Мы оставили корабль десять часов назад. Лес, непролазный у самого берега, очень скоро сделался реже и выше. Стало меньше стволов, но больше веток. Отростки тянулись вверх, не мешая движению, но все крали по кусочку неба. Не было ни ветра, ни звуков – только тени со всех сторон. Пока ничего живого рядом я не чувствовал.

Под небом из мглы и черных веток, оставляющих под собой серые тени, мы шли стараясь не произвести ни звука. Двигались так долго, как только могли.

Повезло с факелами. Каждая срубленная ветка от хорошей искры загаралась на не один час. Правда, дерево не горело в привычном для нас смысле – только мерцало, освещая небольшой участок в метре от себя. Зато давало очень много тепла. Когда мы все-таки решились остановиться, чтобы подогреть котелок, потребовалось всего несколько сложенных вместе веточек.

– Хорошо хоть, что не холодно, – шепотом произнес Мик.

Он был прав, хотя и казалось, что должно быть наоборот. Все вокруг выглядело холодным.

– Олм, мы хоть немного приблизились? – спросил я. Хотелось как-то приободрить остальных, но звук голоса только тревожил. Еще и костерок, составленный из местных деревяшек, отказывался трещать.

– Насколько я чувствую… – Длинной рукой квиит добавил что-то в котелок. – …Расстояние осталось примерно тем же. Должно быть, это на другой стороне полуострова.

Отчего-то именно этого я и ожидал. К сожалению, с другой стороны к Черной Земле не подойдешь: по Беспокойному ходили только корабли накхов.

Ни одной полянки за все время так и не встретилось. На отдых устроились возле пары торчащих рядом стволов – на корнях: ими была изрезана вся почва.

– Готово, – произнес Олм спустя какое-то время.

За едой все молчали. И как завороженные наблюдали за мерцанием костерка. Мало-помалу напряжение сгущалось.

– Все. – Я заговорил резче, чем рассчитывал, и Кесса вздрогнула. – Ложимся спать. Я первый охраняю.

Олм лег сразу. Мик долго ворочался.

– Угомонись уже. – Кесса ткнула его локтем в спину.

Прошло около часа. Я караулил. Вокруг настолько ничего не менялось, что я стал привыкать, и обстановка давила уже меньше. Я прислушался… Тишина.

Мик, Кесса и Олм спали. Мне, как и не одну ночь до этого, совсем не хотелось. Я чуть шевельнул ладонью: над ней возник черный шар. Черта, да и Кесса тоже, не врали, говоря, что придумывать новые заклинания ужасно сложно. Я уже и сам убедился, что могу сложить у себя в голове практически любой по сложности узор, и у меня почти получается понять, для чего нужна каждая из линий, но дальше – тупик. Сложные конструкции отказывались материализовываться. Стоило мне сделать попытку – в плетении тут же обнаруживались сотни и сотни мелких изъянов: заклятие рассыпалось. Я пробовал устранить ошибки, – появлялись новые, уже в других местах.

По сути, за все это время я сумел придумать только одно по-настоящему работающее заклинание – наполненный энергией круг, черный шар. Только одно заклинание. Не знаю, был ли это мой «индивидуальный подход», или все «правильные» делали примерно так же, но я вдруг подумал: что, если мне и нужно только ОДНО заклинание? Ведь я могу изменить его, как захочу. Конечно, получалось пока немного, но заделывать прорехи в правильном контуре – а что может быть правильнее круга? – оказалось намного легче. Это даже слегка похоже на келото. Я умел изменять свою энергетическую оболочку, – то же происходило и с моим заклинанием.

Шевельнув щепотью, я втянул заклятие в ладонь. И это оказалось не сложно: нужно было просто забрать из узора энергию… точнее, не энергию, а Силу: раз уж большинство современных магов астральники, лучше пользоваться их терминологией, хотя мой и их подход совсем не похожи. А легкое движение рукой едва заметно ускоряло процесс – делало его более естественным.

В общем, нужно было признать, что привидение не обмануло. Я достал тетрадь.

– Черта?

Я подождал немного. Последнее время он отвечал не часто. Спросить что-нибудь?

– Почему солнце не садится?

«Здесь нет солнца».

– Проснулся, наконец? Я бы на твоем месте так подолгу не молчал. Мало ли что мне в голову взбредет.

«Мне трудно…»

– Ладно, лучше скажи, пока не отрубился: ты совсем не помнишь, сколько времени в этой штуке сидишь?

«Давно…»

– Я имею в виду – откуда ты знаешь про келото?

«Келото? Это один из способов усвоения энергии».

– Да, ты уже рассказывал. Символьный, рунический, ментальный…

«Нет. Это совершенно иное. Нельзя путать техники работы с энергией и способы ее получения и усвоения. Астральный метод – смешение акустической и рунической техник, плюс – работа с некачественной энергией. Строго говоря, это и не техника вовсе…»

– А что?

«Просто глупость».

– А почему ты про нее вообще упоминал?

«Одно время была широко распространена».

– Да и сейчас тоже… А келото?

«Один из способов усвоения энергии. Маг намеренно повреждает собственные энергетические потоки, чтобы мир наполнил их уже без участия мага».

Я задумался. Выходило, что я применяю сразу два способа. То есть в меня и в ядро течет энергия мира, потому что я открыт, а в энергетическую оболочку – потому что я в этом нуждаюсь?

– А можно использовать сразу два способа?

Возникла пауза. Я уж приуныл, но Черта все же откликнулся:

«Если это получается, то да».

– А если не получается?

«Тогда нет».

Логично. Что бы еще такого спросить, пока есть возможность? О! Я вдруг вспомнил:

– А вампиры куда относятся?

«Вампиры…»

– Ну, те, которые кровь пьют.

«Это другой способ. Такие берут энергию не из мира, а от других разумных. Не всегда действенно – и очень опасно. Чужая энергия сильно меняет, делает личность неуравновешенной».

– В психов превращает?

«Не обязательно. Просто вызывает отклонения: они могут быть самыми разными. От простой замкнутости – до жгучего желания уничтожить все окружающее. Кроме того, чужая энергия крайне долго усваивается».

– Значит, старые вампиры все же могущественны?

«Да. Они обладают особенной силой».

Мне и молодые вампиры не нравились. Знавал я одного…

– А почему они солнца не выносят? – решил спросить я.

Молчание. То есть ничего не раздавалось у меня в голове. Я подождал еще какое-то время. Он больше не откликнулся.

Никого будить я не стал. Мне помогал отдохнуть саабат, кроме того – нужно было привыкать к здешней темноте.

Три дня не менялось ничего. Мы привыкали: к сумраку, духоте, кисловатому запаху чада факелов, к тишине. Листья не шелестели – их просто не было. Только стайки скрюченных комочков у макушек стволов: не листья, а что-то давно умершее.

Олм говорил: медленно, но расстояние до цели сокращается. То есть направление правильное, но идти еще долго. Ни ручейка, ни животного, которого можно было бы убить и съесть, за все время нам по пути не попалось. Начали экономить, но все равно – до конца пути оставшихся припасов хватить не могло.

– Вы слышали? – Я резко остановился.

– Что? – Кесса заозиралась по сторонам, пару раз съездив Мику по физиономии своей черной косой.

Я приподнял руку, делая знак: молчать. Что же это было? Я сам не мог понять, что услышал. Или ощутил? Человека я бы сразу почувствовал… С минуту мы не двигались.

– Смотрите! – вдруг воскликнула Кесса.

Очень, очень медленно к нам подкрадывалась белесая пелена – туман или тяжелый неспособный оторваться от земли белый дым. Спустя несколько секунд он подобрался вплотную.

– Пойдем дальше.

Полчаса мы шли быстрее, чем прежде. Туман начал сгущаться. Поначалу едва поднимаясь над черными корнями, скоро он стал подниматься выше. Видимость еще ухудшилась. Факелы защищали, но только на те же метр-полтора, что и прежде. Чтобы разглядеть что-то подальше, приходилось усердно всматриваться.

– Свернем левее.

Мы забрали в сторону – не резко, чтобы не отклоняться слишком от цели, но все же ощутимо. Спустя четверть часа, когда туман немного рассеялся и снова стал прижиматься к земле, напряжение немного отпустило…

Гуа-ак! Гуа-ак!

– Что…

Гуа-ак!

Я успел толкнуть Мика в плечо. Немного перестарался, зато на какое-то время он оказался в безопасности.

Гуа-ак!

Теперь пришлось уклоняться мне. Пролетевший мимо комок слизи врезался в дерево: темно-коричневый ствол вспучился в месте соприкосновения. Через секунду брызнули щепки – переломленное дерево стало заваливаться… его задержали запутавшиеся ветки.

Гуа-ак!

Наконец я получил возможность для удара. Одно движение мечом, второе, третье и четвертое… Один раз промазал, но Кессин кинжал довершил начатое.

Держась за крепкую голову, Мик поднялся на ноги.

– Прости, Мик…

– Да что с ним сделается?.. – Кесса разглядывала останки напавших на нас созданий.

«Это» больше всего походило на ящерицу, ходящую… точнее, прыгающую на задних лапах. Существо наводило на мысли о худой ощипанной курице, к тому же немного протухшей. Крупная голова на удивительно тонкой шейке и зубастая, наполненная тягучей мерзостью пасть. Когда последнее, четвертое создание сумело подпрыгнуть над моим ударом, тонкую шейку кинжал Кессы и перебил.

– Всего один плевок… – Мик смотрел на раскуроченный слизью ствол.

Гуа-ак!

На этот раз среагировали сразу трое. Маленькое тельце разорвало ударами двух метательных ножей и одной стрелы.

Гуа-ак!!!

Множественный звук. И все они были поблизости… где– то в тумане, который вновь стал подниматься выше.

– Да сколько их здесь?!

– Бежим! – крикнул я. И теперь исключительно в противоположную белесой дымке сторону.

Я схватил за руку все еще не отошедшего от потрясения Мика, и мы помчались.

Гуа-ак!!!

Я боялся, что отстанет Олм, но тот как-то умудрялся своим несуразным телом развивать весьма неплохую скорость. Хуже выглядел Мик. Мы бежали и бежали. Звуки скачущих в белой мути тварей, в конце концов, отстали. Потом скрылся в сумраке и туман. Стало как прежде – тихо и неподвижно вокруг. Друга я уже практически нес.

– Да что с тобой такое? – пришлось сгрузить его на землю. Олм уже чиркал кресалом, зажигая новые факелы.

– Не знаю… хреново что-то…

Я стал его внимательно осматривать. И…

– Идиот! У тебя же куска не хватает!

– Правда?.. – Мик чуть ожил, стал изворачиваться. Конечно, это же интересно. Не каждый день от тебя чего-нибудь отрывают.

– Слизью зацепило…

Я почувствовал себя виноватым. Ведь Мик был здесь из-за меня… Э-э… Что это еще за пораженческие настроения?!

– Мик, сейчас я буду тебя лечить! – Я произнес немного торжественно.

– Может, не надо?..

– Что с ним? – спросила Кесса. Последнюю минуту она все оглядывалась: вдруг кто-то увязался.

– Ничего, – ответил я.

– Да, выглядит как труп, – отметила Кесса, хотя я заметил – она тоже обеспокоена.

Я положил руку ему на рану: выглядела она как что-то разорванное. Он поначалу вскрикнул, потом попытался дать сдачи. Я ожидал и легко увернулся.

– Кесса, подержи ему правую руку.

Вырваться из моей хватки Мику, конечно, слабо, но мне просто было неудобно. Девушка уперлась ему коленом в предплечье. Парень немного угомонился. Итак… это было не очень хорошо – экспериментировать на друге, но делать нечего…

– А-а-а!!! Падла!!! Я тебе припомню!!! А-а!!!

Я отпустил руку. Осмотрел результат работы:

– Ну, почти.

Я рассчитывал чуть свести края раны, а уже потом слегка прижечь. Сжав черный шар между ладонями, я хотел коснуться раны только самым краешком, и в этот момент произошло нечто непредвиденное. Стенки заклятия коснулись друг друга и на Мика брызнуло несколько темных искр. Шар тут же распался, Мик заорал, но результат, какой-никакой, был добыт. Края раны остались на прежнем месте, зато кровь остановилась мгновенно. Кожа вокруг почернела.

На секунду я испугался, что как-то повредил ему: ожог был в два раза больше раны, – но вскоре успокоился. На ощупь почерневшая кожа казалась обычной, разве что немного грубее.

– Что это было? – Кесса смотрела на меня.

– Фокус, – ответил я. – Все. Вставай, Мик. Нужно отойти подальше.

– Не могу. Я болен.

– Ничего страшного, – заверил я его.

Следующие два часа мы шли молча. Все, кроме Мика. Во-первых, он не шел, а полувисел на мне, а во-вторых, он не молчал. Сначала он проклинал меня не переставая, потом – с перерывами на дыхание.

– Сволочь, ты, Кай…

– Эй, глаза не закрывай, придурок! – Мне почему-то показалось, что этого нельзя делать.

Собственные ранения я воспринимал довольно легко, без лишних эмоций. Больно, конечно, зато не страшно. Либо голова слишком кружится, либо сам понимаешь, что ничего серьезного. А вот с Миком наоборот. Когда видишь, что больно, а сам оценить не можешь, боишься. Если я ему навредил…

– Ему надо отдохнуть, – сказала Кесса. Был бы в сознании, Мик бы наверняка оценил.

– Нельзя останавливаться.

– И долго ты так сможешь – на одних руках?

– Посмотрим.

Да, Мик несомненно был тяжелым, особенно спустя минут десять, но я чувствовал, что отдыхать совсем не время.

– Вот же падла… – вырвалось у Кессы.

Путь вновь преграждал туман, и совершенно точно: не то же облако, что и раньше. Ведь мы двигались в другую сторону.

Гуа-ак!

Нам пришлось бежать. Чтобы хоть немного увеличить темп, пришлось перекинуть Мика через плечо. Спустя минут сорок все же пришлось сделать передышку.

– Должно быть… у них там дом… в этом тумане… – задыхалась Кесса.

– Или они им дышат, – предположил я.

Это длилось три дня. Только кротчайшие перерывы на сон. Движение и усталость. К счастью, Мик, по выражению Кессы, оказался живуч, как таракан. Когда туман и гуаки, как мы стали назвать прыгающих тварей, остались позади, Мик смог передвигаться самостоятельно. Наконец-то.