Глава 19
ПЛАЧ ГИЕНЫ
Мы живем в такое время, когда абсолютно бесполезные вещи являются единственно необходимыми.
4 января
Господин Бальза проводил время в маленькой обсерватории, располагавшейся на вершине одной из четырех готических башен «Лунной крепости». Он пришел сюда, едва стемнело. Ночь выдалась облачной, и телескоп так и остался не расчехленным. Впрочем, сегодня звезды не слишком интересовали Миклоша.
Нахттотер страдал от мигрени.
Это выматывало тхорнисха. Устроившись на маленьком диванчике и положив на лоб влажное полотенце, он уже несколько часов пытался уснуть хотя бы на пять минут. Но ничего не получалось.
Бальза не мог думать ни о чем, кроме возвращения клана Иллюзий. Лечебные заклинания, которыми он окружил ученика, пожирали силы, но Иохан не выздоравливал. Ранение оказалось очень серьезным, и жизнь в ландскнехте едва теплилась. Чумной собирался отправиться к праотцам.
Нахттотер услышал мягкие шаги Норико, и через несколько мгновений она подошла к лестнице в обсерваторию, окутав Миклоша ароматами свежих персиков и утонченной водяной лилии.
— Я завершила последние приготовления, господин.
Глава клана снял полотенце, сел, задумчиво потер виски и обратил взгляд на невозмутимую японку. Ее волосы были собраны на затылке в сложную прическу, украшенную двумя костяными заколками времен начала сёгуната Токугавы. Голубое шелковое платье и мягкие тапочки того же цвета оказались идеально чистыми, хотя подготовка к ритуалу была сопряжена с большим количеством крови и смертей.
Миклош всегда ценил эту женщину за точность и аккуратность.
— Также хочу сказать, что моим служащим удалось отрезать Хранью от финансов. Временно, разумеется.
— Первая хорошая новость за неделю. — Он поправил воротничок на рубашке и снял с рукава несуществующую пылинку.
«Плач Гиены» требует полной сосредоточенности. И хотя сложному ритуалу обучил его еще Луций — за все века жизни Миклош ни разу не воспользовался заклятьем. И даже сейчас решился прибегнуть к нему лишь потому, что был вынужден. Возможности воспитать второго Чумного в обозримом будущем нахттотер не видел.
Цена за «Плач» велика — все последнее поколение клана. По приказу Миклоша двадцать человек обратили на следующую ночь после ранения ландскнехта. Годами добивавшиеся этой чести люди были счастливы и даже не подозревали об уготованной участи.
Два десятка бесполезных птенцов за одного полезного Иохана — выгодный обмен. Жалеть совершенно не о чем.
Теперь последним препятствием для создания «Плача» стало отсутствие важного ингредиента. Миклош не любил становиться должником, но на этот раз не имел особого выбора. Поэтому, вздохнув, набрал телефонный номер.
— Доброй ночи, Амир.
— Господин Бальза, — голос магистра стал приторным до невозможности. — Ты не вовремя, Миклош. Я жду важного звонка.
— Ты его уже дождался.
Раздался тихий смех:
— Пламя с тобой! Говори.
— Мне нужна «Снежная крапива».
Повисло напряженное молчание.
— Немного.
— С чего мне тебе помогать?
Миклош закатил глаза к потолку. Чтобы этот мерзкий удав лопнул от жадности!
— Сегодня ты поможешь мне. Завтра я — тебе. Огненным магам и рыцарям ночи нужно держаться вместе.
— Мой клан может прожить и без помощи Золотых Ос.
— Лудэр тоже так думал. И где он теперь?
Амир неприятно хихикнул.
— Я могу совершить равноценный обмен, — предложил Миклош.
— Хорошо. Ты получишь то, что просишь.
— Очень любезно с твоей стороны.
В ответ раздались короткие гудки.
Ничуть не обидевшись на то, что не услышал слов прощания, господин Бальза позвал Романа.
— Немедленно отправь кого-нибудь к Амиру. Он передаст нужный мне предмет. Курьер должен тотчас вернуться назад. Предупреди, что проволочек я не потерплю.
Пол в спортивном зале был разрисован руническими символами и геометрическими фигурами. На рисунки пришлось потратить достаточно крови, о чем свидетельствовала груда истерзанных человеческих трупов, сваленных ближе к центру.
Норико блестяще справилась с работой.
Господин Бальза медленно обошел зал против часовой стрелки, придирчиво изучая начертанные большой и малый круг, ломаную линию под лампами дневного света, древние руны, выстроившиеся тринадцатью четкими рядами возле входа в бассейн.
— Хорошо, — скупо похвалил он японку.
— Благодарю, господин.
— Распорядись, чтобы доставили Иохана.
— Во время ритуала моя помощь понадобится?
— Нет.
В зал стремительно вошла Рэйлен, на ходу стягивая с шеи черный шерстяной шарф. На ее кожаном плаще таяли снежинки.
— Ты вовремя, цыпленок. Принесла?
— Да. Вот то, что дал Амир, — она вытащила из кармана небольшой пузырек.
Взяв бутылочку, Миклош рассмотрел ее на свет. Довольно цокнул языком. Прозрачная жидкость полностью закрывала дно.
— Он оказался щедрее, чем я думал. — Нахттотер вытащил плотно пригнанную пробку и принюхался, ощущая нужный запах.
Четверо солдат внесли находящегося в беспамятстве Чумного.
— Положите его на линию. Да не на ту, дебилы! На ломаную! Между кругов! На спину! Теперь убирайтесь с глаз моих! Рэйлен. Тебя мой приказ тоже касается!
— Можно я останусь с учителем?
— На кой чёрт ты мне нужна?! Впрочем, если хочешь рискнуть шеей… Встань в круг. Стой! Не в большой! В малый. Возьми книгу и открой на закладке.
Он подошел к птенцу. Склонился над ним. Рваные незаживающие раны на груди уже смердели от застарелой, пораженной магией крови.
— Рэйлен!
— Да, нахттотер.
— Запомни, что я скажу. Это важно.
Войдя в большой круг, Бальза взял один из трупов за щиколотку и поволок его к Иохану. Положил рядом.
— Не покидай пределов круга. Иначе даже я не смогу тебе помочь.
Он вернулся за следующим телом.
— Мы… м-м-м… будем вызывать демона?
— Что?! — не веря своим ушам, господин Бальза обернулся к девушке, и его светлые брови подпрыгнули вверх.
— Н-ну… демона. Я… — она смутилась, но все-таки закончила мысль. — Я в кино такое видела. Ну, круг и… все-такое…
— В кино?! — желчно прошипел Миклош. — Порой твой идиотизм переходит всякие рамки приличий! В кино!
Рэйлен прикусила язык.
За несколько минут Миклош выложил из тел настоящую тропу, которая начиналась у края большого круга и заканчивалась рядом с Иоханом. Нахттотер вылил на раны ландскнехта половину имевшегося эликсира и, присоединившись к Рэйлен, произнес:
— Стой молча. Это в твоих интересах.
Он нараспев начал читать заклинание на древнегреческом, и в помещении разом потемнело, словно кто-то притушил лампы дневного света. Миклош, сверяясь с книгой, продолжил произносить формулу.
В углах зала начала сгущаться осязаемая тьма, а кровь на полу стала менять цвет. Четкие линии рисунка расплылись, въелись в доски, оставляя после себя ожоги черных полос. Нахттотер прервался, выждал положенные сорок секунд, прислушался, удовлетворенно кивнул и гортанно выкрикнул шесть громких слов на языке, название которого давно забылось.
В ответ раздался звук, словно изнутри взорвался прогнивший гроб. Рэйлен вздрогнула от неожиданности.
По залу начал расползаться могильный холод. В большом круге произошло какое-то движение. С каждой секундой то, что пришло, обретало четкость. Призрак стремительно обрастал плотью, и Рэйлен сцепила зубы, чтобы не выругаться от изумления и страха.
Оно было огромным. Три метра в холке и четыре с лишним в длину. Тяжелая, покрытая свалявшейся белой шерстью голова, толстое заостренное рыло. Задние лапы короче передних — из-за чего спина с выпирающим из-под грязной сероватой шерсти позвоночником казалась горбатой. На правом боку колоссальной гиены зияла страшная рана. Сквозь нее были видны желтоватые ребра и серые, подернутые разложением мышцы. Глаз у твари не было — в пустых глазницах копошились и падали на пол мучнистые черви.
В горле зверя угрожающе заклокотало. Он раскрыл пасть, и удушающий смрад разверзнутой могилы повис в зале, проникнув во все его уголки. Дух разложения был столь ужасен, что от него слезились глаза, и выворачивало желудок. Рэйлен подавилась кашлем, но Миклош втянул запах в себя, точно дорогой парфюм.
Гиена обнюхала лежащие перед ней тела мертвецов и начала есть.
Она жадно чавкала, куски окровавленной плоти падали из пасти на пол, мощные зубы перемалывали жалобно хрустящие кости. Господин Бальза пристально наблюдал, как тает гора мертвецов, и раздувается бездонное брюхо.
В «Лунную крепость» снизошел демон разложения, принимающий предложенную ему дань. Это не заняло у него много времени — через три минуты трупы в кругу закончились.
Слепая белесая голова повернулась к разложенным Миклошем мертвецам. Чудовище беспрепятственно перешагнуло черту и направилось к Иохану, пожирая лежащие на дороге тела.
Лампы мигнули и погасли, погрузив зал в кромешную темноту.
Рэйлен с беспокойством пошевелилась. Миклош предупреждающе поднял руку и тут же опустил, сжимая пальцы на появившейся в ладони рукояти сотканного из паутины тлена кнута. Нахттотер небрежно пошевелил кнутовищем, и вооруженный страшным «когтем» гибкий хвост змеей свернулся у его ног.
Гиена доела последнего из мертвецов и угрожающе нависла над Иоханом. Сухой потрескавшийся нос втянул в себя запах «Снежной крапивы». Чудовище удивленно застыло. Рэйлен затаила дыхание. Зверь осторожно обнюхал Чумного и начал зализывать его раны, вытягивая враждебную магию. Над головой Иохана замерцало, он застонал и пошевелился.
— А это, черт меня побери, что еще такое?! — сузив глаза, прошипел Миклош.
Разлившееся вокруг Чумного мерцание, окутало его коконом света, болезненного для глаз тхорнисхов. Неожиданно на появившейся аномалии выступил простой, грубый, сделанный с помощью черного угля рисунок.
Хаотичный, нелепый и в то же время идеально выверенный, искусный. В нем чувствовалась рука художника. И от него за километр несло магией.
Гиена, не обращая внимания на сияние, продолжала вылизывать затягивающиеся раны.
— В чем дело? — встрепенулась Рэйлен. — Что-то не так?
Бальза цыкнул на нее и обратил перекошенное от бешенства лицо на ученика.
Чудовище издало звук — нечто среднее между хохотом и плачем.
— Дело сделано! — быстро бросил Миклош, а затем, не мешкая, вышел из круга.
Демон разложения тут же повернулся к нему, угрожающе опустил голову, показывая страшные желтые зубы. Нахттотер ударил кнутом.
Серебристый росчерк, звонкий щелчок, оглушительный вой. Правая часть морды твари задымилась, плоть начала расползаться, обнажив кости черепа. Гиена бросилась на Миклоша, но он оказался быстрее. По сравнению с огромным чудищем невысокий и узкоплечий нахттотер выглядел хрупким подростком. Однако у него было преимущество — тхорнисх не боялся.
Ударив в грудь, он заставил гиену отступить.
Словно заправский цирковой дрессировщик, Бальза загонял потустороннюю сущность обратно в большой круг. От воя твари закладывало уши, смрадный дым стелился по комнате, гиена теряла плоть, магический кнут сиял серебром. При всей кажущейся незатейливости происходящего, перед глазами завороженной Рэйлен творилась высшая магия клана Тхорнисх.
Израненное, но все еще опасное создание оказалось загнано в клетку. Несмотря на боль, причиняемую бичом, оно пыталось вырваться, дотянуться до того, кто убивал его. Наконец, порыв влажного ветра саваном окутал гиену и, превратив в тлен, разметал по залу.
Почти в то же мгновение вспыхнули лампы.
Нахттотер, весь обсыпанный прахом, старательно отряхнул волосы и одежду. По осунувшемуся лицу главы клана было видно, что «Плач гиены» забрал у него много сил.
Сияние вокруг Иохана погасло, рисунок снова стал невидим. Но господин Бальза знал, что он никуда не исчез. Даже вызванная им тварь не смогла разрушить столь мощное проклятие, снять которое может лишь тот, кто его наложил. И, кажется, Миклош знал, к кому следует обратиться за разъяснениями.
Припорошенная пеплом Рэйлен, стояла на коленях возле очнувшегося Иохана.
— Нахттотер, — просипел тот. — Я…
— Подняться можешь?
Бородач кивнул и с помощью ученицы, пошатываясь, встал на ноги.
— Ступай. Поешь. И вымойся. От тебя смердит. Рэйлен, доведи его. После зайди в мой кабинет.
Дождавшись, когда они уйдут, он провел дрожащими пальцами по лбу. Голова готова была взорваться от боли.
Длинные гудки следовали один за другим, но Бальза был терпелив. Наконец заспанный голос хмуро произнес:
— Говорите.
— Доброе утро, господин Белов. Не хотел вас будить, — последнее являлось ложью. Миклошу было все равно, спал ревенант или нет.
— Господин Бальза. Чем обязан?
— Я прошу собрать внеочередной Совет. И как можно скорее.
— Причина? — если собеседник удивился, то не подал вида.
— Зто не телефонный разговор. Дело очень важное.
— Хорошо. Я извещу другие кланы. Завтра ночью назначу удобное всем число. Вы удовлетворены?
— Да. Благодарю вас.
— Всего доброго, господин Бальза.
Миклош завершил разговор, мысленно пожелав спесивому ревенанту сдохнуть от проказы.
— Нахттотер, у нас проблемы, — Роман заглянул в кабинет и увидел, что Миклош сидит с закрытыми глазами.
— Удиви меня.
— Мы потеряли новичков. Всех, кого обратили по вашему приказу. От них остался лишь прах.
— Успокой солдат. Передай, что я разберусь с этим, их подобное не коснется. Убери в зале. И подготовь мне ванну. Где Рэйлен?
— Я здесь.
Лениво цедя слова, господин Бальза произнес:
— Как только стемнеет, ты отвезешь Норико к дому Паулы Фэриартос. Привезите ее мне. Следует обсудить с фэри некоторые аспекты… искусства.
