Глава 1

Обычно перед тем, как разразиться буре, наступает благоговейная тишина: стихает ветер, звуки вязнут в воздухе, словно в толстом слое ваты, и только тучи постепенно закрывают черными тушами небосвод.

Вот и у меня на душе было, как перед бурей: тихо, но муторно. Сделанный мною выбор спокойствия не принес. Это все равно что погрозить кулаком небу и заявить – да хоть потоп, а я не вымокну! Вот только тучам на пустые слова наплевать, и если ты не маг – а я не маг – готовь сухие вещи. Это в лучшем случае. И как минимум плот – если в худшем.

У меня назревал второй вариант. А то, что «на веслах» сидели вампиры, не прибавляло надежды на благополучный исход. Пустошь – не страна исполнения желаний. Что нас там ждет? В самом сердце земель нежити?

Если призвать здравый смысл – не смерть. Я был уверен: Андру рассказал правду о людях, иначе вампиры попросту не выжили бы в глухом краю, где человек самый невиданный «зверь» и самый желанный, поскольку кровь они сосут регулярно, и ее отсутствие переносят с трудом. Даже этернус, даже сам князь. Значит, про крестьян не врали. Да и в остальном поступки пока подтверждали, что упырям можно верить… до определенной степени. Осталось узнать, способны ли они проделать весь путь, не тронув попутчиков, ведь человеческую кровь в мешок не запихнешь и на привале не приготовишь. Этот «продукт» годен только в свежем виде. Но определяться с выбором пора: в Сырте не отсидеться. Впрочем, до возвращения Агаи времени достаточно, успею подумать как следует. Тем более что меня пока тревожили не упыри, а заговорщики, особенно – их внезапная утрата интереса к беглецам.

Почему крылатые изменили планы? Потеряли надежду нас найти?

Не верю.

Устроили засаду в другом месте?

Сомнительно. Все равно должны были оставить ищеек.

Понатыкали магических сторожков и ловушек?

Возможно, но легко проверить.

Что еще?

А еще могли произойти серьезные изменения в планах мятежников. Настолько серьезные, что они, бросив «дичь», помчались спасать свои шкуры. Хотя… был еще один вариант. Это если переворот свершился и без помощи армии мертвых, которую я якобы должен привести.

Последняя из версий казалась наиболее вероятной.

Какое событие заставит хищника смотать паутину? Только одно – в соседней уже жужжит более жирная муха. И это жужжание вряд ли нам во благо: если победят бредящие всевластием – ждать войны, а ее надо встречать в надежной крепости.

Конечно, можно попытать лучшей доли в далеких землях, но мне этого искренне не хотелось. Не верил я в истории о садах Ирии на стороне. Уж если родина словно мачеха, то что говорить про чужие страны? Вон та же Риволия, загораживающая Фириту выход к внешнему морю, много оттуда возвращалось таких, как я? Я имею в виду – нелюдей. Что-то пока не слышал.

Жрецы строгого Тудо Вэ сторожили гостей, грозя смертью тем, кто родился необычным человеком или не человеком. В Риволии даже маги выживали, лишь посвятив себя служению грозному божеству. Зато туда дороги нет и Фириту и сирин… ну и мне заодно.

Да мало ли на какой подводный камень можно налететь в стране, которую не знаешь? В которой не знают тебя? В своем краю или хотя бы поблизости и ветер помогает.

Нет, далеко не побегу. Пока во всяком случае. Будет та война или нет, еще неизвестно. Даже если будет – слишком много земель придется покорять сирин! Не осилят они таких территорий.

Эх… если бы не это проклятое пророчество… Похоже, я в него все-таки поверил, раз решил, что не поддамся… Но как теперь предугадать, какой шаг спасет от неверного пути, а какой к нему подтолкнет?

Да… задача.

Ближе к рассвету все, что придумал, показалось неправильным и сомнительным. Не умел я продумывать ходы с настолько дальним расчетом. Потому и предпочитал держаться в стороне от дворцовых интриг.

В итоге, как это обычно бывало в схожих ситуациях, я выругался вслух от души и тут же услышал:

– Что, мысли невеселые в голову лезут?

Ко мне поднялся Лаланн. Выглядел он как обычно – свежо, аккуратно и подтянуто. В этом Рис был здорово схож с князем, если только можно говорить «свеж» о мертвеце трехсотлетней давности. И почему, хотелось бы знать, вампиры не воняют, как те же умертвия? И не гниют? Надо на досуге у Андру поинтересоваться. А мысли – да, невеселые, милитес правильно угадал.

– Так и положение наше – не посмеешься.

Рис неопределенно пожал плечами:

– Бывало и хуже.

Это он верно заметил.

– Что твой упырь рассказал? – словно невзначай поинтересовался Лаланн.

Я, скривившись, поскреб ногтем щетину на щеке:

– Знаешь, Рис, ничего утешительного для меня лично, кроме одного известия – для всех вас я не опаснее, чем вы для меня.

Милитес хмыкнул:

– Расплывчато, не находишь?

Я развел руками – мол, большего сказать не могу.

В комнате повисло неловкое молчание, и чтобы избавиться от него, я сказал:

– Сирин больше не следят за нами.

– Да? – насторожился Рис, надолго замолчал, обдумывая новость, и вздохнул: – Теперь мы не можем предвидеть их поступки. Уходить надо из города!

Опять согласен, однако… что бы ни делали наши враги, вряд ли у них получится опередить Агаи: у него ведь тоже крылья растут. Но подготовиться в дорогу надо. Например, раздобыть зимних вещей – холода наверняка застанут нас в пути.

Восковой огарок прогорел и погас, погрузив комнату в темноту. За новой свечой я не полез: до рассвета оставалось не больше часа. А еще мне хотелось посмотреть, что происходит на улице.

Я подошел к окну, снял массивный внутренний ставень и осторожно отогнул край плотной куцей занавеси. Заросший травой двор с первого взгляда казался пустым и заброшенным. Со второго я увидел человека, притаившегося на дереве. Точнее – вампира. Одного из этернус князя. Не самое лучшее укрытие, на мой взгляд.

Я уже хотел вернуть ставень на место, как поза дозорного поменялась: он приготовился к броску. А в следующее мгновение во двор забежал крупный волчара – мы и думать про оборотней забыли в суматохе последних дней! Он шел явно по следу, припав черным носом к земле. Не думаю, что по нашему – слишком много времени прошло со дня вселения, да еще дождь пару раз моросил. Однако двигался вервольф очень уверенно, а значит, искал не нас. Точнее – искал не людей.

Подойдя к двери, волк обнюхал ее, заметно вздыбил холку, поджал хвост и попятился.

Вот дерьмо носатое! Его нельзя отсюда выпускать!

Я кинулся к выходу, но меня опередили – послышалось сдавленное рычание и возня.

– Зови князя! – приказал я Рису и вернулся на прежнюю позицию.

Когда оборотень схватился с вампиром, я узнал молодого этернус, что ходил со мной в дозор. В отличие от противника, драться упыренок пока не умел. Мало того, что не свернул шею зверю, так еще с трудом ускользнул от его зубов. Теперь две твари щерились друг на друга, показывая в злобном оскале острые клыки. У волка они были внушительней. Вампир отрастил когти, но по мне – клинок, который мальчишка оставил в ножнах, был бы надежнее. И почему, хотелось бы знать, кровосос его не обнажил?!

Вервольф, чуя слабость противника, снес его на землю одним броском. И тут бы оборотню сбежать, но ненависть взяла свое – он вцепился вампиру в горло. Я даже услышал, как хрустнули позвонки.

Все, медлить нельзя. Отпустить эту тварь – еще хуже, чем наследить перед домом!

Я повернулся к двери, но услышал резкое:

– Даже не думайте, Дюс! Без нашего участия обойдутся!

Андру уже стоял рядом со мной.

Со стороны улицы метнулась быстрая тень: к мальчишке подоспела помощь. Волк не успел заскулить, как ему снесли башку.

Давно бы так. Сталь намного надежнее когтей и зубов.

Между тем подоспел еще один вампир. Упыри деловито подхватили труп оборотня и потащили его прочь со двора. Белобрысый остался лежать. Князь некоторое время молча за ним наблюдал, потом вздохнул и скрылся в глубинах дома.

Неужели так и оставит?

– Дюс, – окликнул меня Лаланн, – все кончено, иди отдыхать. Моя очередь караулить.

На этот раз спорить не стал: мне не терпелось поговорить с князем о смене гостеприимного крова. Что не сделал один лазутчик, успешно закончит следующий. Натоптали во дворе порядочно, и пройди стая по следу пропавшего товарища, нас бы обнаружили. Так что назрела необходимость все же воспользоваться тайным убежищем Андру, о котором он говорил во время скитаний по подземелью Сырта.

Когда я спустился в гостиную, раненый этернус уже лежал на диване. Князь осторожно осматривал повреждения шеи. Клыки вервольфа, раздавив позвонки, словно куриную кость, и разорвав гортань, фактически отделили голову от туловища. Зрелище было не из приятных. Мальчишка лежал неподвижно, только трепыхание век говорило о том, что он еще борется за существование. Человек давно бы умер.

– Конец? – тихо спросил я князя.

Тот чуть качнул головой – да, конец.

– Может… добью?

К чему мучить парня, если итог один?

Андру затвердел лицом. Думаю, он согласился бы, но судьба решила по-другому – в комнату вбежала проснувшаяся Морра. Увидев любимую «няньку», малышка ускользнула от рук Эрхены и со всех ног бросилась ко мне. Я не успел перехватить девочку, она увидела умирающего.

Не могу сказать, что поведение нашей целительницы меня удивило – она всегда и всех жалела, пыталась помочь – просто оставалась слабая надежда, что вампир Морру все-таки не привлечет.

Я ошибся. В самом деле, раз она не обошла вниманием оборотней, почему упырь должен стать исключением? Вот только вервольфы тогда точно были трупами, а кровосос еще шевелился.

Я подхватил девочку на руки.

– Дюс, – она ткнула пальчиком вниз, скривившись в недовольной гримасе, – лечить! – И попыталась вывернуться.

– Подожди! Может укусить.

Девочка у нас сообразительная – мигом притихла, правда не забыла поинтересоваться:

– А лечить?

– Будем, будем лечить, – вздохнул я и повернулся к князю: – Андру, сделайте так, чтобы ваш подданный ни в коем случае не сдвинулся с места.

Этернус прижал раненого к дивану, лишая возможности двигаться. Я спустил девочку на пол и аккуратно обхватил голову вампира, стараясь не навредить еще больше.

Эдхед то, сказали бы мне месяц тому назад, что я буду жить в одном доме с нежитью и даже спасать одного из них… в жизни бы не поверил! Воистину – чудны дела твои, Ирия…

Морра, получив разрешение, осторожно свела ладошки над раной. Князь не отрывал от нее взгляда. Мне интереснее было наблюдать за Андру: что делает Морра, я видел не раз и не два и даже успел испытать на собственной шкуре. А вот почти детский восторг на лице кровососа показался забавным.

Андру смотрел на малышку, как на самое великое чудо, которое только может существовать в этом мире. В этот момент я наконец поверил – князь не причинит ей зла, уж слишком девочка нужна вампирам.

Между тем маленькая целительница убрала руки, открыв нашим взглядам шею раненого. Гладкая белая плоть, и ни малейшего следа от зубов. Более того, мне показалось, что от кожи исходит жар, словно там не бледная кожа нежити, а тело обычного человека. Буквально через секунду наваждение прошло. А еще через две мальчишка открыл глаза, посмотрел на меня безумным взглядом и стал вырываться.

Забавно… Наверное, решил, что ему собираются голову открутить.

– Морра, отойди! Андру, придержите вашего слугу.

Дождавшись, пока девочка уберется подальше, я разжал руки:

– Остынь, малец, а то довершу начатое блохастыми шавками.

Мальчишка, разглядев, кто его держит, послушно притих.

Андру некоторое время внимательно смотрел на исцеленного, затем отступил в сторону, освобождая его. Я тут же шагнул, прикрывая малышку.

– Дюс, вы неправы, – отреагировал на мое движение князь. – Я не позволю волосу упасть с ее головы. Она наша надежда.

Исцеленный вампир все это время не отрывал взгляда от своего повелителя и, кажется, сгорал от стыда. Правильно сгорал – опростоволосился парень по полной. Не окажись рядом соплеменников, лазутчик ушел бы живым. По всей видимости, князь разделял мое мнение, потому что недовольно нахмурился. Белобрысый виновато опустил голову, словно его пристыдили, учтиво поклонился и прошептал:

– Простите за причиненное беспокойство.

– Вы свободны, Реми. Подкрепитесь и возвращайтесь домой. Вам необходимо отдохнуть и как следует поразмыслить над… причиной неудачи.

Если бы нежить умела краснеть, парень стал бы румянее яблока. Торопливо развернувшись, бегом рванул выполнять приказ. А князь поморщился, извиняясь за несдержанность подданного:

– Совсем ребенок – еще восемнадцати не исполнилось. Не стоило его с собой брать.

Да уж, солдат, забывший в пылу сражения достать оружие, – это не боевая единица, а добровольная жертва. Зачем, спрашивается, потащили?

Удивившись просчету пронырливого правителя нежити, я отправился спать, отметив мимоходом, как покраснели щеки Эрхены, когда проходил мимо.

«Надо сегодня же расспросить о женихе», – мелькнула последняя мысль, прежде чем я растянулся на кровати и закрыл глаза.

А в следующее мгновение меня затеребили:

– Проснись, Дюс! Он вернулся!

– Кто вернулся? Какого демона?

Спросонья не сразу получилось сообразить, о чем толкует взволнованный Рис.

– Агаи вернулся!

– Ну и что? – зевнул, намереваясь повернуться на другой бок, но в следующую секунду до меня дошло: – Зачем?! Почему так рано?!!

– Вот ты сейчас встанешь, и мы узнаем «почему», – бесцеремонно толкнул меня в бок милитес. – Он без тебя отказывается говорить!

Понятно.

Я сел, кисло оглянулся по сторонам, по привычке попробовал пригладить волосы и выругался:

– Отец всех теней, глаза не открываются.

Лаланн понимающе кивнул:

– Скажу служанке, пусть сообразит что-нибудь бодрящее.

Я принялся одеваться, раздумывая на ходу, что заставило сирин вернуться раньше времени. Неужели мои догадки верны?

В гостиной, уже отмытой от крови вампира, собрались все, кроме женщин.

Я нашел взглядом лазутчика – он расслабленно развалился в кресле, голова запрокинулась на подголовник, открывая худую шею и выступающий кадык. За время ожидания сирин успел заснуть. Должно быть, он со всех крыльев мчался в Сырт, не останавливаясь по дороге, и теперь, выполнив долг, попросту отключился.

Лаланн осторожно потряс мага за плечо.

Сирин вздрогнул, потер покрасневшие глаза, увидел меня и вскочил:

– Дюс! Надо убираться из города! Война началась!

– … чтоб им … в … и чтоб их потом сто лет … в … и под …!!!

В комнате ненадолго воцарилась полная тишина, а потом Андру меланхолично произнес:

– Никогда не слышал, чтобы дворянин так колоритно ругался. Кто вас воспитывал, Дюс?

– Вы уже как-то спрашивали – духи небесные, – огрызнулся я и снова посмотрел на сирин: – Рассказывай, только сядь, а то хлопнешься в обморок.

– Новости такие, что я лучше стоя, – хмуро бросил маг, но послушался и вернулся в кресло. – Дня через три войско будет в Сырте.

– Почему так быстро? Они что, ради нас решили обойти все города? – недоуменно поднял брови Рис.

– Нет других городов! – зло бросил аптекарь. На худых скулах заиграли желваки.

– То есть как – «нет»? – недоуменно задрал брови Лаланн. – А куда, позволь спросить, они делись? В пыль рассыпались?

Сирин со свистом втянул воздух и безжизненно обронил:

– Дома в сохранности, а вот люди… А вот людей…

Он снова втянул воздух. Казалось, юноше не хватает его, что бы произнести фразу до конца. На помощь пришел вампир.

– Эпидемия? – мрачно поинтересовался князь с таким видом, словно заранее знал ответ.

Агаи опустил голову, подтверждая догадку властителя нежити:

– Я подслушал одного из магов. Он похвалялся… своим мастерством.

– Ах ты… – У меня не нашлось подходящих слов.

Значит Сырт – лишь один из многих… Лишь один…

Но каковы, а?! Вот тебе и «оплот мудрости и милосердия» – так, кажется, его Агаи когда-то называл?! Как там писали на ярмарочных лубках… «Птица глаголемая сирин нравом люта»? О да!

– А войско у Сырта? – напряженно спросил Андру.

– Не видел, – неохотно сказал Агаи. – Наверное, ушли или перемерли.

– В других городах такие же потери, как здесь?

Лицо волшебника еще больше помрачнело:

– Я пролетал только над двумя, но не думаю, что картина расходится. Много хуже. Спасителей не нашлось, и люди почти не выжили. А те, что выжили, не смогут сопротивляться.

Я представил себе города, полные смрадных костров, и дернулся – вот так новость! Получается, войны как таковой не будет? Проберется маг, заразит колодцы – и все?! Приходите и забирайте?! Но какой толк сирин от загаженной опустевшей земли?

Хотя, если поразмыслить, не такой уж пустой. Не думаю, что сирин побывали в каждой деревеньке. Зачем? Кто эту прожорливую саранчу кормить будет?

Но неужели сирин так много, что они способны поглотить полмира?

– А как эти твари собираются жить там, где шагу не сделать без риска заразиться? – мрачно процедил милитес, стиснув рукоять меча так, что хрустнули суставы пальцев.

Агаи горько усмехнулся:

– Маги. Среди моего народа их столько, что очистить город можно за день. Тем более что…

Юноша не договорил, но все и так поняли, что он хотел сказать – «тем более что мор наведен самими сирин».

Меня охватила ярость. Захотелось по одному передушить стервятников, которым последние мозги выдуло в горах. Судя по мрачным лицам собеседников, я был не одинок в своем желании: даже прозрачные зеленые глаза Агаи горели яростным огнем. Казалось, мага изнутри сжигает ненависть. Или все-таки… стыд?

– Не думаю, что сирин решат сразу двигаться дальше, – прервал затянувшееся молчание Андру. – Одно дело вырваться из холодных предгорий и заселить опустошенную страну. Другое – удержать ее в своих руках.

Да, другое. Но из Сырта нам придется убраться. Морры этому народу не видать, как своих ушей. Меня на побегушках – тоже. И все-таки предпочтительнее, если имперские планы удовлетворятся возможностью выйти к реке Двух вод.

– А с соплеменниками ты общался? – спросил я у мага.

Агаи кивнул:

– Да. Они словно взбесились! Бредят великими завоеваниями. Империей! И постоянно твердят о пророчествах!

Его губы скривила горькая усмешка. Сначала я не понял таких сильных переживаний, но постепенно до меня дошло… Выросший среди людей, Агаи не испытывал к ним ненависти. Да и вообще… парень по-прежнему оставался идеалистом. Готовность сородичей отправить на тот свет уйму людей, лишив их даже возможности защищаться с оружием в руках, поразила юношу до глубины души. Жалко только, что эта душа прежде решилась на предательство!

Я подавил сочувствие к магу и спросил:

– Триумвират?

– Распущен. На время войны у власти ставленник верховной жрицы. Не Глория. Главнокомандующий.

История старая, как мир, – у кого армия, тот и у власти. Значит, распутная интриганка сейчас шипит от злости, забившись в угол? Приятно. У дамы самолюбие болезненное, а амбиций – до звезд. Получается, игра не закончена. Можно смело надеяться, что претендентов на трон окажется много, и они благополучно передерутся, забыв про мировое господство.

– Так сколько, говоришь, у нас времени? – поинтересовался я.

За Агаи ответил князь:

– Три дня. Я не хочу вас торопить, Дюс, но не стоит дразнить судьбу: благоразумнее покинуть город сегодня с темнотой. Можно было бы и сейчас выйти, но надо решить две маленькие проблемы. Первая… – Вампир кивнул на сирин, сидящего с закрытыми глазами. – Ему необходимо поспать хотя бы час или два. Вторая…

Андру посмотрел мне в глаза:

– Вы должны наконец решить, куда лежит наша дорога.

Я усмехнулся:

– А то сами не догадываетесь! К вам, князь. Только позвольте поинтересоваться, чем вы собираетесь питаться в пути?

Андру пожал плечами:

– Поверьте, Дюс, никем из ваших друзей. Вдоль берегов живет достаточно людей, в воде плавает довольно дельфинов и, на худой конец, всегда можно поймать дичь в прибрежных лесах. Главное – не заходить туда ночью.

Мы снова растолкали Агаи и еще с час мучили парня расспросами, пытаясь из мозаики его рассказов составить полную картину событий. Получалось, Агаи встретился с войском, когда в панике несся прочь от зараженного города.

Я представил себе тысячи огромных птиц, опускающихся с небес в беспомощные обезлюдевшие города. Я помнил, как выглядят оборотни в истинном виде: они серьезные противники. Есть чем клюнуть и чем зацепить, хотя против меча не устоят.

Только упрямство помогло Агаи опередить сородичей: он не спал трое суток. Парень выполнил свою задачу ценой полного упадка сил – в конце концов маг отключился прямо посреди фразы. На этом допрос пришлось прекратить и оставить усердного шпиона в покое – отсыпаться.

Мы вышли из дома, стоило темноте опуститься на город, не дожидаясь, пока на небосвод вскарабкаются луны.

– Возьмите, Дюс! – Андру сунул мне в руки две палки, обмотанные просмоленной ветошью.

– Зачем? – искренне удивился я. – Проблемы со зрением?

Чего-чего, а факельный огонь вампирам без надобности, да и мне тоже. Особенно если учесть, что ночь выкатит на небо обе луны.

Вампир только бровью повел:

– Дороги полны неожиданностей, – слегка помрачнел и добавил: – А в этом городе особенно. Молитесь Ирии, чтобы огонь нам не понадобился.

Я усмехнулся совету, неожиданному для нежити:

– А кому будете молиться вы, Андру?

Он пожал плечами:

– В моем распоряжении все демоны ночи… – сверкнул зубами и добавил: – Включая вас, Дюс.

Остряк. Жаль только, что чувство юмора своеобразное: меня не веселит, да и моих спутников тоже.

– Ну вас-то, князь, я непременно услышу, главное, голоса не жалейте.

Вампир, улыбнувшись еще шире, выскользнул во двор. Я перехватил недоуменный взгляд сирин и счел нужным пояснить:

– Его светлость изволили шутить.

Не хватало только, чтобы маг всерьез принял слова кровососа.

Подданные Андру уже ждали нас во дворе. Рядом с нежитью застыли Эрхена и служанка. Даже преданность Лаланну не могла избавить последнюю от страха: руки бедной женщины мелко дрожали. Она боялась неизвестности.

– Э… – Как же зовут эту несчастную? – Милочка, могу я поручить тебе кое-что важное?

Женщина перестала дрожать, часто заморгала и с недоумением посмотрела мне в глаза.

Стоглавый Мо! Она же не понимает ни слова.

– Рис! – окликнул я милитес и сунул ему факелы. – Займи свою женщину. Скажи, от них зависят наши жизни.

Я окинул последним взглядом наш маленький отряд и шагнул в холодный осенний мрак – ночь давно утвердила свои права, изгнав последние отсветы заката. Но темнота не оправдала наших надежд, она не помогла скрыться: до берега мы так и не добрались. Сначала я увидел, как настороженность на лицах этернус сменилась напряжением и готовностью вступить в схватку: упыри учуяли опасность.

Андру недобро оскалился:

– Быстрее!

И, вопреки собственным словам, внезапно остановился, словно наткнулся на невидимую стену. Вслед за правителем нежити замерли все остальные.

Я прищурился, пытаясь разглядеть невидимых врагов, потянул из ножен клинок и заметил, как впереди мелькнул поджарый волчий силуэт, за ним – еще один.

Ночь тотчас потеряла настороженную тишину: ее разрушило глухое рычание. Семь крупных зверей выстроились полукругом, перегородив дорогу к реке. Впереди стоял самый мощный из вервольфов.

Я услышал, как за спиной сдавленно выругался Рис:

– Каракатицы мохнатые, чтоб вам глотки разорвало!

Короткий и резкий приказ Андру:

– Женщин в центр!

Да, уйти без боя не получится – путь отрезан. Ну что же…

Волки остановились, и вожак коротко взвыл. Когда он замолк, все погрузилось в безмолвие, нарушаемое только взволнованным дыханием сирин и тихим шепотом служанки. Перепуганная женщина молилась.

Словно желая расставить все по своим местам, из-за городского холма вынырнула Орис, добавив свой свет к желтому фонарю Ахи. Теперь было видно все, вплоть до смутных силуэтов духов, разлетевшихся в стороны от живых. И представшее взгляду не радовало: оборотней оказалось намного больше, чем думалось, – только впереди не меньше двух дюжин тварей. Возможно, большинство из них были молоды и неумелы – новообращенные во время эпидемии – зато с избытком кипела жажда крови. Нашей крови.

Я видел, как вздыбилась шерсть на холках оборотней и вылезли напоказ в беззвучном оскале клыки. Нежить замерла, ожидая приказа.

Клыки против стали? Самоубийцы! Или это еще не все?

Я быстро оглянулся – из верхнего города на нас надвигалась вторая стая, превосходившая числом ту, что преградила путь к реке. Луны зажгли в глазах вервольфов злые зеленые огни, и издалека казалось, что в темноте сверкает рой светляков.

На душе стало тоскливо: неплохо порезвились клыкастые в Сырте, раз успели собрать такое полчище.

Я быстро огляделся: справа низкая изгородь, отделяющая от обрыва, слева – каменный забор, за которым среди деревьев прятались редкие здания.

Да, не самое лучшее место для обороны, но прятаться по норам – не выход, придется прорываться.

Скулы свело от напряжения, и ярость на мгновение лишила способности соображать. Пришлось выдохнуть из себя злость коротким ругательством:

– …!

Великий отец всех богов… Давно я не чувствовал себя в шкуре оленя! Надо попробовать обезопасить девочку. В такой свалке ее легко могут зацепить, а много ли такой малышке надо? Мне будет спокойнее, если не придется оглядываться.

Волки по-прежнему тянули с нападением, словно чего-то ждали или в последний момент сообразили – сила не на их стороне. Не воспользоваться отсрочкой было бы грешно.

– Агаи, – окликнул я мага. Тот молча встал рядом. – Сможешь взлететь с Моррой?

Волшебник неуверенно прошелестел:

– Попробую.

Такой ответ меня не устроил. Взрослый сирин вполне способен справиться с ребенком, весящим не больше тридцати семи фунтов.

– Агаи, я ведь не прошу улететь с ней к демонам на задворки! Главное, доберись до реки! Там найдешь подданных князя в лодках.

– Но ты без меня погибнешь! – ужаснулся аптекарь. – Я поклялся тебя защищать!

– Ты дал клятву делать, что я скажу!

– Хорошо, – послушно кивнул Агаи.

Его покорность в сочетании с упрямо сжатыми губами мне не понравились, поэтому пришлось уточнить:

– Не смей бросать Морру одну! Без тебя справимся.

Маг в драке лишним не бывает, вот только против своры оборотней ему не устоять. Реакция у Агаи обычная, человеческая, не уследит он за этими тварями. Хотя…

Юноша уловил тень сомнения на моем лице и зашептал:

– Я пугну их огнем на расстоянии! А если не поможет – улечу.

Я кивнул – пойдет! Или даже…

– Пробьешь брешь в стае?

Юноша моментально расцвел, словно ему пообещали награду.

Да-а… клятва на верность – страшная вещь: она лишила Агаи страха за собственную жизнь.

– Расчистишь дорогу, дальше действуй по обстоятельствам. Сил зря не трать, помни: главное – Морра.

Волшебник развел руки, плетя заклятие, и на всплеск магической силы, как мотыльки на огонь, потянулись духи. Сначала одна бесплотная тень, следом – вторая, третья. И тут меня осенило… Вернее не осенило – рука дернулась раньше, чем я сообразил, зачем это делаю.

Окружающий мир в момент выцвел, воздух внезапно похолодел, зато силуэты умерших стали плотнее.

Я протянул руку, схватив за плечо ближайшую тень, и влил в нее злую силу… черпая ее из неизведанной части своей души, нечеловеческой, равнодушной.

И снова упругий лед задергался в ладони, обретая видимость, силу и плоть.

Я уставился в полыхнувшие огнем глаза:

– Ты слышишь меня?

– Да, господин! – Ответное шипение вырвало негромкие возгласы у моих соратников. Оглядываться не стал – обойдутся без моих оправданий.

– Голоден? – поинтересовался я, глядя на капкан зубов.

– Да, господин.

– Тогда вон те в серых шубах твои! Больше никого не трогай!

И я потянулся к следующему духу. Очень скоро наш отряд увеличился еще на пять боевых единиц. Вот только мне после этого стало нехорошо – мир не сразу обрел привычный вид.

Пока я творил нежить, этернус князя успели перестроиться, прикрыв мага и женщин. Мы с Андру стали замыкающими.

Цвет ночи на мгновение изменился с синего на оранжевый, и тени выросли за нашими спинами, словно черные крылья: Агаи завершил заклинание. В воздухе запахло паленой шерстью, несколько волков отскочили прочь, стряхивая мелкие искры с тлеющих шкур. А у Андру в руках появились горящие факелы – вампир успел выхватить их из рук служанки и даже поджечь от огня, пущенного магом. Шустрый кровопийца. Один из факелов я забрал себе: этернус был прав, огонь пригодился!

Яростный вой поджаренной нежити стал сигналом, и мы бросились вперед. Главное – пробиться через заслон, а уж отступление мы как-нибудь прикроем!

Умертвия добрались первыми: разбуженная моей волей нежить сцепилась с другой, не менее опасной. Следом подоспели вампиры и смяли вервольфов. Громкие вой и рычание заглушили все остальные звуки ночи.

Клыки против стали…

Я успел увидеть, как блеснул занесенный клинок и покатился, метя дорогу кровью, оборотень, как исчез под грудой мохнатых тел вампир, как умертвия разодрали на части вервольфа, прежде чем мне в ноги бросился зверь из второй стаи. Андру, не останавливаясь, ткнул ему в морду факелом, вогнал меч между ребрами и пинком отбросил назад. В этот миг вампир словно размазался в воздухе, даже я с трудом уследил. Раненый вервольф с визгом покатился под ноги стае: самый нетерпеливый из оборотней поплатился за собственную глупость.

Ошибка заставила тварей действовать осторожнее: теперь они попеременно выпрыгивали вперед, щелкали зубами и тут же отскакивали, провоцируя противника кинуться следом. Хорошая тактика, только одного не учли – нашей скорости. Вервольфы сильнее обычных волков, проворнее любого из них, но не быстрее меня и вампиров.

Подгадав очередной бросок нежити, я метнулся навстречу и опалил огнем оскаленную морду. Волк взвыл, отвернулся, открыв шею, и мой клинок тут же выкрасил ее в алый цвет. Прежде чем свора опомнилась, я снова вернулся на место.

Кровь собрата взбесила стаю – монстры кинулись скопом, пытаясь вцепиться в ноги, опрокинуть и растерзать. Мы с Андру защищались, вычерчивая перед собой огненные полосы. Звериная кровь пробудила в вервольфах древние страхи – оборотни боялись факелов не хуже лесных собратьев.

Этернус князя прикрывали отряд спереди и с флангов. Я лишь краем глаза видел их резкие стремительные движения. Вампиры действовали слаженно – потеря товарища сделала их осторожными.

Вервольфы тоже не лезли напролом. Лишь однажды с плоской крыши разгромленной лавчонки взвился в прыжке крупный зверь. Я успел заслонить Риса, врезать рукоятью меча по оскаленной морде и отбросить монстра, располосовав его грудь шипом предплечья. Андру добил зверя, пригвоздив его к земле мечом.

Из нас с князем получится хорошая связка!

Неожиданно у моего уха свистнул арбалетный болт… Я почти почувствовал его движение и внутренне содрогнулся; чуть левее – и да здравствует второй мир! Косорукая девчонка, ну откуда у нее оружие?!

– Рис, следи за женщинами!

Лаланн кивнул и вцепился в локоть служанки, которая от страха еле ноги передвигала. Морру нес на руках спасенный ею вампир. Эрхена бежала сама, на ходу пытаясь натянуть рычаг арбалета. Получалось это плохо: девчонка не смотрела под ноги и спотыкалась: того гляди – упадет.

Эдхед Мо шизане! Ну что с ней делать?!

И тут снова прозвучал одинокий властный перелив – вожак отдал новую команду. Повинуясь ей, часть стаи растворилась в ночи. Остальные волки не торопились нападать. Они следовали за нами по пятам, скалясь и рыча, но в драку не лезли – держались вне досягаемости клинков.

Демон меня задери… До какой пакости эти твари додумались?

На этот раз самым сообразительным оказался Лаланн. Он сбился с шага и прохрипел:

– Дюс, крыши!

Чтоб мне провалиться!

Все поняли, что он имел в виду – ближе к воде теснились дома бедняков. Их не разделяли сады и каменные ограды. Лачуги лепились друг к другу, как ласточкины гнезда, – сплошной стеной. Их плоские крыши были удобным плацдармом для нападения.

Быстро же твари сообразили…

– Агаи! – гаркнул я во весь голос. – Бери девчонку и сматывайся! Андру, прикройте людей!

Я решил идти в одиночку на оставшихся монстров. Наш единственный шанс – воспользоваться тем, что стая разделилась. Демон с ними, подумаешь – покусают, невелика жертва. Агаи вылечит.

– Нет, Дюс! Используй другую силу! – качнулся ко мне правитель этернус. Его глаза, отражая неверный призрачный свет лун, светились в ночи, словно серебро. Точно так же отсвечивали едва видимые глазу призраки погибших в эпидемию людей.

Мо шизане… Мне стало понятно, что кровосос имел в виду.

Не до конца доверяя себе, не надеясь, что все получится, я властно поднял руку и мысленно позвал неупокоенные души. И едва улица расплылась, проявив невидимую «изнанку», ко мне послушно дернулись призраки.

Упырь прав, гибнуть необязательно. Проклятые сирин постарались – я мог набрать такую армию, что без труда загнал бы крылатую свору туда, откуда они вылезли. Если бы метил на роль властителя этого сумасшедшего мира…

Мы отошли к стене, защищая спины, и прежде чем вервольфы успели сообразить, отряд усилился страшными, словно смерть, союзниками.

– Взять их, – кивнул я мертвецам и повторил призыв, отметив, что глаза Агаи наполняются ужасом. Рис тоже не выглядел радостным.

Меня завели эти взгляды: чистоплюи хреновы, издохнуть от волчьих зубов, конечно, лучше! Да плевать я хотел с высокой горы на ваше недовольство! Главное, своих не потерять! И кто мне в этом поможет, неважно: хоть вампиры, хоть умертвия, хоть самый злобный демон из свиты Мо! Раз уж небесным воинам Ирии до нас нет дела…

Я снова повторил призыв, собирая неупокоенных, по капле утрачивая связь с настоящим и с человеческой душой, осознавая, что сражение теряет всякий смысл, потому что весь мир – это одна большая ошибка: и люди, и сирин, и нежить, и даже я сам.

Наверное, в конце концов случилось бы что-то страшное, намного страшнее напавших на нас волков, если бы не аптекарь…

Он откинул меня к стене с неожиданной для этого хлюпика силой:

– Прекрати!

Слабый мальчишка один бы не справился, его поддержал Андру. Он резким движением прижал мои руки к телу и прошипел:

– Лирой, придите в себя!

Остановиться было трудно. Снова почувствовать себя человеком – еще труднее.

По-настоящему помогла нежная женская рука на моей щеке и тихий всхлип:

– Дюс, кегемара!

Эрхена…

– Кегемара, банкум! – заплакала девушка.

Ее голос вытащил меня из начинающегося кошмара точно так же, как когда-то – из болезненного бреда. Я не понял, о чем просила Эрхена, но отказать не смог. Напряжение схлынуло, и мышцы сковала усталость. Было такое чувство, словно я пару суток не спал и не слезал с лошади. Но оно того стоило – на дороге замерла маленькая армия упырей. Умертвий, готовых рвать глотки нашим врагам. Большего и не требовалось.

Я прохрипел:

– Убейте волков! Всех, кто будет нам угрожать.

И сполз по стене: ноги отказывались держать.

Андру коротко кивнул своим этернус, и меня с двух сторон приподняли за локти.

– Сам дойду! – процедил я сквозь зубы и, пошатываясь, сделал первые шаги.

Если бы вервольфы атаковали меня сейчас, им досталась бы легкая добыча. По счастью, оборотням было не до нас: до них добрались умертвия. Полюбоваться на драку нежити с нежитью мне не хватило сил: я мог только безвольно брести по улице, подчиняясь сильной руке одного из этернус князя.

Черная полоса воды между лодкой и берегом становилась все шире. Течение медленно сносило ее на юг, и вампиры усиленно гребли, выравнивая суденышко. Андру, прищурившись, молча смотрел на Сырт: выискивал невидимую для человеческих глаз угрозу. Мы все вглядывались в удаляющийся берег. Город словно умер: ни одного огонька за окнами. Жителей ждала страшная ночь, и оборотни в ней были не самой главной жутью.

Я вспомнил, как выли и бились волки, когда их драли зубы умертвий, и передернулся от отвращения. Нет, вервольфы вполне заслужили такую смерть; просто, когда мы садились в лодки, у меня шевельнулось желание оставить в наследство сирин всех, кого сотворил. Оно оказалось очень сильным, несмотря на то, что я понимал – умертвиям нет разницы, кого жрать, и без контроля над нежитью горожане станут первыми жертвами. Хотя они и так почти мертвы.

Я мотнул головой – страшненькая мысль, достойная самого Фирита. А следом за ней серой мутью всплыло то, что почувствовал у стены…

Мо шизане, во что я превращаюсь?

Правитель нежити окинул меня внимательным взглядом:

– Не корите себя, Дюс. Вы все сделали правильно.

Правильно? Ну да, ну да… Убежать от дома на пять тысяч верст только для того, чтобы вернуться обратно в компании нежити, это, конечно, самое верное решение. Вернее некуда. А еще – оставить за спиной живого врага, проглядеть под боком предателя, распрощаться с человеческим обликом, обзавестись союзником-вампиром и своей волей тащиться в его логово… Да, я самый мудрый из мудрецов! Так намудрил – самому тошно.

И лошадей нет, придется все эти тысячи верст собственными ногами измерить.

Одно хорошо, посторонняя нежить нам теперь не грозила, благо своей имелось достаточно. Оборотней мы лишили вожака и большей части стаи, а новобранцы не сунутся в погоню. Если их только не приберет к рукам другой агент Фирита.

Сирин? Сирин хотя бы несколько лун придется разбираться с новыми землями, выжившими людьми и собственными интригами. И если интриганы достаточно сильны, то крылатым будет не до погони. Надеюсь, они вообще про нас забудут.

Мысль о сирин заставила вспомнить одну маленькую деталь – во время бегства мне почудилось пристальное внимание, которым тянуло с небес. Словно Ирия послал небесного духа приглядеть за нами. Но Ирия далеко, а вот крылатые твари с недобрыми помыслами – много ближе. Неужели не все улетели? Это плохо. Вот по кому надо было из арбалета стрелять!

Я покосился на Эрхену: девушка сидела на дне лодки в ногах у гребцов, стараясь не касаться их напряженной спиной. Мне хорошо было видно, как горят румянцем ее обычно бледные щеки. С чего это девочка так раскраснелась?

Вспомнилось нежное прикосновение к моей щеке.

Совсем не боялась меня певунья. Однако выходит, я ей задолжал. И существенно! Не приди я в себя, меня ждало бы что-то невероятно гадостное. А уж остальных… Мы все теперь в должниках!

Эрхена, почувствовав пристальный взгляд, подняла голову, посмотрела мне в глаза и торопливо отвернулась.

Ладно, позже разберусь.

Так что же со мной было? Что за дерьмо? Неужели та хладнокровная тварь и есть моя… как там ее вампир называл… духовная матрица второго мира?

Я уставился на отдаляющийся берег, пытаясь восстановить в памяти каждую секунду боя. Нельзя допустить, чтобы это повторилось! Самое простое решение – больше никогда не заниматься поднятием мертвых. Можно даже пообещать себе. Поклясться. Да только я ведь не удержусь от такого соблазна. Конечно, неприкаянные души не встречаются на каждом шагу, но… есть одно место. И один старый должок… Небольшой такой… ценой в жизнь Таниты.

В первый раз со времени бегства из Сырта я почувствовал злобное удовлетворение – не напрасно возвращаюсь! Найду чем душу потешить. Надо только разобраться с самим собой – Эрхена не всегда под боком будет.

Лодка ткнулась острым носом в песок, ее слегка качнуло. Этернус попрыгали в воду, сняв вес, и в два рывка вытащили посудину на берег, так что не пришлось мочить сапоги в холодной воде. Дождавшись, когда лодка опустеет, один из вампиров разделся, сел в нее, отплыл от берега, ударом кулака выбил доску из днища и прыгнул за борт.

Разумно. Нам обратная переправа точно не потребуется.

Часа через три быстрого шага по редколесью люди начали уставать. Первой стала спотыкаться служанка, не привыкшая к гонкам в темноте. Эрхена держалась неплохо, но и по ней было видно – девушка от слабости едва стоит на ногах. Да и Агаи выглядел не лучше: он толком не отдохнул, а колдовство вытянуло из парня последние силы. Лучше всех устроилась Морра: ее по-прежнему нес спасенный вампир, и девочка попросту заснула у него на руках. Не могу сказать, что мне нравилась такая «нянька», но выбирать не приходилось.

Мы держались недалеко от реки, пробираясь в прореженном дровосеками лесу. Андру шел, не делая скидок на чужую усталость. Когда служанка упала и не поднялась, один из вампиров, повинуясь молчаливому взгляду правителя, подхватил ее на руки, словно куклу. Еще один подошел к Эрхене, но она отказалась от помощи. Я бы тоже предпочел идти ногами, пока хватает сил.

Наконец, когда Ахи закатилась за горизонт, а небо посерело, князь объявил:

– Все! Привал.

Вампиры тотчас избавились от своих нош: близость с людьми была для этернус не в радость.

Мы с Лаланном первым делом сгребли в кучу опавшие листья, кинули сверху плащи и уложили Морру. Служанка устроилась с ней рядом, отключившись в одно мгновение.

Похоже было, готовить придется мне.

Я глянул на обессиленного сирин, привалившегося спиной к ближайшему дереву.

И с костром возиться тоже мне.

Хотя можно перекусить всухомятку, по-быстрому, все равно, кроме нас с Лаланном, никому до завтрака дела нет.

Я полез в мешок за лепешкой и сыром, отмахнул по ломтю от каждого и перекинул Рису. Агаи уже заснул, мы не стали его тревожить: поесть можно и на ходу.

Пока мы ели, князь отправил этернус в караул. Ну хоть об этом не приходилось тревожиться.

Прожевав последний кусок, я завалился спать.

Белые перья облаков, растянутые над землей туманным веером, не мешали рассмотреть ни блестящую ленту реки, ни золотистые кроны деревьев. И яркие всполохи жизни под переплетением веток я тоже прекрасно видел, как и чернильную нежить, прячущуюся от дневного света в норах. Еще внизу кровенели пятна, не ярко-алые, как люди или животные, а цвета темных сгустков свернувшейся крови. Не люди, не нежить. Потерянные души, зависшие между миром мертвых и миром живых, проклятые, жаждущие, вечно голодные. Опасные и для того и для этого мира. И над всеми ними зависло ослепляющее светило: огромное, с рваными краями, растянутыми во все стороны, словно щупальца. Мгновение, и я скорее почувствовал чем увидел, как на необъятном диске вспыхнул белый круг, вспух куполом и лопнул, словно мыльный пузырь. Обжигающие брызги закрутились в невидимом вихре и понеслись к земле с огромной скоростью, прихватив меня по дороге. Я влился в этот ослепительный поток, стал его частью и, падая, разглядел крохотные фигурки на земле. Они становились все ближе и ближе, пока я не смог различить их лица. Знакомые лица: Лаланн, Агаи, Эрхена, Морра, Андру.

Стоило первой волне коснуться вампира, как его лицо посерело, став цвета пепла, и пошло трещинами. Вторая превратила вампира в груду обгоревших костей.

Мучительный вой разнесся над землей – смерть добралась до множества существ. Мою незримую плоть захлестнуло чужой болью, закрутило, ударило о землю, и я почувствовал, что рассыпаюсь на части.

Проклятье! Я вскочил на ноги, выхватив нож раньше, чем сообразил, что делаю, и застыл в напряженной позе. Вероятно, вид у меня был дикий, потому что этернус князя тут же выдернули клинки, выискивая взглядом опасность. И тут до меня дошло – это всего лишь сон!

Холера на мою голову… Сроду ничего не снилось, а тут такая дрянь!

Я убрал оружие в ножны и выругался:

– Чтоб этой фее грез в одном месте повылазило!

Кровососы тут же расслабились, одарив меня насмешливыми взглядами.

Вот только этого не хватало. Осины на этих пиявок нет.

– Кошмары, Дюс? – вежливо поинтересовался Андру.

Я вспомнил, как пошло трещинами и осыпалось во сне его лицо, и сплюнул.

– Угадали, Андру. Притом с участием вашей светлости.

– Позволите узнать, что вам снилось? – склонил голову набок этернус, не сводя с меня внимательных глаз. Его сильно заинтересовало сновидение.

– Хотите податься в гадалки?

Правитель нежити усмехнулся:

– Вы существо двух миров, может статься, вам попросту подали весточку.

Слова князя заставили меня задуматься. Кто знает, может, правда надо рассказать?

– Мне снились солнце, облака и все мы. А когда подул ветер, вы превратились в горстку обугленного праха. И не только вы, Андру.

Произнеся последнее слово, я почувствовал себя идиотом вроде придворных куриц, что шепчутся по углам дворца, тыкая мягкими пальчиками в позолоченные тетради.

Но вампир воспринял мой бред совершенно серьезно – нахмурился и тихо спросил:

– А другие? Что стало с другими: с людьми, сирин и вами?

– С ними – ничего, со мной… я не понял. Стало больно.

Андру помрачнел, задумался, повернулся и в одно мгновение оказался около своих подданных, которые с удобством расположились в стороне от нас. Короткий приказ, и два этернус, подхватившись с места, затерялись среди деревьев.

Проклятый кровосос… Что он скрывает?

– Князь! – рявкнул я, не в силах сдержать злость. Андру медленно повернулся. – Извольте объясниться! И не говорите снова, что я сам отказался слушать о нежити!

Титулованный кровосос выпрямился, твердо взглянул мне в глаза, и я как-то сразу вспомнил и про свое не особенно знатное происхождение, и про то, что грубиян, и вообще – недостоин рядом стоять хоть и со свергнутым, но принцем.

Ну… князь! Пиявка паршивая…

Не успел я высказать упырю все, что о нем думаю, как тот сменил выражение лица и вежливо извинился:

– Простите, Дюс. Конечно, я объясню. Просто вы застали меня врасплох этой новостью.

– Вы хотите сказать, мой сон что-то означает?

– О да! – горько усмехнулся вампир. – Только не ждите от меня великих пророчеств. Ваш сон означает, что нам следует поторопиться, если только не желаете насладиться видом моих костей. Я вас об этом предупреждал, просто немного просчитался со сроками. Ну так что? Поспешим?

– Куда вы услали своих парней? – вместо ответа спросил я Андру.

– За лошадьми. Ваш друг и ваша женщина пойдут на руки к моим этернус разве что в качестве трупов. Но вас ведь это не устроит?

Еще бы. Много бы я отдал за такое зрелище: Рис на руках кровососа. Н-да…

– А без лошадей мы можем не успеть – люди двигаются слишком медленно. Да и ваши силы, Дюс, не безграничны.

– Как будто кони неутомимы, – отмахнулся я, размышляя над словами князя, и хмыкнул: – А может, вы того… покусаете лошадей? И тогда они станут быстры, как ветер.

Вампир печально вздохнул:

– Увы. Ничего путного не получится, поверьте на слово.

Не понял… Я же пошутил!

– Так вы правда пробовали?

Андру серьезно и торжественно кивнул:

– Несомненно. Это же такой занятный эксперимент. А вдруг бы получилось?

Я представил себе клыкастую четвероногую тварь, которая гоняется за людьми, и вздрогнул.

Князь рассмеялся:

– Неужели поверили? Дюс, животные годятся нам лишь в качестве пищи, когда привычной… еды рядом нет. К сожалению, их кровь нельзя использовать постоянно, она подходит лишь для временного поддержания сил. Потом как-нибудь объясню.

Опять та же песня?

Князь заметил, как изменилось мое лицо, и поспешил добавить:

– Это не тайна. Просто хочется, чтобы вы по-настоящему поняли, кто такие этернус, и поверили в мою… искренность. Для этого нужен один механизм, а он в замке. Поэтому и только поэтому прошу, потерпите еще немного.

Ну что ж, похоже, вампир честен. В конце концов, говорить правду – в его интересах, если хочет увидеть меня в союзниках. А Андру хочет, очень хочет.

Я кивнул, соглашаясь, князь тут же расцвел обаятельной улыбкой, а его взгляд стал хитрым. Вампир пододвинулся ближе к моему уху и прошептал:

– А опыты я проводил на мышах. – Правитель нежити с видимым сожалением пожал плечами: – Увы, ничего не получилось. Они издохли. Хотя… одна, кажется, удрала. Так что будете гулять по замку, смотрите под ноги, мало ли что.

Мо шизане! Этот наглый упырь просто издевался.

Гонка продолжалась уже больше двух недель: мы покрывали за один переход по двадцать – двадцать пять верст, ели и падали спать. И если я к большим расстояниям привык (по сорок, случалось, бегал), то остальным людям приходилось туго. Особенно Эрхене и женщине Риса.

Это тревожило – в нашей ситуации даже один «обезноженный» человек становился равносилен приговору для остальных – поэтому я внимательно следил, чтобы дамы не повредили себе ноги.

Обе женщины относились к тяготам, свалившимся на их головы, как к неизбежному: не ныли и не жаловались на судьбу. А Эрхена вовсе выглядела откровенно счастливой. Несмотря на природную хрупкость, девчонка оказалась на удивление выносливой. У нее даже хватало сил готовить еду и приглядывать за Моррой.

В дороге и на привалах Эрхена старалась держаться рядом со мной. Наверное, я казался ей самым надежным и сильным из людей. Способным защитить. Глупость, но такое внимание приятно грело мое самолюбие.

Надо сказать, за последнее время девушка очень похорошела. А может, я просто привык и уже не замечал ее недостатков. Зато часто ловил себя на том, что смотрю в сторону певуньи. Что мне нравится, когда от этих взглядов нежную бледную кожу девушки заливает румянец смущения. А мысль, что у Эрхены не оказалось жениха, теперь вызывала только удовлетворение. Еще мне хотелось оправдать ее доверие и защитить от всех опасностей. Поэтому я не стал возражать, когда девушка вместе с малышкой начала устраиваться на отдых рядом. Самому спокойнее: обе на виду.

Когда мы наконец добрались до земель учинарки, то сразу ушли в сторону от реки, на самую кромку леса с многоногими деревьями, подальше от грозного хранителя здешних мест – духа Озана.

Днем мы отсыпались, а ночью шли дальше. Теперь это давалось легче: степь – не лес, ночью при свете двух лун все хорошо видно. Правда, от леса мы далеко не удалялись: кочевники – не самый мирный народ: не хотелось раньше времени попасться им на глаза.

Погони за нами не отправили. Надо сказать, вопреки здравому смыслу, это по-прежнему не радовало. После бегства из Сырта не верилось, что нас так просто выпустят из когтей. Вопрос состоял не в том, ждет ли нас засада, а в том – где она нас ждет и сколько «охотников» в ней притаилось.

Демон его раздери… знать бы наверняка, что о нас известно свежеиспеченному диктатору. С Глорией он, или у нее своя команда.

Если правитель сирин знает обо мне – жди большой беды.

Если нет – возможно, повезет, и обойдемся «малой кровью».

В то, что совсем не будет проблем, я не верил. И правильно, как вскоре выяснилось.

На двадцатый день пути нам навстречу вынырнул всадник с запасными лошадьми на поводу. Андру, глядя на него, помрачнел: из двух разведчиков вернулся только один.

Пока упырь слушал донесение, я рассматривал животных: крепких, низкорослых и выносливых лошадок. Для таких семьдесят верст в день – не предел. А вот если ехать ночью – пожалуй, предел. Зато женщины задерживать перестанут.

Я покосился на служанку. Она смотрела на ближайшего конька взглядом, в котором смешались облегчение и страх.

Понятно… значит, верхом не умеет. Ничего, поедет у Лаланна за спиной.

Я подошел к одной из лошадей. К ее седлу приторочили оружие: необычной формы нож с массивным дугообразным клинком, полотно которого расширялось к острию.

Я не смог удержаться от соблазна и потянулся посмотреть: на лезвии был выгравирован растительный узор со стилизованной птицей по центру. Оружие удобно легло в руку.

Не я один обратил внимание на трофей: Рис тоже подошел.

– Занятно, – пробормотал мой друг, – похожие изображения я встречал на другом оружии.

Рис повернулся и окликнул мага:

– Агаи, иди сюда! Что скажешь об этом рисунке?

Волшебник неуверенно тронул пальцами гравировку:

– На первый взгляд – наша верховная богиня Юсса. Только положение крыльев изменено, и вот тут…

Сирин ткнул на рисунок:

– Что-то непонятное… Лента, что ли? А откуда этот нож?

– Сейчас узнаем, – мрачно ответил я. С некоторых пор все новости о сирин заранее портили мне настроение.

– Ваша светлость, отвлекитесь на минутку!

Князь лишь мельком глянул на оружие:

– Ритуальный. Против вампиров. У каждого кочевника есть такой, даже у женщин и детей.

– И насколько эффективен? – немедленно поинтересовался Рис, не сводя загоревшегося взгляда с ножа.

– Достаточно, чтобы женщина разрубила шейные позвонки, – невозмутимо ответил князь и усмехнулся: – Если, конечно, успеет дотянуться.

Я с сожалением вернул оружие на место – мне оно тоже понравилось – и заметил пятно крови на потнике.

– Андру, – позвал я вампира, который уже отошел.

Правитель нежити оглянулся:

– Да?

– Я так понимаю, еще одной лошади купить не получится?

– Купить – нет. Отобрать – да, – спокойно ответил упырь. – И мирной дороги не ждите. Курута хорошо сторожат свои земли. Во всяком случае – от нас.

– Что, неужели не любят кровососов? – не удержался я от ехидства.

– Нас все не любят, – невозмутимо сказал Андру и добавил: – Но местные дикари особенно. Они видят нашу сущность издалека и сразу кидаются в драку. Так что торговать с ними нельзя. Можно только отбирать.

Князь нехорошо улыбнулся:

– Мы не расстраиваемся по этому поводу.

Еще бы… Когда это нежить огорчали возможность нахлебаться свежей крови и вражда с людьми? Да и кто с ними в мире? Кроме меня, сейчас. М-да…

– Вы, кстати, Дюс, тоже не обольщайтесь, – насмешливо посмотрел вампир. – Я уверен, вы им не понравитесь.

Возражать на это заявление было бы глупо: при последней встрече с курута нас защитила только печать.

Да и пес с этими дикарями… Просто будем еще осторожнее.

– Агаи, – сказал я, повернувшись к волшебнику, – подумай хорошенько над тем, как нам укрыться в голой степи от чужих взглядов. Чтобы нам было видно все, а нас – никому. Особенно твоим собратьям. Еще немного – и лес закончится.

Маг, задумавшись, полез пятерней в волосы: водилась за ним такая привычка.

Мы еще поговорили с Андру о нравах степного народа. Знал вампир о них немного: кочевники живыми в руки не давались. Даже дети. Кто не мог сам покончить с собой, тому помогали сородичи. Лично я курута понимал: кому охота становиться по собственной воле упырем? Только сумасшедшим некромантам, да и то… не факт.

Но готовность к массовому самоубийству меня интересовала намного меньше, чем вид проклятой птицы, которую степняки лепили куда не лень. Я насчитал штук десять, не меньше, изображений: на серебряных бляхах непривычно высокой передней луки седла, на его кожаных крыльях и даже на потнике. Не говоря уже о гравировке оружия.

Это могло означать только одно – крылатая тварь олицетворяла кого-то из верховных богов, никак не меньше. Такое божество добра не сулило.

Я в задумчивости потер блестящее серебро.

– Знаешь, Дюс, а ведь от этого ножа за версту несет нашей магией, – тихо сказал Агаи. – Простенькой, но нашей: на удачу, на крепость, на «правильный» удар. Ну и … чтобы нежить сильнее бил. Заклинание немудреное, конечно. Только вот…

Ну да – «только вот делал его сирин».

– Твой народ торгует оружием?

– Конечно, – кивнул аптекарь, – как и все. Я бы сам подумал, что просто купили, но уж больно похоже на Юссу. И она везде.

Неужели степняки в союзниках у сирин? Этернус надо заполучить живым хоть одного местного. А уж разговорить – мы его сообща разговорим, я был в этом уверен.

До меня добрался аромат наваристого бульона, вызвав мгновенный приток слюны. На костре булькал содержимым вместительный котелок. Рядом с огнем сидели Эрхена со служанкой. Женщины, замесив пресное тесто, рвали его кусочками и кидали в кипящий бульон. Эрхена перехватила мой взгляд и застенчиво улыбнулась. С трудом сдержав ответную улыбку, я снова повернулся к вампиру. Андру смотрел на меня серьезно и задумчиво.

– Отдыхайте, а я пойду… поохочусь, – прервал затянувшееся молчание вампир.

Я внутренне перекосился от этого слова. Неприязнь отразилась в моих глазах, в ответ на нее князь лишь пожал плечами:

– Ничего не поделать, такова наша природа. Без крови людей мы жить не в состоянии.

Андру сказал о своей сущности так обыденно и спокойно, что я не выдержал:

– Князь, а вы никогда не хотели покончить с собой?

Вампир сузил глаза:

– Нет. Не хотел.

– Почему? Не верю, что вы боитесь смерти. А раз страха нет, то что… – Я замялся, пытаясь подобрать правильные слова. – Что держит вас на этом свете? Вы же достойный… дворянин. Будь вы человеком, я хотел бы называть вас другом.

Князь усмехнулся:

– Спасибо. Я ценю вашу симпатию, Дюс, но как бы вам объяснить… Моя жизнь оборвалась слишком внезапно. Мечты и планы пошли прахом, оставив пустоту. Я оказался не готовым смириться с этим, хотя поначалу действительно впал в отчаяние и хотел… умереть. Зато спустя некоторое время понял, что, возможно, богам ведомо больше, чем обычным людям, и еще не все потеряно. – Князь мягко улыбнулся. – У тела нежити есть свои преимущества. Например… вы еще увидите мою карту мира. Поверьте, более совершенного и полного экземпляра не существует и вряд ли появится в ближайшие сто – двести лет. Мои этернус побывали везде, куда в состоянии были пробраться. Ну и самый главный аргумент в пользу нетленного тела… у меня теперь сколько угодно времени, чтобы получить один должок!

На последней фразе упырь оскалился в хищной ухмылке. Высказавшись, правитель нежити развернулся и быстро пошел прочь.

Вот как… «должок». Месть, значит. Вот только кому можно мстить через три сотни лет? Фириту? Странная, однако, месть – послушно устранять тех, кто ему не нравится.

Я стоял, глядя князю вслед до тех пор, пока не услышал мягкий, бархатный и такой притягательный голос:

– Дюс, пэрги кэ сана!

Мне так и не удалось выучить язык жителей Сырта, но запах супа лучше всякого толмача подсказал – зовут к столу. Я втянул в себя божественный аромат и широко улыбнулся: день заканчивался замечательно, и можно было наконец выспаться как следует.

Проснулся я с неописуемым ощущением чего-то приятного. Непередаваемо приятного на грани осознания, словно мне в кои-то веки удалось поймать за хвост ускользающее сновидение. Притом невероятное сновидение – светлое и хорошее. О чем-то, чего со мной в жизни ни разу не случалось.

Открывать глаза не стал, надеясь еще немного растянуть блаженство, и почти сразу ощутил на щеке тепло шершавых пальцев.

От неожиданности я задержал дыхание: что это, продолжение сна? Поглаживание не прекратилось: пальцы скользнули к бровям и выше – к гребню. Медленно, опасаясь спугнуть наваждение, открыл глаза и встретился взглядом с карими глазами.

Эрхена…

Маленькая ладошка отдернулась, но девушка не отодвинулась и взгляда не отвела, только снова залилась румянцем. Моя рука без спроса, по собственной воле, осторожно поймала тонкие пальчики и вернула их на прежнее место.

Эрхена моргнула, прикусила нижнюю губу и уже смелее погладила меня по щеке.

Я снова закрыл глаза, в полной мере наслаждаясь теплом женской ласки, которую мне подарили по необъяснимой прихоти. И тихо вздохнул, признавая за девушкой право на это чудачество. Мне было все равно, почему Эрхена так делает. Просто хотелось, чтобы она не прекращала. Эта нечаянная ласка почему-то стала для меня дороже всех прошлых плотских утех с другими женщинами.

Может, потому, что Эрхена обо мне все знала? Ну ладно – не все! Однако вполне достаточно, чтобы в отвращении отворачиваться. Но вместо этого девушка делилась теплом своего сердца, как могла.

Я снова поймал ее ладошку, прижал на мгновение к губам и отвел в сторону:

– Спасибо.

Эрхена поняла, но вместо того, чтобы отодвинуться, прильнула щекой к моей руке, а затем вскочила и убежала прочь.

– Дюс, вы пришлись по душе этой девочке, – раздался рядом задумчивый голос правителя этернус.

Я ничего не сказал – не знал, что ответить. Девчонка и правда ко мне что-то испытывала, хотя по идее не должна была. А удивительнее всего, что я тоже не остался равнодушным. Нравился мне этот храбрый воробышек.

Я нахмурился: не вовремя, ни к чему, но как соблазнительно, демон меня раздери!

Андру повернул мои мысли в другое русло, заставив вспомнить о насущном – о нашей безопасности.

– Нужен пленник, – сказал я вампиру. – Любой. Даже подросток сгодится. Надо узнать, кто в богах у курута, уж больно не нравится мне их птичка. Добудете?

Князь вздохнул:

– Вы думаете, они связаны с сирин?

Я кивнул:

– Почти уверен. Осталось выяснить, насколько тесно.

Мне вспомнились росм и то, как они отнеслись к Таните. Если крылатые твари у дикарей в ранге богов… И если «боги» об этом знают… Демон… может, стоит пройти южнее?

– Другой дороги нет? Получится обойти равнины?

Упырь покачал головой:

– Не успеем. Южнее предгорье Драконьего хребта. Дорога удлинится раз в пять.

Я выругался и замолчал, обдумывая ситуацию.

– Значит, придется выловить дикаря.

– Они чуют нас, как хорошая собака зверя – издалека. Еще ни разу не удалось подобраться незаметно. И живыми взять ни разу не получилось. Правда, мы особо не старались. Придется выдумать какую-нибудь хитрость.

Вампир сорвал травинку, сунул ее в рот, задумчиво пожевал и, перехватив мой насмешливый взгляд, усмехнулся:

– От некоторых человеческих привычек избавиться невозможно. Да и не хочется, если честно.

– Морра, нельзя так делать! – привлек наше внимание сердитый Агаи. Он удерживал в руках брыкающуюся девочку, которая, похоже, успела что-то натворить.

Мы с Андру переглянулись, видимо озаренные одинаковой идеей.

Вампир недобро усмехнулся:

– На живца и зверь бежит! Будет у вас, Дюс, пленник.

– Агаи, отдай девочку Эрхене и иди сюда, – позвал я мага.

План обсуждали долго и горячо. Не саму идею похищения – тут возразить было нечего – а то, как это лучше осуществить. Сирин придется полетать в поисках подходящей жертвы: не было у нас времени на блуждание по степи в надежде на случайную встречу.

В итоге решили, что Агаи найдет и магией обездвижит добычу, а вампиры ее принесут. Вылазку решили сделать, как только подвернется подходящая возможность. И я уже собирался отправить мага обратно, как меня осенила нехорошая мысль…

– Агаи, а дети от смешанных браков умеют летать?

– Ты думаешь… О-о-о… – Колдун, помолчав немного, согласно мотнул головой: – Да, вполне возможно. Раз у них везде изображение Юссы, а мечи нашей выделки, то, скорее всего, и полукровки не редкость.

И тут же забормотал:

– Значит, придется учесть защиту сверху.

Сирин почти все свободное время проводил за книгой, пытаясь придумать, как укрыть отряд в голой степи. Это в городской толчее достаточно простого отвода глаз, а тут мы словно дерево в чистом поле: все «молнии» соберем. Ведь заклинание невидимости только в детских сказках бывает, как и живая вода. В отличие от мертвой.

Второй полноценный привал с отдыхом в целые сутки сделали недалеко от места, где оставили Таниту. Требовалось восстановиться перед большим переходом. К тому же сирин настойчиво просил о свободном дне: магу не хватило времени довести до ума защитное заклинание. Во всяком случае, Агаи использовал именно этот предлог. Хотя истинная причина лежала на ледяном ложе за плотной стеной околдованных деревьев, недаром маг так долго смотрел на восток. Я представил, как выглядит сверху могильник: белое пятно на фоне раскрашенного пурпуром леса, сверкающее искрами снежинок.

Мне казалось, Агаи явится с просьбой, как только остановимся на отдых, но маг мужественно продержался почти до полудня и только тогда подобрался поближе. Но рта так и не открыл. Наконец, еще через четверть часа сирин не выдержал и повернулся ко мне:

– Я взлечу? Ненадолго. Только гляну на нее с воздуха и все!

– Нет.

– Почему «нет»? – едва слышно спросил парень.

Настаивать он не решался, помнил, что ослушаться не получится.

Я пожал плечами:

– Зачем? Ты не доверяешь своему колдовству или надеешься на то, что Танита ожила? Про первое ничего не скажу, но вот надежда на воскрешение точно напрасна.

– Я просто хочу еще раз посмотреть, вдруг… – голос сирин сел и стал хриплым, – вдруг больше не увижу.

Похоже, мальчишка не надеялся выжить.

Отпускать мага ради сомнительного удовольствия полюбоваться на застывший в мучении полутруп совершенно не хотелось: парень слишком легко влипал в неприятности.

Я уже открыл рот, чтобы ответить отказом, как вмешался вампир.

– Дюс, мы все равно пойдем за водой, – тронул меня за рукав Андру. – Я могу составить Агаи компанию.

Правитель нежити знал, что случилось с женой Агаи. Я рассказал ему о нападении пауков, когда обсуждали яд, которым меня отравили. Была надежда, что кровосос знаком с его составом.

Увы, князь хоть и проявил неподдельный интерес, но помочь оказался не в силах, лишь пообещал поработать над противоядием, как только прибудем в замок.

Я мысленно поморщился – замок, снова этот замок! Определенно на нем свет клином сошелся! О чем бы ни зашел разговор, все скатывалось к одному – «вот доберемся до замка». Не логово кровососов, а сад исполнения желаний! Как в сказке про дурака.

Мо шизане…

Я посмотрел на застывшего в ожидании вампира и усмехнулся:

– Бросьте, князь, давно ли вы стали так внимательны к переживаниям смертных? Признайтесь лучше, вас мучает любопытство.

Андру рассмеялся:

– Мучает, не стану скрывать. И не только оно. Хотелось бы привезти в замок немного крови или лимфы девушки.

Наткнувшись на мой взгляд, вампир счел нужным пояснить:

– Бесцветной телесной жидкости. К сожалению, хранить эти субстанции долгое время невозможно.

Агаи резко вскинул голову:

– А зачем их хранить?

Правитель нежити пожал плечами:

– Я много экспериментировал с ядами, особенно в первые двадцать лет после обращения. Пытался понять, что со мной сделали и можно ли повернуть процесс вспять.

Ученая нежить – страшноватое сочетание. Хорошо, что таких, как Андру, среди вампиров немного. Умный упырь – головная боль для охотника. Слишком большой шанс при встрече из ловца превратиться в добычу.

Я поинтересовался:

– Тогда зачем вам ее кровь? Что, моей недостаточно?

Андру снисходительно улыбнулся:

– Вы уникальное существо, Дюс. Вполне вероятно, что для вас потребуется другое противоядие. Для чистоты эксперимента нужен второй образец.

Эдхед то… Кто тогда объяснит, почему я, такой уникальный, умирал так же мучительно, как и обычный оборотень?

Однако, как бы ни хотелось возразить, скорее всего, вампир был прав. Жалко, что его желание неосуществимо.

– А если я довезу образцы неизменными, это поможет? – Напряженный голос Агаи прервал мои размышления.

Вампир оживился:

– Вполне вероятно, если определимся с составом яда. В Пустоши много удивительных растений, о которых вы даже не слышали. Скорее всего, колдун использовал одно из них.

Маг кивнул:

– Я что-нибудь придумаю!

Повернулся ко мне и снова спросил:

– Так как?

Я махнул рукой, соглашаясь: глупо упускать даже призрачную возможность справиться с задачей ценой в две жизни.

Лицо мальчишки просияло, и он повернулся к упырю:

– Когда пойдем?

Вампир снисходительно усмехнулся:

– Разве вам не надо подумать над нашей проблемой?

Сирин нахмурился, беззвучно зашевелил губами, что-то прикидывая, и выдохнул:

– Через час!

Андру сначала попытался отрезвить мальчишку:

– Не спешите, иначе пожалеете! – А затем неожиданно спросил: – Кстати, а можно все тело забрать?

Эдхед то… Сумасшедший! Вот только еще одного нетленного трупа нам в дороге и не хватало.

Я уже напрягся, подыскивая аргументы против безумной идеи, но Агаи сам отказал:

– Нет. Мы будем двигаться, а заклинание стазиса крайне нестабильное и требует привязки к силовым линиям земли. Я не смогу удержать его. Просто не хватит сил. Но я бы хотел. Очень хотел.

И ушел, не дожидаясь, что ответят.

Я посмотрел мальчишке вслед и не удержался, чтобы не выказать упырю:

– Знаете, Андру, иногда ваши идеи… намного хуже, чем вы сам! Думать надо, кому и что предлагаете! А если бы это оказалось возможным? Вы точно нуждаетесь в таком грузе? Мне кажется, главная задача у нас совсем другая. Таните под куполом ничто не угрожает, а я пока перебьюсь. Потерплю до более подходящего времени.

Андру только развел руками:

– Простите, Дюс. Иногда я слишком увлекаюсь. Хотя уверен, мы справились бы и с этим.

Я сплюнул в досаде – справился бы он! – и посоветовал:

– Постарайтесь все же не забивать голову Агаи дурными мыслями, у него своих предостаточно.

Вампир и Агаи вернулись быстро. Сирин выглядел мрачно, но устраивать истерику не собирался. Мальчишка успел отрастить толстую шкуру со дня гибели жены. Правитель нежити казался задумчивым и злым. Он быстро скользнул мимо меня, явно избегая общения.

– Что с ним? – поинтересовался я у Агаи, но тот только недоуменно огляделся.

– С кем? Н-не знаю.

Я в досаде махнул рукой, продолжая просто следить взглядом за упырем и пытаясь угадать причину его злости. Андру уже справился с эмоциями и бесстрастно смотрел вдаль, думая о чем-то своем.

– Князь, – встал я рядом с кровососом, – о чем печалитесь?

Этернус посмотрел на меня и неохотно сказал:

– Кое-что вспомнил из прошлой жизни.

Вот как… «из прошлой жизни». Из той, когда рядом с наследником короны была любовница или жена. А может, даже обе.

– Получилось то, за чем ходили? – поинтересовался я.

Вампир кивнул:

– Да. Агаи придумал весьма оригинальное заклинание. Жалко, оно не подходит для постоянного использования, нам бы пригодилось.

– Почему? Плохо сохраняет?

– Нет. Сохраняет как раз хорошо, но очень маленький объем вещества. Не больше… – вампир чуть раздвинул большой и указательный пальцы, – крупной фасолины.

– Этого достаточно для опыта?

– Вполне, – кивнул упырь и неожиданно выдохнул: – Сегодня я лишний раз убедился, насколько точна поговорка «надежда живет и у самых могил».

Я пожал плечами. По мне, так смерть далеко не худшее, что может произойти с человеком, и Таните еще повезло. В отличие от самого князя. Хотя он так, по-видимому, не считал.

Агаи возился с заклинанием почти до заката. Периодически вокруг мага то кружила снежная метель, то расплывался мерцающий туман, то вовсе – сверкала радуга.

Я устроился неподалеку от сирин на безопасном расстоянии, но так, чтобы все было видно. Поглазеть на бесплатное представление постепенно подтянулись остальные (кроме дозорных и служанки, которая готовила обед). Лаланн вальяжно развалился на одеяле, Морра привычно устроилась у меня на коленях, а Эрхена скромно присела рядом, но так, чтобы касаться локтем. Андру встал за спиной.

Наше пристальное внимание впечатления не произвело: парня с головой захватила работа. Даже мне, человеку неискушенному ни в науке, ни в колдовстве, было ясно – Агаи уже все продумал и теперь ищет подходящий материал.

Правитель нежити, явно соображавший в происходящем лучше меня, пробормотал:

– Серебро надо попробовать или золото.

Маг, словно услышав совет, полез в карман, выудил оттуда монетку и подбросил ее. Серебро зависло прямо перед лицом мага. Он проделал сложные пассы, и через мгновение вместо монеты замерцало тонкое пылевое облако.

– А золото было бы лучше, – снова не удержался от замечания упырь и, нетерпеливо вздохнув, решительно двинулся в сторону Агаи.

Морра тоже попробовала рвануть следом, но Рис ее перехватил:

– Куда?! Только тебя там для полного счастья не хватало.

Девочка скривилась, но спорить не стала, лишь недовольно надула губы.

В скором времени мы с удовольствием лицезрели, как маг и ученая нежить машут друг на друга руками, увлеченно отстаивая свои идеи. Точнее, махал Агаи, вампир обходился вежливыми и уверенными репликами, которые разбивали доводы сирин в пух и прах. Наконец волшебник сдался, махнул рукой и полез за кошельком. В итоге вышло то же, что с серебром: облако стало ярче, но и только.

Агаи подставил руку, собирая в ладонь драгоценную пыль, и устало сел на землю, вампир примостился рядом – алхимик и маг устроили передышку. Похоже, зрелищная часть откладывалась до лучшей поры.

Ну что же… своевременно: как раз поспел обед.

Агаи к костру не явился, пришлось Рису нести ему плошку с похлебкой. К этому времени наши «алхимики» снова до чего-то додумались: перед ними стоял котелок с водой, в воздухе пахло как после грозы, и мне померещилось, что в ложбинке пару раз мелькнули молнии.

Сирин, наскоро проглотив еду, вернулся к прерванному занятию, а меня потянуло в сон. День выдался теплым, солнышко припекало, и я пошел у лени на поводу – лег вздремнуть. Разбудил меня довольный вскрик Агаи: маг наконец-то справился с задачей.

– Рис, стой спокойно! Замри! – нервничал Агаи, глядя на то, как обтягивает Лаланна широкая лента из тончайшего слоя воды. Она тянулась из котелка, заполненного прозрачной жидкостью красного цвета.

Я наклонился, пытаясь определить его содержимое. Ничем особенным не пахло. Вода как вода. Только красная.

Рис тоже нервничал, если судить по мрачному взгляду. Я друга понимал – заклинание новое, неиспробованное, то, что лошадь после него уцелела, еще ни о чем не говорило.

Между тем лента разрослась в стену и искривилась, заключив Лаланна в сферу. Он тотчас исчез. Почти: если присмотреться, было видно едва заметное мерцание, слабое марево, какое случается в жаркие дни. Это вблизи.

Я отошел в сторону – прекрасно… издалека не заметно и его – затем приблизился к куполу вплотную и протянул руку.

Но тут же услышал испуганное:

– Нет!!

– А что такое? Опасно?

Внешне заклинание чем-то напоминало обычный защитный круг.

Сирин покачал головой:

– Не опасно. Просто на эту воду ушел целый золотой, поэтому желательно не тратить ее без толку.

Агаи встал лицом к сфере:

– Рис, повернись.

Ничего не изменилось, и маг довольно вздохнул:

– Отлично! Это заклинание тоже привязано к силовым линиям земли, так что годится только, чтобы прятать бивуак.

Плохо. То есть хорошо, что хоть такое есть.

– А закрепить на одежде не получится? – раздался голос невидимого Риса.

– И заодно звуки приглушить, – внес свою лепту вампир.

Его предложение определенно было самым дельным: кони не люди, тишину соблюдать не заставишь.

– Это легче легкого! А вот над одеждой придется подумать. – Агаи потер глаза. – Только не сегодня. Устал я что-то.

Маг вытянул руку и резко сжал пальцы: водяная стена послушно пошла полосами, превращаясь в ленту, и втянулась обратно в котелок. Правда, теперь ее было немного меньше.

М-да, одним золотым явно не обойтись. Но это грошовая плата за безопасность.

Ночью мы поняли, что радость по поводу магической «находки» оказалась преждевременна: купол внезапно осел тонким слоем тумана. Глазастый упырь, стоявший на карауле, заявил, что над лагерем пролетела ночная бабочка. Агаи тут же восстановил заклинание, и я проверил его на прочность: кинул мелкий камушек. История повторилась: ворожба моментально разрушилась.

Сирин взболтал опустевшую флягу с раствором и огорченно пожаловался:

– Не получается… понятия не имею, что делать. Ну невозможно выловить каждую букашку!

М-да, незадача. Вот когда пожалеешь, что еще не зима.

– А если отпугнуть? – поинтересовался я без особой надежды.

Агаи сжал пальцами виски, мотнул головой:

– Нет, не выйдет. Я не знаю заклинания, действующего с одинаковым успехом на комара и лису! И вообще в последнее время у меня все идет наперекосяк!

Возразить было нечего – маг сказал правду – и незачем: без меня нашелся тот, кто утешил. Андру деликатно тронул сирин за рукав:

– Не расстраивайтесь, Агаи. Ложитесь спать, завтра что-нибудь придумаем. Уверен, есть способ сделать купол более устойчивым. Кстати, не подскажете, что должен собой представлять в конечном итоге результат ваших трудов? Как вы хотите изменить заклинание?

Агаи пожал плечами:

– Я вижу только два пути… Первый – сделать купол более прочным, добавив воды. Но это тупик. Я сумею «нарастить» водяной слой настолько, чтобы животные ему были нипочем, но он не удержится в воздухе без постоянной подпитки, а вот на это моих сил уже не хватит. Разве что превратить воду в лед…

Андру возразил:

– Не пойдет. Тогда изменятся свойства и исчезнет невидимость.

– Я тоже так думаю. Второй способ… Не уверен, но можно поэкспериментировать с упругостью. Хотя не знаю, что мне это даст. – Сирин огорченно махнул рукой: – Не могу сегодня больше думать. Сил нет, и в голове гудит. Надо поспать.

И покосился в мою сторону, ожидая, что скажу.

Я, подумав немного, огласил решение:

– Хорошо, задержимся еще на одну ночь. Без купола в степь соваться нельзя.

Андру улыбнулся магу:

– Спите спокойно, а я буду думать за вас. В голове вертится одна идея, надо всего лишь ухватить ее за хвост.

Маг снова посмотрел на меня, ожидая приказа. Пришлось кивнуть, выражая солидарность с упырем. Только после этого аптекарь отправился почивать.

Вампир глубоко вздохнул и проводил сирин задумчивым взглядом:

– Знаете, этот мальчик очень напоминает меня в далеком прошлом.

– Это чем же? Глупостью?

Упырь слегка улыбнулся:

– Желанием стать героем.

Я в ответ только хмыкнул:

– Значит, точно глупостью. Скажите, по опыту прожитых лет, она хоть лечится?

Князь рассмеялся:

– Не у всех.

Прищурил глаза и уставился мне за спину: на Эрхену. Она в нерешительности переминалась с ноги на ногу, словно хотела что-то сказать, но храбрости не хватало. Перехватив мой взгляд, девушка робко улыбнулась.

– Позже приду, не жди, – махнул я рукой и снова повернулся к вампиру.

Тот уже рассматривал ближайший куст. Я тоже присмотрелся.

Холода еще не пришли, и растения неохотно расставались с листьями: куст щеголял россыпью золотых «монет», притягивая внимание. Но вампира привлекло другое: между ветками поблескивали в свете лун тонкие нити паутины. В середине изящного кружева сидел крупный паук, раскрашенный желто-черными полосами, словно тенями.

– Знаете, Дюс, иногда мне кажется, что люди ведут свой род от пауков. Так же плетут сети и поджидают подходящую добычу, а еще – пожирают друг друга.

На меня накатило чувство брезгливости. Пауки, даже маленькие, после памятных событий в лесу не вызывали симпатии, поэтому я хмыкнул:

– Нелестное сравнение для нас.

Тем временем вампир срезал ногтем былинку, подошел к кусту и осторожно ткнул ею хозяина паутины. Тот, на секунду замерев, подобрал под себя лапы, а потом торопливо рванул вверх и забился в трещину на коре.

Вампир иронично поднял брови:

– Совсем как люди.

– А вы, упыри, разве другие? – раздался за спиной напряженный голос. К нам подошел Рис.

Правитель вампиров повернулся, холодно взглянул на него и ответил:

– Истина ваша, Лаланн. Мы тоже произошли не от богов.

В глазах Андру на мгновение мелькнула насмешка, но когда он снова заговорил, тон оставался по-прежнему безукоризненно вежливым:

– Зато среди вас еще встречаются люди, похожие на кусачих ос. Но они долго не живут – их давят.

Рис в ответ на завуалированную угрозу растянул губы в хищном оскале, а я внутренне подобрался, готовясь вмешаться: ссора явно грозила перерасти в драку.

Вампир задрал породистый нос, готовясь выдать очередную фразу, полную скрытого яда, но вместо этого замер и резко повернулся к кусту. Правитель нежити буквально вперился взглядом в паутину, словно интереснее ее во всем белом свете ничего не существовало. Высокородный упырь долго разглядывал ловчую сеть, наконец победно улыбнулся, поклонился и, небрежно бросив:

– Спокойной ночи, господа, – удрал.

Рис настороженно вытянул шею:

– Что это значит?

Признаться, я тоже хотел бы это знать, поэтому подошел ближе к невесомым тенетам.

Ничего интересного не обнаружил, а потому, не скрывая досады, сказал:

– Да Мо его знает!

И отчитал друга:

– Рис, не объяснишь, почему ты постоянно задираешь упыря? Что за… ребячество?

Милитес угрюмо промолчал, а я не удержался и задал вопрос, который давно меня интересовал:

– Не жалеешь, что позвал нас к себе?

Лаланн ответил вопросом:

– Я что, выгляжу настолько несчастным? Нет, конечно. Тогда придется жалеть, что не дождался укуса вампира в Наорге. И потом… откуда я знаю, что уготовил мне Ирия?

Милитес поддел носком сапога кучку опавшей листвы, она расползлась в стороны, выставив на всеобщее обозрение большой крепкий гриб с коричневой лакированной шляпкой.

Лаланн рассмеялся:

– Вот видишь! Пока удача на моей стороне.

Он наклонился за грибом, аккуратно вывернул его и вручил мне:

– Держи! Отдай Эрхене, пусть кинет завтра в похлебку.

Разделить радость друга не получилось, потому я осторожно спросил:

– А он съедобный?

Милитес только пожал плечами:

– Выглядит съедобным. Похожие продают в Сырте. Правда, они немного другого цвета. Отдай своей девочке, она разберется.

Я кивнул и заложил руки за спину, решив позже забросить гриб подальше, чтобы даже лошади не нашли. «Похожий» еще не значит «неядовитый».

Перевод разговора на грибы натолкнул меня на мысль, что Лаланн попросту увиливает от беседы на неприятную тему, но он оказался не из тех, кто позволяет себе подобные вещи.

– Ты, наверное, хочешь спросить, почему я до сих пор с вами?

Рис предугадал мой вопрос. Я и вправду часто себя об этом спрашивал. Понятно, что от Юндвари до Киленаки земли для Лаланна нет, но вот южнее? Почему не раскланялся с нами? Ведь вампиры ему, что нож в сердце.

Не дождавшись ответа, Рис снова заговорил:

– Я думал о том, чтобы уйти на юг через Астию. Возможно, когда-нибудь так и сделаю. Сплавлюсь по реке к самому океану. Но пока мне с вампирами по пути. Они, конечно, отвратительные твари, достойные кола или костра, но только сирин мне больше задолжали. Да и должок у меня перед тобой и Агаи.

– Кого ты потерял, Рис?

– Всех и все.

– И все-таки кидаешься не на сирин, а на вампиров, – усмехнулся я. – А ведь это Агаи всю кашу заварил!

Рис поджал губы:

– Если бы это было правдой, ты давно бы его убил. Разве не так?

Так, все так, если думать про судьбу мира; а если лично про мою…

Я вздохнул – кроме слов «сам кретин», ничего подходящего на язык не просилось.

– И все-таки веди себя спокойнее: сейчас не время для поединков. Нам дорог каждый… солдат, особенно каждый человек. Слишком мало вас среди нелюдей осталось.

Лаланн нахмурился:

– Ты человек, Дюс, можешь не сомневаться. Главное – что в душе, а тело – это ерунда. Подумаешь, дамы не любят. Да и нужны они, если рядом…

Тут Рис покосился в сторону девчонки, которая сидела, поджав ноги, и вовсе не собиралась спать, а только нервно крутила тонкие кольца браслетов.

– Она очень хорошая девочка, – серьезно сказал Рис. – Жалко, незнатного рода, иначе увел бы.

Услышав эти слова, я сначала зло подумал: «Демона рогатого тебе, а не Эрхену!», но тут же опомнился и тихо выругался:

– Старый лис! Две любовницы тебе не многовато?

Лаланн рассмеялся:

– Молод ты еще, Дюсанг Лирой. Поверь, женщин много не бывает!

Я вспомнил Глорию, змеиное гнездо при дворе Фирита, и поморщился:

– Еще как бывает!

Рис крепко сжал губы, глядя на выражение моего лица, чтобы не рассмеяться; все-таки не выдержал, захохотал.

А отсмеявшись, сказал:

– Если правильно подойти, так и десяти окажется мало. Уж поверь моему опыту.

На это хвастливое замечание я только хмыкнул:

– А ты представь среди них Глорию.

– Это и есть главная ошибка, Дюс. Если решил завести интрижку со стервой, оставь на время всех остальных. Женская злоба, что та же чума – распространяется среди любовниц мгновенно. И если с одной умной злюкой тебя ждет занимательное сражение, то с целой сворой уже не справиться.

Рис приблизился к моему уху и шепнул:

– Договорятся и загрызут!

Ну-ну… Много вас, таких мудрецов.

Я снова посмотрел на Эрхену: она уже скрутилась в клубок под одеялом. Очень хотелось лечь рядом и обнять девушку, но что-то мешало: что-то очень важное; а вот что, я и сам понять пока не мог.

Утром Андру терпеливо дождался, пока сирин позавтракает, а затем уволок его в сторону и принялся что-то веткой чертить на земле. Агаи слушал внимательно, нервно покусывая губы. В ответ на вопрос вампира «вы поняли?» кивнул и принялся за колдовство. С пятой или шестой попытки маг получил желаемое. Во всяком случае, купол перестал исчезать, если в него кидали камнем.

Умник Андру снова додумался до дельной идеи. Теперь заклинание выдерживало проникновение существ размером с перепелку. Проблему более крупных животных решил сирин, превратив пару мелких кристаллов кварца в «пугала»: Агаи зарядил их таинственным «импульсом».

После доработки заклинания даже материала требовалось намного меньше: всего четвертушка монеты. Хотя купол теперь спокойно вмещал весь наш отряд, включая лошадей.

Остался только один изъян: при малейшем изменении магического поля защита рушилась, так что колдовать под куполом было нельзя. Это выяснилось, когда мы выбрались из леса и сирин уселся за привычные манипуляции с костром.

Дрова пришлось везти с собой, предварительно очистив от коры, чтобы не дымили. Если Агаи над ними колдовал, то нам хватало пары поленец на день. Но стоило магу сделать слабое движение кистями, вывязывая первую петлю заклинания, как наши головы припорошила водяная пыль. После этого случая маг больше не рисковал. Второй раз виновником разрушений стал я сам: случайно задел шипом. Этот случай заставил задуматься: а так ли мне нужна иллюзия человеческого тела? Беспокоиться за тех, кто в отряде, поздно: успели налюбоваться. К тому же… некоторым неплохо напомнить о том, кто я на самом деле: страх только пойдет на пользу. И ей и мне.

Я не раз уже ловил на себе задумчивые взгляды правителя нежити, стоило мне оказаться рядом с Эрхеной. Читать чужие мысли я не умел, но догадаться, о чем они, было нетрудно.

Какие бы романсы ни пел кровосос, да только всей правды от него не услышать. Уж слишком соблазнительно было сделать девушку разменной монетой в игре за мое послушание.

Даже если Андру не лгал… кто откажется от лишней козырной карты? Никто. Ни из врагов, ни из друзей. А Эрхена…

А что – Эрхена? Не время и не судьба. С этого дня мне придется держаться подальше от девушки, как бы ни хотелось обратного.

Приняв решение, я повернулся и поискал взглядом мага: он завершал плетение купола, вытягивая воду из большой фляги.

– Агаи!

Сирин послушно подошел, настороженно глядя исподлобья. Маг хоть и держался поблизости от меня, но удовольствия ему это не доставляло. А мне – тем более.

– Вечером расколдуешь меня.

Настороженность на лице сирин сменилась удивлением, и он не удержался от вопроса:

– А почему?

– Забываю о шипах. Не хочу портить твое колдовство, – выбрал я самую последнюю из причин. – К тому же в Пустоши личина ни к чему. Не пригодится.

– Хорошо, – поверил объяснению сирин и пошел вдоль линии купола: проверять надежность плетения.

Надо признать, без полога мы бы далеко не ушли: днем в небе часто парили знакомые птицы. Ночью… ночью, я надеялся – нет. А последнее время мелькание в небесах стало чаще – должно быть, степняки наткнулись на наши следы. Конечно, сирин их заметал, но полностью убрать не мог. Хорошо хоть получалось затереть следы вампиров. Если бы степняки их учуяли, не отвязались бы до самых гор.

Но в один из дней мы увидели разъезд из пяти всадников. Накануне прошел сильный ливень. Земля быстро впитала воду, но лошади все-таки успели натоптать. Следы от копыт и привели воинов прямо к лагерю.

Андру посмотрел на приближающихся всадников и, не скрывая иронии, обронил:

– Весьма своевременно, прямо к «столу».

Я поморщился:

– Постарайтесь не у всех на виду!

Князь усмехнулся, но ничего не сказал, только поинтересовался:

– Которого оставить?

Я подошел к границе купола, всматриваясь.

– Хорошо бы того, кто говорит на языке росм. Иначе все будет зря.

Вампир небрежно отмахнулся:

– На этот счет не беспокойтесь. Я вполне свободно объясняюсь на языке курута. Так которого?

– Давайте самого молодого, – предложил я.

Вампир покачал головой:

– Я бы выбрал во-он того, с краю.

С первого взгляда воин выглядел так же, как остальные.

– Это почему?

– Возможно, у него чуть больше, чем у остальных, желания жить, – тонко улыбнулся правитель нежити.

Я только хмыкнул, не найдя, что сказать в ответ. Кто знает – может, упырь действительно чувствует, что за душой у человека.

– Дело ваше, Андру.

Мы с Лаланном встали позади вампиров, а сирин остался с женщинами и Моррой за «барьером» из стреноженных лошадей. На подготовку к бою магу требовалось время. Да и нужен он был сейчас как… пусть лучше женщин прикрывает. По большому счету мы с Рисом тоже оказались лишними. При встрече десятка кровососов с пятью людьми исход известен заранее. Но Рис не привык отсиживаться за чужими спинами, а я… я хотел проверить реакцию дикарей на демоническую ипостась.

Вскоре кони кочевников начали беспокойно фыркать, прядать ушами и тревожно грызть удила. И вовсе не из-за заклинания, что использовал Агаи для отпугивания волков, лис и наглых степных котов. На этот раз дело было в нашем запахе. Мы упустили из вида эту сторону защиты.

Всадники, чувствуя беспокойство животных, заозирались в поиске опасности. Передовой даже потянулся к ножнам. Его движение послужило сигналом для вампиров – нежить бросилась в атаку. Стоило этернус пересечь черту, как мы оказались перед изумленными взглядами кочевников.

Впервые мне выпала роль стороннего наблюдателя. И впервые я выступал на стороне нежити. Одно дело сражаться плечом к плечу с кровососами против зубастых монстров, другое – смотреть, как упыри убивают людей.

Мускулы напряглись: тело само просилось в бой.

Вампиры, работая парами, действовали очень слаженно. Пожалуй, я единственный, кто успевал рассмотреть их стремительные движения.

Вот Андру в длинном прыжке смел на землю переднего всадника, не дав ему даже схватиться за меч. Напарник князя докончил дело, обездвижив жертву сильным ударом кулака по голове. Еще два вампира, синхронно взвившись в воздух, буквально выдернули воина из седла. А потом, в одно движение, сломали курута хребет. Как вывели из строя еще трех кочевников, я не успел заметить. Воинов обездвижили за считаные секунды, и теперь я любовался на результат «охоты». Хотя какое уж тут любование…

Андру быстро вытащил вперед одного из пленников со словами:

– Он ваш.

Я посмотрел на воина. Его лицо закрывала полоска ткани, оставлявшая на виду только глаза. В них горела лютая ненависть. Даже мой «демонический» вид ее не погасил.

Я наклонился, сдернул с курута маску и пристально посмотрел ему в лицо. Рядом переступил с ноги на ногу Андру. Его беспокойство было объяснимо – неизвестно, какую жизнь прожил этот человек: вдруг не особо праведную?

Пленник дернулся и побледнел… У меня даже закрались сомнения, правильный ли Андру сделал выбор: уж больно вялая реакция у жертвы. Я повернулся к сирин. Он по цвету не сильно отличался от пленника. Кажется, до мага только сейчас дошло, что грозит дикарям. Неудивительно, если бы он кинулся к этернус с воплем «не убивайте!», но Агаи смолчал. Только лицо стало пепельным, когда я ему приказал:

– Обездвижь их.

Маг послушно выплел узор, и степняки застыли. А мне предстояло хорошенько обдумать, как сломить сопротивление пленника. Пугать смертью было бы глупо: он с радостью примет ее. Так что же заставит курута развязать язык, если не страх перед смертью? Боязнь стать рабом? Нет, вряд ли. Пока есть надежда сбежать или погибнуть, утащив в преисподнюю хоть одного врага, воин не сдастся. Так что же правитель этернус имел в виду, когда говорил о желании жить?

Внезапно меня словно под бок толкнули – знаю!

– Андру, переводите.

До наступления темноты оставалось не больше трех часов, как раз хватало, чтобы и разговорить, и выслушать. Тем более что вампиры уже успели собрать разбежавшихся лошадей. Осталось решить, что с ними делать. Подножного корма пока было достаточно, но все могло измениться в один день. Когда выпадал снег в этих местах, я понятия не имел.

Мне пришлось мысленно проговорить каждую фразу, прежде чем начать допрос.

– Не стану предлагать тебе жизнь в обмен на предательство. Ты ее не получишь.

Как только Андру выполнил обязанность толмача, в глазах воина мелькнуло облегчение, а следом – снова тревога.

Я широко улыбнулся, так чтобы были видны клыки.

– Но и смерти тебе не видать! Она для тебя станет наградой, если ответишь на наши вопросы. Иначе я сделаю тебя палачом своего рода, а заодно его, – я кивнул в сторону князя, – личным рабом. Вампиром. Нежитью. Упырем, способным убить кого угодно ради крови.

Андру перевел, как выплюнул: отрывисто и зло. Немного помолчал и что-то добавил от себя. Пленник вытаращил на вампира глаза, но отвечать все равно не стал.

– Забирай свой «ужин», – кивнул я князю.

У правителя нежити заблестели глаза. Он выглядел так, словно исполнилась его заветная мечта. Вампир поставил пленника на ноги, провел рукой по крепкой шее, прощупывая пульс, что-то прошипел и легко толкнул дикаря. Тот шлепнулся на землю тяжелым кулем и громко задышал, словно его охватило удушье. Андру рассмеялся, насмешливо поднял бровь и добавил еще несколько слов, а затем, покопавшись в трофейном оружии, выбрал один из ножей и передал мне. Я подкинул его в ладони и взялся пальцами за лезвие, выгибая дугой ритуальный клинок.

Железо поддалось не сразу. Жалко было ломать хорошую вещь, но по другому никак… Требовалось вывернуть душу жертвы наизнанку, выпотрошить ее, оставив только чувства отчаяния и безнадежности. И страх. А эти клинки, похожие формой на острое птичье крыло, кочевники, судя по всему, считали частью своей сущности. Я не ошибся – когда преломился клинок, дикарь застонал, как от боли. Андру, зло и холодно улыбнувшись, потянулся к его шее. Вот тогда пленник наконец-то выдавил из себя первые три слова.

– Что хочешь знать? – перевел вампир.

Вовремя дикарь сломался. Я больше не знал, на что давить, оставались только пытки, а от них меня воротило. Не то чтобы я не мог… Мог, при необходимости, но чувствовал себя так, словно в корыте с помоями искупался. К тому же проще было разузнать о курута через росм, раз межплеменные браки не редкость.

– Расскажи о своих богах и о вашем правителе, – задал я первый вопрос.

Я сидел рядом с вампиром и внимательно вслушивался в отрывистую, словно лай, речь. Андру добросовестно переводил каждое слово, иногда по нескольку раз переспрашивая, уточняя его смысл. Получалось, верили степняки в силу небесных богов, в Великую Юссу. Именно она когда-то погасила крыльями Большой огонь, пожравший полмира, и укротила чудовищ, что лезли из преисподней через дыру. Юсса дала народу курута новое имя. А еще она сотворила посланников неба. Тех, кто умел разговаривать с богиней и творить чудеса, но был одной крови с курута (как я понял – полукровок-жрецов). Крылатые боги до сих пор иногда приходили в шатры к самым красивым женщинам рода…

На этом месте я не удержался от хмыканья – хорошо устроились, твари крылатые.

– … и те рожали детей, способных к «песне неба».

Добиться точного перевода «песни неба» вампиру не удалось. После некоторых раздумий мы решили, что так степняки называют обычный полет.

В итоге получалось сирин долго «прикармливали» степняков, используя дар своих предсказательниц и магию. Именно с их помощью курута одолели соседей, а совсем недавно обрели великого вождя, объединившего все роды. Великого вождя звали Афиз, что означало – кто мог бы подумать! – сын неба. И он должен был, ни много ни мало, завоевать целых полмира. Завоевание оставшейся половины перекладывалось на плечи его детей и внуков.

На этом разговор можно было закончить – все, что требовалось, я узнал. Андру оказался более любознательным: он расспрашивал пленника до самых сумерек.

Во время допроса я заметил ненавидящий взгляд пленника и ехидную улыбку, скользнувшую по губам упыря, но влезать за объяснением не стал – не время.

С приходом темноты вампиры закинули пленников на лошадей. Этернус решили спрятать трупы в ближайшей балке, оставив там заодно лишних коней. Они принесли бы больше хлопот, чем пользы. Один разросшийся купол чего стоил. Агаи сразу признался – каждый день тратить столько сил на маскировку хоть и возможно, но тяжело. Упыри в скакунах не нуждались, так что я оставил только одну кобылу – для себя.

После стычки с кочевниками настроение моих спутников сильно сдало: женщины теперь глядели испуганно, а Рис и Агаи – мрачно. Хорошо хоть молчали. Мне, признаться, тоже стало не по себе. Дело было не в мгновенной расправе нежити над опытными воинами и не в смерти кочевников – враг есть враг, с нами бы церемониться тоже не стали – сам способ убийства оказался невыносимо отвратительным. Когда упыри уходили на «охоту», их сущность не сильно колола глаза, а теперь… теперь нас попросту ткнули в нее носом.

Однако это ничего не меняло! Наш путь лежал по-прежнему в сердце Пустоши. А в остальном… меньше повода для лицемерия и обмана самих себя. Да, у нас в союзниках нежить, которая жрет людей! И кривиться в гримасе отвращении поздно – мы уже сделали выбор. Вот только что же он поганый такой?!

– Мо шизане… – прошипел я сквозь зубы. Все эти рассуждения меня совсем не успокоили: наоборот, в результате захотелось в голос завыть. Как брошенной собаке.

Я повернулся, намереваясь окликнуть Риса, и наткнулся на взгляд Эрхены.

С тех пор как Агаи снял с моего тела иллюзию, я старался к девушке не подходить. Избегал ее всеми доступными способами, даже нечастые просьбы и поручения передавал через Риса. Безразличие давалось мне нелегко. Девчонка, поняв, что происходит, плакала, когда никто не видел. А вот страшный облик «принца подземного мира» ее по-прежнему не пугал, и я не знал, что с этим делать.

Девушка держала в руках миску с едой и не сводила с меня взгляда.

Я снова выругался:

– Эдхед то…

Мне как никогда требовался ясный ум, а вместо этого в мыслях и душе царил страшный хаос. Никогда не надеялся, что найду себе женщину по сердцу – и вот… нашел! Более того – чудо или невероятное везение? – чувство оказалось взаимным. И что? Я вынужден гнать любимую прочь. Мы встретились слишком рано, или слишком поздно, или попросту зря.

Я вздохнул и отвернулся. Обмен взглядами стал ежедневным ритуалом, повторявшимся несколько раз за сутки. Сегодня я собирался его прекратить: отпугнуть девушку раз и навсегда. А для этого мне придется на время влезть в шкуру жестокого чудовища.

Я привязывал тюки с одеялами на одну из лошадей, когда меня нашел Рис. Он остановился рядом, долгое время молчал, наблюдая за моей возней, но все-таки не выдержал и спросил:

– Мы завершим поход до первого снега?

Я хмыкнул – в гробу видал такую деликатность – и ответил вопросом на вопрос:

– Тебя точно именно это интересует?

Лаланн усмехнулся:

– Нет.

Перехватил кобылу под уздцы, погладил ее бархатистую морду и тихо сказал:

– Дюс, ты уверен, что мы поступаем правильно?

Сторукий Мо… Конечно нет! Я что, провидец или пророк?

Вслух сказал другое:

– Да. Насколько это вообще возможно в нашей ситуации. Но ты по-прежнему волен уйти. Если захочешь.

– Они отвратительны, Дюс. Я чувствую себя предателем людей, когда думаю, что придется сражаться на стороне кровососов!

Я покачал головой:

– Ты неправильно оцениваешь ситуацию, Рис. Это они готовы сражаться на нашей стороне. Или тебя именно это пугает?

– Наверное, да, – признался Лаланн, нахмурился и задумчиво произнес: – Все время думаю, что у меня общего с нежитью. Насколько я сам еще человек.

Веселенькое дело! Ну и каша у него в голове.

– Зеркало дать? – поинтересовался я вместо ответа и, разозлившись, позвал:

– Агаи, иди сюда!

Сирин встал рядом с Лаланном, изобразив предельное почтение и внимание. Я мысленно скривился – парень откровенно юродствовал, изображая покорного слугу.

– Посмотри ауру Лаланна и скажи, что ты видишь! – приказал я магу.

На его подвижном лице мелькнуло удивление, тут же переросшее в серьезную сосредоточенность: маг решил, что у милитес какие-то проблемы. Взгляд Агаи на некоторое время стал невидящим, сосредоточенным на незримой картине.

Наконец сирин сказал:

– Края истончились, плотность неровная, кое-где прорехи. Ты перенервничал, Рис, и сильно устал. Я сварю тебе укрепляющего отвара, а заодно сонного. Мне кажется, ты плохо спишь.

– Сонное зелье сейчас не для нас, – с ходу запретил я опасные для жизни эксперименты и уточнил: – Кроме расшатанных нервов и усталости, ничего не видишь?

Агаи снова уставился на милитес, обошел его и нервно замотал головой:

– Нет, не вижу. Да что случилось-то?

Не получив от меня ответа, сирин пристал к Лаланну:

– Ты плохо себя чувствуешь? В чем дело?

Рис попробовал отделаться от врачевателя:

– Все хорошо! Дюс пошутил.

Я оскалил зубы в широкой улыбке:

– Нисколько. Какие тут шутки, когда есть подозрение, что простое соседство с нежитью заразно. Вдруг в один прекрасный день мы проснемся и обнаружим – ты вампир!

Агаи принял мое ехидство за чистую монету и снова встал перед Лаланном с воздетыми руками. Рис раздраженно отмахнулся и выругался сквозь зубы.

Однако мага это не смутило:

– Нет. Никаких изменений. Ты самый обычный человек. Без малейших примесей.

Что и требовалось уточнить.

– Спасибо Агаи, можешь идти. – Я отправил мальчишку прочь и снова повернулся к другу: – Успокоился? Вот что тебе скажу… Даже если ты изменишься, отрастишь рога, хвост или даже крылья… мне будет все равно. Для меня ты останешься прежним, пока не докажешь поступками, что это не так. Хотя…

Я покосился на напряженного друга и ухмыльнулся:

– Вот за клыки и руны в глазах я тебя точно убью!

Мой товарищ шутку не принял и совершенно серьезно спросил:

– Обещаешь?

Вот оно что…

Я стер с лица улыбку.

– Можешь не сомневаться. – А затем снова ухмыльнулся: – Не переживай, Андру сам не рискнет. Из тебя получился бы самый докучливый упырь из всех существующих. Бывшее высочество себе не враг, скорее он меня укусит.

– Даже страшно подумать, кто из тебя получится, – пробормотал Рис.

А у меня мелькнула мысль – задавался ли подобным вопросом Андру? С его-то страстью к экспериментам. Наверняка задавался, но не думаю, что рискнет – слишком умен. Хотя, если верить байкам про мышей, он все же склонен увлекаться.

– Дюс, я вот еще о чем хотел спросить… Какая блоха тебя укусила? Долго ты намерен мучить Эрхену своим безразличием?

Эдхед Мо шизане! Как же люди любят лезть в душу, когда их не просят!

Я резко повернулся и отрубил:

– Мне нет до Эрхены дела, и я хочу лишь одного – чтобы она это поняла.

У Риса вытянулось лицо, словно речь шла о его дочери.

А я выплевывал слово за словом:

– Как возлюбленная она меня не интересует. Как женщина – слабо, и лишь потому, что рядом нет других! Как человека, мне ее слишком жаль, чтобы ради развлечения водить несчастную за нос.

В этот момент я не видел другого пути. Все, все должны были мне поверить! И друзья, и враги, и… просто случайные попутчики.

В темноте раздался жалкий всхлип. Я вздрогнул: Эрхена! Она все слышала.

– Можешь себя поздравить, – с горькой иронией сказал Лаланн. – Теперь она точно поняла.

На мгновение я почувствовал на плечах всю тяжесть мира.

– Найди и успокой, – пришел мой черед просить Риса об одолжении, – не хочу, чтобы девочка что-нибудь над собой учинила.

Рис недобро улыбнулся:

– Может, мне ее заодно приласкать?

Я еле сдержался, чтобы не врезать милитес по физиономии, но справился с собой:

– Твое дело. Мне все равно.

Лаланн холодно кивнул и растворился в темноте.

Ревность вцепилась в душу ядовитыми клыками, но я справился и с ней, а через мгновение понял, что благодарен Лаланну за этот разговор. Не пристань ко мне земляк с бесцеремонным вопросом, пришлось бы самому объясняться с девушкой. Нет, я повторил бы все сказанное слово в слово: слишком много значила для меня ее жизнь, и не то бы сказал. И все-таки я был благодарен. Случайно подслушанный разговор «разбавлял» мою вину и ответственность за чужие страдания. Хотя… похоже, я просто себя утешал, раз утешить Эрхену был не в состоянии.

Остаток времени мы провели в полнейшей тишине. Не знаю, что милитес сказал Эрхене, но вернулась она спокойной и полной такой мрачной решительности, что я мысленно обругал себя всеми известными словами. Размышляя о том, как отразится на жизни девушки некстати проснувшаяся взаимная любовь, я совсем не подумал о том, что с Эрхеной сделает неразделенное чувство. Не заставит ли намеренно смерти искать?

Ничего… говорят, девичьи слезы, что весенний дождь – быстро высыхают. Осталось только проследить, чтобы девочка не наделала глупостей.

Успокоив совесть немудреной поговоркой, я вернулся мыслями к курута.

Похоже, сирин подготовили себе армию, способную сражаться на земле, готовую идти за богами хоть на край света, жаждущую за них умереть.

Мудро, не спорю, только слишком паршиво для людей и для нас.

У меня появилось чувство, словно я стою прикованным к столбу, а лучник уже, вложив стрелу, медленно натягивает тетиву. И уйти от этого выстрела некуда. Остается только принять удар, подставив… наименее полезную часть тела.

И эта пророчица… снова пророчица! Вечная она у них, что ли?! Или племя сирин богато на предсказательниц, способных разыграть интриги на много веков вперед?! Неужели одна столько дел наворотила?! Не верю! И все-таки…

Я пришпорил коня, подъехал к сирин и спросил:

– Агаи, скажи, если бы ты придумывал девиз на герб для своего племени, что бы ты написал?

Маг удивленно похлопал ресницами:

– Ты хочешь услышать девиз моего народа?

Я даже опешил: не ожидал, что в яблочко попаду, не думал, что девиз уже есть.

– Хочу!

Сирин вздохнул:

– Время не имеет значения, важен лишь результат, важна лишь судьба детей Сирин.

Ну и ну… Не удивлюсь, если этот девиз тоже придумала пророчица. Чтоб ее праху в могиле покоя не было! Чтоб им даже шушваль побрезговала!