ГЛАВА 32

Блуждания по Арконату утратили остатки своего очарования. Какое может быть удовольствие ездить в дождь? Все напиталось водой и размокло, дороги превратились в реки рыжей, утробно чавкающей грязи, и наша одежда теперь мало отличалась от нее по цвету. Смены направления стали еще более резкими и непредсказуемыми, а места ночевок — убогими и неуютными.

Мастер Ребенген, как и обещал, каждую свободную минуту тратил, стараясь восполнить мою вопиющую необразованность в части Разрушителей и истинной истории Эпохи Хаоса. Нет, я не виноват. Просто магам ордена следовало меньше шифроваться. Это же придумать надо было — выдать три тысячелетия за одно! Наставника я слушал вполуха: то, что он говорил, обозначало скорее направление исследований, чем оглашало выводы. Вы ведь не будете в каком-то серьезном вопросе доверять мнению одного человека, пусть уважаемого? Взявшись за какой-то вопрос, я имел привычку разбираться в нем досконально, а рыть тут предстояло глубоко. Теперь было очевидно, что в библиотеке Академии есть кое-какие фонды, вообще никак не отраженные в общедоступном каталоге. На ближайшие полгода мне предстояло поселиться там…

Пока все мои вопросы повисали в воздухе. Неужели о критически важной для Мироздания роли Разрушителей можно было догадаться, только организовав натурный эксперимент? А до этого, стало быть, никакое метафизическое единство теоретикам в глаза не бросалось. Как-то это не вязалось с образом всемогущих алхимиков. Из обрывков истории, известных публике, я вынес убеждение, что адептов Тьмы было всего несколько штук, жили они едва ли не в подполье, как парии, и погибли за свою веру. Однако арконийским магам было достоверно известно, что Темный орден непосредственно перед исчезновением имел восемь тысяч посвященных по всему континенту. Несмотря на несколько маргинальную позицию, в большинстве стран никаких проблем с властями Разрушители не имели и только в Фелле были официально запрещены, и то из соображений скорее не религиозных, а политических. По убеждению Ребенгена, большинство мрачных легенд про Темных родились в короткий промежуток между исчезновением ордена и приходом Хаоса под давлением самого факта внезапной гибели такого количества людей.

— Это было очень странной историей еще тогда, — вздыхал наставник. — Почему Разрушители собрались в том замке все, абсолютно все? Если дело было только в выборах нового магистра, им незачем было тащить с собой своих учеников. И как об этом узнали фанатики Феллы, если это были именно они? Амулеты с балахонами, знаешь ли, кто угодно нацепить может. Где носило Ольгарда после нападения и почему его самого не было в замке? Сплошные вопросы.

Небо, словно подслушав рассказ наставника, хмурилось, резкий ветер бросал в лицо водяную пыль, а даль тонула в мутной дымке. Я слушал и думал о том, была ли легенда о духе магистра Ольгарда рождена вместе с остальными, для пущей жути, или в ней содержался искаженный до неузнаваемости осколок реальности.

— За этим определенно скрывался какой-то замысел, — резюмировал мастер Ребенген. — Вот только чей? К сожалению, у нас нет понимания политической ситуации, имевшей место перед исчезновением Темного ордена, но по всем признакам жрецы ЛʼАрсане за пределами Феллы большой власти не имели. Белая Лига не была заинтересована в истреблении Разрушителей, в нее идиотов не брали, контроля над Темным орденом они добивались, но уничтожения его — никогда. Лично мне всегда не давала покоя мысль, почему после всего происшедшего Ольгард не обратился за помощью к Белой Лиге, ему бы не отказали, на определенных условиях, конечно, а отправился прямиком в Россарим, в пасть своих заклятых врагов. Там-то он и произнес свое знаменитое «проклятие магистра», когда заявил герцогу Нейлу, что тот нарушил свою клятву… интересно — какую?.. и весь его род будет уничтожен… между прочим, не соврал… Когда посланцы Лиги достигли Россарима, угли костра уже остывали и ничего нельзя было изменить. Ни-че-го.

Маг задумчиво обтер лицо от стекающей по нему воды и попытался плотнее запахнуть на груди плащ.

— Может, у Ольгарда было видение будущего, что-нибудь из Эпохи Хаоса, и он решил, что мир обречен? — предположил я для поддержания разговора.

— А сам-то ты что делал, когда почувствовал, что в тоннеле мы обречены?

Да, в костер я не прыгнул, это точно. С другой стороны, кто говорит, что все Разрушители поступили бы так же?

В моей голове роились картины времен столь давних, что даже Древние твари не могли ничего о них помнить. Разум изнывал от неутоленного любопытства. Разрушители перестали быть для меня метафизической абстракцией, отвлеченным объектом Веры. И если судить по тому, что намеки на прошлое попали в мои видения, это самое прошлое было для меня критически важно.

— А вам что известно о Разрушителях? — спросил я у Гверрела, когда мне показалось, что мастер Ребенген иссяк.

Заклинатель, все время молча (!) ехавший рядом, неопределенно хмыкнул.

— Лучше спросите, откуда они взяли архив разработчиков.

— Из Феллы, естественно, — пожал плечами чародей.

— Ну да. А может, место то поближе было?

— Да нет, уважаемый, именно из Феллы. Из бункера на месте главной имперской канцелярии. Пять лет раскопок, шурф глубиной сто пятьдесят метров. Заметьте, на чистой магии, так как материалов для крепежа — никаких!

Глаза Гверрела под очками стали совершенно круглые.

— Ваш орден способен организовывать такие глубокие рейды в Пустошь?

— Да, — без ложной скромности признал чародей, но честность взяла верх, и он поправился: — За все время ордену удались четыре дальние экспедиции. В большинстве случаев отряды бесследно исчезали.

— А сколько рейдов было всего? — спросил я, хотя был не очень уверен, что хочу знать ответ.

— Около двух сотен, — пожал плечами мастер Ребенген. — Неудачные попытки никто не считает. Между прочим, в той конкретной участвовал один из твоих предков, Гэбриэл. Лорд Лайндейл.

— Не слышал о нем такого.

— Ну особенности вашего семейного воспитания вне моей компетенции, однако все было именно так. Конечно, он был младшим сыном в семье и в то время не считался наследником. Церковной карьере он предпочел будущее мага, кое-что написал под псевдонимом Леонард Превор. К моменту их триумфального возвращения по Арконату прошла очередная эпидемия лосальтийской лихорадки, и младший сын стал старшим.

— И как решали проблему транспорта? — профессионально поинтересовался Гверрел.

— Пентаграммы, естественно! Они потеряли половину уцелевших из-за появления Рашкей, но библиотеку переправили всю.

Я глубоко задумался. Считать ли мне рассказы о подобном свидетельствами героизма или, возможно, Гверрел в своем неприятии Арконийского ордена магов в чем-то прав?

Как ни странно, трудности пути даже сплотили отряд. Серые стали тише, но притом — общительнее. Харека, в речи которого не осталось и следа акцента, все чаще тянуло на воспоминания, а вспомнить ему было о чем. Гверрел попеременно умничал, жаловался на погоду и едко комментировал свои впечатления о нашем королевстве, получалось не всегда понятно, но всегда обидно. В другой ситуации я бы его избил, наплевав на все свои планы, но сейчас разговоры отвлекали от сырости, промозглого ветра и промокшей одежды. И потом, благодаря влиянию Тени мне тоже удавалось изящно хамить. Мы ехали и упражнялись в остроумии.

В один из ничем не примечательных дней в недосягаемой для меня Академии начался новый учебный год. Отмечать не стали. Дожди шли еще неделю, но в конце концов пошли на убыль. Похолодало. За это время крохотные листья колючки приобрели тот слабый, черно-фиолетовый оттенок, который свидетельствовал о скором наступлении зимы. Серые изготовили из дерева замысловатые фигурки, раскрасили доску и теперь играли во что-то напоминающее предельно сложную азартную игру.

Радовало, что вопрос о том, кто может сидеть за одним столом с Лордом, мастер Ребенген тихо замял: без общества Харека я бы от такой жизни сам удавился. Просто невероятно ободряет присутствие человека, на любую твою жалобу способного ответить: «Это еще ничего!» — и тут же начать приводить леденящие душу примеры.

После очередного проклятия в адрес потолков, о которые можно стукнуться, просто встав во весь рост посреди комнаты, он усмехнулся:

— Низенькие! Это ты в Лосальти не был, парень.

Теперь мы были на короткой ноге, и любые попытки обращаться к себе во множественном числе сотник едко высмеивал.

— А ты был?

— Я много где был. Так понимаю, что предводители давно думали, куда бы нам перебраться, так что побегать мы успели. Стах, Тирсин, Лосальти, Фарома, до островной республики, конечно, не доходил, но туда вообще трудно добраться — язык Пустоши доходит до самого побережья, а Белый Предел обрывается в море крутыми скалами, под которыми вечно бьется прибой. Там встречаются два течения — северное и южное, лоб в лоб. Вот где кошмарное место! Кораблей там потонуло немерено, а тела размалывает о камни так, что косточки целой не остается. Местные считают, что горы имеют там рот, которым кушают людей.

Я с уважением покосился на Серого. И ведь не так уж намного он меня старше.

На каверзный вопрос, почему предводители (такие умные) завели своих подчиненных на склоны Белого Предела, Харек только беззлобно усмехался.

— Когда Братство основывалось, восточное побережье было главным оплотом цивилизации, Поющие Пески не приближались к нашим крепостям ближе чем на две недели пути, а на месте лосальтийских болот были глубоководные озера. Высокогорные поселения закладывались только ради охраны шахт и перевалов. Теперь считай: связь с Зеферидой потеряна двести лет назад, у Братства, по-хорошему, осталась только одна крепость, а про Лосальти ты и сам все знаешь. Так и живем.

Его слова здорово смутили меня, я никогда так остро не осознавал, что только арконийцы могут позволить себе жить, не думая о Приливах. Не сочтут ли меня Серые излишне высокомерным? Но Харека больше волновал другой вопрос.

— Скажи вот что: наших триста тысяч приедет сюда разом. Ваше хозяйство не надорвется?

— Что такое триста тысяч против двадцати пяти миллионов?

— В Арконате живет двадцать пять миллионов человек? — поразился Харек.

— Не в Арконате, в Шоканге. И потом, откуда, по-вашему, к вам везут все это продовольствие? Тирсин в последние годы почти ничего не продает, а лосальтийцы вообще чудные — не пашут, не сеют, а как-то кормятся!

Харек опять усмехнулся.

— Они кочевники, — пояснил он. — Болота живут своей жизнью, твари землю роют, то здесь появятся, то там. Вот люди и мечутся от одного островка к другому, отдельными семьями, чтобы внимание не привлекать. Племя целиком собирается только в сухой сезон, свадьбы играют, разбирают споры. Там сельским хозяйством занимаются только маленькие общины при святилищах. Растят специи, орехи, все — на обмен или для ритуалов. Вот тирсинцы действительно чудные. Овцы пасутся на склонах — земли не видно, лес весь вырубили, ячмень сажают на одном месте по пять-шесть лет подряд. Словно одним днем живут! Земля от такого обращения вся клоками, даже без проклятий, оползни, неурожаи. Чем они раньше торговали — ума не приложу.

Я слушал и с незнакомой прежде гордостью отмечал разумность арконийских законов: у нас за нарушение севооборота и урон урожайности земель можно было загреметь на каверрийские оловянные рудники, не говоря уже о потере имущества. Хотя на данный момент свободной земли в Арконате было завались.

Все эти разговоры помогали убить время, имитировать деятельность, но не снимали вопроса: сколько еще мне так жить? Я не трепал мастеру Ребенгену нервы постоянно, это было недостойно Лорда, но каждый раз после его контактов с начальством отмечал сжатые губы и озабоченный взгляд мага. Что означало — изменений нет. Но невозможно же убегать до бесконечности! Ни Сандерсу, ни мне.

К концу третьей недели даже у неунывающих Серых стали появляться предложения разделиться. Мастер Ребенген вскользь упомянул, что будет рекомендовать руководству прорыв в Гатангу. У меня тоже начали выкристаллизовываться некоторые планы, но поделиться ими с наставником я не успел — в ситуации случился перелом. Жаль только, что не в нашу пользу.

Все мирно ужинали в очередной безымянной дыре, с точки зрения Лорда напоминающей кукольный домик. Серые обменивались игривыми взглядами с какой-то смазливой девицей (просто феноменальная способность завлекать баб!). Пограничные из оставшегося с нами взвода согрелись, расслабились, скинули плащи и начали выставлять сапоги сушиться прямо у очага, на котором готовилась пища. Мастер Ребенген, ушедший обмениваться новостями с начальством, отсутствовал неожиданно долго, вернулся суетливым шагом, воровато огляделся и плюхнулся за наш стол.

Маг был мрачен, как смерть, и при взгляде на него у меня в груди тревожно екнуло.

— Убит повелитель Дарсании, Великий Лорд Рамон Дарсаньи, — сиплым полушепотом сообщил наставник. — В своей резиденции, штурмовым заклинанием. Его средний сын исчез, скорее всего, тоже убит, поскольку для нападения использовалось заклинание родственной крови. Говорили же им, что этот гадюшник в Холмах разогнать надо!

— Вот почему мы так спокойно ездим, — выдохнул Кейз. — Сандерса в Шоканге нет! Сюда он послал сообщника, а сам готовил покушение в Дарсании.

— Проклятье!!! Мы этого не предвидели. Проклятье, проклятье…

Я смутно помнил Рамона Дарсаньи, Великого Лорда с вепрем на щите, приезжавшего в Академию пару раз на разные важные мероприятия. Полноватый русоволосый здоровяк, он запомнился мне жизнерадостным и улыбающимся. Трудно было представить его в роли человека, пытавшегося меня убить, еще труднее — в виде изъеденной магией груды костей. Единственное, почему я вообще обратил на него внимание, было его родство с Сафаром: игнорировать Сафара не мог не то что человек без души, но даже и хладный труп. Не к месту я о мертвецах…

Мастер Ребенген не дождался от меня реакции и продолжил:

— Разделимся. Мы с тобой отправимся в Россангу. Есть предложение выдать тебя за Пограничного Стража, к ним там вопросов не возникает ни у кого и никогда.

Услышанное быстро вывело меня из оцепенения. Мысль (даже мысль) о том, что мне придется жить жизнью Пограничного, да еще не среди своих, была совершенно неприемлема. После такого они очень скоро будут жалеть, что Сандерс меня не достал.

— Тогда лучше в Ганту!

Эту идею я разрабатывал уже давно.

— Ты желаешь проделать весь путь снова, в обратном направлении?

— Зачем? Воспользуюсь тем порталом еще раз, а потом обратно — им же!

— Знаешь, Гэбриэл, это все-таки слишком решительный шаг…

— Вы преувеличиваете разницу между демонами и Пограничными, наставник, но первые меня уже признали за своего, а со вторыми мне для этого придется драться. Без шуток. Кроме того, в Ганту явно сохранились остатки библиотеки, а в казарме я только мышцы смогу накачать. Все необходимое мне у демонов есть.

Еда, горячая вода, высокие потолки, развлечения и вменяемые собеседники (по крайней мере, один точно). Никакого дождя (над Пустошью обычно очень сухо). Кроме того, тамошний босс мне кое-что задолжал (моя гривна!).

Мастер Ребенген потрясенно покачал головой.

— Предложение про Россангу мне поручили сделать тебе официально…

— Ответ: нет.

— Я понял тебя. И я передам твое встречное предложение. Хотя сомневаюсь, что кто-то воспримет его всерьез.

Я пожал плечами.

— А что говорит отец?

— Это следующий вопрос. Твой отец теряет терпение. Его больше не устраивают наши заверения, что все хорошо, он хочет видеть тебя лично. Что заставляет меня просить тебя повременить с Ганту, Гэбриэл. Вам надо встретиться.

— А это не опасно — двум Лордам находиться в одном месте? Ну учитывая обстоятельства.

— Опасно! Опасно до безумия, но… — Наставник замялся, подбирая слова;

— Папа закусил удила, — понял я.

— Вот именно. Нантрек попытается его успокоить, но это еще никому, кроме меня, не удавалось. Завтра утром будем знать результат.

Мне не нужно было ждать утра, я и так знал, чем кончатся эти уговоры. Он никого не будет слушать. Маги доказали свою бесполезность слишком наглядно, теперь отец собирался взять дело в свои руки. И ему безразлично, повлечет ли это за собой чуму, потоп или конец света, всю свою Силу (а она у него есть) он собирался обрушить на врага, невиновным оставалось только прятаться или разбегаться. Шансов выжить у Сандерса не было, но если безумному магу нужна была не жизнь, а Хаос, то он нашел верный способ его разбудить. Мне неприятно было об этом думать, но папа был слабым звеном в политической системе Арконата. Да, покойный Рамон был скотиной (прости меня, Господи!), но он не обладал и половиной папиных возможностей. Меньше Силы — меньше спроса, меньше последствия ошибки. Мне пришел на ум Третий Ракш — безумное нечто, с раз и навсегда заданными жизненными установками, постоянно меняющее форму с одной лишь целью — чтобы удобнее было убивать. Но у Ракша был брат. А у папы есть… я? Был ли я его якорем или как раз наоборот — источником безумия? Пожалуй, дело не только в том, чтобы мне встретиться с папой, надо бы еще и мастера Ребенгена доставить туда. Я со своими новыми заморочками могу и не суметь подобрать нужные слова, и тогда банальным потопом дело не ограничится.

Утром наставник принес мне новый план.

— Наше единственное оружие по-прежнему скрытность. Поэтому действовать будем так: Кейз возьмет всех Пограничных Стражей и продолжит движение на восток, периодически выходя на связь. Мы будем двигаться вслепую, не прибегая к ворожбе, а окончательный маршрут движения получим через связного. Таким образом, ваша встреча состоится в максимально неожиданном для Сандерса месте. Потом ты сможешь воспользоваться дарсанийским порталом Темного ордена и переправиться в Ганту.

То, что маги согласились на мое возвращение в Пустошь, означало: дело — швах. Буйнопомешанный колдун, собственноручно убивший двух дарсанийских Лордов, запросто мог остаться безнаказанным. Вот и подумаешь, так уж ли не прав папа в отношении магов: понту у них много, но в по-настоящему серьезной ситуации рассчитывать можно только на себя.

Обстановка становилась нервной.

«Ничего! — твердо сказал я себе. — Этот ненормальный просто не знает, с кем связался! Мы с папой — команда каких поискать. Маг и Разрушитель зараз — страшная сила. А будет необходимость, мы еще и демонов для поддержки позовем! Их ни магия, ни зараза не берут. Как то бишь его? ЯМ-64 «бета»? А все следы я потом Тьмой зачищу, никто не прикопается».

При мысли о демонах давящий страх пропал. Тот, кто выдержал бой с Ракшем, не убоится какого бы то ни было чародея. В отличие от всех этих жутких монстров Сандерс смертен и уязвим. Да и жить ему по-любому оставалось недолго.

С такими человекоубийственными настроениями я снова двинулся в путь. Инстинкт самосохранения требовал от меня держаться тише и слушаться, но жизненный опыт (пусть небольшой) подсказывал, что тактику пора менять. Не убегать, шарахаясь от каждой тени, а нападать, положившись на удачу и скорость реакции. В конце концов, повелителю Дарсании охрана не помогла. Теперь встреча с отцом приобрела новый смысл, и я ждал ее с нетерпением. Почему-то я был уверен, что у папы есть что предложить на этот случай.

Затем последовали три дня лихорадочной скачки в непонятном направлении, потому что место встречи со связным знал только мастер Ребенген. Серые остались с нами, теперь они были единственной моей охраной, прониклись чувством ответственности и бдели изо всех сил. Конечно, навыков телохранителей у них не было, но от прямой атаки они защитить могли.

На четвертый день мастер Ребенген назначил сбор за час до рассвета.

— Наша цель в нескольких часах езды, — пояснил маг. — В течение дня мы должны встретиться с курьером, а потом разойтись на максимально возможное расстояние.

На бледнеющем утреннем небе выделялось дымное марево от труб множества каминов, где-то впереди был город.

— Не рискованно нам будет туда ехать?

— Пилтонг — большой город, случайно встретиться в нем практически невозможно. Я заберу депешу и амулеты у связного в условленном месте, и мы сразу же уедем, не задерживаясь на ночь.

— Амулеты-то зачем? Мы же условились не ворожить.

— На всякий случай, — пожал плечами маг. — Хочу свежие. Амулеты надо обновлять, особенно — Ключ Связи, я им так часто пользовался, что заклинание начало осыпаться. В общем, освежу запасы — и в путь!

Город действительно был не маленьким, больше Лпаны, меньше Саркантана и гораздо хаотичнее, чем Зинах. Старая добрая арконийская провинция, отнюдь не витрина процветания, но место вполне уважаемое и обжитое. Тень Магистра пришел в умиление от царившей на узеньких улочках толкотни, от громоздящихся вплотную друг к другу домов, обилия уличных торговцев и выставленных прямо на мостовую прилавков. Здесь определенно были воры, и воров было много. Я отметил себе, что Серым надо посоветовать держаться за кошелек. Хотя к трезвым солдатам жулики, скорее всего, не сунутся.

Пилтонг отнесся к нам равнодушно и без удивления. Мастер Ребенген привычно провел нас через лабиринт улочек к гостинице, при которой была небольшая конюшня, заказал обед и велел не расслабляться.

— Встреча займет не больше часа. Потом перекусим и тут же в путь.

Я кивнул и постарался ничем не выдать своего разочарования. За столько дней впервые остановиться в приличном заведении — и ни помыться, ни отоспаться. Ну так хоть поедим как люди! Из кухни аппетитно тянуло жареным луком и выпечкой.

Служанка успела принести свежий хлеб, выставить на стол кувшин яблочного сидра и кое-какие закуски, когда маг едва ли не вприпрыжку вернулся назад.

— Уезжаем прямо сейчас, обедать не будем.

От обиды у меня даже желудок свело.

— Почему?!

— Ни почему!!! — Маг сделал над собой усилие и добавил чуть спокойнее: — Мне не нравится ситуация. Мэтр Аккери — опытный сотрудник, у него на проблемы чутье. На границе дарсанийские таможенники настояли на подтверждении его пропусков, то есть они пользовались пентаграммой Связи, а вся затея была выстроена на том, чтобы не прибегать к ворожбе. В принципе мало ли кто куда едет, но не будем забывать — у Сандерса могут быть сообщники. В одиночку он ни за что бы так долго не продержался.

Ревнители Хаоса, однозначно. Моей семье вообще везет на сумасшедших.

Харек свистнул своим, Серые разочарованно отлепились от стола и начали разбирать сваленные на полу вещи. Хозяин гостиницы, немного удивленный нашим поведением, крикнул конюху вести лошадей.

Я вышел во двор, пытаясь понять, что меня так раздражает на этот раз.

Все мое тело отчаянно чесалось, словно его пробовала на вкус сотня маленьких муравьев. С некоторых пор именно так я воспринимал близость магии. Я огляделся. Едва заметное в полуденном свете, над городом плыло странное цветное марево. Я дернул мастера Ребенгена за рукав:

— Наставник, что это?

Чародей мельком глянул в указанном направлении, затем резко повернулся и вгляделся. Это оказало на него странное действие: он смертельно побледнел, глаза его остекленели.

— Бежим! — выдохнул он, и тут же взгляд его заметался. — Не успеем…

Я взял уважаемого чародея за грудки, поднял над землей и как следует встряхнул.

— Объясняй!

— Боевая разработка ордена, — прохрипел мой учитель. — Поджигает все горючие материалы в радиусе двух километров. Единомоментно.

Я уронил чародея на землю.

Этот город был деревянный.

Стенами здесь служили обмазанные глиной тростниковые циновки. Даже там, где наружные стены сложили из камня, внутри были деревянные половицы, стропила, кучи тряпья и мебели. Обычный пожар превратил бы это место в смертельную ловушку, а если огонь будет со всех сторон…

Улочки слишком узки, чтобы спасти от огня, площади захламлены прилавками торговцев и лишь немногим отличаются от хорошей печки. Город превратится в огромный крематорий, гигантский погребальный костер для всех его жителей.

— Осталась пара секунд, — напряженно сообщил Гверрел. Заклинатель не паниковал, но во взгляде его застыла какая-то болезненная растерянность.

Времени на размышления не оставалось. Если в этом городе был кто-то, чья жизнь зависела от магии, я ничем не мог ему помочь. Я закрыл глаза и на мгновение позволил себе увидеть то, что произойдет, тем, другим зрением. Короткая вспышка, чадное пламя, рвущееся из-под крыш, истошные крики заживо горящих, заглушаемые ревом огня, клубы дыма и искр над рушащимися строениями. Жирный черный пепел, медленно оседающий на окрестные поля. И дня через два, когда остынут угли, — огромная братская могила, где не найдут ни праха, ни костей. Проклятое место.

А потом я глубоко вздохнул и ударил это, оттолкнул раскрывшее жаркие объятия будущее прочь от себя, во мрак, в небытие. Жуткие картины взроились ворохом несвязных обрывков, закружились в черном вихре, а потом погасли. Погасло все. Едва заметная темная волна окатила город. Я не знал, как далеко простираются те два километра, поэтому тянулся изо всех сил. Сопротивления не было. Этому заклятию было далеко до самотворящегося, оно рассыпалось от одного прикосновения, послушно и безропотно. И где-то далеко, по другую сторону Тьмы, мне почудилось Нечто. Оно тянулось мне навстречу, обретая звук и цвет, купалось в темных волнах, играло черными хлопьями Несбывшегося. И это Нечто очень напоминало… город.

И тогда я постиг сокровенную суть Тьмы. Она нужна была не для того, чтобы разрушать магию, ломать пошлые человеческие игрушки. Вовсе нет. Все эти разговоры об освобождении от власти магии имели бесподобный по простоте и изяществу смысл.

Моя Сила убивала Судьбу.

Только что будущее этого города было отмерено и взвешено и утомленно брело навстречу неизбежному под равнодушными лучами дневного светила. И вот его уже нет. Ни на секунду не перестав быть, все окружающее меня родилось заново. Растерянное, юное и свободное, совершенно свободное во всех своих будущих грехах и победах, горе и радости. Переродившееся.

Я открыл глаза. Никто не заметил явления Тьмы. Наверное, люди решили, что по небу пробежало облачко. Но вокруг стало светлее и свежее, словно на дворе стоял не конец лета, а ранняя весна. Удивленные горожане старательно прятали друг от друга непрошеные улыбки. Дети, более живые и непосредственные, уже вовсю наслаждались этой непонятной, безадресной, пришедшей непонятно откуда радостью. Всполохи детского смеха серебряными колокольчиками пробегали по улицам. Серьезная маленькая девочка, дочь трактирщика, старательно запихивавшая в корзинку пушистого серого котенка, вдруг улыбнулась и крепко прижала его к груди. По крайней мере, один из них был счастлив.

Где-то далеко к небу потянулась струйка черного дыма, но быстро выцвела и сошла на нет белыми клубами — горожане свирепо набросились на жалкий призрак несостоявшегося пожара, не оставив огню ни шанса.

За моей спиной благоговейно вздохнул Гверрел.

— Восславим, — дрожащим шепотом начал заклинатель, — могущество Лорда…

— Молчать! — спокойно приказал я. — Побью. Ногами!

Харек с готовностью закивал, невзначай подталкивая заклинателя вперед. Гверрел не обиделся, глаза его умильно блеснули.

— И скромность, отличающая подлинно великих…

Мастер Ребенген стащил с шеи гирлянду амулетов, встряхнул пару раз, а потом выкинул их в водосточную канаву.

— Плевать, — сообщил он. — Все равно они казенные.

Я прислушался к себе. Не идет ли дело к новому обмороку? Вроде нет, даже бодрость какая-то появилась. Впрочем, лучше не рисковать.

— Значит, так. Я, пожалуй, сегодня никуда не поеду, отдохну. — А заодно вымоюсь и доем заказанный обед. — А вы все, разберитесь, что это было! Опротивели уже эти фокусы. Мне что, лично надо этого вашего сумасшедшего ловить? Как такие штуки у него вообще в руках оказались?!

Чародей не успел придумать удобоваримого оправдания. На улице возникло оживление, горожане стали двигаться и расступаться, увлеченно тыча куда-то пальцами. Гуськом, по одному в нашу сторону двигалась колонна всадников в бело-фиолетовых цветах Арконийского ордена магов. Во главе отряда ехал молодой чародей, смутно знакомый (наверняка в Академии я видел их всех по несколько раз) и весь какой-то пришибленный. Интересно, а как выглядит воздействие Тьмы с точки зрения волшебника? Тут его взгляд упал на мастера Ребенгена, и он воспрял духом.

— Мэтр Ребенген, сэр, как удачно, что мы вас нашли!

— Вы должны были искать не меня.

— Так и было, но наши принадлежности внезапно…

Ну конечно! Поисковые амулеты все накрылись. Что означает: Сандерса опять не найдут. Очевидно, мастеру Ребенгену на ум пришла та же мысль, но он решительно ее отбросил.

— Вы предпочли бы сгореть?

— Значит, вы заметили! Мэтр, вам не кажется, что это было…

— Бегущие Огни, — спокойно подтвердил мастер Ребенген. — По меньшей мере, четвертого номера.

Веселенькое название для такой жуткой штуки. Опасливый взгляд мага заметался и в конце концов зафиксировался на заклинателе. Должно быть, бедняга решил, что Серый раскусил их секретную разработку на раз.

— И все так неожиданно… прошло. — Несчастный был полностью деморализован.

Мастер Ребенген смилостивился:

— Это результат контролируемого вмешательства с нашей стороны. Позже я объясню вам принцип. Сейчас нам надо срочно придумать, как не дать мерзавцу воспользоваться ситуацией. Пройдемте внутрь!

Я пресек попытки новоприбывших потеснить Серых (обед они не заслужили!) и вернулся к еде, прислушиваясь к озабоченному бормотанию чародеев. Учитывая мой слух, это было все равно что сидеть с ними за одним столом, только харчи делить не приходилось. Главного сыщика звали Мартелом. Он рассказывал мастеру Ребенгену занимательнейшую историю поисков сумасшедшего колдуна. Безумец был воистину изобретателен, он продемонстрировал преследователям весь арсенал боевой магии (искалечив троих сослуживцев), путешествовал по воде (даже там, где делать это категорически запрещалось), устраивал поджоги, травил лошадей, убивал всех, кто мог сказать о нем что-то определенное. В Дарсании он задействовал достаточно разветвленную сеть агентов (ею сейчас занимались Целители), среди которых было немало мелких, не состоящих в ордене чародеев, продажных чиновников и просто бандитов. Именно так он подловил покойного Пьера Дарсаньи — в подпольном заведении с казино и борделем для особо экзотических клиентов. Лорд Рамон подобных интересов в сыне не одобрял, но боролся с ними недостаточно энергично, что вышло боком для обоих. От Сандерса ждали любой гадости, но Бегущие Огни даже для Мартела стали сюрпризом. Насколько я понял, амулеты, заправленные подобными заклинаниями, могли покинуть спецхранилище только по особому распоряжению Оперативного Совета. И тем не менее.

С молодым магом приехала помощница, зеленоглазая волшебница с очень хмурым выражением лица. Помогать начальнику оправдываться она не желала. Ее взгляд рассеянно блуждал по нашим тарелкам и на секунду коснулся Харека. Тот подарил ей самую обаятельную из своих улыбок. Этот мерзавец умеет делать такие большие голубые глаза, которые в сочетании со светло-соломенной, выгоревшей шевелюрой придавали ему вид младенческой невинности (если не знать, как здорово он умеет материться). Девушка заметно смутилась и зачем-то полезла поправлять волосы. Того гляди, он ее еще и за стол пригласит…

Я встал и решительно присоединился к магам. И пусть кто-то попробует сказать, что это не мое дело! Они не решились, но смотрели косо, а у меня не было Пограничных Стражей, чтобы их припугнуть. Снисхождения они тоже не заслужили.

— Итак, что вы можете без амулетов?

Мартел (у меня язык не поворачивался называть его «мэтр») недовольно скуксился, но поймал многозначительный взгляд мастера Ребенгена и смирился.

— Только самое простое — поиск по отпечатку ауры. Различить особенности индивидуальной ауры без амулета большинству магов не по силам, но на Сандерсе лежит дарка, ее привкус мы способны ощущать без дополнительных приспособлений. К сожалению, все следы… тоже пропали.

— А вы объезжайте город по периметру, след и найдется, — предложил я.

Маг недовольно покосился на меня:

— Мы разберемся с этим.

Как я понял, об этом он уже распорядился, но сам не поехал — подчиненных послал.

— Есть еще один момент: он маг, а магов в Шоканге немного. Как далеко вы способны обнаруживать выбросы магии?

— Мы разберемся, — упрямо повторил маг.

— Да вы не напрягайтесь так, мэтр, — посоветовал я ему. — Я ни минуты не сомневаюсь, что вы знаете свое дело и прилагаете все усилия. Но когда здесь появится мой отец, а он будет здесь очень скоро, вопрос прозвучит иначе: не «что сделано», а «где результат». Давайте повторим список мероприятий хотя бы для памяти!

Упоминание об отце возымело действие. Чародей стоически вздохнул и совсем не величественно поежился.

— Если он не начнет создавать что-то вроде Бегущих Огней, выйти на него мы не сможем. В спокойном состоянии маг почти не отличается от простого смертного, обнаружить разницу без амулета на расстоянии больше ста шагов невозможно.

— Ну что вы все так вцепились в эти амулеты! Других, что ли, способов нет?

— На разработку… альтернативных технологий уйдет несколько недель.

— А вы собак возьмите.

— Чего? — искренне не понял он.

— Не «чего», а «кого». Ищеек. В Шоканге с магами напряженка… ну вы поняли почему… а преступники все-таки есть. Так вот, для того чтобы кого-то по-быстрому найти, местные власти держат специально обученных собак. Даже в городе полицейская ищейка берет трех-пятичасовой след. Естественно, их тоже можно облапошить, но один раз это сработает. Нужен только образец запаха, как можно более свежий и чистый. Попробуйте.

Судя по тому, что Тень Магистра собак не любил, животные действительно могли быть эффективными.

— Мы… попробуем.

Молодая волшебница возвела очи горе и без лишних слов отправилась разыскивать городских собаководов.

Возможно, отослав всех своих подчиненных, Мартел надеялся отдохнуть. Зря. Он этого еще не знал, но его ожидали большие неприятности — к столику решительным шагом направлялся Гверрел. Мастер Ребенген заметил его приближение и вежливо распрощался с коллегой. Я задержался из чистого любопытства. Мне было интересно, что Гверрел может иметь к человеку, которого впервые увидел полчаса назад?

— Не кажется ли вам, что создание такого оружия аморально?! — сурово сверкнул очками заклинатель.

Маг оторопело уставился на Серого, на мгновение потеряв дар речи.

— Развлекайтесь, — промурлыкал я и отправился восстанавливать силы.

Бодрость оказалась обманчивой, а может, все дело было в горячей ванне. Пятиминутный отдых превратился в полноценный семичасовой сон. Я спал, и никакие видения меня не беспокоили.

Вечером горожане Пилтонга устроили импровизированный карнавал. Люди пели на улицах, плясали под музыку самодеятельных оркестров и выпускали иллюзии. Я порадовался, что успел выспаться днем. А вот каково было магам, пытающимся найти в пестрой толпе одного-единственного человека, лучше было не думать.

Они и не пытались никого искать — вся ударная бригада ордена магов ужинала в общей зале. Чародеев среди охотников было четверо, все они были одного с Мартелом возраста, то есть чуть старше меня. Двое, судя по выбранным блюдам, были Целителями. Зеленоглазая волшебница с мстительным удовольствием обгладывала куриные косточки. Медленно. Еще один, с перевязанной рукой и живописными синяками на физиономии, к еде был не расположен.

Я не стал набиваться на знакомство и решил подождать отцов-командиров. Очень приятно было сидеть в большом, светлом помещении за чистым столом, не испускающим никаких подозрительных запахов. Иллюзий, которыми горожане решили скрасить этот вечер, я не видел, но всерьез раздумывал, не присоединиться ли к танцующим. Серые наверняка все там.

Буквально через минуту в зал спустился мастер Ребенген, за которым гуськом потянулись Мартел, Харек и Гверрел (а как же без него!). Судя по тому, что они пришли вместе, я появился как раз к концу какого-то совещания, на которое меня не позвали (с этой традицией надо кончать!).

— Добрый вечер, Гэбриэл! Как отдохнул?

— Замечательно, наставник. А как у вас дела?

— С переменным успехом. — Маг кивнул в сторону гуляющей толпы. — Как ты понимаешь, продолжать поиски в такой обстановке немыслимо.

— Можно поподробнее?

Мастер Ребенген кивнул и принялся деловито излагать суть дела. Оказалось, что Сандерс жил в двух кварталах от нас, в каком-то частном доме. При известном везении он мог бы видеть, как мы приехали.

— Он выпустил Бегущие Огни посреди города, в котором сам же и находился? — для верности уточнил я.

— Ну… Похоже на то.

— Во псих!

— Он был в отчаянии, он знал, что мы уедем сразу же, как я встречусь со связным. А Мартел преследовал его по пятам.

— Но самого себя!

— М-да. Необычное решение.

Сандерс не мог не заметить исчезновения магии, а потому появления охотников явно не ожидал. Несмотря на внезапность атаки, беглец сумел прорваться через оцепление, попутно ранив одного из преследователей.

— Надо было не умничать, а Стражей вперед послать!

— Стражи там тоже были, но не все они знали Сандерса в лицо. Никто не мог ожидать, что в этом притоне собралось столько народу и они все, не сговариваясь, бросятся наутек!

Я вздохнул: если они видели, что там притон, какого Ракша они полезли туда в открытую? Впрочем, если бы полиция вела себя идеально, жить было бы неинтересно.

— Собаки помогли?

— Решение использовать животных было гениальным, — признался Мартел. — Сандерс такого не ожидал, он был в панике. Я впервые за все время увидел его, он был совсем близко. Увы, собаки неспособны лазить по крышам. Потом еще Вернера ранило, и он едва не сорвался… Короче, Сандерсу удалось уйти, но мы практически лишили его ресурсов. Амулеты были испорчены, но у него также имелось невероятное количество яда, сосуд со спорами чумы и… некие предметы, в нашем королевстве не встречающиеся.

— Стрелковое оружие, — хладнокровно пояснил Гверрел.

— Вы торгуете такими штуками? — удивился я.

— Исключено, — отрезал заклинатель. — Конструкция и принципы изготовления держатся в строжайшем секрете.

— Странно как-то, — почесал за ухом Харек. — Можете, конечно, мне не верить, но волына его не нашими сработана. То есть модель наша, а работа чужая. Форма выдержана, но материалы использованы без ума, барабан — из меди, ствол — некаленый. Его же после третьего выстрела ромашкой порвет!

— Должно быть, потому-то он и выкинул его после первого, — мрачно заметил Мартел.

— Какая знакомая картина, — тонко улыбнулся я. — Помнится, Бегущим Огням тоже не полагалось здесь быть.

Улыбка у Харека вышла кривая.

— Мужики, надо его найти. Надо! Если я не узнаю, откуда он эти штуки взял, с меня предводитель шкуру сдерет. На полном серьезе.

А есть ли еще в этом мире кто-то, кто не охотится за Сандерсом? Ну, допустим, демоны. Надо будет этот вариант папе предложить. Помнится, дарка дает тварям некую власть над колдуном, если босс Ганту знает ту тварь, что пометила Сандерса, то проблема будет решена в течение суток.