Итак. Стараниями одной неадекватной сидхе я теперь выгляжу как женщина. Прекрасно. С выдающейся фигурой. Неплохо. Но – явись ко мне крайн в своем истинном обличье! – я, похоже, весьма понравился одному наглому эльфу! Нет, поначалу заведение, в которое привела нас Лесс, мне даже понравилось. По крайней мере тем, что тут царила тишина, все посетители разговаривали негромким шепотом, а на освещении хозяин честно сэкономил, пытаясь создать таинственную атмосферу. На мое зрение этот полумрак, конечно, не рассчитан, но сама попытка – неплохая.

Сами посетители почти не обратили на нас с Лесс внимания, в отличие от этого мерзкого эльфа, стоявшего за стойкой. Он, недолго думая, подошел к нам, отвешивая грациозный поклон, и поначалу вежливо осведомился, чего желают прекрасные леди. «Леди» в наших с Лесс лицах желали в первую очередь перекусить, во вторую – отдохнуть, о чем слегка успокоившаяся сидхе и поведала эльфу, оказавшемуся хозяином заведения. В результате нам тотчас был отведен небольшой круглый столик недалеко от стойки.

– Как маскировка, держится? – шепотом уточнил я у Лесс.

– Еще как,– ехидно хмыкнула та, невинно теребя кончик темно-каштановой косы. Было видно, что со своим обличьем она сроднилась, по крайней мере в шкуре человеческой женщины она чувствовала себя явно комфортно. Чего нельзя сказать обо мне.– Только ты чуть-чуть ссутулься, потому что большая грудь всегда слегка перевешивает вперед.

Язва.

– Даже если мышцы спины сильные? – удивился я. Такие подробности меня никогда не интересовали, впрочем, и обладательниц сильно выдающегося бюста среди моих знакомых не было. Кажется.

– Даже. Все время держать спину ровно – это гарантированно ее перетрудить,– ответила Алессьер, глядя в сторону стойки.– Кстати, похоже, что ты, милая моя, приглянулась хозяину этого заведения, он направляется к нам с бутылкой очень неплохого вина. Так что улыбайся, хлопай ресничками и молчи, ты ж немая.

Похоже, вся эта ситуация забавляла сидхе донельзя.

– Ты только ему объясни, что я немая, а? – уже совсем тихим шепотом уточнил я.

Все, в следующий раз никаких обезболивающих она не дождется. Если уж самая безобидная травка в самой безобидной консистенции действует так сильно – то мне становится ясно, почему сидхе, в отличие от эльфов, полагаются больше на магическое лечение, чем на естественные препараты.

– Милые дамы, вы разрешите присесть? – Эльф широко улыбнулся, ставя на стол запечатанную бутыль сладкого красного вина и три бокала.– Это вам за счет заведения, чтобы скрасить ваше ожидание основных блюд.– Он убрал с лица тонкую прядь медового цвета и улыбнулся мне, глядя в лицо. Извращенец.– Могу я узнать ваше имя, прекрасная леди?

– Она, к сожалению, немая.– Алессьер с почти неподдельным сочувствием покачала головой.– Ее зовут Джерина, и, несмотря на несколько суровый внешний вид, с теми, кто ей симпатичен, она изумительно мила и заботлива...– Лесс, похоже, понесло. С нее станется разрекламировать меня так, что завтра полтаверны будет пороги обивать.

Нет, конечно, я могу кого-нибудь из них сожрать, но не всех же! Хотя если аккуратно... И по очереди... Нет, только в крайнем случае. Кости девать будет некуда. Я слегка пихнул сидхе ногой под столом, демонстративно подправляя свой маникюр острым ножом.

– Прекрасное имя, леди Джерина. А вы,– это уже к сидхе,– ее подруга?

– Конечно,– беззастенчиво соврала та,– самая близкая и лучшая! О, кажется, наш заказ прибыл!

Разносчица принялась расставлять тарелки на столе, а настырный эльф нипочем не желал уходить. К сожалению, Лесс уточнила, что ее подруга все слышит и понимает, и теперь меня осыпали изысканными комплиментами с головы до ног. Хотя, по моему мнению, у этого ублюдка давно не было повода попрактиковаться в комплиментосложении. Так, сравнение моих зубов с пиками Иррестана – это перебор. Столь разветвленных пещер в моих зубах нет, да и не может быть. Да и драгметаллов в них тоже я еще не находил. А сравнение моей груди с двумя дынями, скорее, было комплиментом для Фэя, хотя, как гордый создатель, я и могу записать его на свой счет... Но две дыни – это перебор. После же сравнения моих рук с ветвями молочного дерева я совершенно случайно погнул вилку. И тут же разогнул обратно, после чего с тихой яростью одним движением отрезал кусок отбивной...

Хуже всего было то, что сидхе лишь добавляла масла в огонь, поощряя эльфа на состязание в изящной словесности, а сама уже только что на столешнице от смеха не лежала, постоянно вытирая текущие из глаз слезы кончиком белоснежной салфетки и уверяя, что это у нее слезы восхищения. Ну да, как же! Восхищения своей гнусной проделкой!

Так... Это точно нужно прекращать. Предельно неловким движением руки я умудрился как опрокинуть на стол бокал, так и облить Лесс вином. Тут же вскочил, перевернув стул, и, старательно мыча, принялся вытирать вино с ее костюма... Молодец Фэй, отразить успел, итак, вытирал вино я носовым платком эльфа, который вытянул у него из рукава. Причем стол от моих манипуляций уже изрядно шатался.

– Ах, милая, да тебе, похоже, уже хватит,– проворковала сидхе голосом, не предвещавшим ничего хорошего.

Для меня в первую очередь – по глазам Танцующей было понятно, что спектакль еще не окончен. Так и есть.

– Извините, вы мне не поможете? Отведите мою подругу в комнату, пожалуйста, вы же видите, что для меня она слишком тяжела, я не справлюсь, а я пока расплачусь за ужин и ночлег. Премного благодарна вам за все!

Если я не убью Алессьер, то наутро найдут обглоданный до скелета труп эльфа. Хотя... эльфа, думаю, вообще не найдут. А я, как немая, ничего объяснить не смогу... И не буду. Я вцепился в Лесс обеими руками и, решив в таком случае разыгрывать пьяную до конца, принялся мычать что-то жалостливое.

– Джерина, успокойся, никто тебя бросать не собирается.– А вот таким тоном разговаривают с душевнобольными.– Тебе всего лишь помогут. Если я сейчас не оплачу наш ночлег, что мы с тобой делать будем, а?

После чего Лесс голосом, способным разжалобить и камень, попросила помощи у хозяина заведения, объясняя, что ей нужно выпутаться из объятий непутевой и нетрезвой подруги, чтобы иметь возможность покинуть «наше красивое общество», а заодно – заплатить за комнату... Вперед конечно же.

Эльф при этом смотрел на меня такими глазами, что одежда на мне, кажется, начала тлеть. Убил бы... Лесс все-таки нарывается – и мое терпение скоро лопнет, так что я что-нибудь натворю... Интересно, а эльфа нашего Лесс никак не заинтересовала?

Похоже, что никак. Угораздило же нарваться на любителя экзотики, которого уже не привлекают симпатичные представительницы рода человеческого, зато на женщину с примесью орочьей крови потянуло, как железную стружку к магниту. Конечно, я могу набить ему морду. Даже с летальным исходом. И? Срочно менять маскировку, хотя лучше полуорки маскировки сейчас нету? А затем – шугаться еще и официальных властей города? По-моему, ситуация пока терпит.

Так что я позволил расцепить свои пальцы, после чего Лесс шустренько убралась к стойке, перед этим пообещав «милой подруженьке», то есть мне, отдельную комнату. «На всякий случай», как выразилась она. Я протестующе замычал, но она не поняла, так что пришлось пьяно повиснуть на хозяине, пачкая слюной его рубашку, пока он воспрянул духом, шепча мне на ухо какие-то семиэтажные комплименты. Кстати, вот комплименты у него были занимательные, некоторые из них я однозначно позаимствую. Интересно, что будет, когда он оценит состояние своего костюма?

К сожалению, узнать это я не успел, потому как вернулась ехидно ухмыляющаяся Лесс, которая с прискорбием (донельзя фальшивым, хотя на неискушенный взгляд очень искренним) сообщила, что на эту ночь отыскать раздельные комнаты не удалось, но завтра эта проблема, наверное, решится, и попросила хозяина помочь нам добраться до комнаты.

И тут случилось непредвиденное.

Мне уже случалось носить на руках женщин, детей, трезвых и нетрезвых мужчин большинства рас (эттина в тот раз я так и не поднял, хотя очень старался)... Но чтобы на руки брали меня?!

Эльф подхватил меня на руки, правда немного пошатнувшись, и понес на второй этаж. Я умудрился при этом пронаблюдать за медленно сползающей по стенке от хохота Лесс. Пометка. Очередная. И, боюсь, не последняя,– быть аккуратнее в отношении нее с наркотическими препаратами!!! Особенно если в качестве побочного эффекта указана эйфория.

Донес он меня довольно быстро, после чего был вынужден поставить на пол. Я честно раскланялся, изобразив на лице самое живое восхищение, после чего нырнул в комнату и запер дверь на засов, привалившись к ней изнутри.

В коридоре повисла тишина, затем эльф, чуть повздыхав, почти неслышно спустился вниз. Интересно, когда он пересчитает деньги в своем кошельке? Нет, мне они, конечно, не были нужны – но ловкость рук тренировать никогда не лишнее.

А еще – Лесс догадается постучаться в дверь или будет пытаться войти так?

Не догадалась. Спустя пару минут на подоконнике возникла уже знакомая фигура. Наверное, надо было закрыть ставни, поскольку она слезла с подоконника и одарила меня широкой и ехидной улыбкой во все тридцать два зуба.

– Ну как тебе, милая подруженька, ощущать себя женщиной? Понравилось? Комплименты говорят, на руках носят... А зубами-то скрипишь зачем?

– Лесс, а почему ты полезла через окно? Средь бела дня?!

– Во-первых, окно выходит не на площадь, а в маленький переулочек, так что меня никто не видел, а во-вторых... Ты что, меня сразу впустила бы? А топтаться у двери мне не хотелось.– Девушка плюхнулась на единственную в комнате широкую кровать, пару раз подпрыгнула, оценивая упругость матраса, и задумчиво выдала: – Интересно, а мне специально комнату с двумя кроватями не дали, чтобы мы с тобой не надумали в ней остаться и сэкономить?

– Не впустила, а впустил. Не обманывайся этой иллюзией, пожалуйста. То, что делает меня мужчиной, все еще на месте. А в дверь, право слово, можно и постучать.– Я упал на кровать по соседству с Лесс.

– Наверняка. Хотя скорее просто она была свободной, а раздельный двухместный номер – это немного нонсенс...– Похоже, что тема комнаты для Лесс животрепещущая.– И лучше я пока буду общаться с тобой, как с женщиной, потому что не хочу как-нибудь оговориться, это раз.– Она села и начала возиться со шнурками сапог.– А во-вторых, мне всегда казалось, что мужественность и наличие небольшой детальки связаны весьма поверхностно.

– Небольшой?! Кстати, у меня, по-твоему, не хватает мужественности? – Я выпятил нижнюю челюсть.

– Относительно всего тела, разумеется. Если, конечно, у д’эссайнов длина приспособления не вполовину длины туловища, но тогда мне безумно жаль твоих любовниц.– Лесс скинула сапоги и вытянулась на кровати. Окинула мое изменившееся лицо пристальным взглядом.– Хватает. А в этом облике, дорогая, у тебя появились даже некий шарм и экзотичность.

– Относительно длины тела этот орган небольшой, конечно, но глаза, к примеру, и того меньше – а их часто называют большими...– Я последовал примеру Лесс и также стянул сапоги, окончательно растянувшись на кровати.– И как?.. Тебе нравится, дорогуша?..– томным шепотом поинтересовался я.

– Полагаю, что хозяину этого замечательного заведения ты приглянулась намного больше. Быть может, ты составишь компанию ему?

А вот ей голос Фэй, к сожалению, не изменил. Каким был сидхийским, чуточку тягучим и низким, таким и остался. Голос напомнил о том, какая Лесс сейчас под этой человеческой маской. Конечно, судя по остаткам эйфории, от которых Лесс пока не избавилась, ранки все еще не болели. Но все равно неприятно, право слово. Жаль, но придется дожидаться выздоровления... Найти бы хорошего мага – но, увы, придется рассчитывать только на свои силы.

– Думаю, что все же я ему приглянулся меньше, чем ты мне...

– Милочка,– вдруг абсолютно серьезным тоном выдала Алессьер, до того глядевшая в потолок,– у нас сутки на то, чтобы запастись всем необходимым. Отсюда до сидхийской границы неделя пешим ходом. Полагаю, что ты столько идти не хочешь, поэтому надо купить лошадей. До границы я тебя доведу, а там распрощаемся, Столицу будешь искать сама. И если провидение будет к тебе благосклонно, то ты ее не найдешь.

– Дорогуша, если бы ты знала о провидении столько, сколько знаю о нем я, то ты бы предпочла, чтобы эту вашу Столицу и свою безделушку я отыскал как можно меньшей кровью.– Голос звеняще мягкий, разве что я нажал на «дорогушу» и «кровь», но это, думаю, простительно.– Кстати, могу я осведомиться по поводу твоих планов на остатки этого благословенного дня?

– Мне в Столице на Опаленном троне не сидеть, и не моя проблема, что и как ты будешь там делать, если вообще туда попадешь.– Она резко встала и принялась рыться в своих вещах, повернувшись ко мне спиной.– Лично я собираюсь как минимум купить сменную одежду. Работая на тебя, я почти все свои тряпки кровью испоганила.

– Да, получить готовый костюм, выполненный лучшим портным Империи, тебе, конечно, не хотелось, проще купить подешевле, не так ли? – И еще немного яду в голос: – Интересно, это намек на то, что любая твоя одежда с легкостью отправляется к лес’ксоровой матери? – Я сел на кровати и, прищурившись, наблюдал за Лесс.– Хоть денег у тебя пока хватает?

– Нет, это намек на то, что даже качественная одежда, залитая кровью и иными жидкостями, восстановлению уже не подлежит, это раз.– Не обращая на меня особого внимания, она спокойно обувалась в мягкие остроносые ботинки, в которых можно было передвигаться без лишнего шума.– Во-вторых, Джерина, тех денег, что ты оставила мне в задаток, хватает с лихвой, но коня себе покупать будешь сама. Мне, в отличие от тебя, от сидхийской границы еще и в обратный путь двигаться.

Алессьер вытащила из рюкзака квэли, несколько секунд смотрела на них, явно раздумывая, брать или нет, но потом все-таки надела на себя «сбрую», чуть ослабив ремни,– теперь рукояти едва выглядывали из-за плеч. Накинула нечто вроде шерстяного кафтана со специальными прорезями, так что клинки полностью спрятались под одеждой, оставив на виду только рукояти, и принялась расплетать длинную каштановую косу.

– Ты только не забудь приказать Фэю квэли замаскировать.– Я лениво встал с кровати и надел сапоги. Достал из кармана ножик, задумчиво осмотрел его и спрятал обратно.– Кстати, добираться в номер так и будем – по стене? Или все же поступим как умные... люди,– легкое презрение в голосе,– и условимся о стуке, по которому друг другу впускать будем? К примеру – слабый, сильный, два слабых, пауза, слабый, пауза, три слабых, пауза, три слабых. Устраивает?

– Зачем маскировать магией, если проще сделать вот так? – Девушка наконец-то справилась с волосами, распустив их так, что они полностью скрыли рукояти.– Знаешь, если мне придется применить квэли в бою, то уже без разницы, есть на них маскировка или нет. А так никто не заметит. Между прочим, если ты собралась подыскать себе мужчину на ночь, то я даже приходить не буду. Полагаю, что найти себе достойную компанию на всю ночь я тоже сумею. Так что комната будет полностью в твоем распоряжении.

– Лесс, прости, а насколько быстро ты готова покинуть этот город? Я так... на всякий случай спрашиваю...

– Намекаешь на то, что хочешь устроить тут кровавую баню? – негромко поинтересовалась она.

– Намекаю, что мужчина на данный момент может привлекать меня только в гастрономическом плане. Так что если ты предлагаешь...

– Только если это поможет мне побыстрее от тебя избавиться.– Лесс задумчиво посмотрела на свою ладонь, с которой постепенно стаивала иллюзия. Голубоватая кожа словно истончилась, и сейчас темные паутинки сосудиков оплетали ее руку, скрываясь под рукавом. Девушка невесело усмехнулась, сжимая руку в кулак, моментально облекшийся иллюзией.– Крайн, даже не хочу сейчас знать, как выглядит мое лицо, если рука такая... Обидно, Фэй говорит, что ничего не может поделать.

– Значит, никаких мужчин, кроме меня, в этом номере сегодня ночью не будет.– Я скептически пожал плечами.– По крайней мере, я на это очень надеюсь. А что конкретно говорит тебе Фэй?

Тем временем я подошел к окну и ненадолго высунулся в него. Действительно пустынный переулочек, нищих – и тех нету.

– Какая жалость, придется искать радости жизни в другом месте,– буркнула Лесс.– Фэй только что меня обрадовал, что эффект этой жутковатой «паутины» – следствие какой-то гадости, которая попала мне в кровь из растений. Надо несколько дней, чтобы организм пришел в норму. Правда, еще он сказал, что может ускорить процесс, но он будет малоприятным.– Она пожала плечами и посмотрела на меня.– И все же советую тебе выйти через дверь, чтобы не вызывать опасений.

Я обернулся.

– Излечение будет гораздо менее неприятным, чем то, как ты получила эти раны. На самом деле, самое худшее – лишние полчаса, проведенные в отхожем месте... И скорее всего, необходимость в действительно свежей одежде. Понимаешь, он постарается отделить яд от крови и вывести его всеми возможными способами. Хотя темп вывода конечно же поддается управлению.– Я взглянул на мостовую, после чего снова повернулся к Лесс.– Прости, но я предпочту выйти через окно, поскольку в зале меня дожидается... один мерзкий эльф. Ключ оставляю тебе, встретимся вечером – благо я наверняка вернусь позже тебя. Хотя в любом случае входить буду в окно. Придешь – не забудь захлопнуть ставни, я их открыть сумею. И не скучай без меня, хорошо?

После этого мне оставалось только перегнуться через подоконник, чтобы, сделав сальто, через доли секунды приземлиться на пустынную мостовую и, уже невзирая на домыслы юномудрых сидхе, отправиться отдыхать. На свой собственный страх и риск. Хотя с пугливостью у меня всю жизнь были проблемы, а от авантюризма меня не смогла излечить даже могила, хотя он меня в нее и свел. Проехали.

Слава богам, но эльфа в тени под окнами я не обнаружил. Это настолько подняло мое настроение, что у меня пропало желание убивать кого-либо сию секунду. Право слово, заняться тем или иным насыщением я всегда успею. Нет, мне, конечно, хотелось бы, чтобы я при этом мог обойтись без излишнего насилия, но, увы, это утопия. Так не было уже давно.

Парой легких мазков по переделанному мною амулету маскировки (на который я и замкнул поддержку облика, придуманного конгломератом Фэй – Лесс) я сильно исказил свою новую внешность. Надеюсь, что теперь тот эльф на меня бы сейчас и не взглянул. Слишком выступающие клыки, но при этом – острые уши и оливковая кожа с медными переливами. Вкупе с парой шрамов через всю физиономию результат должен был получиться такой, что на меня не то что у моего длинноухого извращенца – у какого-нибудь сверхкобеля и то рука не поднимется. Да и кое-что иное – тоже.

Этим я занимался по пути в трущобы. Да, я с трудом, но воздержусь от того, чтобы пропеть трущобам хвалебную оду – по здравом размышлении там нечего хвалить. Вечная смесь запахов смерти, содержимого сточных канав и дрянной жрачки, больше напоминающей отрыжку, мало кому понравится. Нет, это все служит прекрасным указателем, заблудиться невозможно – просто всякому здравомыслящему существу этот указатель говорит: «Держись от меня подальше».

Для меня, как и для любого д’эссайна, трущобы служили забегаловкой самого низкого пошиба. Да, тут можно кого-нибудь съесть и остаться при этом незамеченным. Главное – выбрать улицу, на которой всем плевать, что за страшные крики раздаются у соседей. Если же с выбором улицы произошла ошибка, то можно с легкостью уйти от погони, а то и от следствия. Если оно начнется конечно же. Стражникам обычно неохота лезть в трущобы. Вот только качество «еды» обычно оставляет желать лучшего. Хотя и среди навоза встречаются бриллианты чистой воды, жаль лишь, что очень редко.

О том, что район, в который я в конце концов забрел, обладает репутацией городского дна, говорило многое. К примеру – полное отсутствие стражи. Сюда не заходили патрули. Дома требовали ремонта даже своей тенью, не то что внешним видом. Слой грязи на мостовой походил на плодородную почву, разве что пах не так приятно. Хотя я чернозем не нюхал, так что с ощущением запаха могу ошибаться.

Для полного счастья, свернув в очередной переулок, я увидел, как группа каких-то темных личностей потрошит кошелек какой-то не менее темной, но не такой удачливой личности. Ой, простите, потрошили уже саму темную личность. Кошелек, похоже, нападавших орков мало интересовал...

Орков?! Здесь?! Средь бела дня?! Откуда?! Настолько близко к границам сидхе?! Крайн, если у нас с тобой произойдет личная встреча, я тебе все выскажу. И я надеюсь, что словарь твой после этой встречи сильно обогатится. Очень сильно. А вот количество конечностей уменьшится. И чем сильнее уменьшится – тем лучше!

Я попытался тихо уйти обратно, но, увы, у меня это не получилось. Трое рослых зеленокожих обступили меня, с сальными улыбочками любуясь пышными формами, созданными иллюзией. Krain! As’ak’om’arra! Ну почему я грудь не уменьшил? А теперь поздно. Орки же на лицо не посмотрят! Нет, я им лапать себя не дам, конечно, но... Я же не настолько голоден, чтобы всех съесть, а убивать ради убийства уже не в настроении. И шуму, наверное, будет чересчур много, хотя... Да. Рискнуть, наверное, стоит. Надеюсь, что они еще не настолько тут освоились, чтобы пытаться оприходовать меня прямо на улице...

Мои краткие размышления прервал ласковый удар дубинкой по затылку. Надеюсь, что это ощущение было вызвано тем, что меня не хотели убивать, а не толстыми костями моего черепа. Так, оглушить маленько. Видимо, для того чтобы оттащить в темный уголочек, а там... Моим планам это полностью соответствовало, по крайней мере в той их части, которая касалась отсутствия свидетелей, поэтому я послушно прилег на мосто... на подставленные руки одного из орков.

Все еще не говоря ни слова, орки меня куда-то потащили. Аккуратно нести меня они и не особо старались, и то, что моей головой не цепляли углы зданий, уже счастье. Меня волокли по кривым улочкам трущоб, которые с каждым поворотом становились все грязнее и темнее, из-за того, что дома, подобные сгорбленным старцам, все теснее и теснее прилегали друг к другу. Из-за странной молчаливости моих похитителей я не мог понять, когда же они наконец остановятся для свершения своего черного дела? Или они решили притащить меня в свое убежище... Неприятно-то как – с толпой я не справлюсь.

Минут через десять блужданий по всяческим закоулкам меня втащили в какое-то здание, где после поверхностного обыска (вылившегося в тщательное ощупывание упругостей морока) и проверки на магию (не показавшей отклонений от фоновой – д’эссайн я или где?) меня затащили в подвал и положили на не знавшую рубанка лавку. Хорошо хоть продержали на ней недолго, так что я не успел получить заноз в мягкое место, и, снова взяв на руки, с гораздо большей аккуратностью, занесли в большой подземный зал, и я чуть не задохнулся от восхищения. Сегодняшний день богат на сюрпризы!

Прямоугольный зал, метров десять на двадцать, да еще и шести метров в высоту, был сложен из костей. Весь, от стен и до подставок под факелы. О! Чьих только костей там не было – кости людей и орков, ребра троллей и расходящиеся подобием буквы Y позвоночники эттинов, плоские стопы гномов и крылья семургов, украшенные костяными подобиями перьев. Я разглядел даже пару вампирских челюстей, длина клыков которых внушила бы уважение даже акулам. Были там и сдвоенные кисти д’эссайнов, сплетавшиеся в странные узоры. На мой «дилетантский» взгляд – глушилка была идеальной. Кости подогнаны друг к другу настолько тщательно, что даже открытые Врата не дадут никаких искажений фона. Ювелирная работа, гениальная работа... Ошеломляющая и подавляющая своей грандиозностью...

Века труда на то, чтобы собрать все кости,– я смог вспомнить некоторых из бывших обладателей, которых знал в той жизни, слишком уж приметны были некоторые... детали. Раны... Кого-то из тех, кто сейчас служит хранителем этого зала, я ненавидел. Кого-то даже убил. Кого-то... Хотя нет, не буду об этом. Не время предаваться сейчас тем воспоминаниям, вообще не время для воспоминаний, абсолютно. Слишком они личные. Тем более что зал уже построен и не в моих силах что-либо менять. Особенно если прочувствовать, что он уже близок к пробуждению, и тот момент, когда сам станет... «жизнью», уже близок. Если, конечно, можно назвать это жизнью.

– Великий, мы принесли то, что ты требовал.

Я впервые услышал голос самого рослого из моих похитителей, и этот звук разорвал священную тишину костяного зала, приводя меня в бешенство своим содержанием. Ради Д’яра, за что?! Я совсем не этого ожидал, когда засыпал в своем склепе! Я никак не ожидал, что мне в один день придется сражаться с ополоумевшей росянкой-переростком, страдать от чувства юмора глючащей сидхе и придурочного охранного амулета, приставаний любвеобильного эльфа, а потому наткнуться на Великого орочьего шамана в подземном костяном зале... Причем черного!

Он был на две головы выше самого рослого из тех орков, которые похитили меня, да и тот факт, что по орочьим меркам он был не столь мускулистым, сколь жилистым, не мешал оценивать его массу в полтора-два центнера. Стальной лом в узел завяжет и не поморщится. Бугристость черепа подтверждала мысль, что бить ему морду бесполезно, а сильно выступающая нижняя челюсть с внушительными зубами позволила бы ему поспорить со мной за звание главного хищника в этом зале. Но наибольшую злость у меня вызвала его антрацитово-черная чешуйчатая кожа.

Черные орки – это примерно такая же редкость, как члены королевских домов в крупных империях. То есть их примерно тысячная, а то и десятитысячная часть среди всех орков. Мало их. Очень мало. Да, они до сих пор представляют элиту орочьего населения, только увидеть черного без орды телохранителей практически невозможно. Черные же шаманы – что-то совсем... необычное. В том плане, что я не слышал еще ни про одного, зато теперь вот увидел вживую.

До того момента как он встал с корточек и поднял на меня взгляд, я успел достаточно много: ужом выскользнуть из не слишком цепких объятий, перехватить только начинающего удивляться орка за горло и рвануть вниз – так чтобы капли крови упали на кости зала. Затем ударом кулака в живот швырнуть его на орка справа – и, не разгибаясь, перехватить второго орка, после чего за ногу поднять его перед собой на манер щита, предварительно крепко приложив макушкой о костяной пол. Чтобы не рыпался.

– Вы привели сюда сына ужаса,– спокойно отметил шаман, потягиваясь.

Плюс балл в его пользу. Орки, уже начавшие тянуться за оружием, замерли, а я скинул с себя женскую маскировку. Грива моих рубиново-красных волос рассыпалась по плечам.

– Все было выполнено идеально точно. Теперь оставьте нас наедине.

Плюс пятнадцать баллов. Жаль, что я, похоже, должен оставить его в живых... От удивления я даже уронил свой живой щит.

Слова шамана были подобны глыбам отесанного камня. Они заставляли осознать значимость того, что с тобой разговаривают, а также то, что ты можешь быть недостоин даже взгляда этого орка, так что даже словам ты должен быть счастлив. Орки бесшумно покинули зал, вытащив своего потерявшего сознание товарища, как сломанную куклу,– за безвольно висящие руки. Мы остались с шаманом вдвоем...

Если не считать сотен взглядов, обращенных на нас из пустых глазниц, разрубленных глазниц, глазниц, которые давно покинула жизнь... Тишина была гнетущей, подавляющей жизнь, срывающей кожу, мясо и кости и заглядывающей в душу, не защищенную более ничем. В костяных залах нельзя находиться слишком долго, если ты не хочешь стать частью этого безмолвия. Конечно, из этого правила есть исключения: маги. Шаманы. Жрецы. Те, кто обладает Истинной Верой. Вампиры. Д’эссайны.

– Спасибо, Великий. Как я понимаю, удар дубиной по голове не был официальным приглашением на беседу? Просто потому, что это невежливо – посылать своих воинов для того, чтобы бить по головам дорогих гостей.– Мои слова вспороли тишину, как орочьи ножи вспарывали живот того бедняги, которому не повезло их чем-то разозлить.

– Ты ошибаешься.

Интересно, у кого он научился так говорить? Я тоже так хочу!

– Это было приглашением на беседу.– Он взглянул мне в глаза.

Любопытно, чей взгляд в итоге окажется тяжелее?

– Неужели вы,– я почти рассмеялся, резко понижая тон,– меня настолько ждали? И за что мне такая честь?

– Самовлюбленный наглец.– Орк неторопливо растянул губы в улыбке, обнажая крепкие белые зубы.

Это у него психическая атака такая? Признаю. Пробирает. Но не страшно.

– Духи сказали мне, что сын ужаса ищет то, что принадлежало его народу по праву пролитой крови.

– И они напомнили, что принадлежало твоему народу? – Незаконнорожденный сын незаконнорожденной матери, умеющий общаться с духами существ, умерших от метеоризма! Если хоть слово... Нет. Ты понимаешь и поэтому так внимательно вглядываешься в мое лицо. Не надейся, я своего удивления не покажу.

– Ты не ждешь ответа. И ты не ждал моего знания.

– Если духи сказали тебе так много, то они скажут тебе мой ответ.– Слова, сказанные слова... В месте силы, завязанном узлом на себя чужой жизнью и смертью... Уж лучше тут будут не-сказанные слова.

– Твой ответ уже не имеет значения.

Я закрыл свое лицо руками, впиваясь ногтями в такую мягкую и податливую кожу. Медленно провел вниз до подбородка, рассекая свой лик на сегменты и чувствуя, как кровь тонкими ручейками сбегает вниз и капает на пол. Шаман замолчал, и тогда заговорил я:

– Здесь и сейчас мое право крови сильнее твоего, Великий. Хочешь – проверь, но если ты взглянешь в пустые глаза, то ты увидишь, что это место пробуждается, ты знаешь, что оно признает меня перед тобой и у тебя не хватит духов, чтобы сейчас подчинить его себе! Поэтому слушай. Твой народ – лишь песок по сравнению с мощью того, кто хочет вернуться.– Я протянул ладонь вперед, и из воздуха на ней соткались миниатюрные фигурки орков.– Мне лестно, что ты так высоко оцениваешь мои шансы. Мне лестно, что ты даже готов встать под МОИ знамена, но...– Я перевернул руку, и соткавшиеся на ней призрачные фигурки орков полетели на пол, разбиваясь в пыль.– У меня нет знамен, орк! Ты хочешь погубить свой народ за призрак былого величия.

Из уголков глаз шамана побежали тонкие кровавые струйки, но он не пытался увести свой взгляд от моего. Крайн, это ты даровал ему свое упрямство? А ведь действительно сильный шаман, действительно...

– Духи сказали мне, что, если мы не поможем тебе, ты умрешь. Дитя ужаса, дети песка помогут тебе даже против твоей воли.

– Какое дело вам до моей жизни? Дети песка, у вас нет долгов передо мной!

– У тебя есть долги перед нами. Поэтому мы поможем.

Интересно, что ему на самом деле известно? Что ему поведали на самом деле эти духи и... откуда они все это знают?! Как же все плохо и неприятно... Я медленно подошел к нему, чувствуя, как упруго прогибается под моим весом костяной пол зала, и взял его за щеки своей сдвоенной ладонью.

– Если вы хотите помочь, то ждите, когда я вас позову, дети песка. Но... зачем вам все это?

Орк снова улыбнулся, так что ногти мои рассекли его кожу и по щекам побежали черные ручейки крови, смешивающиеся с теми, что текли из уголков глаз.

– Ты не знаешь той цены, которую можно заплатить, чтобы не быть одному.

– Знаю,– сухо отрезал я, чувствуя, как тишина медленно заполняется неслышимым дыханием мертвого зала.– Я последний.

– Ты последний, но знать это тебе не дано! – Шаман оттолкнул меня так, что, несмотря на приобретенный вес, я все равно отлетел на пару шагов назад.– Не пытайся показать зубы, сын ужаса! Просто знай, что мы действительно готовы на все.– Он провел тыльной стороной ладони по лицу, и раны затянулись.– И мы придем, когда ты призовешь нас. Даже если ты умрешь и позовешь нас вытаскивать тебя с того света. Даже если ты призовешь нас, чтобы принести в жертву твоему богу. Даже если ты призовешь нас для того, чтобы поглотить нас. Даже если ты призовешь нас из пустой прихоти. Мы придем. Потому что духи сказали, что в тебе – последняя надежда на наше возрождение.

Я застонал, и стон мой смешался с мертвым смехом. Я знал, что произойдет дальше, я знал, что когда-то сделал так, чтобы сегодняшний день стал таким, каким он стал сейчас, но все равно... У меня были премерзейшие ощущения от собственных поступков. Наверное, стоит убить этого орка прежде, чем он произнесет то, чего говорить ни в коем случае не должен! Я бросился на него, раскинув руки и собираясь разорвать его на клочки, и плевать, что за него будет мстить весь клан, плевать, они сами придут просить прощения, когда все кончится... Но десятки черепов синхронно щелкнули челюстями, растягивая сухие рты в подобия улыбок, и мой рывок оказался слишком медленным. Я опоздал.

– Я. Великий шаман Корувусу. Клянусь. Жизнью своей и своего клана. В том, что выполню свое предназначение. Сделаю все возможное и невозможное. Ради того чтобы приблизить час. Когда прошлое встретится с прошлым и породит будущее. И будет слово мое вернее той вечности, которая наполняет это место. И примет тот, кого называют Джерайном Тенью, мою верность. И примет тот, кого называют Джерайном Тенью, мою руку. И будет это прощением долга его к тем, кто ушел, и долга его к тем, кто не смог прийти. И вернется во прощение долга залог, оставленный им. Да будет так.

В зале поднялся ветер, который под аккомпанемент мертвого смеха принялся биться о стены, заставляя мои волосы плясать кровавую сарабанду. Мертвые руки тянулись ко мне, потушив все факелы. Затем раздался вой, от которого даже по моей коже пробежали мурашки, заставляя вспомнить легенду о псе, который должен был прийти для того, чтобы пожрать солнце и луну, давая сигнал к началу конца света. Неужели это место нужно им не только как зал для магических ритуалов? Дети песка, что окончательно потеряли рассудок, доверяясь шаману? Хотя оставался еще вариант, думать о котором мне не хотелось... Шепчущие.

Вой переходил в инфразвук, и... шаман сказал свое слово. Теперь моя очередь.

– Я согласен.

После моих слов все стихло. И даже тишина перестала быть зловещей, становясь совершенно спокойной, мирной и безобидной. В ней отчетливо мерцали яркие белки глаз шамана и его ровные белые зубы.

– Благодарю тебя. А теперь... выпить хочешь? – Последнее предложение было сказано совершенно нормальным голосом и как-то не вязалось с тем, что происходило минутой ранее, но...

– Спрашиваешь.– Я устало сел на костяную лавку. Похоже, орк в темноте видел хуже меня, зато ориентировался лучше, так что я так и не смог понять, откуда он вытащил здоровенную бутыль темно-зеленого цвета.– Что это?

– Ты точно хочешь знать? – Орк запрокинул голову и сделал несколько глубоких глотков.– Главное, что оно бодрит и разгоняет кровь, а для вас, д’эссайнов, разогнать кровь – это первейшее лекарственное средство.

Он протянул мне бутыль, и я честно сделал несколько больших глотков. Вкуса сейчас я не чувствовал, в отличие от градуса напитка.

– А зал?

– Спит, деточка.– Орк отечески улыбнулся.– Спасибо за его пробуждение и мои извинения за тот удар по голове. Впрочем, ты со своим обидчиком также рассчитался, так что претензии я все равно не приму. А теперь скажи честно: сейчас тебе что-нибудь нужно?

Я пожал плечами:

– Я предпочту со всеми проблемами разбираться самостоятельно. И у меня есть на то причины.

– Тогда просто отдам тебе твою вещь – и будем в расчете.

Я открыл рот, и он перебил меня:

– Нет, не вообще в расчете. Только за сейчас. За ритуал пробуждения. И за все остальное.

Улыбка моя поувяла.

– Но, думаю, тебе понравится мой подарок.

Он потянулся и вытащил из-за соседней колонны молот, при одном взгляде на который меня прошиб холодный пот. С полметра длиной, вполовину меньше – в высоту и ширину... Это я про боевую часть. Рукоятка – стальная, сантиметров десяти в диаметре, в три четверти моего роста в длину, а ударная поверхность больше похожа на киянку. Я, конечно, таким драться смогу, но меня инерцией будет мотать, как лист на ветру.

Шаман не обращал внимания на мое изумление и, подцепив какие-то рычаги, разделил ударную часть молота на две половинки и из его сердцевинки вытащил пухлую потрепанную тетрадку. После этого он закрыл молот и вернул его на место.

– Держи.

Тетрадка показалась мне смутно знакомой. Увы, надписей на обложке за давностью лет разобрать было нельзя, зато текст... Я открыл тетрадку на последней странице и прочитал:

«Я пожал плечами:

– Я предпочту со всеми проблемами разбираться самостоятельно. И у меня есть на то причины.

– Тогда просто отдам тебе твою вещь – и будем в расчете.

Я открыл рот, и он перебил меня:

– Нет, не вообще в расчете. Только за сейчас. За ритуал пробуждения. И за все остальное.

Улыбка моя поувяла.

– Но, думаю, тебе понравится мой подарок».

Буквы внизу страницы продолжали добавляться, но я благоразумно не стал их читать.

– Думаю, что вопрос «откуда?» останется без ответа?

Орк кивнул:

– Тогда я буду просто благодарен. Допьем бутылку, и я покину ваше гостеприимное общество. Если ты не против.

Последняя фраза – скрытая угроза, но он ее понял и снова улыбнулся. Дождался, когда я сделал еще пару больших глотков, и ответил:

– Не против. И еще бутылку дам с собой... красавица! – И шаман добродушно расхохотался.

Я оглядел себя. Крайн, ты своим чувством юмора с орками не поделился ли, а? Проведя рукой по лицу, я был вынужден констатировать тот факт, что шаман не только восстановил тот облик, который придумала мне Лесс, но и укрепил его, так что угадать мой истинный вид стало еще сложнее.

– Благодарю,– мрачно ответил я.

– Не стоит. Зелье лишь укрепляет морок, не больше.– Великий улыбнулся.– Мои мальчики тебя проводят до твоей гостиницы, красавица. Не волнуйся, духи мне и про эльфа рассказали.– И он искренне расхохотался, угадывая мою злость под мороком.

Теперь я имел полное право убить его, но... желания уже не было.

Я допил напиток и под конвоем орков вернулся в гостиницу. Увы, но эльф «конкурентов» не видел, да и в номер пришлось залезать через окно – Лесс не было. Не пришла она и ночью...