Не иду, а еду. И чем дальше дорога уходила от чугунки, тем сильнее было ощущение, что капитан Ридзер меня… Скажем так, обманул не по-детски. Высадил не там, короче говоря.

Наслушавшись стонов о «проклятом НЗАМИПС», я ожидал увидеть голый ландшафт, обглоданные нежитями камни, всюду кости и черепа. Вместо этого передо мной от горизонта до горизонта волновалось море трав, в котором (это было слышно даже за шумом мотора) издевательски стрекотали кузнечики. Никаких тебе туманных ложбин, темных омутов, непролазных чащ или бездонных болот. Какие там чащи! Всякое подобие лесов здесь вывели давно и надежно. Вдоль межевых границ росли только вековые дубы (наверное, ради желудей), почти незаметные взгляду низины и овражки заполняли подстриженные скотом кустарники (нормальные, а не тот колючий кошмар, который рос вокруг Михандрова). Исполненный подозрения, я пытался найти хоть что-то, скрытно несущее угрозу, и не мог. Откуда здесь взяться нежитям? С точки зрения выходца из Краухарда, в Арангене было абсолютно безопасно.

В теплом воздухе облаком висела мошкара, в небе сновали птицы, этой самой мошкарой занятые, монотонность горизонта приятно разбивали башни ветряных мельниц. Рассекатели легко справлялись и с насекомыми, и с травой, разве что масла жрали больше обычного — проселок хоть и выглядел наезженным, но за последний сезон заметно зарос. Меня одолевало искушение растянуть путешествие денька на два, купить у местных какого ни на есть пива и устроить себе выходной. Останавливало только то, что дата экзаменов стремительно приближалась, а к практике я, по меткому выражению Сатала, еще не приступал.

Но и это беспокойство становилось все слабее.

Одиночество в полях пробирает не хуже иного колдовства. Все мысли и заботы как-то незаметно улетучиваются из головы, сознание словно застывает в ожидании не то конца пути, не то какой-то неназначенной встречи. Чтобы ощутить эту магию вполне, нужно пережить одиночество в Арангене. Какой тут простор! Казалось, все восточные кантоны Ингерники можно окинуть взглядом за один раз, настолько ровной была земля, настолько прозрачным воздух. Облака белыми арками изгибались на небосклоне, даже в середине лета зелень не жухла, прохладный ветер мягко дул с гор. Невозможно было поверить, что в какой-то сотне километров отсюда находится пекло Внутренней Пустыни.

Казалось бы, можно ехать и ехать, но ближе к полудню солнце начало припекать и мысли о привале стали неодолимы. Мне хотелось умыться, перекусить, а может, и вздремнуть чуток (проверить правильность выбранного пути тоже будет нелишним), даже Максу надоело выделывать кренделя в траве, и он побежал вровень с мотоциклом. Теперь мы оба бдительно оглядывались по сторонам в поисках жилья.

Всеобщее благолепие разбудило во мне сельскую жилку (это при том, что домашний огород я люто ненавидел), и хозяйственный мужичок внутри начинал ворчать, что поля-де, стоят не кошены, а среди зелени не видно крепких спин пасущегося скота. Вот этот-то момент Аранген и выбрал, чтобы поставить меня на место.

Можно было сразу заметить, что отвилок дороги в сторону безымянного хутора слишком уж зарос, но какой черный обращает внимание на степень помятости травы? Ворота стояли приветливо распахнутыми, меня насторожила только тишина, какой в нормальном хозяйстве не бывает — ни мычания, ни лая, ни голосов. Я стоял посреди заросшего двора и тупо смотрел на заколоченные окна и покинутые хлева.

Есть вещи, за которые в Краухарде натурально убивают, а жандармерия даже дело расследовать не берет. И вот это — одно из них.

Закон «О брошенных строениях» для кого написан?! Люди уехали отсюда явно больше года назад. Почему дома все еще не сожгли или, на худой конец, не сняли с них крышу? Это прямо какие-то гнездышки для фом, чтобы нежити случайно не подохли без защиты! От того, чтобы подпалить хутор немедленно, меня остановила только высокая трава — не хотелось соревноваться в скорости со степным пожаром. Я обошел все дома и посшибал с окон ставни (хоть какой-то свет), распахнул двери сарая и снял с колодца крышку. Ух! А вот пить из этой ямы ближайшее время никому не советую — для закруты тут, конечно, места маловато, однако какая-то мелочь вроде Темных Прядей в воде явно поселилась, наивные новоселы запросто могли поплатиться за это жизнью. Скажите, ну кто их просил ставить на колодец крышку?!! Пришлось идти в дом и искать соль — оставить нежить пастись на воле мне не позволяла краухардская гордость. Заодно нашел и топор — вырубить упреждающие знаки. Все это мероприятие (засолка колодца, обустройство простейших знаков и осветительных дыр) заняло у меня чуть больше часа. А перед отъездом проделать то же самое им религия не позволяла?

М-да, называется — пивка попил. Попадись мне прежние хозяева… Впрочем, может быть, я их даже видел, в какой-нибудь столичной подворотне.

Я переждал жару под просторным деревянным навесом какой-то сушильни, размышляя над тем, что, по-хорошему, крутым чистильщикам из надзора тут и вправду нечего было делать, а вот парочка жандармов с батогами не помешала бы. Свои прелести в Арангене есть, вот только это все не правильная опасность, а просто людская дурь, которая выбивается из мозгов без всякой магии, грубой силой. Именно такие ситуации и позволяют черным магам неплохо зарабатывать. Увиденные в дальнейшем странности меня уже не удивляли: брошенные дома, наглухо закрытые сараи, колодцы с «домиками» и прочая фигня, за которую сажать надо. Хотите мое мнение? Недоумки заслужили того, чтобы умереть от чумы, — глупость не должна поощряться.

Вечером на равнине замаячили крыши большого селения, где предположительно находился штаб арангенского НЗАМИПС. Меня уже встречали, но делали это как-то неласково, с дубьем — четыре мага выстроились поперек темной дороги, подозрительно напоминая кордон. Их суровый вид меня не обеспокоил: черным вообще несвойственна осторожность, а после происшедшего в Хо-Карге мое нахальство просто било через край.

— Пароль!

— …!!! Я из Хо-Карга, о моем прибытии должны были сообщить.

— А ты докажи!

Макс подошел к нему поближе и показал зубы. Впервые вижу человека, который обрадовался при виде зомби.

— Ну заезжай, раз так.

То, что я принял за село, оказалось небольшим городом, по какой-то непонятной причине выстроенным посреди степи. В сумерках можно было различить аккуратные двухэтажные домики без огородов, храм, ратушу, а также то, что городок практически пуст. Меня встречали темные окна, заколоченные двери, тусклые масляные фонари горели только на центральной улице. Местечко с неподражаемым названием Тюкон-Таун обещало вскорости стать таким же призраком, как найденный мной хутор.

Штаб арангенского НЗАМИПС разместился в единственном нормально оборудованном здании с освещенным фасадом и защитными знаками на фундаменте. Конторой руководил пожилой черный маг умеренной вредности (наверное, его долго такого выбирали). Подчиненных у него наблюдалось человек пять, при этом вели они себя тихо и напряженно. Я не представлял себе, что могло заставить чистильщиков так дергаться, но и на проводников они никак не тянули, а самостоятельно добираться до расположенного на побережье городка по лишенной ориентиров равнине можно годами. Как говорится, здравствуйте — попали!

— Что-то произошло, сэр? Может, я чем-то смогу помочь.

А потом вы поможете мне.

— Вы по дороге кого-нибудь встречали? — прищурился арангенский начальник.

— Никого. Вообще никого.

— У нас сотрудник пропал, — без перехода сообщил он, — третий день ищем.

— Как это «пропал»?

Чистильщики вообще-то не из тех, кто бежит с места службы, да и куда отсюда убежишь.

— А вот так! Поехал на плановый осмотр — и с концами.

— Не может такого быть!

Мужик внезапно разозлился, словно все не высказанные мной подозрения задевали лично его:

— Ты давай не умничай и не в свое дело не лезь, понял?

Я понял — проводника мне не видать как своих ушей.

Надо было срочно спасать положение.

— Давайте Макса по следу пустим!

Он поморщился:

— Хорошая идея, но запоздала — время ушло, к тому же он на рыдване своем уехал.

— Так у меня же пес не простой.

Он честно попытался обдумать предложение, но искрометная интуиция среди его талантов не значилась.

— Ладно, попытка не пытка. Только транспорт не дам — таратайка последняя осталась, мало ли что. Разве что лошадь у местных наймете…

Излишним любопытством он тоже не страдал. Интересно, а как, с его точки зрения, я сюда добрался? Дошел пешком от станции?

— Мне нужна только канистра масла и кто-нибудь из ваших, кто способен опознать пропавшего.

Арангенский шеф поморщился:

— Сотрудников у меня в обрез. Возьми с собой Паульса, он у нас эмпат, от него сейчас никакого толку.

— Белого? Да вы чего!!! Я же некромант, вдруг мне ворожить придется.

Тут чистильщик ажно поперхнулся:

— Ты только местным этого не брякни! Это же дикий народ, они читают сказки и верят. Зам мой с тобой поедет, и чтоб вернулись дотемна!! И вдвоем.

Кто бы знал, как меня достали эти сердитые начальники… Может, ну его, этот диплом? Стоит из-за него надрываться! Но, забравшись к Шороху в… э-э, в общем, отступать было глупо, к тому же командировочные мне помаленьку капали, и это помогало примириться с реальностью.

В штабном здании мне отвели комнату для гостей — каморку с кроватью, стулом и вышитыми розочками занавесками на окне. Вышивка и кружева в доме черного мага вызвали у меня острое дежавю. И почему самая забубенная дрянь происходит в таких вот тихих, мирных местечках? Наверное, это какой-то мировой закон: кто сладко жил, тот плохо кончит. Впрочем, сказано не про меня.

Я отправился спать, потому что надо было встать до света, а когда проснулся утром, мое отношение к Арангену было именно таким, каким и должно быть. Птички и травки больше не умиляли, дремотный зной не заставлял расслабиться, увиденные красивости превратились в объекты, лживые декорации, за которыми скрывалась хищная сущность этого края. В голове хихикал листочками календарь, отсчитывающий дни до экзамена в университете, меня сильно вело на мордобой. И без разницы, кто угробил пропавшего чистильщика (а в том, что он мертв, сомнений практически не оставалось), главное, что в гости к ним пришел звездец, и я всех с ним лично познакомлю.

Зомби на лету ухватил суть задачи. Не знаю, чем Макс руководствовался (запахом, отпечатками шин или каким иным чутьем), но на выезде из городка он встал на след и уверенно повел нас по дороге сквозь поля. Почему арангенский шеф так легко расстался со своим замом, я понял очень скоро: болтливый черный — редкое явление, но если уж словесный понос начинается, то приобретает характер патологии (может, это нервное напряжение так на нем сказывалось). Мотоцикл скакал по колдобинам, как тушканчик, а этот олух не замолкал ни на секунду, как он себе язык не откусил, понять не могу. Если бы не мой опыт общения с белыми, надзор потерял бы еще одного сотрудника, мамой клянусь!

Естественно, набор тем у черных и белых был разный: чистильщик хвастался безудержно, взахлеб, не интересуясь ответной реакцией и не беспокоясь, как выглядит его похвальба со стороны. Его послушаешь, так арангенский надзор был крут, а почему люди от нежити бегут — так это местные сами виноваты.

— Вот, было: дом — один сплошной фома, а они жечь его не позволяют — частная собственность. Но босс их обломал! Закон не нравится? Заходи первый! Вышел живой, значит, твоя правда. Главного балабола со второго раза морла взяла, остальные заткнулись.

Арангенским селянам можно было только посочувствовать: чистильщик выбрал самую жесткую и беспощадную форму для их знакомства с реальностью (поделиться иллюстрированной методичкой — не судьба, проще по морде дать). Поймав себя на плаксивых мыслях, я едва не застонал. Да что ж это такое! Откуда во мне это соплежуйство? У черного такие новости должны вызывать только злорадную ухмылку. И ведь главное — раньше я не был таким размазней. Или был?

Тьфу!

Болтливый чистильщик не представлял, как близко подошел к тому, чтобы быть проклятым насмерть.

В конце пути нас ждал облом. Пропавшего мистера Гатая мы не нашли, зато нашли его грузовичок (он приткнулся на обочине широкой грунтовой дороги, почти тракта), вокруг обнаружились какие-то странные эманации и никаких следов тела. Макс выглядел откровенно озадаченным. Вызванные «манком» сослуживцы мага ничего не понимали и от этого еще больше злились, они не верили в дезертирство чистильщика, но близость торной дороги наводила на неприятные мысли. Мои гипотезы о происходящем были не столь однозначны (я ведь знал, что нежити — не единственная проблема в мире), однако мне приходилось держать их при себе — черные были слишком взбудоражены. Да и чем бы им помог факт, что трава на месте инцидента слишком свежая? Если они вообще способны отличить живую траву от сухой. В университете я видел, как белый маг может ускорить рост растений, но в данном случае это ничего не объясняло — черного такой фигней не удивишь. Результатом поисков стал возвращенный транспорт и много-много работы для штатного эмпата.

К вечеру я вернулся в Тюкнутый Таун с противной мыслью, что придется-таки добираться до побережья в одиночку. Может, у них хотя бы карта окрестностей есть? Количество магов в помещении НЗАМИПС увеличилось до пятнадцати, и обстановка стала совершенно невыносимой. Мистер Паульс (прилично одетый мужчина средних лет) обреченно пытался привлечь к себе внимание, но сделать что-то своим лепетом эмпат не мог. Все были раздражены, огрызались, и дело шло к дуэли, естественно, для претензий выбрали чужака. Поскольку на благодарность надеяться уже не приходилось, я не возражал (заодно и проверим, так ли хороша наука Сатала). Раззудись, плечо, размахнись, рука!

Бандитского вида чистильщик с татуировками на костяшках пальцев и отсутствием двух передних зубов первым созрел для действия и что-то неловко пошутил. Остроумия от него не требовалось — смысл первых слов значения не имел, это была всего лишь дань ритуалу приглашения к драке. Итак, принижение статуса, похвальба и угрозы…

— Таскать навоз — твоя работа, потому сюда и послали, бездаря. До других дел не дорос. Маленький еще! Подучил бы я тебя, да лень пороть — рука устанет. А то подходи, беззубый, дорого не возьму!

Щербатый парень побледнел, покраснел, а потом пошел пунцовыми пятнами. Эка я насобачился черных магов дразнить! Между прочим, особый шик на дуэли.

Мешавшие оперативному простору стулья уже разлетались в стороны. Эмпат самоотверженно пытался влезть между нами, но его утянули в задние ряды, чтобы не портил развлечение. По-хорошему, от швыряния проклятиями меня удерживал именно он — кто знает, как моя магия повлияет на белого (Искусник-то в Хо-Карге действительно чокнулся). Но богатый жизненный опыт научил меня иметь при себе альтернативу… Внимательно следя за руками чистильщика (жесты — первый признак работы с Источником), я вытянул из кармана бумажный кулек и метнул его в противника, тот отбил снаряд щитом, тонкая оболочка лопнула, и мага густо обсыпало ярко-зеленым порошком. Забияка чихнул, еще раз. Дыши, дыши, моя прелесть, это именно то, что от тебя требуется!

— Что происходит? — забеспокоился начальник, но чистильщики не имеют рефлексов армейских спецов, и групповой атаки можно было не опасаться.

— Это блокиратор в порошкообразной форме, — злорадно ухмыльнулся я (именно так и должен вести себя настоящий черный маг!).

Присутствующие дружно отшатнулись от пострадавшего. Мой противник заполошно вскинулся, попытался что-то такое наколдовать… По нулям. Я начал разминать кисти рук.

— Ну что, мужик, за базар отвечать будем?

Ничто так не выбивает черного из равновесия, как внезапная потеря Источника (по себе знаю). Половина азарта тут же испаряется, и ситуация уже не кажется такой очевидной.

— А я чего? Я ничего, — сразу стушевался кастрированный волшебник.

— Это навсегда? — с болезненным интересом спросили из массовки.

— Нет, но на неделю — точно.

— Эй! — встрепенулся начальник. — Что же ты творишь?! У меня сотрудников и так в обрез, работать некому!

Опомнился, что называется. Что ж, там, где не подействовала добрая воля, поможет моральный террор.

— У меня тоже работа, важная, срочная и секретная. Вы мне содействовать должны! Дайте мне проводника в Гилад, и я уеду.

И можете здесь хоть голышом плясать.

Напряженные взгляды скрестились на незадачливом чистильщике.

— Соркар, а ты ведь, кажется, ездил на побережье? — поинтересовался арангенский шеф, и голос у него был ласковый-ласковый.

Все правильно: маг, потерпевший поражение в поединке, для чистильщиков — человек опущенный, а учитывая специфическую травму, припоминать происшедшее Соркару будут долго и с удовольствием. То, что мы не швырялись друг в друга проклятиями, принципиального значения не имело.

Бедняга осознал свои выгоды и обреченно кивнул:

— А как же Гатай?

Я отмахнулся (этот жест заставил черных попятиться еще дальше):

— С этим у меня проблем не будет!

— Ты знаешь, что произошло? — прищурился шеф.

— Нет, но догадываюсь. В Хо-Карге Искусники переворот готовили, вы думали, до вас не докатится? Там на дороге следы какой-то белой ворожбы. Я так думаю, что кто-то мимо проезжал, а ваш парень на них напоролся.

На физиономиях чистильщиков появилось озадаченное выражение — плохенькое объяснение было лучше, чем никакого, не нравилось им только то, что предложил его чужак.

— Да ладно вам! Против боевого мага они все щенки. Главное — быть осторожней с чужаками, особенно с белыми, а еще — следить за едой, — я ткнул пальцем в рассыпанный порошок, — потому что они этим делом тоже владеют.

— Соркар, поступаешь в распоряжение господина Тангора, — как ни в чем не бывало продолжил арангенский шеф, — собирай вещи, завтра с утра поедете. И чтобы раньше чем через неделю не возвращался.

Чистильщики быстро, но не теряя достоинства, разбежались, через минуту в комнате остался один мистер Паульс. Эмпат выглядел взъерошенным и жалким, как жеванный кошкой воробей. Вот кому действительно приходилось кисло!

— Извините, — попытался улыбнуться он, — я плохо контролирую ситуацию.

— Забейте! Эти в любом месте выживут, фиг с два с ними что-нибудь случится. На мой взгляд, ваша помощь больше нужна местным жителям.

Хотя бы потому, что я еще ни одного не видел вблизи — они разбегались при появлении черных магов с поразительной скоростью, а это уже о многом говорило.

— В первый раз черный учит меня моей работе. — В исполнении белого эти слова служили похвалой, а не наездом.

— Не просто черный, а специалист по ретроспективной анимации, — поправил я его.