Глава 35
ВОЛЧИЦА

Мира неслась по застывшему парку. Волчье тело летело над землей серой тенью и сливалось с другими тенями.

По дороге она изредка останавливалась, жадно глотала снег, но он не мог заглушить едкого вкуса во рту. Недавно выпитая кровь продолжала жечь ее горло, так же как ярость — грудь. Казалось, под ребра насыпана пригоршня углей, которые перекатываются внутри, причиняя боль и мучительное удовольствие одновременно.

Из густого подлеска легким прыжком выскочила еще одна тень, радостно повизгивая, бросилась к волчице, но та вдруг круто остановилась и, свирепо рыча, бросилась на сородича. Волк, пытаясь увернуться от ее острых клыков, мягко отскакивал в сторону, а если это не удавалось, подставлял под укусы плечи. Один раз огрызнулся в ответ, тем самым еще сильнее разозлив подругу. И трепка продолжилась с удвоенной силой.

Выместив злость на приятеле, Мира помчалась дальше, продолжая слышать за спиной горячее дыхание.

Впереди показался высокий забор. Некоторое время волчица трусила вдоль него, потом остановилась, принюхалась, огляделась по сторонам, и сменила образ. Стряхнула снег с дубленки и вышла на широкую дорогу, ведущую к воротам, уже в человеческом облике. Недавний волк догнал ее почти у калитки.

— Что это на тебя нашло? — Андрей выглядел слегка помятым, недовольным и растерянным одновременно.

— Ничего.

— Не хочешь рассказывать?

— Не о чем рассказывать.

Угли в груди продолжали жечь. Мира зачерпнула пригоршню снега и отерла им лицо.

— Неудачная прогулка? — родич шагал рядом, участливо поглядывая на нее, и девушке хотелось взвыть от его заботы. — Тебя никто не обидел?

Она сердито мотнула головой в ответ, открыла калитку, собираясь войти во двор, но Андрей удержал ее за локоть. На его лице появилось знакомое виноватое, но решительное выражение.

— Послушай, я не виноват в том, что Ярослав погиб.

Умом девушка понимала это, но вот сердцем… Она отвернулась, глядя на маленькие елки у ворот, накрытые шубами снега, и произнесла глухо:

— На его месте должен был быть ты. В ту ночь он охранял лабораторию вместо тебя.

— Никто не знал! — в голосе родича послышалось отчаяние, он схватил ее за плечо, снова поворачивая к себе. — Никто не знал, что тхорнисхи нападут именно тогда. Никто не мог подумать… Мне и в голову не приходило!

— Да, — тихо откликнулась она, избегая его настойчивого взгляда. — И теперь его голова висит в чужом доме.

Девушка развернулась и пошла прочь, оставив за спиной растерянного и злого Андрея. Захлопнула калитку и увидела того, с кем меньше всего хотела сейчас разговаривать.

Возле крыльца стоял Иован в распахнутом тулупе, с большой снеговой лопатой в руках. Увидел Миру, улыбнулся, так что вокруг глаз собрались лучики морщинок.

— Доброй ночи, красавица. Как погуляла?

Врать было бессмысленно. Он всегда чувствовал любую ложь. Говорить правду стыдно, поэтому она молчала, стараясь не смотреть на отца.

Иован подошел ближе, втянул носом воздух и сказал уже без улыбки:

— Опять тхорнисхов караулила?

Мира невольно сглотнула горькую слюну и тяжело вздохнула.

— Я ничего не делала. Просто смотрела.

Отдав негоцианту травы, собранные Рогнедой, она побежала в город. И снова, так же как и неделю назад, лежала в кустах возле «Лунной крепости». наблюдая, прислушиваясь и страстно желая проникнуть внутрь. Но не так глупо, как в прошлый раз, когда их поймали, словно беспомощных кутят, и за шкирку вышвырнули за порог.

Несколько раз мимо нее проезжали машины, направляющиеся в резиденцию Миклоша или выползающие из нее. Один лимузин остановился возле того места, где притаилась волчица. Из него вылез незнакомый тхорнисх с высокомерной холеной физиономией и пару минут говорил по мобильному телефону. Мира застыла, представляя, как выскочит из своего убежища и повалит врага в снег, вопьется в его горло. Но, конечно, не сделала этого. Один раз она уже совершила ошибку, попытавшись напасть на врага в его доме. Больше ошибаться нельзя.

Потом из «Лунной крепости» выехала целая кавалькада машин с черными тонированными стеклами, похожая на стаю хищных голодных барракуд, и пронеслась мимо. Бальза отправился куда-то по своим делам. Мира не стала его преследовать.

— Я не собиралась нападать.

Иован усмехнулся в бороду.

— Смотри, дочь, больше предупреждать не буду. В тот раз тебя выпустили живой. Теперь любезничать не станут.

Мира вскинула голову, чувствуя, как начинают гореть щеки.

— Я же обещала не трогать его. Но ты… почему ты ничего не сделаешь? Неужели мы так и не отомстим за Ярослава? Пусть Иохан был ранен, но он пришел в себя. Как будто ничего не было.

— Так ты все о мести помышляешь? — в голосе Иована прозвучала легкая насмешка. — Не успокоилась?

Девушка почувствовала, что внутренний жар заливает теперь не только лицо, но и шею.

— Не успокоилась, — кивнул сам себе Иован и снова с улыбкой посмотрел на дочь. — Придется тебе еще пару лун в шкуре побегать.

— Опять? — Мира непроизвольно схватилась за дубленку на груди. — Но ты ведь сказал, я уже могу слушаться!

— Тише, девочка, — отец опустил тяжелую руку ей на плечо. — Посидишь среди своих — утихнешь. Не спорь, — приказал он, заметив, что Мира собирается возражать.

— Да, отец, — прошептала она послушно. Волчье обличье давало много преимуществ, но никто, кроме вриколакосов, не знал о недостатках пребывания в звериной шкуре. Однажды Мира читала фантастический рассказ, в котором люди на время возвращались в состояние зверей, чтобы отдохнуть от напряженной работы в городской жизни, расслабиться и позволить себе то, что запрещалось в цивилизованном мире. У оборотней все было наоборот.

Оборачиваясь первый раз, новообращенный практически терял логику. Становился опасным и неуправляемым. Человеческое сознание заменяли инстинкты хищника. Поэтому приходилось несколько лет учиться жить в «стае». Подчиняться приказам, контролировать себя. И четко помнить запреты.

Нельзя охотится, где вздумается. Резать домашний скот. Бросаться на себе подобных. Убивать людей.

За малейшее неповиновение провинившемуся устраивалась жестокая трепка. За разумное поведение — поощрение — возможность побыть человеком…

Ярослав был одним из лучших вожаков. У его воспитанников никогда не случалось срывов. До того, пока он не погиб…

— Мира! Эй, Мира, подожди!

Девушка очнулась от глубокой задумчивости, оборачиваясь на зов.

Скользя по льду, намерзшему на дороге, к ней бежал встрепанный Словен, в распахнутой куртке. С трудом затормозил, ухватившись за ее руку.

— Уф, еле успел. Хорошо, что ты еще не перекинулась.

Мира невольно улыбнулась, глядя на него. Физиономия парня лучилась удовольствием от общения с ней и нетерпения.

— Ты же теперь, вроде, живешь в городе у фэри?

Сенсор поморщился с досадой. Ему тоже не всегда нравились поручения отца.

— Сегодня у меня несколько часов свободных. Выходной. Как насчет небольшой прогулки?

— А что?

— Люди устроили веселье на старой поляне. Грохот, костры. Рогнеда просила разобраться.

Девушка нахмурилась. Большая поляна в глубине леса, окруженная старыми соснами и елями, у вриколакос не считалась священной. Но ее любили. Щенки часто носились по ней ночью. И Ярослав иногда приводил туда своих воспитанников… Рядом скрипнул снег под ногами Словена. Сенсор опустил руку ей на плечо, словно стараясь защитить от грустных мыслей.

— Так что, пойдешь?

— Пойду.

Десять волков бесшумно бежали по еловому лесу. Снег сыпался на их серые шкуры с низких ветвей и проминался под тяжелыми лапами. Днем в густом ельнике сумрачно и неуютно. По человеческим легендам, чтобы превратиться в волка нужно воткнуть нож в еловый пень и перепрыгнуть через него. Еловыми лапами люди отгоняют лесную нечисть. Ель вытягивает силы из человека большую часть года, в отличие от других деревьев. И, самое главное, дает очень много тени. Никто из кровных братьев не знал, что вриколакосы могут находиться на улице днем. Но только в тени, и только в образе зверя.

Впереди бежал вожак — самый старший. За ним двойной цепью растянулись остальные. Мира чувствовала горячее дыхание Словена и видела яркий блеск его глаз, когда он поворачивал голову. Один раз волк шутливо толкнул ее плечом в бок, и она добродушно огрызнулась в ответ.

Вдали послышалась приглушенная пульсация музыки рэйв-вечеринки. И чем ближе становилась поляна, тем сильнее низкие ноты били по ушам. Кто-то из оборотней зарычал. Мире показалось, что земля начинает дрожать под лапами. Она представила, как вопьется в горло первому же смертному, но в голове прозвучал голос Словена: «Не убивать!»

Между деревьями замелькали огни костров и свет фар. Запах дыма и человеческой толпы повис в холодном воздухе. Волки разорвали ровную линию и рассыпались по лесу, беря поляну в круг.

Мира оказалась прямо напротив ели. Возле дерева стояла большая машина с квадратным черным кузовом, из прожекторов, установленных на его крыше, бил яркий свет… Музыка, усиленная мощными колонками на открытой платформе, грохотала на весь лес. Ди-джей, взгромоздившись на крышу, что-то радостно орал в пустоту. Человеческие тени метались между костров по утоптанному снегу в безудержном веселье. Танцевали, болтали, пили, пытались жарить мясо на огне.

Мира скользнула мимо нескольких машин, вставших вдоль кромки леса.

Волчица застыла, жадно вдыхая запах разгоряченных человеческих тел. Люди, собравшиеся на поляне, вызывали у нее странные чувства — легкого недоумения, раздражения и все усиливающегося желания напасть. То же самое, видимо, испытали бы настоящие волки, внезапно увидев гулянку, которую устроили зайцы.

В свете фар в кузове маленького грузовичка танцевала красивая черноволосая девушка. Она уже отшвырнула в сторону дубленку и взялась за свитер. Компания друзей подбадривала ее одобрительными криками. Девица со смехом наклонилась к одному из парней, чтобы взять у него бутылку, и вдруг застыла, глядя на кусты, освещенные костром. Вцепилась в борт машины и громко завизжала.

Это послужило сигналом к началу. Из темноты на поляну легко выпрыгнул огромный зверь. А потом еще один, и еще…

Гигантские волки, возникая из пустоты, со свирепым рычанием бросались на людей, сбивали с ног и мчались дальше. Ди-джей кубарем скатился с машины, когда на нее прыгнул оскаленный хищник и принялся крушить музыкальную установку.

Оборотни с наслаждением разгоняли толпу, слушая вопли ужаса. А люди, ничего не видя от страха, не понимали, что звери, щелкая зубами у самых ног, не кусают. Никто не валяется на снегу с разорванным горлом. И злобные твари не утаскивают в кусты кричащие от боли жертвы. Но людское воображение должно было рисовать именно такие картины.

Хлопнул выстрел. Над головой Миры просвистела пуля. Кто-то смелый решил сопротивляться. Волчица оглянулась и увидела парня, вновь целящегося в нее. Зарычала и прыгнула. Человек упал, пистолет вылетел из его руки и провалился в снег. Оскаленная морда оказалась прямо у лица стрелка, звериные глаза, светящиеся бешенством, заглянули в его глаза, и, спустя мгновение, он понял, что серая тень пронеслась мимо.

Ревели моторы машин и мотоциклов. Бешено крутились колеса, разбрызгивая фонтаны снега.

Люди спешили быстрее покинуть опасную поляну. И очень скоро на ней не осталось никого, кроме вриколакосов. Рядом с Мирой снова оказался Словен. Волк тяжело дышал и жадно хватал снег. Из его пасти валил пар. Сегодня ему пришлось бегать больше всех. В отличие от остальных оборотней, он был вынужден следить за всей стаей. Чтобы предотвратить незапланированное убийство, если кто-то из братьев чересчур распалится.

«Даже если кто из смертных будет рассказывать о нападении волков, — прозвучал в памяти Миры его веселый голос, — им никто не поверит. На этих вечеринках наркотиков больше, чем конфет в кондитерской».

Волчица отвернулась от Словена и побежала прочь, слыша, как переговариваются за спиной оборотни.

В лесу снова стало тихо. Крупными хлопьями между деревьями начал падать снег. Значит, волчьи следы, которые могут выдать вриколакосов, заметет к утру. И никто так и не узнает, что произошло на поляне. Хотя раньше среди людей были хорошие следопыты. Мира слышала истории о том, как охотники пытались выслеживать оборотней, но те прямо на их глазах проваливались сквозь землю или превращались в коряги. Она вернулась домой за несколько часов до рассвета.

Волчица бежала вдоль забора к потайному лазу, когда увидела, что дверь в доме открылась, и на крыльцо вышел чужак. Дарэл Даханавар. Мира замерла, глядя на него. Она уже несколько раз видела телепата, у него были какие-то дела с Иованом. Но никогда сканэр не выглядел таким довольным. Он осмотрел двор так, будто владения оборотней были его собственностью, потянулся, словно сытый кот, и легко сбежал вниз по ступеням.

Волчица вжалась в снег в тени дома, борясь с желанием зарычать. Шерсть у нее на загривке вздыбилась, взгляд не отрывался от даханавара. Он оглянулся, словно почувствовав пристальное внимание, и Мире показалось, что в его глазах блеснули желтые огни.

Впрочем, Дарэл тут же отвернулся и неторопливо зашагал к воротам. Волчица бесшумно последовала за ним. Сама не зная, зачем. Чужак настораживал и притягивал неудержимо.

Девушка слышала, что так же настоящие волки куда угодно готовы последовать за оборотнями, считая их «серыми пастырями» и будучи не в силах противиться их власти.

Дарэл вышел, словно нарочно оставив калитку открытой, и направился к своей машине. Распахнул переднюю дверцу и сказал, обращаясь к темноте под елями:

— Не хочешь прокатиться со мной?

Волчица застыла, забыв опустить переднюю лапу на снег. Даханавар обернулся, улыбаясь:

— Ты следишь за мной уже пять минут. Выходи, не бойся. Я не кусаюсь.

Хищница клацнула зубами от досады и осторожно вышла из ворот, стараясь не попадать в свет, льющийся из салона автомобиля. Телепат смотрел на нее, не отрываясь, и в его взгляде кроме насмешки было еще что-то… чужое, опасное. От него пахло городом — гарью, бензином, асфальтом, но сквозь эту вонь пробивался аромат чистого снега и свежей хвои.

— Я тебя знаю. Мира. — Дарэл присел на капот машины, наклоняясь к ней. — Это ты с братьями вломилась в дом Миклоша.

Он тихо рассмеялся, стряхнул снег с волос, оглянулся на заросли за своей спиной.

— Тхорнисх был в ярости. И знаешь, почему он отпустил тебя?

Даханавар замолчал, и она невольно подалась вперед, внимательно следя за каждым его движением.

— Его неудержимо привлекают женщины-вриколакос. Но он скорее удавится на собственном галстуке, чем признается в этом. Они кажутся ему безмерно соблазнительными… Впрочем, как и мне, — добавил он неожиданно.

Наклонился к волчице, лежащей на снегу и медленно потянулся к ней.

— Ты очень красивая. Даже в зверином образе.

Ладонь Дарэла почти коснулась ее головы. И он едва успел отдернуть руку, когда острые волчьи зубы чуть не отхватили ему пальцы.

Мира вскочила и бросилась бежать, чувствуя, как кипит в груди вернувшаяся злость и слыша за спиной смех даханавара.