Книга: Студентус вульгарис
Назад: Стефания
Дальше: Эри

Эри

Вот так вот и бывает… вот так и попадают… вот так и пропадают…
Я сидел на древязе, смотрел невидящими глазами в сторону кафедры и размышлял, порой разговаривая с самим собой. После посещения варгостана у меня разговоры с собой как-то часто стали происходить. Раньше такого не было. То ли синдром Робинзона развивается, то ли они мне все же мозги повредили… Не знаю. Так, вроде голова думает… Однако в свете моих последних действий ни фига, похоже, она не думает. Творит, что только в нее взбредет. Вот последние случаи – с салоном и этой Жустиной. С ошейником, который мне Дина нацепила, – там все ясно. Давно уже ясно! Идиот клинический, лечению не подлежит. Только полная замена мозга… И ведь ничему не научился! Ни-че-му! Получил новую игрушку – побежал пробовать, как она действует… Идиота кусок! Ведь большими буквами было написано: «ОПАСНО! НА СЕБЕ НЕ ПРИМЕНЯТЬ!»
Ну, я на себе и не применял…
Да?! А слушать в ментале этих самок при опытах, это как ты называешь? Не на себе?
Ну а как? Должен же был я узнать, чего сколько…
Чего и сколько? Чего и сколько?! А знаешь, как это называется? Если называть вещи своими именами, знаешь? А это называется СУККУБСТВО, батенька, СУККУБСТВО! Ты теперь у нас эта замечательная, мелкая дрянь, а не демон из дома Изменчивых! Поздравляю! К кому следующий раз присосетесь, господин суккуб, а?
Ниче я не суккуб…
Да? А кто?
Я просто не подумал, что буду в ментале чувствовать все вместе с ними…
Вот я тебе и говорю – голова у тебя дырявая! Кочан капусты на плечах! И тебе ведь понравилось, понравилось ведь, да?
Ну-у-у… ну яж… оно вот… так вот, яй!
Вот тебе и яй! Что ты теперь будешь делать, начинающий поддаван? До мастера Йоды в сексе расти будешь? Может, ты еще здесь и размножаться начнешь?
Не-э-э! Размножаться не буду!
А что так? Может, стоит подумать? С такими-то умениями! К тебе же очереди будут! Деньги брать будешь! Тебе ведь за твое удовольствие платить будут! Только подумай, какая завидная судьба тебя ждет! Как раз до конца света и наублажаешь местных аборигенов. Низшие, так ты, кажется, их называл? А ты их ублажатель?
Уй, заткнись, и так без тебя тошно!
Если я заткнусь, то кто же тебе мозги полоскать будет? У тебя же тут никого нет, кроме меня… Один ты одинешенек здесь… и только я могу прийти тебе на помощь…
Все! Ты – это я. И я теперь буду думать один! Вали отсюда!
Я вздохнул и вынырнул из глубин себя. Мой рассеянный до этого момента взгляд сфокусировался… на Стефании, которая, подперев голову рукой, внимательно слушала преподавателя.
То, что она сказала, было просто убийственно. У меня как глаза открылись. Я понял, почему меня девчонки раздражали. Я просто пошло и банально подсознательно их желал, разумом не понимая этого. Поэтому мне и хотелось что-нибудь в отместку им сделать. Без вины виноватый. Бассо хочет секса! Нет, ну как вам это нравится? Точнее, Эри хочет секса, но это не суть. Хотя, может, и суть, только это еще хуже. Налицо конфликт тела и духа. Причем не осознанный до сего дня конфликт. Так можно и шизофреником стать. Маньячить где-нибудь начну потихоньку… Вообще крандец будет… А что, первые признаки уже есть! Та же Жустина. Ну вот чего я с ней пошел на конфронтацию? Ну чего? Ведь можно было вообще мимо пройти! Никто меня не видел, за язык не тянул. Нет! Вылез! Чего? Еще раз поучаствовать в чужом оргазме захотелось? Или всем университетским молодым самкам показать, какой я самец? Эххх… И то и это… Похоже, все вместе сложилось. И что теперь будет? Если происшествие в салоне можно было списать на слухи и басни, то тут уже это не пройдет. На глазах такой толпы… Ой, дурак, ой, дурак! Так подставиться… Не будет теперь у меня секретного заклинания. Как заклинание проходит сквозь магический щит, можно было бы проверить и как-нибудь иначе. Сейчас выпытывать начнут… Что да как… И с нарушением правил наверняка прицепятся… Правильно на Земле говорили – все зло от баб! С заклинанием ладно… переживем. Тем более что на бумаге его больше нет. Когда я встал сегодня утром и взял в руки книгу, чтобы посмотреть, как она подсохла, я был поражен. Обработанные составом листы высохли, но стали такими хрупкими, что, когда я к ним прикоснулся, они просто рассыпались. Распались в белую пыль!
Ничего себе, только и смог сказать я, увидев такое дело. Соседние со склейкой листы, которые по краю, у корешка книги, напитались разлепином, тоже распались в этом месте и отвалились. С одной стороны – концы в воду. Заклинания остались только у меня в голове. Но с другой… Это же Сихот его знает что такое! Такую дрянь мне подсунул! Прекрасный повод сходить к торговцу и стрясти с него деньжат за ущерб. Это ладно. Но вот что с бабами-то делать? А точнее, с их присутствием? Ведь тело Эри, я так понимаю, не угомонится. Мне ведь даже теперь и отказать-то тут никто не сможет, если я захочу. Или он захочет? Или я захочу? Кто из нас? А! Короче, по всей вероятности, я нажал на педальку. Пусть нечаянно, но нажал. И теперь нужно решать эту проблему… Вариант уйти в монастырь отметаем сразу. Ибо ничего, кроме как сидения в четырех стенах в ожидании пророчества, я там не приобрету… Второй вариант – альтернативная деятельность. В фильме «Укрощение строптивого» холостяк Челентано вместо этого рубил дрова. Бывало, ночь напролет. Не знаю, есть ли тут на кухне дрова… Может, их сюда колотыми привозят… М-да. Перспективка! Бассо – колющий ночью дрова для кухни! Жуть! Но Челентано в итоге потом все равно сломался… так что, похоже, этот способ малоэффективен…
Ну и третий вариант – сдаться. Все равно ведь никто не узнает! Поживу в свое удовольствие… да и вообще… Познаю новую грань мира…
Я с минуту обдумывал эту мысль, представляя, как это будет. Затем снова включился внутренний голос.
«Слушай, ну те не стыдно? Даже местные низшие имеют принципы и следуют им. Та же Стефания! А ты? Чуть прижало, и ты уже готов лапки поднять. А? Ну ты че?»
– Эх-хе-хе-хе хе! – вслух вздохнул я и подумал про себя: «Стыдно! Ой, как стыдно!»
На мой вздох Стефания на миг оторвалась от доски, с которой списывала правила, глянула на меня и принялась писать дальше.
Ноги бы поотрывать тому, кто это все со мной сделал, подумал я и еще раз вздохнул. Ладно, будем жить дальше. Суккубом в жизни мне не быть. Однозначно! Поэтому первое – придумать клятву и поклясться не применять на себе заклинание. Второе – всегда ставить ментальный щит при его использовании. Третье – дистанцироваться от женского пола. Избежать контактов с ним совсем вряд ли удастся, но необходимо будет научиться держать дистанцию. Дабы Эри не дразнить. И четыре. Помнить, кто я, где я и что я. Помнить постоянно. Ежечасно. И делать ноги!
И еще нужно решить, что делать со Стефанией… Прекратить с ней общаться или продолжить?
Я повернул голову влево и посмотрел на девушку. Стефи была вся в учебе. Держа на весу над бумагой стило, она внимательно слушала преподавателя, готовая сразу начать записывать.
Прилежная… И как мне с ней быть? Поругаться? Да как-то жалко… Вроде подобрал, обогрел, взял под защиту… Потом меня она не предавала, в спину вилкой не тыкала… На правах друга высказала недовольство моими поступками, и все. Нормально. У нее есть свои принципы, и она их отстаивает, ругаясь даже с другом, причем чуть ли не единственным. Достойно. Да и потом… я уже к ней привык, считаю ее членом команды… поэтому под понятие «женский пол» она не попадает. Нет, она, несомненно, девушка, я вижу, глаза-то у меня есть! Весьма симпатичная, но я на нее реагирую скорее как на личность, а не как на что-то чудесное. Вот, смотрю спокойно, не раздражаюсь…
Почувствовав на себе взгляд, Стефи быстро повернула голову и, увидев, что я ее разглядываю, нахмурила брови. «Не мешай!» – прочитал я по ее недовольному взгляду. Мгновение спустя она снова отвернулась к преподавателю.
Прилежная и занятая, констатировал я. Ладно, будем общаться дальше. Тем более что у меня только что появилась идея, как Стефи может мне помочь уйти от ненужной демонстрации желающим моих талантов.
Прозвонил колокол, сообщая о начале перемены.
– На сегодня все! Обязательно повторите к следующему занятию материалы предыдущего урока! – сообщил с кафедры магистр, начиная складывать свои бумаги.
Все завозились, стали вставать и складывать сумки. Дождавшись, пока Стефи уложит свою тетрадь и повернется в мою сторону, я поймал ее взгляд и, улыбнувшись лучезарной улыбкой Бельмондо, предложил:
– Поговорим?
Та в ответ нахмурилась и не очень уверенно кивнула. Без всякого желания. В ментале я чувствовал, что она устала. Видно, потратила свой запас психической энергии на вспышку и теперь не в силах продолжать разборки, понял я.
– Как ты смотришь на то, чтобы выпить чашечку свежесваренного коффая и съесть небольшое, но вкусное пирожное? Мм? Я угощаю.
– Да? Спасибо… Только…
– Только не в нашей «Стекляшке»? Я угадал? Я тоже не хочу туда идти. Слишком много любопытных глаз. Пойдем на площадь? В кофейню.
На территории университета был свой небольшой трактирчик для студентов, в котором можно было и сытно покушать, и просто посидеть за чашкой чая. За наличие множества больших окон в тонких рамах он имел незатейливое название «Стекляшка». Но туда идти сейчас совершенно неразумно. Все только и будут делать, что пялиться на нас. Не поговоришь.
– Ты удивительный, – сказала Стефания, глядя на меня своими большими глазами, – иногда ты словно читаешь мысли, но порой не понимаешь простых вещей!
– Вот об этом мы и поговорим. Мне понадобится твоя помощь. Ты пойдешь?
– Да, только мне нужно будет переодеться. А мы успеем? Перемена хоть и большая, но мы можем…
– Это вопрос, не требующий отлагательства! – перебил я ее. – Твоему другу требуется помощь. Это ведь гораздо важнее опоздания на пятнадцать минут на математику, не так ли? Да и по твоему уставшему виду понятно, что кружка бодрящего коффая тебе совершенно не повредит.
– Хорошо, – согласилась Стефания, – тогда я пошла переодеваться. Я быстро!
– Я тоже пойду, сменю черную на зеленую. У меня после обеда опять целительство. Встретимся у ворот!
– Хорошо.
Спустя десять с небольшим минут мы сидели за столиком для двоих на втором этаже кофейни, у самого окна. Сверху открывался неплохой вид на площадь, мощенную желтовато-коричневыми плитками из местного камня. Фасады домов, обращенные к площади, были выложены тем же камнем. Выглядело все нарядненько, чистенько и чем-то напоминало земные города. То ли Германию, то ли Чехию. Высокие треугольные крыши, крытые красной черепицей, квадратные фонари со стеклами на высоких тонких столбах… Знакомый, виденный уже где-то антураж. Площадь была в трех минутах ходьбы от главного входа университета. Чуть спустился под горочку – и вот она! Любимое место посиделок студентов в трактирах и кофейнях, окружавших ее кольцом. Площадь так и называлась – Студенческая.
– Я тут никогда не была, – сказала Стефания, с удовольствием глядя в окно. – В смысле не на площади, а тут, на втором этаже. Тут красиво.
На девушке было светло-голубое платье, хорошо подходившее к ее темным глазам и волосам. С белым воротничком и белыми манжетами на длинных рукавах.
Ей идет, отметил я. Вкус есть.
– Ну вот, а ты не хотела, – сказал я, окидывая ее взглядом.
– Что господа желают? – поинтересовалась худенькая девушка-официантка в светло-коричневом до пят платье и длинном белом фартуке, подошедшая к нашему столику.
– Два коффая с молоком. Ты с молоком пьешь? – обратился я к Стефании.
– Да, – кивнула она.
– Два с молоком и пирожные. Какое тебе пирожное?
– Ой, не надо! – смутилась Стефи.
– Почему? Тут очень вкусные пирожные. Мне нравятся тирольские, с яблоком и кремом. Очень вкусные. Ты пробовала тирольские?
– Нет, – помотала головой Стефания.
– Тогда нам два коффая и два тирольских, – сделал я заказ.
– Что-то еще?
– Нет. Пока все.
– Хорошо, сейчас я принесу.
Официантка, слегка присев, изобразила книксен и пошла выполнять заказ.
После ее ухода за нашим столиком воцарилась тишина. Мы смотрели друг на друга и молчали.
– Знаешь, Стефания, я подумал над твоими словами, – начал я разговор, ради которого я ее, собственно, и привел сюда, – подумал-подумал и пришел к выводу, что я кое в чем был неправ…
Особенно с Жустиной, когда устроил это шоу для всех, заключил я про себя. Идиот. Если в салоне, когда я увидел старшекурсников, у меня возникла идея просто пошутить, пустив о себе слух как о крутом мачо, то с Жустной это да… Если признать первую идею совершенно дурацкой, то то, что я потом сотворил в университете… Даже не знаю, как это классифицировать. Просто необъяснимо. Точно, наверное, от недостатка секса, тело Эри мозг отключило…
– В чем именно ты был неправ? – спросила Стэфи, опустив глаза и тактично смотря в стол.
– Относительно Жустины. Не нужно было так делать, – совершенно искренне сказал я, правда имея в виду несколько иное, чем она.
– Я тоже так думаю, – кивнула Стефи. – Очень некрасиво все это выглядело. Очень! Ты будешь перед ней извиняться? – быстро вскинув на меня глаза, спросила она.
– Это невозможно, – покачал головой я, попутно отметив, что у Стефи очень выразительный взгляд, когда она смотрит так, из-под бровей, – это будет выглядеть так, как будто я проиграл пари.
– Ну, а что тогда? – не поняла Стефания. – Что ты тогда хочешь сделать?
– Ничего, что касается Жустины, – пожал плечами я. – Ничего, кроме того, что скажу своему другу, что я осознал, что был неправ. Это действительно нехорошо, и я больше так не буду делать. И еще. Я хочу принести клятву.
– Какую? – растерянно спросила Стефи, никак не ожидавшая такого развития разговора.
– Стефания! Как своему другу я клянусь тебе больше никогда-никогда не применять это знание ради шутки и развлечения. Если я нарушу свою клятву, пусть в наказание за это клятвопреступление я лишусь своей магической силы! Клянусь!
Я торжественно поднял к правому плечу раскрытую ладонь.
– Ты примешь мою клятву? – спросил я Стефи, на лице которой было нескрываемое изумление.
– Да, – сглотнув, ответила она.
– Спасибо, – кивнул я.
За нашим столиком снова наступила тишина. Стефи думала, наверное, о том, как я проникся, я же думал о том, что принесенная клятва поможет мне избежать глупостей в будущем. Клятва есть клятва. Демоны клятвы не нарушают. Очень не любят их давать, поскольку клятвы ограничивают свободу, но если дали, то выполняют. А мне такая клятва сейчас очень нужна. Надеюсь, что с ее помощью я смогу контролировать свое тело. Точнее, тело Эри, но смысл от этого не меняется…
– Пожалуйста, ваш заказ.
Появившаяся официантка держала в руках темный деревянный поднос с двумя белыми фаянсовыми кружками, над которыми вился парок, и двумя блюдечками с круглыми пирожными. Рядом с пирожными на блюдцах лежали две маленькие деревянные ложечки.
– Хорошо, – кивнул я, – ставьте!
– Что-нибудь еще? – спросила она, закончив выставлять принесенное на стол.
– Нет. Я позову.
Но девушка не ушла. Сделав книксен, она неожиданно обратилась ко мне:
– Простите, господин маг, что я к вам обращаюсь, но не могли бы вы уделить мне капельку вашего времени и ответить на один вопрос?
– Какой? – удивился я.
– У нас ходят страшные слухи о том, что в университете на свободу вырвались какие-то ужасные создания. Троих поймали, а четвертого нет. Все наши девушки очень боятся. Ведь магический университет совсем рядом. Скажите, это правда, господин?
Я глянул на круглеющие глаза Стефании и ее отвисающую челюсть.
Ага, похоже, она поняла, откуда ветер дует. Хм… а не взбодрить ли мне местную общественность небольшой историей? А то они тут, похоже, скучно живут…
– Сейчас расскажу! – многообещающе начал я, пытаясь удержаться от ухмылки и глядя в наивные глаза официантки. – Только это большой секрет! Тсс!
Я приложил указательный палец к вытянутым губам.
– Дело в том, что в университете создается новый вид войск для нашего императора – отряды боевых свиней-убийц!
Та широко распахнула глаза. Стефи повторить движение ее глаз не смогла. Веки ее уже до этого уперлись в «ограничители».
– Только представьте, – разводя руками и делая большие глаза, сказал я, обращаясь к официантке, – стадо огромных кабанов, покрытых непробиваемой стрелами и мечами щетиной, с торчащими из пасти клыками и налитыми кровью глазами, несется, вздымая пыль, на пехоту врага! Трах! – резко выбросил я вперед руки с растопыренными пальцами. – Боевые свиньи на полном скаку врубаются во вражеский строй! Словно горячий нож, идущий сквозь масло, они рвут его на части, рылами и клыками расшвыривая в стороны вражеских солдат! Прорвавшись сквозь ряды врагов, они стремительно группируются, перестраиваются и нападают с тыла, добивая с победным хрюканьем остатки деморализованного противника. Все! Победа! Полная победа! А в перерывах между сражениями боевые свиньи-убийцы, замаскированные под обычных свиней, незаметными диверсионными отрядами проникают на поля, захваченные врагом, и сжирают на них все! Все сжирают! Как саранча! Не оставляя ни зернышка лошадям, ни капустной кочерыжки солдатам! Сожрать – все! Тактика «выжранной земли»! Слыхали?
Официантка, левой рукой прижав к груди поднос, правой прикрыв губы, испуганно помотала головой, глядя на меня расширенными от страха глазами.
– Будете знать теперь. Но в опытах со свиньями произошла ошибка. Когда их делали невидимыми, чтобы они могли объедать поля незамеченными, что-то пошло не так. Кабаны внезапно приобрели хитрый и коварный разум, совершенно чуждый человеческому. Заметив такое дело, в университете решили начать все по новой, а первых опытных свиней пустить по их прямому назначению – на окорока и холодец. Но коварные монстры подслушали решение великих магов и ночью выбрались из загона. Как показало проведенное после расследование, чтобы перелезть через высоченный забор, они встали друг другу на спины. Только тогда четвертая, самая верхняя свинья, смогла его перепрыгнуть. Она перекусила зубами дужку замка и выпустила всех на свободу. Но охрана не дремала. Увидев побег, она смело кинулась за беглецами вдогонку и настигла их возле оранжереи. Был страшный бой. Свиньи-убийцы забаррикадировались и боролись до последней капли крови. Только совместными усилиями всех студентов университета была одержана победа, и столица была спасена! Страшно даже подумать, что бы было, вырвись они на улицы! Но! – поднял я многозначительно палец. – Одному кабану в последний момент таки удалось стать невидимым и остаться в живых. Сейчас его усиленно ищут, а он бродит по территории, оставляя следы и неожиданно хрюкая из кустов. Особенно много следов в оранжерее. Наверное, он приходит туда оплакивать своих павших товарищей…
Стефания закрыла лицо ладошками и уперла локти в стол. Плечи у нее начали вздрагивать.
Похоже, пора закругляться, подумал я. Если она сейчас разразится хохотом, шутка не удастся.
– Так что один все еще на свободе. Он очень опасен. Конечно, мы сделаем все, чтобы он не вырвался в город, но все равно. Если вдруг услышите хрюканье – бегите и не оглядывайтесь! И своим знакомым скажите! Ну все, идите, идите! Видите, моя подружка заскучала! Заснет уже сейчас! Я теперь с ней буду разговаривать!
– Какой ужас… – ошеломленно произнесла официантка, поворачиваясь спиной и опуская чуть ли не до пола удерживаемый за край поднос.
Из-под ладоней Стефании послышались всхлипывания.
– Гм! Гм! – громко откашлялся я, чтобы заглушить их.
– Боевые свиньи… оплакивать товарищей… Ой, я не могу! – спустя минуту с полувсхлипами смеха медленно опустила ладони Стефания. – Эри! Ты ненормальный! Как тебе только такое в голову приходит?
– Хорош рыдать, – сказал я, имея в виду слезы смеха на ее глазах, – коффай стынет, пирожные сохнут! Давай, не зевай!
Я взял кружку с напитком и отхлебнул коффая.
Неплохой тут кофе делают, подумал я, посмаковав вкус. И пирожное… Тоже неплохое. Как и в прошлый раз.
Видя, что я приступил к пирожному, Стефи, отсмеявшись и вытерев глаза платочком, последовала моему примеру. Пирожное и кофе закончились быстро. Хорошие вещи быстро кончаются…
– Пойду руки помою, – сказала Стефи, с удовольствием облизнув напоследок ложечку и кладя ее на блюдце, – в креме испачкала.
– Хорошо. Жду, – сказал я, кивнув.
Стефи встала и ушла, я же остался сидеть, положив голову на руки, упертые локтями в стол, и разглядывать площадь.
– Господи-ин Э-эри! – раздался рядом восторженный голос.
Оборачиваюсь – Анжи! Феечка! И Мика рядом с ней. Улыбаются. Довольные…
– Я весь внимание, – хмуро говорю я.
– Господин! Мы хотели сказать, что ваше посещение нашего салона – это было… это было так чудесно!
– Праздник всей жизни, – подсказал я, кивнув. – Я понял. Дальше.
– Да, праздник! Мадам просила передать, если мы вас увидим, что отныне вы можете посещать нас совершенно бесплатно! Мадам сказала, что для вас все всегда будет бесплатно! И девочки все согласны. Господин, приходите! Мы все вас будем ждать! Очень ждать!
– Польщен, передайте мадам, что я весьма польщен. И я рассмотрю ее предложение. Однако сейчас я не один и поэтому – всего доброго.
– Да, мы видели. Мы бы никогда не подошли, не будь вы один! Мы уже уходим. Приходите обязательно! Мы будем вас ждать! Только обязательно приходите!
Девушки направились к выходу, с надеждой улыбнувшись мне.
– Всенепременно, – пробурчал я себе под нос, провожая их взглядом. – Убегаюсь…
– Значит, это все-таки правда? – раздался сзади голос Стефании. Откуда она подошла? Лестница же прямо!
– Что именно? – поинтересовался я, оборачиваясь.
– Ты действительно ходишь по феечкам?
– А то ты не слышала.
– Одно дело слышать, другое дело – увидеть своими глазами.
– И что?
– Да ничего в общем-то, – пожала плечами с равнодушным видом Стефи. – Просто буду знать.
Однако в ментале у нее было разочарование и… это… Брезгливость?

 

Педагогический совет
– Господа преподаватели! Я собрал вас всех для того, чтобы обсудить с вами возникшую ситуацию. Я говорю о имевшем место быть происшествии между ученицей третьего курса баронессой Жустиной Жорде и князем Эриадором Аальстом. – Сидящий во главе длинного председательского стола ректор Мотэдиус со значением обвел взглядом преподавателей, расположившихся в креслах с высокими спинками вдоль его сторон. – Вы в курсе произошедшего?
– Так, в общих чертах, – отозвался за всех преподаватель древяза, – на уровне слухов и сплетен. Хоть университет гудит ими, но лично я не до конца понимаю, что там в действительности произошло. Если вы, господин ректор, сообщите официальную версию событий, я буду весьма благодарен, как, наверное, и все присутствующие здесь. Вероятно, вы обладаете самой полной информацией.
– Хм… – хмыкнул ректор. – Наверное, вы правы. Официальная версия такова. Отбрасывая несущественные детали в споре между Жустиной и Эриадором, выделю главное. Суммируя имеющиеся у меня сведения, я имею основания подозревать Эриадора Аальста в применении ментальной магии!
За столом наступила тишина. Настороженная тишина.
– Люсинела Гай, – выдохнула магесса Элеона. – Не дайте боги…
– Да, – кивнул ректор, – Люсинела Гай. Хотя нынешняя императорская семья в общем-то, можно сказать, обязана ей своим восхождением на трон, но не думаю, что Хайме обрадуется появлению в империи еще одной такой персоны.
– Прошу меня простить за мое недостаточное знание истории, – подал голос с самого дальнего конца стола эрт Бастиан. – Кто такая Люсинела?
– Одна весьма амбициозная, но совершенно беспринципная и вздорная особа, – вздохнув, ответил ему Мотэдиус, как-то устало опустив плечи.
– Начинала как целительница… Училась в этом университете. Неожиданно открыла в себе дар ментальной магии. И с этого момента начался закат семьи Гольтеншихтов, нашего предыдущего императора. Сначала Люси потренировалась в университете, потом, сообразив, что достойна большего, перебралась в императорский дворец, оставив тут после себя грязь, сплетни, зависть и ненависть. А также магические дуэли… По крайней мере, шесть трупов в результате их и множество рассорившихся на всю жизнь людей. Замечательных людей, я бы сказал. Некоторые из них враждуют до сих пор. Сколько времени уже прошло, а все никак…
Ректор снова тяжело вздохнул. За столом стояла полная тишина.
– Ну уж а во дворце она развернулась по полной. Хотела стать императрицей. Но, видно, мозгов не хватило все правильно сделать. Или ощущение всемогущества ее подвело. А может, просто поторопилась. Не знаю. Но в итоге император рассорился со своими сыновьями, даже отлучил их от семьи. А принцы поругались между собой. Не хочу говорить плохо о покойных, но, кажется, вдовец-император и его взрослые сыновья просто не смогли ее поделить. Так, видать, она им всем вскружила головы. Вполне возможно, Люсинела хотела, чтобы трон достался только ее детям. В общем, в семье императора воцарился хаос. Власть в империи ослабла. Видя такое дело, соседи тут же вмешались, рассчитывая использовать сложившуюся ситуацию в свою пользу и попытаться расширить свои территории за наш счет. Взялись поддерживать принцев, одни одного, другие другого. Война была неизбежной. Собрав армии и вооружившись на деньги врагов, принцы пошли силой отбирать у отца свой, как они считали, незаконно отнятый трон, разоряя и грабя все на своем пути. Что тут тогда творилось! Сколько людей поубивали! Я сам тогда воевал против остаров. Знака мага даже тогда еще не имел. Студент четвертого курса. Все тогда воевали… Все. В университете только сторожа оставались. Пусто было в коридорах, одно эхо… Два друга у меня тогда погибли на этой войне. С первого курса вместе учились…
Мотэдиус замолчал, наклонив голову к столу.
– Ну а потом, видя, что империя гибнет, нынешний император Альвеар Хайме организовал переворот, благо его семья тоже имела права на трон, и захватил власть. Прежнего императора убили, вражеские армии кое-как разбили, где-то остановили, и война закончилась. Но в землях империя значительно тогда потеряла. В том числе и свой южный выход к морю. Вот уже как сто пятьдесят с лишним лет он теперь у остаров. И людей тогда много погибло. И магов, и дворян, и простолюдинов. Чудовищно много.
– А Люсинела? – спросил эрт Бастиан, прервав затянувшуюся паузу.
– Люсинелу убили вместе с защищавшим ее императором. До последнего мгновения он ее прикрывал. Оттеснили к стене и расстреляли обоих из арбалетов. В императорском дворце теперь есть достопримечательность – «стена Люсинелы», – горько усмехнулся Мотэдиус. – Даже не имени императора, а Люсинелы. Вот как история распорядилась… Вся в выщербинах от арбалетных болтов. Говорят, если присмотреться, даже кровь ее еще видна. Но я, как ни присматривался, не заметил. Будете при случае во дворце, полюбопытствуйте. Дадите монету слугам, они с удовольствием вам покажут.
– А что же никто не знал, кто она такая? – поинтересовался Бастиан. – У императора же охрана. Маги. Как же они прозевали?
– Ментальная магия – весьма специфическая вещь. В ней нет столь большого количества энергии, которой оперируют, к примеру, огненные маги и которую могут видеть остальные. Даже не совсем понятно, что она такое. Вполне вероятно, что для того, чтобы владеть ей, нужно какое-то особое строение мозга. Еще во времена древних чародеев, владеющих подобной магией, было очень мало, а сейчас – это вообще редкость. Знания утеряны. Учить некому. Понимаете? Почувствовать ментальную магию может только маг с таким же даром. А где его взять? И потом, кто из правителей рискнет держать рядом с собой такого человека? Человека, который может внушить тебе что угодно? Уж если на то пошло, то тогда нескольких, чтобы они контролировали друг друга. И то риск просто непомерен. А с Люсинелой вышло просто. Молодая красивая девушка, любвеобильная, немного взбалмошная. Прелестное создание, что тут еще сказать. Ну любят ее мужчины, так что теперь? И император имеет право фавориток менять. А защитных амулетов нет. Нет, они есть, конечно, но вот насколько они действенны, это вопрос, поскольку делаются путем копирования оставшихся раритетов. Но вот проверить их просто не на ком. Нет магов!
– А варги? Я слышал, что они могут…
– Варги могут понимать человека на эмпатическом уровне. Его настроение и что он примерно в данный момент чувствует. Еще они могут распространять вокруг себя чувство симпатии, дабы расположить к себе. Подчинять же себе на расстоянии, как делают это маги разума, они не умеют. Для того чтобы варга подчинила себе человека, ей нужен тесный эмоциональный контакт. Такой, который имеет место быть при занятиях любовью. По-другому они не могут. Их такими создали. Так что варги не являются магами разума. Да, некоторые элементы их действий схожи, но не более.
– А боевые пятерки?
– Это вообще из другой оперы, – махнул рукой ректор. – Убийцы, да и только. Ментальный маг опасен своей скрытностью. А пятерка, она как на ладони. Сразу понятно, кто враг.
– Тогда получается, что Аальст опасен?
– При условии, что он действительно владеет ментальной магией. Кто-нибудь из вас замечал что-то необычное в его поведении или реакции на него окружающих?
– Я его спросила вчера на занятии, что это за слухи ходят о том, что он знает какие-то особые точки на теле, – произнесла Элеона. – Я как-то совершенно не подумала о том, что за этим может стоять нечто иное.
– И что он вам ответил? – заинтересованно повернулся к ней Мотэдиус.
– Сказал, что с удовольствием продемонстрировал бы на мне свое знание, но, к сожалению, это невозможно. Мол, он обещал одной умной и порядочной девушке, что не будет больше этого делать. Он вообще-то достаточно нагловат.
– Кому это он обещал?
– Стефании Терской. Я не постеснялась спросить, а он не постеснялся ответить. Очень самоуверенный юноша.
– А что… у них любовь?
– Хмы, – хмыкнула Элеона, поджав губы и наклонив голову к плечу. – Откуда я знаю? Видела пару раз вместе. А что там у них – одна Мирана ведает!
– М-да? – задумался на несколько секунд ректор. – Похоже, что девушка имеет на него влияние. И достаточно положительное. Это хорошо. Знаете, уважаемая Элеона, я вам не говорил, но несколько дней назад ко мне на прием записалась Стефания Терская, и я имел с ней разговор. Она пришла с просьбой и просила, ни много ни мало, разрешения посещать ваши занятия.
– Что-о? Это еще зачем? – неподдельно изумилась Элеона.
– Она мечтает стать целительницей. И ехала в университет, чтобы учиться у вас. Но Камень Судьбы распорядился иначе. И вот она просила у меня разрешения посещать ваши лекции.
– Ну, допустим, когда она ехала поступать, обо мне она даже не знала, – сварливо ответила Элеона. – И мало ли что она там хотела! Я тоже имею множество различных желаний. И что с этого? Совершенно не вижу смысла в ее обучении. Камень сказал свое слово. Идти наперекор его решению? Пробовали ведь уже! И что? Да ничего! Впустую потраченное время, и все. Еще раз говорю – не вижу смысла!
– Она пришла ко мне с интересной идеей, как она назвала ее – отдаление смерти. Расспросите ее, очень интересно. Думает она, как мне кажется, в нужном направлении.
– Этой идее в обед сто лет! – скептически поджала губы Элеона. – А точнее, тысячу.
– Элеона, ну что тут такого в том, что девочка походит на занятия, посидит, попишет лекции. Она же будет счастлива. У тебя есть шанс сделать человека счастливым. Конкретного, живого человека. Неужели ты его упустишь?
– Мотэдиус, знаешь, давай без этих приемчиков! Не нужно мне давить на жалость! Если ты видишь в ней девочку, то я в первую очередь вижу ее черную мантию. Я вижу убийцу, которой будет легче и проще убивать, когда она прослушает курс моих лекций! И не надо говорить мне, что это не так!
– Преувеличение. Не будет она убийцей. Пойди и посмотри ей в глаза. Сама все поймешь. Ты прекрасно знаешь, зачем нужны темные маги. А варгам тоже помощь целителя порой требуется. Чем плохо, если она будет успевать и там, и там?
– Мы бы прекрасно прожили и без варг, – неуступчиво возразила Элеона.
– Но они есть. И вполне живые и так же чувствуют боль, как и мы с тобой. Если темных магов не будет, варги станут не нужны. Значит, каторжников не будет, как, впрочем, и денег. Их будет проще вырезать, чем терпеть их набеги за мужчинами и грабежи на дорогах. А ведь так и будет, Элеона, так и будет! Неужели тебе не жаль целый народ?
– Добрый ты, – ответила Элеона. – И когда-нибудь ты за это обязательно поплатишься. И еще ты поплатишься за то, что зубы заговариваешь. Начали мы с просьбы Терской, но не прошло и пары минут, как я себя чувствую виноватой в смерти всех варг, которые, между прочим, прекрасно себя чувствуют и вымирать в данный момент совершенно не собираются! Почему сразу нельзя сказать, что ты хочешь? Почему обязательно нужно идти сложным путем? Скажи, что тебе от меня нужно?
Элеона уставилась в глаза Мотэдиуса.
– Возьми ее, – усмехнувшись, сказал он.
– Хорошо, но при условии, что ты объяснишь мне – зачем?
– Ну, во-первых, она мне понравилась. Целеустремленная и глазки умные. А во-вторых, пусть будет рядом с Аальстом. Пусть присматривает за ним. Она имеет на него влияние. Если он действительно окажется ментальным магом, то через нее можно будет отчасти как-то воздействовать на него.
– А тебе не кажется, господин ректор, что в результате твоих интриг первой голова полетит у этой девочки с умными глазками? Если что вдруг пойдет не так. А? Ты об этом не подумал?
– Я думаю, что все будет хорошо. И Эриадор не станет причинять вред Стефании. По крайней мере, если не любовь, то дружба и уважение у них есть. Иначе на месте Жустины была бы Стефания.
– Я пасую пред твоей наивностью, – ответила Элеона, – но ты тут главный, поэтому и решения принимать тебе, впрочем, как и отвечать за них. Хорошо, я не возражаю. Пусть приходит. Посмотрим, что из этого выйдет. А что ты решил по поводу Аальста?
– Я провожу расследование. Поэтому вы здесь. От вас я требую самого внимательного наблюдения за его поведением. Про все малейшие замеченные несуразности докладывать мне немедленно! Если мы прошляпим появление у нас мага разума, я думаю, что и наш Верховный совет и император будут весьма недовольны.
– Может, стоит поставить в известность нашу службу безопасности? Чтобы потом не было разговоров о том, что мы утаиваем информацию и занимаемся самодеятельностью? – предложил магистр древяза.
– Вполне возможно, что это весьма правильный поступок… – после некоторой паузы задумчиво ответил ректор, уставившись в стол, – но все же в данном случае с этим я спешить не буду. И даже дело не в том, что, если я ошибаюсь, меня поднимут на смех. Нет! Дело в том, что, если мои подозрения окажутся беспочвенными, но известными всем, они могут крепко осложнить Аальсту жизнь в будущем. Слухи есть слухи. Они никуда не денутся. Он потом всю жизнь будет доказывать, что это только слухи. И кого он при этом будет считать виноватым в своих трудностях? А? А ведь он маг редких таланов. Первый радужный маг, появившийся у нас за столько лет! Я уверен, что он может совершить много полезного для империи и для университета в том числе. Зачем же его настраивать против всех? Совершенно не нужно. Это во-первых. А во-вторых, если он даже и обладает способностями к магии разума, все равно ему без нас не обойтись. Совершенно ведь ясно, что ему потребуется помощь в овладении своей силой. И здесь помочь сможем только мы. А пока он будет учиться, нашей задачей будет воспитать в нем гражданскую позицию, патриотизм и моральную ответственность перед другими. И в этом вопросе очень важны друзья и окружающие. Поэтому я предлагаю не принимать скоропалительных решений и пока понаблюдать за Эриадором. Считаю, что доброжелательное сотрудничество принесет всем нам, в том числе и ему, гораздо больше пользы, чем резкие шаги, продиктованные страхом и непониманием.
– Поздно уже воспитывать, – хмыкнула Элеона. – Его возраст – что выросло, то выросло. Вряд ли тут можно что-то сделать.
– Может, вместо длительного наблюдения просто поговорить с ним начистоту? – предложил магистр древяза Эльвино. – Сразу снимется масса всяких недоговоренностей.
– Вероятно, в итоге такой разговор и состоится, – кивнув, сказал Мотэдиус, – но не сейчас. Со временем. Пока же я предлагаю просто понаблюдать. И уже исходя из того, что мы увидим, планировать наши дальнейшие действия. Возможно, эти таинственные точки, про которые он рассказал Элеоне, действительно существуют. Ведь если бы он был способен к ментальным воздействиям, то не думаю, чтобы молодой парень удержался от того, чтобы не проделать эксперимент, который он продемонстрировал с Жустиной, на какой-нибудь девушке еще раз. И наверное, не на одной. И мы бы имели не один такой случай. А тут – тишина. Либо у него просто потрясающее самообладание и выдержка, либо тут что-то другое… Те же точки, например, а не магия внушения.
При этих словах Элеона скептически хмыкнула.
– А если он все же маг разума и на нас воздействует? Ментально?
– Уважаемый Бастиан! Уверяю вас, что звание архимага я ношу не просто так и ментальный щит я ставить умею, как, впрочем, должны уметь все присутствующие за этим столом. За исключением вас. Но не беспокойтесь, мы все будем следить за вашим поведением, – ободряюще улыбнулся ему ректор.
Бастиан ничего на это не ответил, лишь чуть прищурился.
– Значит, так, – несильно хлопнув ладонью по столу, после небольшой паузы подвел итог Мотэдиус, – будем наблюдать. А потом будем решать, как нам поступать дальше. Скажу всем особо, все, что вы тут услышали, – строго конфиденциально. Обсуждению услышанное с кем-нибудь, кроме присутствующих здесь, не подлежит! Совещание закончено. Всего доброго, уважаемые коллеги.
Назад: Стефания
Дальше: Эри

Leon
ццц
Leon
я все с4азал!