ГЛАВА 23

— Осень во владениях Красного петуха — совершенно потрясающее зрелище, — забубнил рядом с принцем знакомый голос. — Караваны перелетных птиц летят за Черные горы, чтобы переждать там суровую зиму. А деревья в лесу Ашух осыпают золотые и пурпурные листья, и все вокруг кажется торжественным, словно растения ждут внезапного возвращения ушедших богов.

— Базл, перестань бубнить, у меня голова раскалывается.

— А ты перестань прикрывать глаза, точно умирающий. Не нужно меня пугать, я и так влил в тебя двойную порцию всех лекарственных снадобий, которые сумел сварить в здешних полевых условиях. Думаешь, легко делать вытяжку из корня авицеллы без перегонного куба? Что я скажу императору, его дочке, наконец, если с тобой что-то случится до возвращения в столицу?

— Вылечи себя сам, лекарь!

Хельви покосился на Базла. Он все никак не мог привыкнуть к уродливому шраму, навсегда стянувшему левую щеку мага — напоминание о схватке с Вонге Красным петухом. Впрочем, Базл не обращал на свою внешность большого внимания. Он лежал рядом с Хельви в густой траве, пожевывая соломинку. Почувствовав взгляд человека, глиф повернул к нему лицо и улыбнулся. Хотя улыбка вышла жутковатой, Хельви не смог не улыбнуться в ответ. В конце концов, и люди от рождения бывают увечными, однако это не означает, что они дурны сердцем, решил принц. Эта мысль хотя и противоречила тому, чему учил юношу наставник Айнидейл, ибо в королевстве Синих озер подданные с физическими недостатками считались изначально людьми злонамеренными, наказанными судьбой за совершенные преступления, однако казалась Хельви верной и уместной в отношении Базла. В конце концов, они провели довольно времени вместе, чтобы принц получше узнал придворного мага и убедился в его честности и открытости — качествах очень редких для представителей его профессии.

— Ладно, наместник, нам пора ехать. Ты хотел еще попасть в Верхат, а к полудню нам нужно быть уже в лагере.

Хельви, отряхиваясь, нехотя поднялся с душистой травы, на которой был постелен толстый плащ. Земля уже не так тепла, как летом. Базл прав — осень уверенно вступила в свои права, хорошо, дожди еще не начались. Успеть бы до первого снега закончить первую улицу в Верхате — жить в свежесрубленных домах, конечно, все равно пока нельзя, они должны простоять зиму и дать усадку. Но весной, когда стает снег, их можно будет сразу отделать и заселить первыми семьями погорельцев.

Молодой наместник поднял плащ с земли, перебросил его через седло и вскочил на коня. Ему теперь часто приходилось спать в лесу — он целыми днями ездил между делянками, на которых рубили деревья, к пещерам усыпальницы Ашух, в которых по распоряжению Хельви велась добыча камня, до Верхата, где кипело строительство. Принц был приятно удивлен, насколько самоотверженно работали альвы над восстановлением бывшей резиденции Красного петуха, которую император великодушно подарил Хельви в знак благодарности за те услуги, которые оказал сын короля Готара Светлого царствующему дому альвов во время известных событий в лесу Ашух. Собственно, изначально император на радостях присудил принцу баронство, которое неизменно влекло за собой по законам Кодекса чести присоединение к имени знака клана. Так что Хельви едва не стал Красным петухом, однако человек вежливо, но твердо отказался от такой милости. После знакомства со «славными» представителями клана — Хате, Фосе, Ривом и, наконец, самим Вонге — принадлежать к нему казалось Хельви дурным тоном. В столице по-своему расценили этот отказ — не к лицу принцу крови принимать титул барона — и выслали новое предписание. Теперь официальный титул верного подданного Раги Второго звучал как наместник Западного края империи альвов, правитель Верхата и лесов Ашух. Конкурентов, которые бы мечтали занять столь почетную должность, у Хельви, как ни странно, не было. История с Черным колдуном потрясла столичных дворян, и они не нашли ничего лучшего, как объявить бывшие владения Красного петуха проклятым местом, ехать в которое было бы безумием.

Впрочем, некоторые отпрыски знатных, но бедных фамилий поспешили приехать на развалины Верхата, чтобы составить свиту наместника и, кто знает, получить за верную службу пару драгоценных камушков из усыпальницы Ашух. Однако они были разочарованы. Большие пограничные территории, которые оказались во власти Хельви, доставляли куда больше проблем, чем материальных благ. Едва поднявшись с постели, впрочем, довольно твердо стоя на ногах благодаря искусному лечению Базла, Хельви начал принимать бесконечные делегации общин альвов, которые, к его немалому удивлению, жили в этих, казалось, пустых владениях. Представители горожан Верхата попросили нового наместника помощи в восстановлении города. Оказывается, части населения и впрямь удалось бежать из полыхающих домов, все погорельцы временно устроились в соседних деревнях, однако мечтали вернуться в родные места. Разумеется, Хельви, который смутно чувствовал часть собственной вины в том, что вырвавшийся из столицы и обезумевший от собственной безнаказанности Рив сжег славный город, не мог им отказать.

Юноша, который был готов к тому, что альвы не поддержат чужака, ставшего волей императора повелителем их края, был поражен, с каким почтением относятся к нему его новые подданные. Правда, после того, как он поделился этой мыслью с Базлом, он с изумлением услышал о легендах, которые ходят между жителями западных окраин об их наместнике, одна другой страшнее. Чего только не рассказывали — и что он собственными зубами откусил голову зарвавшемуся Черному колдуну и разметал по камушку усыпальницу лесной девы, в которой вздумал было укрыться поджигатель Рив. Они слишком трепещут перед тобой, чтобы сметь хоть взглядом выразить свое неудовольствие тем, что ты не альв, со смехом заявил Базл. Подобное отношение к нему подданных сначала уязвило молодого правителя. Однако вскоре он перестал задумываться о таких дурацких предметах, как причина любви или нелюбви к нему альвов — слишком много забот свалилось на его голову.

Времени для церемоний совершенно не было, так что даже традиционную клятву вассала императору Раги Второму он принес не лично, как было принято, а в письменной форме. В связи с этим приверженцы придворного этикета в Горе девяти драконов завопили, что неуч попирает законы священного Кодекса чести. Однако Раги Второй был в самом деле неглупым правителем и вовсе не настаивал на немедленной аудиенции. Возможно, он не очень-то хотел видеть принца в столице. Сури, которой удалось прислать еще прикованному к постели юноше очень нежное письмо, которое весьма способствовало скорому выздоровлению наместника, сильно скучала по своему герою. Хотя император и обещал Хельви подумать о будущем своей дочери, видно, он никак не мог примириться с ее выбором и следовал любимому правилу — довериться ходу времени, которое все расставит по своим местам.

Погруженный в эти мысли, принц в сопровождении Базла переехал мост Петушиное перо, который некоторые подхалимы из его свиты предлагали переименовать в мост Победы Хельви над Черным колдуном, чему наместник яростно воспротивился, и приблизился к месту строительства. Несколько тысяч рабочих, включая воинов из дружины нового правителя и сванов, трудились от рассвета до заката, и все равно дело шло медленно. Глава общины горожан Верхата требовал, приводя малопонятные аргументы, чтобы город был восстановлен строго в тех же границах, что и перед пожаром. В результате на то, чтобы выгрести и вывезти обгоревшие остатки домов только с одной улицы, ушел почти месяц. Остальная часть города находилась по-прежнему в ужасном состоянии. Дом Красного петуха вообще выгорел дотла. Однако ряд новеньких деревянных коттеджей, выстроенных на месте пепелища, радовали сердце Хельви больше, чем самые роскошные драгоценности, не считая, разумеется, ожерелья Онэли, с которым принц не расставался ни днем ни ночью.

Сваны, которые хоть и не могли перекидывать бревна и каменные плиты из-за физической слабости, оказались талантливыми архитекторами. Новый Верхат строился именно по их проекту, который показался Хельви самым изысканным и вместе с тем экономным. Перед сном, когда истертые за день ноги немилосердно ныли, а голова трещала от вопросов, которые предстояло решить завтра, Хельви любил развернуть чертеж будущего города и полюбоваться просторными улицами, прекрасными садами и фонтанами, которые он решил разбить по примеру императорского парка. Единственное, что печалило наместника, — город возрождался не каменным, а деревянным. Но временной фактор был слишком важен, а дерева кругом много, в то время как на разработку каменоломен в пещерах усыпальницы Ашух нужно было тратить слишком много сил и средств. Правда, некоторое количество мрамора для фундаментов новых зданий все-таки удалось добыть, да и то исключительно благодаря Вепрю, который успел не только набить карманы самоцветами в покоях лесной девы, но и прихватить вытканный на шелке план подземелий, который якобы обнаружил в сокровищнице. Гарпия, которая могла бы рассказать об этом подробнее, только фыркала. Именно алхин занимался сейчас раскопками пещер усыпальницы, под его команду были отправлены несколько десятков альвов. Как подозревал Хельви, Вепрь работал не столько ради добычи мраморных плит для нужд Верхата, сколько из желания откопать еще несколько магических артефактов из-под сводов так не вовремя рухнувших коридоров лабиринта. Как ни убивался по этому поводу охотник за сокровищами Младших, но основная часть богатств усыпальницы навсегда осталась под землей, равно как и тела Куба, Рива, Вонге и других кошмарных тварей, созданных по прихоти Стража. Хельви искренне надеялся, что с Черным колдуном покончено навсегда, именно в этом убеждал его Вонге во время их последней беседы. Да и ничто не указывало на то, что Страж мог выжить в постигшей подземелье катастрофе.

Наина, которая проводила с алхином почти все время, меняла платья каждый день и наверняка прослыла бы первой модницей при дворе нового наместника, если бы не вызывала у альвов искреннего ужаса.

Хельви зашел в небольшой шатер, в котором расположился штаб строительства. Он коротко переговорил со своими сотниками, которые вновь пожаловались на отсутствие конюшен для боевых коней, которых после окончания рабочего дня приходится вылавливать на холмах. Затем наместник принял делегацию фермеров, которые слезно просили выдать им плату за продовольствие, которым они снабжали строителей города, не золотом, а натурой — на полях, которые тоже пострадали от пожара, не хватало рабочих рук, а зима предстояла трудная, и было важно собрать весь урожай, до последнего зернышка. Потом к Хельви подошел солидный глава общины горожан Верхата, который долго и торжественно хвалил ум и здравый смысл нового наместника, а под конец попросил теплых вещей, которые хоть и были присланы из столицы специальным обозом, однако на всех погорельцев их почему-то не хватило. Юноша довольно резко посоветовал альву проверить выборных лиц, которые распределяли вещи на местах, не утаили ли они часть присланного, чем, кажется, обидел последнего.

В возникшей после этой беседы паузе принц обдумывал, кого же отправить на работы к фермерам — хотя лишних рук не было, хоть самому иди! Но решить этот вопрос наместник не успел — к нему пришли сваны. Бывшим стражникам Ашух было обещано восстановление подземного лабиринта в лесу, а до той поры им предлагалось освоить пещеры в холмах вокруг Верхата, которые были хоть и не глубоки, но многочисленны. Некоторые альвы, правда, попытались потребовать суда над служителями Черного колдуна, однако Хельви решительно пресек такие разговоры — он заявил, что сваны жили под защитой Стража, не зная о его коварных планах, и вообще — начинать сейчас еще одну войну означает обрекать на верную гибель многочисленных жителей края, в первую очередь — пострадавших от пожара в Верхате.

— Друг! — обратился к задумчивому правителю сероголовый сван. — Мы нашли в лесу одну вещь и поняли, что она принадлежит тебе.

Хельви, который так и не смог привыкнуть, что у отдельных представителей освобожденного им племени нет собственных имен, ответил свану кивком головы и выжидательно посмотрел на всю группу. Их, что ли, к фермерам послать, подумал он. Правда, какие из них помощники — вдесятером мотыгу не сдвинут.

— Что же это за вещь?

— Вот, прими. — Сван торжественно протянул Хельви маленькую пастушью сумку, набитую чем-то мягким.

Подарок свельфа — плащ и сумка, растрогал принца. Когда же он потерял ее в лесу — во время первой встречи со сторожевым отрядом альвов или перед знакомством со стражниками усыпальницы Ашух? Или когда они с Вепрем, Таром и Наиной бежали по краю оврага, спасаясь от стаи ночных убийц? Это не имело теперь никакого значения. Хельви перекинул вновь обретенную сумку через плечо. Выскочивший в это время из-за угла шатра Базл отчаянно махал наместнику руками.

— Нам пора в лагерь. Все уже ждут! — громко крикнул он.

Лагерь располагался на вершине одного из зеленых холмов неподалеку от Верхата. С высоты не открывался вид на сгоревший город, однако удары молотов и треск разбиваемых стен доносились даже сюда. Несколько больших шатров, в которых жили наместник и его свита, живописно смотрелись со стороны. В центре лагеря на высоком древке колыхалось полотнище с геральдическим знаком нового подданного императора — белым драконом на фоне лазоревых цветов, сплетавшихся за спиной волшебного зверя то ли в корзину, то ли в венок. Знак был прислан вместе с грамотой о наместничестве из столицы и не слишком понравился Хельви, однако крайне изумил его придворных. Иметь дракона на фамильном знамени можно было только членам императорской семьи.

Стол в шатре был уже накрыт, все приглашенные сидели на местах — Наина в новом красном платье, богато украшенном золотой тесьмой и рубинами, Вепрь в неизменной черной куртке, на которой от заплат не было живого места. Правда, поверх рванья висела толстая золотая цепь — подарок императора, не без радости, надо полагать, узнавшего, что сокровища Ашух не достались человеку, и решившего подсластить тому горькую пилюлю.

Рядом с алхином сидел бледный и сильно осунувшийся Тар. После тяжелого ранения в пещере Черного колдуна он доставил много хлопот Базлу. Положение было столь серьезным, что в один момент маг вообще заявил, что не видит смысла в дальнейшей борьбе за спасение жизни Ожидающего, который все равно, как следовало из рассказа Хельви о встрече с Таром в подземелье, обезумел. Однако наместник, который к тому времени стал самостоятельно садиться на коня, посмотрел на мага таким взглядом, что Базл не стал задавать лишних вопросов и молча вернулся к своим обязанностям. В результате Тар все-таки открыл глаза, однако дух Ожидающего был надломлен. Он категорически отказался возвращаться в Гору девяти драконов, равно как и возглавить дружину нового наместника. Целые дни альв проводил в лагере, лишь один раз выехав в лес Ашух в сопровождении алхина, однако ни разу не сошел с наезженной тропы вдоль Серебряного потока.

Хельви понимал, что систему сторожевых отрядов, которые были временно распущены в связи с тем, что все воины были заняты на строительстве города, необходимо восстановить к зиме. Он так и не нашел времени написать о состоянии дел по охране пограничья императору, рассудив, что и без того засыпает придворную канцелярию бесконечными депешами о предоставлении Западному краю дополнительных средств из казны Раги Второго на восстановление Верхата и разоренных стаями гарпий фермерских хозяйств. Хозяева холмов, к счастью для местных жителей, после обвала усыпальницы на поверхности не появлялись. Однако выбрать альва, которому он мог бы доверить столь ответственное задание, было сложно. Бодр погиб во время пожара резиденции Красного петуха, Тар с каждым днем все больше замыкался в себе, Вепрь говорил о скором уходе. Собственно, обед, на который так спешил Базл, был посвящен именно этому событию — алхин твердо заявил, что покидает Хельви.

— Я тебя вывел в люди и теперь могу оставить со спокойной совестью. Уж не знаю, как ты, хороший мой, справляешься со всей этой кутерьмой, но меня от штолен уже просто тошнит. Не спасают даже мысли о сокровищах, которые там остались, — прямо заявил он наместнику несколько дней назад.

— И когда же думаешь уходить? — стараясь не выдать своей грусти, спросил Хельви.

— А когда у нас осеннее солнцестояние? После него и уйдем, помоги нам Оген.

— Наина уходит с тобой? — на всякий случай уточнил принц.

— А что ей здесь делать? Тем более что запас платьев уже подходит к концу. Пора искать новые наряды.

Однако перед уходом алхина и гарпии наместник все же объявил, что хочет отметить это событие торжественным обедом. И теперь самые близкие соратники, собравшись в шатре Хельви, молча подняли чаши в знак вечной дружбы и признательности — именно такой тост предложил принц. Хлебнув разбавленного водой вина, алхин с удовольствием захрустел гусиными крылышками. Поскольку денег в казне нового наместника не хватало, питались при дворе скромно, а по сравнению с временами Хате Красного петуха — так просто бедно. Впрочем, Хельви, переживший походные лишения, не обращал на еду большого внимания. Однако последнее застолье с боевыми товарищами было приготовлено с королевским размахом.

— И куда же ты собираешься отправиться? Обратно в королевство людей, — вытирая губы салфеткой, обратился Базл к Вепрю.

— Нет, туда я пока не вернусь. Могут возникнуть проблемы с моей очаровательной спутницей, — небрежно кивнул алхин в сторону гарпии, которая зарделась. — Мы решили посмотреть на Черные горы. Много я о них слышал, но вот бывать не доводилось. У королевства Синих озер нет общей границы с этими горами, только по Зеркальному озеру, но тут наместник подтвердит — смертельно опасные пороги и водопады не преодолеть никому из смертных. Да и нежить там, насколько я слышал, предпочитает не появляться. Вот мы с Наиной и внесем некоторое разнообразие в тамошний пейзаж.

— Мужественное решение. Что же, вы собираетесь искать сокровища гриффонов?

— Почему бы и нет. Одна гриффонская штучка у меня уже есть, почему бы не добыть ей пару? — Вепрь подмигнул Хельви. — Кроме того, меня интересуют драконы. Наш славный принц вот получил одного в подарок от императора — на фамильное знамя. А мне, сироте, не стоит рассчитывать на столь роскошные сувениры, так что попробую раздобыть себе дракончика самостоятельно. Думаю, Наина тоже не откажется от костюма из драконьей шкуры. А Тару мы отдадим волшебные клыки — говорят, они острее самых заточенных кинжалов и могут возбуждать в воинах жажду победы. Прекрасное чувство, а, Тар?

— Тар уходит с вами? — озадаченно спросил Хельви, переводя взгляд на Младшего.

— Разве ты не знал? Ты ему не сказал? — обратился Вепрь к Ожидающему.

— Извини, как-то не собрался с духом. У меня в последнее время не очень-то получается разговаривать, — неохотно отвечал Тар. — Я действительно решил уйти вместе с Вепрем и Наиной. Едва ли я смогу когда-либо стать тем, кем был до пожара в Верхате, и уж точно не смогу заниматься прежним ремеслом. Извини, наместник, я знаю, что ты до последнего имел планы в отношении меня, но я не могу. Меня просто тошнит и жить не хочется, как я вспомню о том, что…

Альв сбился и опустил голову. Было видно, что слова объяснений даются ему непросто. Если бы не Тар, наш отряд никогда не дошел бы до усыпальницы Ашух из Горы Девяти Драконов, устало подумал Хельви. Он говорил это себе каждый раз, когда ему сообщали о странном поведении Младшего, который с каждым днем все больше отдалялся от компании придворных. И вот теперь его бросает не только алхин, которому, конечно, на роду написано оставаться бродягой, не только гарпия, хотя она и ночная охотница и ни один входящий в свиту наместника альв не желает сидеть с ней рядом за обеденным столом, но и этот странный Ожидающий, который столько раз спасал Хельви жизнь, а в последний раз чуть не отправил вслед за ушедшими богами. Разумеется, хотелось сказать Хельви уходившим товарищам, заниматься хозяйством не так весело, как шарить в загадочных пещерах, выковыривая из стен магические кристаллы, или воображать себя повелителем мира, но кому-то тоже приходится этим заниматься. И, возможно, хотя великих зодчих не принято называть героями, в их действиях заключено не менее благородных и высоких чувств, чем в подвигах рыцаря, отправившегося на войну со злыми великанами или коварными карликами.

Впрочем, принц не стал говорить этих горьких слов вслух. Уж больно они были похожи на укор, а предъявлять претензии своим бывшим спутникам принц не хотел. Да и прощание было печально само по себе, чтобы делать его еще более грустным. Вместо упреков Хельви поднял по очереди несколько тостов за уходящих друзей, сказав о каждом несколько лестных слов. Под конец застолья он почувствовал, что сильно опьянел. Видно, только по этой причине наместник неожиданно перегнулся через стол, пытаясь, видно, подчеркнуть, что обращается лично к захмелевшему алхину.

— А скажи, почему вы с гарпией все-таки бросили меня тогда в подземелье Ашух?

— Мы тебя не бросили, мы еле от тебя убежали! А если серьезно — неужели ты пошел бы с нами грабить усыпальницу лесной девы? Посмотри на себя — кто ты и кто мы? Вернее, наоборот, кто мы и кто ты?

— Кто мы? — растерянно переспросил сбитый с толку Хельви.

— Я, она — мы бродяги, охотники за чужим богатством, грабители, падальщики. А ты принц крови, тебе не карманы ворованными драгоценностями набивать, а могущественных врагов побеждать!

— Ух как ты заговорил, — только и смог проговорить озадаченный принц, который не ожидал от Вепря столь восторженного отношения к факту своего рождения. — Я думал, ты в грош не ставишь мое происхождение.

— Ты слишком много думаешь, королевич. Будь проще, и люди к тебе потянутся, — доверительно сообщил наместнику алхин.

Отъезд Вепрь запланировал сразу после обеда, хотя Хельви и намекнул, что после пира хорошо бы проспаться. Однако алхин, видно с пьяных глаз, заявил, что ему и так грустно расставаться, а уж если он проспится, то может и разрыдаться на груди у своего хорошего принца, а этого зрелища не вынесет никто. Грустно расставаться — не расставайся, логично заявил ему Хельви, однако Вепрь мигом посерьезнел, немного протрезвел и лично побежал за лошадьми. Все вещи, включая любимый Меч королей, были загодя тщательно упакованы. Даже мешок с четырехугольной чашей и другими сокровищами из подземелья Ронге, которые алхин оставил на хранении у Сури, был прислан из столицы специальным курьером и уже висел, притороченный к седлу.

— Ты действительно жаждешь отправиться с этим безумным человеком? Смотри, заведет он вас, куда король Оген Золотых птиц Фа не гонял, — обратился Хельви к гарпии.

— Все будет хорошо. Он очаровательный кавалер, кроме того, если он начнет валять дурака, я его съем, — просто ответила Наина.

— Рад, что между вами царит столь гармоничное взаимопонимание, — рассмеялся принц.

Между тем Тар и Вепрь уже запрыгнули в седло. Наина быстро последовала их примеру, хотя сидеть на лошади было немного непривычно для гарпии. Хельви и Базл расцеловали всех троих по очереди. Наместник велел не забывать его и приезжать, как только возникнет желание, а если будут трудности — выслать ему весточку. Вепрь в последний раз поправил окуляры, слетевшие от прощальных объятий, и дернул поводья. Небольшая кавалькада скатилась с холма и вскоре исчезла за деревьями. Впрочем, провожал глазами отъезжающих один Базл. Хельви отправился в свой шатер — там проворные слуги убирали со стола и раскладывали на чистой скатерти чертежи, графики, письма и отчеты от глав общин, петиции и запросы. Наместнику предстояло работать до поздней ночи. Он сладко потянулся и погрузился в дела, прекрасно зная, что никто их за него не выполнит.

Последнюю бумагу Хельви отложил только после полуночи. Вепрь и его спутники, верно, уже пересекли Серебряный поток и сейчас держат путь на северо-восток страны, где темнеют Черные горы. На миг он позавидовал лихости и беспечности его бывших соратников, которых ждут новые необыкновенные приключения, однако долго размышлять об этом не смог — сказывалась усталость, накопившаяся за день. Завтра придут новые заботы, зевая, подумал Хельви.

Он протянул руку к столу, желая положить на место перо, которое продолжал сжимать в испачканных чернилами пальцах, и наткнулся взглядом на пастушью сумку свельфа, лежавшую с краю. Неужели с момента изгнания прошел всего один год, ужаснулся Хельви. Не может быть — наверное, время у альвов бежит быстрее, чем в родном королевстве. Наместник чувствовал себя так, словно ему было лет пятьдесят, не меньше.

Он протянул руку и дотронулся до сумки Фабер Фибеля. Там лежал плащ из странных шкур, который принц, не задумываясь, бросил на спинку кресла. Пустую сумку он повесил на подлокотник. Неужели это все, что осталось у меня от опаснейшего приключения, которое мне довелось испытать в своей жизни, спросил себя наместник. В этот момент золотая нагрудная цепь, тихо лежавшая у Хельви на груди, звякнула, словно желая сообщить владельцу, что она тоже на месте, рядом с ним. У меня впереди прекрасная и наполненная событиями жизнь, управление Западным краем, Сури, однако жаль, что удивительные чудеса в ней больше не повторятся, подумал человек. Он свернулся в кресле, укрылся плащом свельфа и уснул спокойным здоровым сном без видений, который случается только у должников, расплатившихся со своими кредиторами сполна.