Глава 18
На рыбацкую хижину они набрели, когда солнце уже наполовину опустилось за море. Бойцы здорово намучились, прошагав по глубокому горячему песку несколько часов подряд. Море, вода в котором оказалась соленой на вкус, не могла утолить их жажду, а все фляги были брошены еще в пантеоне, во время схватки с гарпиями. Маленький пресноводный ручей, который тек около белой стены заколдованного города, остался далеко позади. Ни оружия, ни припасов из города воинам вынести не удалось.
Вепрь загребал ногами песок, который набился не только в сапоги, но и за пазуху, и в волосы, и в уши. Чтобы хоть как-то отвлечься и заставить себя двигаться вперед, алхин начал считать шаги. Он понимал, что, если отряд не найдет воду или хотя бы какую-нибудь тень, чтобы упасть на землю и отдохнуть, к следующему дню он не сможет передвигаться. Песчаные дюны сменяли одна другую, создавалось впечатление, что они вообще двигаются по кругу, однако проклятая белая стена давно скрылась из глаз. Значит, они отошли довольно далеко, решил Вепрь. Вот только камня или дерева, на котором бы был намалеван волшебный знак, при помощи которого можно было бы вернуться опять в пантеон, им не встретилось.
Алхин боялся подумать, что их поиски бессмысленны, потому что эта мысль лишила бы его мужества, но все чаще думал о том, что, может быть, они ищут совсем не то, что им нужно для возвращения.
Альвы плелись сразу за алхином и выглядели едва ли лучше человека. Тар и Тирм держались еще более-менее достойно, а вот Кифр припадал на обе ноги, да и Нырок все чаще останавливался, чтобы стереть пот со лба. Он стоял пару секунд, тяжело дыша и оглядывая местность, словно в поиске незримых врагов. Все бойцы прекрасно понимали, что не смогут отразить сейчас мало-мальски серьезного нападения. Если бы стае гарпий посчастливилось напасть на отряд. сейчас, твари бы прекрасно пообедали. Хельви, которому приходилось, видимо, хуже всех, плелся в самом конце отряда. Тар несколько раз предлагал ему помощь, но человек, облизывая сухим языком потрескавшие губы, упрямо мотал головой. Пока есть силы, он будет двигаться сам, а там видно будет.
Вепрь первым увидел странное строение из белого камня, но не закричал и не свернул с пути, даже не остановился. От каменных стен падала вожделенная тень, которая могла спасти ему жизнь, поэтому алхин только прибавил хода. Он первый добрался до удивительного дома, со стоном схватился рукой за холодную кладку и упал на колени. Обжигающие лучи солнца больше не могли достать его. Еще бы воды тут раздобыть, мгновенно заработала голова алхина. Остальные бойцы, которые подтягивались вслед за Вепрем, молча падали рядом в песок. В тени он оказался не обжигающим, а приятно холодящим кожу. Это было прекрасное ощущение.
Хельви, который подошел к стене последним, увидел хозяев хижины. О том, что эти странные существа занимаются ловлей рыбы, гораздо позже сделал предположение Вепрь. Незнакомцы, дом которых имел всего-навсего Две стены, были узкоплечими и круглоголовыми ребятами, одетыми в серые короткие штаны и серые рубахи, на фоне которых загорелые руки и ноги казались темно-коричневого цвета. Их глаза не имели зрачков и были совершенно белого цвета. Наместник подумал сперва, что отряд попал к слепцам. Однако рыбаки увидели воинов и закивали головами, не произнося ни слова. Видимо они приветствуют нас, из последних сил решил Хельви.
Он говорил на родном языке и на языке альвов, мог разобрать отдельные переливы в языке сванов, который был похож на колокольный звон, даже гриффоны, к его удивлению, говорили на языке Младших — общем наречии, весьма распространенном в империи, которое сочетало в себе в основном элементы из языка альвов, людей и совсем забытых племен, например сильфов. Однако обитатели побережья не отозвались- ни на одно слово, произнесенное путниками. В ответ они только мотали головами, и было непонятно, понимают ли они вообще своих собеседников. Вепрь попытался нарисовать на песке несколько знаков сильфов, но тоже ничего не добился.
Зато рыбаки принесли обессилевшим путникам миски с чистой пресной водой, и это был лучший подарок, который они могли сделать воинам. Двое белоглазых разносили воду, а еще трое вытаскивали из моря и сушили на берегу какие-то странные сети — именно поэтому Вепрь сделал предположение, что они попали к рыбакам. Однако Хельви, который в качестве наместника Западного края все же имел дело с представителями этой профессии, рассмотрел таинственные сети и отверг про себя это предположение. Ячейки в них были столь широкими, что вся конструкция напоминала скорее не сеть, а несколько веревок, связанных узлом. Ловить рыбу таким приспособлением просто невозможно, подумал наместник. Конечно, если делать это безо всякого колдовства. Но владеют ли хозяева магией, понять было невозможно. Они не спешили представляться, да и альвы с Хельви и Вепрем держали язык за зубами.
— Мне глубоко наплевать, кто эти ребята на самом деле. Меня вообще мало интересует все эти племенные тонкости. Пусть хоть мари,— прошептал алхин на ухо Тару.— Только чтобы дали пить и не выгнали обратно на солнце. А уж потом посмотрим, кто тут кого ловит.
Молчаливые хозяева оказались весьма радушны — путникам поднесли не только воду, но и пригласили в лом, который больше напоминал навес. Какой-нибудь рачительный фермер из Западного края счел бы эту халупу обыкновенной развалиной и постеснялся бы перед соседями держать там скот, однако белоглазые были вполне довольны своим жильем, благо что оно продувалось с четырех сторон. Помимо двух стен, в этом жилище были два окна, аккуратно выдолбленных в одной стене, и дверной проем, прорезанный в другой. Хельви спросил себя, зачем делать окна и дверь в полупомещении, которое не имеет стен, но вслух задавать вопрос не стал.
В отличие от Вепря, ему было не все равно, к кому именно в гости они попали, но лишние вопросы могли привести к новым проблемам, решать которые у бойцов сейчас не было ни сил, ни возможностей. В самом деле— нас приняли очень хорошо, если представить себе, что белоглазые имеют дело с бандой полуживых оборванцев и вполне способны просто выкинуть их подальше от своего дома, решил он.
Упав на холодный и продуваемый ветерком пол, альвы даже застонали от усталости и облегчения. Нырок перевернулся на спину. Приятное чувство безопасности, которое, казалось, навсегда покинуло его после смерти Шельга, охватило воина. А что как этот белоглазый пырнет мне в живот какими-нибудь вилами, или что тут у них в хозяйстве водится, запоздало подумал боец, засыпая. Кифр, который пристроил голову на бедро приятеля, уже сладко похрапывал. Тар попытался подняться, почуяв Недоброе, но и его сбивал с ног сон, почти силой укладывал голову Ожидающего на холодные плиты, словно на мягчайщую подушку. Вепрь рухнул на пол, как подкошенный. Хельви, который не чувствовал ни малейшей усталости, Р изумлением и страхом видел, как его спутники один За Другим падали на пол. Счастье еще, что они не умирали,— громкий храп свидетельствовал о том, что их жизни пока ничто не угрожает.
Наместник повернулся к тем двоим, которые подносили путникам воду. Они поймали взгляд человека и вновь закивали. У меня даже оружия нет, с отчаянием подумал Хельви. Меч сильфов, переданный знакомым свельфом, затерялся где-то в разрушенном городе царей Ножи и мечи остальных воинов остались там же. Прихваченное дорогое оружие обратилось в прах. Если они сейчас попытаются наброситься на моих товарищей, я не смогу даже защитить их, озираясь в поисках чего-нибудь тяжелого, сгорбился в центре помещения Хельви, Однако белые, обветренные стены были совершенно пусты. В доме белоглазых не было вообще ничего — ни мебели, ни запасов еды и воды. И уж тем более там не было оружия — ни металлического, ни магического, в этом наместник мог поклясться. Он обернулся и увидел еще троих рыбаков, которые, видимо, закончили складывать свои странные сети и зашли в дом.
— Ну что? Хотите поговорить со мной без свидетелей? Молитесь, чтобы после этой беседы мои друзья все-таки воскресли!
Голос у наместника слегка дрожал, но не от страха, а от большого напряжения — как в бою с гарпиями, он не мог угадать, откуда будет нанесен первый удар, и был готов отразить его с любой стороны. Движущаяся тень почудилась ему со спины, он отпрыгнул, перевернулся через плечо и тут же набросился на одного из белоглазых, который имел неосторожность сделать шаг навстречу человеку. Противник оказался на редкость неумелым воином. Он слабо крутился в объятиях Хельви, пока тот немного не придушил рыбака, придавив локтем ему горло. Стоявший рядом с противником наместника белоглазый попытался прийти на помощь товарищу, но человек изловчился и отпихнул его ногой так, что горе-помощник стрелой отлетел в сторону и, ударившись об стенку, замер на полу без памяти.
— Зачем ты нападаешь на нас? — раздался голос. Довольно глухой и низкий, словно говоривший уже долгое . время болел простудой,— Разве мы плохо встретили вас? Разве мы не поделились с вами пресной водой из нашего источника? Разве мы не пригласили вас в наш дом?
Бесконечные вопросы, которые задавал невидимый голос едва ли успокоили наместника. Он покрепче взял за горло белоглазого, собираясь в случае чего прикрыться телом, и огляделся, пытаясь отыскать собеседника. Рыбаки, которые переминались с ноги на ногу у двери, не были ни испуганы, ни удивлены происходящим. По-моему, они вообще ничего не слышат, решил Хельви.
Однако говорящий, наверное, что-то вроде местного предводителя или даже божества, если уж мы и впрямь попали в далекое прошлое.
— О каких богах ты говоришь? Те, что жили здесь когда-то, давно покинули эти места. Меня зовут Шшш, и я единственный, кто еще помнит язык Младших в нашем племени. Отпусти нашего товарища и подойди ко мне. Мне кажется, я могу помочь тебе. Твои друзья будут спать, пока будет длиться наш разговор. Не волнуйся — он им не повредит. В нашем убежище снятся только хорошие сны.
— Легко сказать — подойди ко мне, если тебя не видно. Появись, и поговорим,— проворчал Хельви и отпустил белоглазого заложника.
— Мои товарищи покажут тебе путь. Поторопись, потому что мне трудно разговаривать с тобой через стенку. Древняя кладка на то и сделана, чтобы огораживать нас от шумных звуков безумного мира. Думаешь, легко в мои годы орать сквозь мраморные плиты?
Один из троицы, топтавшейся у дверей, наконец сделал осторожный шаг вперед, словно опасаясь, как бы человек не набросился на него с кулаками. Хельви немного отступил назад, пропуская белоглазого, который, видимо, должен был показать ему дорогу. Поскольку белые стены хибары были сделаны уж точно не из мрамора, наместник предположил, что таинственный голос идет из подпола. Очевидно, тут есть какой-то подвал, и туда мне предстоит спуститься, чтобы встретиться с обладателем глухого голоса, решил Хельви. О том, что это за существо, у него не было никаких предположений. Однажды наместник, уже довелось встречаться с могущественным колдунов которого он даже принял за беглого Мудрого, да и альвы подтверждали, что это был именно Черный колдун -ужасный и безжалостный наставник Халлена Темного мятежного принца королевства Синих озер. Так что будущая встреча не вызывала у Хельви никаких добрых чувств.
Белоглазый подошел к несуществующей стене, которая выходила как раз на море, и протянул туда руку, словно видел в воздухе незримые ворота. Да он издевается надо мной, начал закипать Хельви. В принципе можно было бы наплевать на всяких невидимых собеседников, раскидать остальных рыбаков, которые были пустяковыми противниками, и попытаться разбудить друзей самостоятельно. Хотя, если это в самом деле магический сон, без волшебных снадобий сделать это будет непросто. И что делать потом — уйти от белоглазых в знойную пустыню без еды и воды, не зная ни дороги, ни даже толком о том, что именно они ищут на белом побережье?
Наместник заставил себя подойти к тому месту, где стоял белоглазый. Тот улыбнулся, продемонстрировав редкие коричневые зубы, и отошел. Прямо перед Хельви шумело море. Хлипкая крыша заканчивалась прямо у него над головой, отбрасывая ровную темную тень на белый песок. Наместник знал, что солнце садится, однако тень была ровная и тонкая, словно проведенная по линейке. Пожалуй, она похожа на фундамент стены, которая могла бы проходить в этом месте, отгораживая хижину от моря, подумал он и присел на корточки, чтобы лучше разглядеть ее. Неожиданно его качнуло. От растерянности Хельви схватился рукой за каменную плиту, лежавшую на полу. Присмотревшись, он понял, отчего так резко закружилась у него голова. Если смотреть на море через несуществующую стену, периодически меняя ракурс можно было увидеть, как странно дрожит воздух — словно кто-то развел внизу костер. Хельви наблюдал за морем через прозрачный дым, поднимающийся на поверхность. Ощущение было таким, как будто он наблюдал мир через линзу.
Наместник на всякий случай провел рукой над тенью, однако не почувствовал ни тепла, ни холода. Да и запаха гари в воздухе тоже не было. Белоглазый сделал еще один указующий жест в направлении стены. Придется переступить через тень, догадался Хельви. Это могло быть небезопасно, но другого выхода не было. Он глубоко вдохнул и сделал шаг.
Земля качнулась под ногами, и наместник очутился на каменном полу в лачуге, из которой только что шагнул на хрустящий песок. Правда, лачуга была хоть и похожа, но не та — воины не спали тут вповалку на полу, белоглазых тоже не было видно. Да и стены были расположены иначе — теперь вид на море и в ту сторону, откуда пришел отряд, были надежно отгорожены белой кладкой, в которой виднелись окошки. Да это же вторая часть хижины, догадался наместник. Вот это хитро придумано — часть жилья находится в одном мире, а вторая часть — в другом. Напасть на таких хозяев практически невозможно — раз, и они перешли в другую половину. Правда, враги тоже могут перейти туда вслед за простодушными рыбаками, тут же охладил он свой восторг рачительного градостроителя.
— Смешно. Хотел бы я увидеть тех врагов, которые осмелились бы на нас напасть. Может, даже посмеялся бы перед смертью.
Хельви обернулся на звуки знакомого голоса и увидел наконец таинственного собеседника. Это был старик, седой и белоглазый, который восседал посреди почти пу-Стого помещения на"высоком резном стуле с подлокотниками. Морщины избороздили его лицо, напоминавшее кору старого дуба. Однако от фигуры незнакомца веяло такой мощью и спокойствием, что наместник вдруг совершенно успокоился. Зачем этому могущественному старцу тратить последние силы, чтобы уничтожать столь ничтодных тварей, как мы, подумал он.
— Хороший вопрос. Ты знаешь ответ, не правда ли? Я очень рассчитываю на тебя, Хельви из королевства Синих озер. Или ты предпочитаешь, чтобы я называл тебя наместником императора Младших в Западном крае? Какой бы выбор ты ни сделал, хочу сразу предупредить единственная причина, по которой ты оказался здесь, это старческое любопытство. Я и мои товарищи были очень удивлены, увидев впервые за долгие столетия живых существ. Небольшое развлечение, прежде чем исчезнуть с этой прекрасной земли.
— Что ж, вопрос, почему вы оказали нам такой радушный прием, отпал сам собой. Кто вы такие? Мой приятель, который сейчас спит на полу в другом конце этого дома, был уверен, что твои товарищи — рыбаки, потому что он увидел эти странные сети.
— А ты ему не поверил, и правильно сделал. Разве могут в этой бесплодной пустыне выжить какие-то там рыбаки. Мы армаги.
— Постой,— наместник нахмурился и сделал шаг по направлению к старику,— ты что же, решил выставить меня дураком? Я знаю, что такое армаги. Это священные деревья рода. В их кронах и стволах селятся волшебницы, которые покровительствуют лесам и их обитателям. В некоторых племенах Младших армагам до сих пор приносятся жертвы. Например, свельфы льют на корни ар-магов молоко.
Хельви нахмурился, пытаясь освежить в голове полузабытые знания, полученные когда-то от Айнидейла. С Базлом об армагах он никогда не разговаривал, потому что не верил в столь древнее, действующее по сей день колдовство. Он сделал еще один небольшой шажок в сторону старика и только тогда понял, что расстояние между ним и незнакомцем не сокращается. Он попробовал шагнуть еще раз — и вновь оказался возле каменной стены. Море, которое было видно из миленького окошка,с издевательским шипением бросило в лицо наместник несколько соленых брызг. Старик только усмехнулся, глядя на неудачные попытки человека приблизиться к его высокому стулу.
— Не знаю, чему веселиться больше — тому, как ты питаешься двигаться в нашей тайной комнате, словно в собственном замке, или известиям, какой именно легендой обернулся наш уход из вашего мира. Армаги — это хранители всего живого, что обитает на земле. Боги создали нас чтобы мы следили за порядком и покровительствовали всем тварям, которые были сотворены по воле божественных сил. Свои армаги есть у леса, у гор и равнин, у рек и ручьев, у каждого племени Младших и у тех, что вы называете нечистью. Этими делами должны были изначально ведать сами боги, но им надоело это через пару десятков тысяч лет. Так что они переложили их на наши плечи.
— Я впервые слышу эту историю, почтенный Шшш,— на всякий случай прибавил уважения в голосе наместник.
— Должен заметить, что в последнее время ты узнаёшь все больше историй, о которых не слышал раньше. Это не первая и не заключительная.
— Ты легко читаешь мои мысли, уважаемый. Ты видишь мое прошлое. Можешь ли ты узреть и мое будущее?
— Легко, но не слишком правдоподобно. Будущее может меняться. Я знал, что наша встреча состоится, но если бы ты пару минут назад отказался спуститься вниз и решил разбудить своих друзей самостоятельно, этого разговора могло бы и не быть. Зато твое прошлое я знаю хорошо. Армаги умеют видеть чужое время. А уж мне это тем более положено — именно я был когда-то хранителем твоего племени.
— Ты армаг людей? Тогда почему ты сидишь на берегу этого богами забытого моря и не уходишь к тем, кого обязан хранить? Знаешь ли ты, какие кровавые войны Происходили в нашем королевстве за последние пятьсот лет, сколько людей погибло в братоубийственной войне? Или тебя заботит только, как славно можно поразвлечься, производя впечатления своими отгадками на простодушного гостя?
— Это ты-то простодушен? — мягко усмехнулся старик.— Время армагов давно прошло. Если даже я захочу уйти с побережья в королевство, я не пройду и ста шагов от стен этого дома. Только здесь мы еще сохраняем разум и память. Нашим собратьям, попавшим под проклятие сильфов вдалеке от этих мест, повезло меньше — они просто перестали помнить о том, кто они есть. Как ты думаешь, откуда взялся Совет Мудрых, вообще великие маги? Неужели ты всерьез полагал, что люди способны собственным умом дойти до сложных заклятий?
— О каком проклятии сильфов ты говоришь? Почему я, принц крови, слышу впервые о столь странных делах?
— Потому что принцам крови вовсе не обязательно о них знать! Будущим королям нужно уметь охотиться да хорошо проводить время в придворных забавах, изредка приближать и казнить придворных, ну и быть способными подарить стране наследника. Истории давних дней могли внести смуту в их сердца, заставить задуматься, насколько правильно то, что происходит вокруг. А когда первый человек в государстве начинает думать о справедливости, это кончается всеобщим крахом. Разве твой наставник Айнидейл не объяснял тебе это? Я лично в свое время потратил не один год, чтобы вбить эту простую мысль в его романтическую голову. Надеюсь, он помнит мои уроки.
— Ты знал Айнидейла, моего, наставника из Приозерья? — Хельви не мог скрыть своего изумления.
— Один из лучших моих учеников. Сильф, конечно. Впрочем, возможно, что он не помнит о своем истинном происхождении. Просто живет и живет себе очень долго-По вашим человеческим меркам, конечно. Проклятие его соплеменников касалось не только армагов, но и их уче-ников. Жаль, что мне не доведется поглядеть на него перед смертью. Думаю, он мог бы рассказать мне немало интересного.
— Расскажи мне о проклятии, Шшш,— неожиданно попросил наместник.— А потом я расскажу тебе о своем Даже если ты видишь все мое прошлое, я хочу рассказать тебе об этом. Очень трудно жить, никому не доверяя, старец. У меня нет ни богов, ни родных, практически нет друзей. Женщина, которую я люблю, может быть насильно выдана замуж за другого. Мне нужен отеческий совет, армаг. Мне нечего предложить тебе взамен, кроме искреннего внимания. Но я знаю, что за этим ты и позвал меня, не так ли?
Старик хотел было что-то сказать, но лишь усмехнулся и склонил голову. Некоторое время он молчал, как будто обдумывая предложение человека. Но Хельви чувствовал, что он прав. Внутренний голос, благополучно проспавший все время в городе царей, уверенно выстукивал это знание сердечным ритмом в груди наместника. Армаг должен согласиться на эту сделку — совет в обмен на внимание.
— Я давно не давал никому советов, отрок. В те времена, когда я был всемогущ как бог, люди нечасто спрашивали у меня советов — больше просили. А уж потом я и подавно никому не был нужен со своими ценными указаниями. Так что можешь считать, что ты мне польстил,— наконец сказал он.— Мне и впрямь приятно говорить на давно забытом языке. Ты прав — я начну со своей истории, а потом ты подумаешь и решишь, стоит ли спрашивать у меня совета на будущее.
Хельви кивнул в знак согласия, и армаг заговорил:
— Боги, создавая армагов, наделили нас двумя главными качествами — любовью к своему племени и уважением друг к другу. Ведь невозможно оберегать того, кого не любишь, равно как и пытаться оградить кого-то от беды за счет страданий другого существа. Хранители всегда держались друг друга. Поэтому, когда драконы нарушили клятву, данную богине Зорь, и попытались испить из ее чудесного колодца, а сильфы в отместку начали убивать волшебных зверей, армаги драконьего племени не могли не вступиться за своих подопечных. Вот только богов, которые должны были рассудить этот спор, Уже не было в этих краях. Остальные хранители присоединились к собратьям, и началась война с сильфами. Впрочем, называя это противостояние войной, я сильно преувеличиваю. Армаги неспособны воевать, нам чуждо разрушение. Поставленный перед дилеммой погубить или умереть самому, хранитель выберет последнее. К счастью, создатели оставили нам дар смерти. И очень многие мои собратья воспользовались им, когда конфликт с сильфами зашел в тупик. Но любимых детей богов это не остановило. И они срубили сук, на котором сами и сидели.
Старик помолчал, давая Хельви время обдумать свой рассказ. Наместник, который имел до той минуты весьма смутное представление о событиях далекой древности, о которых не рассказывал даже Айнидейл, вдруг с досадой понял, что на самом деле за тысячелетия ничего не изменилось. И овеянные ореолом любимые дети богов, и сами боги, и драконы, и армаги — все эти чудесные, сказочные существа, которые, как казалось, находились на гораздо более высокой ступени развития, чем современники Хельви, точно так же не могли справиться с простейшими вопросами, которые подкидывала им жизнь, переступить через собственное понятие о чести, договориться с миром о мире — и убивали, убивали друг друга. Миф о золотом веке, когда люди и Младшие жили добрыми соседями, лопнул как мыльный пузырь. Неужели это никогда не кончится, тоскливо подумал наместник. Неужели ни у кого не хватит сил остановить это?
— Не переживай за весь мир,— усмехнулся старый ар-маг,— Пожалей себя. Конфликт закончился довольно быстро. Сильфы объявили нас отступниками, совершенно не принимая во внимание тот факт, что жалость и любовь к охраняемому племени вложили в нас сами творцы. Величайшие маги любимых детей богов сотворили заклинание убийственной силы. Оно лишало памяти армагов. Только небольшой горстке удалось скрыться в городе царей — не без моей помощи, потому что он принадлежал людям, которые пустили к себе беглецов только по моей просьбе. Пока сильфы искали одиноких хранителей за горами, у нас было время подготовиться. Правда, не так много. Но мы успели построить этот дом, половина которого находится на морском берегу, где всегда восходит солнце, а из окон другой половины постоянно виден закат. Здесь мы и затаились. Остальных моих братьев постигла злая участь — те, кто выжил, навсегда потеряли память. Они уже не могли видеть нить судьбы своих племен, но умели колдовать. Они набрали учеников и создали первые школы магов. А племена, лишившиеся хранителей, начали умирать. Огромные империи рушились, города превращались в песок. Сваны, висы, карлы, гриффоны — какие могучие расы это были! После моей смерти человечество тоже ждет закат, и я страдаю от этого больше всего.
— Ты не можешь помочь своему племени, но твоя жизнь поддерживает могущество людей? — прошептал наместник.— А обитатели города царей все же люди? И я до конца верил, что это все-таки Младшие. Ведь им прислуживают настоящие гриффоны. Неужели они настолько могущественны, что способны покорить мятежное племя горных разбойников? Это поразительно.
— Не ожидал от своих соплеменников такой прыти? Люди талантливы, Хельви, и они умеют совершать такие чудесные ошибки. Армаги не умели этого, и, наверное, поэтому нас постигла столь незавидная судьба. Ну что, ты все еще хочешь задать мне вопрос, наместник?
— Нет, не передумал,— Хельви облизал губы,— Но ты ведь уже знаешь, о чем я хочу тебя спросить, хранитель. .Иначе к чему этот разговор?
— Ты прав, отрок,— усмехнулся старик.— Прости, что так бесцеремонно раскрыл твою тайну. За столько лет я очень соскучился по людям, и теперь мне доставляет истинное удовольствие читать вас, словно драгоценные книги. Так вот — то, что произошло с тобой в городе бессмертных, было последствием неправильного выбора, который ты совершил много лет назад. Тогда, в подземелье черной башни Ронге, ты взял вещь, которую следовало \ оставить там на вечные времена. Она не предназначена Для людей и вообще для живых тварей.
— Ожерелье Онэли,— утвердительно произнес наместник, в бессильной ярости сжимая кулаки.
— Да, то, что ты называешь ожерельем, было когда-то талисманом огромной силы. Он был сотворен богами для богов. Завладев им, ты оказал непоправимое влияние на собственную судьбу. Расставшись с ожерельем теперь, ты не можешь не испытывать облегчения. И все же это расставание произошло слишком поздно. Теперь даже я не предскажу, как именно будет плестись твоя судьба.
— Я в самом деле испытываю какое-то спокойствие. Однако долгие годы я был так сильно привязан к ожерелью, что не мог заставить себя снять его даже на ночь. Это странно... Но я оставил его той женщине — оно не повредит ей? — Наместник слегка покраснел.
— Оно не может повредить бессмертным, ведь их нельзя назвать вполне живыми,— хитро улыбнулся старик.— Да и само ожерелье стремилось попасть в город царей. Там ему самое место. Другое дело, что ты никогда бы не оказался в постели правительницы, если бы не золотая цепь Онэли у тебя на шее. Хоть это-то ты понимаешь? Простые смертные вообще никогда не заходили на ту площадь.
— Может, я действительно не человек? Вепрь прав, когда утверждает, что я сильф?
— Твой друг Вепрь прав в одном — ты на редкость удачливый человек. Пожалуй, в твоей компании я решился бы даже отойти от этого дома шагов на двести. Шучу! Ты точно не сильф, потому что ты слишком привязан к своим корням. Ты и сам об этом знаешь. А тот факт, что ты попал туда, куда человек попасть не может, и совершил то, что не под силу каждому сильфу,— наверное, это результат многолетнего ношения талисмана, который подарил тебе силу, в природе которой мне не дано разобраться. Я даже не могу сказать, добра ли она или зла.
— Что я такого совершил, что не каждый сильф совершить сможет? — побледнев, переспросил наместник, пугаясь собственной догадки.
— У правительницы города царей родится ребенок. Это большое чудо, как ты донимаешь. Боги, накладывая заклятие на обитателей города, которые порядком раздражали создателей своим апломбом и независимостью, присудили, что только сильфы смогут снять его. Как только первый новорожденный откроет глаза и закричит, жизнь вернется в город, решили они. Но сильфы не спешили помогать гордецам, а те не особо и просили. Тебе удалось то, что не сделали за тысячелетия любимые дети богов. Но ты сделал это, выдавая себя за другого, пусть и неосознанно. Так что тебе придется в будущем расплатиться за этот поступок, даже если он покажется кое-кому прекрасным.
— Мое будущее — ты видишь его? Я хочу узнать о Сури и о будущем империи.
— Я предупредил тебя, что не всем моим пророчествам суждено сбыться? Сейчас я вижу тебя на троне. Ты станешь самым могущественным и уважаемым императором Младщих со времен двенадцати основателей. Многие племена Младших найдут пристанище в империи во времена твоего правления. Люди будут произносить твое имя с уважением. Ты оставишь после себя достойных наследников. Но конец альвов, как и людей, близок. Ничто не поможет вам избежать смерти. Ты напишешь последнюю блистательную страницу имперской истории, и после тебя и твоих потомков она будет медленно и пышно умирать. Если боги, конечно, не вернутся.
После этих слов Шшш недобро хмыкнул, давая понять, что уж надежнее надеяться, что небо упадет на землю. Обрадованный и опечаленный пророчествами армага, Хельви вспомнил, что старик предупреждал его о невозможности совершенно точно предсказать ему судьбу. Такова была плата за ношение проклятого ожерелья. И все Же, надеюсь, истина будет не слишком далека от той истории, что рассказал армаг, усмехнулся наместник. Впрочем, размышления об империи вернули человека назад на землю.
— Если я и впрямь сижу в твоих видениях на троне, значит, мне все-таки светит разыскать дракона? Ты не Мог бы помочь мне и моим товарищам выйти из этого мира, а заодно и подсказать, где мне лучше поискать крылатого зверя? Если ты можешь, конечно.
— Люди не меняются,— с удовлетворением констатировал армаг.— Как только они понимают, что ты способен на маломальское чудо, вроде чтения мыслей, они сразу начинают просить. Мало тебе моего совета, ты еще хочешь целого дракона в придачу! Конечно, я могу предположить, где находятся гнезда, вернее, где они находились тысячи лет назад. Но ведь тебе понадобится убить этого зверя, а этого я допустить не могу. Хотя бы ради памяти моих братьев, которые погибли, защищая этих тварей. А вот направление к дому я укажу тебе с удовольствием. Если ты повернешься спиной к морю и будешь идти пять дней, то выйдешь к Черным горам. Воду и рыбу в дорогу мы дадим. Ты правильно догадался: эта лачуга, и море, и развалины города царей — все это существует в том самом мире, в котором живешь ты, потому что никакого другого просто не было и нет.
— Ну что ж, по-своему ты прав,— тряхнул головой Хельви.— Только если драконы окажутся тупыми и вечно голодными монстрами вроде тех, что атаковали моих друзей в разрушенном городе, то я не вижу большого смысла в том, чтобы защищать их ценой собственной жизни.
— Просто ты еще не столь дорого ценишь некоторые вещи. Но ты научишься. Я хочу сделать тебе подарок на память о нашей встрече. Помолчи,— прикрикнул старик на пытавшегося что-то сказать наместника.— Ты даже понятия не имеешь, сколь ценный дар я тебе преподношу. Говорят, они вымерли много раньше висов, но поскольку армаг их племени еще жив, нескольких особей удалось сохранить.
С этими словами Шшш протянул руку, и огромная золотая птица, взявшаяся неизвестно откуда, уселась на его белый рукав. Роскошный хвост-опахало улегся на пол. Птица повернулась к Хельви, склонила головку, украшенную изящным хохолком, набок и крякнула. Наместник вздрогнул от неожиданности. Он прекрасно понял, кого дарил ему великодушный армаг, и был тронут до дубины сердца.
— Мне нечем отдариться, хранитель,— только и сумел он вымолвить.— В кладовых Верхата нет столько золота, чтобы я смог заплатить.
— Дурак, кто посмеет под этой луной торговать птицей фа,— мечтательно произнес армаг, гладя ее шелковистые перышки.
