XCI

Военачальник Тейвор от злости был готов разорвать карту в клочья. Наместница как в воду глядела — мятежники добрались и до его графства, опять нападения на караваны, много шума, много страха, мало крови. Проклятье и еще раз проклятье — они до сих пор не знали, кто из графов и герцогов поддерживает мятеж, а кто стал жертвой обстоятельств, как сам Тейвор! И все они, включая очевидных мятежников, закидывали столицу гневными посланиями, требуя помощи из Сурема. Вот где вышла боком военная реформа, еще не успев толком начаться! Раньше лордам и в голову не пришло бы звать на помощь имперских наемников, справились бы своими силами, но теперь они злорадно заставляли наместницу расплатиться за повышение военного налога. Он еще раз посмотрел на злосчастную карту — она пестрела красными флажками. А в Квэ-Эро, Суэрсене и Инхоре по-прежнему тишина и покой. Тейвор вздохнул — разведчики доложили, что половина герцогской дружины из Суэрсена перебралась в Квэ-Эро как только открылся морской путь. Теперь у леди Ивенны появились зубы, в Квэ-Эро все еще можно было ввести войска, но уже дорогой ценой. Тейвор не понимал, чего ждет наместница — такая тактика не могла привести к победе, а самое печальное — он не понимал, чего добиваются мятежники. Затруднить торговлю? Но с этим можно справиться, да и потом — не станут же они вызывать всеобщее возмущение. Ведь быть не могло такого, чтобы взбунтовались все лорды сразу, а значит, рано или поздно сохранившие лояльность выступят против бунтовщиков, когда им надоест терпеть убытки.

Энрисса в очередной раз беседовала с графом Инхор, и в очередной раз безуспешно. Ланлосс вежливо, но непреклонно отказывался помочь. Наместница не сомневалась, что он давно разгадал военный план Квейга, но не желал вмешиваться. Верность присяге лбом в лоб столкнулась с верностью другу, и первая пока что проигрывала. Энрисса понимала, почему: империи всерьез ничего не угрожало, а вот герцог Квэ-Эро успел заработать даже не изгнание, а смертную казнь. И наместница тянула время, не желая прибегать к крайней мере — отправить Тейвора в отставку и заменить его генералом Айрэ. Став военачальником, он будет вынужден разгромить повстанцев. Энрисса устало вздохнула — хватит с нее на сегодня, видят боги, достаточно! Она отпустила фрейлин, и села к туалетному столику. Этим вечером зеркало казалось ей тусклым. Она коснулась мерцающей в свете свечей поверхности — от пальцев остался след. Стоит ли обвинять зеркало, если потух блеск в глазах, а ровный румянец на щеках уступил место вызывающе-красным пятнам. Смочив ткань в очищающем кожу отваре, она начала стирать с лица пудру и белила, в отражении безжалостно обнажились круги под глазами, опущенные уголки губ. Сейчас первая красавица империи казалась угрюмой старухой. Энрисса обмакнула палец в баночку с помадой и подрисовала губы своему отражению — красное пятно маком расцвело на призрачном лице в зеркале. «Вот так, — подумала наместница, — вот так. Я все еще могу нарисовать себе лицо. В галереях на стенах развешивают портреты, а не отражения». Но слезы, уже не спрашивая позволения, стекали покрасневшим скулам. Она поднялась, зачерпнула холодной воды из умывальника, слезы смешались с водой, смочила виски лавандовым маслом, привычный аромат успокоил участившееся дыхание. Сняла накидку и осталась в тонкой ночной рубашке. Сегодня. Это случится сегодня, она не станет ждать еще месяц. Ожидание смыло краски с ее лица, загасило блеск в глазах. Любой страх, любую боль она предпочтет тупому ожиданию. А Ванр… ему придется смириться. Наместница больше не строила иллюзий — выбирала всегда она. Ванр Пасуаш плыл по течению, не утонет и сейчас. А если пожелает выбраться на берег — она сумеет пережить и это.

Карта, над которой склонился Квейг, не уступала в подробности карте в кабинете военачальника, хотя и расстелена была не на широком дубовом столе, а прямо на земле, уже успевшей просохнуть от стаявшего снега, но еще не покрывшейся молодой травой. В отличие от Тейвора он обходился без флажков, и так зная, где расположены его отряды, а где войска противника. Пока что все шло, как герцог и ожидал: наместница вынуждена была рассредоточить свои силы по всей империи. Самым трудным оказалось держаться золотой середины — чуть пережмешь — и возмутятся лорды, не дожмешь — не забеспокоятся в столице. Но сейчас, спустя четыре месяца после начала восстания, если, конечно, набеги на караваны, склады и тренировочные лагеря можно было так назвать, его больше беспокоил другой вопрос: настал ли подходящий момент или нужно еще выждать. Спросить совета было не у кого — точнее, он уже спросил, мнения разделились: или идти к Сурему сейчас, или продолжать дразнить имперского грифона. Ему удалось собрать несколько неплохих отрядов — недостаточно, чтобы захватить столицу, но вполне довольно, чтобы рассечь серые улицы, как килем морскую пену, и взять штурмом королевский дворец, пока никто не опомнился. И на этом война закончится. Начнутся долгие и утомительные дворянские разбирательства, что делать дальше: кто станет следующей наместницей, или же кто сядет на трон. А ведь есть еще маги… Квейг поморщился — кашу он заварил, но все еще надеялся, что расхлебывать ее будут другие. Все, к чему он стремился — безопасность и спокойствие своей семьи. Кто-то бесцеремонно стукнул его по спине, Квейг не оборачиваясь, кивнул:

— Арно, — никто кроме лорда Дарио не посмел бы вести себя столь бесцеремонно, — что-то случилось?

— Да нет, я просто решил, что ты заснул над картой, и скоро уткнешься носом в Кавднский пролив.

— Я думал.

— И как, надумал?

— Нет. Я не знаю, Арно, пока не знаю.

— Сразу видно, ты никогда яйца всмятку не варил.

Квейг удивленно приподнял бровь:

— А что?

— А то, что чуть передержишь — уже получается вкрутую.

Квейг сомневался, что лорд Арно Дарио, опекун Инваноса, управлявший графством от имени малолетнего племянника, хоть раз в жизни варил яйца, не важно, каким способом. Просто услышал где-то, как поваренка уму-разуму учат. Арно собрал неиссякаемый запас подобных мудрых советов на все случаи жизни, из всех областей мастерства, и применял их столь уместно, что незнакомый с лордом человек мог подумать, будто этот молодой дворянин с детства обучался разнообразным ремеслам и изящным искусствам. Но Квейг, близко сдружившийся с Арно во время войны, точно знал, что его друг получил обычное в знатных семьях образование, да и тем старался по мере возможности пренебрегать, предпочитая действия. Лорд Дарио стал главным союзником герцога Квэ-Эро — по дружбе, а также из страха, что наместница, войдя во вкус, лишит его опеки над племянником, единственным сыном недавно умершего старшего брата. Мать мальчика, вдовствующая графиня Глэдис, забрасывала канцелярию наместницы жалобами и просьбами о помощи. Восемь лет она сдувала с болезненного мальчика пылинки, и теперь, когда Арно начал воспитывать племянника так, как и полагается растить мужчину и лорда, твердо уверилась, что дядюшка хочет уморить ее сына, и стать графом. Квейг попытался объяснить графине, по совпадению, одной из своих старших сестер, что ничего подобного Арно и в мыслях не держит, но не получилось. Глэдис почти не знала брата — ее выдали замуж, когда тому было шесть лет, и не собиралась отказываться от борьбы за сына только из уважения к родственным узам. Арно, в свою очередь, ничего не имел против невестки, но считал, что из мальчиков должны вырастать мужчины, а не барышни на выданье, тем более в приграничной провинции, где, несмотря на обещанные «долгие годы мира и спокойствия», постоянно приходится гонять варваров. Но наместница вполне могла пойти на поводу у истеричной графини — женщина женщину всегда поймет, и отдать опеку кому-нибудь другому, а то и, вопреки закону, доверить матери. Устав бороться с женскими капризами, лорд Дарио давно уже считал, что даже самой умной женщине место за вышивальной рамой и теперь с удовольствием помогал Квейгу воплотить эту идею в жизнь. При этом он ничего не имел против наместницы лично, он даже никогда ее не видел.

— Похоже, что ты прав, Арно. Дороги как раз подсохли, откладывать нет смысла.

— Давай я все-таки составлю тебе компанию, — Арно не собирался пропускать самое веселье.

— Нет. Твоя задача — прикрыть нас. Чтобы у великого воителя Тейвора даже свободной минутки на горшке посидеть не было, не то, что о стратегии размышлять.

— Ну, одно другому не мешает, — глубокомысленно заметил лорд Дарио.

— Ты меня понял, — Квейг не хотел заново начинать спор.

Арно молча пожал плечами:

— Когда выдвигаешься?

— Завтра с утра, через две недели буду в столице, — он свернул карту и положил ее в кожаный футляр.

— А как же Вэрд? Ты ведь обещал его известить.

Квейг пожал плечами, от души надеясь, что Арно поверит ему на слово:

— Ему есть чем заняться у себя дома, все договорено, Арно, не беспокойся. Чтобы выщипать перья тейворским петухам хватит и меня одного.

Квейг лгал — Старнис выделил своих людей на штурм дворца с условием, что отправится вместе с отрядом, и Квейг обещал. Что поделаешь — ему нужны были опытные воины, а дружинники графа Виастро были из лучших. Но он с самого начала не собирался подставлять под удар ни Арно, ни Старниса. До сих пор у наместницы не было доказательств, что кто-то кроме Квейга участвовал в мятеже, да что там — у нее и против герцога Квэ-Эро улик не было. А вот если его план, вопреки ожиданиям, успехом не увенчается — кого с оружием в руках возьмут, тот и будет главным бунтовщиком. Пусть лучше он окажется лжецом, чем Вэрд и Арно — мятежниками. Но представляя себе предстоящее объяснение с графом Виастро, Квейг заранее тяжело вздыхал. Вэрд Старнис чем-то напоминал ему Ланлосса Айрэ, и было тяжело обманывать этого человека. Герцог не сомневался, что Старнис считает ложь, даже из благих побуждений, непростительной, и понимал, что раз и навсегда потеряет его уважение. Квейгу предстояло потерять куда больше, если проиграет, но именно эта потеря сейчас казалась ему особенно горькой. Ночью, лежа без сна в походном шатре, он снова прогонял в мыслях свой план, понимая, что если отступать — то только сейчас. Квейг собирался сделать то, что не удавалось ни одному полководцу до него — захватить королевский дворец. Не удавалось не потому, что было невозможно — просто никому не приходило в голову попробовать. Варваров никто бы не подпустил к столице, а внутри страны было намного проще подослать к неугодной наместнице убийцу, чем брать штурмом дворец. В обычное время вооруженный отряд вряд ли мог бы подойти к Сурему незамеченным, но наместница сама облегчила Квейгу задачу — он не собирался скрывать свой отряд. Зачем, если военачальник Тейвор любезно ввел одинаковую военную форму для всех имперских войск и отправил солдат охранять тракты? Кого в поднявшейся суматохе удивит еще один отряд, мало ли, зачем они едут в столицу? Вот здесь Квейгу и пригодится договор с герцогом Ойстахэ — даже если наступит конец света, старый лис не позволит вооруженному отряду пройти через свои земли без позволения. Впрочем, последнее время Квейгу все чаще и чаще казалось, что конец света уже наступил, просто люди, как обычно, ничего не заметили.