Глава третья
Такого хорошего настроения у него не было уже очень давно. Глядя на то, как Надюша сервирует столик — девушка явно не имела в этом деле особого опыта, — Шорг только улыбался. Хороша, конечно. Увы, все в этом мире преходяще…
Утреннее солнце залило стекла соседней многоэтажки, Шорг слегка щурился от бившего в окно света. Хороший день, да и ночь была неплохой — он снова с удовольствием оглядел ладную фигурку Надюши. Та заметила его взгляд и улыбнулась.
— Кофе с молоком? — Ее голос лучился нежностью, на губах играла улыбка, и лишь глаза почему-то были пустыми, странно холодными, словно затянутыми серой туманной пеленой.
— Пусть будет с молоком, — кивнул Шорг, скривив в усмешке губы. Он подумал о том, что Татьяна, вероятно, сейчас тоже пьет кофе. И именно с молоком…
— Ты обещал пойти со мной в театр. Ты не забыл?
— В театр? Ну конечно же… — Шорг снова криво ухмыльнулся. — Ты никогда не мечтала стать актрисой?
— Нет, Борис, — улыбнулась девушка. — Я мечтала стать врачом. Но не получилось.
— Жаль. Впрочем, никогда не поздно. Это я о театре. Надюша, каши много не надо… Самую малость… И положи парочку сосисок…
Ел он молча, лениво ковыряя вилкой в тарелке, то и дело бросая на девушку задумчивые взгляды. Да, тело у нее роскошное, и в любви толк знает — явно был хороший учитель. А вот готовить не умеет совершенно. Более чем убедительная причина, чтобы здесь не задерживаться. А она, — Шорг снова взглянул на девушку, затем нехотя начал жевать сосиску, — она ему больше не нужна…
Двадцать минут восьмого — Шорг взглянул на часы, не торопясь выпил кофе. Затем встал, с удовольствием потянулся, хрустнув костями, прошел в прихожую. Пока он обувался, Надюша стояла рядом, глядя на него с немым обожанием.
И ведь все туда же, о замужестве думает, — невольно смехнулся Шорг. Всегда у них на уме одно и то же.
— Ладно, милая, не скучай без меня. — Шорг глянул в зеркало, поправил прическу. Взглянув на свой «дипломат», на секунду задумался — пожалуй, он ему тоже больше не нужен. Удовлетворенно кивнув, щелкнул дверным замком, вышел на лестничную площадку, затем повернулся к девушке: — Дай хоть поцелую тебя на прощание…
Отстранившись от девушки, он удовлетворенно вздохнул. И в самом деле прелестна. Что ж, тем приятнее будет это сделать…
— Смотри мне в глаза. — Шорг на секунду сжал пальцами подбородок девушки, его глаза слегка прищурились.
Застилавшая глаза девушки пелена стала совсем густой. Шорг удовлетворенно улыбнулся. До чего же они слабы…
— Удачного путешествия, милая… — Усмехнувшись, Шорг повернулся и начал медленно спускаться по ступенькам.
Выйдя из подъезда, он не спеша обошел дом — окна Надюшиной квартиры выходили именно сюда. Пройдя к соседнему дому, достал сигарету, удобно устроился на детских качелях и стал ждать. Да, можно было уйти, но зачем лишать себя маленьких радостей жизни? К тому же ему совершенно некуда спешить…
Он уже спустился на нижние этажи, а девушка все не закрывала дверь, жадно вслушиваясь в звуки его шагов. Ей действительно повезло с ним…
Наконец она закрыла дверь, тщательно заперла ее — на оба замка — и даже накинула цепочку. Все ее движения, плавные и неторопливые, были теперь наполнены особым смыслом.
Улыбаясь, девушка прошла в спальню, отыскала в шкафу свое любимое желтое платье, спокойно переоделась. Немного постояла перед зеркалом, с улыбкой разглядывая свое отражение. Удовлетворившись увиденным — не случайно он выбрал именно ее, — прошла в гостиную, думая о том, что Борис не может ее обмануть.
И он не обманул — едва подойдя к балконной двери, она увидела призрачный неземной свет. Он становился все ярче, он звал и манил, давал ощущение чистоты и покоя. Ощутив на лице его теплые лучи, девушка едва не расплакалась от счастья. Он не обманул…
Дрожащей рукой распахнув балконную дверь, выглянула наружу и ахнула…
Балкона больше не было. Прямо от ее ног, уходя вдаль, раскинулся прекрасный цветущий луг. Голубое небо сияло умиротворяющим светом любви, в воздухе стоял тонкий, непередаваемо чудесный аромат. Засмеявшись от счастья, девушка перешагнула порог, коснулась босыми ногами шелковистой травы. До чего же здорово…
Чтобы пойти дальше, ей пришлось перебраться через небольшую каменную насыпь — сначала она почему-то не обратила на нее внимания. Перебираться было не слишком удобно, но это ее не смутило — цветущий луг звал и манил. К тому же где-то рядом слышалось тихое журчание ручья — сейчас она найдет его и напьется чистой прохладной воды…
Взобравшись на каменную насыпь, девушка на секунду взмахнула руками — трудно было удержаться на узеньком скользком камне — и торопливо шагнула вперед, в манившую ее шелковистую траву…
В это утро он поднялся позже обычного. Прошлепал босыми ногами на кухню, открыл кран, не торопясь напился воды. Почесав лысину, потянулся за сигаретами.
Из открытого окна тянуло теплым ветерком. Пуская в окно струйки дыма, он молча курил, думая о том, что в воскресенье обязательно надо будет выбраться на рыбалку. Позвать Олега и Вадика, прихватить пивка, водочки. Ну и удочки не забыть, разумеется…
Его внимание привлекло что-то желтое — подняв глаза, увидел на балконе соседнего дома весьма симпатичную девушку. И было в ее поведении что-то настолько необычное, что сигарета выпала у него изо рта.
— Мать твою… — только и сумел прошептать он, глядя на то, как незнакомка перебирается через ограждение балкона. Наверное, надо было что-то делать — кричать, попытаться отговорить, но он только стоял и смотрел, и лысина его вмиг покрылась испариной.
А затем она шагнула вперед, на секунду задержавшись на узком бортике ограждения. И странное дело, лицо ее — он готов был в этом поклясться — лучилось счастьем.
Звука падения он не слышал. Бледный, стоял и смотрел на желтое пятно среди примятой травы и думал уже о том, как будет рассказывать всем о только что увиденном.
Затем он заметил какое-то движение и даже нагнулся, чтобы получше рассмотреть. Там, внизу, с детских качелей поднялся подтянутый молодой человек. Кинул на землю окурок, неторопливо растер его ногой, глядя в сторону упавшей девушки. Но вместо того чтобы броситься к ней на помощь, спокойно повернулся и пошел прочь.
На полюбившейся ему скамейке Шорг сидел больше часа, благо спешить было совершенно некуда. Все равно она придет — куда ей теперь деваться? Или вернет Браслет, или… — Шорг даже усмехнулся, представив, как подойдет к Татьяне в шкуре ее кавалера. Может, хоть тогда она его полюбит?
Стрелка часов подбиралась к полудню, когда в дальнем конце аллеи показалась знакомая ему фигура. Шорг улыбнулся — вот и она. Так-то, милая. Никогда не надо с ним спорить. Себе дороже…
Она не села рядом с ним — остановившись, молча взглянула на него, крепко сжимая в руках сумочку, и взгляд ее Шоргу почему-то не понравился. Как-то не чувствовалось в нем раскаяния.
Пришлось подняться со скамейки. Глядя на Татьяну, Шорг ощутил неодолимое желание свернуть этой стерве шею. Не дай бог, опять какие фокусы.
— Итак, милая, я жду… И постарайся не разочаровать меня, это в твоих интересах.
— Ты никогда его не получишь. Браслет принадлежит Каину.
— Он принадлежит мне! — Шорг медленно двинулся к девушке. — Шутить со мной вздумала? А как же твой ненаглядный?
— Он мне никто, — ответила Татьяна, с трудом выдержав взгляд Шорга. — Случайный знакомый.
— А мы это проверим. — Губы Шорга изогнулись в улыбке, он напряженно вглядывался в глаза девушки, пытаясь понять ее мысли. — Сегодня ночью и проверим. Симпатичная у него, надо сказать, шкурка…
— Мне это безразлично. А теперь оставь меня… — Татьяна хотела было уйти, но Шорг удержал ее.
— Ну нет, милая, этот номер у тебя не пройдет… — Он схватил девушку за горло, слегка сдавил, снова вгляделся ей в глаза. — Я ведь и в самом деле его прикончу. Убью, понимаешь?
— А ты попробуй… — с трудом сказала девушка и неожиданно улыбнулась — именно эта улыбка и привела Шорга в ярость. Он вдруг понял, что именно сделала эта маленькая дрянь.
— Убью гадину… — прохрипел Шорг, сильнее сжимая пальцы. Девушка продолжала улыбаться, и в глазах ее — странное дело — светилось ликование.
— Ну давай, убей меня… — прошептала она, глядя Шоргу в глаза. — Что же ты медлишь…
Шорг заскрипел зубами — вырвав из рук девушки сумочку, толкнул Татьяну на скамейку. Убедившись, что сумочка пуста, отшвырнул ее в сторону и несколько секунд просто стоял, приходя в себя, пытаясь укротить бушевавшую в нем ярость. Удавить стерву… Впрочем, как раз сейчас этого делать было нельзя.
— Ты пройдешь у меня все ступени ада… — произнес он, мрачно глядя на девушку. — Ты испытаешь такую боль, какую не испытывал еще ни один смертный. Ты знаешь, я это умею. Небом клянусь, ты отдашь мне Браслет!
Девушка тихо засмеялась. Откинувшись на скамейке, она смотрела на Шорга, и в глазах ее не было и тени страха.
— Ты дурак, Шорг. Помнишь, тебе еще Каин об этом говорил? — Татьяна снова демонстративно рассмеялась, Шорг в бешенстве сжал кулаки. — Ты слишком много возомнил о себе, Шорг.
— Ты блефуешь. Тебе нечем крыть.
— Ошибаешься. Ты забыл о главном — о том, что я ведьма. И я тоже учусь. Прощай, Шорг! — Усмехнувшись, Татьяна глубоко вздохнула. Неожиданно вздрогнула всем телом и медленно сползла на скамейку.
— Лжешь, гадина… Лжешь… — Подскочив к девушке, Шорг схватил ее за руку, всмотрелся в потускневшие безжизненные глаза. И зашипел от ярости… — Тварь… Дрянь маленькая… Да как ты посмела…
Он с размаху ударил девушку по щеке, затем еще и еще, снова схватил за горло и вгляделся в безжизненное лицо. Бесполезно… Отшвырнув безвольное тело в сторону, он встал, исступленно глядя вверх.
— Я все равно доберусь до тебя! — закричал он, потрясая кулаками, невольно привлекая своим криком прохожих с центральной аллеи парка. — Все равно не уйдешь от меня! Небом клянусь…
Шорг с ненавистью взглянул на лежащее возле скамейки тело, пнул его, затем закрыл глаза. Он догонит ее — непременно догонит. Ей не уйти от него…
Дыхание Шорга стало медленным, почти незаметным — он пытался укротить свою ярость, понимая, что лишь она держит его, не дает пуститься в погоню за этой маленькой дрянью. Именно на это она и рассчитывала, пытаясь разозлить его, и ей это удалось. Надо успокоиться, ведь все равно никуда она от него не денется. Ей негде спрятаться…
— А ну стоять! — громкий окрик заставил его болезненно сморщиться. Как не вовремя. А впрочем…
Шорг открыл глаза, медленно обернулся. Прямо перед ним стоял здоровенный усатый детина в камуфляжной форме, его напарник уже обходил Шорга сзади. Третий патрульный стоял чуть поодаль, с трудом сдерживая рвущуюся с поводка мощную поджарую овчарку. Глаза собаки пылали недобрым светом, губы подрагивали, из горла вырывалось хриплое рычание.
— Что, какие-то проблемы? — мрачно спросил Шорг. — Я вроде бы никому не мешал.
— Я тебе покажу проблемы… — Усатый детина схватил Шорга за ворот и одним рывком сбил на землю. — Глянь, что с ней. — Милиционер кивком указал в сторону девушки. Второй патрульный, щуплый и бледный, осторожно склонился над ней.
— Мертвая… — тихо ответил тот, затем взглянул на патрульного с собакой. — Вызывай.
Кивнув, тот потянулся за рацией, и в ту же секунду собака рванулась вперед. Спустя мгновение мощные желтые клыки сомкнулись на горле усатого милиционера.
— Джек!!! — Хозяин собаки взвыл от ужаса. — Фу, Джек! — подскочив к овчарке, он попытался оттащить ее от хрипящего милиционера, но не смог, пес никак не хотел отпускать добычу. И тут же раздался выстрел, затем еще один, и еще…
Хрипел с разорванным горлом усатый милиционер, рядом бился в агонии умирающий пес. В руках щуплого патрульного дымился пистолет, его лицо стало совсем белым.
— Симпатичный был песик. — Шорг поднялся на ноги, с ухмылкой взглянул на патрульных. — Даже жалко. Такой послушный был…
Хрипящий милиционер дернулся в последний раз и затих, пес еще продолжал шевелить лапами, тщетно пытаясь дотянуться до своей жертвы.
— Ах ты, мразь… — тихо прошептал щуплый патрульный, медленно поднимая пистолет. — Гадина…
— Ну разумеется… — Шорг внимательно смотрел ему в глаза. — Ты абсолютно прав. Так что давай, не тяни — я тороплюсь. Вот сюда… — Он коснулся пальцам лба и улыбнулся.
— Не надо, Макс… Не надо… — Трясущийся хозяин собаки растерянно смотрел на напарника. — Я сейчас машину вызову…
— Давай, — снова улыбнулся Шорг. — Будь мужчиной. Жми.
И тот нажал. Гулко хлопнул выстрел, прямо в переносице Шорга появилась аккуратная черная дырочка. Колени его подогнулись, Шорг мешком рухнул на землю.
Стало удивительно тихо, лишь где-то поодаль слышались голоса людей, привлеченных — или напуганных — звуками выстрелов. Щуплый патрульный медленно сунул пистолет в кобуру, затем подошел к скамейке, сел. Его руки дрожали, взгляд был пустым и бессмысленным.
В глазах хозяина собаки все еще стоял ужас. Он медленно поднес к губам рацию, затем так же медленно опустил, подошел к скамейке и сел рядом с напарником. Его тоже била дрожь.
— Что мы наделали, Макс… — Он с отчаянием взглянул на напарника, затем перевел взгляд на распростертые тела. — Что же мы наделали…
У самых его ног лежала девушка, ее лицо выглядело удивительно спокойным. Лицо усатого милиционера было перекошено смертью, из разорванного горла все еще сочилась кровь. Рядом вытянулся наконец-то затихший пес.
Шорг лежал чуть поодаль, рядом с его головой уже растеклось большое алое пятно. Но странное дело — губы его почему-то улыбались.
