Лагерь вольных лично мне напомнил стоянку какого-нибудь кочевого племени. С десяток больших таров (так называются эти жилища, представляющие собой нечто среднее между шатром и юртой). Примерно столько же – поменьше. Сделаны добротно: два каркаса собраны из деревянных кольев разного размера, связанных между собой прочной веревкой из конского волоса. Изнутри шатры уложены сшитыми из шкур полотнищами, мехом наружу. С внешней стороны – слой скатанной в полотно овечьей шерсти, обработанной эльфийской магией: не намокнет под снегом или дождем и не пропустит внутрь ветер. В каждом таре очаг для обогрева и уюта. Для приготовления пищи отдельный шатер, в котором хранятся запасы и живет повар. Женщин в становище нет, поэтому кашеварит кто-нибудь из воинов. Иногда их несколько, и того, кто готовит лучше других, в походы (так иносказательно называют набеги на королевские обозы) не берут. Хорошо поесть любят все. Особенно при том образе жизни, который ведут эти люди.

Встретили нас еще на дальних подходах к лагерю. Не скажу, что я кого-либо заметила, но моя кошка недовольно ощерилась, ощутив, что за нами наблюдают. Судя по тому, что никаких действий не последовало, Ньялля действительно не только знали, но и доверяли ему. Вряд ли в ином случае нам позволили бы продвигаться дальше.

Мы с Вертой, в полном соответствии с легендой, ехали рядышком и вздрагивали от каждого шороха. Похоже, смотрелось это со стороны уморительно, потому что все, кто нас сопровождал, дружно отводили взгляд, а Марик, после очередной демонстрации испуга, прядал ушами и, кося взглядом, пытался выяснить, что же это такое я устраиваю у него не спине.

Мы, конечно, хрупкие и беззащитные барышни, но лишь тогда, когда нам это выгодно. Во всех остальных случаях мы вполне способны постоять за себя. Или найти того, кто это сделает за нас.

– Мы уже рядом, – довольно тихо произнес начальник разведки лорда (я все-таки решила, что скорее права на его счет) и бросил взгляд в мою сторону.

Во-первых, мог и не смотреть. Потому что ему удалось возглавить список тех, к кому у меня образовались серьезные претензии. Опередив даже д’Арве. Правда, не потому, что содеянное им превзошло мое недовольство графом, а лишь потому, что находился ближе. Во-вторых, при чем тут я, если вздрагивали мы обе? И, в-третьих, если им что-то не нравится, могли и показать, как правильно бояться. Потому что единственное, что вызывает у меня неконтролируемый страх, – пауки. Лучше никому из них не быть рядом со мной в такие моменты. От того визга, который я однажды устроила дома, даже стекла из оконных рам вылетели.

Стоянку я заметила в последний момент, когда мой Марик едва не уткнулся мордой в один из таров. И ведь не скажешь, что магией скрывали свое присутствие, – не почувствовала я ничего, выходящего за рамки обычной лесной жизни. Одно мгновение и… только что ничего не было, а теперь перед глазами разбитый между деревьев лагерь.

– Мне приятно, что мое жилище ты счел надежным укрытием от людей д’Арве.

Шагнувшего к нам от одного из шатров мужчину я тоже не заметила. Но теперь у меня была уважительная причина – вокруг было много заслуживающего моего внимания. Впрочем, новый человек тоже вызывал интерес. Не очень высокий, широкий в плечах. С приятным лицом. А выдающие его возраст морщинки впечатление не портили.

Он сразу дал понять, что наши приключения для него секретом не являются. Как и те проблемы, которые они за собой влекли.

– Ты был первым, о ком я подумал, – обнял Ньялль предводителя вольных, змеей соскользнув с лошади. – Если ты считаешь, что опасность…

Договорить тот ему не дал. Выпустив барса из захвата крепких рук, он так посмотрел на него, что тот предпочел посчитать эту тему разговора полностью исчерпанной.

– С вами женщины? – Он кинул взгляд в нашу с Вертой сторону и вновь отвернулся к воину.

Не скажу, что такое пренебрежение к нам меня расстроило. Да и мою приятельницу тоже.

– Да. Алекс, – он взглядом указал на дракона, – сопровождает сестру в Ашаир и нанял меня с Марком для охраны. А по пути Тиана увидела в окне проезжающей мимо тюремной кареты свою приятельницу по пансиону. Девушка давно приглянулась графу, и он решил, что вполне может позволить себе ее похитить. Ну мы и решили слегка развлечься. Не ожидая, что тот предусмотрел и такой вариант.

Я была совершенно уверена в том, что готовый приютить нас мужчина не поверил в краткий рассказ Ньялля, но он никоим образом этого не показал. Лишь время от времени поглядывал в нашу сторону. С вполне объяснимым любопытством.

– Часть моего отряда сейчас отсутствует, так что размещу я вас со всеми почестями. Надеюсь, барышни не будут против того, чтобы разделить один тар на двоих?

– Не будут, – ответил за нас барс. – А если ты пообещаешь им возможность смыть с себя дорожную пыль, то они вполне способны простить тебе все остальные неудобства.

Предводитель вольных подозвал к себе одного из своих воинов и отдал распоряжения. Как я ни старалась их расслышать, говорил он слишком тихо для того, чтобы мне это удалось. Впрочем, догадаться о том, что нам предстояло, было несложно. Да и Ньялль, обернувшись, взглядом довольно ясно дал понять, что нам стоит отправиться вслед за ожидавшим нас мужчиной.

Ни я, ни Верта спорить не стали.

Тар, в который нас отвели, стоял почти в центре лагеря. Наш сопровождающий откинул полог, прикрывающий вход, и с недовольством в голосе проговорил:

– Как только вода согреется, вам покажут, где можно помыться.

Не успел он еще уйти, оставив нас самостоятельно устраиваться во временном жилище, как внутрь, небрежно отодвинув мужчину, вошел Марк, неся седельную сумку с моими… теперь уже нашими с Вертой вещами.

Пока ждал, когда вольный опустит за собой плотную ткань, обвел все быстрым, но цепким взглядом. И лишь после этого заговорил:

– Мы с Ньяллем справа от вас, Алекс – слева. Если вам что-нибудь потребуется, зовите меня. Я старший отряда и отвечаю за вашу безопасность. Без кого-либо из нас по лагерю не ходить, даже за надобностью. Шанкар хоть и пообещал, что может гарантировать вашу неприкосновенность, но я предпочел бы не рисковать.

– Ими? – наивно вздернув бровь, поинтересовалась я, не сомневаясь, что он догадался, что имела в виду я вольных.

Ну не люблю я, когда мне пытаются объяснить то, что и без слов понятно. Ни Верта, ни тем более я не собирались создавать лишние трудности. Свое слово вольные обычно держали. Но проблема как раз и была в том, что данная ситуация явно выходила за рамки обычной.

– Именно ими, Тиана, – без всякой усмешки ответил на мой эпатаж Марк. – В отличие от своего помощника и твоего сородича, которые знают о твоих чарах, но испытывают их на себе лишь в какой-то мере, я очень хорошо ощущаю твою притягательность. И могу довольно точно предсказать, что здесь будет твориться, если это почувствуют и другие.

– Я большую часть своей жизни живу среди людей, – жестче, чем мне хотелось бы, начала я, – и знаю, что такое осторожность. Так что тебе не о чем беспокоиться.

Несмотря на мой тон, охотник только кивнул. Давая понять, что принял мои слова к сведению. А вот моя приятельница посмотрела на меня с интересом. Похоже, догадываясь, что мои отношения с этим мужчиной носят весьма непростой характер.

Так как говорить было больше не о чем, Марк решил нас покинуть. И уже направился к выходу, но вдруг резко остановился:

– У входа в тар положили пустые ножны. Здесь хоть и не принято стучаться, но для вас сделают исключение.

Первым делом, после того как мы с Вертой остались одни, осмотрелись. Изнутри наше жилище оказалось несколько больше, чем снаружи. Часть помещения была отделена куском плотной ткани. За ней находилась невысокая лежанка, аккуратно застеленная одеялом, и чурбачок, на котором стояла плошка с кристаллом магического светильника. В той части, где располагался очаг, мы заметили еще один такой же. Это наводило на мысль, что с добычей у этого отряда особых проблем нет. Такие магические штучки стоят недешево. Хотя и значительно облегчают кочевую жизнь.

– Что скажешь? – спросила я у приятельницы, когда, помывшись в больших бочках, стоящих в отдельном таре у реки, мы вернулись к себе.

– Если ты спрашиваешь о том, что именно я собираюсь делать, – фыркнула Верта, – то меня вполне устраивает ваша компания. Чем дальше я сейчас буду от столицы, тем лично мне грозит меньше неприятностей.

– Ты ведь даже не знаешь… – начала я, но вынуждена была замолчать, потому что стоящая напротив меня девушка явно не собиралась слушать глупости. Напоминая этим мне саму себя.

– И даже знать не хочу. Мне достаточно того, что я вполне могу доверять тебе и Ньяллю. Да и… – Она чуть замялась, словно пытаясь решиться, стоит мне говорить об этом или нет, и, резко выдохнув, продолжила: – Очень хочется посмотреть на влюбленную кошку.

Не знаю, какой реакции она ожидала от меня, но не получила никакой. Разубеждать ее в том, что очевидно даже мне самой, было глупо. Обижаться на то, что она заметила и не промолчала? У меня не было подруг, но наши с ней отношения ближе всех остальных подходили под это понятие. Закатив глаза, броситься ей на грудь, рассказывая, как я страдаю? Ну не страдала я, а действовала. А то, что пока еще не были видны результаты, так времени прошло мало, да и других проблем хватало. Так что самое лучшее, что я могла сделать, – забраться с ногами на лежанку и показать ей на место рядом с собой.

У нас было о чем поговорить друг с другом, не касаясь при этом темы моей влюбленности.

К тому времени когда Марк принес нам обед, я уже знала о большинстве значимых событий, произошедших с Вертой за те годы, которые мы с ней не виделись. К ужину, попавшему к нам точно таким же способом, что и обед, уже я поведала приятельнице и о моей жизни на Земле, и о встрече с Алексом, и о неожиданном знакомстве с д’Арве. Естественно, упустила подробности того, что пытавшийся выкрасть меня Ренард оказался стражем и не меньшим врагом Дамира, чем сама графиня. И вообще ни словом не упомянула о пророчестве. Может, когда-нибудь и наступит время для большей откровенности, но пока этого делать не стоило. Несмотря на то доверие, которое я испытывала к ней.

В лесу уже начал сгущаться сумрак, когда все тот же Марк предложил нам с Вертой прогуляться по окрестностям. Полюбоваться, так сказать, природой. Причин отказаться мы с приятельницей не нашли.

Я повязала шарф, оказавшийся среди моих вещей, на голову. Длинным концом прикрыла лицо так, что открытыми остались только глаза. Накинула на плечи плащ, глубоко опустив капюшон, и едва не разозлилась, заметив, с каким одобрением смотрит на меня охотник. Пусть радуется, что я предпочитаю посторонних в ссоры влюбленных не посвящать.

Вечер был теплым и тихим. Налетавший время от времени легкий ветерок бросал в лицо нежный аромат весенних трав и цветов. И от этого в душе воцарилось странное умиротворение. Словно не существовало в этом мире больше ничего, кроме высокого неба, плывущих по нему облаков, яркой молодой зелени и нежно журчащей воды в неглубокой речушке неподалеку.

И все казалось просто прекрасным, пока в затихающем гомоне птиц вдруг не раздался резкий крик кукушки.

– Кукушка, кукушка, сколько мне жить? – машинально спросила я, как всегда делала на Земле, нисколько не боясь ее ответа. И неожиданно для себя огорчилась, когда, задав вопрос, не услышала ее задорного «ку-ку».

– Это что-то значит? – как-то озадаченно уточнил у меня Марк, обратив внимание на то, что я в смятении отвернулась от них.

Отвечать я не стала. Лишь буркнула, что хочу вернуться обратно.

Вряд ли он поверил в мою усталость, но спорить не стал. И мы отправились обратно в лагерь. Подойдя к тару, я, даже не прощаясь, шмыгнула внутрь, оставив Верту высказывать слова благодарности за прогулку. За нас двоих. В отличие от охотника моя приятельница знала, что с некоторыми вопросами стоит повременить. Для собственного душевного равновесия.

Спать мы легли рано. Судя по звукам, доносившимся до нашего жилища, предводитель вольных решил отпраздновать появление в его лагере гостей. И нам с графиней стоило порадоваться, что никто не стал приглашать нас на это мероприятие.

Я, предупредив девушку, позволила проявиться своему тотему. Как бы ни обещали нам на разные голоса безопасность, полагаться я привыкла только на себя. Ну и, конечно, на свою кошку.

Уснули мы быстро. Успев перед этим обменяться короткими, но емкими характеристиками каждому из мужчин в нашей компании. Меня интересовало ее мнение о Марке. Была у меня надежда, что она сможет развеять мои сомнения по поводу его настоящего имени, которые никак не хотели переходить в полную убежденность. Тем более после того, как он признался мне, что ощущает на себе влияние чар, уничтожив этим один из самых весомых аргументов.

Ей же хотелось узнать об Алексе. И я, насколько это было в моих силах, убедила ее, что он достоин внимания такой девушки, как она. Правда, упустив в своем рассказе ту ночь, с которой и начался наш путь сюда. Пусть это и было до его встречи с ней, но к чему мне ее расстраивать.

Проснулась я ночью от ощущения пристального взгляда. Точно зная, что такого быть не может, прислушалась к происходящему вокруг меня. Но кроме обычных ночных шорохов, не услышала ничего. Приоткрыла глаза, тут же наткнувшись на светящийся в темноте вертикальный зрачок ленны.

Судя по тому, с каким вниманием смотрела на меня кошка, она явно желала, чтобы я отправилась вслед за ней. Спорить было бесполезно: этот зверь проявлял чудеса настойчивости, когда ему что-то было нужно.

Спать я легла в штанах и нижней рубашке, чтобы в случае опасности не терять времени на одевание. Поэтому лишь натянула сапожки и накинула плащ, недовольно поглядывая на ждущую меня у выхода из тара проказницу. Ведь опять втянет в какую-нибудь авантюру, и потом доказывай, что не имеешь к этому никакого отношения.

Ночной воздух был наполнен свежестью и буквально пьянил разлитыми в нем запахами. Будоража странные желания: слившись сознанием со своим зверем, броситься в густую чащу. И, ощущая упругость сильного тела, бежать и бежать. Наслаждаясь каждым мгновением слияния с окружающим тебя миром.

И хотя моя киска была явно не против такого развлечения, направилась она отнюдь не в сторону леса, а к стоящему справа шатру. Тому самому, где расположились Ньялль и Марк.

Сердце с тревогой сжалось – я уже могла предположить, что там увижу.

Мы с девочкой неслышно скользнули внутрь. И я ничуть не удивилась, тут же почувствовав холод металла на коже. Пусть радуется, что убрал его до того, как я успела разозлиться.

– Что случилось? – тихо спросила я у Ньялля, который явно не был рад моему появлению. Кстати, очень взаимно.

Впрочем, и без его ответа мне уже было все ясно. В неярком свете кристалла свернувшееся у очага тело Марка выглядело точно так же, как в ту ночь в избушке травницы.

– Ты знаешь, что с ним? – задала я свой второй вопрос, опускаясь на колени рядом с охотником.

И этот вопрос он тоже решил проигнорировать.

– Как часто у него такие кошмары? – сделала я третью попытку получить хоть какую-то информацию.

Сама же, нисколько не надеясь на чудо, провела ладонью по влажному лицу.

– Раньше было не чаще чем раз в месяц, – снизошел он до общения со мной.

Что бы это ни было, с момента последнего приступа не прошло и недели. И это меня тревожило.

– Он сам тянется к огню? – уточнила я, вспомнив, при каких обстоятельствах нашла охотника в прошлый раз.

– Он говорит, что тогда холод отступает быстрее, – опять порадовал меня Ньялль.

– Тогда тащи сюда все одеяла. И постарайся ничему не удивляться, – тоном, не терпящим возражения, отдала я приказ.

Сама же… скинув плащ, начала расстегивать брюки. Стараясь не смотреть, как в глазах барса появляется понимание того, что именно я собираюсь делать. Как ни странно, возражать он не стал. Демонстративно отворачиваться тоже. Хотя к оборотням такие понятия, как стыдливость, применять не стоило. И пусть их поведение редко когда выходило за рамки принятых в обществе приличий, к виду обнаженного тела они обычно относились спокойно. А если принять во внимание, что я осталась в белье и короткой рубашке, все выглядело вполне пристойно.

Он, ни слова не говоря, расстелил пару одеял поближе к очагу и, несмотря на свою хрупкость, без видимых усилий перенес на них скрючившегося Марка. Лишь после этого взглянул на меня, словно уточняя, не передумала ли я.

И хотелось бы, но… я не могла оставить своего мужчину. Не в нашей это природе. Мы хоть и любим свободу, но уж если кого выбрали – не отдадим. Будь это даже сама смерть. Правда, собственнических инстинктов надолго не хватает, лишь до появления долгожданной дочери. Но пока этого не случилось, Марк будет принадлежать только мне.

Уже знакомая мне волна прошла по телу охотника, когда я прижалась к нему, устраиваясь ближе. Дождалась, когда Ньялль укрыл нас одеялом и всеми плащами, которые были в таре, и подоткнул со всех сторон.

– Ты посторожишь? – негромко, словно боясь спугнуть установившуюся тишину, произнесла я, когда его лицо оказалось рядом с моим.

Вместо ответа он только фыркнул. Но меня это нисколько не задело. Марк, ощутив живое тепло, зашевелился, пытаясь придвинуться ко мне еще ближе. Обвил меня руками, заставляя уткнуться носом ему в шею.

Его дыхание с каждым уходящим мгновением становилось все спокойнее и глубже. Лишь изредка прерывалось волной судороги и глухим стоном.

А потом я провалилась в сон. Под мерный стук его сердца, чувствуя, как возвращается тепло в его тело и сила в руки, которые крепко обнимали меня.

Второе пробуждение было похоже на первое. Проснулась я от взгляда. Коснулась сознанием ленны – та в ответ фыркнула. Судя по ощущениям, она была очень недовольна тем, что я прервала ее развлечение. И насколько я могла разобраться в том, что почувствовала за краткий миг слияния с ней, она играла с Ньяллем.

Предательница!

Пришлось открывать глаза, потому что узнать иным способом, кто на меня так пристально пялится, было невозможно.

– Это уже входит в привычку, – тихо и ласково прошептал Марк, как только я сделала то, что собиралась.

– От таких привычек иногда разные неприятности случаются, – резче, чем хотелось, ответила я.

Ну уж больно по-хозяйски вели себя его руки. Точнее, одна. На второй удобно расположилась моя голова.

– Разве ж это неприятности? – с шальным блеском в глазах уточнил он, явно думая не о том, о чем сказала я.

– Ага, – двусмысленно улыбнулась я, прежде чем продолжить. – Вот придется тебе на мне жениться. Раз уж честь мою девичью опозорил. Вон и свидетели рядышком резвятся.

Моя рыжая красавица так и замерла, не веря, что я могла такое ляпнуть. Ньялль тоже напрягся. Но, похоже, совершенно по иной причине. И мне очень хотелось бы узнать, по какой именно.

– Как ты скажешь, так и будет, – отвечая мне не менее многозначительной улыбкой, парировал мое предложение Марк.

Рождая в моей душе ни с чем не сравнимый азарт схватки.

– Что, прямо сейчас? – удивленно вздернула я бровь, успев заметить, как переглянулись Ньялль и ленна.

Придется мне кое с кем весьма серьезно побеседовать. На тему, кто и чьим тотемом является.

– Можно и прямо сейчас, – словно не понимая, что лезет прямо в ловушку, ответил Марк.

– И не откажешься в последнюю минуту? – Теперь мой голос звучал ехидненько.

Я выбралась из кокона одеял и замоталась в плащ. Хоть уже и некого было смущать, но видимость приличия стоило соблюсти.

– Могу дать клятву, что не откажусь, – продолжая улыбаться, ответил мне Марк.

А вот его глаза были серьезными. И это меня почти отрезвило. Но только почти. Азарт гнал вперед, словно лучше меня зная, что в данном случае для меня более значимо.

– Давай, – словно снисходя до него, потребовала я.

Благо из нас двоих стояла я. Он же… пока еще продолжал лежать.

– Ньялль, – совершенно иным тоном позвал он своего помощника и, когда тот, еще раз пройдясь по густой шерсти кошки ладонью, подошел ближе, попросил: – Принеси кошель.

– Ты уверен? – с каким-то напряжением уточнил барс.

А моя рыжая красавица передала ощущение удовлетворения, исходившее от Ньялля, которое совершенно не вязалось с тем, что я видела.

– Да, – совершенно спокойно ответил Марк и рывком поднялся, по моему примеру замотавшись в другой плащ.

– Э… я пошутила, – осознавая, что игра зашла слишком далеко, попыталась увильнуть я. Хоть и понимала, что буду сожалеть, если он сейчас пойдет на попятный.

– А я нет, – твердо сказал охотник и тут же продолжил: – Тиана, согласна ли ты стать моей невестой, чтобы в надлежащее время произнести клятвы, которые свяжут нас с тобой до конца наших дней?

– И ночей, – тихо прошептала я, пытаясь не смотреть на кошку, которая явно наслаждалась происходящим.

Вот ведь бестия. Точно знает больше меня и поделиться этим не хочет. И пусть ее оправдывало то, что говорить она не могла, ну уж показать вполне было в ее силах.

– Ты не ответила. – Марк хоть и пытался казаться бесстрастным, но ему это не удавалось.

– Может… – Я сделала еще одну попытку перевести все в шутку.

Но он мне этого не позволил, довольно укоризненно покачав головой.

– Тиана, ты совершенно права, что твоя помощь мне может сказаться на твоей репутации. А я не могу позволить себе этого. И очень прошу тебя дать мне ответ. Здесь и сейчас.

– А ты мне скажешь свое настоящее имя? – попыталась я избежать уже почти случившегося другим способом.

– Как только ты согласишься стать моей невестой, – не попавшись на провокацию, ответил Марк и взял из руки подошедшего к нему Ньялля кошель.

– И расскажешь, что с тобой происходит? – продолжила наглеть я, уже понимая, что выхода у меня нет.

И не потому, что он мне его не оставил. Я просто не хотела ничего другого, как стать его невестой. Вопреки воспитанию и тем принципам, которые прививали мне бабушка и мама. Тем более что, говоря о свободолюбивой душе кошек, бабуля с такой нежностью смотрела на своего мужа, что я очень сильно сомневалась в ее желании эту самую свободу заполучить.

– Только после того, как ты станешь моей женой, – с мелькнувшей в его глазах грустью ответил он.

И отвел взгляд, словно осознавая, что дал мне возможность отказаться от того, что было уже сказано.

И это стало той самой последней каплей, которая утвердила меня в том, что ничего иного быть не может. Этому мужчине нужна была я. Не потому, что я могла вытащить его из бездны кошмара, в которую он время от времени проваливался. А потому, что его душа, несмотря ни на что, жаждала быть счастливой. И я была той, кто сумел дать ему надежду на это.

– Я, Тиана д’Арбас, согласна стать твоей невестой, чтобы в надлежащее время произнести клятвы, которые свяжут нас с тобой до конца наших дней.

– Я, Арадар де Марк, называю стоящую рядом со мной Тиану д’Арбас своей невестой. И пусть свидетельством помолвки станет мой родовой перстень, который я добровольно и без принуждения передаю той, кого в надлежащее время назову своей женой.

Я позволила надеть на свой палец точно такой же перстень, как тот, который за мгновение до этого украсил его руку. И, отвечая на первый его поцелуй, едва удержалась от того, чтобы не рассмеяться. Цена, которую я платила за убежденность в том, что Марк и лорд де Марк одно и то же лицо, оказалась весьма неожиданной.