Глава 8
Сообщество одноклассников-вампиров
Вампиры склонны помогать друг другу ровно настолько же, насколько к этому склонны акулы.
Терри Пратчетт. Carpe Jugulum. Хватай за горло!
Быть просто богатой и не мучиться при этом — ужасно неинтересно. И кто тогда обратит на меня внимание? Без своих проблем я просто перестану быть яркой личностью, потеряю индивидуальность.
Плам Сайкс. Блондинки от Bergdorf
Выбравшись за ограду, я в растерянности оглянулась. «У соседнего особняка» — где это? У обоих зданий по бокам от дома Вероник вдоль дороги выстроились десятки машин, многие из них были занесены снегом до самого капота. Пока я вертела головой, темнота подмигнула мне светом фар. Черная, сливающаяся с ночью машина дала задний ход и затормозила передо мной.
— Садись скорей!
Я плюхнулась на сиденье рядом с Леной, и та порывисто обняла меня:
— Я уж думала, ты не придешь!
— Лен, — я отстранилась, глядя ей прямо в глаза, — я сама не понимаю, что творю. Может, мне сейчас лучше вернуться?
— Да ты что! — горячо воскликнула она. — Мне только что отец звонил…
— Как звонил? — удивилась я. — Я только что в Москву пыталась дозвониться, и связи не было.
— Наладили, — отмахнулась Лена. — Ты послушай, что он мне сказал! Ипполит дал согласие на ментальный допрос, так что это теперь дело решенное. Если бы не какие-то срочные дела, Андрей уже был бы здесь. И уж поверь мне, как только он их закончит, то сразу сюда примчится. Ты действительно хочешь пройти, — у нее сорвался голос, — через это?
— А что, — тихо спросила я, — это так страшно?
Лена отвела глаза.
— Как я тебе уже написала, долго после ментальных допросов не живут. Но те немногие вампиры, которых оправдывают, или с ума сходят, — она метнула на меня взгляд, подобный дротику, и я невольно отпрянула, — или всю оставшуюся жизнь мучаются кошмарами. — И добила меня выстрелом в упор: — У Вацлава спроси.
— Вацлав прошел через ментальный допрос? — оцепенела я.
— А ты думаешь, он всегда был с приветом? — Лена мрачно ухмыльнулась. — Так что решайся, подруга, — она сложила руки на руле, — едешь? Или остаешься ждать Андрея? Только думай быстрей. Андрей медлить не станет, возможно, он уже в пути.
— За что ж он так на меня взъелся-то? — поразилась я.
— А ты не знаешь? — Лена взглянула на меня с удивлением и, наткнувшись на мой вопросительный взгляд, помотала головой. — Это долгая история, а у нас времени нет. Окажемся в безопасности, тогда все расскажу. Так что?
— Едем, — решилась я и достала мобильный.
— Немедленно выключи! — нахмурилась Лена. — Ты что, тебя же запросто засекут по звонку!
— Но я хотела Аристарху позвонить…
— Позвонишь после, по моему телефону.
Свет фар разорвал ночную тьму, высветив кружево снегопада. Взвизгнули тормоза, машину занесло на заледеневшем асфальте, за окном замелькали дома и деревья, и вскоре особняк Вероник остался позади.
Дороги были пусты, а дома занесены снегом, как на площадке голливудских фильмов про Рождество. Мы свернули на улицу, где ни в одном из окон не горел свет.
— Провода оборвало, — прокомментировала Ленка, прильнув к боковому стеклу. — Бедолаги.
Она бросила взгляд в зеркало и выругалась.
— Только этого нам не хватало!
— Что такое? — Я в тревоге обернулась, но успела заметить только черную машину, свернувшую в боковой переулок.
— Кажется, зря переволновалась. Мне показалось, что за нами хвост, — с облегчением выдохнула Лена, но скорость все-таки прибавила. — Не поверишь, но мне почудилось, что за рулем был мим!
— Мим? — удивленно переспросила я.
— Ну да, мим. Это такие французские клоуны с разрисованными лицами. В туристических местах их столько же, сколько в Москве уличных музыкантов.
— Знаю, я даже видела одного.
— На Елисейских полях, наверное?
— Да нет, у одной кафешки. — Я назвала улицу.
— Странно, — хмыкнула Лена. — Что он там забыл? Не иначе как заблудился. Редкий турист туда забредет. Но ты-то у нас, как всегда, исключение из правил.
Я удивленно посмотрела на нее — в голосе подруги отчетливо послышались саркастические нотки. Но Лена непринужденно вела машину, а почувствовав мой взгляд, улыбнулась мне так тепло, что все мои сомнения тут же развеялись.
Ехали мы минут двадцать, но, похоже, ездили кругами во избежание слежки. Потому что вскоре в стороне опять возникла набережная Сены, показался силуэт Эйфелевой башни — мы вернулись в центр. Если ориентироваться по башне, Лена и Вероник жили по соседству, в шестнадцатом квартале. Дом Лены находился на ярко освещенной вывесками и огнями улице. В отличие от старинного особняка Вероник, это была современная шестиэтажка с броским ярким фасадом, неоновой вывеской на крыше и швейцаром у дверей.
Притормозив за углом, Ленка перегнулась, взяла с заднего сиденья бумажный пакет с покупками и протянула мне:
— На, надень!
Я в недоумении выудила оттуда платиновый парик под каре, как у Джулии Робертс в фильме «Красотка».
— Это мне?
— Искать тебя у меня не должны, но мало ли чего. Швейцар у нас глазастый, — с озабоченным видом пояснила Ленка, наматывая мне узлом на затылке мой хвост и нахлобучивая мне на голову парик. — Покажут ему твою фотку — вдруг опознает? Я его, конечно, сейчас отвлеку, но и ты уж подыграй. — Она отстранилась, оценивающе оглядывая меня, и кивнула: — Сойдет.
Затем Лена вышла из машины, сняла пальто, оставшись в тонком шерстяном платьице, и кинула на заднее сиденье. Увидев мое недоумение, пояснила:
— Ты же в одной водолазке и джинсах. Если я буду рядом в пальто, швейцар тебя точно запомнит. А если мы обе налегке — то как будто нас кто-то подвез от подъезда до подъезда. Ну, вылезай скорей, — она поежилась на ветру, — а то я в сосульку превращусь.
Мимо бдительного швейцара мы проскользнули без приключений. Я с любопытством озиралась по сторонам. В фойе первого этажа в кадках громоздились настоящие пальмы. Между ними на изящных деревянных тумбочках стояли клетки с диковинными птицами, стрекотавшими на разный лад. Учтивый дворецкий за стойкой назвал Лену по имени и пожелал доброй ночи. Внутри лифта напротив цифр с указанием этажа поблескивали золотом таблички с названиями различных курортов — «Мальдивы», «Гавайи», «Багамы», «Доминикана».
— Рейс на «Карибы»! — объявила Ленка, нажимая на кнопку одноименного пятого этажа.
Я протянула руку, чтобы снять парик, но подруга меня остановила:
— Подожди до квартиры.
Выходя вслед за ней в коридор, я ахнула:
— У вас тут прям остров!
Справа от лифта за стеклянной витриной виднелся настоящий кусочек рая: среди тропической зелени с искусственным водопадиком порхали яркие бабочки и кружили экзотические птицы. Еще одна черная птичка с желтым клювом и любопытными глазами сидела в клетке на тумбе у лифта и приветствовала нас словом «welcome», сказанным на удивление нежным и мелодичным голосом.
— Ты еще не видела всего! — Ленка потащила меня в фойе, от которого по обе стороны расходились коридоры, ведущие к квартирам.
В самом фойе полукругом располагались аквариумы с тропическими рыбами и медузами, прозрачные тела которых загорались разными цветами, когда менялась подсветка. В ближайшем ко мне аквариуме щетинился острыми черными иглами морской еж. Такого я видела только на картинке с рекламой местного океанариума на тайском острове Самуи. Но посетить достопримечательность так и не пришлось — за нами с Вацлавом нагрянули головорезы Жана. Тогда-то я и убила впервые в жизни…
В аквариуме плеснулась какая-то яркая крупная рыба, и я очнулась от своих мыслей и увидела, что Лена стоит рядом в ожидании восторгов.
— Красота, — искренне похвалила я.
— И попасть сюда можно только по спецпропускам! — Лена взмахнула перед моим носом голубой пластиковой картой с изображением пальмы и пояснила: — Суперсовременная система защиты. Взломать ее невозможно.
Мы прошли по коридору, и подруга остановилась у золотистой, как песок, двери, приложила к ней карточку-ключ и пригласила меня внутрь:
— Заходи!
Первое, что бросалось в глаза в квартире, — это огромный плоский аквариум, разделяющий гостиную и кухню. Стены были расписаны морскими пейзажами — такими реальными, что они казались порталами, ведущими на берег моря.
— Вероник бы здесь понравилось, — заметила я, с любопытством озираясь по сторонам и на некоторое время позабыв, по какому поводу я здесь оказалась.
— Она и жила в этом доме до того, как стала старейшиной, — сообщила Лена.
— А почему переехала?
— Ну как же, — Лена скривила нос, — статус не позволяет жить в кондоминиуме. Старейшине полагается отдельный особняк с вековой историей и несносным дворецким в придачу.
В голосе подруги прозвенела нотка зависти, и я внимательно взглянула на нее. Уж не соперничала ли Вероник за место старейшины с отцом Лены, по ее словам имеющим влияние среди вампиров? Вот только как давно он успел обзавестись этим влиянием? Готова поклясться, что, когда мы с Ленкой сидели за одной партой, ее папа был самым обычным человеком. Не считая того, что уже тогда он был довольно успешным дипломатом.
Похоже, догадка моя была верна. Заговорив о Вероник, Лена тут же вспомнила об отце и схватилась за мобильный.
— Черт, опять не работает! — с досадой сказала она, бросая золотой «Верту» на кремовый замшевый диван. Чтобы поддерживать такую маркую обивку в идеальном порядке, надо регулярно раскошеливаться на химчистку. Однако, судя по роскошной обстановке внутри, бюджет семьи Громовых позволял любые траты. — Не понимаю! — Она надула губы. — Городской телефон не фурычит, потому что обесточена станция. Но мобильники-то почему молчат? Они же через спутниковую связь работают. Черт-те что! Сейчас бы позвонила отцу, сказала, что ты со мной, он бы мигом примчался, и мы бы продумали, как быть дальше. А теперь придется ждать, пока он закончит свои дела, и сам приедет. Впрочем, — она лукаво глянула на меня, — мы же больше никуда не торопимся?
— Если только на эшафот, — мрачно пошутила я, стаскивая с головы парик.
— Да, Бессонова, — посерьезнела Ленка, — вляпалась ты конкретно. Как же это тебя угораздило-то?
— Лен, я…
— Да молчи уж, Бессонова! Можешь не оправдываться. Что я, не знаю тебя, что ли? Ты ж и мухи обидеть неспособна.
Я отвела взгляд, сделав вид, что ищу, куда бы положить парик, а на самом деле — не в силах смотреть в доверчивые Ленкины глаза. Как много изменилось с тех пор, когда я не могла обидеть и мухи. Тогда еще в моих венах не текла кровь Жана, да и Ленка не была вампирской светской львицей. Прежняя Жанна была безобидной как овечка, а у новой Жанны, вампирши, руки по локоть в крови. Я убила двух охранников Жана, а потом и его самого. Только об этом, кроме Вацлава и его команды, никто знать не знает. Пока меня не подвергнут ментальному допросу.
Я положила парик на низкий стеклянный столик у дивана и повернулась к Лене.
— Что у вас с Ипполитом-то стряслось? — спросила она, грациозно опускаясь на кремовый диван. — Я на него сегодня чуть не наткнулась. Ну и видок у него был! Что вы там с ним сделали? Он аж зеленый от злости был, когда уходил. Ты отказала ему два раза?
— Всего один, но ему хватило, — ответила я, садясь в кресло сбоку от дивана.
— Ба! — ошалело воскликнула Ленка. — Я-то пальцем в небо ткнула и, гляди ж ты, попала! Как же ты отказала такому завидному жениху?
— Жениху? — Я потрясла головой.
— Он разве не с предложением руки, сердца и кровеносной системы к тебе подкатывал? — уточнила Лена.
— Тьфу на тебя, Громова. Ну и испорченная же ты тетка!
— Какая есть, — довольно хмыкнула она. — Так что у вас за тайны мадридского двора?
— Никаких тайн. Ипполит просил денег на гольф-клуб, в том же объеме, в каком выделял ему Жан, а я отказала.
— Ну и балда ты, Бессонова! — в сердцах высказалась Лена. — Давать-то — обойдется, но пообещать бы могла, от тебя бы не убыло. Он бы тогда на время следствия на твоей стороне был. Теперь понятно, с чего он так быстро согласие на ментальный допрос подписал. Ох, Жанка, Жанка! Не вовремя ты его к себе во враги записала. Теперь, кроме Вероник и моего отца, тебе и рассчитывать не на кого. Трое старейшин и глава Гончих против тебя.
— Раньше надо было предупреждать, — хмуро заметила я.
— Раньше ты без памяти валялась, к тебе никого не пускали, — возразила в свое оправдание Лена. — Сегодня-то чудом повезло, что удалось тебе записку передать! Ладно, что теперь горевать — поезд ушел. Главное, что ты здесь и тебе ничто не грозит. Временно, — увидев мой угрюмый взгляд, добавила она.
— Получается, что я теперь в бегах, — печально усмехнулась я. — Приехала за наследством, а вон как все обернулось!
— Да уж, наследство у тебя знатное, — вырвалось у Ленки, — за такое и пострадать можно.
Я с удивлением глянула на нее. Уж не в моем ли богатстве причина того, что Лена бросилась помогать мне с риском для своей репутации? Ведь если кто прознает о ее роли в моем побеге, ей не поздоровится, несмотря на заступничество высокопоставленного отца. Мы, конечно, дружили в школе, но последние семь лет связи не поддерживали. Лена уехала, не оставив адреса. Я время от времени предпринимала попытки ее разыскать, но безуспешно. А вот она за эти годы ни разу обо мне не вспомнила, хотя найти меня было несложно. Родители жили по тому же адресу, и телефон их не менялся. В случае если бы Лена захотела со мной пообщаться, они бы дали ей мои координаты. Однако же за все эти годы подобного желания у Лены не возникало… Зато теперь она бросается мне навыручку так самоотверженно, что это наводит на определенные мысли.
Сообразив, что сказала что-то не то, Лена спохватилась и, отводя глаза, защебетала:
— Большое состояние — большие хлопоты. Не представляю, как ты будешь управляться со всеми этими заводами, фруктовыми плантациями и виллами.
— Фруктовыми плантациями? — удивилась я. Что-то я не помнила такого пункта в завещании Жана. Откуда Лена-то так хорошо осведомлена?
— Ну да, — пожала она плечами, — у Жана есть своя плантация в Бразилии с ананасами, бананами, манго и прочей экзотикой. Он же был повернут на здоровой пище и гордился тем, что его фрукты выращивают безо всякой химии.
Я усмехнулась. Да уж, с этим пунктиком Жана я была прекрасно знакома. При нашей первой встрече, прежде чем прокусить мне запястье, вампир долго выпытывал, что я ела на завтрак, обед и ужин, и уточнял, не употребляла ли я вредные полуфабрикаты и ядовитый фастфуд. Лучше бы я в тот день перекусила в «Макдональдсе», тогда бы вампир отвернул от меня свой аристократичный нос и побрезговал моей кровью! Но, увы, мой ответ его тогда удовлетворил — и вот я сама вампир, и сижу здесь, скрываясь от правосудия. Надеюсь, мне не придется теперь всю жизнь бегать от Гончих, как многострадальным братьям Майклу Скоффилду и Линкольну Берроузу из сериала «Побег из тюрьмы» от полиции.
— Где бы Жан ни находился, ему каждую неделю присылали ящик фруктов оттуда, — продолжила Лена. — Как-то приходим к нему домой, а весь коридор ящиками заставлен — мама дорогая! Как на овощном складе!
— У него что, была вечеринка?
— Почему вечеринка? — удивилась она. — Просто чартер из Бразилии прилетел. Прикинь степень его мании, если ему фрукты с другого конца света чартером привозили!
— Лен, — я пристально взглянула на подругу, — а что ты делала дома у Жана?
Та вспыхнула и сконфуженно пробормотала:
— Бессонова, да не ревнуй ты! Это еще задолго до тебя было!
Я в ошеломлении округлила глаза. В голове не укладывается!
— Лена, ты и Жан?!
— Бессонова, — окончательно смутилась подруга, — ну я же тогда не знала, что он потом с тобой будет!
Я замотала головой:
— У нас с Жаном ничего не было.
— Да ладно! — Ленка с недоверием уставилась на меня.
Я кивнула.
— Ну знаешь, подруга, — она лукаво подмигнула, — ты многое потеряла.
— Теперь уже не узнаю, к счастью, — пробормотала я. И, пресекая ее дальнейшие откровения, добавила: — И избавь меня, пожалуйста, от этих подробностей.
— Как скажешь. — Лена лениво потянулась на диване. — Но должна сказать, что Жан был моим лучшим любовником.
— Лена!!!
— Ладно-ладно, молчу.
— Лен, — осторожно спросила я, — а тебе было жаль, когда он умер?
А ну как всплывет правда, что это я Жана прикокнула, и все — конец старой дружбе.
Лена на минуту задумалась и тряхнула головой:
— Жан, конечно, был классным любовником… Но не до такой степени, чтобы его сильно оплакивать. Говорят, все вампиры старше ста лет в постели о-го-го! Правда, у меня не было другой возможности в этом убедиться, — разоткровенничалась она. — Моему нынешнему кавалеру всего девяносто два.
— Лена!!!
— Да что ты, Бессонова, как маленькая! Слушай меня, пока я жива, я тебе плохого не посоветую. Кстати, у тебя кто-то есть в Москве? А то у моего упыря есть одинокий друг. Всего восемьдесят восемь лет. Еще двенадцать лет до столетия — и ты проверишь мою теорию на практике. — Ленка уже явно потешалась надо мной.
— Я столько не проживу, — угрюмо сказала я, пресекая ее веселье.
Лена сразу посерьезнела и бросила взгляд на мобильный. Потом взяла его в руки и воскликнула:
— О, гляди-ка! — Она с удивлением нажала на кнопки. — Заработал! Сейчас отцу позвоню.
Лена отошла к окну, отодвинула прозрачную занавеску с бабочками.
— И снег стал тише, — радостно сообщила она. — Может, завтра уже и аэропорты откроют. Алло, папа? — воскликнула она в мобильный. — Да, заработал! Сама удивилась! В общем, все сделано. Да, она у меня.
Я обратила внимание, что Лена не стала называть моего имени. То ли опасалась, что телефон прослушивают, то ли боялась, что кто-то из тех, кто сейчас рядом с отцом, окажется невольным свидетелем разговора. Надо бы и мне позвонить Аристарху — вдруг дозвонюсь?
— Когда сможешь приехать? — донесся до меня голос Лены. — Пока занят? А, понятно. Ну ничего, нам есть чем заняться. Мы тебя дождемся. Пока-пока!
Она повернулась ко мне и небрежно кинула золотой телефон на стеклянный столик. Да нет, глупо подозревать Лену в корысти. Она сама живет в элитном жилом комплексе, ее квартира обставлена если не на миллион евро, то немногим менее. Каждая вещичка здесь кричит о роскоши и, готова поклясться, отличается дизайнерским происхождением. Все здесь говорит о том, что хозяйка не нуждается в деньгах. Неужели наследство, свалившееся на меня как снег на голову, совсем затмило мой разум, раз заставляет усомниться в искренности чувств старинной подруги? Да, жизнь раскидала нас по разным городам и странам, но мы не чужие друг другу. Лена искренне обрадовалась мне тогда на балу. Ее восторг от нашей встречи был непритворным. И сейчас она помогает мне на свой страх и риск.
— Ну что, Бессонова, папашка задерживается по делам государственной важности. Так что у нас с тобой вся ночь впереди! Что желаешь выпить? Кровь, текила, маргарита?
— А поесть что-нибудь найдется? А то я, кроме овсянки, ничего не ела.
— Вон меню, — Лена кивнула на столик у телефона, — заказывай, что угодно.
— Кухня вампирская? — Я пролистала странички кожаной папки с оттиском летучей мыши.
— А то какая же!
— А как люди на это реагируют?
— Какие люди? — удивилась Лена.
— Другие жильцы.
— Наша «Лагуна» только для вампиров, — улыбнулась она с чувством превосходства. Было очевидно, что собственное положение Лене безумно нравится, и она не терзается ни угрызениями совести, ни необходимостью регулярно хранить в холодильнике пробирки с кровью.
— И как, — не удержалась я, — не перегрызлись друг с другом?
— Забавная ты, Бессонова, — протянула Лена. — Как и все новички. Я тоже такой была. Когда-то.
Тут настала мне пора удивляться.
— А ты давно вампир?
— Уже четыре года. — Она глянула на меня свысока. Так смотрят выпускники на наивных дошколят. — Мне было девятнадцать, когда меня посвятили.
Даже в этом слове — не «укусили», а «посвятили» — выражалось отношение Лены к своему особому положению.
— С ума сойти, — пробормотала я. — Лен, как же это все-таки получилось?
Она неожиданно вся подобралась на диване, как обиженная кошка, которую щелкнули по носу, и запальчиво бросила:
— Да уж получилось! Пришлось постараться, не всем же в Клуб с черного хода ломиться. Хотя, признаться, после твоего случая соблазн стал велик! Хорошо, что люди о нас не знают, а то бы повалили толпами носы вампирам разбивать.
Я оторопела от ее агрессивного тона.
— Лен, да что ты такое говоришь?
Она притихла и опустила глаза, тяжело дыша.
— Извини, Жанка, — наконец вымолвила она, — я же не знала тогда, что ты — это ты. Осенью вся тусовка обсуждала выскочку, обманом проникшую в Клуб. А я дико завидовала, что тебе все так легко досталось.
— Легко досталось? — поразилась я. — Это ты о вампиризме? Лен, ты так говоришь, как будто мне незнамо какое счастье привалило!
— А разве нет? — Она метнула на меня сердитый, подобный дротику взгляд. С годами она стала похожа на отца. Это он смотрел на других так, как будто обстреливал колючими взглядами. Поэтому я всегда побаивалась смотреть ему в глаза.
— Рада за тебя, если ты так думаешь, — сухо сказала я. — Значит, ты по-настоящему счастливый человек.
— Ой, да ладно из себя ханжу-то строить! — вспылила Лена. — Попала в самый элитарный во всем мире Клуб — и нос воротит! Думаешь, я не заметила, как ты скривилась, когда я предложила тебе кровь?
— Меня правда воротит от вкуса крови, — отрезала я. — Предпочитаю «Пина Коладу».
— Вот и закажи, в меню она есть, — пробурчала Ленка, вставая с дивана. — А я пока пойду переоденусь. Платье колется, зараза! — поделилась она, косясь на меня. И я поняла, что буря миновала, злость, которая внезапно напала на Лену, прошла и теперь она сама не рада вспышке гнева. — Тебе не подобрать какой-нибудь костюмчик? — примирительно спросила она.
— Спасибо, — сухо отозвалась я. — Мне и в своем удобно.
— Ну ладно. — Она неловко улыбнулась. — Ты пока выбери чего поесть, а я скоро.
Лена вернулась в алом шелковом кимоно, по виду безумно дорогом. Я к тому времени определилась с блюдами, остановившись на салате с креветками, стейке из семги и фирменном коктейле «Гранатовый браслет».
Услышав его название, Лена удивленно приподняла бровь:
— Неожиданный выбор.
— Это разве не гранатовый сок? — насторожилась я.
— Только наполовину, — усмехнулась она. — А на другую половину… сама понимаешь.
— Тогда я не буду, — категорически открестилась я.
— А я не откажусь. — Она с вызовом глянула на меня и сняла трубку перламутрового телефона в стиле ретро. — Черт, — с досадой произнесла она минутой позже, — не работает. До рецепции не дозвониться. Придется самой спускаться. — Она с сомнением расправила полы кимоно. — А, ладно! Пойду так. Все свои.
Прежде чем уйти, Лена сбегала в комнату и принесла большой фотоальбом в переплете под зебру.
— На, посмотри пока!
Когда за ней захлопнулась дверь, я с предубеждением взяла тяжелый альбом и провела ладонью по дорогому бархатистому переплету. Наверное, Ленка захотела похвастаться фотографиями с вампирских вечеринок и кадрами, где она в обнимку с особами королевской крови и знаменитостями. Может, увижу здесь и фотографии из Замка Сов.
Открыв переплет, я застыла над снимками. С двух на первой странице на меня смотрела я сама — такая, какой я была двенадцать лет назад, в один из тех дней, который навсегда запечатлелся в моей памяти как момент особенного счастья. У Лены тогда был день рождения, и она пригласила меня и еще несколько школьных приятельниц в луна-парк. Развлечения, по тем временам малодоступные мне и другим девочкам, оплачивал ее отец. И мы до одурения катались на американских горках, которые у американцев зовутся русскими, гонялись друг за другом на машинках, а в комнате ужаса визжали от страха, а больше от веселья. Один из снимков запечатлел наши совершенно счастливые физиономии, перепачканные сахарной ватой. Четыре девочки, чумазые мордашки, округленные от восторга глазищи, раскрытые от хохота рты. На другом мы с Леной сидели в одном вагончике, только что вернувшиеся из «Пещеры ужасов», и корчили в объектив рожицы. Помню, тогда нас здорово напугала фигура вампира в черном балахоне, который, когда мы проезжали мимо, неожиданно протянул к нам руку с длинными когтями и зловеще клацнул зубами. С ума сойти, тогда мы даже не подозревали, что спустя годы встретимся, уже сами будучи вампирами.
Я перевернула страницу, и прошлое побежало перед моими глазами яркими фотовспышками, уводя на несколько лет назад — казалось, на целую жизнь. Я, Ленка и большой розовый заяц — он до сих пор сидит у меня на шкафу, смешной и лопоухий, ее подарок к моему дню рождения. Мы с Ленкой первый раз в «Макдональдсе» — тогда мы чувствовали себя жутко взрослыми и набрали полные подносы чизбургеров, картошки и мороженого… и не одолели даже половины. Школьный огонек — я в жуткой майке кислотного цвета с черным сердечком и надписью «I love you» и мешковатых джинсах, Лена в элегантной блузке и юбочке. Мы с Ленкой за школьной партой, увлеченно читаем «Cool girl» — кто-то из одноклассников украдкой снял нас. А вот уже фотография, где мы постарше: мини-юбки, тесные топики, боевая раскраска, налаченные козырьком челки и — высший шик — черные ногти. Такими мы были в тот год, когда Ленка уехала из Москвы, не оставив ни адреса, ни телефона.
— Даже не верится, что мы такими были, правда? — озвучила мои мысли Лена, бесшумно подкравшись.
Я вздрогнула.
— Не слышала, как ты вернулась.
— Да ты бы и гарнизон солдат не услышала, если бы они мимо прогарцевали, — хмыкнула она. — Совсем в прошлое провалилась.
— Да, — я с сожалением оторвалась от альбома и положила его на столик, — хорошее было время.
— Да и сейчас не хуже, — беззаботно отозвалась Лена. — В каждом времени есть своя прелесть.
— Особенно когда за тобой охотятся Гончие и мечтают устроить тебе ментальный допрос, — не разделила ее оптимизма я.
Лена с сочувствием взглянула на меня:
— Извини, Жан, я не подумала. Все это скоро закончится, вот увидишь! Скоро приедет отец, и мы что-нибудь придумаем.
Она несмело положила руку мне на плечо и замерла, будто ожидая, что я ее сброшу. Но я улыбнулась и накрыла рукой ее ладошку:
— Спасибо!
— Ты прости меня, — взволнованно забормотала она, — сама не пойму, что на меня нашло, когда я тебе такого наговорила…
— Все нормально, Лен, — остановила я ее. — Спишем это на стресс после организации побега.
— Стресс. — Ленка невесело усмехнулась, машинально убирая руку с моего плеча. — Я в этом стрессе уже четыре года пребываю. С того самого момента, как в Клуб попала.
Она обошла кресло и села на диван.
— Я ведь бесталанная, Бессонова, — горько усмехнулась она. — Нет у меня никаких заслуг, чтобы меня в Клуб приняли. Все благодаря папочке моему. Спасибо, постарался. Не бросил непутевую дочку, когда его в вампиры решили посвятить. Договорился как-то и обо мне. На меня поначалу все вампиры косились, что старые, что новые. Для старых у меня происхождение недостаточно аристократичное, а среди новичков я как последняя неудачница.
— Это мне знакомо, — вставила я, чтобы ее поддержать, но Ленка только еще больше завелась.
— Да ни черта тебе незнакомо! — вспылила она, метнув в меня очередной взгляд-дротик. На этот раз, похоже, ядовитый. Я даже отшатнулась от злости, полыхнувшей в ее глазах. — Ты хоть и попала в Клуб без голосования, зато простушкой тебя не назовешь. Всех заставила себя уважать, приложив Жана. Может, тебя и недолюбливают, но уж зато равнодушных к тебе нет. А я для всех пустое место, чтоб ты понимала. Все вокруг сплошь звезды да таланты. А я кто? Папина дочка. — Красивый рот Лены искривился, как будто она съела лимон.
— Лен, — мягко сказала я, — да ты же замечательная!
— Это я в школе замечательная была, — не согласилась она, чуть успокаиваясь. — Папа-дипломат, модные шмотки, смазливая мордашка. А здесь я никто, понимаешь? — Она с болью взглянула на меня. — Из достижений похвастаться мне нечем. И даже рожей не вышла!
Я собралась было возразить, но Лена остановила меня властным жестом:
— Да-да, я знаю, что говорю. Почти все вампирши — красотки. А я среди них поначалу бледной молью казалась. Три операции пришлось сделать. Всю морду перекроила, чтобы хоть немного к ним приблизиться.
Я ахнула:
— Лен, да ты что!
— А ты не заметила? — Уголок ее губ дернулся в усмешке. — Что ж, значит, хороший доктор мне попался. Не зря папашка кучу бабок отвалил. Или просто ты меня долго не видела.
— И что же ты себе… кроила? — Я в недоумении вглядывалась в красивое лицо подруги, пытаясь отыскать следы хирургического вмешательства.
— Уши, нос и вот это. — Она тряхнула пышным бюстом и саркастически усмехнулась: — А ты думала, само выросло? Ужас, что со мной после операции было, думала — умру. Но ничего, отошла. И не зря страдала. Как я в свет выходить стала, так на меня Жан сразу и запал. Что ни говори, а классный был мужик!
Ее глаза мечтательно затуманились, и я воспользовалась поводом, чтобы расспросить о Жане.
— Лен, расскажи мне про него. Я ведь ничегошеньки не знаю.
Подруга с изумлением взглянула на меня.
— Честно-честно, — подтвердила я. — Я его видела всего два раза в жизни. Первый раз, когда мы… — Я запнулась, не горя желанием вспоминать тот ненастный октябрьский вечер. — В общем, эту историю ты знаешь. А второй раз незадолго до его смерти.
— Да что рассказывать? — Ленка задумчиво повела плечами, и по ним заструился алый шелк. — Я тебе вот что скажу: Жан был самый противоречивый мужик, которого я встречала. Он мог быть полным отморозком, а мог быть и праведником.
— Жан — праведником? — Я недоверчиво фыркнула.
— Зря смеешься, Бессонова, — осадила она меня. — Все плохие поступки по традиции становятся достоянием общественности и со смаком обсуждаются, а о чужих добрых делах говорить не принято. Чтобы самим себе не казаться равнодушными и бессердечными. Когда Жан подрался в баре — это все знают и все злорадно сплетничают. А когда Жан продал яхту, чтобы помочь детской больнице, — что о том говорить?
— Да чтобы Жан… — начала я и запнулась, вспомнив о «благотворительнице» Эмили, которая тоже уверяла остальных в добром сердце Жана.
Я с тревогой взглянула в окно — снег падал все тише и тише. Значит, в ближайшее время не только помощь в лице Аристарха и Вацлава подоспеет, но и двенадцать вампирш разлетятся по разным концам света. И как их потом найти?
— Говорят, он последний год искал какие-то Серебряные Слезы, чтобы всех нас объединить и королем стать, — обронила тем временем Лена, воспользовавшись заминкой. — Так вот что я тебе скажу, Бессонова: если бы у него эта затея выгорела, я бы первая ему присягу принесла. Жан знал, что делает. И он явно не стал бы ни самым кровожадным, ни самым жестоким правителем в мире. Что бы там о нем ни говорили. Да и ты меньше слушай, что о нем судачат.
— Интересно, — язвительно заметила я, — отчего же тогда так перепугался таксист, который подвозил меня до Ш**, узнав, что я направляюсь в Замок Сов? Бедный водитель чуть руль не съел от страха и даже денег с меня не взял. Ты хоть мне объясни, в чем тут дело.
— Ах это! — Ленка махнула рукой. — Среди местных есть поверье, мол, если девственница в полночь переступит порог замка, сразится со злым духом и победит его, то поутру ее ждет драгоценный подарок, который запросто обеспечит хорошее замужество. Ты-то, поди, туда к полуночи заявилась? — рассмеялась она. — Вот шофер тебя и принял за одну из этих бедняжек, которые судьбу свою испытать хотят.
И испытала — не то слово!
— Занятная история, — оценила я. — А если не победит?
— Что? — не поняла Ленка.
— Ты сказала: если девушка сразится со злым духом и победит его, то подарок получит. А если не победит?
Лена сделала страшные глаза и замогильным голосом провыла:
— То сгинет на веки вечные!
— И откуда же, мне интересно знать, такие слухи пошли? На пустом месте подобные легенды не возникают.
— Да это Жан развлекался, — призналась Лена. — Пустил такую байку в народ — девицы к нему со всей округи рванули. Как он потом, смеясь, говорил, хорошо, если одна из двадцати девственницей оказывалась. Они ему — кровь и любовь, он им поутру щедрый подарок и частичную амнезию. Девки толком потом ничего объяснить не могут, помнят только, что в замке побывали да с золотым браслетиком или бриллиантовым колечком вернулись. Вот народная молва и сочинила про злого духа.
— Надо думать, это был один из способов благотворительности в понимании Жана? — не разделяя ее веселья, рассердилась я. — И многие из них не вернулись?
Но ответить Лена не успела — пропиликал дверной звонок, и она вскочила с дивана, запахивая алый шелк на груди.
— А вот и наш ужин!
Поколдовав у электронного замка, она отперла дверь и приняла поднос у человека, который так и остался для меня невидимым.
Я помогла накрыть стол на уютной, покрашенной в желтые цвета, кухне. Лена водрузила в центр стола пузатый кувшин с темным напитком. Похоже, это и есть «Гранатовый браслет». Что ж, придется пить воду из-под крана. Надеюсь, она здесь не такая хлорированная, как в Москве.
— Да не куксись ты, — заметив мой взгляд, сказала Лена. — Неволить тебя не буду, и сама справлюсь. Гляди лучше, что у меня тут есть!
Она выдвинула один из ящичков стола, сделанный под мини-бар, и выудила из десятка бутылок разной степени наполненности шампанское со знакомой мне этикеткой на русском.
— «Надежда»? — Я с изумлением взяла бутылку в руки.
Это шампанское было самым первым, которое мы с Леной попробовали в нашей жизни. Родители разрешили нам пригубить по бокальчику на мое пятнадцатилетие. Тогда казалось, что на свете не может быть ничего вкуснее, чем эта сладковатая, бьющая в нос, игристая шипучка. Развезло нас тогда страшно — мы с другими приглашенными девчонками схватили записную книжку и принялись звонить мальчишкам из нашего класса, чтобы проникновенно подышать в трубку. Только Ленка отличилась оригинальностью и пьяно хихикнула в конце томительного молчания. На следующий день в школе мы свели мальчишек с ума загадочными улыбками Моны Лизы. А Лена обещала, что на свой день рождения три месяца спустя угостит нас настоящим французским шампанским. Да только вскоре уехала.
— Помнится, ты обещала меня угостить «Вдовой Клико», — ухмыльнулась я, ставя «привет из прошлого» на стол.
Сияющие лукавством глаза Лены разочарованно погасли.
— Я думала, это будет прикольно… — расстроенно пробормотала она. — Привезла ее два года назад из Москвы. Мне все кажется, что стоит ее открыть, и я вновь вернусь в тот день и почувствую восторг того момента. Но одной напиваться глупо, а гостям предлагать как-то неудобно — ведь никто же не оценит. Никто, кроме тебя. Но если ты предпочитаешь «Клико»…
Она взялась за бутылку, чтобы убрать ее со стола, но я перехватила ее руку.
— Лен, лучшего напитка и представить сложно. Я с удовольствием составлю тебе компанию.
Она снова просияла:
— Тогда кто открывает?
Я беспомощно развела руками:
— Признаться, за прошедшие годы я так и не овладела этим тонким искусством.
Подруга уверенно взялась за бутылку.
— Лен, — спросила я, глядя, как ее тонкие пальцы с вишневыми ноготками умело освобождают стекло от фольги. — А почему ты не зашла ко мне, когда была в Москве?
Она вздрогнула. Крепкие ногти со скрежетом царапнули стекло. Она подняла на меня глаза и неловко улыбнулась:
— А как ты себе это представляешь, Бессонова? Я ведь тогда уже была вампиром. Я очень хотела тебя увидеть. Но так боялась, что ты что-то заподозришь… Да и что бы я могла рассказать о себе, когда ты стала бы меня расспрашивать? Ты бы сразу просекла, что я вру. Поэтому мне оставалось только разглядывать твои фотографии на «Одноклассниках» и радоваться, что, судя по ним, у тебя все тип-топ.
— Ты заходила на мою страницу на «Одноклассниках»? — поразилась я. — А я тебя там не нашла.
— Конечно, — усмехнулась Лена, продолжив манипуляции с бутылкой, и я удивилась, как у нее ловко получается. — Я ведь заходила туда под чужим именем.
Шампанское выстрелило пробкой. Пена, шипя, потекла в подставленные мной фужеры.
— А знаешь, где я его купила? — призналась она. — В том самом магазинчике рядом с вашим домом.
— В «Чебурашке»? — поразилась я. — Да ну?
— Точно, — кивнула Лена.
Я с улыбкой покачала головой:
— С ума сойти! Приехать в Париж, чтобы пить шампанское «Надежда», купленное в магазине рядом с домом родителей.
— Высший шик, правда? — довольно хихикнула Лена и подняла бокал: — Ну, за нас, красивых!
— Надо же, ты помнишь тот самый первый тост? — удивилась я.
— А как же, — она мне подмигнула, — за нас, красивых, будущих знаменитостей, миллионерш, супермоделей, певиц и актрис, жен Леонардо Ди Каприо и Брэда Питта…
— Ох, не напоминай! — расхохоталась я.
— Жалеешь, что так и не вышла замуж за Ди Каприо? — подколола она меня. — Еще не все потеряно!
— Кто бы говорил, — не осталась в долгу я, — ты, несостоявшаяся жена Брэда Питта?
— Да, Дженнифер с Анджелиной меня подсидели, — призналась Ленка и лукаво улыбнулась: — Но я не теряю надежды!
— А как на это смотрит твой девяностодвухлетний бойфренд? — хмыкнула я.
Лена сделала испуганные глаза:
— Только не выдавай меня, он страшный ревнивец! Ну давай уже выпьем!
Мы отсалютовали бокалами и пригубили шампанского.
— Вроде ничего, — неуверенно сказала я.
— Редкостная гадость! — не стала деликатничать Лена. — Но ведь гадость из детства. Ты как хочешь, а я буду пить до донышка.
— Не могу же я дать тебе спиться. Придется поддержать. Лен, — вспомнила я, — а что ты делала рядом с домом моих родителей?
С той мигом спало все веселье.
— Не бойся, — сухо сказала она, — я там не охотилась.
— Громова, ну что ты за глупости говоришь! — укорила я. — Если была, почему не зашла?
— Почему не зашла, я тебе уже объяснила. А что делала? Думала, может, увижу тебя издалека…
— Я уже там давно не живу, — заметила я.
— Получается, зря надеялась. — Она пожала плечами. — Я же об этом не знала.
— Ленка, даже не верится, что мы с тобой сейчас здесь вместе! Я по тебе скучала, — призналась я.
— Я по тебе тоже.
— А почему же ты тогда пропала, даже не попрощавшись?
— А с кем было прощаться-то? Это же летом было. Ты с родителями на Волгу отдыхать уехала, а папе дали срочное назначение, вот и пришлось быстро собирать манатки.
— Ну хоть записку в почтовый ящик бросить могла бы, — укорила я.
— Не догадалась, — повинилась подруга.
— А письмо написать с нового адреса?
— Ты смеешься, что ли? — Ленка фыркнула. — Мы знаешь, в какой попе мира оказались? Аж в самой Африке. Там и почтальонов-то нет — их сразу съедают, — мрачно пошутила она.
— А как вы в Париже очутились? — заинтересовалась я.
— Очередное папино назначение. Не представляешь, как я радовалась Парижу после Африки! Цивилизация, бутики, вечеринки…
«А что ж из Парижа-то мне не написала?» — в очередной раз хотела спросить я, но не стала. И так все было очевидно. Если в Африке, изнывая от тоски, Лена и скучала по мне, то уж, перебравшись в Париж, закрутилась в суете столичной жизни, обзавелась новыми друзьями и думать обо мне забыла. Однако что-то ведь заставило ее приехать в Москву, поблуждать вокруг дома моих родителей и вернуться в Париж с бутылкой дешевого шампанского в чемодане от Луи Виттона…
Я смотрела на разрумянившуюся Лену и думала, что судьба, отнявшая у меня дружбу соседки Насти и бывшей коллеги Саши, в качестве компенсации вернула мне старую школьную подругу. Кто, как не Ленка, выслушает мои нынешние радости и огорчения? Кому так, как ей, я смогу поведать обо всем без купюр? Кто поймет меня так, как она, вынужденная регулярно пополнять запасы донорской крови и прятаться от солнца за плотными шторами? С кем, как не с ней, я смогу перемыть косточки Ипполиту и посетовать на неприязнь ко мне Андрея? Прежние подруги остались в прошлом, где я была простой девушкой Жанной. У вампирши Жанны другая жизнь, другой круг общения, и старые подруги в него не вписываются. Настя оказалась по другую сторону баррикад с коллегами-магами и теперь со мной даже словом обмолвиться не желает, а с Сашей я уже никогда не смогу быть полностью откровенной — она уже почувствовала это, и наша дружба дала трещину. Возможно, нам удастся сохранить приятельские отношения. Мы будем встречаться время от времени, восклицать друг другу при встреч: «Как ты похорошела!», обсуждать кинопремьеры и моду. Но между нами уже никогда не будет прежней искренности. Саша примется рассказывать мне о себе, а что смогу рассказать в ответ я? Моя жизнь теперь целиком связана с Клубом, а о нем я не имею права говорить… Ну разве не подарок судьбы — встретить в Клубе свою старую школьную подругу? Уж если кто и сможет стать настоящим другом для вампира, так это другой вампир.
— За нашу дружбу! — подняла я тост, и Ленка с ликованием отсалютовала мне бокалом.
— За нашу дружбу на века! — подхватила она.
— Лен, — спросила я, отпив глоток, — тебе здесь нравится?
— Да уж всяко лучше, чем среди папуасов! — фыркнула она, подливая себе шампанского. — Тебе добавить?
— Пока не надо. Лен, а чем твой отец-то занимается? Чем он вампиров привлек?
— Если б я сама знала! Он мне не рассказывает, да и ладно. Знаю только, что предложение от вампиров поступило вскоре после того, как отца перевели в другой отдел и он получил доступ к каким-то важным документам. Потом мама умерла, а потом…
— Ой, — я поперхнулась шампанским и уставилась на Ленку во все глаза, — тетя Зоя… она…
— Да. — Ленка залпом, как рюмку водки, опрокинула в себя бокал шипучки, закашлялась и хрипло сказала: — Машина сбила. За рулем был пьяный водитель. — Она немного помолчала и добавила: — Отец сам не свой был, надо мной трясся — все боялся, что со мной тоже что-нибудь случится. А потом, в общем, предложили ему…
Лена уставилась невидящим взглядом куда-то в стену с нарисованной пальмой. А я задумчиво повертела в руках фужер. Странное совпадение. Отец Лены, конечно, амбициозный и хваткий мужчина, иначе бы он таких вершин в дипломатической карьере, когда допускают к важным документам, не достиг. Но при этом он любящий семьянин. Тетю Зою он любил, относился к супруге с нежностью, и я никогда не видела, чтобы родители Лены ругались. В доме всегда были полные вазы свежих цветов, а как-то раз, будучи у Лены в гостях, я случайно застала ее родителей страстно целующимися в темном коридоре. Даже удивилась тогда: муж и жена, а такими глупостями занимаются! Если бы вампиры предложили Громову карьеру, власть и бессмертие, соблазн, конечно, был бы велик. Но не до такой степени, чтобы добровольно отказаться от любимой жены и дочери, в которых он души не чаял. А посвятить и обеих близких в вампиры ему наверняка никто не предлагал — слишком большой конкурс в ряды «избранных» и жена-домохозяйка да дочка без особых заслуг его бы никогда не прошли. А тут жена погибает, Громов, понимая, что жизнь может трагически оборваться в любой момент, начинает трястись над дочкой. И тут-то как раз и появляются вампиры со своим предложением и даже соглашаются сделать исключение для дочери…
Фужер в моей руке дрогнул. Могла ли информация, к которой Громов получил доступ по дипломатической службе, быть столь ценной для вампиров, чтобы они, не смирившись с отказом, стерли ему память об одной встрече, подстроили гибель жены и закинули удочку во второй раз? Мне вспомнилась Виктория Виноградова, талантливый ученый, которую завербовали для работы над вакциной от вампиризма и которая, так и не доведя исследований до конца, погибла от рук Инессы. Вацлав упоминал, что Виктория ненавидела свое новое состояние и всей душой мечтала найти вакцину и исцелиться самой. «Как же она вообще согласилась стать вампиром?» — удивилась тогда я. Вацлав как-то странно взглянул на меня и ответил: «Ей срочно понадобились деньги. Ее парень задолжал крупную сумму в казино, и ее вступление в Клуб решало все вопросы». Да, согласно правилам вступление в Клуб должно было быть добровольным. Но нигде в правилах не упоминалось, что оно не может быть вынужденным — под давлением обстоятельств, сфабрикованных самими вампирами. Что для них чужое человеческое счастье, если знания человека необходимы для достижения их секретных целей?
— А виновного, — спросила я у притихшей Лены, — нашли?
— Что? — встрепенулась она и потянулась за бутылкой шампанского, чтобы наполнить пустой бокал. — Да, конечно. Отец выпил из него всю кровь.
Я приглушенно ахнула.
— Это было одним из условий его вступления в Клуб, — отрешенно добавила она.
Вот и еще один крючок, на который поймали дипломата. Первый — благополучие и долгая жизнь дочери, второй — месть за гибель жены.
— Ладно, — Лена тряхнула головой и принужденно улыбнулась, — не будем о грустном. Расскажи-ка лучше о себе! Как ты жила все это время? И, само собой, жду подробностей из первых рук о твоей фееричной встрече с Жаном.
К концу моего рассказа шампанское как-то само собой закончилось, у меня закружилась голова, а Ленка раскраснелась от удовольствия и то и дело принималась хохотать. Блюда с ужином тоже опустели, а разговор перешел на ту стадию откровенности, которая наступает только после совместно распитой бутылки алкоголя. Ленка ловко выудила из меня все подробности моих любовных романов, включая связь с кладоискателем Федором, которой я сейчас страшно стеснялась, и с упоением принялась расписывать свои.
— Все-все, хватит, — со смехом перебила ее я, — вижу, тебе есть чем похвастаться. Скажи мне лучше, хоть кого-то из своих мужиков ты любила по-настоящему?
Лена ненадолго задумалась.
— Было, один раз.
— Расскажи! — подначила я.
— Каждая встреча с ним была неповторима, — интригующим тоном начала она. — То праздничный фейерверк, то стихийное бедствие. Если уж он был нежен, то я таяла в его руках, как шоколад. Если уж он злился, то это было подобно цунами, а я как будто оказывалась в его эпицентре. — Глаза Лены затуманили призраки прошлого счастья. — С ним я была то принцессой, то гейшей, то богиней, то служанкой. За время, пока мы были вместе, я пережила десятки жизней и десятки любовных историй — все с ним, но все разные. А еще он очень красиво ухаживал, когда хотел этого. Читал стихи Бодлера на французском и Блока на русском. Катал на карете, запряженной тройкой белых лошадей по Елисейским полям. Возил на маскарад в Венецию…
— Да, завидую, — призналась я. — Хотела бы я встретить такого романтика!
Лена пригвоздила меня к креслу очередным взглядом-дротиком:
— Да ты его прекрасно знаешь!
— Неужели? Кто же это? Аристарх? Только не говори, что ты с моим дедом… — простонала я.
— Холодно, — успокоила Лена.
— Вацлав? — напрягшись, спросила я.
— Чуть теплее.
— Андрей? — насторожилась я.
— Опять холодно.
— Неужели Глеб? — нахохлилась я. — Меня он на карете не возил.
— Успокойся, с твоим Глебом я даже не была знакома.
— Тогда кто же это? Сдаюсь!
— А ты не поняла? Это был Жан.
— Жан? — Я даже закашлялась. — Ты меня просто поражаешь!
— Это не я поражаю, — грустно усмехнулась Лена. — Это он поражает своими поступками. Даже после смерти.
— А уж при жизни-то он как поражал, — саркастически отозвалась я, вспомнив, как Жан взял в заложники бабушку и Сашу, чтобы заманить меня на заброшенную фабрику и заполучить недостающие Серебряные Слезы.
— Ты совсем не знаешь Жана! — запальчиво бросила она.
— Конечно, не знаю! — вспыхнула я. — Во мне всего лишь течет его кровь. Она то делает меня зверем, то наполняет внезапной яростью. Ты хоть знаешь, каково это?
Видимо, что-то такое отразилось в моем взгляде, потому что Лена в оцепенении замерла и глаза ее округлились от ужаса.
— Жан, — сдавленно спросила она, — так это ты убила всех этих людей?
— Нет, — я пьяно мотнула головой, — но я убила… — У меня хватило ума преуменьшить свои заслуги. — Однажды.
Ленка, ахнув, закрыла рот ладошкой.
— Это был вампир из охраны Жана. Он напал на нас с Вацлавом, и… — Я подняла на Лену растерянный взгляд. — Я сама не понимаю, как это произошло.
Она по-прежнему с ужасом таращилась на меня.
— Никто об этом не знает, — добавила я. И взглянула на нее с кривой усмешкой: — А теперь, Громова, ты должна меня понять. Я не могу оставить в живых такого опасного свидетеля.
Лена на миг напряглась, но через секунду зашлась хриплым смехом. К счастью, у нее хватило соображения оценить мою шутку.
— Ну, Жанка, я ведь чуть не поверила. Ты так натурально на меня вызверилась.
Я грустно усмехнулась.
— Бессонова, — помолчав, продолжила она, — ты ведь понимаешь, что тебе никак нельзя проходить ментальный допрос? Если всплывет, что ты уже пристукнула кого-то раньше и скрыла это, — все, тебе секир-башка. Никакое высокое заступничество не поможет. — Она кинула взгляд на телефон на столике и заметила: — Что-то отца долго нет. Сколько же можно там ковыряться? У нас тут вопрос жизни и смерти решается!
Лена потянулась к кувшину с «Гранатовым браслетом» и, пресекая мои возражения, категорично заявила:
— За успешное завершение твоего дела!
Фужеры наполнились красным до самых краев. Лена поднесла свой к губам и принялась пить маленькими глоточками.
Я с отвращением пригубила фирменный напиток и вынуждена была признать: вкусно!
— Я же говорила — тебе понравится, — довольно прокомментировала Лена, подливая еще напитка в мой опустевший бокал. — Пей, пей. Тебе понадобятся силы.
Я зачарованно посмотрела на капельку крови в уголке ее рта и позволила себя уговорить.
— Ох, Жанка! — разрумянилась Лена. — Как же я рада, что ты сейчас здесь! Ты не дрейфь, все обвинения с тебя снимут, и вот тогда мы с тобой такое веселье закатим! Всем снобам нос утрем!
Я видела, как блестят предвкушением торжества ее глаза, и вдруг меня осенило. Я поняла то, что не давало мне покоя все это время. Вся суть крылась вовсе не в нашей старинной дружбе, а в желании Лены выделиться, засветиться, отличиться в каком-то громком деле, о котором будут судачить все. Мое имя было у всех на устах, и, помогая мне, она сама попадала в центр внимания. Ее помощь мне — на самом деле попытка самоутвердиться, доказать всем, что она способна на смелые и благородные поступки, переломить то тяготившее ее положение вещей, при котором остальные вампиры смотрели на нее как на пустое место. Интересно, отец знает об истинных мотивах дочки? Или у него есть свои причины помочь мне?
Это была последняя связная мысль в моей стремительно пьянеющей голове.
— Ну и развезло же тебя, подруга, — иронически заметила Лена, наклоняясь ко мне. — Пойдем, я отведу тебя на…
