Ранним утром следующего дня наш катер входил в бухту Транка, вывесив на мачту сигнальные флажки и подавая унылый, однообразный сигнал чумной тревоги. Сквозь утренний туман перемигивались огоньками сторожевые башни, а на входе в фарватер нас встречали железные ворота, живо напомнившие мне Кейптауэр. Правда, ворота были открыты. Капитан катера нервничал, мистер Смит нетерпеливо постукивал по поручню, а персоналу карантинной службы потребовалось добрых полчаса, чтобы проснуться, заметить нас и указать кораблю место у причала.

Вопреки ожиданиям, в бухте Транка наше появление сенсации не произвело.

Начальник службы карантина и по совместительству шеф местного отделения НЗАМИПС воспринял известие о смерти смотрителя Юдоли с мрачным фатализмом:

– Говорили ему: «Убирайся оттуда, пока голова цела», а он: «Все под контролем, все под контролем!»

Я сочувственно кивал, дядя понимающе хмыкал – для черного мага признать, что он с чем-то не справился, дело совершенно немыслимое.

Шеф НЗАМИПС был давним приятелем дяди Гордона и человеком здравомыслящим, поэтому при появлении в карантинной зоне нас сразу же зачислили в условно здоровые и привлекли к работе на правах вольнонаемных санитаров. Черных магов среди персонала было на удивление мало, шеф Харлик вечно страдал от непонимания со стороны окружающих и отводил душу, каждый вечер приглашая нас на чай.

– Будете изгонять Шороха?

– Да где его теперь найдешь! Эта мерзость напакостит и тут же сваливает. Нет, соберем останки и законсервируем здания, теперь-то столичное начальство не станет с этим спорить.

– Как же там раньше люди жили? – подивился я.

– Раньше… Три года назад нас закрывать собирались – пациентов не было, а сейчас вон корпус новый строим – мест не хватает. Мы не раньше, мы теперь живем.

Спорить с шефом Харликом было сложно – он слишком много обо всем знал.

Для меня двадцать восемь дней в бухте Транка были настоящими каникулами – полный пансион, уютные номера и насыщенная культурная программа. Шеф Харлик оказался знатоком краухардского фольклора и человеком общительным, что для черных – большая редкость. Он охотно комментировал происходящее, не задавал вопросов по поводу наших с дядей занятий с Источником и научил меня простейшему ритуалу изгнания, так, на всякий случай. До чего же проще жить, когда в руководстве все свои!

Маме я написал письмо, в котором обрадовал тем, что работы на острове Короля мы закончили, и посетовал, что с возвращением придется малость подождать (о карантине ей знать было незачем). Между тем мои теоретические знания о нежити быстро обрастали практическим наполнением: нас приглашали для приема новеньких и усмирения особо буйных – только черный маг способен правильно среагировать на выходки пораженного потусторонней заразой сознания. Мне достались дети. Множество детей с блуждающими улыбками, порывистыми движениями и непредсказуемой сменой настроений. В каждом из маленьких пациентов мне чудился Лючик, и от этого я как-то очень ясно понял, что мое белое семейство надо из Краухарда вывозить.

– Детишки к нам из долины Бранда идут, – пояснял шеф Харлик. – Там за последние десять лет целый город вырос, много чужаков понаехало. Теперь правила обращения с нежитью приходится преподавать в школах как основной предмет, я бы и раньше начинал, да родители против – неустойчивая детская психика и все такое. Так вот, теперь детишек к нам везут, а взрослые – те на месте дохнут, потому что дело знают хуже малышни.

Ну, по крайней мере, в том, что касалось знания правил, я мог за Лючика не опасаться.

За добровольное содействие НЗАМИПС нам начислили зарплату санитаров, одна крона в день. Вместе с двадцатью кронами, полученными за неполные две недели в экспедиции, выходил почти полтинник. Заметьте – заработанный честным трудом! Мои финансовые затруднения эта сумма не решала, и я начал плакаться дяде о своей горькой судьбе. Как могло случиться, что черный маг не оставил сыну никакого имущества?

Дядя пожимал плечами:

– Если хочешь, попрошу Харлика узнать, почему так вышло. Я в последние годы с твоим отцом контакта не держал, но ты прав, странно как-то выходит. Ну, допустим, я – средненький алхимик, но он-то был настоящий маг, крутой и черный. Что же у них там произошло?

Нет, все-таки хорошо иметь друзей, хотя для черных это скорее исключение, чем правило.

Домой мы вернулись, когда до конца летних каникул оставалось меньше десяти дней. Джо куда-то убрал ульи (хотя пчелы в саду летали), но мне уже было на них наплевать – теперь я стал настоящим черным магом, крутым и храбрым.

Оставшееся до возвращения в Редстон время я провел со вкусом: гонял на мопеде, пугая коров, рассказывал младшеньким байки про остров Короля (не имевшие ничего общего с реальностью), помогал дяде разгребать накопившуюся за месяц работу в мастерской и собирал слухи о происходящих в Краухарде событиях. Шеф Харлик оказался прав: все указывало на возвращение легендарных былых времен. В конце концов я решился поговорить об этом с отчимом.

– Джо, тут до меня дошли слухи, что в Краухарде в последнее время неспокойно. Надо бы вам перебраться куда-нибудь поближе к Редстону или к столице.

Отчим только вздохнул:

– Надо бы. Но у нас нет денег на переезд, Томас, даже если предположить, что я сразу же найду работу.

– Тогда хотя бы Лючика надо отсюда увезти. В пансион какой-нибудь отправить или, может, у тебя родственники есть.

– Я думаю над этим.

Я выложил на стол свой честно заработанный полтинник.

– Вот! Вернусь в Редстон – еще пришлю. Думай интенсивней.

Он мялся и не спешил брать деньги. Еще одна белая немочь на мою голову!

– Ну что еще?

– Ты так заботишься о семье, столько делаешь для младших… А я ведь так и не извинился перед тобой!

– За что? – не понял я.

– Я вторгся в твой дом, занял место твоего отца… Наверное, ты злишься на меня.

Я вздохнул. Как это типично! Белый маг до последнего будет мерить всех по своим меркам. А казалось бы – эмпат.

– Вам что, не читали лекций о психологических различиях?

– Читали, конечно. Я всегда старался… ну… относиться с пониманием…

Но до конца все равно не понимал.

– Если бы отец проводил дома достаточно времени, чтобы я смог его запомнить, если бы ты пришел в дом, когда мне было восемь, а не одиннадцать, если бы ты пытался читать мне мораль, если бы запретил покупать тот чертов мопед, если бы завел этих долбаных пчел до того, как я уехал… Короче, если бы ты сделал все по-другому, я бы возненавидел тебя до глубины души. А так… Мне кажется, настоящие родители тоже не всегда понимают своих детей, но все как-то обходится.

Джо улыбнулся:

– Ты стал старше. Мудрее.

– Есть такое.

Осталось еще работу найти. Ох, деньги…

День отъезда в Редстон выдался шумным и бестолковым. Накануне я съездил на вокзал и произвел маленькую махинацию: мой купейный билет достался неизвестному счастливчику, а мне предстояло возвращаться в Редстон на перекладных. Это было не вполне законно, зато у меня появилось лишних восемнадцать крон. Плохо только, что времени на все про все уйдет в два раза больше. Мама пыталась подложить в мой рюкзак потрепанный звякающий мешочек, а я упорно его оттуда вынимал.

– Сынок, ну возьми на дорогу!

– Денег не надо! – категорически уперся я. – Вам нужнее. В городе всегда можно заработать.

Знать бы еще как…

В последний момент выяснилось, что на станции Дикая Застава нужный поезд не останавливается, и дяде Гордону пришлось везти меня на своем драндулете через два перевала. В этом был плюс – сопливое прощание не состоялось, и минус – еще раз поговорить с мамой об отце я не сумел.

Началось раздражающе медленное путешествие на местных поездах, которые ходят редко и спотыкаются на каждой плюгавой станции. Хорошо еще, харчи у меня были с собой (мама постаралась), а Джо нацедил в тыкву-горлянку собственноручно изготовленной медовухи (с этим напитком ехать было намного веселее). До узловой станции Эккверх я добирался двадцать шесть часов, оттуда поезда до Редстона ходили два раза в сутки, и еще три часа мне предстояло просто тупо ждать своего паровоза. Спать на вокзале было чревато неприятностями, тратиться на камеру хранения не хотелось, поэтому я сидел в зале ожидания в обнимку со своим рюкзаком и умирал от скуки.

Сначала я развлекался тем, что мысленно выстраивал речь, которую толкну перед Четвертушкой, которому наверняка захочется узнать, чем я занимался целое лето. Сказать ему, что ли, про остров и карантин?.. Потом на оставшийся от покупки билета медный грош я взял у мальчишки-разносчика местную газету (ее можно положить под задницу, и сиденье будет не так продуваться) и прочел ее от корки до корки. Содержимое восьми желтых листков вполне отражало суть провинциальной жизни: статья о празднике урожая, колонка происшествий, курьезы, некрологи, страничка объявлений и кроссворд, который оказался тупым до изумления.

Я вскользь пробежал объявления: крестьяне продавали скот, мебель, трактора и инвентарь. Было на редкость мало предложений купить щенков и котят, зато в конце красовался целый раздел магических услуг. Три десятка волшебников предлагали обывателям средства для повышения потенции и изгнания тараканов, улучшения нрава тяжеловозов и лечения гнили роз. Ни одного черного мага среди них не было, что естественно: кто же из нас согласится жить в таком болоте? Черных магов неудержимо влекут большие, многолюдные города, полные коммунальных удобств и лишенные насекомых. Надзору тут ловить нечего, а беднягам, работающим в местной службе очистки, можно только посочувствовать – должно быть, их посылают сюда за смертные грехи. Впрочем, если в Эккверхе обстановка меняется так же, как в Краухарде…

И тут словно незримая рука надавила на мой мозг, ощущение прикосновения к затылку было столь явственным, что я обернулся.

А ведь в этом заповеднике белой магии наверняка нет ни одного офиса НЗАМИПС, если местные лошары-фермеры вообще знают, что это такое. На весь кантон – один выездной инспектор, да и тот живет где-нибудь в Редстоне. Вряд ли кто-нибудь из местных знает все тонкости лицензирования деятельности черных магов и в курсе тех ограничений, которые надзор накладывает на нашу практику, – в момент получения товара у них принято платить деньги, а не требовать товарный чек и накладную. Встретиться с представителями власти здесь невозможно даже случайно, а немного конкуренции службе очистки не повредит.

Я аккуратно оторвал от газеты купон бесплатных объявлений, попросил у киоскера перо и написал в графе «текст»: «Черный маг. Специалист по нежити и потусторонним явлениям. Работа по прейскуранту. Гарантия. Консультация бесплатно». В качестве контактного телефона дал номер знакомой «болтушки» – эта подслеповатая девица с хорошо поставленным голосом работала секретарем трех-четырех мелких фирм, которые были слишком бедны, чтобы оплатить офис с телефоном. Ее ценили за способность узнать у клиента, кому именно он звонит, не задавая глупых вопросов типа: «А кого вам надо?» Еще один плюс – она жила недалеко от университета, так что слишком далеко бегать за новостями не было нужды.

Таким образом, я все-таки принялся за старое. Как говорится, черного мага могила исправит.