Глава 3

Человек метался по кровати, и капли пота скатывались по его лицу, он тяжело дышал и был очень бледен. Со стороны могло показаться, что ему просто снится дурной сон или же он болен, но то, что творилось с ним, было куда страшнее самого ужасного кошмара и самой безжалостной из болезней.

Голос.

Сначала тихий, потом громкий, затем снова тихий, практически шепот, мгновенно переходящий в рев, и снова шепот… Голос, звучавший не только в ушах, а казалось, в самом сознании, в самых потайных закутках человеческой души. Голос, который просил, умолял, обещал, приказывал, принуждал, но всегда к одному и тому же; то радостно смеясь, то рыдая, то обещая весь мир, то грозя страданиями… Голос, звучащий всегда: и во сне, и наяву, и днем, и ночью, хотя человек давно уже перестал отличать одно от другого. А голос все звучал…

Человек видел огни кругом: тысячи свечей то чуть тлели, то вспыхивали демоническим пламенем, вырывая из кромешной темноты лица… маски… тех, кто всегда врал, кто использовал его, кто заточил его…

– Месть… агония… страдания… кровь… война… боль… ложь…

Свечи вспыхнули нестерпимо ярко… и потухли.

Он стоял в тесной комнате, стены, пол и потолок которой были зеркальными. Человек метался, словно загнанный зверь, пытаясь разбить зеркала, но все было тщетно. В бессилии он сел и, прислонившись спиной к стене-зеркалу, спрятал лицо в ладонях, слушая чужой, пробирающий до костей голос, шептавший ему ужасные вещи. Человек попытался заткнуть уши, осознавая бесполезность этого действия, но он уже не мог рассуждать, и разум его стремительно окутывала бурлящая тьма. Капля крови упала на зеркальный пол, затем еще одна и еще… Человек провел пальцами по лицу и, вскрикнув от боли, вскочил: на его покрытой кровью ладони лежал кусок отставшей от нее кожи; он стремительно сбросил его и, обернувшись, вперился в свое отражение… Безумный крик вырвался из его груди, переходя в булькающее шипение. Его плоть тлела, отваливаясь кусками, глаза запали, волосы, ставшие вмиг седыми, выпадали с головы. Человек согнулся в приступе кашля, и на пол вместе с темными сгустками начали падать зубы. Когда он снова, пересиливая отвращение и ужас, поднял взгляд, то увидел лишь жутко скалящийся череп. Одежда его истлела, сквозь нее видны были кости… Зеркала с пронзительным треском лопнули…

– Месть… агония… страдания… кровь… война… боль… ложь…

Он плыл на лодке, а вокруг, насколько хватало глаз, расстилалось бескрайнее море. Молнии озарили окружающую его тьму, и десятки рук, появившихся из воды, вцепились в борта. Они принялись раскачивать лодку, стремясь перевернуть ее. Человек пытался сбросить их руки с борта, пытался разомкнуть сведенные судорогой пальцы, бил по ним ногами, но все было тщетно. Когда он падал в воду, молнии вновь озарили затянутое тучами небо, и человек увидел, что вода стала алой; затем он с головой окунулся в пучину…

– Месть… агония… страдания… кровь… война… боль… ложь…

Он стоял, преклонив колено, вместе с пятью такими же молодыми мужчинами, как он сам. Золотые плащи спадали с их плеч, глаза смотрели в одну точку… человек хотел встать, но не мог, неведомая воля сковала его. Он пробовал кричать, но и это было невозможно. Столб яркого, золотистого света упал на одного из мужчин, лицо его озарилось, на губах промелькнула улыбка. И вдруг глаза его широко открылись, пальцы конвульсивно сжались, темный дым начал подниматься от кожи, и воздух наполнился запахом горящей плоти. Мужчина дергался, но не мог встать, рот его беззвучно открывался, а остальные равнодушно продолжали смотреть прямо перед собой. Так продолжалось до тех пор, пока от несчастного не осталась лишь горстка пепла. Спустя мгновение такая же участь постигла следующего, затем еще одного. Наконец, человек остался один, и сознание его затопил золотой свет, затем он почувствовал нестерпимую боль, а в ноздри ударил тошнотворный запах паленой плоти…

Капли дождя омывали его, поднявшийся ветер с силой бил тяжелыми каплями по человеческому телу… тяжелые, густые капли дождя…

НЕТ!

Не дождь – это кровь лилась с небес, омывая поле брани: сотни, тысячи тел лежали на окрасившейся в алый цвет земле. Ржавое оружие, сломанные копья, оборванные стяги… Сраженные воины начали шевелиться, робко, неуклюже вставая на подгибающиеся ноги и глядя на него безжизненными, потухшими глазами. Они шли вперед, протягивали к нему руки, спотыкались, падали, чтобы снова встать. Все они кричали. Кричали жуткими голосами:

– Месть! Агония! Страдания! Кровь! Война! Боль! Ложь!

Небо сомкнулось над его головой, мертвецы приблизились, их холодные, твердые пальцы прикасались к нему, застывшие глаза смотрели на него, бескровные губы шептали…

Миг – и все прекратилось… Он стоял на холме, покрытом зеленой травой, у ног его, мелодично звеня, бежал чистый ручей. Солнце медленно садилось, освещая мягкими лучами раскидистое дерево, на ветвях которого весело чирикали несколько птах, а под деревом сидела…

Не веря своим глазам, он бросился к матери, та нежно обняла его и прижала к себе. Из глаз человека непрерывно текли слезы, он тихонько вздрагивал, зарываясь лицом в душистые и так знакомо пахнущие ромашкой волосы… хотя он, казалось, давно позабыл их аромат.

– Ты станешь сильным, – ласково шептала она. – Ты и сейчас силен, но станешь еще сильнее, и у тебя получится…

– Что получится? – Он не узнал собственного голоса.

Ответа не последовало, лишь руки матери стали держать неожиданно твердо, а приятный аромат ромашки сменился запахом тлена…

– Отомстить! – Голос матери изменился – стал тверже, из него пропала былая любовь и нежность, пропали краски, на их место пришла жестокость.

Человек резко дернулся, вырываясь из цепких объятий, глаза его расширились, рот исказился в немом крике ужаса и отчаяния… Его матери больше не было, на ее месте оказался полуразложившийся труп.

– В чем дело? – Череп с неровными кусками серой плоти повернулся к нему, и мерзкое, длинное, блестящее, обладающее множеством лапок и усиков насекомое быстро протащило свое длинное тело из одной пустой глазницы в другую. – Уже не хочешь моих объятий? – Смех, похожий больше на скрежет ржавых цепей, заставил человека вздрогнуть.

Он развернулся в попытке убежать, подгоняемый леденящим кровь смехом, и увидел перед собой семь алых плащей…

Магистры ордена Зари развернулись, одновременно шагнули к нему, в руках у них появились горящие мечи…

Когда семь пылающих клинков пронзили его плоть, человек с воплем вскочил с влажной от пота постели, уставившись покрасневшими, горящими безумным блеском глазами прямо перед собой…

Рональд проснулся оттого, что упал с кровати. Потирая ушибленную голову, юноша встал и огляделся – он находился в той же чистой и аккуратной комнате, на втором этаже таверны. Парень умылся, вытерся сухим, мягким, пахнущим какими-то травами полотенцем. Снова он словно присутствовал при событиях, которые виделись ему во сне.

С первым сном все было более-менее понятно: известие о смерти одного из магистров потрясло юношу. Бренден де Тольд был человеком с острым умом, крепкой, непоколебимой верой в Свет и добро. Он, как и все магистры, представлялся юноше нерушимым, словно скала. Наверное, именно поэтому смерть одного из них так впечаталась в его сознание, пошатнув его мировоззрение. В голове не укладывалось, что какие-то шаманы способны совладать с воином Света. Может, именно поэтому разум юноши и породил этот сон, где магистр Бренден пал при очень загадочных обстоятельствах… подумать только – чернокнижники; последнего из них видели более двадцати лет назад, во время покушения на императора. В тот памятный день лорд Мортимер Драуг закрыл правителя своей грудью от магии чернокнижника и, умирая, пронзил проклятого колдуна своим клинком. До этого инцидента тех, кто использовал темную магию, не видели в Хагенроке.

Теперь же Рональду приснилось и вовсе непонятно что. Он даже не разглядел лица человека, что метался на простынях. Юноше показалось, что этот сон снится ему не первый раз. Но ничего конкретного он вспомнить не мог. Размышления Рональда прервал стук в дверь, которая, впрочем, тут же открылась, и взору парня предстал рыжебородый хозяин таверны.

– Встал уже, – улыбаясь, сказал дворф. – Ну, стало быть, спускайся, перекусим. – Не дожидаясь ответа, Драг развернулся и пошел дальше по коридору, даже не подумав закрыть за собой дверь.

Рональд вздохнул и принялся поспешно одеваться. После чего, подхватив мешок с вещами и плотно закрыв дверь комнаты, он спустился в общую залу.

– Готов к приключениям? – Фаргред весело посмотрел на юношу.

– Если тащиться по трактам, глотая дорожную пыль, – это приключения, то пожалуй что готов, – хмуро отозвался парень.

– С таким-то настроем – только пыль и глотать, – подал голос дворф, – зная не понаслышке о привычке твоего учителя встревать во всякие неприятности, могу поспорить на серебряную монету, которую, кстати, попросил бы мне вернуть. – Драг выставил свою огромную лапу перед Рональдом, и тот, опустив руку в карман, достал оттуда монетку и вернул донельзя бережливому дворфу. – Так вот, – рыжебородый спрятал деньги в карман, – готов поспорить, что тебе все эти приключения успеют надоесть еще до того, как вы соберетесь возвращаться.

– Ты преувеличиваешь, старина. – Фаргред перевел взгляд на юношу и весело ему подмигнул. – Главное в жизни паладина – не приключения, главное – торжество Света и добра. Если провидение сделает путь наш спокойным, стало быть, мы можем лишь порадоваться, что нигде не случилось ничего плохого, требующего нашего вмешательства, – наставительно произнес магистр. – Если ради этого придется глотать пыль и всю жизнь провести в разъездах, то я с радостью так поступлю.

– Пожалуй что вы правы, – после недолгих раздумий согласился Рональд.

– Но зло не дремлет. – Видя, что парень приуныл, Фаргред решил подбодрить ученика. – Думаю, что нам представится не один случай послужить Свету. А теперь ешь – и поспешим в путь.

Снова накрапывал легкий дождь, а по небу неспешно плыли серые тучи, подгоняемые ленивым ветром. Рональд плотнее закутался в свой золотой плащ и посмотрел на идущего впереди учителя, который, надвинув на голову черный капюшон, поправлял пояс с висевшими на нем ножнами.

– Вы так и поедете? – Юноша недоуменно посмотрел на магистра.

– А в чем дело? – Фаргред, закончив с поясом, одернул дорожный плащ.

– Вы больше похожи на разбойника, нежели на паладина.

– Ну и что? – Лорд Драуг равнодушно пожал плечами. – Паладином будешь ты. Я – просто путник, который счел, что путешествовать со слугой Света безопаснее, чем в одиночку.

– Согласись, парень, – подал голос стоявший рядом с Рональдом Драг, – магистр будет привлекать к себе слишком много внимания, да и зачем ему таскать на себе броню, когда он может в любое мгновение просто призвать ее? А тебе, кстати, не помешало надеть хотя бы кольчугу, – дворф придирчиво осмотрел юношу с головы до ног, – и закинь щит за спину: мало ли что может случиться в пути.

В который раз за утро Рональд вздохнул и полез в свой дорожный мешок. Когда он не без помощи дворфа влез в давящую на плечи кольчугу и снова накинул свой золотой плащ, Драг подал ему пояс с ножнами.

– А где щит? – Рыжебородый вопросительно посмотрел на парня.

– Я не ношу с собой щита. – Молодой паладин пожал плечами, проверяя, как выходит из ножен меч.

– Ты дурачок? – коротко осведомился дворф, глядя юноше прямо в глаза.

– Э-э-э… – Рональд не знал, что ответить.

Драг сокрушенно покачал головой и скрылся за дверью таверны.

– Что это с ним? – Юноша посмотрел на магистра.

– Ты умеешь сражаться со щитом в руке? – проигнорировав вопрос ученика, спросил Фаргред…

– Могу, – Рональд кивнул, – просто таскать его с собой не очень-то и удобно.

– Но если ты умрешь, то не успеешь пожалеть о том, что не таскал с собой крепкого щита. К тому же подумай: если рядом едут простой путник и паладин – кого захотят убить первым? – Драг снова появился в дверях, протягивая юноше крепкий круглый щит, обитый железом, с острым шипом в середине. – Пусть он не очень-то подходит паладину, но послужит тебе, пока не подыщешь что-то другое.

Рональду не оставалось ничего иного, как благодарно кивнуть и закинуть тяжелый щит за спину.

– Что ж, – дворф окинул их взглядом, – доброго пути, и берегите себя. – С этими словами он крепко пожал руки паладинам.

– И ты не болей. – Фаргред вскочил в седло, и Гром всхрапнул, будто приветствуя хозяина.

– Да уж как-нибудь постараюсь.

Магистр дождался, пока Рональд сел на свою лошадь и поравнялся с ним.

– До встречи, старина, – сказал магистр, глядя на дворфа. Вид у рыжебородого хозяина таверны был слегка понурый, хотя он и старался это скрыть.

– До встречи, друзья. – Драг поднял руку.

– Мы будем вас ждать. – На порог вышла Мила. – Возвращайтесь побыстрее, а то старик совсем скиснет.

– Опять ты вмешиваешься в мужские дела, женщина! – Дворф, заталкивая упирающуюся дочь в таверну, оглянулся через плечо и улыбнулся двум всадникам.

– Мы вернемся. – Магистр развернул коня и скрылся за воротами.

Рональд еще раз окинул взглядом стены таверны и поспешил за учителем.

Город начинал просыпаться, и редкие прохожие с опаской смотрели на небритого, покрытого шрамами мужчину бандитской наружности, который с нагловатой ухмылкой, казавшейся жуткой из-за шрама, тянущегося от уголка рта по щеке, смотрел на них проницательными серыми глазами. Затем люди замечали того, кто ехал за ним, и склоняли головы в почтительном поклоне, а лица их озаряла добрая улыбка. Паладины были не только защитниками добра и блюстителями справедливости, они были живым подтверждением величия Света.

Магистр немного придержал коня, чтобы ученик поравнялся с ним.

– Лучше будем ехать рядом, – сказал он, – тогда люди перестанут смотреть на меня, как будто я опасен настолько, что ко мне приставили паладина.

– Знали бы они, насколько магистры опасны, смотрели бы по-другому, – улыбнулся Рональд.

– Вот и хорошо, что они этого не знают, – подытожил Фаргред. – Кстати, в пути не называй меня магистром, зови меня по имени.

Рональд кивнул.

Между тем они подъехали к западным воротам, стражники склонили головы перед паладином и искоса поглядели на подозрительного субъекта рядом с ним.

Когда ворота остались позади и вперед паладинов повел широкий тракт, Рональд посмотрел на едущего слева от него магистра. Вроде обычный человек, на вид лет тридцати; когда на нем нет алого плаща и сияющих доспехов, лорд Фаргред Драуг непохож не только на паладина, он непохож даже на представителя знатного сословия. Резкие черты лица, многочисленные шрамы, щетинистый подбородок, сломанный нос. Лишь серые глаза неожиданно выделялись на обветренном лице. Взгляд магистра был загадочен, в нем читались недюжинный ум, проницательность и мудрость.

– Маги… кхм… Фаргред, – Рональд запнулся, замолчал, но тут же продолжил: – каково это?

– Что именно? – Магистр взглянул на ученика.

– Ну… каково это… быть бессмертным?

– Когда встретишь кого-то бессмертного – спроси у него. – Фаргред улыбнулся.

– Но вы же… – юноша смутился, – магистры же бессмертны?

– Отнюдь. – Лорд Драуг накинул на голову капюшон. – Магистры далеко не бессмертны.

– Как это? Все знают, что когда Светлый Ульв выбирает нового магистра и благословляет его, то наделяет не только силой и некоторыми способностями, такими как призыв оружия и доспехов, но и дарует вечную жизнь.

– Не совсем так, Рональд. Мы не стареем – это правда. Но убить магистра можно, так же как и обычного человека, пусть раны на нас и затягиваются быстрее.

– Я знаю; но что это, если не бессмертие?

– Возможно, ты выбрал и правильное название, но я как-то не привык считать себя бессмертным. Я живу – как ты, наверное, уже знаешь, – словно обычный человек: сердце мое бьется и дышать тоже не забываю.

– То есть вы не заметили никакого различия?

– Я – нет. – Фаргред задумался. – Но иногда горько видеть, как дорогие тебе люди стареют, болеют и умирают. Лично я даже испытываю по этому поводу что-то похожее на чувство вины, хотя и понимаю, что на то воля Света.

– А если бы вы могли… – не унимался Рональд, – вы бы поменялись с кем-то местами? С каким-нибудь обычным человеком?

– Нет, – голос магистра стал твердым, – Свет счел меня достойным, и я оправдаю оказанную мне честь, чего бы мне это ни стоило.

– И вы никогда не задумывались над тем, почему именно вы?

– Если случилось так, значит, так и должно быть. – Фаргред снова взглянул на ученика. – С чего вдруг ты начал этот разговор?

– Я и сам не знаю, – юноша потупил взор, – просто всегда было интересно, каково это – быть магистром.

– Быть может, когда-нибудь ты сам это узнаешь, – серьезно сказал магистр. – А теперь давай-ка прибавим ходу.

– Мы спешим? – Рональд вопросительно приподнял бровь.

– По правде говоря – да. – Фаргред обернулся назад и всмотрелся в даль. – Я не хотел говорить в чьем-либо присутствии. Мы едем на восток, в Соколиное Перо. – Увидев, что юноша не удивлен, магистр добавил: – Не хочешь ничего спросить?

– Я думаю, вы сами расскажете то, что посчитаете нужным, – серьезно сказал Рональд, разглядывая простирающийся слева от тракта лес, – а по поводу направления… Вы учитель – вам и решать. Но все же почему именно в эту крепость? В докладе же все описано…

– Кажется мне, что не все. – Глаза магистра холодно блеснули. Блеснули – и снова стали прежними. – Хотя, может, ты и прав, но так как нам, по большому счету, все равно, куда направляться, то почему бы не на восток? Или ты возражаешь?

– Нет, не возражаю. Но ведь мы до сих пор следуем западному направлению.

– Чуть впереди будет развилка, так что придется сделать крюк.

– А почему вы раньше ничего не сказали? Можно было выйти из восточных ворот, – недоуменно спросил Рональд.

– Можешь считать меня чересчур подозрительным, но мне кажется, будто что-то не так… – Фаргред поправил капюшон. – А мое предчувствие подводит крайне редко. Тем более меня не оставляло чувство, что за мной следят, с тех пор как я вернулся в город.

– И вы опять промолчали?

– Да. Не стоит ворошить осиное гнездо; по крайней мере, раньше времени. Может, мне и вправду показалось. Кстати, вон, – магистр показал рукой вперед – видишь то дерево? Сразу за ним будет развилка.

До высокого, одиноко стоящего дерева они добрались довольно быстро. Фаргред остановил коня, спрыгнул на землю и, достав кинжал, начал чертить на земле какие-то знаки под непонимающим взглядом юноши. Чем дольше магистр занимался изобразительным искусством, тем недоуменнее становился взгляд его ученика. Наконец Рональд не выдержал и спросил:

– Что это? Это ведь не имеет ничего общего с магией ордена?

– Именно так; рад, что ты заметил. – Фаргред ни на миг не отрывался от своего занятия.

– Тогда что это? – Парень прищурился, пытаясь разглядеть один особо мелкий символ.

– Одно древнее заклятие, когда-то давно меня ему научила знакомая ведьма, – будничным тоном ответил магистр.

– А, понятно… То есть как это ведьма?! – Рональд даже подпрыгнул в седле.

– Самая обычная ведьма.

– Но ведь… это как… это нормально?

– Вполне. Хотя, думаю, остальные магистры не разделят моей уверенности. – Фаргред поднял глаза на ученика. – Послушай, не все, что мы привыкли считать злом, таковым является.

– Не уверен, что понял вас. – Парень переводил недоверчивый взгляд с таинственного рисунка на учителя.

– Ведьма была вполне доброй старушкой – вязала, нянчила внучат, пекла пирожки… хотя, может, и сейчас этим занимается.

– Да? А в свободное время приносит жертвы и творит темное колдовство?

Магистр улыбнулся, показывая, что оценил иронию.

– Она за всю свою жизнь не обидела ни одной живой души.

– Это она вам сказала?

– Да. Я неправильно выразился. У нее в роду были ведьмы, а она просто знает несколько безобидных ритуалов.

– И вы поверили? – Глаза Рональда широко открылись.

– Естественно, – Фаргред кивнул, – так как не вижу смысла не верить в правду.

– Откуда такая уверенность? Или магистры могут еще и мысли читать? – не унимался Рональд.

– Нет, не могут. Но способны почувствовать, когда человек лжет; не всегда, но способны. – Магистр загадочно улыбнулся. – Еще мы можем чувствовать зло.

– А что, если она обманула?

– Не обманула, я как-то навещал ее пару раз и не заметил следов магии. Думаешь, я должен был убить ее просто за то, что в ее роду были ведьмы?

Рональд молчал, не зная, что сказать. Это было понятно по его растерянному лицу, и тогда магистр продолжил:

– Может, и должен был… но не убил. Тем более она помогала местным жителям и считалась у них в деревне знахаркой. В любом случае, – он встал, вытер кинжал о траву и спрятал оружие в ножны, – что сделано, то сделано. К тому же ее пирожки были очень вкусными, харчи же в местной таверне оставляли желать лучшего, а мне предстояло торчать в тех краях несколько дней. Осуждаешь меня?

– Нет, – после небольшой паузы сказал Рональд, – я считаю, что убивать человека, чья вина не доказана, – неугодное Свету деяние. Прошу простить меня за то, что подверг сомнению ваш поступок.

– Ты умнее и проницательнее, чем кажешься, Рональд. – Фаргред запрыгнул в седло. – Всегда помни о том, что сейчас сказал, и всегда следуй не наветам и чужой воле, а велению сердца.

– Вы всегда так делаете?

– Да, хотя иногда и жалею об этом. – Магистр улыбнулся. – Поехали.

Когда дерево у развилки осталось далеко позади, Рональд не выдержал и озвучил мучивший его вопрос:

– А что это за заклятие?

– Любознательность в молодежи нужно поощрять, – улыбнулся магистр. – Заклятие абсолютно безвредное, если тебя это интересует. Оно сообщит мне, если кто-нибудь последует в том же направлении, что и мы.

– Но символ смоет дождем, вы ведь практически не давили на кинжал…

– Смоет, – магистр кивнул, – и это хорошо. Земля впитала магию, и заклятие осталось на месте, но теперь его никто не заметит, если не будет специально искать. – Видя, что юноша колеблется, Фаргред спросил: – Еще что ты хочешь знать?

– Вы… научите меня этому? – Рональд посмотрел учителю в глаза.

– Возможно, – спокойно ответил магистр, – если хорошо себя проявишь.

Дальше они ехали молча.

Стало уже совсем темно, когда вдалеке показались огни.

– Это трактир, который находится недалеко от дороги, ведущей в нужном нам направлении, – негромко сказал Фаргред. – Никто за нами не последовал, так что можем остановиться там на ночь.

Рональд возблагодарил Свет и облегченно вздохнул, когда услышал эти слова. Тренировки с Драгом и недавние события в таверне дворфа давали о себе знать: глаза юноши слипались, а тело нестерпимо ныло. Но он стоически переносил все это, дабы не показать свою слабость перед магистром, который как ни в чем не бывало скакал рядом. Если для Рональда долгая езда верхом не была чем-то обыденным, а скорее наоборот, то его учитель выглядел так бодро, будто он вовсе не провел целый день в седле.

Трактир имел весьма сомнительный вид и, судя по всему, не пользовался большой популярностью. Вывеска была потертой, и факел рядом с ней не горел, так что Рональд, как ни приглядывался, не смог прочитать написанного на ней. У покосившихся ворот трактира путники отдали лошадей местному конюху, сонному мальчишке, который глазел на Рональда с открытым ртом.

– Если с лошадьми что-то случится, – Фаргред повернул конюха к себе и посмотрел мальчишке прямо в глаза, – я найду тебя и заберу твою душу, – зловеще произнес магистр и улыбнулся самой доброй из всех своих улыбок. Потом хлопнул бледного и дрожащего паренька по плечу и зашагал ко входу в трактир.

– Это было необходимо? – Рональд догнал учителя на полпути. Обернувшись, он увидел, что конюх по-прежнему стоит столбом и мелко дрожит.

– Лишним точно не было, – беззаботно отозвался Фаргред.

– Да парень теперь глаз не сомкнет и будет вокруг наших лошадей всю ночь ходить.

– Вот и славно. – Магистр толкнул жалобно скрипнувшую дверь и зашел в трактир. В ноздри паладинам сразу же ударил резкий запах пота и дешевого пива.

Людей в зале было немного, они вежливо склоняли голову, когда молодой паладин проходил мимо них.

– Чего изволите, благородные господа? – Перед ними будто из-под земли вырос невысокий полный мужчина, судя по всему – хозяин заведения. По его взгляду становилось понятно, что Фаргред был причислен к благородным только благодаря компании паладина.

«Интересно, какой была бы его реакция, узнай он, что рядом с ним стоит магистр», – весело подумал Рональд.

– Господа желают комнату с двумя кроватями и ужин, который принесут туда же, – между тем ответил Фаргред хриплым, зловещим голосом.

Трактирщик вопросительно взглянул на паладина, и юноша кивнул.

– Извольте за мной, я сейчас покажу вашу комнату. – Мужчина поклонился и пошел вперед, показывая путь, на ходу отдав служанке распоряжение насчет ужина.

Комната была небольшой: только две кровати, стол между ними, старенький шкаф и одинокое окно с потрескавшимися ставнями. Хозяин трактира зажег свечи и, остановившись в дверях, сказал:

– Располагайтесь, господа, ужин скоро принесут, – после чего плотно прикрыл за собой дверь.

– Вам нравится пугать людей? – когда шаги трактирщика стихли, спросил Рональд.

– Да, – честно ответил магистр и растянулся на жесткой кровати, – у всех есть свои слабости.

– Достойно ли такое поведение паладина?

– Конечно, – уверенно отозвался Фаргред, разглядывая низкий потолок, – таким образом я помогаю людям быть… чище и не думать о дурных поступках, – с улыбкой добавил он.

Рональд хмыкнул и, расстегнув плащ, принялся стаскивать кольчугу. Ужин не пришлось долго ждать: тихо постучавшись, в дверь вошла миленькая служаночка лет двадцати и, краснея, поставила поднос с двумя порциями мясной похлебки, толсто нарезанной колбасой и краюхой хлеба на стол. Несмотря на невзрачный вид, пахла еда довольно аппетитно, что весьма обрадовало Рональда. По внешнему виду трактира он уже решил, что кормить их будут непонятно чем.

– Что господа желают пить? – робко спросила она, не поднимая глаз.

– Крови, – небрежно брякнул Фаргред, и две пары изумленных глаз уставились на него. Если глаза Рональда были просто широко открыты, так же как и его рот, то карие глаза служанки готовы были выпасть из глазниц и закатиться под стол. Губы девушки побледнели, и она, отступив на два шага, поспешно забормотала молитву Свету, явно собираясь упасть в обморок. Но, видимо, передумала и поспешно спряталась за стул паладина, вцепившись в спинку так, что костяшки пальцев побелели.

– Господин изволит шутить, – справившись с собой, как можно спокойнее сказал Рональд, обращаясь к служанке.

– Как твое имя, дитя? – Магистр сел на кровати и пристально посмотрел на девушку.

– Ли-лия, – неуверенно ответила та.

– Не стоит бояться меня, Лилия. – Фаргред встал и подошел к дрожащей девушке, – рядом со мной паладин, слуга Света. Он не даст моей демонической сущности возобладать, так что вам нечего бояться… – сказал он загадочно, – пока что. – С этими словами он плотоядно облизнулся.

Рональд даже не заметил, как бледная девушка оказалась у двери.

– Принеси вина. – Донельзя довольный собой лорд Драуг снова лег на кровать. – И только попробуй притащить разведенную дрянь! Пошевеливайся, пока я не начал сердиться.

Когда перепуганная девушка скрылась за дверью, Рональд с укоризной посмотрел на учителя.

– И зачем было все это говорить? – спросил он.

– Для того чтобы нам принесли лучшее вино, принесли быстро и не пытались надуть, когда будем расплачиваться.

– Вы чего-то недоговариваете?

– Мудреешь прямо на глазах. – Магистр сел. – Подумай сам, – продолжил он, – если нас будут искать, то первым делом станут проверять все трактиры, так?

– Так, – согласился юноша, все еще не понимая, куда клонит его учитель.

– И конечно же завтра все разговоры будут только о паладине и его странном спутнике. – Фаргред дождался, пока Рональд снова кивнет, и продолжил: – А утром все будут уверены, что мы отправились на запад. Собственно, за этим мы сюда и приехали.

– То есть как на запад? – недоуменно спросил Рональд.

– То есть так: сядем на лошадей и поскачем на запад.

– Но ведь… – Юноша не договорил.

– Ехать отсюда по тракту не очень разумно, так что мы чуть вернемся назад, а дальше пойдем по одной узенькой тропинке, которую я заприметил по дороге, – магистр перешел на шепот, – двинемся по ней и через денек-другой выйдем на тракт.

– Вы уверены, что она приведет нас куда надо?

– Думаю, да; скорее всего, где-то на ней будет развилка. Мне кажется, я уже там ходил.

– Скорее всего? Но… – В дверь снова постучали, затем она слегка приоткрылась, и в комнату осторожно заглянула Лилия.

– О, моя аппетитная девочка, ты вернулась. – Услышав слова Фаргреда, девушка, стараясь на него не смотреть, стремительно подошла к столу, поставила кувшин вина и две глиняные кружки, после чего, быстро поклонившись, почти бегом покинула комнату.

– И подслушивать тоже не будет, – промолвил магистр. – Ты что-то хотел спросить?

– Уже нет. – Рональд пододвинул к себе миску с похлебкой. – Если вы считаете, что так надо, значит, так и поступим.

– Именно это я и хотел услышать. В награду за понимание я покажу тебе то заклятие, но сначала мы поедим. – Фаргред налил себе вина.

– Давайте не сегодня, завтра рано вставать, а сейчас уже поздно… – Голос юноши, против его воли, прозвучал жалобно.

– Хорошо; тем более практика показывает, что после дня, проведенного в седле, новые знания усваиваются не лучшим образом. Особенно если это для тебя в новинку.

Они быстро покончили с ужином и легли спать. Но перед сном Фаргред велел ученику повесить ножны с мечом на спинку кровати.

– Мало ли что может случиться ночью, – вот и все, что сказал магистр.

Рональд не осмелился ослушаться странного совета. Подумав, он решил, что если человек с таким характером, как у его учителя, умудрился дожить до своих лет, то его опыту вполне можно доверять.

Юноша так устал, что почти сразу заснул. Проснулся он от каких-то странных щелчков, а приоткрыв глаз, увидел, как в тусклом свете луны блеснуло лезвие занесенного над ним меча. Еще толком не проснувшись, Рональд скатился с кровати, краем глаза заметив, что в одеяле магистра торчат три каких-то палки. Парень кубарем закатился под стол и, приподняв его над собой, бросил в сторону нападавшего, а сам метнулся к кровати, на спинке которой висели ножны с верным клинком. Выхватив меч из ножен, Рональд с удивлением обнаружил, что из-под брошенного стола выбирается фигура в золотом плаще, а в дверях застыли три темных силуэта. В темноте блеснули наконечники арбалетных болтов. Не успел юноша пожалеть о скоротечной и бесславной кончине магистра, да и о своей неминуемой смерти тоже, когда дверцу старого шкафа, стоящего в правом углу комнаты, сорвало с петель, и она с треском врезалась в поднимавших арбалеты людей.

Одна стрела со звоном разбила окно, вторая вонзилась в спинку кровати, пробив ту насквозь. Куда попала третья, Рональд не увидел, потому что мгновенно кинулся на оглушенных дверцей людей и в стремительном выпаде поразил в грудь ближайшего. Удар получился столь сильным, что клинок почти по рукоять вошел в тело. Первый раз за свою жизнь юноша убил человека, но прислушиваться к своим чувствам не было времени. Ученик магистра тут же пригнулся и выпустил меч, чтобы уклониться от ножа, просвистевшего у него над головой.

Юноша метнулся в одну сторону, потом резко кувыркнулся в другую и оказался рядом со стулом. Рональд замахнулся им, ища глазами цель, но перед ним стоял лишь магистр с окровавленным клинком в руках, а у его ног лежали два трупа. Голова одного из убитых медленно подкатилась к Рональду и ткнулась носом ему в ногу. Фаргред мотнул головой за спину парня, и тот, вспомнив о фигуре в золотом плаще, резко обернулся, занося стул над головой, но тут же опустил его.

Стало понятно, куда попала третья стрела: неизвестный в плаще паладина лежал лицом вниз, оперенное древко торчало из его шеи. Темное пятно стремительно растекалось под неподвижным телом. Магистр неспешно подошел и молниеносным движением вонзил клинок под левую лопатку и без того уже мертвого противника.

– Да простит его Свет, – сказал магистр, высвобождая клинок, и Рональду показалось, что во взгляде учителя на секунду проступили жалость и грусть; проступили и тут же исчезли. Юноша хотел было что-то сказать, но по лестнице застучали шаги, и в комнату аккуратно заглянул трактирщик. Увидев, что поединок окончен, он тут же бросился в ноги к «благородным господам» и принялся лепетать, что он «ни сном ни духом, что происходит. Приехал, мол, паладин, сказал, что ищет друга, а тут вон оно как, беда-то какая, беда-беда…»

– Замолкни и принеси свечей, – оборвал его Фаргред, и донельзя обрадованный тем, что остался жив, трактирщик бросился исполнять приказание.

– Кто это? Почему напали? – Рональд с трудом перевел дыхание.

– Сейчас посмотрим, – равнодушно отозвался магистр.

– Кстати, – юноша справился с эмоциями, – давно ли магистры начали спать в шкафах?

– С тех самых пор, как начали питаться младенцами, – мрачно отозвался Фаргред. – Я почувствовал, что небольшой отряд у развилки разделился на две части, и стал ждать. Когда по лестнице загрохотали шаги, я счел нужным временно сменить не слишком-то мягкую постель на уютный, пусть и пыльный шкаф. – Магистр перевернул тело в золотом плаще на спину.

Рональд чуть не вскрикнул, увидев Риннелерионена. Удивленные, навсегда застывшие зеленые глаза смотрели прямо, рот был приоткрыт, и по тонким губам бежала струйка крови. Свет луны был тусклым, но узнать эльфа было несложно.

– Тесен мир. – В голосе лорда Драуга не было сожаления.

– Что все это значит?! – Рональд все еще не мог поверить в происходящее.

– Это значит, что я был прав. – Фаргред обернулся к стоящему в дверях хозяину трактира. – Посвети-ка на этих. – Магистр подошел к трем телам, лежащим у входа в комнату, но неизвестные с арбалетами так и остались неизвестными.

– Тащи ведро с водой и тряпку, – магистр снова обратился к бледному хозяину трактира.

Рональд сидел на стуле, допивая остатки вина, и смотрел, как пятый магистр ордена Зари, лорд Фаргред Драуг, деловито шарит по карманам убитых и срезает с поясов кошельки. Оставалось только догадываться, где человек благородного происхождения приобрел подобную привычку.

– Военный трофей, – перехватив взгляд ученика, отозвался тот.

Не найдя у троицы ничего интересного, магистр снова подошел к мертвому эльфу и после недолгих поисков вытащил из поясной сумки Риннелерионена помятое письмо без печати и герба. Тут в комнату снова вошел трактирщик: в одной руке у него было ведро с водой, в другой он держал тряпку, которую тут же бросил на пол, чтобы ловко поймать брошенный ему кожаный кошелек, до недавних пор принадлежавший одному из мертвецов.

– Трупы вытащить и сжечь, комнату привести в порядок и держать рот на замке, – коротко сказал Фаргред.

– Добрый господин, – слово «добрый» явно далось мужчине с трудом, – паладин ведь, нехорошо как-то.

– Тебе заплатили не за размышления о добре и зле, а за работу, – отрезал магистр, – тем более это не паладин, он просто украл где-то плащ ордена. Можешь спросить у моего спутника. Рональд, закусив губу, кивнул.

– Что ж это творится-то, – сокрушенно покачал головой трактирщик и, высунувшись в коридор, махнул рукой. Через мгновение в комнате появились местный вышибала и Лилия, которая тут же уставилась на Фаргреда так, будто он лично на ее глазах голыми руками разорвал четверых несчастных.

Магистр весело подмигнул девушке и снова посмотрел на хозяина таверны.

– Мы пока спустимся вниз, пусть девушка принесет нам еды. Когда управитесь – сообщи. – И, не дожидаясь ответа направился к двери. Рональд, на ходу застегивая пояс с ножнами, поспешил за учителем.

Они быстро перекусили, под настороженным взглядом служанки. Рональду, наблюдавшему, как трактирщик и его помощник через черный ход выносят завернутые в плащи тела на задний двор, кусок в горло не лез, поэтому он лишь чуть-чуть пожевал хлеб, запив его вином. После того как с неприятным делом было покончено, вышибала и Лилия пошли отмывать комнату, а хозяин, подойдя к столу, сказал:

– Тела мы вынесли, комнату отмоем… вот. – Он протянул Фаргреду свернутый золотой плащ.

– Сожгите вместе с телами. – Магистр исподлобья глянул на мужчину. – Я думаю, ты и сам понимаешь, что в твоих же интересах помалкивать о случившемся. Нападение на мирных путников, да еще и конфликт между паладинами, пусть один из них и оказался не тем, за кого себя выдавал… такое не пойдет на пользу репутации твоего заведения.

Мужчина кивнул и ответил:

– Никто ни о чем не узнает, постояльцев нынче немного. Я им сказал, что один из посетителей перепил и устроил дебош. Так что никто не покидал комнат, а окна на задний двор не выходят. С телами мы, как вы велели, разберемся.

– Тебе не надо объяснять, что будет, если кто-то проболтается? – Пальцы магистра многозначительно сомкнулись на рукояти лежащего рядом меча.

– Никто не проболтается, Светом клянусь! Только не губите! – Мужик рухнул на колени и с мольбой уставился на Рональда.

– Сдержите слово – и никто не пострадает, – мрачно сказал юноша.

– Если кто-то будет искать нас, скажешь, что, мол, были, но только поели, купили провизии и ускакали на запад. Понял? – Фаргред выразительно заглянул трактирщику в глаза, и тот поспешно закивал. – А если спросят про тех, кто пришел за нами, – объяснишь, что рассказал им то же самое, и они отправились за нами.

– Почему они напали на нас? – спросил Рональд, когда они ехали обратно по дороге, приведшей их в злополучный трактир.

– Я же говорил, грядет что-то нехорошее, – мрачно ответил магистр. – Перед тем как отправиться в крепость Соколиное Перо, Бренден заходил ко мне домой и оставил для меня письмо. А не особо давно туда же приходил Риннелерионен, да пожрут его потроха демоны, – Фаргред зло сплюнул, – выдавая свой визит за попытку посвататься к живущей там эльфийке.

– Вам не жаль его? Может, он и правда хотел жениться?

– Парень, наивность и вера в добро – это, конечно, очень хорошо. Но всему есть свои пределы, – наставительно произнес магистр. – Он не только предал наш орден, но и поднял руку не просто на невинного, а на паладина. Кстати, если бы не заклятие старой бабушки да даст ей Свет здоровья, – у меня, а точнее, у нас были неплохие шансы остаться в том безымянном трактире навсегда. Так что эльф знал, кто мы, и знал, что Бренден что-то раскопал. – Фаргред задумался, а потом добавил: – Тем более этому недостойному эльфийскому выродку женщины были неинтересны; по крайней мере, его никогда не видели с ними.

– Может, он дал обет? – рассеянно отозвался Рональд.

– Угу… и завтрак с ужином. – Лорд Драуг хмыкнул.

– Стало быть, кто-то хотел нас убить… но зачем? Что мы такого сделали?

– Скорее всего – ничего. Проблема в том, что мы хотим сделать. О нашей старой дружбе с Бренденом многие знают, а тут некая таинственная личность узнает, что накануне отъезда он оставил для меня что-то… стало быть, за ним следили. – Фаргред почесал подбородок. – Что же старый друг такого нашел?

– И каков теперь наш план?

– Пока будем придерживаться старого, тем паче что по западному тракту рыскает еще один отряд. Думаю, мы что-нибудь сможем узнать в Соколином Пере, хотя не исключено, что нас там уже ждут.

– Но возвращаться нам точно нельзя!

– Верно. Стало быть – вперед и только вперед; кстати, сними-ка пока свой плащ и надень вот этот. – Магистр протянул ученику обычный, слегка потрепанный плащ коричневого цвета.

– А почему вы спрятались именно в шкаф? – с интересом спросил Рональд, пряча свой золотой плащ в мешок. – Ведь могли бы просто призвать броню и накрыться одеялом – доспехи веры не пробьет даже арбалетный болт!

– Из-под одеяла нельзя появиться столь же эффектно, как из шкафа, – как ни в чем не бывало отозвался Фаргред. – Кстати, ты ведь впервые убил человека?

– Да, – нехотя ответил Рональд.

– Как ощущения? – будничным тоном поинтересовался магистр.

– Никак. – Убийство человека и вправду не вызвало у юноши каких-либо чувств. Он знал, что если бы не убил он – убили бы его. Но все равно юный паладин злился на себя – злился за то, что не испытывает тоски, жалости и даже той пустоты, про которую обычно пишут в книгах.

– Вот и замечательно. – Лорд Драуг сказал это так, будто ученик только что подарил ему бочку вина.

– Замечательно?! Что в ЭТОМ замечательного?

– Я рад, что ты, мой ученик, не стал распускать сопли, стенать и всячески сожалеть о содеянном.

– Но я же убил человека! – Рональд растерялся еще больше.

– Ты защищался. Тем более ты убил не человека, а тварь, которая хуже дикого зверя, ибо не может считаться человеком тот, кто готов за пару монет отнять чужую жизнь. Кто знает, скольких он убил и скольких еще убил бы, не останови ты его. Так что, Рональд, совершенный тобой поступок, без сомнения, угоден Свету.

Рональд лишь покачал головой и усмехнулся. Философия магистра порой поражала его воображение, но он не мог не согласиться, что в чем-то учитель прав. «Он всегда прав, просто я не все понимаю», – подумал парень. Когда с переодеванием было покончено, юноша взглянул на медленно светлеющее небо и решил, что старый дворф оказался прав: приключений будет с избытком… если, конечно, они доживут до этого.