ГЛАВА 16

Уже знакомой дорогой я добрался до дубового леса. Прежде заросшая травой, теперь она выглядела натоптанной и наезженной. Мик и Рон, побывавшие здесь уже дважды, рассказывали, что люди довольно часто сюда наведываются. И не только из пригорода, но и со всего баронства Толли. Правда, только в дневные часы. Поэтому я и выбрал вечернее время для посещения места силы богини. Было в этом что-то символичное, ведь дух ведуньи говорил мне, что знак Великой Матери олицетворяет жизнь и последующую смерть. Вот и получается: рождение — смерть, день — ночь.

Хоть я и сомневался в том, что на острове есть нежить, но, если подумать здраво, а кто тогда порешил баронских воинов? Что меня заставило так самоуверенно отказаться от помощи Зильбера, я теперь не понимал. Но упрямство, в свое время толкнувшее меня на прыжок, не давало пойти на попятную и в этом деле. И не только упрямство, но еще любопытство и желание проверить свои новые возможности. Все эти соображения и привели меня к жилью ведуньи. Я хотел почерпнуть силу богини, чтобы не швыряться ею бездумно, как ранее, а сохранить до похода на остров.

Около камня земля была вытоптана, коновязь и туалет остались на прежних местах, а изгородь разобрали и сложили в стороне. Алхимические травы были сорваны, но молодые побеги вылезли снова, и не только там, где раньше их выращивала ведунья. В обычном зрении камень смотрелся как черная глыба с блестящей поверхностью. А в магическом в нем постоянно перемещалась сила богини, но уже без прежнего бешеного мельтешения. Создавалось впечатление, что артефакт приобретает окончательный структурированный вариант и в магическом плане и в физическом.

Связующая нить силы между знаком и камнем установилась, но этого было мало. К тому же у меня накопились вопросы. А ответы на них могла дать только Великая Мать. И от ее ответов зависело, отрекусь я от этого невольного посвящения или же оставлю все как есть. По мере моего приближения к дереву связь становилась все крепче. Войдя под крону дуба, я замер, настолько красиво было буйство магической силы. Ощущение энергии, заполнившей меня, вызывало чувство всесилия и бодрости, словно и не было сегодняшней беготни по городу и пешего возвращения к дому Даго. Я приложил руку к стволу великана. И уже знакомая дымка скрыла от моего взора окружающий мир. Из нее выступила фигура ведуньи: этот образ избрала для общения со мной Великая Мать.

— Ты пришел, — промолвила она и словно бы заглянула мне в душу.

— Да, пришел, появились вопросы, если ты, конечно, пожелаешь на них ответить, — прозвучало несколько вызывающе, но не лебезить же перед ней.

— Дерзок, как и все Пробужденные. Спрашивай, ведь лишь для этого частичка меня является к тебе в мире сновидений, — прошелестела ведунья, рассматривая меня так, словно перед ней находилось малое дите.

— Почему Пробужденный и были ли еще подобные мне? — задал я свой первый вопрос.

— Ты проснулся во сне, но остался спящим в явленном мире. Подобные тебе были, но сейчас Пробужденных на этом материке, кроме тебя, нет.

— Что вы за боги и почему ты являешь мне свою персонификацию, а Творец нет?

— Творец создал сущее и возвратился в Изначальный Хаос. Вступив в этот мир, он разрушит его — таков закон равновесия. По этой же причине он не может вмешиваться как бог. Меж миров можно встретить его очеловеченные части. Великая Мать населила сущее живыми и одухотворенными созданиями. Она же возвращает все одушевленное к Источнику. Великая Мать пребывает в Изначальном Хаосе, но и в мире сновидений властвует она.

Я уже было собрался задать следующий вопрос, но ведунья подняла руку в останавливающем жесте:

— Тебе пора! Твой дух здесь, но тело в явленном мире намереваются уничтожить. Возвращайся.

Все резко переменилось, и я, ощутив реальный мир, осознал, что мое тело словно бы кто-то оттолкнул от ствола дуба, и, ощутимо приложившись о землю, я покатился по траве. Смена декораций была настолько резкой, что я не сразу понял, что произошло. Очумело осмотрелся вокруг. Екарный папенгоут… В дереве торчали два болта, и как раз там, где я стоял. Перекат в сторону. Третий болт просвистел возле головы, вырвав пук волос, хорошо хоть не вместе со скальпом. Следующий ударил в нагрудную пластину, выбив из нее искры и сбив мне дыхалку. Синяк размером с полгруди обеспечен. Вскочив и петляя, словно заяц, добежал до ближайшего дерева, и еще два болта пролетели совсем рядом. Раньше я стрелял в людей, теперь какие-то неизвестные чуть не пригвоздили меня к дереву. Неприятное ощущение — ожидать в любой момент тупого удара стрелы и понимать, что ты не можешь насадить на меч своего врага. Вдохнул-выдохнул. В месте удара тупо саднило, но это ничего, главное — что не попали в незащищенные участки тела. Меня потряхивало от выброса адреналина, какого-то безбашенного азарта и… страха. «Не боятся только полные глупцы, но лишь по-настоящему храбрый преодолеет свою боязнь и будет действовать» — эту фразу я слышал от Даго. Сосредоточившись, применил изменение на реакцию, а следом на силу. Вот теперь потанцуем, неизвестные стрелки. Еще когда они сделали по второму выстрелу, я засек, что они засели на той стороне поляны.

Рванув, будто спринтер, я понесся, огибая поляну по периметру и стараясь при этом, чтобы деревья прикрывали меня от выстрелов. Еще по два лихорадочных выстрела последовало от стрелков, и, ориентируясь на крики одного из них, я вылетел прямо на него. Невысокий мужик в обычной одежонке, арбалет направлен на меня. Сделал перекат в сторону, надо мной свистнула смерть и тупо ударила в дерево сзади. Эх ты, дятел! Мой меч легко перерубил арбалет, выставленный стрелком в бесполезной попытке защититься. Следом клинок смахнул голову полудурка, попытавшегося остановить арбалетом разбег меча из сплава булата и рубиновой стали, да еще усиленного изменением силы. Шея сморщилась, и из перерубленных вен хлынула кровь. Безголовый труп завалился в траву, суча ногами, а я бросился на другую вражескую позицию. Два человека, один с арбалетом, второй с коротким мечом, выскочив из-за деревьев и увидев несущуюся на них мишень, притормозили. «А вы думали, я удираю? — злорадно подумал я. — Это вам надо было бежать, а теперь поздно». Один из метательных ножей запустил в стрелка, тот уже поднимал для выстрела арбалет, но успел пригнуться. «Умница, а так?» Пробегая мимо, рубанул наотмашь, и руки, сжимавшие арбалет, повисли на лоскутах кожи и одежды. Стрелки не успевали среагировать на стремительно перемещавшегося противника и уже поплатились за это. Остался последний, а может, и не последний, сам расскажет.

Уже никуда особо не торопясь, я наступал на невзрачного мужичка, растерянно смотревшего на меня и лихорадочно сжимавшего рукоять клинка. Еще бы, только что охотников было трое, и вот он уже один, а бывшая дичь сама стала охотником. «Этого надо взять живьем, проведу допрос, а там посмотрим», — принял решение я. Мечник, хоть и понимал, что его дело швах, не пытался убежать, а следующая его выходка показала, что он не так уж и прост. Держа меч направленным на меня, этот дядя криво ухмыльнулся и, резко выбросив вперед руку с растопыренными пальцами, прокричал:

— Тэрро!

С руки сорвался огненный шар и, взорвавшись передо мной, раскидал землю, траву и слежавшуюся палую листву. В том месте, где висел амулет, грудь мне обдало холодом. Ах ты… Прыжок вперед — и мечи, выбив искры, со звоном скрестились. Мужичок неплохо владел коротким клинком, но скорость и сила были не на его стороне. Выпад, парировал и одновременно удар в колено, по-моему, там что-то хрустнуло. Отбив слепой тычок загнувшегося от боли противника, на обратном движении саданул мечом плашмя по черепушке. Ну вот и все, если кто еще и был, то, скорей всего, он уже свалил. Стянул пленному руки за спиной его же поясом. Ну-ка, что там у него? Под рукавом на левой руке обнаружился медный браслет. Взглянув в магическом спектре, увидел, что внутри слабо переливается магическая энергия, а сам артефакт медленно притягивает и впитывает в себя энергию. Интересная штуковина, позаимствую себе. Не прикасаясь к браслету, оборачиваю руку плащом пленного и стягиваю с запястья мужика. Проверил пояс, одежду и кошель, покидал все на плащ, туда же отправилось трофейное оружие. Прошелся до той точки, откуда стрелял лишившийся рук стрелок. Три лошади стояли поодаль в лесу, а дальше, у опушки, — лежка, застеленная травой и замаскированная пригнутыми кустами.

Стемнело, и надо было спешить, хотя едва ли кто-то нагрянет сюда на ночь глядя. Вернулся на место боя, пленный все так же в отрубе. Собрал все ценное с трупов, им не понадобится, а мне, глядишь, и пригодится. На плаще выросла внушительная горка оружия и прочего трофейного барахла. Так-так, бедолага вроде как начал приходить в себя. Не повезло тебе, но придется, наверно, применить кое-что из болевого арсенала, преподанного мне Тангаром.

Открыв глаза, Олл не сразу вспомнил, что было раньше, до того, как он очнулся посреди леса. С утра он выяснил, как погиб Витольд, как было дело. Потом доложил Азису; священник вкрадчиво расписал, что он сделает с ним, Оллом. Вот же гад ползучий, не помнит эта братия добро. Сбежав из города, Олл отправился в таверну, расположенную в двадцати минутах конного аллюра от дубовой рощи. Там, разговорив бородатого мужичка, нащупал кое-что интересное. Под пиво, заказанное Оллом, тот поведал, как перед возникновением чудодейственного артефакта встретил молодого парня, направлявшегося к ведунье. И даже после того, как узнал, что ведунья погибла, все равно продолжил путь и довольно долго оттуда не возвращался. Через час неспешной беседы под пиво шпион имел описание внешности, оружия и коня подозрительного молодого воина. Олл мысленно потирал руки: наконец-то он вышел на след. Соглядатай не сомневался, что эта ниточка приведет его к адепту богини. А что было потом? Примчался Арт и сообщил, что на поляну заявился странный человек, да еще и на ночь глядя. Замершая в прострации под древом богини фигура парня, знакомого по описанию крестьянина. Глупый, опрометчивый приказ на убийство, и адепт, избегнув стрел, настиг Гильта. Бой, быстрая и жестокая расправа над помощниками Олла. Как кричал, истекая кровью, Арт… Страшно. Атака магическим артефактом не дала результата. А потом стремительное движение вражеского меча, сильный удар в ногу. Вот, значит, почему так зверски болит. Судя по ощущениям, опухла и перелом. И все, темнота, вот, значит, как… Олл сомневался, что, парень скрутивший его, проявит милосердие. А вдруг? Надежда еще оставалась.

Попытка пошевелить сломанной ногой принесла невыносимую боль, и шпион непроизвольно застонал. Сильная рука, приподняв его за шиворот, придержала, но неожиданно последовал страшный удар в солнечное сплетение и второй — в ухо. Не калечащие, но болезненные удары следовали один за другим, и с каждым ударом задавался очередной вопрос.

— Кто ты? — Удар по уху, звон в голове и ржавый привкус крови во рту. — Почему вы хотели меня убить? Кто тебя послал? — И опять удар за ударом.

Шпион понимал, что, расскажи он все, и молодой воин его прикончит за ненадобностью. Но если и дальше играть в молчанку, он отобьет ему все, что только сможет. Очередной удар погрузил Олла в спасительную темноту.

Упорный, а на вид и не скажешь. Избивать его мне не доставляло никакого удовольствия, но ведь как-то надо заставить его говорить. А еще в голове крутился вопрос, что я буду с ним делать, когда он все расскажет. А то, что он все откроет как на духу, — это девяносто процентов. Надо всего лишь показать ему, что я никуда не тороплюсь, и экзекуция может продолжаться очень долго. Нет, дядя, ты от меня никуда не денешься, пока не скажешь все, что меня интересует.

Присев возле окровавленного мужичка, так некстати вырубившегося, использовал простейшее заклятие исцеления, и исходящее с руки сияние начало заживлять ушибы и кровоподтеки. Закончив с лицом, закатал штанину… Ох ты ж мать честная! Колено и верхняя часть голени сильно опухли. Пришлось повозиться, но и это залечил. Ну, вот и все, вроде подлатал мужика. Похлопав его по щекам, привел в чувство. И прихватив его за горло, состроил самую равнодушную мину, какую только мог, и таким же равнодушным тоном произнес:

— Слушай, ты, Клара Цеткин, я могу ломать тебя до утра. Вот сейчас переломаю тебе все кости, а затем вылечу. Потом опять поломаю и снова подлечу. Какой бы ты там крутой перец ни был, но ты мне все расскажешь. Ты меня понял, дядя? Так как, продолжим в том же духе или начнешь говорить? — закончил я свою угрожающую тираду и встряхнул его. Так-так, судя по выражению лица и мелькнувшему страху в глазах, угроза подействовала.

— Какая Клара? — пробормотал он растерянно.

— Здесь вопросы задаю я, а ты отвечаешь. Говорить будешь? — прозвучало избито, но для этого случая в самый раз.

— Буду, — пробурчал мужичок.

Закончив допрос, я сел напротив Олла переварить все, что услышал. А поразмыслить было над чем. М-да, вариантов с пленным немного: или отпустить и подставиться, или прирезать и сохранить инкогнито. Никто из храмовников и их шпиков не знает меня в лицо. Никто, кроме шпика, вот же дилемма. В бою зарубил бы, и черт с ним, а так… Ну, не дорос я еще до палачества, но и не отпущу — это однозначно. И тут я вспомнил случай с засадой. А что? Вариант, и вроде как все по правде. Стемнело, но света лун для боя достаточно. Вынув из кучи с оружием меч Олла, кинул ему клинок и пояснил:

— Бери, я даю тебе шанс, в отличие от тебя, когда ты давал отмашку своим орлам стрелять в меня.

Шпик быстро подхватил свою железяку и, стряхнув ножны, кинулся в атаку. Я мог бы ускориться при помощи изменения и все закончить, но не стал этого делать. Посмотрим, на что способен этот Олл. А тот, понимая, что все — трындец, крутился как юла и показывал хорошее владение мечом, но не такое, чтобы меня проткнуть. Вот соглядатай начал знакомую связку ударов. Отпрыгнув, пропустил рубящий удар, и мой меч, рубанув сверху, отсек Оллу руку, еще удар — и страшная рана перечеркнула ему грудь. Заливаясь кровью, мужик повалился на землю. Ну, вот и все, нападающие мертвы, а самое главное, ни на одном из них нет следов побоев или пыток. Все погибли в бою, незачем Азису знать, что я в курсе, кто на меня охотится. Стянув трофейные вещички в узел, отнес их к своему коню. Пошарив в седельной суме Олла, выудил из нее большой кристалл размером с кулак взрослого мужчины. О! При помощи этой штуковины они могут засекать в радиусе пяти километров мага, применившего силу Великой Матери. В храме Триединого в городе есть такой же, только больше раза в три. И этот крупный поисковик перекрывает город и большую часть пригорода. Пеленгаторы хреновы. Эх, жаль, лошадей не взять. Поснимав уздечки и седла, хлопнул одного из коней по крупу мечом в ножнах. Лошадь, заржав и взбрыкнув, рванула в лес, оставшиеся две устремились за ней.

Ночное зрение давало достаточную зоркость, чтобы ехать быстрее, да и дорога позволяла, но я не торопился. Где шагом, а где и легкой рысью, я продвигался по ночной дороге и размышлял о свалившейся на мою голову напасти. Правильно дух ведуньи предупреждал меня о церковниках. Придется теперь трижды подумать, прежде чем применять магию и силу богини в городе или пригороде. Мешок с трофеями был приторочен к седлу, кристалл лежал в поясной сумке. Доехав до реки, спрыгнул на землю и, достав эту проклятую стекляшку, размахнулся и зашвырнул ее как можно дальше. Теперь домой. Как я уже предчувствовал, мне предстоит разговор с Даго.

Конь мчал по ночной дороге, а я обдумывал то, что порассказал шпион перед смертью. Оставшийся путь прошел без происшествий. Значит, не соврал покойный Олл в том, что храмовый поисковик не достает до места силы, посвященного богине. К тому же в подобных точках слишком переплетены магические энергетические потоки. И поэтому даже если бы кристалл и доставал, то он не смог бы зафиксировать всплески энергии Великой Матери. Ну а еще он поведал, что таких точек в мире немало, и многие ведуньи и знахари, зная об этих местах, пытаются пользоваться божественной силой. Другое дело, что не у всех это получается, а только у тех, кому благоволят Великая Мать и Творец. И еще теперь я знал, почему нет больше на этом материке Пробужденных. При основании империи первыми Септимами церковь Триединого, пользуясь смутными временами и всеобщей неразберихой, активно боролась с ересью. В том числе с другими верованиями и инакомыслием. Императорам и королькам было не до церковных и религиозных разборок. Первым надо было задавить эльфов и всех тех, кто был под ними, да хапнуть больше земли. Вторым — сохранить свои земли или, на худой конец, стать вассалами набирающей силу империи.

Вот под эту церковную гребенку и попали немногочисленные и разрозненные ведуньи, оберегающие места силы богини. Боевиками целительницы были слабыми, но все равно перцу они карателям задали неслабо. Помимо ведуний существовала также немногочисленная каста посвященных, именующих себя Пробужденными. Это были в первую очередь маги-воины и лишь во вторую — целители. Они бродили по землям людей и занимались истреблением нежити, беря за это чисто символическую плату или не беря ничего. Помимо этого они занимались лечением, но только в том случае, если больной не был эльфом или человеком, посвященным Триединому. Если же человек или же не человек почитал Великую Мать и Творца, то ведуньи и Пробужденные помогали им в любом случае. Церковь потому и принялась за адептов этих богов, что вера начала набирать силу в простом люде, и не только в нем, но и среди благородных. Вот с этими Пробужденными церкви пришлось повозиться. Многие сотни боевиков и карателей полегли, прежде чем был погублен последний Пробужденный. Где открыто, а где привлекая наемников, но одиночек перебили. Кровавая бойня, устроенная карательному отряду ордена Следящих одним из самых сильных адептов богини прямо посреди империи, привлекла внимание тогдашнего императора. Последовали разбирательства и выяснение причин происшествия.

В результате император строжайше запретил иерархам церкви Триединого преследовать другие религии. Но к тому моменту последователей Великой Матери и так уже осталось мало. Возможно, все бы и затихло, если бы не одно «но»… Церковные ордена хоть официально и преследовали прорицателей, но имели своих предсказателей. Ведь удобно знать, где соломки подстелить, чтобы падать было мягче. Вот один из таких пророков и напредсказывал перед самой своей смертью. А предсмертные предсказания имели большую силу, чем те, что были сделаны при жизни. Большая часть предсказанного уже сбылась. Это смерть Халеда и его самых сильных учеников. Возникновение Кронга и, как результат, ослабление позиций церкви в этих землях. Было еще несколько громких и примечательных событий. Что интересно, церковники, зная о том, что грозит Халеду, даже не предупредили его.

Еще этот предсказатель напророчил, что придет иной Пробужденный и возродит веру в забытых богов. И станет это для церкви Триединого началом конца. Так как предсказания сбывались одно за другим, то и отношение к еще несбывшемуся стало особое. Главы орденов пристально следили за тем, чтобы не появлялись ростки старых верований. А если таковые появлялись, их как можно быстрее выпалывали. Если можно было пришить официальное обвинение в черной магии или человеческих жертвоприношениях, то действовали открыто. Если нет, орудовали чужими руками. Потом и этих свидетелей в расход, и концы в воду. Так была убрана ведунья, что передала мне знак и знания. Сам Олл не раз участвовал в устранении последователей Великой Матери и Творца и знал об этих делах немало.

По всем раскладам выходило, что мне придется затихариться и, по возможности, не использовать в городе и пригороде силу и знак богини. Обычную магию кристалл тоже фиксировал, но тут совсем другое дело. И артефакты при активации производили выброс магической энергии. К тому же в Трехречье и пригороде насчитывалось несколько магов, целителей, артефакторов и недоучек вроде нас с Роном. Это если не считать заезжих людей, обладающих даром магии. Так что просеять всю эту мешанину представлялось просто нереальным.

Все эти сведения Олл узнал за годы службы у Азиса, где подслушав, а где и напрямую от служителей церкви. Определенно мне повезло с этим шпиком в плане его осведомленности. Пока у священника есть только предположения относительно того, что появился новый адепт, и это мне на руку. Буду надеяться, что он так и останется при своих предположениях, а иначе придется валить из этих земель как можно быстрее и дальше. Против системы одиночке воевать несподручно, опыт моих предшественников это наглядно доказал. А уж те воины были по-любому покруче меня, недоучки. Раньше фанатик Азис был командиром отряда Карающих, но за чрезмерное усердие в искоренении ереси его услали подальше от империи.

Вот за этими размышлениями я и подъехал к подворью Даго. И нисколько не удивился тому, что охотник не спит, а ждет меня. Когда я завел во двор коня и недавно купленный Тангаром лобастый молодой пес вздумал на меня зарычать, из дома вышел учитель, цыкнул на него и, отдав мне фонарь, показал на конюшню:

— Как расседлаешь, подходи к кузне.

Расседлав коня и дав ему немного воды и полведра овса, я взвалил на себя звякнувший железом мешок и направился к кузне, в окнах которой уже зажегся свет. Я вошел и сбросил на пол свой груз. Охотник, сидящий за столом и попивающий вино, посмотрел на него и, вздохнув, показал на табурет напротив:

— Присаживайся. Я так понимаю, ты не просто так задержался где-то до полуночи. Рассказывай, что ты там опять натворил и что в мешке?

Когда я закончил рассказ, Даго потеребил кончик уса и произнес:

— Ну что посоветовать? У тебя не так уж и много вариантов. Первый — отречься от этого, забыть про магию навсегда и жить, как все обычные люди живут. Второй — не использовать силу богов до времени и ничем не выделяться, но с прицелом на будущее. Собери сумму, необходимую для поступления в магическую школу и выучись на мага. Микар очень нахваливал тебя за успехи, так что ты как маг сможешь неплохо устроиться в этой жизни. Третий вариант: можно отправиться на Орш, там в империи Дзен церковь Триединого не имеет никакой власти, а Великая Мать и Творец являются общепризнанными богами. О тамошних порядках и законах расспроси Арибуна. Если надумаешь уехать, держать не буду, хотя, признаться, имел на тебя планы как на старшего ученика в своей воинской школе. Осталось только заверить бумаги на совладение школой между мной и Токогавой, и на днях прибудут первые ученики. Сначала самыми слабыми и неподготовленными займутся Крут, Хакред и ты. — Даго прервался и, разлив по стаканам вино, смочил горло. — К тому же через три дня намечается одно дело. Я все думал, связываться ли, а сегодня дал согласие. Знал бы, что ты так отметишься, отказался бы. Помнишь, разговор был о том, что у хозяйки веселого дома проблемы. Так вот, ты был прав, у нее действительно есть проблема, которую надо решить, и мы можем на этом неплохо подзаработать. К тому же это рано или поздно может коснуться и нашей школы. В пригороде объявились люди, которые обкладывают данью держателей любого доходного дела. Угрожают пустить красного петуха или всадить нож под ребро. Хозяин таверны «Три коня» заартачился и пожаловался в городскую стражу. Вчера кто-то подстрелил его из арбалета в спину. Мерелин говорит, у нее убили охранника и пригрозили в случае чего и ее на нож поставить. Если сейчас этих любителей дармовых деньжат не прищучить, они наберут силу, и тогда проблемы могут появиться и у нас. Стража только поднимет лишний шум и спугнет эту гниль. А так, узнать, где голова, и отсечь ее в назидание остальным, пока это не переросло во что-то большее. Показывай свои трофеи. — Тангар выкрутил фитиль, добавляя света, и кивнул на мешок.

Осмотрев содержимое мешка, он предложил мне за оружие четыре золотых, и я согласился. Своего колюще-режущего арсенала хватает за глаза, зачем еще и этим светить. Вместе с трофейными деньгами и вырученными от продажи оружия и вещичек получилось десять золотых и еще меди штук сорок. Вот с артефактом было интересней. Увидев эту штуковину, Даго рассказал мне, что это за вещь. Никогда бы не подумал, что он разбирается. Оказалось, артефакты изготавливались орденом Халеда для офицеров гвардии императора еще при первом Септиме. Артефакты не требовали магических знаний и умения оперировать силой, к тому же подзаряжались сами и всего за несколько часов. Достаточно было надеть амулет на руку и произнести фразу, активирующую заклятие, заложенное магом, создавшим артефакт. Осознанное желание плюс мысленный посыл с жестом и слово-ключ — и враг получает неожиданный сюрприз в виде огнешара или чего-то еще, не менее смертельного. Когда с трофеями разобрались, охотник собрался уходить. Я окликнул его уже в дверях:

— Даго, подожди, я тут подумал и решил не уезжать. Церковники меня в лицо не знают, заемной силой пользоваться в городе не буду. А с этими людьми, обложившими данью местных торговцев, можно разобраться по-другому. Тот, кто отбирает деньги, может и не знать руководителя всей этой затеи. Мик как-то говорил, что существует заклятие метки. Если его наложить, скажем, на монету, маг сможет определить, где она находится. Я могу днем съездить к алхимику и разузнать, что да как с этим заклятием. Если что, то задержусь у него на пару дней и изучу. Как тебе такая думка? И не надо будет посреди белого дня устраивать засаду в пригороде.

— Ну что ж, мысль неплохая, съезди. Только постарайся в этот раз обойтись без трупов. А теперь иди спать, а то утро скоро, — бросил Даго через плечо и направился в дом.

Покрутив в руках артефакт, я разомкнул его и надел на руку — пригодится. А теперь спать и еще раз спать.

Утро началось для Азиса неважно: побаливала нога, поврежденная когда-то одним чернокнижником, чуть не истребившим весь отряд Карающих. Это был тот редкий случай, когда карательный отряд уничтожал действительно опасного чернокнижника, практикующего некромантию. Целители церкви постарались при излечении, но все равно на изменение погоды нога давала о себе знать. Да еще куда-то запропастился Олл. Священник прождал его до обеда и, не дождавшись, послал за ним на место засады. К вечеру Азис знал, что у него больше нет соглядатая и еще двоих его людей: все трое зарублены. И снова никаких зацепок. Священнослужитель всерьез задумался о том, чтобы написать доклад наверх, но, хорошенько пораскинув мозгами, решил не спешить. Ведь нет никаких гарантий, что тот, кто прибудет для разбирательства и поиска, не отодвинет его, Азиса, в сторону. И тогда придется до конца жизни прозябать в этой глуши.