был уверен, что выйду из этой бойни уж если не здоровым, то живым, потому что впереди меня ждет еще один бой. По словам прорицательницы, главный бой в моей жизни. Нет, не ждет. Впереди – только смерть.

Верно говорят: все когда-нибудь заканчивается, даже мир не вечен. Сколько раз я рисковал собственной жизнью?.. Только сейчас, когда до последнего удара сердца остается совсем немного, я наконец-то понимаю, какую страшную шутку сыграла со мной безымянная прорицательница. Как росчерком пера превратила меня в раба самоуверенности, возомнившего себя неуязвимым, подобным небожителям. Несколько пророческих строк на желтых страницах древней книги почти лишили меня страха. К чему бояться, если ты уверен, что в любом случае не подохнешь? Можно смело ввязываться в любую кровавую драку, прыгать с высокого обрыва или врываться в полыхающий, готовый развалиться дом, не думая о последствиях.

А что, если не было никакого пророчества?.. Был только бред безумной старухи. Бред, воспринимаемый мной за святую истину. Ну а мне просто везло. И когда Грум Зверь валил тяжелые деревья, и когда отравленные стрелы нанятых колдунами лучников свистели над головой. Не стоило испытывать судьбу так часто. Ха-ха, непобедимого Анхельма Антимага и могущественного колдуна Фихта Странного одурачила старуха.

Уже понятно: никакой другой схватки не будет. Эта, у замка Пяти мечей, стала последней. Можно воскресить мертвеца, но нельзя собрать развеянный по ветру пепел воедино и обратить его в плоть и кровь. Такое не по силам великим из великих. Надеюсь, королевские агенты не станут оттягивать исполнение последней воли антимага, и уже скоро ветер понесет мой прах над просторами Эленхайма.

Чувства притуплялись. Я слеп и глох. Сложно было понять, что быстрее отправит меня на тот свет: стрелы, торчащие из груди, или горячие цветы пламени, распускающиеся на одежде.

Но умирать было не страшно. Сейчас умирать было не страшно. Не только потому, что загробный мир давно перестал быть для меня тайной за десятью печатями, и я своими глазами видел черных всадников. Главное – я знал, что дочь жива, свободна и наконец-то избавлена от проклятой магии.

Падение. Я как будто летел в глубоком и узком колодце. Медленно и бесшумно. Нетронутый тьмой клочок неба мигал и сужался, пока не превратился в еле заметную белую точку посреди мрака.