Глава седьмая

Вопреки опасениям, наш путь по самой населенной части королевства прошел спокойно. Даже ночевать в лесу не пришлось.

Агаи, осмелев после удачного сотворения заклятия, предложил создать для меня личину. Идея показалась стоящей, и я отказываться не стал. Единственное, что немного тревожило, – отсутствие опыта в этом деле у колдуна. Что с него взять, хоть и талантливый, но самоучка. Жизнь провел за составлением лечебных отваров, мятных пастилок и прочих лекарств для страждущих. В компаньоны Агаи попался обыкновенный человек, и рецепты, которые он передал своему помощнику, тоже были обычные, без волшебства.

Несомненно, сирин предпочел бы другого учителя, но куда денешься, если чародеев среди людей почти нет, а сама магия у Фирита на особом счету? Колдунов в Наорге, конечно, в отличие от южной Риволии, не сжигали, только и воли им не было. Как-то само собой получалось, что маги или тихо переходили в число служителей короны, или… «Или» у нашего правителя всегда кроили по одной колодке. Так что родителей моего соседа можно понять: единственное, чего они по-настоящему требовали от своего сына, – казаться таким же, как все, не выделяться. Только у парнишки оказался нешуточный магический дар и, став самостоятельным, первое, что он сделал, как выяснилось – раздобыл несколько книг по колдовству. Притом две из них – настоящие. Да еще жена попалась из тех, кто приключений на свою задницу ищет, вовсю потакала желанию Агаи стать магом. Повезло сирин, что ищейки Фирита его не нашли.

В общем, согласие поколдовать над собой я дал. Не хотелось мне выпускать из виду нанимателей ни на секунду – боялся, что попадут в беду. Пока же приходилось держаться от них в стороне – я все-таки личность известная, не хотелось привлекать лишнее внимание к попутчикам.

Остановились для чародейства в укромном местечке: в овраге, заросшем густой травой. Надо отдать должное, прежде чем приступить к волшебству, аптекарь спросил, какую внешность я хочу. Что можно было ответить? Да никакую. И эта вполне устраивала.

Я только пожал плечами в ответ, сказав, что все равно, лишь бы в глаза не бросалась. Ну как я мог догадаться, что замышляет дурная птица? Да еще Танита со своими советами влезла…

В общем, когда Агаи опустил руки и мне вручили зеркало… Я чуть не убил мага прямо на месте. Как можно было сподобиться создать из меня почти полного двойника нашего величества, только с темными волосами? Да еще утверждать, что на сходство никто не обратит внимания?! Два недоумка.

А самым гнусным в этой истории оказалось то, что переделать внешность Агаи категорически отказался, заявив:

– Второй раз у меня так хорошо не получится.

Правда, все-таки сделал меня старше короля лет на десять, добавил седины в волосы, шрам на висок и поменял фиалковый цвет глаз – ненавижу! – на обычный карий. Успокаивало одно: теперь я действительно совершенно не походил на себя прежнего.

Я ехал и морщился от отвращения. Все… Все встречные девицы старше тринадцати лет пялились на меня с нескрываемым интересом. Агаи это веселило до поры до времени, пока он не заметил, что Танита постоянно на меня оглядывается. При этом взгляд девушки становится масленым, как у жреца после года воздержания в момент, когда к нему пришла молодка – мужской силы для супруга испрашивать. Парень сразу затосковал, нахмурился, стал коситься на меня через каждые десять минут. Сначала я даже получал от этого удовольствие – будет в следующий раз хоть немного думать, прежде чем колдовать! – а потом разозлился. У мальчишки, похоже, совсем голова не работает, если полагает, что мне нужна его ненормальная!

Я ошибался, все оказалось совсем не так, и как обычно – гораздо хуже. Добравшись до следующего городка, мы устроились на ночлег в гостинице. Не прошло и часа, как в дверь поскреблись. Первая мысль – ко мне явилась Танита. На подъезде к городу девица совсем потеряла стыд и старалась держаться так, чтобы ее колено время от времени касалось моего. Да еще корсет распустила сверху на две петли. В конце концов я не выдержал и в первой попавшейся деревеньке окатил эту дурищу холодной водой из колодца. С ног до головы.

Рош-мах, конечно, зашипела, надулась, но в себя немного пришла: больше не чудила до самой гостиницы. Да и там только нос вздернула и прошла к себе в комнату. За ней невеселой тенью нырнул Агаи. Самое интересное, что вид у парня при этом был какой-то виноватый, словно это он голыми грудями перед всем миром светил.

Разбираться в проблемах и переживаниях сирин не хотелось, так что я спокойно дождался служанки с горячей водой, выпроводил ее (притом с большим трудом), еще раз помянул волшебника нехорошими словами за его извращенный вкус и полез в большое медное корыто мыться.

Однако на этот раз догадки не подтвердились – за дверями стоял Агаи. Тоски в его глазах не убавилось, наоборот, в них появилось… Как бы точнее сказать… Я, когда шкодничал в детстве, а потом стоял перед дядей навытяжку, опасаясь возмездия, смотрел приблизительно так же, боясь, что всплыла очередная проделка.

Интересно… Это когда же сирин успел набезобразничать у меня за спиной?

Юноша протиснулся мимо меня бочком, окинул грустным взглядом пустую комнату и обреченно сказал:

– Мне надо тебе кое-что рассказать.

Я вздохнул – похоже, предположения оказались верными, сейчас узнаю очередную гадость.

– Дюс, – произнеся это слово, юноша помолчал, сжал руки так, что хрустнули суставы, потом заметил мою недовольную гримасу, поник и перешел на шепот, – у Таниты, понимаешь, у нее… Она же оборотень… Она не виновата… Я хотел тебе сказать, но…

Связная речь пропала на пару томительных минут, аптекарь лишь бормотал: «не виновата», «не мог», «боялся», «не успел», ну и так далее.

Наконец я не выдержал этого блеяния:

– Скажешь толком, что случилось, или нет?

Несчастный супруг взбесившейся шлю… э… девушки посмотрел мне в глаза и выдал, слегка заикаясь:

– У нее бывают такие дни… Как у… как у… кошки. Понимаешь?

Твою ж… Да чтоб им обоим пусто было! Только кошачьей свадьбы нам не хватало! То-то рош-мах себя так вела.

– Ты почему об этом раньше не сказал?

– Я думал, успею сварить успокаивающий отвар, – признался сирин.

– И где наша киска? – поинтересовался я, пытаясь представить, во что может вылиться разгульное поведение кошки-оборотня.

– Я думал, у тебя… – вконец расстроенным голосом произнес Агаи.

– Так! Сидишь со своей королевой и занимаешься тем, что выбираешь для нее имя. Если не сделаешь этого до моего прихода, назову девчонку… именем первой крестьянки, которая встретится нам по дороге! Нет! Я ее Моррой звать буду!!

Агаи обиженно моргнул, растерявшись от моего рыка, и вышел из комнаты.

Пусть обижается, пусть молчит, лишь бы занял себя чем-то полезным и не рванул за мной следом. Потом разберемся. Но если не придумает имени, точно Моррой назову! Пусть потом пред своими старцами оправдывается, почему их королева отзывается на имя богини неприятностей!

Я быстро подхватил свои ножи. Меч трогать не стал: если рош-мах удрала в город, успею вернуться. Но думалось мне, что дальше обеденного зала наша красавица не ушла. Чего, спрашивается, зря время терять, когда внизу мужиков полно?

С лестницы я почти скатился, а когда оказался на пороге обеденного зала… Рогатый Мо… там меня поджидало такое зрелище… До конца дней помнить буду.

Танита сидела на столе, ничуть не смущаясь задранных до бедер юбок. С полностью расшнурованным лифом. До последней петли! Ох и красивая, зараза… Как это Агаи еще рогами не обзавелся?

По моему разумению, нашу кису уже давно полагалось бы завалить, но пока что-то никто не решался. Еще бы. Тяжело убедить себя, что красавица стоит здоровья, будь она хоть самой прекрасной женщиной мира. Особенно если дама стискивает в руке окровавленный нож, а на полу корчится мужик без… О! На его счастье – всего лишь без уха.

Понятно теперь, откуда у Агаи шрамы и почему он до сих пор терпит выходки своей женушки. Хорошо хоть, пока кошкой не стала.

– Танита, – спокойно позвал я рош-мах, отвлекая внимание от приближающегося к ней здоровенного детины.

Наивный глупец решил попытать счастья. Взрослый мужик, а ни капли здравомыслия. Он что, не видит, как торжествующе загорелись глаза вожделенной дамы?

– Не мешай, Дюс! – утробно рыкнула девица, не сводя плотоядного взгляда со смельчака. Кажется, у нее уже начинали вытягиваться клыки.

Ну да – не мешай! И через пару минут я получу труп огромного оборотня во всей его пятнистой красе и хвост в виде королевских гвардейцев, которые не отстанут до самой Пустоши. Да еще вдобавок безутешного спутника, оплакивающего преждевременную кончину жены.

Интересно, у сирин есть обычай кровной мести? Если есть, что возьмет верх: верность королеве или желание отомстить за гибель возлюбленной? Притом отомстить своей охране!

Я с трудом поборол желание дать Таните перекинуться, а потом проделал тот же фокус, что неделей раньше у себя дома.

Подхватив на руки бесчувственное тело девушки, громко сказал:

– Представление закончено, все свободны!

Как это водится, к мудрому совету не прислушались: нам преградил дорогу двухметровый верзила. Он демонстративно перекидывал с руки на руку десятидюймовый нож и ухмылялся лиловыми губами-лепешками:

– Куда, сучий хвост, бабу уносишь?! Мы тоже хотим!

И он ощерился во весь свой расплющенный рот. Видно, били детину часто. Но ведь не научился ничему.

Я огляделся – жаждущих дармовщинки оказалось много.

Да… Мир полон идиотов.

Я разжал руки, Танита с глухим стуком упала на пол. Ничего, несколько синяков ей не повредят.

Пока жадные до тела оборотня, пуская слюни, тянулись к оголившейся женской груди, я сделал шаг вперед и срезал у пары мерзавцев лишние части тела: все равно они ими не пользовались. А потом бросил уши под ноги остальным, поинтересовавшись:

– Ну?

Большая часть претендентов на любовь оказалась на поверку здравомыслящими людьми и расступилась, освобождая дорогу. Тем более что верзила – главный заводила компании – сидел на полу, держась за оставшийся кусок уха, и подвывал.

Вот и славненько.

Я снова подхватил на руки девушку и прошествовал через расступившуюся толпу, успев заехать в пах потянувшемуся за ножом придурку.

Теперь из-за развлечений озабоченной кисы придется ночевать в одной комнате – мало ли, вдруг захотят отомстить. Лучше было бы удрать в другой город, но он далеко. Даже в лес уйти не успеем, темно уже.

Ну почему, почему мои наниматели болтают о чем угодно, а самые важные вещи умудряются обходить молчанием?! Ведь насколько жизнь стала бы спокойнее…

Я пинком открыл дверь в свою комнату, подошел к кровати, сбросил на нее нашу общую с Агаи проблему и заглянул к колдуну. Он послушно исполнял мое поручение: сидел напротив девочки, играющей с каким-то чурбачком, и созерцал… Весь вид сирин говорил о том, что мысли парня заняты чем-то неземным.

– Отвар готов? – поинтересовался я с порога.

Агаи вскинул голову, кивнул и с надеждой уставился на меня. Его смуглая кожа порозовела на скулах от чувства неловкости, но страдалец все-таки решился задать больной вопрос:

– Ты ее нашел?! Где она?

– В моей комнате. – Я подошел к девочке, подхватил ее на руки и понес к себе, приказав на ходу: – Спать будем там. Захвати наши вещи и тюфяки с кроватей. А самое главное – отвар не забудь! А еще лучше два отвара: тот, который ты приготовил, и к нему еще сонное зелье, чтобы твоя жена спала до утра. Иначе дальше городской тюрьмы мы не уедем.

Аптекарь виновато моргнул и поспешно кивнул.

Уже у самого порога я остановился и спросил:

– Эй, а ты имя девчонке придумал?

– Имя? – удивленно вскинулся колдун. – Какое имя? А я… забыл.

– Значит, зовем тебя Моррой, – сообщил я малявке и вышел, удовлетворенно услышав, как поперхнулся от возмущения сирин. Если Агаи надеялся, что я пошутил, то он сильно ошибался.

Второй раз за вечер в дверь номера осторожно поскреблись. На этот раз пришел кто-то посторонний.

Я взял меч, кинул взгляд на аптекаря, баюкавшего на руках свою расхристанную женушку, и вышел. В темном коридоре стояла та самая служанка, которая хотела потереть мне спину.

– Господин! – Ее голос дрожал, как лист на ветру, девушка зябко ежилась и озиралась по сторонам, словно боялась чего-то. – Господин, вам надо уезжать! Пожалуйста!

Я огляделся, втянул служанку в комнату и тихо спросил:

– Почему?

В ответ она только замотала головой и залилась слезами.

Я погладил девчушку по щеке и как можно ласковее спросил:

– Ну милая, успокойся. Что случилось? Нам кто-то угрожает?

Кожа девушки была холоднее льда. Агаи перестал раскачиваться и замер, прислушиваясь, напряженно вглядываясь в нашу гостью и бледнея на глазах.

Служаночка посмотрела на меня взглядом, в котором мешались страх с обожанием, и прошептала:

– Да. Вампиры.

А потом ее глаза стали светлеть, выцветая и теряя свой природный карий цвет. Худенькое тело сотрясла мелкая дрожь, и служанка отпрянула в сторону, закрыв рот обеими руками, словно испугалась того, что происходит.

Да кто успел-то?! Всего час тому назад она была человеком! Ладно, я мог проглядеть, но сирин обязательно обратил бы внимание!

Девушка еще цеплялась за остатки человеческого в себе, но было видно, что этот бой проигран, еще пара минут – и несчастная станет монстром.

– Прости! – сказал я девушке, отступил на шаг и пронзил ее сердце.

Служанка свалилась под ноги кулем. Кровь из раны почти не текла: своей уже не было, а чужой девчонка еще не разжилась.

Жалко человека. Только думать надо было сейчас не об этом.

– Агаи, можешь сделать так, чтобы через окна к нам никто не проник? – поинтересовался я, бережно укладывая останки девушки в сторонке. Ее простодушное личико после смерти выглядело спокойным и немного обиженным. Я не стал закрывать умершей глаза: утром потребуется доказательство необходимости убийства. Напоследок еще раз посмотрел на застывшее лицо.

Руна, заменившая зрачок, оказалась знакомой! Ее точная копия висела в глазах вампирши на постоялом дворе.

– Да, – согласно кивнул колдун. Потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, о чем он говорит, уж больно поразило меня неприятное открытие.

– А через дверь?

– Могу, – ответил Агаи.

– Вот и славно. Значит, так, закрывай окна и колдуй на них. И понадежнее, чтобы ни одна тварь пробраться не могла! Дверь пока не трогай.

Может, мое распоряжение и показалось странным, но возражать сирин не стал. Только закрыл глаза и защелкал языком, выдав громкую сложную трель.

Я дождался, пока волшебник закончит, и приказал:

– Как только выйду за дверь, запечатаешь ее. И не откроешь до рассвета ни под каким предлогом. Понял?

– А как же ты?! – подхватился с места юнец.

– Я стою по ту сторону и режу вампиров, а ты не мешаешь мне это делать! – Пришлось все же повысить голос на бестолкового мальчишку. Но приказ не произвел на Агаи впечатления, юноша по-прежнему рвался в бой.

– Я с тобой!

К демонам такого помощника!

– Агаи, в тот вечер, когда я нашел твою королеву, со мной было двенадцать человек. Между прочим – опытных воинов. После встречи с вампирами в живых остались только я и она, – кивнул на спящую в кровати малышку. – Мне не хотелось бы, чтобы это повторилось. Поэтому. Ты. Сейчас. Закроешь. Комнату. И не высунешь из нее своего носа до утра!

Эдхед Мо шизане! Я с этими недоумками скоро голос себе сорву. В жизни не приходилось так часто его напрягать!

Грозный рык произвел впечатление.

Агаи кивнул, послушно проводил меня к дверям, не удержавшись от напутствия:

– Ты там осторожнее, Дюс.

Холодный порыв ветра, взявшийся непонятно откуда, промчался по коридору и задул дешевые сальные свечи. Хм… Страшно-то как.

Я усмехнулся – дешевый трюк! Бесполезный к тому же: коридор безо всяких свечей неплохо освещался через два высоких окна. Орис висела низко, и ее свет хорошо проникал сквозь прозрачные стекла. Славно, когда хозяйка любит чистоту.

Напротив окна обрисовался темный широкоплечий силуэт – ко мне приближался человек. Неторопливо и уверенно.

Оно? Или не оно?

Удостовериться не успел – по лестнице загрохотало множество ног, и в коридор ввалилась толпа. Кажется, явились все, кто часом раньше вытанцовывал вокруг рош-мах.

– Хотите кушать? Вот вам ваша еда! – лениво процедил силуэт и отодвинулся в сторону, пропуская новообращенных монстров.

Впереди всех топал корноухий детина. Надо все-таки было его убить. Сейчас бы не мучился. Ладно. Порезвимся!

Драться они не умели. Откуда… Обычная городская шушваль, привыкшая нападать из-за угла. Куда им против воина. Голодные твари только мешали друг другу, пытаясь пролезть вперед. Эти дурни даже не воспользовались способностью бегать по потолку подобно мухам! Вот что значит неофиты. Потому и я обошелся обычной человеческой ипостасью, без всяких там превращений.

Первым принял вторую смерть корноухий, стремительное движение, и нож вошел ему в глотку по самую рукоять. Пинок в живот отбросил нежить обратно в толпу, и пока упырь размахивал руками, пытаясь сохранить равновесие, я довершил начатое и снес ему голову. Падающее тело немного задержало остальных монстров.

Пока кровососы бестолково мялись на месте, я успел достать еще одного противника, вогнав клинок между ребер – точно в сердце. Следующего вампира уложил метким броском ножа. Потом разломал о стену попавший под руку стул и получил в свое распоряжение деревянный кол, который тут же загнал в глаз сунувшемуся вперед смельчаку. Последнему из упырей разорвал глотку, и пока он валился на пол, разрубил шейные позвонки до конца, оставив голову болтаться на узкой полоске кожи.

Как и в случае со служанкой, крови почти не было: монстры только вышли на первую охоту. Видно, создатель пообещал им вкусный ужин наверху, раз голодные твари не рванули сразу на улицу.

Это хорошо. Не придется играть в догонялки.

Последний вампир рухнул мне под ноги. Я на всякий случай пронзил ему сердце, а потом глянул на прислонившегося к стене, сытого до ленивости, но, вне всякого сомнения, по-прежнему очень опасного зачинщика всего этого безобразия.

Могу поклясться, я видел этого типчика в дворцовых коридорах! Давно. Год или два тому назад. Уж не по приказу ли королька на нас объявили охоту?

– Справился, значит, – усмехнулся упырь.

Я промолчал. А чего зря тратить слова? Все равно драться придется.

– И говорить не желаешь? – мягко продолжил кровосос, отлепился от стены и сделал мне навстречу несколько шагов. – А зря, может быть, я тебе что-то ценное предложу. Твою жизнь, например, в обмен на твоих спутников.

Какая самоуверенность. Давно, видно, пиявке достойный противник не попадался, вконец обнаглел, кровопийца.

Мое молчание вампиру не понравилось. То ли ему болтливые жертвы попадались, то ли он сам по себе был вспыльчивым, но монстр перешел на злое шипение:

– Не хочешь по-хорошему?

После этого вопроса упырь неожиданно скакнул вперед – по правой стене. Грохнул каблуками в чью-то дверь и очутился за моей спиной. Я успел повернуться, прежде чем ходячая падаль кинулась снова, и встретил напавшего мечом.

Блеснувшая сталь напугала постояльца, высунувшегося в коридор. Мужчина громко охнул, захлопнул дверь и, кажется, стал загораживать ее мебелью.

Глупец. Если я умру, тебе никакие комоды не помогут. Вампир и в окно прекрасно войдет.

Охотник за живыми вытащил из ножен меч и первым нанес удар. Я чудом успел отскочить в сторону. Клинок нежити вошел в деревянную стену пальца на три! Вампир тут же выдернул его почти без усилий, успев мимоходом блокировать выпад и откинуть меня на пару шагов назад.

Ну ничего себе, силушка!

Метнувшись вперед, швырнул в монстра содранный со стены канделябр. Упырь уклонился от увесистого подсвечника и скользнул навстречу, нацелившись острием меча мне в лицо. Я присел, пропуская удар над головой, и попытался подрубить ноги врага. Тот легко взвился в воздух, а я разнес в щепки второй стул.

А и не хрен коридоры мебелью загромождать!

Потом последовала целая серия ударов. Мы топтались друг напротив друга, пытаясь пробить оборону. Железо звенело при встрече, казалось, еще немного, и клинки разлетятся на части.

– Ах ты, собака шелудивая! – Я выругался и чудом ушел от обманного выпада.

Сильный вампир. Чужая кровь, заполнившая его вены, давала мощь, а прожитые века – опыт и умение.

Монстр ускорил движение, разогнался до невероятной скорости. Я не отстал, ожидая, что еще чуть-чуть – и ступлю за ту черту, после которой уже не смогу оставаться человеком. Так и произошло. Когда вампир превратился в размазанную тень (так быстро он двигался), по моему телу пробежала дрожь, и я стал тем… ну, в общем, кем-то стал.

Кровосос на секунду завис в воздухе и испуганно выдохнул:

– Я. – Мое согласие еще больше перепугало гаденыша, но это было уже неважно, потому что меч наконец нашел его шею. Вредно удивляться во время боя.

Голова покатилась прочь, а из обезглавленного тела забила фонтаном ярко-алая жидкость, окропляя стены красными брызгами.

Да вампир не поужинал, он просто обожрался в этой гостинице! Интересно, внизу хоть кто-то остался в живых?

Провернув мечом несколько раз в том месте, где должно было биться сердце упыря, я бросил тело валяться на полу и постучал в дверь нашей комнаты, привлекая внимание:

– Агаи, все хорошо, но дверь пока не открывай! Мне надо посмотреть, как там внизу, и заодно позвать городскую стражу. Когда скажу, снимешь заклинания, а раньше не высовывайся.

И я пошел разыскивать уцелевших людей. К моему удивлению, они обнаружились. Везунчики этот трактирщик и его жена! Умудрились спрятаться в каморке. Повариху тоже оставили в живых. Наверное, вампир решил, что такая бабища в бою не пригодится.

Ну и хорошо, а то как же завтрак?

Уцелели вторая служанка и… вышибала. Премудрый, побывавший в разных переделках проныра первым сообразил – надо прятаться. А вот сидевшим за столами гостям повезло меньше. Все они остались лежать на втором этаже, и только одна мертвая шлюха валялась между опрокинутыми столами. Ей сломали шею раньше, чем до нее добрался вампир.

Когда напуганные до мокрых подштанников люди поняли, что им больше ничего не грозит, поднялся громкий вой. Бедолаг можно было понять – смерть прошла совсем рядом, заглянув им в глаза. По-моему, у хозяина даже седины прибавилось в кудрявой шевелюре.

– Стражу надо позвать, – сказал я трактирщику, но он в ответ только замотал головой:

– Пока темно, я на улицу не пойду!!! И вы, господин, не ходите! Пожалейте нас!

Трактирщик вцепился в мой рукав, как клещ. Он боялся остаться без защиты в заваленном трупами доме.

– Неси воду, вино и кресло, – махнул я рукой на поиски стражи.

Подождут до утра. Все равно раньше обеда нас из города не выпустят. А, скорее всего, придется задержаться еще на денек. Пусть стража видит – мы добропорядочные граждане и не бегаем от правосудия.

Смыв с себя чужую кровь, я провел остаток ночи под дверями номера в кресле, в обнимку с бутылкой вина. Хоть вид мертвых клыкастых тварей мне на нервы особо не действовал, все-таки зрелище было не из разряда приятных.

Утром подоспела стража. Пересчитала мертвецов, записала рассказ трактирщика, мое повествование, выслушала заикающегося постояльца, единственного свидетеля нашего боя, задумчиво, по очереди, попинала голову главного монстра и наконец потащила останки на главную площадь: прилюдно сжигать уничтоженную нечисть. Меня, как главного героя, пригласили посмотреть на торжество. Пришлось тащиться – городской голова успел объявить о награждении спасителя увесистым кошельком.

На площади я немного пожалел о своем согласии. Во-первых, костер ужасно смердел жареной нежитью. Во-вторых, голова смотрел на меня с суеверным ужасом и под конец поинтересовался, кто мои родители. А в-третьих, кошелек оказался не настолько полон, чтобы с удовольствием вынести все мучения. Так что откланялся я при первой возможности и, уходя, почувствовал, как спину сверлят внимательные взгляды местного дворянства.

Похоже, завтра какой-нибудь городской сумасшедший примется вещать об очередном претенденте на престол. Вот так и рождаются слухи.

Я ошибся со временем – слухи расползлись уже к вечеру.

На следующий день, при прощании с городком, нас провожала молчаливая толпа, распираемая от неудовлетворенного любопытства. И когда мы уже выезжали за ворота, один несмелый голос все-таки пискнул:

– Да здравствует странствующий Рыцарь Щита!

Какого щита?! Где они его у меня нашли, спрашивается?

Потом я вспомнил одно из предсказаний о бродячем герое, имеющем на трон больше прав, чем ныне здравствующий король, и сплюнул от злости под копыта.

Прибить этого волшебника-самоучку мало. Ну как он меня подставил, а?!

У Фирита был старший брат, умерший от лихорадки в десятилетнем возрасте. И как только прошел первый год «удачного» правления его величества, покойника тут же «воскресили», превратив в странствующего до поры до времени Рыцаря Щита. Он должен был, естественно, когда-нибудь вернуться, надрать задницу младшему братишке и сесть на трон.

Мальчишка! О чем Агаи только думал?! Теперь в каждом селении нам просто обеспечено пристальное внимание!

Я ругался сквозь зубы с полчаса: на Агаи, на Таниту, на себя, дурака. Мои спутники переглядывались, но в монолог не встревали, давая выплеснуть злость и раздражение.

Наконец я успокоился, ближе к полудню свернул в ближайший лесок и потребовал от волшебника:

– Сделай другое лицо!

Агаи жалко моргнул, оглянулся на жену в поисках поддержки и помотал головой:

– Не надо, Дюс! Слишком много заклинаний, может получиться какая-нибудь гадость.

– Тогда верни мне мой прежний облик. Расколдовывай!

– Я не могу, – тихо ответил аптекарь и пересел за спину жены, прячась от моего взгляда.

Рев был, наверное, слышен на расстоянии трех верст. С деревьев в разные стороны разлетелись испуганные птицы, а мои спутники непроизвольно пригнули головы. Малышка открыла рот и заплакала.

– Не пугай ребенка! – тут же огрызнулась Танита.

Я глубоко вздохнул, пытаясь удержать клокотавшую внутри злость, и прошипел:

– Объясни почему?

Агаи отодвинулся еще дальше и чуть не плача заявил:

– Я еще не умею!

Все, у меня не осталось слов. Никаких. Даже ругательных.