ГЛАВА 3
Утром Сати явилась на работу ни свет ни заря. На душе было неспокойно: следовало как можно скорее написать текст птицефабрике «Речная». Некоторые заказчики торопили, ежедневно названивая, выясняя, как продвигается работа, требуя внести в текст ту или иную подробность о своем предприятии, в общем, всячески отравляли жизнь, но птицефабрика поступила коварнее: она затаилась и молчала. Такое непонятное поведение сильно нервировало сочинителя коммерческих текстов – по горькому опыту Сати знала, что от затаившегося рекламодателя можно ожидать чего угодно.
Она торопливо взбежала на четвертый этаж, обнаружила в редакции маляров и вежливо, но непреклонно попросила их удалиться. Маляры, затеявшие было покраску окон, заупрямились, но стоило им пригрозить старейшим журналистом города Люсей, как ремонтная бригада мгновенно исчезла. В полной тишине Сати торопливо открыла новый файл и приступила к неумеренному восхвалению птицефабрики «Речная», поставляющей на столы горожан экологически чистое куриное мясо. Пару часов она барабанила по клавиатуре, не отвлекаясь даже на телефонные звонки, потом вздохнула с облегчением: с птицефабрикой было покончено. Но порадоваться этому времени не было – в папке лежала заявка от массажного салона. Предполагалось, что статья о нем сдана заказчику еще позавчера.
Сати внимательно изучала буклеты салона, когда на пороге появился криминальный корреспондент с прижатой к уху трубкой мобильного телефона.
– Что произошло? – громко выяснял Хамер. – Кража? Хорошо, отлично! А залезли как? Через окно? А жертвы есть?! Пострадавшие? Нету? Гм… – Он погрустнел. – Ладно, в сводке УВД почитаю, присылай. Нет, не поеду. Что ехать-то, если даже пострадавших нету?
Он выключил телефон, уселся за стол и вздохнул.
– Что за жизнь! Вор пошел какой-то ленивый, неизобретательный. Вот сама посуди – залазят ворюги через окно в бухгалтерию строительного техникума. А бухгалтерия – это что?
– Что? – недоуменно переспросила Сати, отрываясь от чтения.
– Это деньги! – воскликнул Хамер. – Коли ты залез в бухгалтерию, то попробуй хотя бы сейф взломать! Чтоб было о чем в «Криминальной хронике» писать, правда?
Сати согласно кивнула.
– Так ведь нет! На сейф даже внимания не обратили, а там, между прочим, лежала зарплата всего техникума, бухгалтерша накануне из банка наличку привезла. И что делают злоумышленники? – горько спросил Хамер. – Берут старый принтер, ксерокс, пачку бумаги, коробку скрепок и скрываются с места происшествия! А сейф-то, сейф?!
Он покачал головой.
– Дилетанты, – осудила Сати воров. – Что с них взять?
Криминальный корреспондент вздохнул, отсутствие крупных преступлений в городе тревожило его не на шутку.
– О чем писать? То ли дело на прошлой неделе: два прекрасных грабежа, отличное разбойное нападение…
– Ладно, Игорек, не мешай. – Сати снова уткнулась в монитор. – «Всего один час в день, потраченный в нашем салоне, где опытные массажистки с радостью встретят»… Кстати, тебе из Управления по борьбе с наркотиками звонили, какую-то спецоперацию на днях затевают, кажется.
Хамер повеселел:
– Ну хоть что-то!
Через некоторое время Сати уже направлялась в рекламный отдел, зажав в руке листки с готовыми рекламными текстами.
В отделе царило затишье. Начальник рекламного отдела щелкал дыроколом, подшивая в папки какие-то бумаги, а его «заместитель» сидел в кресле возле окна, задумчиво созерцал вывеску рекламного агентства «Нимфа» и размышлял о чем-то своем.
С утра Порфирий Петрович уже успел нанести визит в дружественную редакцию «Интим-газеты», расположенную неподалеку на бульваре, поэтому наряд его отличался некоторым легкомыслием. Он щеголял красной футболкой с рекламой секс-шопа, на голове у него пламенела алая бандана в сердечках, а на шее болтались в несколько рядов цепочки и бусы. Дополняли наряд темные очки с налепленными на стекла золотыми звездочками. На журнальном столике перед Порфирием лежал новехонький журнал «Плейбой», в припадке щедрости подаренный ему той же «Интим-газетой».
– Ого… – промолвила Сати, с интересом разглядывая картинки в раскрытом журнале. – Забавно, забавно… а где этот секс-шоп-то находится? На Партизанской площади? А почему они рекламу нам не заказывают? Уж я бы постаралась…
– Закажут, – твердо пообещал начальник отдела, отложил дырокол в сторону и убрал в стол папки с документами. – Эх, видела бы ты, как сегодня Порфирия в «Интим-газете» встретили! Как родного. Продать умоляли, большие деньги предлагали. Но нечего, нечего… собственного пусть заведут. А то ишь, на готовенькое! Первый и последний раз я его к ним отпускаю.
– Да уж очень просили, – подала голос менеджер по объявлениям Светлана. – Бухгалтершу свою познакомить с ним хотели. Она – женщина одинокая, а он у нас – мужчина видный, так что…
– Точно. – Сати плюхнулась в свободное кресло. – Видные-то мужчины нам и самим нужны! Вы думаете, такие, как Порфирий, на дороге валяются? Не-эт… Их искать нужно. – Она потянулась за пачкой вафель. – Вот, например, прихожу я недавно в автосалон, рекламу они заказали. А ихний директор, мужик вполне видный, хоть до Порфирия ему, конечно, далековато, говорит…
Начальник рекламы понял, что рассказ будет долгим, и бесцеремонно перебил:
– Реклама массажному салону готова?
– Готова, готова, – недовольным тоном сказала Сати, с хрустом разламывая вафлю. – Вон, на столе лежит. Ну слушайте дальше про директора…
– Он что, высокий голубоглазый блондин в очках? Нет? Ну тогда потом расскажешь. А сейчас я лучше адреса рекламодателей тебе распечатаю, на следующей неделе обязательно к ним съезди. Хорошие рекламодатели, знаешь, денежные…
Он пощелкал мышкой и выжидательно уставился на принтер. Принтер безмолвствовал.
– Чего это с ним? – с недоумением спросил начальник рекламы. – Гм… не работает, зараза…
Он пожал плечами, потянулся к телефону и набрал номер компьютерного отдела.
– Сисадмин где? – раздраженно гаркнул начальник в трубку. – На месте? Ну надо же… давай его сюда. Здорово. Слушай, у нас тут принтер слома… чего? Включили ли мы его в сеть? – Он посмотрел под стол, где змеились пыльные спутанные провода. – Включили, включили. Что? Ты умными словами меня не пугай… сейчас же топай вниз и чини нам принтер. Что с ним? Откуда я знаю, что с ним?! Чего? Занят? А когда починишь? Завтра? Или послезавтра?!
Начальник швырнул трубку, выскочил за дверь и с топотом понесся по лестнице вверх.
– И почему, когда был Никита, вся техника у нас в конторе нормально работала? – печальным голосом спросила Светлана, когда дверь за разъяренным шефом с грохотом захлопнулась. – Не ломался принтер, не зависали компьютеры?
Она подошла к принтеру и потыкала в кнопки.
– Не работает… Когда Никита приедет?
– Скоро, скоро. – Сати с трудом выбралась из большого мягкого кресла. – Ты, Света, как неврастеник ваш вернется, скажи, пусть он адреса распечатает и мне позвонит. Я приду и заберу. – Она вытащила из пачки последнюю вафлю. – Или пусть наверх поднимется и на мой стол положит, хорошо? А то ждать его совершенно некогда – дел полно!
На заставленной корытами и банками с краской лестнице Сати задумалась. Работы действительно было полно, но не мешало бы сначала завернуть на третий этаж и узнать, что за изречение припас секретарь на день сегодняшний. По давней традиции каждое утро он вывешивал на дверь кабинета листок с каким-нибудь афоризмом, иногда смешным, иногда вполне серьезным. Каким-то непонятным образом изречения каждый раз бывали необыкновенно созвучны общему настроению всей конторы, а частенько даже определяли события ближайшего будущего!
Возле кабинета секретаря уже стоял водитель Борисыч, бравый краснолицый дядька из бывших военных и, прищурившись, читал вполголоса:
– «Если вам кажется, что все хорошо, значит, вы чего-то не заметили». М-да. Что скажешь, Сати?
– Ничего не скажу, – сердито буркнула она в ответ. «Изречение дня» всколыхнуло в душе нехорошие воспоминания. – Наш секретарь всю контору своими дурацкими изречениями деморализует, вот что я скажу. Хоть бы раз что-нибудь хорошее придумал!
Борисыч пожал плечами.
– Погоди, не уходи, – заторопился он и вытащил из кармана камуфляжной куртки мятую газету. – Я тут кроссвордик разгадываю, вот слушай: «Океан, в котором находится остров Маврикий». Кого ни спрошу, никто не знает. А ты? – Водитель вопросительно уставился на Сати.
– Может, Атлантический? – неуверенно предположила она. – Или Тихий?
– Ты еще Северный Ледовитый назови, – недовольно проворчал «Барбарисыч», убирая газету. – Географ!
– С какой стати я должна знать, где этот дурацкий Маврикий находится? Там что, наши рекламодатели живут?!
– Во-во! – не остался в долгу водитель. – Оно и видно, что по географии-то двойка в школе была! Угадал?
– Надоел ты мне, Борисыч! – в сердцах воскликнула Сати и понеслась на свой этаж.
В редакции истошно дребезжал телефон.
– Сати! – заорал начальник рекламной службы. – Я в компьютерном отделе! Текст госпиталю готов?
– Готов, готов! – как можно убедительней соврала она. – Скажи лучше, ты нового сисадмина убил? Нет?! А почему? Пока не убьешь, не звони мне, ясно?!
Она шмякнула трубку, оглядела стол, заваленный заявками, включила компьютер, вытащила из-под груды бумаг папку с надписью «Военный госпиталь», открыла ее и задумалась. Нужен был буклет с нужной информацией, а его-то никак не удавалось отыскать. Буклет мог находиться где угодно: под кучей заявок на столе, в одном из ящиков стола, забитом газетами и старыми макетными листами, в рекламном отделе или ехал в неизвестном направлении вместе с сумкой, которую Сати позавчера оставила в такси.
В разгар поисков запищал мобильный телефон.
– Привет, Никита, – сказала Сати, лихорадочно перерывая старые пыльные газеты на подоконнике. – Хочешь, отгадаю, откуда звонишь… опять из бара, наверное? А? Правильно? Угадала?
– Не получится из тебя ясновидящей, не пытайся даже, – проворчал он. – Из кафе-мороженого звоню.
– А что ты там делаешь? – Пачка газет шлепнулась на пол. Мгновение Сати размышляла, собирать разлетевшиеся листы или нет, потом махнула рукой. – Ты же мороженое не любишь. Да и какое у приморцев мороженое? То ли дело у нас в городе, пломбир «Золотая тайга»!
– Пломбир-шмомбир… дочку привел. Она любит.
– Дочку? А, ну тогда другое дело. А жена где?
В трубке послышался страдальческий вздох Никиты.
– В бутике каком-то… вон он, через дорогу. Вроде и магазинчик-то небольшой… что там делать, на что смотреть? А вот уж два часа как она там ходит.
Сати тут же прекратила поиски и уселась за стол.
– А что за магазин? – с интересом спросила она. – Как называется?
Никита помялся.
– «Черная лилия», – нехотя выдавил он.
– Ух ты! Это ж знаменитый магазин женского белья! Вернее, сеть бутиков. Жаль, у нас в городе они филиал никак открыть не соберутся!
Она помолчала, живо представляя себе все великолепие прекрасного магазина.
– Слушай, а ты не можешь зайти и посмотреть, продается ли там…
– Не могу, – отрезал приятель. – Я в такие места не хожу. Вот если б там детали для компьютеров продавались, тогда другое дело.
– Ну что детали… кому это интересно? А, может, зайдешь, глянешь? – с надеждой спросила Сати. – Одним глазочком? Тенденции сезона, так сказать… рассказал бы потом. Не хочешь? – Сати вздохнула и принялась выдвигать ящики стола. – А жена твоя не вернулась еще? Эх, я бы тоже с удовольствием… ну зайди, а?
– Делать мне больше нечего. Скажи лучше, чем занимаешься?
– Документик один ищу. – Сати задумчиво посмотрела на переполненную корзину для бумаг: буклет вполне мог запрыгнуть туда и затаиться среди мусора. – Ездила недавно в окружной госпиталь, хвалебную статейку они заказали и буклетик подарили, такой, знаешь, красивый… на хорошей бумаге, с фотографиями. – Сати решительно вывалила мусор из корзины на пол и поворошила ногой кучу мятых бумажек. – И вот пора бы уже текст писать, а я его найти никак не могу. Что делать, ума не приложу!
– Главврачу позвони да скажи, что потеряла, – посоветовал приятель. – Первый раз, что ли? Пусть еще пришлют.
Сати заглянула за компьютер. Буклета не обнаружилось, зато отыскался потерявшийся давным-давно кактус в глиняном горшочке.
– Гляди-ка, вот и кактус! – обрадовалась она. – Засох, похоже… Я его месяца два назад за компьютер задвинула, да и забыла про него. Позвонить? Гм… да я уж лучше съезжу. Там главврач симпатичный…
– Неужели? – скептически спросил сисадмин.
– Ну да. – Сати потыкала карандашом кактус. – Скончался, похоже…
– Главврач?!
– Кактус, что мне на Восьмое марта отдел доставки подарил. А главврач жив-здоров. Интересный мужик… такой, знаешь, импозантный, с сединой… часа два водил по всей больнице, рассказывал… решил почему-то, что мне это интересно. Я все собиралась ему сказать: «Доктор, ну полечите же меня от чего-нибудь», да как-то не успела.
Сисадмин захохотал.
– Что смешного? – недовольно спросила Сати, отвлекаясь от приятных воспоминаний. Она отодвинула кактус в сторону, заглянула в один ящик стола, затем в другой. – Если сейчас буклет не найду, придется ехать. Так… а это еще что?
В ящике, на картонных папках лежала новенькая блестящая книжка в яркой обложке. Сати вытащила ее, повертела в руках. На обложке были изображены юная красавица и необыкновенно прекрасный светловолосый мужчина, не отрывающий от девушки сияющих голубых глаз.
– Странно, – пробормотала Сати в полном недоумении. – Чья это? «Ураган любви»? Ага… и откуда ж этот ураган прилетел?
Она задумалась, потом хмыкнула.
– Что притих? – подозрительно спросила Сати сисадмина. – Твоих рук дело?
– Ну моих, – пробубнил Никита. – Шел как-то мимо книжного, а там на лотках этого… э… в общем, интересных книг – навалом. Дай, думаю, куплю. Продавщица сказала – интересная! Там главный герой сначала…
– Погоди, Никита! – торопливо перебила Сати, убирая книгу в рюкзак. – Не рассказывай, а то читать неинтересно будет. Спасибо… Приедешь – пиво с меня.
Она вынула из ящика пачку макетов, обнаружила наконец буклет, завалившийся за папки со старыми заявками, и повеселела.
– А, вот он! Наконец-то… Можно работать. Что б такого написать? – Сати полистала страницы. – Ага… начну, пожалуй, так: сначала поздравлю с юбилеем, а потом напишу: «Тут работают специалисты высокой квалификации!» Это всем понравится, кто ж не хочет считать себя таким специалистом, правда?
– Напиши «высочайшей квалификации», – посоветовал Никита.
– «Высочайшей», точно… а в конце обязательно добавлю, что госпиталь уверенно смотрит в будущее! Заказчики это любят.
Сати уселась поудобнее и написала первую строчку.
– Вот слушай: «Окружной госпиталь отмечает свой полувековой юбилей. Все эти годы специалисты высочайшей квалификации…» По-моему, неплохо, а? Эх, не успею сегодня дописать, рабочий день-то уже заканчивается! Заказов столько навалилось, о личной жизни подумать некогда, – пожаловалась она.
– Годы-шмоды… Какая это у тебя личная жизнь? – снисходительно поинтересовался сисадмин. – Откуда? А салону компьютерных игр написала текст? Гляди, не сдашь вовремя, рекламодатели во сне являться будут.
Сати вздохнула:
– Только их мне и не хватало… и без того чушь какая-то каждую ночь снится, хоть спать не ложись.
Никита засмеялся:
– Что, снова баталии?
– Нет, – неохотно сказала Сати, изучая фотографии госпиталя. – Но что-то вроде того. Еще парочка таких снов – и прямая дорога к психиатру.
– Рассказывай, – велел приятель.
Сати перевела взгляд на окно, припоминая сон.
– Я уже забыла почти…
Она вытащила из папки список врачей, которых необходимо было упомянуть в заказной статье, и пробежала глазами список.
– Ничего себе, да у меня вся статья будет из одних фамилий состоять!
– Из каких еще фамилии?!
– Главврач дал список сотрудников госпиталя, – пояснила Сати. – Попросил обязательно о каждом хоть пару строчек написать, поблагодарить, так сказать. Знаешь, сколько фамилий?
– Сколько?
– Двадцать четыре. А список…
– Список-шмисок… лучше сон рассказывай.
– Да и рассказывать-то нечего. – Сати положила список на стопку бумаг, чтоб не потерять. – Равнина какая-то, вечер, дождик моросит… ничего не видно, туман клочьями. Пусто. И в этом тумане словно крадется кто-то… Я, само собой, его не вижу, но чувствую, что кто-то есть. – Она задумалась. – Жутковато… Как в кошмаре, когда хочешь проснуться, а не получается. Вот тебе кошмары снились?
– Ну – протянул сисадмин. – В детстве, наверное, снились, я не помню. А сейчас – нет. Сейчас у меня все кошмары наяву происходят. Как показываю шефу счета за Интернет, так и кошмар!
– В общем, хуже, чем в кино, – продолжала Сати, не слушая приятеля. – Фильм-то выключить можно, а сон? Сиди да смотри, голубчик, деваться некуда. И тут в тумане будто что-то мимо скользнуло, как облако темное. Холодом так повеяло, будто из морозилки открытой…
– И чего? – спросил Никита. – И кто это был? Человек?
Сати помялась:
– Даже не знаю. Не человек, не зверь, а что-то… что-то непонятное, сразу и не объяснишь. Существо.
– Интересно. А потом?
– Потом…
Сати умолкла. Перед глазами замелькали обрывки сновидений.
Холодная тьма не имела конца-края. Выл в ушах ветер, леденела в жилах кровь, в бесконечной пустоте виднелась бескрайняя равнина, мокнущая под дождем: дрожащее зарево горящих городов на юго-востоке, цепочка сторожевых костров далеко на севере, одинокий огонек в лесу, где запоздавший путник коротает ночь, тень, беззвучно скользящая в тумане, и человек из прошлых снов, внезапно появившийся из-за пелены дождя.
– Дальше дороги нет, – спокойно сказал человек. В руке его блеснул опущенный меч.
– Как в кино, – довольным тоном сказал сисадмин. – У главного героя мечуган всегда под рукой. Я, кстати, сегодня вечером в кино пойду, «Кровавая мафия наступает» называется. Видела?
– Я такое не смотрю. – Сати открыла буклет на нужной странице и пристроила на клавиатуру. – Под рукой, ага… Странно только, что я не видела, как он его достал, меч-то. Будто он сам по себе в руке оказался. Такой, знаешь, длинный, серебристый… и парень-то тот же самый, что раньше мне снился, только вроде постарше немного стал. Наверное, несколько лет прошло…
Она снова замолчала.
…Внезапно меч в руке человека словно ожил. Блеснула сталь, рассекая бесплотную тень, торжествующе вспыхнули зеленые камни-глаза в рукояти…
– Убил? – спросил Никита, с интересом слушая рассказ. – А потом? Что мужик-то этот сделал?
– Ну что «потом», – неохотно проговорила она. – На меч посмотрел… странно так взглянул, как на живое существо, лезвие вытер – и все. Мечуган убрал и исчез, будто в воздухе растворился. Тут я и проснулась.
– Гм… убил, значит. А почему?
– Откуда же я знаю? Может, это у него ежевечернее развлечение? Вышел так на улицу, парочку человек прирезал, вот и день недаром прошел.
– День-шмень… Я вот думаю, как только мужика этого убьют, так он тебе сниться и перестанет. А то ишь, зачастил чего-то, – недовольно проговорил приятель. – Тоже мне, тень отца Гамлета… Ладно, читай лучше, что ты там про госпиталь насочиняла.
– Про госпиталь… – Сати откашлялась. – «Прекрасное медицинское оборудование позволяет проводить диагностику…»
Она вдруг умолкла и перевела взгляд в окно.
– Знаешь, Никита, – удивленно проговорила Сати. – Я вот подумала… ты только не смейся, ладно? Мне в голову такая странная мысль пришла…
– Мысль-шмысль… выкладывай. Про госпиталь?
Сати заколебалась:
– Нет, про другое. Ерунда, конечно, но… а вдруг? Как я раньше-то об этом не подумала? В общем, кажется мне, что это…
Договорить она не успела. В трубке послышался шум, звон, восклицания Никиты и детский голос.
– Ладно, не плачь, – сказал кому-то сисадмин. – Сейчас купим. Слышь, Сати, ты погоди пока с рассказом. Катастрофа тут у нас, дочка вазочку с мороженым перевернула и прямо…
– На кого?
– На меня, – с досадой сказал он. – Полкило пломбира с орехами и клюквенным вареньем на джинсах, блин. Лучше не придумаешь. Я тебе попозже перезвоню, трубку не отключай.
– Ладно, – пообещала Сати, положила телефон на стол и задумалась.
Над бульваром проплыл густой мелодичный звон, часы на башне центрального универмага медленно и звучно пробили шесть раз. Сати убрала буклет в папку и уставилась в окно, подперев щеку рукой. Она посидела, подумала, потом встала, прошлась по пустой редакции – на ходу почему-то вспоминалось лучше – прихватила с Люсиного стола обрывок нейлоновой бечевки и принялась машинально завязывать узелки, время от времени поглядывая на телефон и хмурясь. Сотовый не звонил. Сати пересчитала узелки один раз, потом другой – звонка все не было. Тогда она выключила компьютер, закрыла дверь и спустилась на первый этаж.
Во дворе возле клумбы с левкоями курил фотокорреспондент Аверченко. Он увидел Сати и в панике оглянулся по сторонам: спасаться бегством было уже поздно.
– Аверченко, – с чувством сказала Сати. – Знаешь, что сказали ресторанщики, когда увидели твои вчерашние фотографии?
– Что?
– Они сказали, что если встретят тебя еще раз…
Тут на крыльце появился вахтер дед Илья.
– Сати! – крикнул он. – Ты уходишь? А ключ от кабинета почему не сдаешь?
Она спохватилась и повернула назад.
– Черт! Совсем забыла!
– О чем замечталась? – Дед Илья забрал ключ и сунул ей потрепанную амбарную книгу. – О женихах небось? Распишись.
– О каких женихах, – проворчала Сати. – Откуда они возьмутся? Вот узнать бы, где они водятся, я бы…
Она нацарапала небрежную закорючку под строкой «Ключ сдан» и побрела по тихому переулку по направлению к Красной линии.
День угасал. Под огромным хрустальным куполом вечернего неба кипела повседневная торопливая жизнь города. Над рекой пылал золотой закат, а на другом конце небосвода, там, где грядой тянулись сопки, уже лежали синие туманы и густели сумерки. С реки веяло свежестью, с бульвара – молодой тополиной листвой, цветами и тем необъяснимым ароматом, который носится в воздухе только поздней весной, которая вот-вот перейдет в лето. Тополя в переулке шелестели листвой, заглядывали в окна высокого дома. Городские власти не однажды порывались срубить дряхлые деревья, обещая взамен посадить другие, но жильцы были против: они сами сажали тополя в тот год, когда заселялись в только что построенный красавец дом. Деревья тогда были тонкими прутиками, а пенсионеры – веселыми и молодыми новоселами.
В глубокой задумчивости Сати пересекла дорогу, не слыша криков возмущенных водителей, и направилась к троллейбусной остановке. По пути, правда, пришлось сделать приличный крюк, потому что возле Красной линии она едва-едва не столкнулась нос к носу со старым знакомым – городским нищим по прозвищу Марксист. Марксист был местной знаменитостью, личностью необыкновенно популярной, гости города, прогуливаясь по центральной улице, непременно желали сфотографироваться рядом с ним. Знаменитый нищий не протестовал, он установил твердую таксу за фотографии и получал от собственной популярности немалую выгоду. Рабочее место его находилось на ступеньках парикмахерского салона «Алмаз», и, судя по алюминиевой миске под мышкой, туда-то «знаменитость» и направлялась. Сати с недавних пор Марксиста терпеть не могла, поэтому поспешно шмыгнула в переулок, обошла городского нищего дворами и приблизилась к остановке.
Проехав несколько остановок, она вышла, миновала сад за ажурной чугунной решеткой и оказалась на крошечной площади перед Театром музыкальной комедии. Площадь была излюбленным местом окрестных мальчишек, с утра до вечера они носились здесь на роликах и скейтах, пугая любителей оперетты гиканьем и свистом, поэтому граждане, толпившиеся возле театральных касс, всегда держались начеку. Сати прекрасно знала о проделках малолетних хулиганов и заранее приняла меры.
– Эй, санкюлоты! – издалека крикнула она и показала мальчишкам кулак. – Попробуйте только подъехать, сразу по шее получите!
«Санкюлоты» покружили неподалеку, решили не рисковать и укатили в дальний конец площади.
Сати поднялась по ступеням, миновала тумбы, скользнув взглядом по афишам: театральный сезон закрывался спектаклем «Марица». Возле кассы змеилась очередь, все в городе, не исключая губернатора, питали к жанру оперетты самые теплые чувства, поэтому редкий спектакль проходил без аншлага. Сзади послышался шум мотора, остановилась машина, хлопнула дверца, появился осанистый молодой красавец с пышной копной русых кудрей и неторопливо направился к служебному входу. Очередь возбужденно зашепталась. Ведущий актер театра музыкальной комедии, баритон Аполлонов-Свияжский поднялся по ступеням и подчеркнуто скромно поздоровался с выскочившим на крыльцо администратором.
– Погоды нынче стоят прекрасные, – звучным голосом объявил Аполлонов-Свияжский, делая вид, что не слышит восторженного шепота и не замечает устремленных на него взглядов.
– Совершенно прекрасные, – поспешно согласился администратор, распахивая перед баритоном дверь. – Замечательные погоды стоят, это вы верно заметили!
Сати обогнула здание музкомедии и очутилась в сквере на задворках театра. Когда-то давным-давно здесь, возле бассейна с маленьким фонтанчиком, собирались завзятые театралы чтобы, попивая из термосов кофе с дефицитным «Рижским бальзамом», покалякать всласть о грядущих премьерах, спектаклях, обсудить репертуар театра, поделиться лишним билетиком. С тех пор прошло немало лет, фонтан давно не работал, бассейн стоял пустой, а театралы собирались где-то в других местах. В крошечном скверике на траве под деревом сидел лысый гражданин с длинными висячими усами, очень похожий на Тараса Бульбу, и неторопливо ужинал жареными пирожками, разложенными на промасленной газете. Кроме него в скверике никого не было.
Завидев Сати, «Тарас Бульба» перестал жевать и поспешно поднялся, глядя на непрошеную гостью сперва с удивлением, а потом – с некоторой опаской. Видно, узнал ее и вспомнил мордобой, устроенный прошлой осенью.
Сати покопалась в памяти, припоминая имя:
– Добрый вечер… э… Сидор.
– Добрый, значить, ага… – откликнулся тот, не сводя с нее настороженных глаз и явно недоумевая.
– Рада вас видеть, – неуверенно продолжила Сати, оглядываясь по сторонам. Сидор, услыхав такое, удивился и насторожился еще больше.
– А где… – Сати замялась. Оказывается, она понятия не имеет, под каким именем знают великого мага его приятели. – Я имею в виду…
– Серега, что ли? – догадался Сидор. – Так он, это самое, нечасто сейчас приходит-то. Он все у бабки-то, значить, ну у той самой, которая…
Тут Сидор вспомнил прегрешения Сереги и ужасно сконфузился.
– Что? У бабки? – Сати уставилась на побагровевшего «Тараса Бульбу». – Опять?!
Тот испуганно замахал руками:
– Не, не! Он, значить, за ум взялся и больше – ни-ни! Он потом, осенью-то, сходил, это самое, к ней, извинился, значить… деньги-то он тогда по привычке, значить… Привычка у него, это самое, такая: как чего плохо лежит, так он…
– Отлично, – процедила Сати, помянув про себя вороватого художника нехорошим словом.
– Да, значить… дело такое, это самое. А бабка-то болела, значить, сильно всю зиму, вот Серега и крутился, как мог… дворником устроился, значить… ну чтоб, это самое, денег-то заработать, лекарства-то ей покупать.
– Сначала обворовал, а потом – «денег на лекарства»? Ишь, умник…
Сидор поскреб лысину и крякнул. Он мечтал провалиться сквозь землю и оказаться где-нибудь на другом конце города, подальше от настырной девицы. «Вот навязались, окаянные, – тоскливо думал он, поглядывая на остывающие пирожки. – То тетка Клава, то эта… И чего им надо?»
Однако задать вслух такой вопрос он не решился и, вздохнув, продолжил рассказ:
– А потом бабка-то гараж продавать надумала, ну тот самый…
– И что? – сурово спросила Сати.
– Продала, значить. Деньги-то небось хорошие, получила. – В голосе Сидора невольно проскользнули мечтательные нотки.
– А откуда известно, что хорошие? Наверное, опять Серега руки нагрел?
– Не… Родственник какой-то объявился, значить, у бабки-то этой. Из другого города приезжал. Серега говорит, она и не знала про него. Деньги все забрал, квартиру на себя переписал, Сереге наказал о бабке заботиться и обратно, значить, укатил. – Сидор снова покосился на пирожки и сглотнул слюнки. – Как бабка помрет, родственник квартиру-то продаст, это самое, и Серегу попрет. Он тогда снова сюда придет. Потому как, это самое, некуда ему больше.
Сати подумала.
– Ясно, – проговорила она после паузы. – Позвоню я ей, узнаю, что к чему. А я вот что спросить хотела. – Сати снова оглянулась по сторонам. – Не про Серегу. А где… тут у вас еще один человек был…
Она замялась, и Сидор снова насторожился. Он был стреляный воробей и знал прекрасно, что в любой ситуации главное – отпираться и не сознаваться ни в чем.
– Кто, это самое? Какой человек? Никого тут, значить, больше не было, – твердо сказал он.
– Ну как же… – Сати бросила взгляд в сторону лестницы, не появится ли великий маг. – Такой… волосы – дыбом, борода – веником…
Глаза Сидора забегали, но он тут же взял себя в руки.
– Не знаю такого, это самое, – непреклонно объявил он. – И не встречал, значить, никогда.
– Как же не встречали, когда я вот тут, в этом сквере осенью вас всех вместе видела!
– Осенью? Ну это самое, может быть. Осенью был такой, значить. С тех пор и не видел его и кто такой – не знаю, это самое.
– Ну как же не знаете! – начала закипать Сати, однако по глазам Сидора было ясно, что он решил стоять насмерть. Она умолкла, сверля «Тараса Бульбу» сердитым взглядом.
– Ладно. Как хотите. Передайте тогда, что я в парке «Динамо» его подожду… или с утра пусть к конторе подходит. Ясно?
– К какой-такой, значить, конторе? Не знаю я, это самое, никаких контор!
– Тьфу! – с досадой сказала Сати, повернулась и пошла прочь.
Театральная площадь к тому времени уже опустела, билетная касса закрылась и в вестибюле, что виднелся за стеклянной стеной, было темно. Лишь наверху в репетиционных классах горел яркий свет, слышалась музыка и чьи-то голоса.
Миновав площадь, Сати свернула в парк. Здесь, в торговой палатке возле центральной аллеи, заканчивая работу, возилась полная женщина в белой наколке: убирала в контейнеры непроданные за день булочки, шоколадки, упаковки чипсов. Неподалеку в кабине микроавтобуса дымил сигаретой водитель, поджидая, когда продавщица соберет свое добро.
Сати подошла и принялась задумчиво изучать пустеющие полки.
– Закрываемся, девушка, – неприветливо сказала продавщица, составляя в ящик цветные пластиковые бутылки. – Дальше пройдите, на углу круглосуточное кафе открылось.
– Пиво есть? – не слушая ее, спросила Сати.
Женщина вздохнула.
– Нету. Лимонад есть, слабоалкогольный напиток «Брусничный» и морс клюквенный. – Продавщица кивнула на маленькие пластиковые бутылочки. – «Брусничный» берите, он еще холодный. Экологически чистый и производится у нас в городе…
– …частным предприятием «Лакомка», – закончила за нее Сати. – Нет уж. Знаю я эту «Лакомку», была как-то. Лучше лимонад дайте, две бутылки. А конфеты есть? Нету? А что есть? Зефир? А чей? Гм… предприниматель Степанов? Ну это еще ничего… Давайте зефир.
Получив две бутылки лимонада и пакет с зефиром, она направилась по аллее в глубь парка и, отойдя подальше, уселась на бортик тротуара. В домах-высотках рядом с парком одно за другим зажигались окна: наступало время ужина. Сати поставила бутылки на асфальт, заглянула в пакет, решила, что лучшего ужина, чем зефир, и представить себе невозможно, и приступила к трапезе. Вообще-то к ужину ожидался гость, и, хотя он немного запаздывал, Сати надеялась, что он не заставит себя долго ждать.
За решеткой парка, вдоль дороги зажглись высокие фонари, в витринах магазинов вспыхнул яркий свет.
Гость все не торопился, Сати, поджидая его, съела почти весь зефир. Ужин, правда, немного омрачился тем, что в одной из зефирин обнаружилась невесть как попавшая туда канцелярская скрепка.
– Блин, – с досадой проговорила Сати, выковыряла находку из бело-розовой массы и спрятала в карман, решив при следующей встрече подарить предпринимателю Степанову. Сгущались сумерки, свежий ветер принес запахи близкого дождя. В парке было безлюдно и пусто. Давно закрылись на ночь аттракционы, опустела детская площадка, стихли крики на баскетбольной площадке, и не было никого, кроме высокого сутулого городского бродяги в потертой джинсовой куртке, который неторопливо брел по аллее.
Сати дождалась, пока он подойдет поближе, и ногой пододвинула по асфальту пластиковую бутылку.
– Нет уж, спасибо, – твердо отказался Тильвус, покосившись на этикетку «Лимонад детский „Сладкий сюрприз“. Он уселся напротив и взглянул на Сати. – Ну? Зачем это я тебе понадобился?
Сати засунула в рот последний кусочек зефира и стряхнула с пиджака крошки.
– Дело есть, – задумчиво проговорила она с набитым ртом, разглядывая Тильвуса то так, то эдак, отчего великий маг немного занервничал. – Сейчас расскажу.
С рассказом она, однако, не торопилась, а вместо этого продолжала подробно осматривать Тильвуса с головы до ног. Хотелось разглядеть за обликом потрепанного жизнью бомжа совсем другого человека – молодого и сильного, уверенного в себе, с жестким взглядом синих глаз. Это, однако, никак не получалось, тот был совсем другой, чужой, незнакомый, в выражении лица его было что-то неуловимое, но значительное, и это отметало всякие мысли о сходстве. Сати наморщила лоб, мучительно пытаясь понять, что именно, и вдруг догадалась: власть. Тревожная аура власти, могущества и неведомой внутренней силы укрывала его незримым щитом.
– Чего? – с опаской спросил великий маг, глядя на Сати. – Хватит на меня таращиться… или решила взглядом дырки на одежде прожигать? Что за дело? Говори.
– Можно подумать, девушки часто на тебя таращатся, – проворчала она, отводя взгляд. – Радовался бы…
Сати помедлила еще немного, размышляя, с чего начать, и решила начинать как есть – с самого начала.
– С некоторых пор мне стали сниться странные сны, – сказала она, прожевав кусок зефира. – Город… люди… битвы. Человек…
Тильвус удивленно заморгал глазами:
– Какой еще человек?
– Дальше слушай. У него был меч, вот его-то я и узнала. Это Вечный Странник, точно. Уж его-то я ни с чем не спутаю. А человек… – Сати посмотрела на Тильвуса и твердо заключила: – Это был ты.
