Глава шестая
Крестики-нолики во плоти
Андрей и «колокольчики»
Первым, что я почувствовал, была дикая боль. Она почти со стопроцентной гарантией оповестила мое временно отключившееся сознание, что я еще жив и не мешало бы вернуться. Веки еле разлепил: слезы пересохли, так и не пролившись. Мне бы глаза хоть пальцами протереть, но руки не слушались.
Я тряхнул головой, силясь привести себя в чувство, и наконец понял, почему не могу пошевелить руками.
— Девочки? — слабо пробормотал, не испытывая ни малейшего угрызения совести за свою слабость.
Слева от меня сидела Ира, крепко обхватив сильными ручками мою руку, а справа точно так же меня держала Иля.
— Ты как? — тут же спросила староста, и хватка на руке ослабла.
Я повернулся к ней и слабо кивнул. Пожаловался пересохшими и потрескавшимися губами:
— Грудь горит.
— Я сейчас! — воскликнула Иля и в одно мгновение, оказавшись уже не сбоку, а передо мной, рванула в разные стороны пуговицы моей рубашки.
От ее решительных действий я чуть не опрокинулся навзничь, но Ира придержала меня.
— Ты зачем туда сам полез? — прошипела мне на ухо староста.
А что я мог ей на это ответить? Тяжело вздохнул, глядя на собственную грудь, в которую вплавился тот самый антимагический крестик. Болело страшно. Даже не болело, жгло.
— Сейчас в обморок грохнусь, вот вам счастье будет, — пробормотал по инерции.
Девчонки переглянулись.
— Не грохнешься, — рыкнула мне на ухо Ира и жестко припечатала: — Уже отвалялся свое.
— Что мне сделать? — спросила Иля, рассеянно водя ладонью по моей груди, но не задевая пострадавшее местечко с крестиком, вкрапленным в кожу.
— Лед создать сможешь? — не подумав, спросил я, потому что в тот момент моим единственным желанием было с головой окунуться в ледяную воду.
— Сможет, — бросила Ира.
— Как? — возмутилась Иля. — Он ведь заблокирован от магии.
— А ты на собственных руках создай и прислони к нему, — припечатала Ира. — Должно получиться.
Иля сначала изумленно распахнула глаза, потом опустила взгляд на собственные руки, и на них без заклинаний и еще каких-либо манипуляций начали появляться кубики льда. Кажется, я улыбнулся. И улыбка моя стала еще шире, когда девушка наконец прижала ко мне свои ледяные ручки. Это было блаженство. Мне даже послышалось легкое шипение со стороны крестика, но то, скорее всего, было слуховой галлюцинацией. Зато, когда боль временно приутихла, меня осенило:
— А Гарри и Лия что?
— Лия рядом, — ответила Ира и указала взглядом себе за плечо. Светлая эльфийка стояла возле ели и смотрела в сторону сосен невидящими глазами.
— Что это с ней?
— Пытается удержаться от истерики, — скривившись, бросила Иля.
— Иль, — укоризненно протянул я.
Та вздохнула.
— Не все же такие сильные, как ты.
— У нас все женщины такие.
— Еще неизвестно, насколько это хорошо.
— А что плохого?
— То, что ваши мужчины предпочитают искать утешения не у вас, а у таких же, как они.
— У вас тоже, судя по всему, предпочитают.
Я покачал головой.
— Не стоит по мне судить обо всех людях. В большинстве своем такое отношение к собственной постели, как у меня, у нас считается предосудительным и порочным. Религия не то чтобы не одобряет однополых связей, а, напротив, клеймит позором и в любой момент готова предать анафеме.
— Тогда почему ты…
— Просто это моя жизнь, и я волен строить ее так, как хочу. К слову, с первого курса института живу один в первую очередь потому, что родители не хотели, чтобы я младшим сестре и брату подавал дурной пример. Застукали с парнем и отселили. И сейчас им уже не докажешь, что с девушками я встречаюсь куда чаще и охотнее. Стереотип сложился, и никуда от него не денешься. — Прозвучало как-то излишне жалостливо, на мой вкус. Не такой уж я и несчастный, если подумать. Говорил же, что отдельное жилье — это вещь. Но та застарелая обида на родителей как была, так и осталась. Я ведь и с парнем первый раз спутался только потому, что они… Ладно, сейчас лучше даже не вспоминать.
— Но ведь это… — возмутилась Иля, новой партией льда охлаждая мою грудь.
— Жестоко, — закончила за нее Ира.
— Ну да. Такова жизнь, — ответил я и спохватился: — Так, с Лией ясно, а Гарри?
— Ушла за ребятами, — сказала староста и принялась объяснять: — Когда Звезда Имрага лопнула и ты из нее вывалился, големы, с которыми мы никак справиться не могли, рассыпались на составляющие. Мы пришли к выводу, что ректору и командорам удалось как-то заблокировать вредоносную магию нападающих или они их попросту убили, поэтому все прекратилось. Ну и, посовещавшись, отправили Гарри напомнить им, что мы тут, а ты без сознания.
— Ясно. Но мне уже легче, правда.
— Вижу. Но еще неизвестно, как на тебя повлияли такие объемы магических энергий.
— Да ладно тебе, Ира, — я в шутку подул ей в лицо, — не стоит беспокоиться.
Девчонка насупилась и, гордо фыркнув, объявила в сторону:
— Очень надо.
— Спасибо, Ира, ты настоящий друг, — рассыпался я в благодарностях, перевел взгляд на опустившую глаза Илю и ее порадовал. — А ты, Иля, просто волшебница.
Темная тут же вскинула голову и лучезарно мне улыбнулась. Такими нас и застали ребята.
Первыми пришли темные — Кар и Машка.
— Как вы тут? — не скрывая беспокойства, спросил хорошенький темный эльф.
— Терпимо, — ответил за всех я.
Но Машулю это не удовлетворило.
— А с грудью…
Но его перебил Кар.
— Что с ней? — тихо спросил коротковолосый и указал глазами на Лию, которая все так же пронизывала пространство остекленевшим взглядом.
Иля фыркнула, Ира рот открыла, но первым успел я.
— Беспокоишься, подойди и обними.
Конечно, будь мы в другой ситуации, я, наверное, подумал бы, прежде чем брякнуть. Но на меня в тот момент накатило такое облегчение, что все обошлось, что все живы и будут жить дальше, да и боли в основательно остуженной груди я почти не ощущал. Так вышло, само вырвалось. И что, вы думаете, сделал Кар?
Видимо, ребятки еще не опомнились и не сообразили, что теперь им можно мне не подчиняться. Так что Кар, как послушный подчиненный, подошел к рыжей эльфийке и, помедлив, крепко прижал ее к груди. Та всхлипнула. Парень опомнился и попытался отступить, выпустив ее из объятий, но она не дала, вцепилась в его куртку пальцами и тихо заплакала, спрятав лицо у него на груди. Темный снова медленно поднял руки, которые успел опустить, и обнял девушку уже по-настоящему.
— Иногда твое умение столь быстро действовать по ситуации меня пугает, — вдруг призналась Ира каким-то не своим, чужим голосом. Но спохватилась и встала, выпустив меня из импровизированных объятий. Я пожал плечами.
— Ей ведь легче стало, разве нет?
— Он темный, — напомнил мне Машка.
— Да хоть серо-буро-малиновый в крапинку. Сейчас он просто мужчина, а она просто женщина, которая ищет утешения и тепла.
— Согласна с Ирой. — Иля убрала руки от моей груди. Мы встретились с ней глазами. — Иногда ты заставляешь нас делать просто удивительные вещи. Но пугает то, что они, какими бы странными ни были, оказываются единственно верными.
— Когда бы успел… — начал я, но темная прижала к моим губам изящный пальчик и покачала головой.
— Все ты успел, — припечатала она и встала.
Мне тоже стало как-то не с руки рассиживаться. Кряхтя, поднялся на ноги и выпрямился в полный рост. К нам от соснового леса спешили остальные.
Алый как увидел, что темный обнимает его соотечественницу, рот открыл и явно собирался разразиться гневной тирадой, но к нему вовремя подоспел Машуля и основательно ткнул промеж ребер в бок. Светлый задохнулся. Хотел кинуться на обидчика, но вмешался я.
— Алый, — сказал ему, подойдя ближе, положил руку на плечо и доверительно произнес: — Не будь ханжой.
— Но она…
— Он просто ее утешает.
— Он темный!
— И где же был ее светлый собрат, когда ей нужно было утешение?
— Я…
— Кто не успел, тот опоздал, Алый.
— Она сама себе не простит, когда узнает, у кого на плече рыдала.
— Простит, будь уверен, — бросил тихо и посмотрел через его плечо на рыжего Тома: — Ну, что там у вас? Пострадал кто?
— Из наших никто, — лаконично отозвался тот, стоя рядом с Улькой. Покосился на него, но, видимо, не счел нужным упомянуть о чем-то связанном с рыцарем.
— А ректор и командоры?
— Ректор портал держит, пока командоры пытаются сбежавших через него злоумышленников догнать. Он нас к вам отправил. Сказал, чтобы, если все нормально и все живы, тут сидели и ждали его.
— Хорошо, — рассеянно отозвался я, наблюдая за Фа, который показался из-за спин людей и направился прямиком к обнимающимся Кару и Лии.
— У меня успокоительное есть, — услышал я его тихий, ровный голос. Невысокий пустынник вытащил из складок своего головного убора, весьма отдаленно напоминающего чалму, небольшой пузырек. Протянул его Кару.
Тот кивнул и взял. Отстранил от себя Лию и передал ей, все еще придерживая возле себя одной рукой. Она взяла. Молча кусая губы, свинтила крышку и понюхала легкий сизый дымок, который появился из сосуда. Слезы на глазах почти сразу просохли.
— Сильное, — расслышал я.
Фа молча кивнул. Забрал пузырек и отошел к нам.
— А на меня там хватит? — обратился я к нему, чувствуя, что первая волна эйфории сходит на нет и меня начинает трясти.
Знаю, кто-то считает, что настоящий мужик должен быть непрошибаем, как скала. Не знаю, может, и должен, но для меня потрясения сегодняшнего дня не прошли бесследно.
Взяв из рук пустынника флакончик, отошел к одной из елок, сполз на травку, вытянул ноги в сторону выползающего из-под нее паркета. И, грузно привалившись к стволу, понюхал пузырек. Правда, полегчало. Закрыл глаза.
— Андрей, — раздался откуда-то сверху голос Иры, и потом меня кто-то совсем невежливо пнул в бедро носком замшевой туфельки. — Ты что, опять в обморок грохнуться собрался?
— Отстань. Мне можно.
— С какой стати?
— С перепугу. Пока шли сюда, думал, в штаны наложу. Никогда такого страха не испытывал.
— И ты так спокойно говоришь это нам, — о, похоже, не выдержала душа рыцаря! — Тем, кого вел за собой?
— А кому еще я могу так откровенно в этом признаться? — спрашивая, я даже соизволил один глаз приоткрыть. Боль в груди нарастала скачками и теперь, я был в этом уверен, никакой лед не спасет. Интересно, а где у них тут медкабинет?
— Он имеет в виду, что кому теперь доверять, как не нам, — пояснила Паулю Ира. — Боевым товарищам.
— В следующий раз с таким трусливым командиром не пошел бы, — объявил Улька, но мне показалось, что не один я услышал в его интонациях сомнение в собственных словах. Не даром же рыцарь голос повысил, чтобы донести до всех следующую простую истину. — Командир должен быть бесстрашен.
— Ну да, конечно, — фыркнул на это я. — И он должен, противореча здравому смыслу, отправлять своих подчиненных в самую гущу уже проигранной схватки, чтобы положить их там всех до одного. Он ведь бесстрашен, ему не страшно проиграть, не страшно лишиться солдат, ничего не страшно в этом мире.
— Погибнуть в бою — честь, — еще более неуверенно выдохнул Улька.
Рядом с ним я услышал отчетливое фырканье Тома.
— Не знаю, что там за честь, но, по мне, так лучше жить, чем сдохнуть.
— По мне тоже, — неожиданно поддержал человека Алый.
Я хмыкнул.
— Может, вы тоже присядете? В ногах правды нет.
Неожиданно послушалась Иля и почти сразу забралась ко мне под правую руку. Я улыбнулся. Спросил:
— Утверждаешь свои права на меня как твоего мужчину?
— Пытаюсь, — лукаво улыбнулась она. Добавила: — Ты ведь ближе к нам, чем к этим слишком правильным светлым. Присоединяйся.
— Нет уж. Я сам по себе и вместе со всеми.
— На двух стульях усидеть не просто, — объявила Ира и тоже опустилась на траву, но слева от меня. Под руку забираться не стала, но прижалась.
Я вздохнул.
— Дуры вы обе.
Удивительно, но они не обиделись. Или в тот момент мы все дружно на время вынужденного перемирия потеряли способность обижаться по пустякам.
— Признаюсь, ты не перестаешь меня удивлять, — от голоса ректора, раздавшегося так близко, я чуть не подпрыгнул, а, распахнув глаза, которые уже благополучно успел закрыть, обнаружил начальство сидящим на корточках возле нашей живописной группы в лице меня и девочек. Примечательно, что ни Иля, ни Ира и не подумали отстраниться.
— У меня перед нападением видение было, поэтому ребята успели их обезвредить, — пролепетал я, плохо соображая, почему говорю именно об этом.
— Видение? — Ректор нахмурился.
— Да. Со мной такого никогда раньше не случалось. Может быть, это из-за какого-нибудь облучения магией?
— Тебя нельзя облучить, — вместо Ви’Хольма подала голос Ира. — Артефакт надежен. Чего мы только на нем не опробовали, когда его другие до тебя носили.
Иля кивнула, подтверждая ее слова.
— Тогда я не понимаю… — вырвалось у меня.
— Я тоже, — хмуро поддержал меня ректор и придвинулся ближе, встав на колени. — Ты ранен? — с нарастающим беспокойством в глазах спросил он и раздвинул полы рубашки. — Вот, значит, как ты потушил звезду.
— Я испугался, что, если порвать цепочку, он сломается и не сработает, а расстегнуть с перепугу не смог.
— Все ясно, — объявил ректор и встал на ноги. Обернулся на студентов: — Вашему классному руководителю нужно к лекарю.
— Мы отведем, — неожиданно вызвался Том и вытолкал вперед Ульку, который хотел возмутиться, но осекся и опустил голову.
Что-то у них не так, нутром чую. Том не похож на альтруиста. Додумать я не успел. Вернулись командоры.
— Мы их упустили, — доложил Мурка и бросил в мою сторону взгляд. — Все нормально?
Я отмахнулся, высвободив руку со стороны Иры, и объявил:
— А знаете, в чем ваша с Барсиком основная проблема?
— Ну, просвети нас, — рыкнул в мою сторону светлый командор. Разумеется, они оба прекрасно понимали, что в том, что подчиненных им коммандос застали врасплох и сумели так легко обезвредить, львиная доля их вины.
— Потому что вместо того, чтобы своим бравым парням спуску не давать и до седьмого пота гонять по полигону, вы никак между собой не разберетесь.
Лица командоров застыли, и у меня мелькнула запоздалая мысль, что меня сейчас убивать будут, но было поздно пугаться, и я продолжил говорить.
— Так что… — спохватившись, обратился к ректору. — А сколько мне в больничке валяться?
Тот критически осмотрел меня, оценивая нанесенный ущерб.
— Дня два, думаю.
— Отлично! — Я снова глянул на командоров. — Через двое суток жду вас у себя на сеанс коллективной терапии.
Барсик гордо вскинул голову и явно собрался ответить мне что-то резкое, но Мурка положил ему на плечо руку, и светлый осекся, во все глаза уставившись на темного коллегу. Но тот в свою очередь смотрел лишь на меня.
— Мы придем, — сказал он и убрал ладонь с плеча Барсика.
— Да, сходите, — поддержал ректор, и светлый не нашел, что возразить. — А теперь Андрею пора в медпункт.
— Мы можем сами его довести, — смотря на то, как девчонки помогают мне подняться и сдают с рук на руки парням, заявил Мурка.
— Вы оба нужны мне здесь. Следует выяснить, чем именно усыпили полкорпуса (если верить нашим студентам!) и как всех разбудить. — И ректор пристально окинул взором столпившихся вокруг нас «колокольчиков».
— А чего выяснять? — удивился Том, на которого я теперь опирался правой половиной тела. Слева меня поддерживал Улька, но на него я старался не налегать. Что-то подозрительным мне показалось поведение рыжего по отношению к нашему бесстрашному рыцарю.
Ректор повернулся к Тому. Тот достал из кармана какой-то кристалл светло-голубого цвета и протянул ему:
— У нас в классе они не успели его запустить. Когда мы уже выходили, Андрей сказал захватить на всякий случай.
Я посчитал своим долгом повиниться.
— Подумал, что его можно будет использовать во время прорыва, а потом благополучно забыл.
Ректор забрал из рук Тома кристалл и крепко сжал в руке. Встретился со мной взглядом.
— Когда отдохнешь, мы с тобой еще поговорим.
— Конечно.
— Мы тоже, — буркнула в сторону Ира.
— Неужели передачки носить будете? — невинно осведомился я.
— Что будем делать?
— Навестить, говорю, придете? — Я посмотрел на своих студентов.
— Может, и придем, — бросила за всех Иля.
— Все, — скомандовал ректор, — идите. А то он в любое время сознание может потерять, — правильно оценив мое состояние, добавил он.
И меня повели. Честно скажу, дорогу до медпункта помню смутно. Зато тот факт, что, когда мы появились в лекарской, обнаружилось: Ульку зацепило какое-то заклинание, и у него правая нога могла в любой момент отняться — я запомнил. О повреждении одноклассника объявил Том. Так и знал, что он что-то скрывает, чтобы пощадить чувства рыцаря. Потому и вызвался тащить меня в лазарет вместе с ним. Хитрюга! На этой оптимистичной мысли я и провалился в темноту. Какое это было блаженство!
