Глава 15

– Как это произошло?

Ленбар не услышал в интонациях магини ни малейшего волнения или сожаления, только холодное любопытство.

– Там дежурил знахарь, маг второго круга, просто для порядка. Рана у Хисса почти зажила, мы держали его под заклинанием сна, собирались утром приступить к распутыванию защитных плетений. Без этого невозможно было прослушать его мысли, а добровольно он ничего говорить не захотел.

– Ещё бы, – хмыкнула Тренна, – он же не дурак. Был. Так, конечно, отвратительно говорить, но я рада… что его больше нет. С меня упало сразу три кровавые клятвы, Хисс всегда был крайне предусмотрителен.

– Рассказать можешь?

– Две ты и так знаешь. Что Аглесса его дочь, а не принцесса. А Мирена – её мать. А третья – насчёт Риселлы.

– А что такое с Риселлой?

– Это давняя и довольно длинная история, но пока Гиза нет, могу рассказать.

– Расскажи. Всё равно когда-то нужно это сделать. Ковену, чтобы подняться на ноги, придётся заключать союз со всеми правителями.

– Сейчас это будет не трудно, они в шоке от открывающихся преступлений Вестура. Надеюсь, Сандерс не будет его защищать?

– А ты ещё не знаешь, что глава уже подписал приказ о роспуске Совета и передаче всего его имущества ковену? Вместе со служителями, охраной и прочими работниками.

– Откуда мне знать, если мы с Гизом ходили на Битар, за герцогом?! – фыркнула магиня и взяла из вазы сливу.

Но есть не стала, покрутила в пальцах, задумчиво изучая лаковую, подернутую сизой изморозью кожицу, и вздохнула.

– Ну, слушай. Двадцать лет назад, тёмной ненастной ночью в Лижский монастырь, где я обучала группу девочек, тайком приехала Аннигелл. Вернее, прибежала, оставив во дворе дома, нанятого на подставного человека, свой экипаж. Чтобы обмануть приставленных Хиссом стражников, ей пришлось устроить целый спектакль, поменяться одеждой и амулетами со служанкой, выйти через чёрный ход и калитку для прислуги. Но мы обе отлично понимали, как ненадёжны все предпринятые ею предосторожности. Хисс умел распутывать загадки, не стесняясь ни в средствах, ни в методах.

– Она подозревала, что он собирается подменить ребёнка?

– Нет, знала точно. Между их покоями были ещё одни, никем не занятые и всегда запертые. Немногие знали, что они смежные. Однажды Аннигелл решила навестить Хисса среди ночи, у беременных часто бывает бессонница. Настроенные на королеву сторожки не подняли тревоги, и королева потихоньку пробралась почти до самой спальни советника. До этого случая она никогда так не делала, и Хисс пребывал в уверенности, что и не сделает. Не доходя нескольких шагов, Анни услышала женский голос и оцепенела, не зная, что предпринять. Хисс не позволял ей устраивать сцены ревности, объясняя, что она сама сделала выбор и оттого не имеет права требовать от него верности.

– Скотина, – процедил сквозь зубы Ленбар, – извини, я перебил.

– Ничего. Он не скотина… вернее, был не скотиной… а худшим из негодяев… но тогда я ещё мало его знала. Так вот… в спальне советника была женщина, она о чем-то умоляла Хисса и горько плакала. Анни поразила эта горечь, как она мне сказала… у неё только от звука этого плача сердце сжималось. И тогда она решилась выпить одно очень полезное зелье, усиливающее слух. Его специально варили для неё придворные алхимики, на переговорах или приёмах бывает очень полезно подслушать чужие перешёптывания или замечания. Ну, в общем, Анни выпила зелье и услышала разговор так чётко, словно говорили совсем рядом с ней. После она призналась, что едва смогла дойти до кресла. У неё ноги подкашивались от услышанного.

Женщина умоляла советника отпустить её и отдать ребёнка, но Хисс был непреклонен. Это моя дочь, объявил он, и она достойна лучшей участи, чем домишко твоих родителей. Если хочешь быть рядом с дочерью – соглашайся на моё предложение, иначе на твоё место найдётся более умная женщина. А тебе придётся уехать… очень далеко и навсегда. Не бойся… убивать тебя не станут… проклятый амулет сработает, но замуж ты выйдешь за того, кого я выберу.

– Но ведь королева сразу заметит подмену, – ещё пыталась бороться несчастная, однако Хисс захохотал так злобно, что у Анни душа оборвалась. – Да ведь вы все такие дуры, – заявил он, просмеявшись, – вам кого дашь в первый момент, того любить и будете. Тем более, я позаботился обо всём заранее. Но это не твоя печаль. Ты заявишь, будто твой ребёнок умер, и я назначу тебя кормилицей, вот и будешь кормить и ухаживать, как прежде. Только никогда даже на миг не забывай, чьей дочерью она будет с этого момента, не то… сама понимаешь.

– Знаешь, о чём я жалею? – прорычал побелевший Ленбар. – О том, что он уже сдох. Мне было бы намного легче, если бы я сам его убил.

– Лен… прости, – немедленно покаялась Тренна, – я же не знала о ваших отношениях… раньше ты мне ничего не говорил…

– Я думал, все и так это заметили, – горько ухмыльнулся Ленбар, – но до этой минуты полагал, будто она ещё его любит… и не считал себя вправе лезть в её жизнь.

– Все мы делаем одинаковые ошибки, – с неожиданной горечью вздохнула магиня, – но знаешь, что самое обидное? Таково странное свойство человеческой натуры: мы совершенно не учимся на чужих промахах и несчастьях, нас не останавливают ни предупреждения, ни советы! Ничего! Раз за разом, поколение за поколением девушки повторяют ошибки своих бабушек, снова и снова поливая слезами свою разбитую жизнь.

– Мужчины тоже, – мрачно подтвердил Ленбар, – и даже магам ничуть не проще… но ты не рассказала, при чём тут Риселла?

– Я тоже хотел бы услышать, – шагнувший из портала Гизелиус устало шлёпнулся рядом с женой, – уфф, как я вымотался… дайте чего-нибудь выпить… А что у вас произошло?

– Хисланд сгорел. Какое-то неснимаемое заклятье, похоже на магию чёрных шаманов. Кому-то очень не хотелось, чтобы мы узнали его тайны, – пододвигая к магистру бокал с соком, пояснил Ленбар. – А есть не хочешь?

– Яблоко сгрызу, а ужинать будем на месте… только посижу немного, и пойдём, давненько я столько не бегал, – пробормотал Гиз, отставляя опустошённый бокал и вдруг резко обернулся к жене. – Сколько клятв упало?

– Три, – благодарно улыбнулась магиня – приятно, когда так заботятся о твоих проблемах.

– Какие?

– Аглесса, Мирена и Сел.

– Первые две знаю… – задумчиво кивнул Гиз, – а про Риселлу, как я понял, вы как раз беседуете… тогда рассказывай.

– Ты остановилась на том, что в монастырь тайком пришла Аннигелл, – подсказал Ленбар, не желавший больше говорить о Мирене, свои ошибки он привык исправлять сам.

– Да, – понятливо кивнула Тренна, – королеве было ещё больше недели до срока, но она знала, что потом будет поздно, Хисс с каждым днём усиливал охрану. Не скажу, что я легко согласилась на её просьбу, но когда узнала о причине… отказать не смогла. Я устроила Анни в самой дальней комнате, дала ей нужные зелья и закрыла самыми надёжными щитами, а сама поспешила к девочкам. На улице всё сильнее разыгрывалась непогода, и это было нам на руку. Настрого наказав гувернанткам и горничным, чтобы заперли покрепче двери и ставни и ни на минуту не оставляли детей одних, я снова помчалась к Анни. У неё уже начинались схватки, и следующие несколько часов мне было не до воспитанниц и монастырских дел.

После полуночи родилась Милли, здоровенький и вполне доношенный ребёнок. У меня словно камень упал с души, теперь никто не смог бы доказать, будто девочка родилась преждевременно. Капая её кровь на амулет королей, взятый тайком у алтаря, я чувствовала себя победительницей, но Анни, следившая за этой процедурой, разбила все мои иллюзии.

– Унеси её и спрячь, – заявила королева, отказавшись даже взглянуть на ребёнка. – А мне принеси подкидыша или мертворождённого и дай клятву, что сохранишь тайну до тех пор, пока я сама не разрешу её открыть.

– Да, вот до этого я не додумался, – признался Гиз и взял с вазы очередной фрукт. – Никогда не предполагал, что Аннигелл на такое способна. А почему она Людвигу не сказала? Хотя… и так ясно, власти у него никакой не было, значит, и защиты можно не ждать.

– Всё правильно, – подтвердила Тренна и взглядом подвинула ему вазу с пирожными, муж уверял, будто сладкого не любит, но тортов и печений мог съесть не меньше, чем она сама. – Но ещё и Хисс всё время старался их рассорить. Особенно после того случая, когда они ездили к Вольдеру с визитом и застряли там чуть не на месяц из-за сошедшей на перевал лавины. Вот именно этой лавине Милли и обязана жизнью… Хисс тогда оставался в Имганте, Генриетта его терпеть не могла.

Но я отвлеклась… так вот, убрав следы произошедшего, я завернула Милли в старый платок и отправилась в младенческую… в каждом монастыре есть такая. Обманутые и принуждённые к внебрачной связи девушки приносят к дверям монастырей своих несчастных малышей, зная, что их не оставят без еды и крова. Я уже в тот момент решила взять Милли в воспитанницы, только обдумывать детали было некогда…

Едва я успела вернуть на место амулет королей, как сработал срочный вызов, меня искали. Я положила Милли в одну из дальних свободных кроваток, набросила отвод глаз, чтобы никто не обнаружил её раньше времени, и поспешила на зов.

В приёмном зале умирала юная роженица, у неё была горячка и потеря крови, а я мало чем могла помочь, все силы истратила на защиту и поддержку Анни. Нет, я не отступила, боролась до последнего, но всё, что мне удалось, – это спасти ребёнка. Однако девочка была невероятно слаба, даже не верилось, что она доживёт до приезда отца.

Завернув почившую, как положено, я позвала служку и велела отвезти бедняжку вниз, в зал погребения. Всех умерших в стенах монастыря принято на рассвете предавать огню. Впрочем, вы и сами знаете, это всеобщее правило.

Ребёнка я собиралась отнести сама. Мне хотелось взглянуть на Милли, а младенческая была по пути. Взяв на руки сиротку, я отправилась в свои покои, надеясь, что после тяжёлой ночи удастся хоть немного отдохнуть. И тут возле входа послышался шум и крики. А в следующий момент сработала моя сигналка. Я сразу поняла, что прибыли люди Хисса.

Не знаю, как я додумалась… сама потом удивлялась, из последних сил запустила заклинание очистки памяти помогавшим мне послушницам и помчалась к Анни. Она ещё не спала, и я сразу принялась за дело. Сначала уколола себе и ей пальцы и дала клятву крови, что никому не скажу правды до тех пор, пока не увижу, что никому из нас больше не грозит со стороны Хисса и его людей никакая опасность. А условием выставила здоровье Аглессы. Потом бросила в королеву лёгкое заклинание сна и временного очищения памяти, перепеленала сиротку в новые полотна и уложила рядом с королевой.

И села ждать. Он ворвался мокрый и злой: настоятельница весьма упорная леди, и уломать её на обыск оказалось непросто даже Хиссу. Увидев королеву и ребёнка, советник коршуном бросился на них, хотел взять Сел… но я была наготове.

– Лорд Хисланд, – произнесла я жёстко, выхватив малышку у него из-под носа, – недавно в этой комнате прозвучала клятва крови. Если она будет нарушена, умрет маленькая, ни в чём не повинная девочка, которую два месяца назад родила одна из фрейлин в Бернитском замке.

Он побледнел как полотно, и я поняла, что выиграла.

– Чего ты хочешь? – спокойно спросило это чудовище, и я видела по его глазам и ауре: если потребую слишком многого, то могу не дожить и до обеда.

– Очень мало, жизнь за жизнь. Сегодня же я отдам этого ребёнка первому, кто пожелает взять сиротку, а вы поклянётесь, что никогда не станете её преследовать.

Он думал почти десять минут, затем заявил:

– Сначала я намерен проверить, есть ли в этом ребёнке королевская кровь.

И достал привезённый с собой королевский амулет.

– Представляю, какие страшные минуты ты пережила, – выдохнул Гиз и притянул жену к себе. – Как жаль, что этот негодяй уже умер.

– Ты не первый, кто это говорит, – невесело усмехнулась Тренна. – Ленбар сказал то же самое.

– Вот потому мы и сидим за одним столом, – хмыкнул Гизелиус, – что одинаково относимся к подлецам. Догадываюсь, как обернулись события.

– Вот только я тогда не могла даже додуматься и очень порадовалась, что Сард заставил меня всегда носить простенькую пряжку для пояса. Сломав её, можно на несколько минут обездвижить всех, кто находится рядом, а этого достаточно, чтобы уйти порталом.

Можете представить моё изумление, когда амулет сработал! Я сразу поняла, как ошибалась насчёт женщины, умершей ночью в монастыре. Она была далеко не так проста, как показалось мне сначала.

Ну а дальше всё уладилось очень быстро, мы произнесли клятвы и возле Аннигелл положили привезённого в корзине хорошенького двухмесячного младенчика. Хисс сказал, что это его проблема, как преподнести королеве такое чудо, и я не стала спорить.

Едва они уехали, я помчалась вниз, но не успела. Тело роженицы уже предали огню. А через два дня явился её муж, и ему отдали Риселлу. Мне даже не пришлось ничего предпринимать, чтобы никто ни в чём не сомневался: она была очень похожа на мать.

А ещё через месяц девушка, одетая по-крестьянски, принесла завёрнутую в холщовое одеяльце малышку и рассказала душещипательную историю, как её снасильничал проезжий лорд. И теперь родители гонят бедняжку из дома, но жених пообещал всё простить, если она избавится от бастарда.

Я словно случайно присутствовала при этом разговоре и предложила настоятельнице взять малышку. Ну, а дальше вы и сами всё знаете.

– Зелик, дорогой, ты уже все пирожные съел? – рассмотрев задумчивые физиономии мужчин, резко сменила тему разговора Тренна. – Тогда, может, откроешь, наконец, портал, пока нас не начали искать?

– Конечно, любимая, – вместе с насыщением к магистру вернулись бодрость и хорошее настроение, – вот он. Счастливо, Ленбар, надеюсь, прощаемся ненадолго.

– Я тоже на это надеюсь, – маг проводил взглядом шагнувшие в портал фигуры друзей и решительно поднялся с места. – Всё. Пора и мне браться за устройство личной жизни.