Глава 10
ОХОТА НА ВАМПИРА

Наш поход в клуб сорвался. После ужина с Аристархом бабуля вбила себе в голову, что своим присутствием мешает бурному течению моей личной жизни и засобиралась восвояси.

– Жанночка, – неожиданно огорошила она меня на следующий вечер, – загостилась я у тебя. Я, пожалуй, на днях съеду.

– Да ты что, бабуль? – удивилась я. – Куда ты собралась-то? У тебя ж еще потоп до конца не ликвидирован.

– Да уж, – вздохнула бабушка, – Василий только к концу следующей недели обещает управиться. Зато Дуся меня очень к себе зовет! Когда я к ней за газеткой-то ездила, она мне предлагала к ней перебраться пожить. Звала за компанию в местный санаторий походить на дневные процедуры. Поеду-ка я к ней, проведу тюнинг организма! – озорно сказала бабуля.

– Ну если только тюнинг, – улыбнулась я. – А если ты по каким другим причинам…

– Нету никаких других причин! – поспешно ответила бабушка.

Даже очень поспешно. Что ж, все понятно. Бабуля так очарована Аристархом, что решила не мешать нам наслаждаться обществом друг друга наедине. Наивная!

Пришлось давать Глебу отбой и помогать бабушке собираться. Она торопилась переехать уже в воскресенье, чтобы с понедельника составить Дусе компанию на «курортных процедурах». По такому случаю пришлось прибегнуть к помощи «официального» жениха, и Аристарх, сияя от удовольствия, нес бабушкины чемоданы и с ветерком домчал нас до Дусиного дома на своей пижонской красной «феррари». Когда мы парковались в крохотном дворике ветхой пятиэтажки, похоже, все жители прилипли к окнам, разглядывая роскошную машину.

О том, что я осталась дома одна, тут же был оповещен Глеб, который страшно расстроился оттого, что не может примчаться ко мне сразу же. Как раз сегодня он следил за ходом сюрприза, который заказал для своей невесты тот самый привередливый жених, доставший Глеба у меня в ванной.

– А ночью я веду клубную вечеринку, – вконец приуныл Глеб. – Может, присоединишься ко мне?

Мы договорились, что он заберет меня ближе к полуночи, и я разлеглась на диванчике, чтобы насладиться первым сезоном «Секса в большом городе».

Время пролетело так незаметно, что, когда Глеб позвонил мне и сказал, что будет через двадцать минут, я еще не была одета.

Я заметалась по квартире, одновременно натягивая на себя шмотки, расчесывая волосы и подкрашивая глаза. Глеб позвонил снизу, когда я в нерешительности перебирала сапоги. Пришлось натянуть первые попавшиеся. Как назло, подходящая к ним сумочка куда-то подевалась. К счастью, мой взгляд упал на трельяж, где лежала крошечная черная сумочка, с которой я была на своей первой вампирской вечеринке. Спасительница моя! Вот и заключительный штрих моего образа. Надо же, после того дня, когда Глеб привел меня домой в бессознательном состоянии, я о ней и не вспомнила. Очевидно, шампанское тогда оказало убойное воздействие на мой неокрепший вампирский организм и к тому же изрядно повредило мозги, если я закинула сумочку невесть куда и думать о ней забыла. Похоже, бабуля обнаружила ее во время уборки. Как вовремя – она идеально подходит к моему черному топику и черным сапожкам.

Я открыла сумочку и обнаружила там тюбик помады, которую считала безнадежно утерянной, зеркальце, расческу и стопку визиток. Визитки я бросила на трельяж, а к содержимому сумки отправила пачку бумажных платочков и упаковку мятных леденцов. Контрольный взгляд в зеркало – и я уже сбегаю по ступенькам и мчусь за угол дома, прямиком в объятия Глеба, который ждет меня у машины.

– Привет, я ужасно соскучился. – Он потянулся ко мне.

– Я тоже…

– Садись быстрей в машину, пока нас не засекли. – Глеб не упустил случая подшутить над тайной нашей встречи.

– Не дрейфь, бабуля уже у подруги, – напомнила я.

– И что, она ни о чем не догадывается? – спросил он, когда мы отъехали от дома.

– Вроде бы нет. А если и догадывается, то никогда не скажет об этом вслух. Сам подумай, как фантастически бы звучала эта версия! Любовник из прошлого века, не постаревший ни на день.

– Что, неужели она не выясняла, не состоит ли он в родстве… с самим собой? – изумился Глеб.

– Если ты помнишь, отчество Аристарха Романович, а не Александрович. Я еще накануне сказала бабушке, что расспросила Аристарха и он меня заверил, что родственников во Франции у него нет, а отец родом из Тулы.

Глеб на это только фыркнул.

Пока ехали по запруженным московским дорогам, в горле запершило, и я полезла в сумочку за спасительным леденцом. Перерыв всю сумочку, я заглянула под подкладку и, вместе с пачкой «Холлса», выудила оттуда скомканную бумажку. Любовная записочка с первой вечеринки? Не помню, чтобы я ее получала. Улыбнувшись своим мыслям, я развернула листочек и замерла.

«Ты сдохнешь, тварь», – гласила надпись, распечатанная на принтере.

Перед глазами поплыло, и в голову хлынул поток воспоминаний, который, казалось, все это время кто-то сдерживал.

…Вот после рок-н-ролла Глеб тянет меня на сцену: «Последний конкурс!» Вот я открываю записочку, которая, по его словам, должна прояснить мое будущее…

…Вот я на негнущихся ногах иду в туалет и вижу мертвую акробатку Мэй…

…Чей-то истеричный женский крик: «Восьмая жертва!»…Приглушенные голоса вокруг: «Сколько же это будет продолжаться? На кой толк нужны эти никчемные Гончие, если они не могут защитить нас?»…Чей-то леденящий шепоток за спиной: «Она будет следующей! Это предупреждение!»

…Сочувствующий голос Инессы:

– Бедняжка, в первый же вечер и такое потрясение. И записку получила, и на мертвое тело наткнулась.

Обеспокоенный голос Глеба:

– Может, ей ни к чему это помнить?

…Выныриваю из воспоминаний и невидящим взглядом смотрю в стекло прямо перед собой. Так, значит, вся забота Глеба продиктована опасностью, которая мне, возможно, грозит от рук неизвестного убийцы? А я-то уже размечталась о любви и серьезных отношениях на целую вечность, глупышка! Глеб просто охранял меня все это время, играл в героя, присматривал за мной… Похоже, провал в моей памяти – его рук дело. Но зачем от меня скрывать? К чему делать вид, что ничего не произошло? Почему никто из других вампиров, с которыми мы встречались на вечеринках и в ресторанах, ни разу не обмолвился о том происшествии? Из деликатности, из сочувствия? Выходит, я для них была жертвой, которая ходила по грани жизни и смерти. И, наверное, каждый из них в душе радовался, что записку получил не он. А значит, пока я жива, другим нечего беспокоиться за свои жизни.

– Припаркуйся, пожалуйста, – ледяным тоном попросила я.

– Сейчас? – Глеб удивленно повернулся ко мне.

Мы ехали в сплошном потоке машин по Садовому кольцу, и задача, которую я перед ним ставила, была затруднительной.

– Пожалуйста, – с нажимом повторила я.

– Тебе плохо? – встревожился вампир.

– Да, мне плохо, – мертвым голосом ответила я.

Через несколько минут мы свернули на достаточно свободную улочку и остановились у обочины.

– Тебя укачало? – заботливо спросил Глеб. – Или проголодалась?

С тех пор как у меня поселилась бабуля, Глеб хранил причитающиеся мне пробирки с кровью у себя дома и пару штук оставлял в бардачке машины, оборудованном под холодильник, на случай, если я проголодаюсь по дороге.

– Глеб, я все знаю.

В ясных глазах вампира отразились недоумение… и тревога, разбивая мои последние надежды на то, что Глебу нечего от меня скрывать.

– Я знаю, почему ты со мной, – повторила я.

Тревога в глазах Глеба забилась девятым валом, едва не выплеснулась через край штормовой волной. Всего лишь на миг. Потом радужка сделалась непроницаемой, как стекла солнцезащитных очков. Я выдержала этот взгляд – чужой, ледяной, виноватый. Его глаза искали ответа в моих, цепко всматривались в самую глубину, пытаясь поймать мои мысли… и не видели. Наверное, мне удалось отразить его собственный непроницаемый взгляд.

– Я с тобой, потому что ты мне дорога, – попытался он выгородить себя.

– Не надо, Глеб, – поморщилась я. – Обойдемся без сентиментальностей. Ты со мной потому, что тебе захотелось поиграть в героя.

– Жанна, я не понимаю, о чем ты говоришь, – ушел в несознанку он.

– Прекрасно понимаешь, – оборвала его я. – Все это время ты обманывал меня, скрывал от меня правду и вел свою игру. Понимаю, удобнее всего было притвориться влюбленным, чтобы не сводить с меня глаз ни днем, ни ночью.

– Жан, да кто тебе чего про меня наговорил?! – картинно возмутился Глеб.

– Ну конечно, – усмехнулась я, – тебе даже в голову не может прийти, что ты выдал себя сам. Ты же гениальный артист, великолепный клоун и мим. Тебе под силу любые эмоции и любые маски. Должно быть, маска влюбленного и заботливого кавалера не самая сложная твоя роль.

– Не самая, – нахохлился Глеб, – потому что я и в самом деле влюблен. И это никакая не маска.

– Это меня сейчас не волнует, – жестко оборвала его я. – Выяснение наших романтических отношений отложим на потом. Тогда можешь сколько угодно доказывать, что игра перестала быть игрой, притворная любовь переросла в настоящую. Самое важное сейчас то, с чего все началось. А началось все с обмана.

Он выдержал мой взгляд, он не отвел глаза, он признал мою правоту. Только глухо спросил:

– Как ты узнала?

– Неважно. – Мой голос чуть дрогнул. Глеб признался в своей игре, и от этого я испытала странную смесь взаимоисключающих чувств – удовлетворения и опустошения.

– Жанна, я действовал и в твоих интересах тоже, – попытался оправдаться он.

– Ты выставил меня полной дурой, – оборвала его я.

– Но не мог же я сказать тебе об этом напрямик! – вспыхнул он.

– Почему же? – Я нашла в себе силы сыронизировать: – Моя хрупкая душа не выдержала бы страшной правды?

– Все могло случиться, – туманно ответил Глеб.

– Вот именно! А еще он мог бы найти меня, когда тебя не окажется рядом, и тогда вряд ли я бы пережила эту встречу, не будучи предупрежденной об опасности.

– Он бы не посмел…

– Интересно, кто бы ему помешал?

– Я, – твердо ответил Глеб.

– Как это я не разглядела в тебе такую тягу к геройству? – едко осведомилась я. – Глядишь, и разочаровываться бы не пришлось…

– Но как ты узнала?

Я протянула ему записку. Глеб непонимающе прочитал ее, затем поднял на меня глаза, и на долю секунды мне показалось, что взгляд его прояснился. Как будто мгновение назад он висел над пропастью, а сейчас за его плечами распустил спасительный купол парашют.

– Откуда она у тебя? – В его голосе послышалась нотка ликования.

– В сумочке завалялась, – медленно произнесла я, не сводя с него глаз и не понимая, что творится у него в душе.

– Черт, – выругался Глеб, – я думал, что уничтожил все.

– Что же ты так сплоховал – не проверил мою сумочку? – с вызовом спросила я. – Память подтер, а сумочку подчистить не догадался?

– Жан, ты сердишься, и ты права, – примирительно произнес он. – Я лгал, но эта ложь была во спасение.

– Ложь? – Я сузила глаза от гнева. – Это так ты называешь вмешательство в мою память?

– Я просто не хотел, чтобы твоя жизнь в новом качестве начиналась с плохих воспоминаний.

– Ты, вероятно, хотел, чтобы моя жизнь скорее закончилась? – подсказала я. – Чтобы я даже не подозревала, что мне угрожает опасность, и вела себя как легкомысленная дурочка?

– А ты бы что предпочла – запереться в четырех стенах и ждать, пока убийца постучит в твою дверь? – рассердился Глеб. – И потом, мы даже не уверены, что это его рук дело. Раньше он оставлял записки на месте убийства, но никогда не предупреждал своих жертв заранее. Да и текст твоей записки от тех отличается – и содержанием, и шрифтом.

– Рассказывай, – кивнула я, – подробно и в деталях.

Глеб вздохнул и подчинился.

Первое убийство произошло в середине августа. Молоденькую вампиршу Индиру нашли мертвой в пустынном парке. Рядом с телом обнаружили записку, напечатанную на компьютере, со словами «Я заслуживаю смерти». Вскрытие показало, что девушке сделали инъекцию яда. Причем Индира не сопротивлялась, а сама подставила плечо под смертельный укол.

– На нас яды действуют? – удивилась я.

– И яды, и удавка, и пуля в лоб, – хмуро ответил Глеб.

– Серебряная? – придирчиво уточнила я.

– И любая другая, кроме холостой. Любая рана, которая смертельна для человека, смертельна и для нас. Инфекции и вирусы, смертельные для обычного человека, наш живучий ген способен преодолеть, он же не дает развиться раку, но с ранами опаснее. На нас быстрее заживают тяжелые ранения, но смертельные даже наш живучий ген исцелить не в силах. В том числе и отравление сильным ядом.

Я внезапно задрожала, вспомнив наркомана в плаще и маньяка в чулке. Что, если наркоман был не наркоманом, а в ампуле был яд? И что, если, потерпев неудачу, он предпринял вторую попытку – в образе маньяка в чулке?

Глеб моментально уловил перемену в моем настроении. Его пальцы властно сжали мой подбородок, и он развернул меня лицом к себе. Мои широко раскрытые глаза за несколько секунд поведали ему больше, чем я описала бы за полчаса.

– И ты молчала об этом?.. – сдавленно простонал он. – Черт побери, Жанна, почему?! Почему ты не сказала мне?

– Я не хотела тебя волновать по пустякам, – пролепетала я. – Не думала, что это важно.

Глеба затрясло – то ли от гнева, то ли от страха за меня.

– Это был он? – хрипло прошептала я.

– Не знаю, – отрывисто ответил вампир. – Если это он, то ты единственная, кто выжил после встречи с ним. Ну что же ты молчала-то, родная! – Он с грохотом обрушил кулаки на руль.

– И ты еще обвиняешь меня? – рассердилась я. – Сперва влез мне в мозги, избавив от «неприятных воспоминаний», – передразнила его я, – а теперь обвиняешь в легкомыслии? Да если бы я знала про маньяка-убийцу, я бы носа из дому не высунула. Да, кстати, – спохватилась я, – я ведь про него толком ничего и не знаю.

– Никто не знает, – мрачно возразил Глеб. – Про него никто ничего не знает. Кроме того, что он отъявленный псих.

– Вы даже не в курсе, мужчина это или женщина? – изумилась я.

Глеб молча помотал головой.

– Рассказывай все, что знаешь об убийствах, – потребовала я.

Глеб нехотя продолжил свой рассказ, прерванный моим признанием.

Убийцу Индиры не нашли, но через неделю появилась новая жертва – актер Марк Шальнов. Та же смертельная доза яда, та же записка рядом с телом.

– Да ты что! – ахнула я. – И он был вампиром? С ума сойти, я его обожала. Мы с Сашкой раз пять на его спектакли ходили.

– Так вот, – продолжил Глеб, – причина смерти – тот же самый яд. И опять никаких зацепок. Дальше – больше. Убитых начали находить почти каждую неделю, наши страшно перепугались. В тусовке стали ходить слухи о серийном убийце, хотя Гончие терялись в догадках, пытаясь найти что-то общее между жертвами, и ничего не находили. Слишком разными были убитые и по роду занятий, и внешне, и по кругу интересов, и по вампирскому опыту.

– Это охотник на вампиров? – поежилась я.

– Хуже, – мрачно сказал Глеб и поднял на меня потемневшие от гнева глаза. – Это один из нас.

– Но как? – опешила я.

– Убийца в курсе всех наших вечеринок и часто подстерегает своих жертв до или после праздника, – поведал Глеб. – Мэй он убил во время вечеринки в твою честь – значит, он чувствует безнаказанность и считает себя неуловимым. Он уже не таится и не скрывает, что он вампир, потому что людям в «Аперитив» вход заказан. Кроме того, он был хорошо знаком со всеми убитыми, они доверяли ему и не ожидали от него смертельного укола, поэтому следов сопротивления нет.

– Либо это кто-то из старших вампиров, владеющих навыками гипноза, – предположила я.

– Да-да, конечно, – подтвердил Глеб. – Такую версию тоже рассматривают.

– Но кому это надо?

– Для начала хорошо бы узнать зачем. Тогда будет понятно, кто за этим стоит…

– Ты считаешь, что записку написал убийца? – Я покосилась на бумажку, белеющую на приборной панели.

– Не знаю, – признался Глеб. – Может, да, может, нет. Может, это предупреждение, а может, и чья-то злая шутка, ведь текст твоей записки отличается от записок, которые оставляет убийца. Но с учетом нападений все очень серьезно…

– И все-таки с того дня ты решил не спускать с меня глаз, – с горечью сказала я.

– Почему тебя это огорчает?

– Потому что я полная дура. Потому что я думала… Хотя ты мне даже никогда не говорил… А оказалось, что…

Глеб не дал моему всхлипу сорваться с губ, стерев его своим поцелуем, как когда-то стер из памяти мои воспоминания о записке и о трупе Мэй в женском туалете.

– Я люблю тебя, – выдохнул он и лукаво улыбнулся. – Я не говорил этого уже полвека.

– Считаешь, это должно польстить моему самолюбию? – пробурчала я все еще сердито.

– А разве нет? – усмехнулся Глеб. – Желающих услышать эти слова за прошедшие годы было достаточно.

– Спасибо, что напомнил мне, что я у тебя сто двадцать третья! – огрызнулась я.

– Не такой уж я ловелас, – ничуть не обиделся Глеб и лукаво добавил: – Ты всего лишь девяносто девятая!

– Роковое число, – проворчала я. – Того и гляди польстишься на какую-нибудь новую красотку, чтобы пополнить свой донжуанский список сотым экземпляром с ногами от ушей.

– Эти девяносто семь не стоят одной тебя, – убежденно соврал он.

– Девяносто семь? – ревниво переспросила я, но, взглянув в глаза Глеба, поняла, что шутить насчет той единственной, о которой он умолчал, не стоит. И какое-то седьмое чувство подсказывало мне, что речь о барменше с цыганскими глазами, сыгравшей в судьбе Глеба ту же роль, что Жан – в моей. – Извини.

– Ерунда, – отмахнулся Глеб. – Я даже благодарен ей. Если бы не она, я бы состарился раньше, чем встретил девяносто девятую тебя, и ты бы никогда не обратила внимание на древнего высохшего старца. – Он рассмеялся и прижал меня к себе.

– Пусти меня, извращенец! – заартачилась я.

– Это почему еще я извращенец? – изумился Глеб.

– Тебя ведь возбуждает, что, возможно, за нами сейчас наблюдает убийца? – проворчала я. – Может, он как раз сейчас выжидает удобный момент?

– Глупышка, – улыбнулся мой вампир. – Что плохого в том, что мне хочется тебя защищать? Или ты из породы феминисток? Что-то я не припомню такого пункта в твоем досье, моя лейбломаночка, – намекнул он на шутливую характеристику, которую зачитывал на вечеринке-посвящении.

– Наглый поклеп! – возмутилась я. – Кто только сочинил подобную чушь?!

– Я, конечно! – оскорбился Глеб. – Я же главный по приколам.

– Боже, с кем я связалась! – заломила руки я.

– Раньше надо было думать, – самодовольно ухмыльнулся Глеб. – Теперь уже не отвяжешься!

Я отвернулась к запотевшему стеклу, машинально вывела пальцем сердечко и улыбнулась:

– Смотри, как мы надышали.

– Все не выбросишь из головы эти киношные штампы, мол, вампиры не дышат? – рассмеялся Глеб.

– А еще боятся чеснока, вспыхивают синим пламенем на солнце и до колик боятся серебра, святой воды и распятия, – радостно перечислила я. – Слушай, все хочу спросить. Ну распятие и святая вода – это понятно. Вампиры – монстры, справиться с которыми может только истинная вера. А почему серебро, а не золото или медь?

– Это старинная вампирская легенда, – отозвался Глеб, и голос его сделался напевно-поэтичен.

– Расскажи! – загорелась я.

– Как-нибудь потом, – отмахнулся он. – Иначе я опоздаю в клуб и подведу заказчиков.

– Ну хотя бы в двух словах, – взмолилась я.

– Есть легенда о Серебряных Слезах, – сдался Глеб, – осколках чаши последнего единого правителя вампиров. Якобы, если собрать их вместе и воссоздать точную копию той чаши, можно получить все качества последнего лорда, его физическую силу, способность к телепатии, харизму и так далее и обрести власть над всеми вампирами. Говорят, что каждый осколок воплощает в себе один из талантов и передает его своему хозяину. Чтобы у молодняка не было соблазна заниматься подобной ерундой, наши же старожилы и распространили байку о том, что серебро губительно, особенно для юных вампиров. Об этом стало известно людям – и пошло-поехало.

– А ты в это веришь?

– В Серебряные Слезы? – Глеб пожал плечами. – На свете есть много вещей, которые не поддаются логике. Но легенда о Серебряных Слезах больше похожа на сказку.

– Я люблю сказки, – призналась я.

– Потому что ты – принцесса, – мягко улыбнулся Глеб и поцеловал меня. – Так едем на бал? Твои поклонники тебя уже заждались.

– Не надо мне поклонников, – подыграла ему я. – У меня уже есть свой принц. Ладно, едем.

– Но сперва… – Глеб красноречиво кивнул на бардачок. – Принцесса не желает подкрепиться?

– Нет, – вспыхнула я, отворачиваясь к окну.

Глупо, очень глупо, но мне по-прежнему было стыдно пить донорскую кровь, которая, возможно, была необходима какому-нибудь больному ребенку, а досталась мне. Поэтому я терпела до последнего и, только когда желудок скручивался улиткой, а перед глазами начинали плясать круги, через силу глотала вязкую сыворотку, не делая различий между первой или четвертой группами крови. Не до гурманства, лишь бы ноги не протянуть.

На вечеринке в клубе Глеб не отпускал меня ни на шаг, нехотя отвлекаясь на то, чтобы исполнить свои прямые обязанности и провести веселый конкурс или объявить выход танцоров.

А наутро он заявил, что теперь будет рядом всегда. До тех пор, пока не найдут убийцу.

Я бы не имела ничего против, если бы меня охранял один Глеб. Но он додумался подключить к этому команду Гончих…

Он появился на пороге моего дома вместе с Глебом.

Красивый. Дикий. Опасный. Неукротимый. Ослепительный. Как вспышка молнии в летнюю ночь. Меня всегда завораживало буйство стихии, и в грозу я как приклеенная стояла у окна, глядя через мокрую завесу дождя на всполохи зарницы в темном небе и жадно вдыхая свежий воздух. Мама боялась грозы и частенько оттаскивала меня от окна. Глупо. Я знала, что это меня не спасет. Однажды молния меня все-таки настигнет. И это случилось. Сейчас.

Незнакомец выглядел старше Глеба лет на десять и опытнее – на все двести. Глеб был воплощением солнца, а чужак – олицетворением ночи. На смуглой коже сверкали черные, как угли, глаза. Густой ежик темных волос придавал ему еще больше мужественности. Трехдневная щетина покрывала щеки и окружала губы – жесткие, властные, чуть обветренные. Поцелуй такого мужчины нужно еще заслужить, и несложно предугадать, что горечи в нем будет больше, чем сладости.

Чужак настороженно изучал меня угольками глаз и был напряжен, как тигр перед прыжком. Казалось, он только и ждет сигнала, чтобы броситься на меня и вцепиться в глотку.

Стараясь не выдать своего волнения, я вопросительно взглянула на Глеба.

– Жанна, это Вацлав, – кивнул тот.

Даже имя было резким и отрывистым, ему под стать. И в то же время приятным, как карамель, которую хотелось катать во рту, растягивая удовольствие. Вац-лав. Вац. Лав. В памяти шевельнулось что-то неуловимое: ни одного четкого образа, лишь слабый сигнал об опасности.

– И что? – довольно резко спросила я, не двигаясь с места.

– Можно, мы войдем?

– Ты входи, – я посторонилась, пропуская Глеба внутрь. – А ты…

Вацлав с интересом перехватил мой взгляд. Внутреннее напряжение из его тела исчезло, но в глазах промелькнула нотка сожаления. Казалось, вампир ждал от меня чего-то, а я его ожиданий не оправдала.

– А я сам войду. – Его голос был низким и вибрирующим, как у Шерхана из мультфильма про Маугли. – Не люблю церемоний.

Не успела я сообразить, о чем речь, и возразить, как он, твердо взяв меня за плечи, подвинул к стенке и шагнул в квартиру. Мне ничего не оставалось, как признать свое поражение и хлопнуть дверью, выражая свое недовольство. Пусть даже не надеется, что я предложу ему тапочки!

– Я бы тоже предпочел не снимать обуви, но мама учила меня быть вежливым в гостях. – Он усмехнулся, ненароком продемонстрировав мне свой уровень владения телепатией.

Похоже, в своих соображениях насчет его истинного возраста я не ошиблась. Вампиру не надо было даже смотреть на меня, чтобы прочитать мои мысли.

Избавившись от кроссовок, он выпрямился в полный рост и с вызовом взглянул на меня. Вампир был выше Глеба на голову и шире в плечах. Телосложение Глеба было хрупким, юношеским; Вацлав же был воплощением агрессивной мужественности.

– Двух пар мужских тапок не держим, уж простите, – процедила я и вопросительно уставилась на Глеба.

– Жанна, я сейчас все объясню, – торопливо сказал тот.

Уж объясни, изволь! Я красноречиво уперла руки в боки.

– А чаю нам не предложат? – насмешливо полюбопытствовал Вацлав.

– А как же, с плюшками и ватрушками, – пообещала я, не тронувшись с места.

– Редко повезет встретить такую радушную хозяйку! – широко улыбнулся Вацлав и зашагал на кухню, словно был здесь хозяином.

Кипя от негодования, я последовала за ним и Глебом.

– Жанна, – объявил Глеб, когда Вацлав по-свойски развалился на диванчике у стола, – Вацлав все знает.

– Ты рассказал ему маленькие подробности нашей интимной жизни? – Я сразу поняла, о чем речь, но не могла удержаться от шпильки. – Вот шалунишка! И что? – Я взглянула в темные озера глаз чужака и отметила, что на свету они уже не казались такими черными, как в полумраке коридора. Зрачки гостя сузились, уступив место серой, как февральский снег, и такой же холодной радужке. – Желаете присоединиться?

– Жанна, перестань валять дурака, – насупился Глеб. – Вацлав здесь, чтобы помочь.

– Я смотрю, вы уже все решили без меня, – сухо заметила я. – Что ж, валяйте, рассказывайте.

– Мы считаем, что убийца может совершить очередное покушение когда угодно, – торопливо поведал Глеб. – Это единственный шанс поймать его за руку, потому что раньше никому не удавалось уйти от него живым.

– А вы уверены, что это именно тот убийца? – скептически спросила я.

– Нет, мы не уверены, – подал голос Вацлав. – С этим психом ни в чем нельзя быть уверенным. Но я не намерен упускать даже малейшего шанса схватить его. А шансы эти растут. Если записку еще можно было списать на чей-то злой розыгрыш, то попытка убийства – это уже не шутка. Он у меня за все ответит!

Глаза вампира полыхнули таким гневным огнем, что я поежилась. Худо придется бедняге маньяку, если он попадется в руки Вацлава.

– Если я правильно понимаю, вы намерены использовать меня как наживку, – констатировала я.

Глеб виновато отвел глаза, но Вацлав спокойно выдержал мой взгляд и сказал:

– Не бойся. Тебе ничто не грозит. Если он попробует напасть, я поймаю его раньше, чем он тебя коснется.

Обнадеживающее заявление, ничего не скажешь. Я даже в душе пожалела, что эти слова прозвучали из уст неприятного мне вампира, а не из уст любимого.

– Значит, будешь моим телохранителем? – Я вздернула бровь.

– Телохранителем будет Глеб, – насмешливо поправил Вацлав, – а я буду твоей тенью.

– Следить за мной станешь? – поежилась я.

– Не беспокойся, ты этого даже не заметишь, – с превосходством обронил вампир.

– Как я понимаю, выбора у меня нет? – мрачно спросила я у Глеба.

– Милая, это для твоей безопасности, – мягко ответил он, адресуя мне знакомый взгляд Кота в сапогах.

– Что ж, валяйте. – Я недовольно махнула рукой.

– Сперва мне надо задать несколько вопросов, – тоном, не терпящим возражений, поставил меня в известность Вацлав.

– Вперед, – поощрила я.

– У тебя было чувство, что за тобой следят?

– Не только чувство, – усмехнулась я, вспомнив таксиста. – У меня еще был свидетель.

Глеб и Вацлав обменялись короткими взглядами.

– Лучше будет, если ты подробно мне все расскажешь. – В голосе Вацлава прозвучала мягкая просьба, и я не могла ей противиться. Выложила все свои страхи, все свои соображения, все свои воспоминания до малейших деталей.

Вацлав слушал внимательно, как психоаналитик, который получает за прием сто долларов, и, казалось, помимо словесной информации впитывал все образы, проносившиеся в моей памяти, и задавал уточняющие вопросы.

– Это он? – тихо спросила я, когда он откинулся назад, закончив свои расспросы.

– Я не знаю, – честно сказал вампир. – Но мы его обязательно поймаем и спросим с него все, что причитается.

– Что мне нужно делать?

– Веди обычный образ жизни. А я буду ждать, пока он высунется. Не бойся, – Вацлав ободряюще улыбнулся, – Глеб тебя в обиду не даст. А я подстрахую.

Так я обзавелась телохранителем, от которого за версту веяло опасностью, и головной болью до завершения операции.

Следующие несколько дней я провела как на иголках. Куда бы мы с Глебом ни направлялись, будь то кинотеатр, ресторан, клуб или продуктовый супермаркет, всюду я чувствовала цепкий взгляд Вацлава. Но, сколько я ни оборачивалась и ни пыталась украдкой поймать в зеркальце его отражение, вампир ни разу не выдал своего присутствия. Осторожничал и маньяк, то ли заподозрив слежку, то ли решив сделать перерыв в своей увлекательной охоте на меня.

На пятый день я уже свыклась с незримым присутствием Вацлава и расслабилась. Возможно, причиной тому был поход по магазинам, куда я с мстительной улыбочкой затащила Глеба, втравившего меня в эту изматывающую игру в кошки-мышки. Мышкой была я, роль кошки отводилась убийце, но тот, бедняга, и не подозревал, что мышка находится под опекой тигра, который только и ждет, чтобы вцепиться в горло кошке. Шопинг был моей маленькой местью Глебу и самому Вацлаву, вынужденному не сводить с меня глаз.

В большущем торговом центре, под завязку набитом модными бутиками и кишащем людьми, выползшими совершить субботний променад по магазинам, я провела в общей сложности часа четыре. Глеб демонстративно стонал и закатывал глаза, я с улыбкой парировала, что шопинг не терпит суеты и что, прежде чем раз купить, нужно семь раз примерить. Результатом моих блужданий стали три хрустящих пакета с покупками, которые я с радостью сгрузила в руки Глеба. Покупок могло бы быть и больше, но я попросила Глеба передавать мне истинные мысли продавцов, когда я кружилась в обновках перед зеркалом в центре примерочной. Как я и подозревала, в большинстве случаев, когда консультантки изображали медовые улыбки и восхищенно закатывали глаза, про себя они всласть злословили о недостатках моей фигуры и, в душе прекрасно осознавая, что зеленый цвет меня убивает, на словах горячо советовали взять именно зеленое, а не то алое, которое мне по-настоящему шло.

– Глеб, ты просто чудо! – Я чмокнула вампира в нос и пообещала: – Теперь всегда буду брать тебя с собой за покупками.

Глеб испуганно вздрогнул и чуть не выронил пакеты.

– Может, на сегодня достаточно? – взмолился он.

– Думаешь?.. – с сожалением протянула я. – Маньяк-то так и не объявился.

– Сомневаюсь, что он решит напасть на тебя при таком скоплении народа, – прозорливо заметил Глеб.

– Я тебе даже больше скажу: уверена, что он не осмелится напасть на меня при тебе, – польстила ему я.

– Главное, чтобы Вацлав его заметил, если он будет за тобой следить. Твоей жизнью я рисковать не собираюсь.

– Ну что ж, – я улыбнулась, – тогда предлагаю пройтись до метро – вдруг маньяк как раз затаился неподалеку?

Вот уж не подумала бы, что мои слова окажутся пророческими. Сотню шагов до метро мы весело проболтали и уже собирались нырнуть в подземку, как звонок Вацлава заставил нас развернуться на сто восемьдесят градусов.

– Я поймал его, – сухо доложил он. – Давайте дуйте в черный микроавтобус на другой стороне выхода из метро.

– Откуда тут микроавтобус взялся? – пропыхтела я, припуская вниз по переходу.

– Думаю, его команда всегда была неподалеку, – предположил Глеб.

Какое-то странное чувство шевельнулось во мне, когда я увидела черную груду микроавтобуса, но, как я ни взывала к памяти, она не дала мне никаких точных ответов. Глеб быстрым движением открыл дверцу, я запрыгнула внутрь и остолбенела при виде бледной Сашки, которую крепко держал Вацлав.

– Саша?! – охнула я и прорычала вампиру: – Немедленно отпусти ее!

– И не подумаю, – спокойно парировал он. – Она за вами шпионила от самого дома и в торговом центре следовала по пятам. Кто она такая?

– Это ее подруга, они работали вместе, – ответил за меня Глеб.

Я потрясенно оглядела Сашкину одежду: дутая черная куртка, черные джинсы. Бейсболка с длинным козырьком сбилась с головы, выпустив наружу затянутые в хвост золотистые волосы.

– Саша, ты за мной следила? – ошеломленно спросила я.

Сашка сердито взглянула на меня и рванулась из рук Вацлава. Еще четверо незнакомых мне вампиров, трое парней и одна девушка, сидевшие в салоне, вскочили со своих мест. Один из парней, атлетического вида блондин, загородил собой выход, остальные напряженно выпрямились, готовые напасть в любой момент.

– Вацлав, да отзови ты своих Гончих! – сердито рявкнула я. – Это какая-то ошибка! Саша – моя подруга. Она ничего не знает про нас и не может быть убийцей.

– Она за тобой следила, – ровно ответил вампир. – И не в первый раз.

– Пусти ее, – повторила я. – И выйдите все вон, дайте нам поговорить наедине.

– Ты уверена? Ладно. – Вацлав отпустил Сашу и поднялся с места.

Глеб обеспокоенно взглянул на него.

– Я ее проверил, – ответил на его немой вопрос вампир, – у нее с собой нет никакого оружия.

Вацлав первым вышел из автобуса, за ним быстро последовали остальные. Глеб на мгновение замешкался в дверях, но я нетерпеливо махнула рукой, и он нехотя покорился.

Хлопнула дверца, мы остались наедине. Сашка потирала плечо и сердито отводила глаза. Я опустилась на сиденье напротив и тихо спросила:

– Больно?

– А то, – огрызнулась подруга. – Это не мужик, а какой-то Терминатор.

– Он меня охраняет, – оправдываясь, сказала я.

– От кого? – фыркнула Саша.

– От убийцы, который за мной охотится, – просто ответила я.

Сашка вздрогнула и с тревогой посмотрела на меня.

– Саш, а почему ты за мной следишь?

– Почему-почему, – сердито пробурчала Саша. – Переживаю я за тебя, вот и хотела выяснить, что с тобой происходит.

– Но почему, Саш?

Сашка нахохлилась и скрестила руки, давая понять, что будет молчать, как партизан.

– Саш, мы же подруги, – мягко укорила ее я.

– Надо же, ты об этом помнишь? – горько усмехнулась она.

– Я помню, Саша, и я по тебе очень скучала, – искренне призналась я.

– Так скучала, что ни разу не позвонила? – сердито возразила Саша.

– Саш, ну ты же в Египте была, а потом…

– Ни в каком Египте я не была, – огорошила меня подруга.

– Вот те на! Ты же говорила, что поедешь с Леной!

– Лена поехала с однокурсницей, а я осталась, – нехотя сообщила Сашка. – И не стала отказываться от отпуска. Потому что хотела выяснить, что с тобой происходит… подруга.

– Саш, – вздохнула я, – что ты себе такое напридумывала?

Сашка задержала воздух, а потом глубоко выдохнула, и слова начали вылетать из нее со скоростью гелия из лопнувшего воздушного шарика.

– Я думала, ты в секту попала, – затараторила Сашка. – Сперва ты руку порезала, а мне стала врать про аварию и про нового кавалера. Потом с работы уволилась ни с того ни с сего. Знакомые новые у тебя появились, со мной резко общаться перестала. Я от тебя тогда вернулась, не зная что и думать, а по телевизору расследование про сектантов показывали. И все признаки сходились! Ажитация, новая компания, разрыв отношений со старым кругом общения. Жан, я так перепуталась! В передаче-то показывали, как людей в секту завлекают, заставляют квартиру переписывать на их главного, а потом убивают бедолагу.

– И ты подумала, что меня… – поразилась я.

– Ну конечно! У тебя же двушка в престижном районе – лакомый кусочек для аферистов!

– И ты стала за мной следить? Погоди, так это ты на следующий день выслеживала меня на белой «девятке»? И это ты вырядилась в черную бейсболку, очки и дутую куртку и пялилась на меня через витрину?

Саша виновато понурила голову.

– Саша, ты меня чуть до кондратия не довела! – укорила я.

– Разве я плохо замаскировалась? – Подруга обиженно шмыгнула носом.

– Ну и что тебе это дало, Саш? – Я покачала головой.

– А то, что я только убедилась в своих подозрениях! Тебе выдали залог под стоимость квартиры, а ты и рада – сразу же спустила кучу денег в модном магазине. Я, когда узнала, сколько ты там потратила, сразу поняла, что дело нечисто.

– А откуда ты узнала? – поразилась я.

– Да уж мир не без добрых людей, подсказали! Я продавцов расспросила.

– И они тебе так просто меня сдали? – не поверила я.

– Да уж непросто, – насупилась Саша. – Пришлось представиться журналистом «ОК!», наплести, что ты – новая пассия Романа Абрамовича, и пообещать им упомянуть магазин в статье в качестве рекламы. Продавщицы так оживились, что провели меня по всему залу, показали вещи, которые ты приобрела, и назвали сумму покупок.

– Сашка, в тебе пропадает Шерлок Холмс! – поразилась я.

– Станешь тут Шерлоком Холмсом, когда погибает лучшая подруга, – буркнула Саша. – Тем более что на следующий день я только укрепилась в своих подозрениях. Прихожу на работу, а Однорог мне сообщает, что я теперь начальник отдела элитной недвижимости вместо Бэллы, и передает мне дело Хуана. Я ничего не понимаю, Бэлла змеей шипит. От нее я и узнала, что сначала Однорог тебя на ее место назначил, но ты ни с того ни с сего уволиться решила. Бэлла обрадовалась, что остается при своей должности, только Однорог отчего-то вздумал меня облагодетельствовать. Ты случайно не знаешь отчего? – Она прищурилась, глядя на меня.

– Я? Понятия не имею, – громко заверила я.

– Я так и думала, – хмыкнула Саша. – И вот представь, что я должна была вообразить, когда узнала, что Однорог предложил тебе место Бэллы с зарплатой в два раза большей, чем у нас, а ты, балда этакая, уволилась!

Всего лишь в два раза? Значит, прижимистый Однорог все-таки решил на Сашке сэкономить и те пять с половиной тысяч долларов, которые я выторговала для себя, не в счет.

– И что же ты подумала? – поторопила ее я.

– Что твой разум поработила секта! – воскликнула Сашка. – И не какая-нибудь там аскетическая, а самая что ни на есть модная и гламурная.

– Та-а-ак, – протянула я. – Что же ты еще разнюхала?

– Что собираетесь вы в закрытом клубе, ночами тусуетесь, днем отсыпаетесь, денег тратите немерено. Все такие модные и стильные, – выложила результаты своего расследования Саша.

Я затаила дыхание: а ну как подруга и про донорский пункт разнюхала?

– Очень странно для секты, – продолжила Саша. – А еще более странно, что тебя ни с того ни с сего приняли в такую закрытую тусовку. У которой даже вход в фитнес-клуб только по рекомендации.

– Ты и там побывала, – поразилась я.

– Уж где я только не побывала! – проворчала Саша. – Единственное место, не вызывающее подозрений, это редакция, в которую ты устроилась.

– А как ты узнала, что я туда устроилась? – в очередной раз удивилась я. – Номер с моей первой заметкой только на днях выйдет.

– Подслушала твой разговор с Глебом по мобильному, – виновато призналась Саша.

Я бросила взгляд на ее куртку и бейсболку и похолодела от догадки.

– Сашка, – охрипшим голосом пролепетала я, – так ты была там, когда на меня напали? Это ты меня тогда спасла?

– Я, – подтвердила Саша. – Увидела, как она зажала тебя в подворотне, и оглушила ее кирпичом.

– Она? – потрясенно переспросила я. – Саша, это была женщина?

– Девчонка, – поправила Саша. – Но очень сильная.

– Саша, ты видела ее лицо? – замерла я.

– Конечно, видела. Она же без сознания была, а ты убежала. Мне интересно было, что у нее под маской. Ох и удивилась же я – красивая оказалась девица, сущий ангел. Но ты ей крепко досадила: в кармане у нее был шприц с ядом.

– Откуда ты знаешь, что это яд? – прошептала я. – На нем что, написано было?

– А как же, – усмехнулась Саша. – Большими черными буквами. И не только написано, но и нарисовано: череп с костями во всю ампулу.

– Саш! – шикнула я.

– Конечно, я удивилась, когда вместо ножа и пистолета шприц с ампулой обнаружила, – не стала вредничать Саша. – Сначала подумала, что наркоманка какая. Но почему тогда шприц полный? Раз доза есть, то зачем ей на прохожих нападать? Вот я и забрала ампулу с собой. Сосед мой в лаборатории работает…

– Тот самый носатый коротышка, который в тебя беззаветно влюблен и которого ты всячески избегаешь? – вмешалась я.

– Не напоминай, – поморщилась Саша, а я оценила, на какой подвиг ради меня пошла подруга. Поди, пришлось пообещать этому хоббиту свидание, чтобы узнать о содержимом ампулы. – В общем, я попросила у него узнать, что это такое. Он мне и выдал потом полный химический анализ. Яд, обычный крысиный яд. Тогда-то я и подумала, что это не случайное нападение, а девчонка тебя убить хотела.

– Саш, опиши ее, – севшим от волнения голосом попросила я.

– Длинные белые волосы, голубые глаза, бронзовый загар, модельное личико, – перечислила Саша. – Очень красивая девочка, просто кукла. Ей бы не по подворотням прохожих поджидать, а для журналов позировать.

– Нэнси? – ошеломленно прошептала я.

– Ты ее знаешь? – вытаращилась на меня Сашка.

– Нет, я ее совсем не знаю, – замотала головой я.

Глупышка Нэнси – убийца, на счету которой семь жертв? Это просто невероятно!

Я машинально поднялась с места, нащупала ручку и только с третьей попытки смогла открыть дверцу и буквально свалилась на руки Глеба.

– Это не она, – прошептала я метнувшемуся ко мне Вацлаву, – но она видела убийцу.

– Кто? – Глаза Вацлава почернели от гнева.

– По описанию – Нэнси.

Микроавтобус остановился у «Шахерезады», в которой Аристарх ужинал со своей девушкой, и вся наша орава направилась внутрь.

– Она, – убежденно заявила Саша при виде Нэнси.

– Ирвинг, отвезешь девушку домой. Доставишь в целости и сохранности, – распорядился Вацлав, указав на Сашу, и зашагал к столику Аристарха.

Молчаливый викинг кивнул и увел смущенно заалевшую Сашу. Я не стала возражать – вреда подруге не причинят, а присутствовать при наших разборках ей ни к чему. К тому же внимание молодого красавца-блондина будет ей и компенсацией за моральный ущерб, и наградой за разоблачение преступницы.

Через пять минут брыкающуюся Нэнси под конвоем выволокли из ресторана. Белый как мел Аристарх молча выслушал обвинения в ее адрес и в сердцах смахнул со стола всю посуду. А после вихрем вылетел вон – вслед за теми, кто увел его спутницу.

Допрос проходил в одной из штаб-квартир, про которые мне рассказывала Светлана. Просторная, с большой гостиной и эркером, отделанная по последнему слову дизайна, она больше подходила для шумных дружеских вечеринок, нежели для разоблачения преступников.

За исключением викинга, поехавшего провожать Сашу, вся команда Вацлава была в сборе. Остальными зрителями были я, Глеб и Аристарх.

Никакого права на адвоката Нэнси не дали: Вацлав только взглянул на нее черными, как Вальпургиева ночь, глазами, и блондинка онемела да так и молчала всю дорогу до квартиры. Втащив Нэнси в гостиную, Вацлав не церемонясь швырнул ее в красное кожаное кресло у стены, а сам развернул стул и уселся напротив. Двое его парней – азиат и мулат – встали по бокам кресла, готовые в любой момент усадить подозреваемую на место. Девушка по имени Лаки и мы с Глебом и Аристархом опустились на другие стулья, лицом к Нэнси.

– Рассказывай, – велел Вацлав й впился в блондинку глазами. Судя по ее обреченному виду, пытаться запутать Вацлава и играть в молчанку было бесполезно.

– Хорошо, – надтреснутым голосом произнесла она. – Я во всем признаюсь. Тогда, в подворотне у редакции, это была я. И я действительно хотела тебя убить. – Она вскинула на меня голубые глаза и обвиняюще воскликнула: – Я видела, какими глазами на тебя смотрел Аристарх с самой первой встречи! А уж после того, как ты явилась в редакцию, выгнала меня из кабинета и заперлась там с Рисом, я вообще взбесилась. А когда вы в лифте застряли на два часа? Я была уверена, что это ты подстроила, чтобы Риса отбить. Тогда-то я и решила тебя подкараулить и сымитировать почерк убийцы. Тем более, – она хихикнула, – что ты получила записку с угрозой на глазах у всех. Конечно, если бы он отрубал головы или перерезал глотки, я бы на это никогда не решилась. Но сделать укольчик яда – плевое дело, тем более когда на кону любовь всей моей жизни…

– Дрянь! – прорычал Аристарх.

– Я же тогда не знала, что она твоя внучка! – беззлобно огрызнулась блондинка.

– Не думал, что в своей ревности ты можешь зайти так далеко, – неистовствовал Аристарх.

– Ты сам виноват! – вскричала Нэнси. – Ты с самого начала к ней неровно дышал! Ты на нее так смотрел! Откуда мне было знать, что это говорят узы крови?

– Это было единственный раз? – с нажимом спросил Вацлав, имея в виду первое нападение, когда я приняла фигуру в плаще за наркомана.

– Это было единственный раз, – отчеканила Нэнси.

Вацлав нахмурился, а я воспользовалась паузой, чтобы задать мучивший меня вопрос:

– Нэнси, а почему от тебя так несло хвойным освежителем для туалета?

– Маскировка, – угрюмо сказала блондинка. – На случай если ты улизнешь, я не хотела, чтобы ты узнала меня по духам. На этом многие преступники из детективов погорели. А в тот день я духами хорошенько полилась, как раз перед твоим приходом. Поэтому я, когда решила тебя подкараулить, забежала в туалет и опрыскалась этой противной хвоей.

– То-то уборщица на следующий день жаловалась, что кто-то стащил новый баллончик освежителя, – припомнил Аристарх.

– Не оставлять же такую улику, – усмехнулась Нэнси.

Я наморщила лоб:

– Но если ты решила подкараулить меня только после того, как я пришла в редакцию, когда ты успела так подготовиться: взять кроссовки, плащ, найти яд?

– Яд я стащила у бухгалтерши через пять минут после того, как вы выставили меня за дверь, – угрюмо призналась вампирша.

– Убийца – Антонина Петровна? – округлил глаза Аристарх. – Да она даже не одна из нас!

– Зато от крыс ей житья не было, – усмехнулась Нэнси.

– Крысиный яд! – ахнула я, вспомнив потешное явление бухгалтерши с рассказом о своих злоключениях.

– Я как услышала, что она хвалится, что ей яд и в ампулах дали, так сразу смекнула, как тебя устранить, – призналась блондинка. – А уж когда ты так нахально меня из кабинета Риса выставила, я уже не сомневалась, что надо делать. Стащить ампулу труда не составило – Петровна без конца в курилку шастает, там она всех и изводила своими крысиными историями. Кроссовки и спортивный костюм у меня с собой были – я на фитнес вечером собиралась. А плащ я в подсобке нашла, видно, кто-то из рабочих оставил.

– А ведь мне следовало догадаться, что нападающий – девушка! – посетовала я. – По тому, какой красивый чулок ты натянула себе на лицо.

– Чулки у меня с собой были, – глухо сказала блондинка. – Я всегда с собой запасную пару ношу. И вот – пригодились.

– Нэнси, – глухо пробормотал Аристарх, – да что ж ты… да как же ты…

– Теперь веришь, что люблю? – хрипло рассмеялась Нэнси.

– Ты сумасшедшая, – с ужасом глядя на нее, прошептал Аристарх.

– Да нет, – спокойно сказала Нэнси, – я просто дура. Дура-блондинка. Иначе бы довела дело до конца и так не лопухнулась. Сейчас бы мы спокойно ужинали в ресторане, ты знать бы не знал, что она твоя внучка, и тебе не было бы никакого дела до ее смерти. А еще ты бы хотел меня, вместо того чтобы ненавидеть… Хотела бы я сказать «любил бы», – с горечью добавила она, – да не стану себе врать. Ты меня никогда не любил.

Аристарх не стал ее разубеждать, хотя, судя по ищущим глазам Нэнси, она очень этого ждала. Но вампир только отвернулся к окну и уставился на панораму горящих огней, открывавшуюся с девятнадцатого этажа элитной высотки.

– Она говорит правду, – вынес вердикт молчавший до этого Вацлав. – Не она убийца. Да и яд был не тот, что в остальных случаях. Саша подтвердила, что он крысиный. Одного не пойму, – он повернулся к Нэнси, – как тебе удалось сымитировать записку убийцы, которую Саша нашла у тебя в кармане?

– Ах это. – Нэнси криво усмехнулась. – Мне помогла малышка Мэй. Я обнаружила ее тело первой и увидела записку, лежащую на полу. Я сфотографировала ее на мобильный телефон и ушла, не поднимая шума. А минутой позже туда ввалилась ты и давай визжать.

– Но зачем тебе понадобилось снимать записку? – не поняла я.

– Не догадываешься? Да я уже тогда ненавидела тебя и хотела убить. Это же я подменила забавные предсказания на записки с угрозой.

– Ты?! – хором воскликнули мы с Аристархом.

– Я, – гордо тряхнула гривой Нэнси. – Ты меня допекла, еще когда затеяла спор с Рисом. «А чью кровь ты предпочитаешь – блондинок или брюнеток?» – передразнила она меня. – Пока все разбрелись по клубу перед началом концерта, я тайком поднялась в кабинет директора, напечатала записки. А потом, когда Глеб отвлекся, подменила предсказания. После того как я все это проделала, я зашла в туалет, увидела Мэй, записку рядом с ней и сильно пожалела, что не знала о ней раньше. Куда эффектнее было бы подсунуть тебе предсказание, выглядевшее точь-в-точь как послание убийцы. Но записку я все-таки сфоткала – как знала, что понадобится еще. А уж как мне она потом пригодилась, моя записочка-то!

– А дверь-то ты как открыла? – удивилась я. – Или там все настежь – заходи кто хочет?

– Для меня не существует закрытых дверей, – с превосходством объявила Нэнси.

– Талант Нэнси в том, что она умеет вскрывать любые замки, – пояснил Вацлав.

Точно, Светлана мне тогда говорила: Нэнси – наш ключик к любым дверям.

– И что теперь с ней делать? – повела плечом Лаки. – Как ни смотри, а это покушение на убийство. Если бы не вмешательство Саши, Жанна была бы мертва.

Я поежилась и с неприязнью покосилась на Нэнси, размазывающую слезы по своему шоколадному от автозагара личику.

– Закон для всех один, – жестко ответил Вацлав.

В мокрых глазах блондинки мелькнула паника:

– Вы не имеете права! Эти вопросы решает Совет старейшин.

– Достаточно моего слова и одобрения одного из старейшин. У нас здесь есть один. – Вацлав кивнул на мрачного Аристарха.

– Так нельзя, – запротестовала Нэнси. – Он заинтересованное лицо!

– Вот пусть он и решит. Так будет справедливо.

Нэнси с обреченным видом откинулась на спинку кресла.

Я вопросительно взглянула на Глеба.

– Смерть, – одними губами произнес он, имея в виду законы.

Аристарх поднял потемневшие глаза на Нэнси. Блондинка и тут осталась верной себе и приняла максимально соблазнительную позу: перекинула гриву волос через плечо, подалась вперед, демонстрируя глубокое декольте. Судя по долгому обмену взглядами, между любовниками шел настоящий разговор, и Нэнси напоминала Аристарху о счастливых моментах их отношений. Аристарх с силой отвел взгляд и обернулся ко мне. Мне показалось, что в его глазах мелькнули отражения нашего семейного ужина, образ бабушки, разговор с сыном – всего того, что Нэнси могла перечеркнуть одной инъекцией яда. «Сегодня я впервые за пятьдесят лет почувствовал себя живым» – вспомнились мне его слова. Аристарх изменился в лице и, судорожно кивнув Вацлаву, выскочил из квартиры, даже не взглянув больше на застывшую от ужаса Нэнси.

Вацлав поднялся с места и подошел к картине на стене. Несколько неуловимых движений рукой, и ночной пейзаж, маскировавший дверцу сейфа, сдвинулся, продемонстрировав нутро тайника. Вампир вытащил чашу из непрозрачного бордового стекла на ножке в виде змеи и миниатюрную бутылочку с красным содержимым.

– Что это? – шепотом спросила я у Глеба.

– Кровь, смешанная с ядом. Рецепт, изобретенный еще в Средневековье, – сдавленно пробормотал он, поднимаясь с места. – Пойдем, тебе не стоит этого видеть.

Блондинка с ужасом наблюдала за приготовлениями к последней трапезе.

– Вацлав, – вскрикнула я, – не надо!

Вампир даже не обернулся.

– Таков закон, – глухо бросил он через плечо.

– Я пострадавшая сторона, – возразила я, – и я требую смягчения приговора. Нападение было совершено в состоянии аффекта, – помедлив, добавила я. – У вас что, нету никаких альтернативных наказаний? Заключения в темницу? Общественных работ? Изгнания? Штрафа? Конфискации имущества? Я могла бы забрать всю ее одежду в качестве компенсации за моральный ущерб.

– Закон для всех один, – твердо сказал Вацлав, выливая содержимое бутыли в чашу. – Тот, кто покушается на жизнь вампира, недостоин жизни.

– Но я не хочу ее смерти! – вскричала я.

– Ты не старейшина и не можешь отменить приговор, – повторил Вацлав и устало добавил: – Проваливай, Жанна, не нагнетай обстановку. И без тебя хреново.

– Глеб, Вацлав ведь старше Аристарха? – спросила я, когда мы отъехали от высотки.

– Да, – ответил Глеб, сосредоточенно глядя на дорогу, – и намного.

– Тогда почему старейшина – Аристарх? – полюбопытствовала я.

– Старейшины не обязательно самые взрослые вампиры, Жанна, – разъяснил Глеб. – Главное, чтобы они были достаточно мудры и справедливы.

– А Вацлав не мудр и не справедлив? – усмехнулась я.

– Вацлав очень пристрастен. Сгоряча он таких дров может наломать, что на его объективность полагаться не стоит. К тому же его образ жизни… Гончему никогда не быть старейшиной.

– Глеб, – помолчав, спросила я, – а кто они такие, Вацлав и его люди? Почему их называют Гончими? Это они ловят преступников-вампиров и осуществляют наказание?

– Не только вампиров, – огорошил меня Глеб. – Людей тоже.

– Но… как? – опешила я.

– Жанна, вся команда Вацлава – это не случайные вампиры, – словно нехотя поведал Глеб. – Каждый из них человеком пережил такое, чего врагу не пожелаешь. У Ирвинга мафия всю семью убила, у него была жена и две дочки-близняшки, три года всего девчушкам исполнилось. У Шона какие-то отморозки невесту подкараулили ночью, жестоко изнасиловали и убили. Это было накануне свадьбы – она с девичника возвращалась. У Джаспера банда наркоманов убила брата практически на его глазах. Лаки в четырнадцать лет сосед изнасиловал. После того что с ними произошло, никто из них жить не хотел. Вацлав их буквально с того света вернул: Шона из-под поезда выдернул, Лаки с моста не дал прыгнуть. И предоставил им выбор: или умереть, как они хотели, или стать одними из нас и обрести силы, чтобы расквитаться с обидчиками и очистить мир от отморозков. Все согласились пойти с ним. Думаю, – помолчав, добавил Глеб, – тут немалую роль сыграла демонстрация возможностей самого Вацлава.

– И они отомстили? – с дрожью спросила я.

– Само собой. И продолжают убивать всякую мразь. Лаки на педофилах специализируется, Шон – на насильниках, Ирвинг – на рэкетирах и бандитах, Джаспер – на агрессивных наркошах. Донорской крови они не признают, питаются кровью своих жертв, выпивая их до дна, поэтому все они немного не в себе – дает знать кровь отморозков. В нашей тусовке Гончих не жалуют, да и они наши сборища игнорируют: адреналина мало.

– А Вацлав? – осторожно спросила я.

– Что Вацлав? – Глеб сделал вид, что не понял.

– Кого выслеживает он? – настойчиво спросила я.

– А Вацлав у нас спец по маньякам.

Я поежилась.

– Что же с ним случилось? Когда он был человеком?

– Никто толком не знает, это ж почти двести лет назад было. Слухов ходит много – говорят и о Бостонском душителе, и о Джеке-потрошителе, но сам Вацлав об этом никогда не рассказывает. Мы даже не знаем точно, откуда он родом. – Глеб замолчал, потом странно взглянул на меня и добавил: – И знаешь что, Жан, держалась бы ты от него подальше.

– Это ты мне говоришь, после того как сам привел его ко мне домой? – опешила я.

– Я хотел тебя защитить, – возразил Глеб. – Но я видел, как ты на него смотрела тогда…

– Глеб, что за глупая ревность?! Вацлав – настоящий варвар, дикарь! – с негодованием сказала я.

– Вот от таких обычно и теряют голову, – проницательно заметил Глеб.

– Да меня от него трясет! – гневно возразила я.

– Вот видишь, и ты к нему неравнодушна, – с горечью отозвался Глеб.

– Глеб, глупый, да мне, кроме тебя, никто не нужен! – Я обняла его, воспользовавшись тем, что машина притормозила на светофоре, и уткнулась в плечо.

Глеб мягко отстранил меня и заглянул в глаза:

– Родная, я это не потому говорю, что я собственник или боюсь тебя потерять…

– А ты не боишься? – Я притворно надула губки.

Что за глупый вопрос! Напугала семидесятилетнего вампира разрывом отношений! Да у него таких, как я, за эти годы сотня была.

– Боюсь, – на удивление серьезно ответил Глеб. – Но если бы я почувствовал, что ты меня больше не любишь, что твое сердце отдано другому, я бы не стал чинить препятствий твоему счастью… Но не в этом случае. – Он вывернул руль, и машина сорвалась с места.

– Глеб!

– Послушай меня, Жанна, – нервно сказал он. – Я старый вампир и вижу больше того, что лежит на поверхности. Просто пообещай мне, что ты будешь держаться подальше от Вацлава. Ради твоей же безопасности.

– А ты тогда пообещай, что больше не будешь водить его ко мне! – огрызнулась я.

– Не могу, – покачал головой Глеб. – Убийца еще не найден, Нэнси не имеет отношения к первому нападению на тебя.

– Но ведь следил за мной не убийца, а Саша! – возразила я.

– Мы не можем быть уверены, что она одна.

– Умоляю, давай хоть сегодня не будем об этом! – Я замотала головой и вдруг замерла. – Глеб, а Саша? Как мне теперь вести себя с ней? Она о чем-то догадалась? Она знает о нас? Или, – от волнения у меня сорвался голос, – этот викинг ей всю память подчистую сотрет?

– Это невозможно, – успокоил меня Глеб. – Слишком много воспоминаний, их невозможно изъять без вреда для душевного здоровья Саши. Думаю, Ирвинг уберет из памяти твоей подружки воспоминания о сегодняшнем дне, а потом внушит ей, что с тобой все в порядке и что слежка больше не нужна.

– А что я ей скажу при встрече? – озаботилась я.

– Встречи не будет, Жанна, – удрученно улыбнулся Глеб. – Если я что-нибудь соображаю в этом вопросе, то Ирвинг убедит ее в том, что ты нашла богатого любовника и забыла про свою подругу. Саша обидится и не будет тебя искать.

– Ты не знаешь Сашу, – с надеждой возразила я. – У нее доброе сердце, она не сможет долго дуться на меня, она меня обязательно разыщет.

– Я знаю Ирвинга, – ответил Глеб.

– Надеюсь, он не причинит ей вреда?

– Не беспокойся, Ирвинг ее в обиду не даст.

Что-то в голосе Глеба заставило меня повернуться к нему.

– Ты что-то недоговариваешь.

– Да это ерунда… – отмахнулся он.

– Говори! – потребовала я.

– Саша очень похожа на жену Ирвинга, – нехотя признался Глеб. – Я как-то видел ее портрет, а когда встретил Сашу, был поражен этим сходством.

– Не хватало еще, чтобы на мою лучшую подругу положил глаз вампир, для которого убийства – образ жизни! – ахнула я. – У них же ведь не может завязаться роман, правда? – с подозрением уточнила я.

– Почему бы нет? – Глеб пожал плечами. – У всех нас время от времени случаются романы с людьми. Уверяю тебя, – с ноткой самодовольства добавил он, – у наших избранников остаются о нас самые приятные воспоминания.

Я вспылила:

– Но я не хочу, чтобы Саша и этот…

– А это уже их дело, – оборвал меня Глеб.

– Значит, дружить мне с Сашей нельзя, а Ирвингу встречаться с ней можно? – рассердилась я.

– Ты другое дело, – отрезал Глеб. – Тебя она знала раньше и может что-то заподозрить.

– А у Ирвинга, значит, богатая практика охмурения девушек и запудривания им мозгов? – надулась я.

– Честно говоря, за то время, пока я знаю Ирвинга, у него никого не было, – ошарашил меня Глеб. – А уж желающих было достаточно, поверь мне. Возможно, я преувеличиваю и твоей подруге ничего не грозит. Даже если она сама этого сильно захочет… Что ты делаешь?

– Набираю ее номер! – сердито буркнула я.

Саша отозвалась не с первого гудка, и ее «алло» прозвучало очень неохотно.

– Саша, – заторопилась я, – все в порядке? Звоню узнать, как ты доехала.

– Жанна?

По ее тону мне показалось, что она и имя-то мое не сразу вспомнила. Неужели хваленый спец Ирвинг уже сделал свое черное дело?

– Да, все в порядке, – холодно бросила Саша. – Извини, я устала и просто валюсь с ног. Пока.

Прежде чем трубка отозвалась гудками, я услышала приглушенный голос Ирвинга.

– Он у нее, – мрачно сообщила я, швырнув мобильный в сумку. – И ей не до меня. И вообще, куда мы едем?!

– Я подумал, ты ведь не откажешься остаться у меня на ночь? – умоляюще посмотрел на меня Глеб.

Я с благодарностью улыбнулась.

– Конечно.

В такую жуткую ночь оставаться одной совершенно не хотелось.