Андрей Кощиенко
ЗЛАТОВЛАСКА ЗЕЛЕНОГЛАЗАЯ

— Шотан леди Виленты…

Слегка изогнутый клинок в черных ножнах с негромким стуком лег на столешницу светлого дерева. Варга, которая принесла его, сделала шаг назад и замерла по стойке «смирно».

Начальница тайной стражи Этории леди Эстела несколько секунд молча смотрела на лежащее перед ней оружие, плотно сжав губы.

— Подробности, — наконец коротко потребовала она, не поднимая глаз.

— Леди Вилента убита Эриадором Аальстом вместе с тремя членами моей пятерки, включая старшую группы. В живых осталась только я и леди Нелла… — лаконично доложила варга и замолчала.

— Я сказала — подробности!

Эстела оторвала взгляд от ножен и тяжело, немигающе уставилась на собеседницу.

— Мы выполняли задание по охране Эриадора Аальста, отправленного вместе с экспедиционным корпусом для подавления мятежа, — начала рассказ варга. — К мятежникам внезапно подошла помощь, и развернулось сражение. Леди Вилента попыталась выполнить данный ей приказ, но этому помешала охрана студентов и сам Аальст, заявивший, что в нас он не нуждается. Леди Вилента настаивала, но Аальст пообещал применить силу и сжечь нас созданным огненным шаром. Леди Виленте пришлось уступить и перейти, как приказал Аальст, во внешний круг охранения.

Затем к нашему расположению прорвался один из отрядов противника. Мы отбились. Аальст вместе с Терской принимали активное участие, используя заклинания. Терская потеряла сознание, и ее отнесли в фургон, однако ранений она при этом не получила. После небольшой передышки нас атаковал отряд конницы. Так вышло, что мы оказались на линии его атаки. Аальст использовал заклинания, похожие на полупрозрачные облачка черной пыли. Заклинания очень сильные, поскольку отряд вражеской конницы, в который попало такое облако, был уничтожен. После чего Аальст сам потерял сознание и упал вниз с крыши фургона. Его тоже занесли внутрь, и леди Вилента, взяв командование на себя, приказала отступать. В сопровождении остатков четвертого пехотного полка, студенческой охраны и фургона, в который уложили раненых, мы двинулись в тыл. К этому моменту на поле боя была полная неразбериха и единая линия войск отсутствовала. Поэтому, отступая, мы внезапно вновь наткнулись на противника. Отряд пехоты, прикрывающий лучников. Мы выскочили прямо на них. Лошади, тянущие фургон, пали под стрелами, а мы вступили в бой с мечниками. Врагов было гораздо больше. Вилента приказала мне с Неллой спасать Аальста, пока они помогают сдерживать натиск. Подбежав к фургону, мы увидели на его ступеньках Эриадора. Он пришел в себя, встал на ноги и вышел наружу. Он что-то кричал, а потом снова применил магию. Это было заклинание, которое действовало сразу на многих людей. Он убивал, не разбирая, кто перед ним. Уничтожил отряд имперской пехоты, вражеских лучников и мечников. Убил почти всех. Однако нам повезло, и мы остались живы. Моя пятерка и леди Вилента сражались сбоку, под заклинание мы не попали. Пока все приходили в себя от неожиданности, Аальст спустился вниз. Я попыталась поговорить с ним, но он грубо приказал отстать от него и принялся пинать мертвую лошадь…

— Мертвую лошадь? Зачем? — удивилась Эста.

— Он хотел, чтобы она встала… Леди Эстела, в тот момент Аальст был не в себе. У него внутри бурлили эмоции. Рваные, обрывочные, противоречащие друг другу. В нормальном состоянии у людей так не бывает. Он словно помешался. Еще… в нем ощущалось что-то такое… опасное. Непонятное. Я почувствовала. Мы с Неллой отступили. Тут Аальст взял и «поднял» лошадей. Сначала одну, потом всех.

— Некромантия? При всех? — сузила глаза Эста.

— Да. Причем очень быстро. Одну за другой. Без всяких заклинаний и движений, которые обычно делают маги. Просто протягивал руку с растопыренными пальцами — и все. Они вставали!

— Да уж… — с озадаченностью в голосе прокомментировала Эста услышанное.

— Потом Аальст поговорил с одной из студенток и сказал, что пойдет сражаться.

— Сражаться?

— Да. В одиночку. Леди Вилента попыталась уговорами остановить его, но он не стал слушать и, отвернувшись, отправился выполнять свое намерение. Этого было нельзя допустить. Госпожа майор приказала нам окружить и схватить его. Но Аальст нанес удар первым. По тем, кто оказался ближе к нему. Мы с Нелл заходили с флангов и поэтому остались живы. А леди Вилента и остальные…

Варга замолчала, наклонила голову и чуть развела руки в стороны.

— Дальше! — жестко приказала Эста.

— А потом он «поднял» мертвых. Очень много мертвых. И упал. Я почувствовала, что он потерял сознание, и приняла командование на себя. Мы с Неллой его подняли и потащили на себе вслед за фургоном, который мертвые лошади неожиданно понесли. Мы догнали его, когда он слетел со склона и разбился. Аальст по-прежнему был без сознания, и я не знала, что с ним делать. Вполне возможно, что ему была нужна помощь целителя, но все они были где-то там, на поле боя. Однако я понимала, что после сотворенной им некромантии отдавать его в руки магам нельзя. Мы могли бы отвезти его к другим целителям, но не знали, можно ли его брать в дорогу в таком состоянии. И потом… После того, что он сделал, оказаться один на один с ним, когда он очнется… Аальст, когда творил заклинания, был явно не в своем уме… Пока мы думали, что делать, к нам подошел имперский пехотный отряд. При нем было два мага и целитель. И Аальста взяли под усиленную охрану, отодвинув нас в сторону. Всю дорогу до столицы нас к нему не подпускали. Мы бы, конечно, попытались что-то предпринять, но леди Вилента не оставила мне никаких указаний на такой случай… Вполне возможно, это могло навредить его здоровью. Не зная, что делать, я приняла решение — просто сопровождать. Вот мы и здесь, — чуть пожав плечами, закончила рассказ варга.

— Хорошо, — кивнула Эста. — А что с Аальстом?

— Почти всю дорогу он был без сознания. Приходил в себя только на короткие промежутки времени. Терская встала на ноги на следующий день, а вот он нет…

— Что говорят целители по поводу его здоровья?

— Сильное магическое истощение. Возникает, когда маг слишком часто пользуется магией. Может пройти само, без последствий, может привести к потере способности творить магию, может стать причиной быстрой смерти… Лечить такое никто не умеет. Целители врачуют тело, но вот все, что связано с магией…

— Как сейчас его состояние?

— На момент пересечения ворот университета он был жив. Хуже ему не стало.

— Где твоя напарница?

— Караулит у ворот университета. Я поспешила на доклад.

— Хм… — Эста забарабанила пальцами по столу, обдумывая решение. — Значит, так! Сейчас я дам указание, и вас сменят. Прибудете сюда и сядете писать отчеты. Подробнейшие. Все, что вспомните. Любые детали. Что с телами наших погибших?

— Мы нашли и похоронили.

— Сообщите в архив с указанием места. Оружие и личные вещи погибших — как обычно. Сейчас подождешь в соседней комнате. Вопросы есть?

— У меня есть не отправленные вам письма леди Виленты.

— Приложишь к своему отчету. Еще вопросы?

— Нет вопросов.

— Тогда — выполняйте!

— Слушаюсь!

«Что за дурацкая идея была послать мага-первокурсника на войну?» — подумала Эста, глядя на закрывшуюся за варгой дверь.

Его же там чуть не убили! А теперь неизвестно, что с ним будет. Может и способности потерять… Впрочем, это к лучшему. Без магии с ним будет проще. Главное, чтобы тело было целое, а все остальное — не важно. Ты смотри, обещал, паршивец, научиться кусаться — научился! И быстро… Четверых наших убил… тварь! Если бы не его предназначение — лично бы горло перерезала! За всех. А за Виленту в отдельности…

Эста опустила глаза на стол, на котором по-прежнему лежал клинок в слегка потертых ножнах.

Как же ты так… Вил? Как же ты не успела? Ты ведь всегда была осторожной… И вот теперь на столе твой меч… А тебя нет. И больше никогда…

Эста почувствовала, как у нее спазмом перехватывает горло.

«Какая ты, однако, сентиментальная стала… боевая лошадь, — сказала она себе, указательным пальцем потирая потерявший вдруг резкость левый глаз. — Стареешь, Эста, стареешь… Не первый меч перед тобой. Не первый… И не последний. Хуже всего, что не последний! Ладно, девочки, покойтесь с миром. Вы сделали все, что могли. Мы доделаем. Кишками своими обмотаюсь, если потребуется, но мужчины у нас будут! Увидите. Не зря вы жизни отдали. Не зря! И с Аальста за вас спрошу! За каждую спрошу! Вовек не рассчитается, гаденыш!»

Небольшой круглый зал с узкими готическими окнами под потолком с тонкими коваными рамами, в которые вставлены матовые стекла. Вдоль серого с белыми прожилками мрамора стены — длинный подковообразный стол, за которым сидят члены магического совета. Перед каждым — солидная кожаная папка с документами, на которые, впрочем, они особого внимания не обращают. Маги больше заняты негромким разговором друг с другом. Только некоторые небрежно и неспешно переворачивают листки, пробегая глазами содержимое.

— Хм, хм… — прочистил горло сидящий во главе стола глава Верховного совета, — начнем, пожалуй. Все знают, зачем мы тут собрались?

Негромкий говорок, в котором слышалось «да, да, знаем», сопровождаемый кивками в знак согласия, разнесся над столом.

— Точно, все знают? Магистр Вонкус тоже в курсе?

Над столами раздались хмыканье, смешки, и взгляды присутствующих обратились в сторону опростоволосившегося на последнем совете магистра.

— Да, господин верховный маг, я знаю, — с достоинством ответил Вонкус, выпрямляясь.

— Что ж, хорошо.

Архимаг Влатий, глава совета, неспешно глянул сначала влево, затем вправо от себя:

— Итак… рассматриваемый сегодня советом вопрос — дело студента первого курса университета Эриадора Аальста, уличенного в использовании запрещенной магии… а именно некромантии.

— Прошу простить, что перебиваю… — приподнял правую руку ректор магического университета Мотэдиус, — но мне кажется, что слово «уличенный» применять тут не совсем правильно. Все произошло на глазах многих людей.

Мотэдиус вместе с несколькими преподавателями университета находился за столом для приглашенных, стоявшим сбоку от стола совета.

Архимаг недовольно поджал губы и пристально посмотрел на него:

— Господин ректор, мы все прекрасно осведомлены о том, насколько близко вы принимаете к сердцу дела вашего университета и судьбы ваших учеников… Но! Сейчас идет заседание Верховного совета магов империи, которым руковожу я. Поэтому прошу вас, как, впрочем, и всех присутствующих, придерживаться регламента собрания. Регламент вы можете найти в папках, лежащих пред каждым… Когда повестка дойдет до пункта «прения», каждому желающему будет дана возможность высказаться… А пока давайте двигаться согласно плану…

— Прошу прощения, господин глава совета! — Мотэдиус положил поднятую руку обратно на стол и на пару секунд уважительно наклонил голову.

Влатий неспешно кивнул ему в ответ и продолжил:

— Как вы знаете, имело место применение массовой некромантии, что является грубейшим нарушением запрета нашей гильдии и законов империи и однозначно требует самого сурового наказания… Однако при внимательном рассмотрении на первый взгляд совершенно ясного и понятного дела возникает ряд вопросов, которые нуждаются в ответах… И от того, как мы на них ответим, будет зависеть и мера наказания, и дальнейшая судьба студента магического университета князя Эриадора Аальста…

Итак, первое, на что я хочу обратить внимание уважаемого совета, это то, что действия свои Эриадор совершил, как правильно заметил здесь господин ректор, на глазах многих людей. Поэтому свидетелей много, и, если мы захотим сделать вид, что ничего не произошло, это нам не удастся… Это раз.

Второе. Все произошло в момент сражения на поле боя, и заклинания были направлены против врагов империи. Согласно рапорту командующего корпусом, орда мертвецов, напавшая с тыла на мятежников, оказалась тем самым внезапным фактором, который переломил ход сражения и позволил одержать экспедиционному корпусу победу. Требуется ответить на вопрос — является это смягчающим вину обстоятельством или нет, а если да, то насколько?

Третье. Согласно показаниям свидетелей, Аальст находился в гуще сражения с самого начала до того момента, пока его в бессознательном состоянии не вынесли с поля боя. Налицо проявление доблести воина. Очевидцы утверждают, что Аальст одержал победу в дуэли с вражеским магом. Для первокурсника это, несомненно, значительный результат. Вопрос: достоин он награды за эти деяния или нет?

Четвертое. Аальст, применяя заклинания массового характера, уничтожил остатки отряда имперской пехоты, которая из последних сил сражалась с превосходящими силами противника. Кроме них им убиты варги его охраны. Как он утверждает, произошло это, когда он находился в состоянии помутненного рассудка. Вопрос: считать ли это обстоятельством, отягощающим вину, и если да, то насколько?

Пятое. В результате перенапряжения, которому он подверг себя в сражении, Аальст потерял способности и теперь никогда не сможет быть магом…

Над столом совета пролетел легкий шепоток.

— Ситуация, когда благородный дворянин получает увечья или раны на поле боя, случается не впервой, и что делать в таких случаях — известно. Однако сейчас целители бессильны. Вернуть способности магу они не в состоянии…

В зале на несколько секунд установилась неприятная тишина. Тема о магах, потерявших способности, была не то чтобы под запретом… но очень непопулярна.

— Пусть Аальст молод, руки-ноги у него на месте, и он вполне способен найти себе занятие, способное его прокормить. Однако я думаю, что внезапная смена жизненных целей для молодого человека может оказаться весьма болезненной… Я категорически против того, чтобы члены гильдии магов из-за сложившихся жизненных обстоятельств побирались, занимаясь наемной работой, или пытались найти свое место пусть среди сильных и смелых, но умственно неразвитых воителей. Поэтому еще раз повторюсь, отвечая на раздающийся порой вопрос о необходимости перечисления налога в фонд гильдии — мы не можем бросать без средств к существованию наших коллег, сражавшихся с нами плечом к плечу под знаменами империи, которым просто немного не повезло… Это совершенно невозможная ситуация. Все знают, что в гильдии магов существует ряд незыблемых правил, которые не нарушаются никогда. Одно из них — любой маг, не совершивший преступлений против гильдии и империи, всегда будет иметь: помощь целителя, крышу над головой и кусок хлеба, вне зависимости от того, насколько этот маг ценен… По существующим законам Аальст имеет право на пенсию… Нам с вами тоже нужно будет рассмотреть этот вопрос и вынести свой вердикт…

Архимаг неспешно обвел взглядом присутствующих, ища в них понимание. Ответом ему стали одобрительные кивки и взгляды, полные согласия.

— Вот основные пункты, которые мы должны сегодня рассмотреть, а также необходимо дать ответы на вопросы, изложенные в них… Итак, повестка озвучена, теперь переходим к обсуждению. У кого есть вопросы — задавайте.

— А скажите, магистр Николас, — сразу воспользовался предложением один из членов совета, — в документах сказано, что своим ученикам вы преподавали только азы. Конкретно — «подъем» только одного покойника. Откуда ему известен вариант заклинания, действующего на многих умерших? И откуда у вашего подопечного столько сил? Ведь чтобы поднять такое количество трупов, просто необходим уровень архимага!

— Что я могу сказать? — развел руками Николас, сидящий рядом с ректором за гостевым столом. — Не знаю. Эти вопросы Эриадору задавали многие, в том числе и дознаватели. Вразумительного ответа никто так и не получил. Говорит, помнит, что что-то делал, а почему и как — не помнит. Вообще хочу сказать, что как ученик он был весьма талантлив. Все буквально с первого раза схватывал. Вполне мог сам додуматься, как изменить заклинание. Очень жаль, что парень «сгорел». Очень перспективный был бы маг… А про силу я вам ничего не скажу. Не знаю.

— Да? Спасибо. Хотя все это весьма странно. А что у него со здоровьем? Тут написано: «периодически теряет сознание». Это правда?

— Да, — хмуро ответила тоже приглашенная магесса Элеона. — Последствия перенапряжения оказались крайне разрушительны для его организма. Само тело и все органы здоровы, но вот с нервной системой, которая по всем показателям тоже в норме, что-то не так. Эриадор беспричинно проваливается в беспамятство. Пока его везли до столицы, говорят, он практически не приходил в себя. Здесь приступы стали не такими частыми. Последнюю неделю их вообще не было. Надеюсь, что больше они не повторятся. Но нужно понаблюдать, поскольку причина их неизвестна. Магесса Аканта, которая его осматривала, тоже не смогла сказать ничего определенного. Похоже, это как-то связано с его магией. А если точнее — с потерей способности к ней. На сегодняшний день Аальст условно здоров. С логикой у него все в порядке, мыслит и рассуждает здраво. Вот все, что могу сказать в общих чертах…

— Благодарю вас, госпожа магесса, — кивнул ей Влатий. — А какова вероятность того, что его способности к нему вернутся?

— Ни-ка-кой! — бодро отчеканила в ответ Элеона. — Поскольку никто не может мне сказать, что такое магия и как она взаимодействует с человеком, — ни-ка-кой! Случаи потери способностей происходят достаточно редко и, как следствие, изучены слабо. История показывает, что, лишившись магии, ее не вернуть. Да что там далеко ходить за примерами? Когда отступников лишают силы на Камне слез, никто ведь снова магом не становится.

При этих словах целительницы глава совета слегка поморщился.

— Хотя, — продолжила магесса, — существуют легенды, что кто-то когда-то вновь обрел магию. Но все это, повторяю, на уровне легенд. Документальных подтверждений я не имею. Может, где-то и у кого-то они есть, но у меня их нет. Поэтому…

Магесса, пожав плечами, картинно развела руками.

— Короче говоря, — подытожил архимаг, — прогноз неопределенный, но юноша здоров и может присягнуть клятвой крови на верность императору и империи…

— А этого я не говорила, — ответила Элеона. — Совершенно не представляю, что с ним произойдет в момент принесения клятвы. Это же магический ритуал! Как он на него подействует? Он может легко убить Аальста.

— Но вы же сказали, что он здоров?

— Тело — да. А все, относящееся к тонкой материи, — не знаю. У меня есть подозрение, что мальчик чудом выжил, пока его везли в столицу. Если опять рубануть по едва зарубцевавшейся ране, вполне вероятно, что второй раз он не вытянет. Надеюсь, я понятно говорю?

— Да, — кивнул архимаг, — вполне. То есть любые магические воздействия на него сейчас нежелательны?

— Лично я бы не стала рисковать. Это все, что я вам могу сказать.

— Хорошо. Благодарю вас, магесса.

Элеона склонила голову, прижав подбородок к груди. Архимаг задумался на несколько секунд.

— А пригласите сюда господина Эриадора, — внезапно сказал он, обращаясь к двум молодым магам, стоящим возле дверей в зал.

Сижу. Никого не трогаю. Примус, правда, не починяю, а разглядываю большую двухстворчатую дверь, ведущую в зал, где в данный момент заседает Верховный совет магов. Думают, что со мной делать. А что со мной делать? Кормить, любить, холить и лелеять… И гладить по шерстке… А больше ничего со мной делать не надо. И так я пострадамши и ободрамшись… Сходил, называется, на войнушку! Фургон про… шляпил! Очнулся в какой-то трясучей телеге на жалком пучке сена.

— А где? — не понимая, интересуюсь я судьбой своего передвижного дома.

— Он разбился, — печально отвечает, склонившись надо мной, Стефи.

— Как разбился?

«Самолет, что ли?» — думаю про себя.

— Мертвые лошади понесли вниз по склону. А внизу большой камень. А они так разогнались. И налетели… Там только доски остались… Раненые, которые были в фургоне, разбились…

— А ты как? — поинтересовался я. — Ты ведь в фургоне была?

— Мне стало лучше, и я вышла наружу. Раненым нужны были места…

«Да, — подумал я, когда услышал эту скорбную весть, — вот уж не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Старался, чтобы крепче сделали. Достарался! Будь конструкция похлипче, глядишь, там колесо бы отвалилось, или ось бы на скорости развалилась… перевернулся бы, да и все дела. Починил бы… а тут…»

Перед внутренним взором картина стремительно несущегося под гору черного фургона, мельтешащего спицами огромных колес… Приближающийся серый здоровенный камень с острыми краями… Первыми в него грудью врезаются мертвые, механически переставляющие ноги лошади, сзади на них неотвратимо надвигается громада фургона. Удар! Треск! Грохот! Разлетающиеся во все стороны доски, колеса, вещи, куски тел лошадей и людей… Кровища во все стороны!

«Пожалуй, чинить там нечего, — представив себе момент гибели моего детища, подумал я. — Проще новый сделать». Где только денег взять? И колечки ведь не продашь. Все кристаллы, которые я получил у местного демона, остались в фургоне. Большой — как амулет облегчения веса, два поменьше — бытовые амулеты сбора и нагрева воды. Вот кто-то поживится, когда найдет… Ладно хоть, гитара и чаки у меня в пространственном мешке были. Тоже ведь кто-нибудь нашел бы. Но с хранилищем нюанс. Магия у меня пропала! Нету — и все! Ничего не могу сделать! Ни в мешок залезть, ни элементарно щит поставить. По нулям!

«Прэ-элестно, просто прэ-элестно», — прокомментировал я себе, сделав это открытие. Значит, вернулся к тому, с чего начал. Голая черепашка без панциря, в чужом, враждебном мире. Только вот со здоровьем у меня при старте было получше. Не то что при нынешнем камбэке.

Я банально выключался, как барахлящий Терминатор. «Пи-иу-у…» — и мир вокруг меня стягивается в одну точку. Прихожу в себя и обнаруживаю, что лежу то в своей комнате, то в университетской больничке… Куда ближе, туда и оттаскивают. Просто феерия… За ворота не выйти. Очнешься потом голенький в канаве, вот смеху-то будет! Алистера точно посмеется. Она тут, воспользовавшись моим недомоганием, попробовала было зубки на мне поточить, красотка злопамятная. Так, ерунда. Небольшой наезд, вызванный желанием самоутвердиться и припомнить былое. Я это так квалифицировал. Но Стефания оценила его по-другому.

— А ну убирайтесь отсюда!

Пока я прикидывал, какой завуалированной колкостью ответить на эскападу красавицы в красном, Стефи выскочила вперед, загораживая меня собой. Прижав подбородок к груди, она смотрела на Алистку и ее компанию из-под бровей, агрессивно набычившись. Та попыталась было перевести разговор в плоскость «а ты ва-а-аще кто такая?» с этаким вселенским презрением, но тут у Стефи заструились на невидимом ветру волосы и почему-то стало как-то неуютно.

— Стефи, стой! — заорал я, вспомнив, где я уже это видел. — Успокойся!

Теперь я выскочил вперед, загородив Стефанию спиной и расставив руки в стороны.

— Исчезли отсюда! — рявкнул я на застывшую передо мной компанию. — Если жить хотите! Не злите повелительницу Тьмы!

Те, на удивление, спорить не стали и смылись быстро-быстро. Словно вампиры, увидевшие восход солнца. Озадаченный такой сговорчивостью, я обернулся. Ба-а! У Стефи абсолютно черные глаза! Ни зрачка, ни белка. Все залито Тьмой.

Ясно теперь, почему они были так шустры. А не последовать ли мне за ними? Это вообще Стефи или… кто?

«Алле! Ты дома?» — мысленно обратился я к ней.

«В смысле?»

«Ага! Живые есть. Ладно… Что у тебя с глазами?»

«А что у меня с глазами?»

«Так. Понятно… Проехали. Ты чего так разволновалась?»

— А что они… себе позволяют?! Пользоваться тем, что человек болен и не имеет сил постоять за себя! Это подло, гадко, мерзко! Так благородные люди поступать не должны! Пусть только еще попробуют! Я не дам им оскорблять моего друга!

Тьма в глазах Стефи стала светлеть, кончики развевающихся волос опустились вниз, и солнечный свет стал поярче.

— Гм… спасибо, конечно, но ты их только что чуть-чуть не убила…

— Я?

— Угу. Ты, пожалуйста, не волнуйся. Обойдемся без жертв. А университет оставим целым.

Вопросительный взгляд в ответ.

Стефания была, как говорится, вся на нервах. Конечно, а что тут удивительного? Засунуть девочку в гущу сражения, где она за полчаса увидит смертей столько, сколько домашней девочке не увидеть и за тысячу лет, и при этом рассчитывать, что психика у нее никак не изменится, — это верх оптимизма. А точнее — кретинизма. Плюс еще — сама там убивала. Тогда, во время покушения на площади она еще не знала, чем ее заклинание закончится, а здесь — осознанное решение. Потом я всю дорогу пытался дать дуба… Очень боялась, что я у нее на руках умру. Вернулись в столицу — тут тоже напряг. Как я понял, Стефи все же втайне надеялась, что ее ждет письмо от принца. Облом-с… Динию не до провинциальной баронессы.

А меня светила местной медицины записали в инвалиды магического труда. Даже Аканта посетила. Ой, что было! К встрече целительницы готовились… ну не знаю, с чем сравнить… Наверное, как к встрече императора. Бегали, суетились, драили, прихорашивались. Целители так вообще чуть ли не в мыле были. Только что пар со спин не валил. Энтузиазма было столько, что его количество стало переходить в качество. В идиотизм. Пиком, пожалуй, стало явление второкурсниц с охапками цветов с целью украсить ими мою комнату и кровать. Они что, думают, что я знаменитую врачевательницу у себя принимать буду? Чаем с плюшками поить? Ага, щас! Меньше чем на главный бальный зал университета я не согласен! Я на ложе под балдахином, по центру, в окружении плотного кольца студентов и преподов. Пусть все видят! Да! И не забудьте заказать оркестр!

— Это, конечно, все очень мило, — сказал я тогда этим цветочницам, стоя на пороге своей комнаты и упершись ногой в косяк, дабы не ворвались, — только я предпочитаю живые цветы. Но, к сожалению, кровать у меня недостаточно большая, чтобы разом вместить весь дивный розарий, возникший у моих дверей. Мой недочет. Приходите позже, когда я ее сменю хотя бы на двуспальную!

И дверь захлопнул, оставив их озадаченно думать — чего это я им такое сказал?

Великая целительница оказалась невысокой, чуть полноватой, жизнерадостной теткой. Отличная кожа, блестящие волосы, белые ровные зубы. Яркие, живые глаза. Словно ей двадцать лет. И характер такой же — с удовольствием похихикает. Магесса Элеона, сопровождавшая ее, выглядела как чопорная английская старуха. Смотрели все на Аканту как на богиню. Стефи, которой я организовал контрамарку на присутствие рядом со мной, так вообще чуть ли не молитвенно руки на груди складывала. Ну, посмотрела Аканта меня, посмотрела, пальчиком туда-сюда потыкала… Констатировала — да, было, было! Правда… Но все куда-то делось… Куда — не ясно. Однако это и до нее известно было. Порекомендовала больше бывать на воздухе, больше двигаться и хорошо кушать. Очень милая тетка.

Как только целители ослабили свою хватку и дали добро на общение — косяком пошли дознаватели. Расспросы, допросы, подозрения, слухи и сплетни по всему университету… В общем, как и предполагал, мне сшили дело по некромантии. Я, собственно, не удивился. Все было понятно с самого начала. Славно я там оторвался. Правда, концовку не помню толком. Но вот четвертый пехотный… Жаль. На зубах, можно сказать, ползли, почти вылезли, почти выжили… И тут я всех внезапно замесил в одну кучу! Нехорошо получилось. Но что поделать? Жизнь есть жизнь… Не в себе был…

За решетку меня не посадили. Ограничили передвижение стенами университета да приставили охрану присматривать. Ну а в принципе-то? Зачем меня в тюрьму? Зарядка сломана, батарейки разряжены — отжечь ничего не получится. С головой плохо — на ровном месте падаю. Угрозы окружающим никакой. Поэтому два охранника вполне достаточно для моей персоны. Тем более что бежать в моем состоянии — себе дороже. В общем, так я два с лишним месяца в обнимку с целителями и дознавателями и провел. Можно готовиться к написанию сочинения о бездарно проведенном лете, ибо июль почти закончился… Все планы прахом…

Звук открывшейся двери прервал мои мысли. В комнату, где я коротал время на небольшом мягком диванчике с синей парчовой обивкой, вошел молодой маг в красной мании.

— Господин Эриадор, прошу вас проследовать в зал совета, — сказал он и показал рукой в сторону открытой двери. — Вас приглашают.

«Ну, приглашают так приглашают», — подумал я, поднимаясь с дивана.

— Благодарю, — кивнул я магу и, подойдя к высокому зеркалу в стене, одернул камзол. Одежду я выбрал не «за», а «вопреки». Правильнее было прийти в зеленом, создавая образ белого и пушистого, но я был весь в черном. Костюм темного мага для официальных мероприятий: черный, блестящий серебряными нитками камзол с высоким воротником-стойкой, штаны такие же черные с серебряной ниткой. Полусапожки из мягкой кожи, ножны на левом боку цвета тьмы и темно-синий пояс с большой серебряной пряжкой. Единственное «светлое исключение» — шейный платок ослепительного белого шелка, заколотый заколкой с большим прозрачным камнем. Строго, стильно. На груди — знаки доблести: награда «За заслуги перед империей первой степени», значок «Почетный студент ИМУ», значки темного и целительского факультетов. Не богато, но и не сирота.

Ровным, неспешным шагом вошел в зал. Несколько десятков пар глаз внимательно и оценивающе смотрели на меня. Я тоже пробежал взглядом по составу совета.

М-да… Молодым совет, пожалуй, не назовешь… Сколько благородной седины…

— Эриадор Аальст? — поинтересовался глава совета явно для проформы. Я уже имел с ним три пространных разговора. В университете.

— Имею честь быть им, — ответил я, делая уважительный полупоклон, адресованный всему совету.

— Господин Аальст! Верховный совет магов практически в полном составе собрался здесь, чтобы обсудить степень вашей вины и определить вам наказание за нарушение законов гильдии… Вам есть что сказать по этому поводу?

— Конечно! — ни секунды не раздумывая, громким голосом ответил я. — Пользуясь моментом, в присутствии членов Верховного совета, я заявляю — я невиновен по всем пунктам!

Послышались удивленные возгласы и звуки, которые издают вытянутыми губами, типа «пфую-у-у… (ну нахал!)».

— Пункт в обвинении у вас только один… некромантия… — И хмурый взгляд на меня. — Прошу вас уменьшить выражение эмоций… Давайте конкретно и по делу. Итак, у вас есть что сказать в свою защиту?

— Есть, ваша светлость! Я невинная жертва чудовищного стечения обстоятельств, оказавшаяся в скверное время в скверном месте. Только это и ничто другое вынудило меня нарушить высокочтимые законы гильдии…

Я сделал паузу, давая информации впитаться в мозг слушателей и смотря на их реакцию. Глава молчал, не торопя меня. В зале на несколько секунд стало тихо.

— И что же это были за обстоятельства, заставившие вас преступить закон? — нарушил тишину один из магов совета, видимо расценив ее как позволение задавать мне вопросы.

— Отряд вражеской конницы. Очень быстрый отряд с очень острыми пиками. Когда я увидел, что он несется на нас, а у меня в руках нет даже подушки, чтобы в них кинуть, я швырнул в них первое, что пришло в голову. И это оказался совсем не свод законов поведения мага…

Над столом возникло оживление, сопровождаемое чуть слышными смешками и улыбками.

— Очень жить хотелось, — максимально честно сказал я, улыбнувшись, как я надеялся, искренней улыбкой. — И мне, и шести девушкам-дворянкам за моей спиной. Раздумывать было некогда. Ну и вот… что вышло, то вышло…

Я сокрушенно развел руками. По залу пробежал одобрительный шепоток.

— Вы сейчас говорите о другом, — раздался голос с другой стороны стола. — Против конницы вы использовали одно из темных заклинаний, а не некромантию. Мы хотим услышать, что именно вас сподвигло на поднятие мертвецов. Тогда, судя по показаниям свидетелей, конница на вас не нападала!

— Ах, вы об этом случае… — Я скорбно наморщил нос. — Прошу простить меня, высокоуважаемый совет, но вот как раз об интересующих вас событиях я сам узнал, как говорится, из третьих рук. После атаки конницы я потерял сознание и, говорят, упал с крыши фургона на землю. Вроде бы я несколько раз потом приходил в себя… Однако что именно делал я в эти моменты… и почему… рассказать я вам не могу. Просто не помню! Единственное, что всплывает в памяти, что кто-то сильно шумел… А так… Больше ничего…

Я опять развел руками и для комплекта пожал плечами.

— Откуда вам известны примененные вами заклинания?

— Меня научил им мой отец… (Все на него спишу!)

— У вас разрешена некромантия?

— Вы знаете, у нас вообще очень мало магов. Кроме членов нашей семьи, я больше никого не знаю. Только сейчас, попав к вам и увидев разом столько людей, владеющих магией, я понял, что гильдии магов у нас нет. Наверное, потому, что магов просто мало. И никто не следит, кто из них что делает…

Над столом совета возник гул голосов. Совет обсуждал услышанное.

— М-да… ну хорошо…

Конечно, хорошо!

— Однако вы вполне могли использовать другое заклинание…

— Если бы я знал какое-нибудь другое массовое заклинание, то да! — честными глазами глядя на спросившего, ответил я. — Если бы меня научили чему-нибудь перед тем, как отправить на войну, то конечно же — да! Вы можете поинтересоваться у присутствующего здесь господина Мотэдиуса о том, из чего состоит арсенал заклинаний первокурсника. Он вам подтвердит, что боевых заклинаний в нем нет!

Мотэдиус под взглядами совета кивнул, подтверждая мои слова.

— Вполне возможно, что наше присутствие при подавлении мятежа было продиктовано весьма вескими причинами, о которых я не знаю, но то, что мы не пошли на смазку для мечей, это просто какое-то чудо… — непонимающе развел я руками и продолжил, озвучивая совету встречную претензию: — Вообще посылать на войну тех, кто только стал магами, очень странная практика. Конечно, я недавно в вашей стране и, вполне возможно, чего-то не понимаю или не знаю, но все равно мне кажется это очень и очень странным.

В зале вновь установилась тишина.

— Да! А собственно, почему их послали? — с удивлением спросил ветхий старичок-воздушник, нагибаясь к столу и выглядывая из-за своих соседей на главу совета. — Действительно странная идея. Зачем это было нужно — отправить первый курс на войну?

Все завозились, заскрипели стульями и стали поворачиваться к своему главнокомандующему, не спешившему отвечать. Похоже, всем это было непонятно и всех действительно интересовал вопрос: кто придумал эту дурь?

Однако архимаг отвечать на вопрос не спешил. Нахмурившись, он сидел за столом, сцепив пальцы. Пауза.

— На этот вопрос я отвечу позже, — наконец открыл он рот и тут же недовольно поджал губы.

В совете недовольно и недоуменно загудели. Что значит позже?

— Так! — перебивая их, громко произнес глава совета. — Закончим с этим. Скажите, Эриадор, как вы сами думаете, заслуживаете вы наказания или нет?

— Конечно же нет! За что меня наказывать? Послали на войну — поехал, как верный присяге дворянин. Приехал, стойко нес тяготы войны — мерз, голодал, сидел в грязи под стрелами, выполняя долг. Пришлось вступить в бой — сражался в меру сил и способностей. Ну напуделял… Так это от недостатка опыта, и ранен в голову был! Но с поля боя не бежал. Сражался до последнего, сколько мог. Говорят, даже очень неплохо сражался. Да и потом, как меня наказать? Самое страшное для мага — потерю способностей — я получил, сражаясь за императора. Теперь вот инвалид. Чем меня еще можно наказать? Только голову отрубить или за решетку посадить. Ну не знаю… кому и чем это поможет…

В зале установилась продолжительная тишина. Архимаг сидел, скривившись, члены совета хмурились, обдумывая услышанное.

«Если бы ректор сейчас вскочил и закричал, вытянув руку вперед: „Свободу Эриадору Аальсту!“, его бы поддержали», — усмехнулся я про себя, представив эту картину.

— Хорошо, — наконец сказал глава совета. — Я думаю, что у совета вопросов к вам больше нет. Вы можете идти. Есть ли у вас какие-нибудь просьбы, жалобы?

— Жалоб нет, есть просьба.

— Я вас слушаю.

— Очень хочется узнать, кому я обязан столь крутым поворотом в своей судьбе, лишившим меня способностей. Скажите, кто отправил меня на войну?

Гробовая тишина в зале. Влатий пристально смотрит мне в глаза.

— Что ж, вы имеете на это полное право, — наконец произнес он. — Приказ о направлении первого курса целителей вместе с экспедиционным корпусом подписан императором…

— Я считаю, что император, принимая решение за Верховный совет магов империи, нарушил договоренности… Это ломает сложившийся порядок вещей, что при попустительстве в дальнейшем может привести к большим проблемам. Одно только то, что ректор университета без раздумий выполняет указания императора, не получив на это одобрение совета, является иллюстрацией этих возможных проблем…

— Я еще раз повторяю, что на документе была подпись вашего секретаря! — зло сказал Мотэдиус, стукнув костяшками пальцев, сжатых в кулак, по столу.

— А я вас еще раз спрашиваю: что, секретарь тут всем руководит? — не менее зло ответил ему Влатий, сощурив глаза. — Или, может, все же избранный глава совета? Вы допустили преступную глупость, выпустив такие таланты из рук и отправив их на какую-то мелкую войну. Это ваша вина! Да! Ваша вина! И вина всех окружающих, кто не пожелал хоть на минуту задуматься, чем это может закончиться!

— Я выясняю происхождение этой подписи и как это прошло мимо меня, — после небольшой, но напряженной паузы произнес Влатий, уводя разговор в сторону. — И пока получается, что, похоже, кто-то на себя слишком много берет либо считает себя чересчур умным!

Настороженная тишина в зале.

— Хорошо, давайте заканчивать, — выдохнув, сказал глава совета. — Лично мое предложение в отношении Аальста — делать вид, что ничего не произошло, что, впрочем, так и есть. Парень действительно оказался в ненужное время в ненужном месте. Однако повел себя достойно, и я не вижу ничего, что можно было бы поставить ему в вину…

— А некромантия? Белый орден будет возмущен, если Аальста оправдают… — произнес кто-то сбоку.

— Меня меньше всего волнует мнение ордена по данному вопросу! — резко обернувшись к говорящему, яростно прошипел Влатий. — Пусть они хоть все на дерьмо изойдут, но мы будем принимать решения, нужные нам, а не им! Всем ясно?

Совет одобрительно закивал головами, поддерживая своего предводителя: да, да! Так, мол, их!

— И вообще, мне последнее время кажется, что наша гильдия пребывает в каком-то излишне благодушном настроении. Хотя особых поводов к этому я не вижу! Одно только то, что отправленные с маршалом Шайву запросили помощи, не сумев ничего сделать против магов мятежников, заставляет задуматься: а так ли все хорошо у нас, чтобы предаваться благостным настроениям. А? Я вас спрашиваю, уважаемый совет?!

Ответом послужило молчание.

— Значит так, — тяжело сказал Влатий, — никакой вины Аальста нет. Тут больше нашей вины. Не сумели организовать, не сумели защитить… защитить, по сути, детей! Хоть они и считаются взрослыми, но пока они еще в душе сущие дети… Вот вам результат! Аальст потерял способности! А ведь это первый радужный за Хель знает сколько лет! И мы его так бездарно «сожгли» в банальном мятеже, участвуя в чьих-то интригах… И что, мы сильнее в результате стали? Или, может, мудрее? А? Что мы приобрели с того, что послали нашу молодежь на бойню?

Совет угрюмо молчал.

— Постановляю: все, кто там был, достойны награды! И награждены они будут вне зависимости от того, кто и что думает по этому поводу! Что касается Аальста… награды он достоин не меньше, а даже больше остальных… Но! Наша гильдия является опорой и основой империи. И на нас лежит гораздо большая, чем на ком-либо другом, ответственность за ее покой, да, впрочем, и за само ее существование… Появление магов, владеющих заклинанием порталов, наводит меня на мысль, что в ближайшее время у нас будут проблемы. Да, мы можем пойти наперекор всем и объявить Эриадора героем. И это будет справедливо! Однако, судя по всему, сейчас совсем не тот момент, когда стоит начинать выяснение отношений. Способность перебросить через порталы войска в любое место выглядит совсем не шуткой, а удар, под который попал корпус Шайву, выглядит как проба сил. Считаю, что перед лицом возможной войны империи требуется единство. Нам нужно сосредоточиться на проблеме порталов, а не на конфронтации с орденом и императором… Но и прогибаться нам тоже не стоит. Поэтому: делаем вид, что ничего не произошло. Аальста не награждаем, но и не наказываем. Он по-прежнему член гильдии, и по ее законам ему, как инвалиду, назначается пенсия. На все вопросы о произошедшем отвечаем молчанием или фразой, что это наше внутреннее дело. Если, к сожалению, я окажусь прав, то в ближайшее время всем станет не до Аальста… А с императором я поговорю…

— Эх! Сорвался! А ведь еще бы чуть-чуть — и его бы выперли из гильдии! — Марсус разочарованно махнул перед собой здоровенной рукой, заканчивающейся не менее здоровенным кулаком.

— Что тебя так взволновало?

Прехорошенькая стройная девочка лет четырнадцати, с ослепительным водопадом ярко-золотых волос за спиной, перевела взгляд на бога войны.

— Да, я тут такую комбинацию рассчитал! Узнал, что он будет на войне, организовал переброску подмоги осажденным. Порталы открыл. Мира! Он у меня чуть не сдох! Честное слово, вот чуть-чуть! Сначала его два раза чуть не убили, потом он едва не умер в дороге. Смотрю — вот оно! Все! Помер наш демон! Нету больше его! Но нет… Опять встает! Все выкручивается, выверчивается, все выскальзывает, словно обмылок… Тьфу! Ну, хоть из гильдии выгонят, думаю, варги тогда его враз подберут и к себе утащат — до смерти затрахают. Нет! И тут сорвалось! Что ж это такое творится?

Бог войны недоуменно-обиженно расставил в стороны лопаты ладоней.

— Марсус! Выбирай выражения! Мне, как богине любви, режет слух твое солдафонское определение великого таинства…

— Ха! Таинство! Ты не видела, как врываются в осажденные города? Там такое тогда таинство на улицах начинается!

— Все. Я обиделась. Девочке моего возраста не подобает слышать подобное!

— Гы-гы! Девочка!

— А по поводу избранного… — Уходящая богиня оглянулась на Марсуса через плечо. — Мой тебе совет — не связывайся! И доживешь до конца света! Ты разве не понял? Его же пророчество защищает! Ты можешь делать что угодно, но, пока это не мешает его осуществлению, ничего тебе не будет. А вот если подойдешь поближе, чем разрешено… Тогда я твоего пошлого юмора больше никогда не услышу… Понятно?

— Да ладно! Я его почти дожал!

— Вполне возможно, что то, что ты сделал, нужно было для того, чтобы неизбежное свершилось… Ты фантазер, — хмыкнула, исчезая, Мирана.

Император Альвеар Хайме стоял у большого окна и, глядя в него, с удовольствием постукивал по левой ладони вскрытым конвертом. Письмо было долгожданным. Уже тридцать с лишним лет имперская канцелярия с упорством идиота, пробивающего собственной головой стену, ежемесячно отправляла письма в Вечный лес. Писала, предлагая эльфам дружбу, деньги, товары, войска — короче, любовь до гроба, или, как говорят на Земле, взаимовыгодное сотрудничество. От эльфов империя в лице императора желала получить только одно — знания. Или эльфийских целителей, владеющих светлой магией жизни (так называлось это умение в фолиантах, оставшихся после древних). Не то чтобы Хайме так уж боялся смерти, но с каждым прожитым годом умереть хотелось все меньше и меньше.

«Привычка к жизни, — иронично усмехнулся краем рта император, — эта странная привычка к жизни… Мне уже скоро сто лет… Сто лет! Вроде только вчера было двадцать пять, и вот — сто лет! Просто ум за разум заходит…»

Естественно, как у императора у Хайме были самые лучшие целители в империи. И проблем пригласить целителей из других стран, понятное дело, тоже не было. Проблемы были в возрасте. Да, можно было омолодить тело, вернув десять-пятнадцать лет. Да, можно было сделать это раз, и два, и три, и четыре… Но ничто не может повторяться вечно. Если тебе уже почти сто лет, то вернуться можно только в восемьдесят. А если сто двадцать?

«Ах, ваше императорское величество, вы прекрасно выглядите для своих ста лет!» — тоненьким голоском передразнил молоденькую красавицу, одну из многих, постоянно появляющихся на балах.

Да, так и будет, сто лет… это… сто лет!

Проблема была еще в том, что ничто не проходит бесследно, как говорила Аканта. Расплатой за магическое вмешательство было то, что в какой-то момент тело переставало на него реагировать и начинало стремительно стареть, за два-три года проходя путь тех двух-трех десятилетий, которые отведены обычному человеку на старость. Причем этот момент был сугубо индивидуален и зависел от конкретного человека. Никто из целителей не мог сказать, когда это произойдет. А начинался процесс старения после очередной попытки омоложения. Так что со временем сеансы омоложения уподоблялись броску игральных костей, а что на них выпадет — знали только боги.

«Сатия знает… — продолжая задумчиво постукивать конвертом по ладони, подумал император. — …Знает только богиня судьбы…»

Ну не умели имперские целители заставить тело забыть свой реальный возраст, который оно помнило, как его не омолаживай! А вот эльфийские могли! И предсказать результат омоложения они тоже могли. Не нужно было каждый раз рисковать, опасаясь скоропостижной смерти. Поэтому так и настаивал император, требуя от своих министров и советников скорейшего установления дипломатических отношений. Эльфы же дальше небольшой торговли на границах своего леса не шли. Ни сами в империю не ездили, ни к себе не пускали. Причем никого не пускали. Ни караваны купцов, ни одиноких путников. Никого. Доподлинно было неизвестно, кто их обидел или на что они обиделись, но такое положение вещей тянулось (если судить по летописям) чуть ли не с Великой войны. Но император был настойчив, имея в качестве подражания поток горной реки, точащей скалы.

И вот, после тридцатилетнего игнорирования просьб и предложений, наконец это письмо. На хорошей глянцевой бумаге с красивыми завитушками, делавшими слова похожими на руны, сообщалось, что столицу империи намерена посетить делегация Вечного леса. С «рассмотрением возможности создания посольства Вечного леса в столице империи». Рассмотрением… Выходило, если читать между строк, — если им понравится.

«Что ж, примем со всем радушием. Постараемся, чтобы им понравилось. Очень постараемся. Жизнь — она того стоит! — подумал император, глядя в окно. — Сначала понравится, потом откроют посольство, а там и до целителей договоримся… Главное, чтобы это не затянулось, как у наших магов. Свяжешься — так быстрее умрешь, чем добьешься от них чего-нибудь. Конечно, куда им спешить! По четыреста лет живут! Маразматики старые».

Император скривился. Не далее как три дня назад он имел беседу с главой Верховного совета магов. Неприятную беседу. Влатий был хмур, официален, говорил сухим языком и всем своим видом демонстрировал обиду и недовольство. Что ж, он вполне имел на это право. Если подходить формально, император грубо нарушил границы сфер влияния, вторгнувшись туда, где, по устоявшимся традициям, распоряжаться он был не вправе. Да еще все так нехорошо вышло! Но кто ж знал, что так получится? По данным разведки, корпус Шайву почти в три раза превосходил численностью количество мятежников в замке. Предполагалась, что будет банальная, скучная осада, растянувшаяся на пару месяцев. Корпус «садился» на те дороги, по которым хоть как-то можно было проехать и соответственно послать подкрепление. Так что осажденные на помощь могли не рассчитывать. Насчет Терской и Аальста командованию был дан приказ, исключающий всякое двусмысленное толкование — беречь и охранять. Поэтому поездка для этих двоих должна была вылиться в скучное сидение в походном лагере с соответствующими бытовыми условиями. Никто и не собирался их гнать на стены. Тем более прекрасно помня важность и значимость темных магов для государства, Хайме самолично озаботился отправкой варг им в охрану, благо первый советник, Робэрто Штольц, высказал удачную идею это сделать. Кстати, Робэрто и организовал движение документов в магической канцелярии так, чтобы они прошли «рутинными бумагами». Не случись этой внезапной атаки на Шайву, Аальст с Терской вернулись бы после осады живые и невредимые и никто бы не стал поднимать по этому поводу шум. Но не судьба! Вышло как раз наоборот. Вместо тишины — крик на всю столицу. Влатий задумку с документами понял. В разговоре как бы между делом сказал, что сменил своих секретарей, мол, больше не рассчитывайте, черный ход заколочен! По кислому лицу присутствовавшего при этом Робэрто император понял, что тот уже представляет себе, как он выстраивает новую цепочку с самого начала… Хель бы побрала этих мятежников! Как они смогли научиться пользоваться порталами? Мало того что теперь следовало опасаться появления войск в любой точке империи, так они этой атакой еще грозили нанести урон репутации императорской семьи. По столице пока циркулировали слухи только о молодом маге, то ли некроманте, то ли маге огня, который то ли вызвал, то ли заплатил душой за вызов то ли мертвых, то ли демонов для того, чтобы спасти то ли боевых товарищей, то ли возлюбленную, сражавшуюся рядом… Слухи дробились, сливались, свивались, запутывались… Император не обольщался. Опыт десятков лет нахождения на вершине власти подсказывал, что рано или поздно, но правда все равно всплывет. Однако думать о том, что по империи пойдет гулять сплетня об отправленных на смерть неугодных фаворитов детей, императору совершенно не хотелось. Дело было даже не в дворянстве и в духовенстве. Нет. Те переживут. Намотают на ус, что может случиться с неугодными, да и заткнутся. Им даже на пользу пойдет. Скромнее будут, имея подобный пример перед глазами. Тем более что Терская с Аальстом в общем-то никто, к знатным родам касательства не имеют, и горло за них рвать не будут. Поболтают да заткнутся. Силу все уважают. Но вот как объяснить случившееся Сюзанне и Динию, Хайме не представлял. Если говорить всю правду, то, значит, нужно будет им рассказать о роли их матери в этой истории. Понятно, что они на нее обидятся. И на меня тоже. Она же сочтет виновником меня… И будет скандал за скандалом… Промолчать и взять все на себя? Тоже не хочется быть козлом отпущения.

«Конечно, в конце концов все успокоятся, но нервов это будет стоить, — покачал головой император, представляя, что ему предстоит вынести. — Да и моя репутация справедливого правителя подмокнет. Угораздило же этого Аальста потерять способности! Вернись он цел и невредим, проблем бы не было! И маги с орденом не орали бы. Одни жаждут сатисфакции, другие требуют выдать им некроманта. Боги, как они мне все надоели! Каждый раз одно и то же! Может, бросить все да отдать трон старшему? Пусть правит… надо же когда-то начинать!»

Император наклонил голову и ткнулся лбом в стекло, невидяще смотря наружу.

«Нет, не выйдет, — вдохнул секундой спустя он, — не тот момент. Сначала мне нужно с мятежниками и их порталами разобраться. Потом с эльфами. А пока… пока будем дружить с магами. Как ни крути, а без них не обойтись. Без ордена можно, без них — нет. Да может, дети ничего и не узнают. Можно в качестве предупредительной меры пригласить Терскую с Аальстом во дворец. Чтобы пресечь возникновение сплетен. Наверное, так и следует сделать… Тем более что если Аальст потерял способности, то угрозы от него нет. И главное — эльфы! К началу сентября прибудет посольство. Нужно готовиться. Никто, кроме меня, этого сделать не сможет. Какой тут — на покой!»

Император глубоко вздохнул.

«What is it?» — спросил я себя, с недоумением разглядывая письмо — приглашение, в котором «…князь Эриадор Аальст имеет честь быть приглашенным во дворец на вечерний музыкальный чай». Странно…

Официальный бланк. Ничего рукой Сюзанны не приписано… «музыкальный» — это ее идея. Ее бренд. Посиделки с музицированием и распитием чая под пирожные. И она ничего мне не написала? Очень странно… И подпись какая-то незнакомая… Закорючка… Первый раз вижу… Хм… Что это может значить? То полное молчание, ни одного письма с того момента, как нас со Стефи перестали приглашать во дворец, а теперь вдруг — приглашение. Мм… Думай, Бассо, думай!

«А что тут думать? — раздался под черепом вальяжный внутренний голос. — Пошли ее — и все дела! Отличный шанс отвязаться от этой принцесски!»

«Думаешь?»

«Конечно! Лови момент! Только не буквально пошли, как дуру деревенскую, а изящно. Красиво. Как принцесс посылают».

«Это как?»

«Напиши что-нибудь про долг, самопожертвование, добавь скупую мужскую слезу, не забудь про чувства… можно даже признаться в любви… Письмо прощальное, так что не кривись. Да. Что еще туда можно кинуть? Сам как думаешь?»

«Мм… У ее папы должок есть…»

«Вот видишь! А письмецо-то вполне может удасться!»

«Это в том случае, если нас действительно услали как нежелательных потенциальных супругов…»

«А тебе не все равно? Зашвырни „дымовуху“ в дом. Пока ее будут перекидывать из комнаты в комнату, пытаясь избавиться, — жильцам будет не до тебя. Ты же слышал — император подписал тебя на войну! Напрямую отомстить ты ему сейчас не можешь, а вот устроить ему разборки с дочерью — вполне! Пусть занимаются…»

«Сработает, но только если с тех пор Сюзанна ко мне не охладела».

«Что-то ты какой-то вялый стал. Помнишь, что говорят игроки на бирже? „Ничего доподлинно неизвестно до тех пор, пока не откроешь позицию“. Открой. Посмотри. А поедешь чай пить — завязнешь. Так что есть шанс красиво свалить. Все равно тут делать больше нечего».

«Хм… Что-то есть в тебе… разумное…»

«Ну, спасибо. Только письмо правильно написать нужно… Можно еще картинку втиснуть… что-нибудь слезливое…»

«Хм…»

В задумчивости я дошагал до своей комнаты и, сев за стол, положил на него лист бумаги.

Итак, черновик!

«Что ты за хрень такую пишешь, господи прости?» (Внутренний голос.)

«М-да… неудачненько началось…»

«Больше экспрессии, больше чувства!»

«М-да?»

«О! Уже неплохо».

«Добавь к слову „образ“ слово „светлый“…»

«Помнится, тогда ты еще принял на грудь два бокала винца…»

«Милостиво убери. Нефиг».

«Не, не, не! Запах тут не к месту! Замени на прекрасные глаза!»

«Стоп! Твой, с головой, со мной… — выкидывай! Перебор! Откуда ты это передираешь?»

«Из Интернета. Открыл в памяти пару сайтов».

«Ха! Хард ходячий… Закругляйся. Переходи к грустному. Хватит розового».

«Может быть, заменить на „смертельно ранен и умирал с твоим именем на устах?“»

«Суховато…»

«Скупая мужская слеза. Неплохо. А теперь про злого папу!»

«Топорненько, но можно будет еще подшлифовать…»

«А теперь клятва!»

«Ну ничего так написал… подправить — и пойдет».

«Эри-и! Эрр-и-и-и!»

«Ну?»

«Он письмо мне прислал! Приглашение! Диний приглашает меня во дворец!»

«И?»

«Что мне делать, Эри?»

— Катастрофа за катастрофой, — пробурчал я себе под нос:

«Ладно, приходи!»

— Ты пригласил их во дворец? Аальста и Терскую?

Императрица, сведя брови к переносице, недовольно смотрела на мужа.

— Да.

— Могу узнать причину твоего решения?

— Дорогая, не злись. Причин несколько. Первое — хочу предупредить развитие сплетен о том, что императорская семья изощренным способом убивает неугодных фаворитов своих детей. Нам же не нужна такая слава, не так ли? В общем, конечно, переживем и такое, но мне бы не хотелось, чтобы подобное обсуждалось у меня в империи, а уж тем более за границей. Во-вторых, хочу, чтобы дети на меня не обиделись, если вдруг всплывет истинная причина отправки этих двоих на войну. Аальсту этот поход дорого обошелся. Он потерял способности. Вполне могу представить реакцию Сюзанны, если кто нашепчет ей на ушко, что это из-за меня…

В-третьих, мы с тобой договорились, что посмотрим, как оно будет, если их разлучить. Мне кажется, время пришло. Скоро полгода, как они перестали видеться. Пора посмотреть, что вышло из этой затеи. И в-четвертых…

— Ты хочешь, чтобы они опять встречались? — резко перебила его жена.

— Мы договорились, — император, не мигая, смотрел на жену, — дать им время. Срок вышел. Договоренности нужно соблюдать.

— А в-четвертых? — скривилась королева.

— Мне вдруг пришла в голову одна забавная мысль… Эта Терская… Судя по докладам — очень сильна. Первый курс только закончила, а уже такие результаты! А что будет, когда она выучится? Не зря же Хель ей цветок презентовала! Такой силы маг в семье… не так уж плохо… опять же, дар может детям передаться… да и связи с магами станут крепче… Войдет в их совет… Помогу… Вот тебе и ответ на твой вопрос: «А случись что, кто Динию на помощь придет?»

Император, закончив рассуждать, глядя в угол кабинета, повернулся к жене.

— Что-о? Ты хочешь, чтобы темная вошла в нашу семью?! — Императрица наконец смогла набрать воздух и выдохнуть, поборов охватившее ее возмущение. Эта… Которая жила вместе с Аальстом в одном фургоне? Эту проститутку?! Ты разве не читал отчеты?

— М-да… — побарабанил пальцами по столу император. — Это она как-то зря сделала… хотя, вспоминая, как она смотрела на сына, мне кажется, что вряд ли она что-то Аальсту позволяла… Ну если только из желания отомстить. Тогда она просто дура и, значит, тем более нам нужна определенность в ситуации. Пусть встретятся и поговорят…

— Тогда я им все расскажу! Я все им расскажу! — вскочила сидевшая в кресле императрица.

— Ничего не имею против, — ответил Хайме. — Чем скорее все переругаются, тем лучше… — спустя несколько секунд пробормотал он себе под нос, оставшись один. — Быстрее все закончится. Хватит тянуть! Скандал так скандал. Переживу… Мне нужно делами империи заниматься, а не семейные дрязги разбирать…

«Может, на охоту уехать? — еще несколькими мгновениями позже пришла ему в голову заманчивая мысль. — Все одно не поработаешь… В лесу тихо… А ведь эльфы должны любить охоту! Или нет? Нужно подумать об этом… Но уж на лес-то они точно с удовольствием посмотрят! Отдохну, да и заодно посмотрю, что там у егерей? Есть что гостям показать или нет? Да! Нужно будет еще магистра Белого ордена пригласить на беседу. Как бы чего они не выкинули. Эльфы ведь не люди… Сплошные заботы!»

— Все же едешь? — спросил я Стефи, стоя рядом с ней у кареты, заложив руки за спину.

Она хмуро кивнула. Стефания собиралась во дворец. Решила расставить точки над «i». Ну решила, так решила. Заодно будет, кому ответ Сюзанне отвезти.

— Смотри, — предупредил я тогда, когда она пыталась узнать мое мнение, как ей быть, — это может быть больно. Лучше напиши, что не можешь. Занята. Голову мыть будешь!

— Голову? — свела брови к переносице Стефи, пытаясь понять услышанное. — Что за ерунда?

— Вот именно ерунда! Зато прекрасно даст ему понять, насколько ты ценишь его приглашение. И что для тебя в жизни важнее.

— Так нельзя! Он же принц… Это неуважение к императорской семье.

— Ну если ты считаешь, что использование тебя в качестве комнатной собачки, которую можно пнуть под диван, если надоела, а потом свиснуть, когда захочется поиграться, это нормально — то нет вопросов! — индифферентно пожал плечами я. — А что ты мне тогда плела в походе?

Стефания долго молчала, опустив вниз голову. Наконец она произнесла:

— Я хочу видеть его глаза. Я сразу все пойму, когда в них посмотрю…

Ну-ну, мазохистка… Письмо тебе в руки! В общем, она решила ехать.

— Что ж… Удачно повеселиться, — напутствовал я, подавая руку и помогая ей взобраться в карету.

Небольшой полукруглый зал. Узкие окна с гардинами розового цвета. Сквозь них смотрят синие сумерки. Большой черный рояль, на котором лежат три гитары. Их грифы украшены пышными разноцветными бантами. По всему залу расставлены небольшие диванчики и банкетки с яркой обивкой. Красной, синей, зеленой. Светлые деревянные стеллажи делят пространство зала на множество уютных уголков, каждый из которых выдержан в одной цветовой гамме. У стен приткнулись два столика под белыми скатертями с легкой закуской: сыр, буженина, рыбка, свежий хлеб. Вазы с фруктами. Бутылочки со сладким ликером и прозрачного стекла кувшины с холодным фруктовым морсом. Еще один стол, сладкий, стоит уже не у стены, а по центру. На низких стеклянных блюдах несколько видов пирожных, сахарные тянучки и ириски. В зале уже есть человек пять приглашенных гостей, которые, стоя в некотором отдалении, смотрят, как хозяйка на входе принимает еще одну гостью.

— Добрый вечер, баронесса.

— Добрый вечер, ваше высочество… Добрый вечер, ваше высочество принц…

Стефания повернулась и сделала поклон вышедшему сбоку, из-за стеллажа, принцу, по всем правилам этикета приветствуя высоких особ. Особы в свою очередь ответили скупыми кивками и уставились на нее, разглядывая. Во взглядах их была холодность и неприязнь.

— Прошу простить, ваше высочество, но Эриадор Аальст не смог ответить на ваше приглашение… Он просил передать вам письмо с его извинениями…

Озарившая было лицо Стефании радость потускнела, когда девушка увидела выражение, с которым Диний смотрел на нее. Нахмурившись, она протянула принцессе маленький узкий конверт. Молча приняв его, принцесса чуть кивнула и продолжила хмуро разглядывать баронессу, не спеша вскрывать послание. Стефи была в блестящих черных сапогах до колена на высоких тонких каблуках. Сверху — не застегнутая штуковина, классифицируемая Эри как «пинджак длинный, женский, до бедер», под ним — белая шелковая блузка с салатовым шейным платком, заколотым серебряной брошью с фиолетовым камнем. Черного легкого шелка широкие короткие штанишки, чуть заправленные в сапоги. Черный пояс с большой круглой пряжкой, по которой разбежалась россыпь мелких прозрачных камней, и висящий на нем, на толстой серебряной цепочке, небольшой кинжал. Тоже в ножнах черного цвета с серебряными кольцами по ним. Рукоять кинжала тоже из серебра. Плюс — строгая прическа, помада на губах и тушь на ресницах. На лацканах пиджака — значки темного и целительского факультета и орден. Стефания была в образе воительницы. А именно «боевая магесса в строгом костюме». Отцом образа был Эри, маявшийся бездельем в промежутках между состояниями беспамятства. Стефания, получившая из имперской канцелярии деньги, положенные ей за орден, оплатила материал и работу портного. Она, конечно, понимала, что приглашена во дворец не на официальное мероприятие, а на домашние посиделки, но другого наряда, достойного того, чтобы появиться на глаза принцу, у нее не нашлось. Она заказала себе два новых платья, но ни в какое сравнение с «концепцией» Эри они не шли. Нет, они, разумеется, очень миленькие и ей весьма идут, но сейчас это было не то. Для выяснения отношений костюм с элементами мужской одежды и военными атрибутами подходил лучше. Стефания чувствовала себя в нем гораздо уверенней. Да и смотрелась она в нем… Как сказал Эри, «отпад обалденный». Когда она шла до кареты, студенты, случайно попавшиеся навстречу, стали ярким подтверждением его слов. Да и сейчас приглашенные гости, заметив Стефанию, прекратили разговоры и, выстроившись в шеренгу, молча разглядывали ее наряд.

— Баронесса, вы прямо как с поля сражения… — наконец произнесла Сюзанна, пару раз обежав ее глазами сверху донизу. — Но мы сегодня собрались всего лишь выпить чаю…

— Благодарю вас, — склонила голову Стефи, — прошу великодушно простить меня, но я хотела бы просто поговорить с его высочеством принцем… если, конечно… он не против…

Стефания перевела взгляд на принца и внимательно посмотрела ему в глаза.

— Да? Вы отказываетесь от моего чая? Как неожиданно… А что же господин Аальст? Ему тоже не нравится чай?

В голосе принцессы была издевка.

— Господин Аальст ранен в сражении, и его состояние сейчас таково… — вздохнув при этих словах, сказала Стефания, — что он не может… отдать дань уважения вашему гостеприимству.

— Вот как? — нахмурилась принцесса. — Я не знала… А что с ним? Как тяжела его рана?

— Ваше высочество, я думаю, что он все объяснил вам в своем письме…

Принцесса перевела взгляд со Стефании на конверт, который держала в руке. Быстро посмотрев на гостей, она вновь вернулась к конверту. Разорвав его с краю, вынула сложенный листок и, развернув, принялась читать. По мере чтения хмурое выражение ее лица изменилось на удивленное, само лицо вытянулось, а глаза распахнулись.

— Это… правда? — растерянно спросила принцесса, обращаясь к Стефании.

— Что… правда, ваше высочество?

— Он действительно потерял свои способности?

— Да.

Присутствующие гости зашептались. Сюзанна на несколько секунд задумалась, чуть прикусив зубками нижнюю губу. Затем, она, видно, приняла решение.

— Прошу меня простить… — не обращаясь ни к кому конкретно. — Я сейчас.

Закинув назад голову и ни на кого не взглянув, она быстро вышла из зала. Принц задумчиво проводил ее взглядом до закрывшейся за ней двери. Затем он нехотя посмотрел на Стефанию и спросил:

— И что же вы хотели от меня, баронесса?

— Я хотела поговорить… — тихо произнесла та.

— Отец… как ты мог? За что? — трясущимися губами спросила принцесса Сюзанна. Глаза ее стремительно наполнялись слезами, лицо было бледно.

Растерянный император, застигнутый врасплох за удачно складывающейся партией в бильярд, несколько испуганным движением прижал к себе кий.

— Что… Что я сделал?

— Послал Аальста на войну. Он же меня любил… А ты его послал на войну… Я думала, это политика и нужно просто немного подождать… пока все изменится… Просто он тебе не понравился… А мне он нравился… Ты ведь убил его… Он не представляет, что теперь будет делать без своих способностей… Он теперь никто… За что, отец, ну за что так… так жестоко? Ведь он же хороший… Он меня спас. А ты…

Горло Сюзанны сдавил спазм. Сквозь слезы, прижав к груди сложенные руки, принцесса жалобно смотрела на отца. Хайме замер с выпученными глазами и приоткрытым ртом.

— Отец, ты жесток… так поступать со мной и моими друзьями… Мне очень больно… Ты меня не любишь… Я хочу умереть!

Зарыдав, принцесса бросилась прочь из бильярдной, прижав руки к лицу.

Император, сжав губы и выпятив челюсть, со зверским выражением лица швырнул с размаху на стол кий.

— Тревога! В покоях кто-то использует магию!

Два мага, дежуривших у покоев принцессы, ринулись по коридору, стараясь успеть. Сзади затопали ногами гвардейцы охраны.

Трах! Разом распахнулись обе створки двери под напором тел.

В зале, где принцесса принимала сегодня своих гостей, творилось непонятно что. Небольшой вихрь, центром которого была Стефания, кружил листки нот, опрокидывал стеллажи с книгами, сбросил со стола на пол все бывшие на нем пирожные… В воздухе летала сахарная пудра и ошметки кондитерского крема.

— …силой, которой я обладаю, клянусь, что никогда не спала с Эриадором Аальстом, никогда не целовалась с ним, и он просто мой друг!

Стефания, похоже, в этот момент как раз добралась до конца своей клятвы. Стоящий перед ней Диний был засыпан пудрой и обляпан кремом. На правом плече у него прилип эклер. Глаза принца были крепко зажмурены. Внезапно ураган стих.

— Он мой друг, — громко повторила в наступившей тишине Стефания. — А вы, принц… дурак!

Резко повернувшись, она гордо зашагала на своих высоких каблуках сквозь сотворившийся разгром к двери, держа спину абсолютно прямо.

Начальница тайной стражи Этории отложила в сторону лист бумаги и, упершись локтями в стол, устало принялась тереть указательными пальцами глаза.

«Дарг, Дарг и еще раз Дарг!» — думала она в этот момент про себя.

Если Вилента права, да будет Хель к ней милостива, то тогда получается, что ко всему прочему Аальст обладает еще и способностью к эмпатии! Совсем как мы! Может, именно поэтому на него и пал выбор богини? Интересно, а если найти еще кого-нибудь, кто обладает такой способностью, — от него тоже будут мальчики? Очень интересно… Хотя… Как такого найдешь? Я и не слышала, что среди людей такие есть. Раньше были. Во времена древних. А сейчас — нет. Да если кто и обладает таким даром, то на перекрестках о нем наверняка не кричат… Попробуй найди его! Какой он, оказывается, необычный, этот Аальст! Талант на таланте. Интересно, а там, откуда он взялся… может, там все такие? Или пусть не все, но многие…

Хм…

Эста забарабанила пальцами по столу — а ведь это неплохая идея!

Аальст несколько раз вслух заявлял, что хочет вернуться домой. Может, предложить ему помощь в этом поиске? Подобрать команду девчонок посимпатичней, проинструктировать и отправить их вместе месяца на три-четыре в горы или в леса. Пусть ищут хоть до посинения. Неужели за это время они его не уломают? В конце концов сыпанут ему в котелок… Сразу попадаем в две цели одной стрелой: Аальста к рукам приберем и, если повезет, откроем новые земли… И момент подходящий. Без своих способностей он никому здесь не нужен. Ушел, ну и ушел, Дарг с ним! Пусть он формально и маг, но вряд ли кто его такого искать будет. Незачем. А он сейчас один, и ему нужна поддержка… А мы предложим помощь. Тут-то гордость он свою и поумерит… И обиды старые простит… Отличная мысль! Нужно тщательно продумать этот вариант. Похоже, это сработает! А пока… Пока нужно проявлять максимум осторожности и бережности в отношениях с Эриадором. И охранять. Как объяснить ему вновь наше появление рядом? Мм… Пусть это снова будет история про «настоящего темного мага», которую мы придумали с Вилентой. Только сначала придется ее поведать новой пятерке охраны… В качестве секретных сведений. Они поверят, тогда и Аальст, если он эмпат, фальши не почувствует, когда ему будут пересказывать… Все, конечно, шито белыми нитками, но, похоже, что сейчас это самая лучшая версия нашего появления… Тем более что эта придуманная история поможет объяснить наше желание помочь ему попасть домой. Вера не нуждается в разумных доводах…

Не, пирожок тут явно лишний. То миры, то пирожки… Несопоставимые вещи…

Я вздохнул. Я сидел за столом в таверне над блюдом с вкусными свежими пирожками и лепил стихотворную муть. Рифмовал фразы, приходящие в голову. Пирожки не елись. Не елись по причине банального отсутствия пирожкового настроения. Судьба опять набросала колючек под колеса. Шины лопнули, и мой автомобиль печально и недвижимо встал на обочине жизни, мучаясь вопросом: «Где взять запаску?» Причем сразу на все колеса?! Денег нет, магии нет, тела приличного нет, враги есть, про порталы все так же ничего не узнал… Супер! Зато вчера получил индульгенцию. Пригласили в службу безопасности, зачитали решение совета магов. В двух словах — наказывать не будут, но награждать тоже… не будут. Не, ну молодцы! Я, можно сказать, спас зад этого Шайву, да и все оставшиеся зады от его корпуса спас, а мне даже спасибо не сказали! С одной стороны — их спасибо, оно мне нужно, как… как зайцу стоп-сигнал, вот! Но все же? Фи… неблагодарные! Но зато я теперь свободный человек! Тьфу! Свободный демон! Совсем уже умом тронулся… от жизни такой… Однако свобода свободой, но нужно ей соответствовать — действовать! Свобода предполагает действие. И тут встает вопрос… Что мне делать? Невозможно просидеть всю жизнь в университете! С одной стороны — кормить будут. Еще как кавалер звания «почетный студент» я имею право на два комплекта мантий в год, а также право проживать на территории университета… Просто Клондайк! А я еще смеялся, когда значок получал… А он теперь мой кормилец. Ха-ха! Кто бы мог подумать? Но ладно. Это стеб. Не собираюсь я тут инвалидствовать… Только вот делать-то что? По уму — нужно двигать в сторону увиденных мной порталов. Искать магов, сражавшихся за сепаратистов, и пытаться добыть у них знания. Но вот как это осуществить? Выйти на них, я думаю, не такая уж сложная проблема. Были бы деньги… которых, кстати, тоже нет. Но ведь они запросто прибьют, заподозрив во мне шпиона. А аргументов против жестокого обращения у меня нет никаких. Ножики против магов — это не аргумент… Да и потом… Если вдруг представить, что все сложилось и я с ними договорился, то что я смогу у них узнать, не владея магией? Да ничего! М-да, дорого мне этот походец обошелся! Как ни крути, опять придется начинать сначала — с магии. Что же мне за такое хлипкое тело досталось? Все поломаться норовит…

— Господин скучает?

Вкрадчивый голос вывел меня из задумчивости. Поднимаю глаза от пирожков. Напротив меня за столом сидит — варга! Незнакомая. Молодая. Красивая. Глаза большие, кожа чистая, черты лица правильные. Брюнетка.

Мордочка озабоченная, глазки сочувствующие.

Та-ак! Зубастиков мне только сейчас не хватало! Мне сейчас в эту акулу только пирожком кинуть! Больше нечем… А что она там сказала? Скучает? Феей, что ли, подрабатывает? Совсем мир с ума сошел… Варги по кабакам на шею вешаются, дураков ищут… Но мне любое секс-обслуживание на фиг не нужно, а уж от такого зубастого компостера тем более! Наделает дырок в горле, ходи потом… Или это прелюдия к расплате за «Варгу в постели»? Не-а! Судя по ее менталу, убивать меня сейчас не будут… Если не злить, то, может, все и обойдется… Что бы такое ответить? Умное?

— Леди… хотите пирожок?

Варга напротив на секунду впала в ступор. И обиделась. Я ощутил. Похоже, у нее сегодня тоже нет пирожкового настроения… Как чувствовал, что разговор будет непростым!

— Спасибо, я ела, — ответила она, внешне ничуть не показав своих чувств.

— Здорово, — сказал я, поддерживая беседу.

— Мне кажется, что у вас какие-то проблемы, — участливо сказала варга, наклоняясь ко мне через стол.

— У кого их нет, — философски промолвил я, поднимая глаза к потолку.

— Мы бы могли вам помочь их решить…

Я несколько секунд смотрел на ее честное-пречестное лицо. Красивая, зараза!

— И кто это эти — мы?

— Варги.

— С чего это вдруг? Знаете, я давно уже не верю в существование Вечного Почтальона, бескорыстно разносящего подарки страждущим…

— Вы знаете, дело в том… — нагнулась еще ближе ко мне через стол она. Дальше пошла история, которую я уже слышал. Про суперпупер темного мага, которому они поклялись служить. И глаза — честные-пречестные. И ведь не врет! Чувствую, что верит в то, что говорит. Вилента врала, эта не врет… А рассказывают одно и то же. Как это понимать? Что за комедию они тут мне ломают? И зачем?

— Мы можем предложить вам финансовую поддержку, поддержку военной силой. Ведь мы одни из лучших воинов в империи! Подумайте! — убеждала она меня.

— А что взамен? — скептически поинтересовался я.

— Взамен? Взамен мы всегда будем рядом. Просто рядом…

Ага, так я и поверил. Щас! Калоши белые надену и поверю! Как надену, прям сразу верить и начну… Бессеребреницы…

— Я уже слышал эту историю от леди Виленты…

— Да. Вы ее убили. И еще трех варг.

Пауза. Взгляды над столом — как клинки.

— Вы пришли отомстить?

— Нет, — вздохнула варга, расслабляясь и откидываясь назад. — Я леди Налия, новая начальница вашей охраны…

Однозначно мир сошел с ума…

— И как вы намерены осуществлять… это?

— Что… это?

— Охрану.

— Охрану? Как обычно. Охранять! — непонимающе пожала плечом Налия. — Вас что-то смущает?

— Да. Вы знаете… после появления книги «С варгой в постели» отношение к варгам в обществе стало весьма неоднозначным…

Налия непроизвольно оскалилась, показав острые кончики белых клыков из-под верхней губы.

— …и мне бы не хотелось, чтобы меня видели в вашем обществе. — (Если тебе приказали меня охранять, вряд ли ты бросишься на меня за такие слова!) — Поэтому я, конечно, благодарен вам за такое щедрое предложение, но вынужден от него отказаться. Меня заботит моя репутация…

Налия рот закрыла, клыки спрятала, но сморщилась так, как будто вместо меня она увидела какое-то мерзкое насекомое.

— Это не мое решение, — брезгливо поджимая губы, ответила она на мою эскападу, — это решение совета Этории. Поэтому мы будем вас охранять, невзирая на ваше желание… А что касается книги… Могу вас заверить, что все, что в ней написано, — ложь и выдумки. Те, кто написал эту гадость, еще сильно пожалеют, что это сделали…

Варга, сузив глаза, пристально смотрела на меня.

Автора — в студию?! Понятное дело. Однако находиться рядом с теми, кто не убил тебя только потому, что всего еще про тебя не знают?.. М-да… Бодрит, бодрит, конечно, держит в тонусе, но лучше держаться от них подальше. Вон как она окрысилась, когда я о книге заговорил. А что она там сказала про совет Этории? Сам совет занимается вопросом моей персоны? Гм… Что бы это могло значить? Если принять за основу то, что о моем авторстве они не знают (иначе бы мне Налия сейчас горло резала, а не разговоры разводила!), то… То… то ничего непонятно! Неужели эта дурацкая история о настоящем маге — правда? Но Вилента ведь тогда мне откровенно врала! Чушь какая-то… И потом, я же потерял способности к магии. Какого мага они тогда охраняют? Или не знают? А ну-ка!

— Леди Налия, обратите ваше внимание на тот факт, что я сейчас магом… как бы не являюсь. Вы знаете о моей проблеме?

Варга согласно кивнула. Знает!

— И вас это не смущает? Выходит, что фактически я магом не являюсь…

— Приказ получен. Приказ должен быть выполнен, — сухо сказала варга. — Поэтому я вас охраняю, несмотря на ваше нежелание. А способности… они ведь могут и вернуться.

— А вас не смущает, что кроме заботы о моей репутации у меня могут быть и личные мотивы отказа? У меня ведь уже имеется опыт общения с вашей расой, из которого я вынес отнюдь не лучшие воспоминания. Тогда ко мне было применено насилие. Оскорбительное насилие. Я все помню, и извинения от вас, напоминаю, мною не приняты. Вас не беспокоит этот факт? Факт, который, если ко мне вернется сила, может оказаться фатальным для вас и вашей пятерки как оказавшихся ближе всех?

— Тогда была допущена чудовищная ошибка, — нахмурившись, произнесла Налия. — Мы приносили вам свои извинения и готовы принести их вновь. И компенсировать все ваши неудобства. Но ведь вы же не желаете говорить на эту тему!

— Есть вещи, которые невозможно компенсировать деньгами… — ответил я, чувствуя, что начинаю заводиться от воспоминаний. — А насчет чудовищной ошибки… Это была не ошибка. Это было банальное насилие сильного над слабым. Но я не слабый. И я это доказал. Ситуация изменилась, и вы прибежали ко мне с уверениями дружбы и деньгами. Однако ситуация переменилась вновь. И снова все идет по кругу. Опять, пользуясь своим преимуществом в силе, вы принуждаете меня, болтая при этом о какой-то дружбе и сотрудничестве. Но жизнь показала — все течет, все меняется. Если вновь все изменится, не станет ли ваша нынешняя настойчивость еще одной чудовищной ошибкой? Как вы думаете?

Варга задумчиво смотрела на меня. Возникла пауза.

— Я воин, — наконец произнесла она, прервав молчание. — Я выполняю приказы. Решения принимает совет и те, кто выше меня по званию. Сейчас я просто выполняю приказ.

— И что это за приказ?

Налия, прищурившись, оценивающе окинула меня взглядом, видно прикидывая — стоит посвящать меня в тайну или нет?

— Приказ, — медленно произнесла она, — обеспечить охрану и наладить отношения. Под вторым имеется в виду — добиться принятия извинений.

— Чем вам так ценны мои извинения?

— Не знаю, — честно пожала она плечами. — Леди Эстела этого не объясняла.

Ага! И эта участвует! Хотя… Кто как не она? Должность у нее такая.

— Ну так вот, — сказал я, — передайте этой леди, что я не желаю иметь с вами никаких дел. И ваша охрана мне тоже не нужна. И чем быстрее вы перестанете мне попадаться на глаза, тем лучше станет для всех. Для меня и вас. Я достаточно понятно выражаюсь?

— Вполне, — кивнула варга. — Я передам. Но пока приказ не отменен, я его буду выполнять… Постараемся не попадаться вам на глаза, — сказала она, гибким движением поднимаясь из-за стола, показывая, что разговор закончен. — Всего доброго.

Я чуть наклонил в ответ голову. Какая послушная! Чего она так? А… Опять небось хитрят! Усыпление бдительности и втирание в доверие… Ха! Ищите дураков!

Я проводил уходящую варгу взглядом и сморщил нос. Только вчера получил свободу передвижений, наконец выбрался из-за опостылевших стен университета в город погулять… а никакого удовольствия не ощущается. Невеселые мысли о будущем и траблы с варгами. Ну нет в душе праздника! В свете последнего разговора встает неприятный вопрос — и как теперь мне прикажете отправляться в путешествие? Имея на хвосте табун варг? В любой момент спеленают и утащат к Эсте, Динку тешить. Или прирежут, как автора нашумевшего бестселлера… А оторваться от них, пожалуй, будет делом непростым. Помню, как я с ними путешествовал. Еще те рейнджеры. А мне сейчас и вякнуть против них нечего. Если только вслух декларацию прав человека процитировать. Но с гуманностью тут плохо. ООН еще не изобрели… И что мне теперь, безвылазно сидеть за стенами университета? Ничего себе! Дожил, называется. Пусть это еще не край, но он уже где-то близко…

На ум пришли строки из земной песни о десантуре. Весьма и весьма подходящие к ситуации. Я встал, одернул камзол и направился на выход, бросив оплаченные, но недоеденные пирожки на столе. А ну их! Не пирожковое настроение!

Я вышел на улицу, встретившую меня ярким солнцем и теплом, идущим от нагретых стен домов и камней мостовой.

Мурлыкая себе под нос, застрявший в голове припев, я двинулся в направлении университета, благо до него было рукой подать.

Внезапно я ощутил опасность. Еще не поняв, от кого или от чего она исходит, я начал забирать вправо, хватаясь рукой за рукоять кинжала и намереваясь прижаться спиной к стене.

Бдум! — В мой живот ударила арбалетная стрела, выпущенная откуда-то, похоже, почти в упор.

Хак! — Издал звук воздух, разом вылетая из моих легких.

Я отлетел к стене, к которой собирался прижаться, и, грохнувшись со всего размаха об нее спиной, рухнул вниз.

«Убили! Убили, сволочи!» — шарахнулась в голове мысль, пока я, скорчившись, пытался хоть как-то вздохнуть. Допрыгался, идиот! Стрела в брюхо! Это не переварить! Где она, кстати? Перевожу взгляд на живот. Ничего не торчит!

Вон она валяется! С большим круглым наконечником из дерева. Оглушающая! Свалить хотели! Внезапно перед моими глазами появились чьи-то ноги в черных сапогах. Меня схватили под руки и потянули вверх, пытаясь видимо, поставить. Однако дикая боль не дала мне распрямиться. Я так и повис на руках неизвестных, подтянув колени к животу. Меня куда-то поволокли так. Скрюченного.

— Шагеш-щахссс… Боли нет!

Ага, щас! Аж три раза! Магии-то нет!

Внезапно над ухом кто-то заорал, и меня бросили прямо на камни. Я пребольно ударился коленом. Рядом со мной упало чье-то тело. Небритая рожа, стекленеющие мутные глаза… Из хрипящего перерезанного горла фонтаном хлестала алая кровь. Интересно, как он умудрился так заорать с перерезанным горлом-то?

Тут в легкие поступило немного воздуха, боль чуть отступила, и мне удалось немного разогнуться и повернуть шею. Варги! Пять варг, держа обеими руками за рукояти изогнутые и сверкающие клинки, лихо рубились с какими-то личностями в одежде наемников. Очень лихо рубились! Буквально на моих глазах двоих проткнули, а одному снесли полголовы. Тройка варг, оставшись без противников, сдвинулась плотнее, выстраиваясь клином, и направилась ко мне с опущенными вниз окровавленными клинками. И тут…

Дзи-ынь, бздышь! Дзынь, бздышь, дзынь, бздышь!

При каждом таком «бздышь» вокруг них вспыхивали тонкие голубые пленки защитных амулетов и во все стороны разлетались осколки льда.

Маг! Маг-воздушник бьет, стреляет сосульками!

Ха-арккк! — Внезапно со звуком плевка на наступающую тройку варг шлепнулось что-то огненное. Какой-то темно-красный шар, раскидывающий во все стороны ярко-красные щупальца огня. Однако в этот раз голубая вспышка была только одна. Уши резанул вопль горящих заживо. Черная копоть от мечущихся живых факелов. Секунда — и две варги, попавшие под огненный удар, упали. Третья отлетела куда-то в сторону.

Блин, что творится! Посреди города, днем, в столице! Это беспредел! Куда император смотрит?! Внезапно меня опять подхватили под мышки и поволокли. Пока я глазел на битву, сзади ко мне снова кто-то подбежал. Но я почти дышал! И сгибался!

Изогнувшись, я ловко лягнул одного из тащивших меня в колено. На мою голову хрястнулся кулак. И все куда-то делось…

Глухой тупик из каменных стен домов, в которых нет ни одного окна. В одной из них — большие двухстворчатые ворота из толстых досок, пробитых широкими металлическими полосами. К воротам, торопливо мельтеша спицами колес, подъезжает большая лакированная карета светлого дерева, запряженная парой лошадей. Темно-красные шторки на окнах ее дверей плотно задернуты.

— Открывай! — орет сидящий на облучке возница, останавливая экипаж. — Тпру… скотина!

Несколько мгновений тишины, и тяжелые ворота начинают медленно, чуть скрипя петлями, открываться внутрь. В проеме становится виден большой двор, устланный серой каменной плиткой. В конце двора — серый массивный двухэтажный дом с широкой боковой лестницей. Несколько людей выходят из небольшой круглой башенки у арки ворот и подходят к остановившейся карете.

— Привезли? — спрашивает один из них, задрав голову на возницу.

— Да, ваша светлость, — отвечает тот, наклоняясь с сиденья. — Туточки он.

— Как прошло?

— Да если бы не эти проклятые варги! Выскочили, как демоны, не пойми откуда, да как принялись своими мечами махать! Если бы не магистры, не сносить бы нам головы, ваша светлость! Истинную правду говорю!

— Варга? — хмурится, ухватившись рукой за подбородок, «ваша светлость». — Откуда они взялись? Что им было нужно?

— Не знаю, ваша светлость. Кинулись без объяснения и начали рубить. Шестерых зарубили.

— Проклятье! Я же приказывал — без шума!

— Ну, так бы и вышло без шума, если бы не варги. Я его с первого выстрела глухачом подстрелил. Упал как миленький! Мы его уже в карету потащили, а тут эти шлюхи с мечами… Если бы не магистры… хана бы нам всем была!

— Идиоты… За вами не следили? Проверяли?

— Не-е! Никого, ваша светлость. Не сомневайтесь!

— А магистры где?

— В карете. Чтобы их не видели.

— Заезжай! Не стой!

— Но, родная! — Чмокнув губами, возница дергает вожжи.

Варга, осторожно выглядывая из-за угла переулка, проводила внимательным взглядом въезжающую во двор карету. Дождавшись, пока ворота закроются, она обернулась к двум подругам у нее за спиной. Их частое и торопливое дыхание говорило о том, что они недавно быстро бежали.

— Я знаю это место, — сказала она, тоже быстро дыша. — Этот особняк принадлежит Белому ордену. Во дворе я насчитала двенадцать человек с оружием. В доме могут быть еще. Плюс трое у ворот. Плюс маги. Для нас троих это слишком много. Нужна помощь.

Варги согласно кивнули.

— Тогда так. Я остаюсь наблюдать. Ты, — она указала рукой на одну из напарниц, — бежишь к нашим. Доложишь Эсте. Ты, — ткнула она в другую, — мчишься к магам, в их главную канцелярию. Сообщаешь, что совершено нападение на мага. Пусть начинают шевелиться. По дороге заскочи в университет, он будет у тебя по пути. Подними тревогу там. Может, они быстрее среагируют. А то пока из канцелярии доберутся…

Варга быстро выглянула за угол.

— Все понятно? — спросила она, оборачиваясь.

Два кивка в ответ.

— Тогда бегите! Я здесь. Жду. Живо!

Прихожу в себя от того, что кто-то с размаху плеснул мне в лицо водой.

Энергичная побудка! Не торопясь открывать глаза, оцениваю ощущения, которыми тело щедро делится с мозгом. Болит колено, ушибленное о камни, болят мышцы живота и кишки, отбитые стрелой, болит правая сторона головы. Похоже, там неплохой шишак. Жжет запястья и щиколотки… И вообще… Лежу на чем-то плоском, твердом, неудобном и страшно холодном.

— Давай, давай! Открывай глазки!

С трудом разлепляю мокрые веки, несколько раз шлепаю ресницами и встречаюсь с ледяным взглядом двух прозрачных глаз. Мужик. Лет пятьдесят. Плотный. На голове лысина с венчиком волос вокруг блестящей верхушки. Ухмылка в правом углу рта. Мгновенно отмечаю диссонанс между ухмылкой и выражением глаз. Нехорошее такое несовпадение. Готов сожрать хвост Сихота, если он не садист!

Мужик одет в дорогой костюм, по моде местной знати. Ага, делаю вывод я и перевожу взгляд за незнакомца, оглядывая помещение. Низкий каменный потолок, каменные стены, три масляных светильника… Склеп какой-то… или подвал. Кроме нас двоих, никого больше нет. Еще я прикован за руки и ноги к холоднющей каменной плите.

— Нравится? — насмешливо спрашивает мужик, видно заметив, что я осматриваюсь.

— Сыровато, душновато и ложе жесткое…

— Ишь ты! Дворянская косточка. Жестко ему! Ха! А ты знаешь, на чем лежишь?

— Без понятия.

— Это Камень слез. Такой же, как у твоих магов. Слышал о нем?

Я озадачился. Сей артефакт был штукой известной. В университете о нем часто рассказывали. Говорили, что все «нехорошие, ленивые, не сдавшие зачеты студенты и нарушившие клятву маги заканчивают на Камне слез». Что, если провести на нем сутки, способность к магии утрачивается навсегда. Артефакт является своеобразной плахой, превращающей магов в простых людей. А что может быть ужаснее для них, чем превращение в обычного человека? Вот и рыдали, привязанные к нему, прощаясь со своим могуществом. Поэтому и Камень слез… И вот я лежу, прикованный к этой хрени! Совершенно не рассчитывал на такую встречу! Сихотовы копыта! И так магия куда-то делась, так еще и к «пылесосу» прикрутили! Что за дикая чушь творится вокруг моей персоны?

— А чем, собственно, обязан столь жестокому обращению? — интересуюсь я, пытаясь провернуть запястья в кандалах. — Мы ведь вроде, если не ошибаюсь, даже не знакомы?

— Ишь ты, «жестокое обращение»! По тебе вообще костер плачет. Раньше так бы и вышло.

— Так вы что, из этих, что ли? Борцов за свет?

— Да. Я магистр Белого ордена.

— М-да? Странно…

— Что тебе странно?

— Орден — серьезная организация. Вот уж не думал, что у него в магистрах фанатики.

— Языкастый, смотрю… А что скажешь на это?

Магистр демонстративно поднял правую руку вверх и щелкнул пальцами. Ледяная волна холода пронзила мое тело. Под кандалами так вообще словно огнем обожгло. Спазм мышц выгнул меня дугой над плитой. Пум! Отпустило. Хлопнулся спиной назад. Пфф…

— Следи за языком, — предупредил магистр, — и будет меньше неприятных ощущений в жизни. И так у тебя ее немного осталось.

— Да ну? — удивился я, вяло двигая языком. — Я вообще-то собрался жить вечно…

Я облизнул губы, собирая капли воды, оставшиеся на них от побудки.

— Не получится. Ты свое отжил.

— Да ладно вам! Поднял немножко зомбей. Всего-то! Их давно уже всех порубали. Вообще, если серьезно подойти к делу, наличие темного мага вашему ордену просто необходимо. Представьте: он поднимает мертвецов, народ пугается и, вопя, бежит к вам. Вы все такие из себя, на белых конях, в белых одеждах, со светящимися посохами, приезжаете и всех спасаете! Все живы, счастливы, благодарны. Жители империи со слезами умиления на глазах несут вам на вытянутых руках пожертвования и славят на всех углах. Благосостояние и влияние ордена непрерывно растет. Вдумайтесь! Это же работы на десятилетия, а может, даже на столетия! Какие ошеломительные результаты можно получить! В сравнении с ними замученный студент первого курса университета выглядит настолько жалко, что… Мне даже просто стыдно говорить насколько!

— Да за одни эти твои слова тебя нужно сжечь на медленном огне!

— Ну вот… Я к вам с деловым предложением, а вы фанатеете…

— Но костра тебе не будет. Ты отправишься к демонам!

— Это как?

Что? Неужто домой?!

— Смотрю, ты не очень испуган… Наверное, просто не представляешь. Демон будет резать твое тело кривыми когтями и рвать длинными, острыми зубами… А потом выпьет твою кровь и сожрет душу!

— Фантазия мне отказывает… Не могу себе это представить. А, собственно, к чему такие сложности в умерщвлении? И что, разве Белый орден занимается теперь призывом демонов? У вас же, говорят, есть амулет, который следит, не лезут ли откуда ребята с кривыми когтями? Что, политика вашей организации изменилась?

— Много задаешь вопросов, темный!

— Ну если умирать, так хоть зная, за что! Всем приговоренным объявляют, как и почему. Это привилегия уходящих к Хель. Вы же меня казнить собираетесь? Уж смертью в бою мою кончину явно не назовешь. Да и просто интересно! На фанатика вы, конечно, не похожи. Значит, тут какая-то тайна! Обожаю тайны. Ну… расскажите! Не просто же так вы все это затеяли?

Выражение на роже магистра сменилось с удивленного на озадаченное. Потом на ней проступил интерес и сомнение. Надеюсь, он расскажет тому, кто уже никому ничего не расскажет, какой он умный. По законам жанра — просто обязан!

— А ты не дурак… — осмотрев меня сверху донизу, произнес магистр.

Вот оно! Законы глупости работают во всех мирах!

— Орден действительно не якшается с демонами… Однако есть обстоятельства… Судьбе было угодно, чтобы мне в руки попал старинный гримуар на редком, ныне мертвом языке. Только я — один! — смог прочесть его! Я открыл тайну демонских камней! Я узнал, откуда древние маги брали кристаллы для своих артефактов! Из мира демонов!

Таши, что ли? Тоже мне, тайна! Но что-то магистр как-то нехорошо возбудился… Глазки так и сверкают… Как бы кусаться не начал…

— Если я сумею добыть эти камни, то наш орден тоже сможет делать могущественнейшие артефакты! Наша сила и слава возрастут многократно!

Все-таки он фанатик. Интересно, слюной брызгать начнет или нет? Разумеется. Если понаделать артефактов, можно и с гильдией магов поспорить, да и императора… подвинуть. Да ведь это на заговор тянет! Молодцы, орденцы! Не спят. Кашу варят…

— Потрясающе. Все просто замечательно, я рад и за вас, и за ваш орден. Но, простите, я-то тут при чем?

— В книге сказано, что вызвать могучего демона можно, используя только темную жертву в момент, когда звезды на небосводе выстроятся определенным образом. Это случится через два дня. Я призову и подчиню демона! А ты будешь… будешь его жертвой, — неожиданно успокаиваясь, сказал магистр.

Бли-и-н! Представляю, что он там вызовет по звездам! Особенно в первый раз. Ой, ну я и попал! Начинающий призыватель, использующий какие-то комиксы вместо инструкций. Чего он там поначитался? Это же явно — там дурь написана. Звезды! Три раза «ха»! Может, он просто перевел неправильно? Но, как говорится, «поздно пить боржом, когда почки отвалились»! Судя по его «светлому», незамутненному взору — «идея овладела массами». Похоже, магистр желает стать самым незаменимым человеком в ордене. Если все камни будут идти через него, то о-го-го, куда он может взлететь! На самый верх верхушки — это точно! А мне что прикажете делать? Сказать, что это все делается не так? Рассказать, как надо? Не-а… Не поверит. Я же ничем подтвердить не смогу. Магии нет. А он уже на финишной прямой, слава рядом. Решит, что я просто хочу оттянуть время… И звезды сходятся… Вот это я попал! Вот это точно край!

— Я не совсем понял насчет механизма призыва. Как меня можно рвать зубами, если я жертва для призыва? Я же к моменту появления демона должен быть по идее мертв? Или будет еще кто-то вместе со мной?

— Зачем же? Я убивать тебя не намерен. Просто ты будешь внутри пентаграммы. А вытекающая из тебя кровь соединит между собою миры. Так что хватит тебя одного. Второй не понадобится.

— Ага. Понятно. А вы не боитесь, что меня будут искать? — осторожно поинтересовался я.

— Кто? Магию ты потерял. Считай — не маг. Вряд ли кому-то ты нужен. Вышел за ворота — и нет тебя! Даже если маги начнут тебя разыскивать с помощью заклинаний, то, увы, мой милый друг, увы! Ты же знаешь, что у них ничего быстро не делается. А у нас с тобой осталось всего два дня. И открою тебе маленький секрет. Камень, к которому ты прикован, делает тебя невидимым для всех поисковых заклинаний. Такая вот у него интересная особенность. А после призыва искать будет некого и нечего. Я прикажу, чтобы демон унес твое тело к себе… Да! Артефакт Око демона находится в этом же доме. В башне. Ты ведь понимаешь, что в момент призыва он работать не будет?

Магистр победно усмехнулся.

М-да… обложили… Хм… Я на несколько секунд задумался, прислушиваясь, а затем ухмыльнулся ему в ответ.

— Знаешь, лысый, — сказал я ему, — а у тебя пра-а-аблемы! Ба-альшие!

Спустя пару мгновений стены подвала содрогнулись от удара.

Хмурая-прехмурая Стефания, широко размахивая руками в такт шагам, мрачно шла по дорожке университета, приближаясь к выходу. На ней было новое ярко-голубое платье, которое она купила на «наградные» деньги, и такие же новенькие, в цвет платью, голубые туфельки. Платье ей нравилось, оно было очень миленьким и ей шло. Но, пожалуй, самым прекрасным было в нем то, что купила она его сама и на свои деньги. Первый раз в жизни — на свои! Но ни новое платье, ни туфельки, ни первый заработок не делали окружающий мир ярче и дружелюбнее. Только что закончился разговор с ректором в его кабинете в присутствии представителя службы безопасности. Темой весьма неприятной беседы было «поведение студентки магического университета первого курса в присутствии членов императорской семьи». Уже два дня прошло с того момента, как она со страшным скандалом покинула императорский дворец. И вот наконец наступило время выяснения обстоятельств на официальном уровне. На неофициальном последствия появились гораздо раньше. Удивительно, но слухи, кажется, примчались в университет быстрее, чем она успела вернуться. О том, что она прилюдно обозвала принца дураком, знали все! Посмотреть на нее приходили толпами. Особенно бесили девушки. Парни ладно. По большей части смотрели оценивающе и с интересом. Вроде того: ты смотри, какая штучка! У девчонок же на лицах было одно: «Ну и ду-у-ура»! Соберутся толпой и смотрят издали, как на дикость какую-то.

«Сами… дуры! Бе-э!» — думала про них Стефи, когда эти гляделки ее окончательно доставали.

Слухи, бродившие по университету, скрещивались, пересекались и соединялись, образуя подчас что-то совершенно невозможное. Ну про то, что Стефания кидалась эклерами, мазалась кремом и била принца по голове серебряным подносом (именно серебряным!), это ладно. Это не так страшно. Но вот про то, что принц ее любит с детства и тайно с нею обручен… и что именно он прислал ей букет слез некроманта… Что он тайком от матери ездил на войну и там встречался с ней, один на один в черном фургоне с нарисованными черепами, а Эри сторожил их снаружи вместе с варгами… А императрица категорически против такой невесты для своего сына, и поэтому отправила ее на смерть, чтобы она там сгинула, на войне. Вот уж ложь так ложь!

«Убила бы!» — мрачно подумала Стефания, подходя к воротам. Не раздумывая, убила бы тех, кто распускает такие слухи! Твари! Мерзкие языкастые твари! Получается, что я одна причина и всему вина! И то, что Эри потерял способности, и то, что мы там чуть все не остались… Гадины! Тварюги лживые! Эри был прав, предупреждая, что может быть больно. Ничего хорошего из этой поездки не вышло. С Динием поругалась, и, похоже, навсегда. Вряд ли он меня простит. Разгромила салон его сестры. Принцесса меня тоже не простит. Оскорбила императорскую семью… Как говорится, сделала все, что могла… Карьера у меня теперь будет… А точнее, не будет! Да на все плевать, если бы не Диний… Опять сердце болит и рвется на части! Как же больно! Не нужно было его видеть… Ох, не нужно… Еще вчера девчонки подошли. С теми, с которыми ночевала тогда в фургоне.

— Так это что, это из-за тебя нас туда послали? — спрашивают и внимательно смотрят в глаза.

Попыталась объяснить, что это все ложь. Не поверили. Выслушали, переглянулись молча, развернулись и ушли. А теперь к ректору вызывали. Он-то сам немного говорил, а вот магистр из службы безопасности… Такую мораль прочитал! И такая я, и сякая, и мое поведение, мое воспитание, мои родители, моя семья… куда смотрели. Неожиданно для себя я разозлилась.

— Не нужно обсуждать мою семью! — сказала я, глядя из-под бровей прямо ему в глаза. — Вполне возможно, что она не так богата, как многие из столичных семей, но в благородстве она им, слышите, ни в чем, ни в чем не уступит! Поэтому оставьте ее в покое! Все случившееся касается только меня и принца Диния! Я, как любая дворянка империи, имею право на личные отношения! Пока император своим указом их не запретит, у меня этих отношений будет столько, сколько я пожелаю! И когда пожелаю! И с кем пожелаю!

Магистр опешил. Краем глаза я увидела промелькнувшую на лице Мотэдиуса ухмылку.

— Э-э-э… Вам не кажется, что ваше поведение… вызывающе? И не соответствует нормам поведения и морали, принятым в империи относительно особ женского пола…

— Я не особа женского пола, — зло, глядя ему в глаза, отчеканила я, — я маг! Пусть пока у меня нет знака мага, но никого не интересовало его отсутствие, когда меня отправили на войну. И никого не интересовало, что я девушка. Нужен был воин. Убийца! Знаете, скольких я там убила, господин магистр? Знаете? А если знаете, то тогда запомните, что я вам не какая-то там особа женского пола! Я темный маг! Которому позволено гораздо больше, чем другим! И поэтому мои отношения с принцем — мое дело! И ни перед кем за них я отчитываться не собираюсь! Если я нанесла ущерб имуществу императорской семьи, я готова возместить. Если нанесла оскорбление — готова отвечать по закону! А в отношения не лезьте. Вас это не касается!

В кабинете повисла неприятная пауза. Ректор нахмурился, а магистр, словно только впервые увидел меня, оценивающе прошелся по мне взглядом сверху вниз и обратно.

— Не стоит быть столь резкой в суждениях, госпожа Терская, — неспешно произнес он, нарушая тишину. — Вам еще предстоит долгий путь до того, как вы получите знак мага. Но если вы будете кричать на каждом углу, настаивая на том, что вам, как темному магу, позволено больше, чем другим… Боюсь, что этого события может и не случиться…

Многозначительная пауза.

— Прошу прощения, вполне возможно, что я неудачно выразила свою мысль… — произнесла я. — Я имела в виду, что маги имеют больше прав, чем все. Не только темные. Все маги.

— Да. Давайте будем считать, что имело место быть именно неправильно построенное предложение, — ответил магистр, пристально глядя мне в глаза. — Однако все же прошу вас впредь не очень распространяться по поводу «особых» прав магов. Хоть в жизни все обстоит именно так, как вы сказали, но вы должны помнить и о других сословиях, существующих в империи. Подобные заявления создают излишнюю напряженность в обществе. Это совершенно никому не нужно. Ни нам, ни его величеству императору Хайме, и уж поверьте, ни лично вам. Мне даже в общем-то странно слышать из ваших уст подобные высказывания. Неужели вы не посещали лекции по магической этике вашего уважаемого ректора? А ведь он характеризовал вас как одну из самых прилежных учениц!

«Да, было такое, — подумала я, прикусывая верхнюю губу. — Я? Самая прилежная ученица?»

Я бросила виноватый взгляд на ректора. Мотэдиус сидел, скорбно поджав губы. Ой, подвела! Стыдно…

— Что же касается вопроса отправки вас с корпусом Шайву… — неспешно продолжил между тем магистр, сплетая пред собой пальцы. — Вы были посланы туда в качестве студентки факультета целителей. Для прохождения ежегодной летней практики. Никто от вас не требовал, чтобы вы непосредственно участвовали в сражениях. Ваше дело было — госпиталь. Однако что вышло, то вышло. И вы, хочу вам сказать, проявили себя с лучшей стороны… как истинный солдат империи. Поэтому в Верховном магическом совете принято решение — представить вас к награде. Решение в том числе одобрено и его величеством императором. Наградить вас и всех девушек, попавших в эту непростую ситуацию, но достойно вышедших из нее. Награждение будет произведено первого сентября в большом парадном зале университета самим императором.

Да-да, — подтверждающе покивал он мне головой, — в день приема первокурсников, в день первого бала. Господин Мотэдиус считает, что такое событие будет весьма памятным. Не так часто студенты университета получают из рук императора награды за проявленную отвагу на полях сражений. Это весьма благотворно скажется на общем духе учащихся, получивших живой пример для подражания. А также станет предметом зависти и уважения в других учебных заведениях столицы. Приглашение на награждение вашей семье уже отправлено. Так что готовьтесь встречать родных и принимать награду. Пусть это не будет для вас неожиданностью.

Меня? Награждать? Ой, мамочки! Перед всеми? Отец будет просто счастлив! Да и мама с сестрами. Первый раз, когда награждали, никого не приглашали. Все произошло как-то быстро и неожиданно. Я только в письме домой об этом написала. А сейчас, в присутствии всех, сам Хайме! Это ведь такая честь! Наверное, и отца поблагодарит! И мать! При всех!

Я почувствовала, как кровь приливает к моим щекам.

— Что же касается инцидента двухдневной давности в императорском дворце…

Я ощутила, что краснею еще больше, и наклонила голову, уставившись в пол.

— …сообщаю вам, что императорская семья к вам никаких претензий не имеет и не собирается требовать вашего наказания за учиненный разгром… За это вы обязаны дружеским отношением к вам принцессы Сюзанны и принца Диния. Решено считать, что ничего не произошло. От вас же, в благодарность за проявленную милость, требуется одно — молчать и не распространяться о случившемся…

Я достаточно ясно излагаю? — спросил магистр, — вы меня понимаете? Согласны ли вы выполнять эту небольшую договоренность между вами и императорской семьей?

— Да, согласна, — кивнув, тихо ответила я, не поднимая глаз.

— Ни капли не сомневался в вашей благоразумности. Что касается нашей службы безопасности… Хочу вам сообщить, что вам отныне закрыт доступ во дворец и во все места, где бывают члены императорской семьи. Да! Мы уверены в том, что никакого покушения на них вы не планировали. Да! Мы доказали это службе безопасности императора. Да! Мы верим вам. Но! И рисковать впредь тоже больше не намерены. До тех пор, пока вы не научитесь владеть собственной силой и будете представлять угрозу для первых лиц государства — никаких отношений ни с кем из них у вас не будет. Исключение будет сделано только на вручении награды. Однако предупреждаю. Будет много охраны. Не выкиньте чего-нибудь, о чем потом пришлось бы сожалеть всю жизнь. Характер, как я смотрю, у вас темпераментный, однако держите себя в руках. Это очень важное качество для мага — умение держать себя в руках.

Я подавленно молчала.

— Не расстраивайтесь. Это не приговор. Учитесь. Учитесь, учитесь и учитесь! Великими магами не рождаются — ими становятся. Еще раз скажу — учитесь. И вполне возможно, что в один прекрасный день все изменится.

А вам, уважаемый господин ректор, — поворачиваясь к Мотэдиусу, произнес магистр, — хочу указать на слабую подготовку ваших подопечных. Это не дело, когда в зависимости от настроения маг выплескивает свою силу наружу…

— Что вы хотите, — поджимая губы и разводя руками, ответил ему ректор. — Первый курс. Да еще это сражение. Все методики обучения нарушены грубейшим образом! В результате возникают претензии, которые формально обоснованы, но фактически девочка в них не виновата. И университет в этом не виноват!

— Тем более, если все пошло не так, — нужно уделять ей больше внимания.

— А когда? Вы же только выпустили ее из своих лап. Все допросы и допросы. Чтобы учиться, нужно, чтобы душевное состояние студента было стабильным. А после допросов? Какая там стабильность! Как прикажете ее учить в таком состоянии? Да ей с месяц в себя теперь приходить надо!

— Ну не допросы, а беседы… Она не преступница, чтобы ее допрашивать… А как учить? Это, простите, исключительно ваша забота. В это, увольте, вмешиваться не намерен. Мы провели большую работу, устанавливая истину. Истина установлена, и ваша студентка возвращается к вам… Под сень благословенной альма-матер. Надеюсь, что наша встреча с уважаемой госпожой Терской была последней, и видеться с ней мы будем теперь исключительно по праздникам или случайно в толпе. Раскланиваясь, как старые знакомые. Давайте же уже, уважаемый господин ректор, отпустим Стефанию и продолжим наш разговор без нее.

Мотэдиус, соглашаясь, кивнул.

— Итак, — обращаясь ко мне, сказал магистр, — вы все слышали. Есть ли у вас еще вопросы?

— А Эриадор? — спросила я. — Вы сказали только про девушек. А он? Его тоже наградят?

При упоминании имени Эри магистр поморщился.

— Студент магического университета князь Эриадор Аальст к награде представлен не будет, — сухо сказал он, крепко сжимая переплетенные пальцы.

— Но почему? Ведь если бы не он…

— Эриадор Аальст нарушил законы империи — воспользовался заклинаниями некромантии. Вам это должно быть известно лучше всех.

— Да… Но если бы не это, нас бы всех убили…

— Вот поэтому ему и были оставлены свобода и жизнь. Если бы причина поднятия мертвецов была другая — ему бы грозил Камень слез с полной потерей магических способностей…

— Но он и так их потерял! Спасая всех…

— Поэтому-то дело и решили закрыть.

— Но это же несправедливо… — растерянно пролепетала я.

— Госпожа Терская! Я не желаю обсуждать справедливость решения, вынесенного Верховным советом и подтвержденного императором. Не имею на это полномочий. Если Аальст недоволен, он может обратиться с просьбой об обжаловании. Но я бы не советовал. Подозреваю, что повторное рассмотрение вопроса может привести к худшим результатам, чем те, которые есть сейчас. Вы меня понимаете?

Я беспомощно посмотрела на Мотэдиуса. Тот сидел, плотно сжав губы и смотря в окно. Поняв, что поддержки от него не будет, я снова перевела взгляд на магистра.

— Для того чтобы успокоить вас, сообщу, что князю Аальсту как инвалиду боевых действий назначена пенсия, ему оставлены все награды и звания, полученные им прежде. В том числе и «Почетный студент». Поэтому без средств существования и крыши над головой он не останется. И без занятия тоже. Он вполне может проявить себя как переводчик древних манускриптов. И если это все, госпожа, что вы хотели спросить, то вы можете быть свободны!

Я сделала книксен и, молча повернувшись, пошла к двери. В голове был такой сумбур!

Как же так? Ведь это несправедливо! Если бы не Эри, никто бы не спасся! Но его не наградят, и никто никогда не узнает, кто настоящий герой. Ведь именно поэтому, что он не жалел себя ради других, он и потерял свои способности! Жертвуя собой… А если ему назначили пенсию, значит, в то, что к нему вернется магия, они не верят… Он инвалид. А я? А я живая и здоровая. И я стану магом. А он нет… И меня будут награждать… Как же я буду смотреть ему в глаза? Я же со стыда сгорю! Отказаться от награды?! А отец? А мама? Они же приедут! И что? Узнать, что я отказалась от награды из рук императора? Это невозможно! Да и как я потом учиться в университете буду? Но Эри? Он же мой друг! Он спас мне жизнь! Я не могу его бросить! Что же мне делать?

Я задумалась, пытаясь найти решение. Однако я его не находила. Мозг, похоже не способный решить задачу, направил поток сознания в другую сторону.

Что же он будет делать? На что он будет жить? Родители у него далеко, магом ему не бывать… Куда ему? Переводчиком, как сказал магистр? Ну не знаю, согласится ли он на это? Конечно, справится, но он гордый. Вряд ли он вообще останется в университете. Видеть, как другие уходят вперед, становятся магами и при этом знать, что для тебя это недостижимо? Знать, что ты навсегда — всего лишь переводчик? Плюс сочувствие и скрытые насмешки от одаренных окружающих? Нет! Эри на это не согласится. Скорее он наемником станет, чем предметом для жалости! А какие у него были способности! Одно только, как он во мне магию разбудил! Или заклинаниям учил… Тот же щит…

— Эксклюзивный вампощит от Эри, — представил его он, взявшись учить меня заклинанию, когда мы бездельничали на осаде. — При каждом попадании вражеского заклинания абсорбирует энергию, передавая ее владельцу защиты. Знойная штучка! Лучшее, что я могу предложить тебе. Недостаток — можно захлебнуться энергией, если попавших заклинаний будет много и они будут мощными. Рекомендации по применению — не зевать и вовремя сбрасывать излишки… Короче. С таким щитом — не экономим на энергии, тратим — сколько можем!

Тогда у замка мы немного потренировались. Эри покидал в меня сначала камешки, чтобы я освоилась, потом кинжалы, затем, отойдя подальше от лагеря, небольшие фаерболы. Удивительные ощущения! Вот в тебя летит огненный шарик. Вот он уже близко, близко, близко! И вдруг раз! Словно кем-то высосанный, он блекнет и стремительно уменьшается в размерах. Секунда — и нет его! А внутри ощущается что-то такое… даже не знаю, как передать словами. Словно вспышка! Как я тогда радовалась, научившись творить заклинания. И все это благодаря Эри. И вот такое несчастье… Как же мне ему помочь?

От роившихся в голове мыслей, казалось, что она сейчас лопнет. Я решила выйти за ворота, дойти до трактира, взять коффая и все не спеша обдумать. В «Стекляшке» не получится. Опять будут все вокруг пялиться. Надоели!

Но едва я вышла за ворота университета и сделала пару шагов по направлению к Студенческой площади, как ко мне откуда-то сбоку подскочила варга и выпалила, быстро дыша:

— Госпожа Терская! Вашего друга, Эриадора Аальста похитили! Его жизни угрожает опасность!

— Как похитили?! Кто?

— Белый орден. Его увезли в карете в особняк, принадлежащий ордену!

— Как же так? Зачем? — растерялась я.

— Они хотят его казнить.

— Казнить? За что?

— За некромантию!

— Что?! Какое они имеют на это право?! Нужно срочно сообщить господину ректору! И в службу безопасности!

— Я этим как раз и занимаюсь. Я уже сообщила дежурному на воротах. Но пока примут решение… Пока отдадут приказ… Сейчас важна каждая минута! Его могут увезти или убить. Да, убийц потом покарают! Но что это изменит, если Эриадор будет уже мертв?

— Где он?! Где они его прячут?

— Тут недалеко! Если напрямую, то сразу за площадью! Там еще такая башенка есть!

— Да, я знаю. Веди!

— Следуйте за мной, госпожа!

И мы понеслись. В новом платье и новых туфлях бежать по неровным камням было страшно неудобно. Один раз я шлепнулась, порвав и испачкав юбку и пребольно ударившись коленом. Еще я ободрала левую ладонь до крови. Но я закусила губу, встала и, превозмогая боль, побежала дальше.

Я не позволю им его убить! Весь орден не стоит его… мизинца! Негодяи! Им так это с рук не сойдет! Как они только посмели?! Я им покажу! Я с ними миндальничать не стану!

Мы бежали по каким-то темным и узким закоулкам, распугивая встречных прохожих. Больше я не падала. Пару раз споткнулась, но варга ловко подхватывала меня, не давая упасть. Неожиданно мы выскочили из лабиринта проулков на широкую улицу. Налетев на спину остановившейся варги, я остановилась, тяжело дыша.

— Где помощь? — задала вопрос моей спутнице другая варга, стоящая у угла дома.

— Вот, — показала та на меня рукой. — В университет я сообщила, а по дороге встретила госпожу Терскую, которая согласилась нам помочь. Я и привела ее сюда!

— А в совет?