Глава двадцатая

В эту ночь Максу так и не удалось выспаться. Когда он спустился вниз, измотанная событиями прошедшего дня, Птица уже крепко спала, свернувшись калачиком. Под головой у неё лежал рюкзак, который она обхватила обеими руками. Лицо девочки было бледным и немного осунувшимся после всех перенесённых волнений, но, в то же время, это ещё больше придавало ей сходства с невинным и беззащитным ангелом, и казалось, что она спит не на грубо сколоченном деревянном топчане, а парит на невесомом облачке. Макс постоял рядом, думая о том, как ему поступить с этой девочкой. Но всё, что приходило сейчас в голову, никуда не годилось. Вита, конечно, связывала его, представляя собой новую проблему, и проще всего было бы отправить её обратно в интернат. Но, там девочку достанут Шабарин или милиция, а у этой малышки в голове теперь была уйма информации, которой очень не хотелось бы делиться ни с теми, ни с другими. А самое плохое то, что она знала о Косте. Максу хотелось в первую очередь обезопасить Пирогова, поскольку тот был ему очень нужен. Костик — это ещё одна пара рук, ушей и глаз, которые могли действовать относительно свободно, в отличие от него, Макса. Поэтому, ему придётся позаботиться о своей однофамилице ещё какое-то время.

Он накрыл Птицу старым плюшевым покрывалом и вышел из каморки. В соседней комнате, длинной, как стойло конюшни, он нашёл большой крепкий деревянный ящик, забрался на него, не разуваясь, повернулся набок и в тот же момент провалился в глубокий и тёмный колодец сна.

Когда Макс снова открыл глаза, словно от внутреннего толчка, в подвале, по-прежнему, царила полная тишина. Ряд стоваттных лампочек разгонял темноту по самым дальним закоулкам, где она пряталась, расползаясь жирными тенями за грудами беспорядочно сваленной пустой тары. В комнате не имелось ни единого окна, так что было непонятно, день на улице, раннее утро или, всё ещё, предрассветный сумрак ночи. Но, часы на руке показывали восемь, а значит, нужно вставать и приниматься за дело.

Перво-наперво Макс переоделся, сменив форму охранника на костюм, одолжённый ему Костей. Брюки и сорочка из пироговского гардероба были тесноваты, но, зато, теперь Макс опять выглядел как тысячи других сограждан его возраста.

Девочка в каморке продолжала спать, всё так же обнимая свой рюкзак. Осторожно ступая, чтобы не разбудить, Макс положил на столик перед ней записку с предупреждением, что он скоро вернётся и строгим запретом появляться на улице. Затем Макс вышел из подвала, стараясь не щёлкнуть громко входным замком, поднялся по ступенькам, щурясь от яркого, после подвального освещения, утреннего солнца, открыл оставленным ему ключом решётчатую дверь и, выйдя, тщательно запер её.

Вокруг всё двигалось по заведённому распорядку. Город проснулся, его улицы наливались движением, как деревья соком накануне весеннего цветения. Народ бодро спешил к остановкам троллейбусов и маршрутных такси, более обеспеченная его часть — садилась за руль персональных авто, самые привилегированные — усаживались на пассажирские сидения рядом с личными водителями.

Макс пожалел, что у него нет колёс. Нужно что-то придумать, не пользоваться же постоянно общественным транспортом — время сейчас играет не последнюю роль. А чем дальше, тем большее значение будет иметь свобода передвижения.

Но, пока пришлось вливаться в ряды большинства и двигаться к остановке, благо маршрутки шли одна за другой — водители торопились собрать побольше капусты в час пик.

Ехать Максу пришлось долго, в давке, среди утренних анекдотов, ругани, споров о политике, жалоб на дороговизну, сплетен, помятых лиц, допускающих похмельные выхлопы, и лиц полусонных, всё ещё находящихся между дремой и бодрствованием, пока, наконец, водоворот пассажиров не вытолкнул его на нужной остановке. Всего в квартале отсюда возвышался дом, с таким трудом покинутый Максом менее шести часов тому. Каземат, к которому он приближался вот уже третий раз за истекшие сутки, за всё это время не стал ни на грамм привлекательнее. Всё та же бетонная угрюмость и неприветливость.

Макс с иронией подумал о том, что это здание, где за ним с охотничьим азартом гналась целая тьма народу, сейчас, наверное, является единственным местом в городе, где его не ищут. Кроме того, добавил он про себя, после того, как таких трудов стоило проникнуть сюда ночью, нужно, чёрт возьми, испытать удовольствие от того, чтобы свободно зайти внутрь при свете дня.

А войти в Каземат, действительно, можно было беспрепятственно. Охрана при входе, в уже знакомой Максу униформе, конечно, имелась, но она лишь ограничивала доступ к верхним этажам. То же, что интересовало Макса, находилось внизу, куда мог пройти любой человек с улицы. Именно здесь находились службы, занимающиеся жизнеобеспечением всего здания, и его охраной в частности.

Народу на первом этаже было много, и все находились в постоянном движении, а кое-где, даже, выстраивались небольшие очереди. Сначала Макс прошёл по коридорам, внимательно изучая таблички и объявления. Затем он начал обход кабинетов, используя в каждом из них новую причину появления, применительно к ситуации.

Так, в отделе кадров службы охраны он поинтересовался возможностью устройства на работу, сообщив массу подробностей о себе, каждая из которых была вымышленной. Его направили к начальнику службы, куда он не пошёл, а, вместо этого, заглянул в хозяйственную часть и, представившись одним из сотрудников компании «Новоюст», которая действительно находилась на третьем этаже Каземата, попросил сменить замок на двери кабинета. Ему ответили, что здесь занимаются обслуживанием общих систем здания, а за замки на этаже отвечает компания, арендующая площадь.

В административном отделе он уже выступил в роли представителя молодой перспективной фирмы, которая собирается расширяться и, поэтому, заинтересована в том, чтобы снять для себя помещение в одном из престижных зданий города. Здесь он провёл больше всего времени, беседуя обо всём, начиная от цены за квадратный метр и заканчивая возможностями коммуникационных систем.

В каждом из кабинетов Макс обращал внимание на всё, что несло в себе хоть какую-нибудь информацию: номера телефонов персонала и руководящих работников, обрывки разговоров, названия отделов, имена управляющих. Выходя в коридор, он всё это заносил в блокнот, мало-помалу исписывая страницу за страницей.

Не прошло и часа, как Макс, всё так же свободно, покинул Каземат и вышел на залитую солнцем улицу. Дойдя до угла, он заглянул в небольшое кафе, где в этот час не было ни одного посетителя, заказал большую чашку крепкого чая с вологодским рогаликом, сел за угловой столик и стал приводить в порядок свои записи.

Ещё через полчаса всё выстроилось в систему, с которой можно было начинать работать. Теперь ему нужен был телефон. Автомат на улице не подходил, так как при разговоре не должно быть слышно проезжающих машин. Здесь, в кафе, рядом со скучающей барменшей, стоял аппарат, которым она, скорее всего, разрешила бы воспользоваться, но, во-первых, Максу требовалось сделать далеко не один звонок, а, во-вторых, содержание его разговоров могло, мягко говоря, вызвать недоумение даже у этой сонной тетери.

Поэтому, Макс отправился в центр города, где зашёл в первый попавшийся супермаркет. Из длинного ряда телефонов-автоматов он выбрал крайний, находившийся в самом углу, куда редко доходили желавшие позвонить покупатели, а шум, царивший в магазине, сливался в отдалённый невнятный фон.

Макс набрал номер и поудобнее уложил блокнот, приготовившись записывать.

— Алло, — женский голос ответил почти сразу после первого гудка.

— Добрый день, — равнодушно поздоровался Макс. — Отдел поставок?

— Да.

— Техобслуживание беспокоит. Как у вас дела?

— Спасибо, уже всё хорошо. Приходил ваш человек и всё наладил.

Быстро, подумал Макс. Два часа назад одна из их сотрудниц жаловалась, что их компьютер не открывает файлы.

— Странно, — удивился он. — Кто-то из ваших только что жаловался Андрею Дмитриевичу, что у вас продолжает зависать.

— Нет, нет. Уже всё в порядке.

— Да? Вы знаете, на всякий случай, проверьте, чтобы нас потом не гоняли по другому разу.

— Хорошо, — согласилась невидимая собеседница. — Делать сброс?

— Да, пожалуйста.

— Ну вот…

— Что вы вводите?

— Как всегда, велт-точка-четыре-собака-пост.

«Велт». Фамилия главного администратора — Вельтюков. Этот Буратино сделал из неё пароль для системы. Деревянный. Впрочем, подобным грешат большинство управленцев.

— Секундочку, а кто работал на компьютере перед тем, как его начало глючить?

— Я.

— Вы не пропускали точку после «велт» при вводе?

— Нет. А что, разве это могло повлиять?

— Мы сейчас как раз проверяем систему на этот счёт. Может быть здесь она даёт сбой. Ну как?

— Вот. Всё в порядке.

— Слава богу. Одной проблемой меньше. Огромное вам спасибо за помощь.

— Не за что.

Макс нажал кнопку «сброс» и набрал следующий номер. Здесь ему скороговоркой, глотая слоги, ответил недовольный мужской голос.

— Андрей Дмитриевич? — в таком же быстром темпе зачастил Макс. — У меня небольшая проблема. Не идёт пересылка материала, хоть застрелись. Олег Петрович приказал сделать срочно, а ни его, ни ребят рядом нет… Я здесь новенький, они сказали: если что — звони Дмитриевичу, он подскажет.

Макс перевёл дыхание.

— На каком этапе виснет?

— Ввожу пароль, а дальше никак.

— Нужен личный код, там же написано.

— Что? Ах, да, точно… Теперь вспомнил, мне Старков говорил об этом.

— Чёрт знает что, берут на работу кого попало, — недовольно проворчал голос, и связь прервалась.

Макс повесил трубку. Личный код. Скорее всего он указан на удостоверении. Макс пробежал взглядом по своим записям. Вот, секретарша Вельтюкова… Похоже она работает совсем недавно, можно попробовать. Но этот телефон для разговора с ней не подходит — слишком шумно. А должна быть тишина, как в кабинете.

Нужное ему место нашлось в пяти минутах ходьбы от супермаркета. Макс толкнул стеклянную дверь тридцать шестого почтового отделения, пересёк зал с короткими очередями у стеклянных окошек и остановился у ряда кабинок междугородней связи. Один из аппаратов работал на местной линии, его кабина пустовала, в ней Макс и обосновался, удобно расположив блокнот на специальной подставке.

— Здравствуйте девушка, — барственно растягивая гласные, начал Макс. — Это Неклюев вас беспокоит, заместитель Бородина. Дайте-ка мне Григория Антоновича.

— Ой, а это не к нам, — строгий поначалу женский голос сейчас звучал растерянно и искательно — сказывалось воздействие фамилии мэра. — Это узловая.

— Да? — безразлично осведомился Макс. — Ну, тогда, барышня, будьте так добры, соедините меня с приёмной Вельтюкова.

Перебор, подумал он. «Барышня». Театральщиной понесло. Барышня, соедините меня со ставкой главнокомандующего.

Но женщина, видимо, ничего не почувствовала.

— Сейчас, — с готовностью откликнулась она.

В трубке раздалось несколько пассажей электронной мелодии, затем щёлкнуло, и намного более молодой и приятный голос произнёс:

— Приёмная. Слушаю.

Тон Макса поменялся. Теперь это говорил занятый рутинной процедурой службист, лет на двадцать старше него.

— Бюро пропусков. Проверка данных, обновляем базу для сотрудников.

— Да?

— Так… Номер четырнадцать… Сушкова Юлия Константиновна?

— Юлия Сергеевна, — обескураженно произнёс девичий голос.

— Опа! — равнодушие Макса сменилось удивлением с нотками азарта. — Сушкова Юлия Сергеевна?

— Да.

— А в карточке у вас как указано?

— Так и указано, Юлия Сергеевна, — недоумение в голосе девушки вибрировало, как электрофен.

— Да-а… Вот и первый сбой. Юлия Сергеевна, прочитайте, пожалуйста, всё, что у вас в удостоверении указано.

— Главное управление…

— Шапку не надо, — перебил её Макс. — Только общие данные.

— Сушкова Юлия Сергеевна, секретарь-референт, двенадцать — сорок семь — ноль два.

— Двенадцать — сорок семь — ноль два, — повторил Макс, записывая номер. — Н-да, всё остальное правильно. Спасибо, я уже внёс исправление, работайте дальше. Счастливого дня!

— До свидания.

Макс повесил трубку. Вот теперь, пожалуй, всё. Несколько ключиков у него есть, можно начинать открывать двери.

Проклиная отсутствие автомобиля, Макс снова отправился на маршрутку, которая привезла его к площади Свободы. Здесь, на одной из примыкающих улиц, находилось интернет-кафе «R-байт», его следующая база на какое-то время.

Макс довольно легко, с третьей попытки вошёл в систему кадровых данных службы безопасности Каземата и убедился, что Вита ничего не напутала. Действительно, среди сотрудников службы были Сапаргалиев Олег Дидарович и Рудаков Сергей Викторович. Одному — тридцать пять, другому — тридцать семь лет, поэтому, с ходу определить, кто из них охотился на Макса в подвале Каземата, было невозможно. Правда, насколько он успел заметить, тип лица у нападавшего был не восточным, но это ещё не доказательство. Внешность Сапаргалиева могла быть не менее славянской, чем у этого Рудакова, одна фамилия ничего не определяла. Жаль, что в компьютерных данных не было фотографий.

Может быть, попробовать через сводку новостей? Макс вышел на местный сайт «Ведомостей». Так… это ещё вчерашнее…, а вот и свежак, но ни про Рудакова, ни про Сапаргалиева ничего нет. Зато, пожалуйста: «Вечером, двадцать первого… в результате острой сердечной недостаточности… скоропостижно… Балуев Михаил Анатольевич… один из видных финансовых… глава Ассоциации… председатель правления… и т. д., и т. п.». Это сколько же должностных регалий нахватал себе Балу? М-да, в результате острой сердечной недостаточности. Настолько острой, что горло разошлось от уха до уха.

А о двух трупах во дворе дома по улице Красина ни слова. Тайна следствия, или никаких тел не обнаружено? Нет, скорее всего, всё, что связано с именем господина Шабарина, для остальных жителей города — табу и не подлежит огласке.

Ну, всё. Макс встал из-за столика. Два адреса у него имеются, есть с чего начинать. Он автоматически поправил пистолет за поясом сзади. Похоже, этот аргумент в беседе с одним из оставшихся охранников будет нелишним.

На улице в ближайшей телефонной будке он набрал номер Кости Пирогова.

— Это стол заказов? — спросил Макс, услышав голос Пирога.

— Нет! — резко ответил Костя и бросил трубку.

Макс подождал две минуты, а затем, как было оговорено, набрал новый номер — соседнего с Костей офиса.

— Алё, — послышался кукольный голос. Специально они все таких секретарш подыскивают, что ли?

— Добрый день. Пирогов у вас?

— Только что вошёл.

— Привет, — инфантильный голос сменился несколько гундосым прононсом Костика. — Ты где?

— В городе. Как дела?

— Ко мне уже приходили.

— Кто?

— Твои друзья.

— От Шабарина?

— Ага. Очень интересовались, не проявился ли ты за это время.

— Разговор проходил мирно?

— Да, знаешь, вполне корректно. Здрасьте — до свиданья, извините — пожалуйста.

— Лапши навешал?

— А то. Отбрехивался как мог. Краску ложил густым слоем. Не знаю, не видел, не звонил, спал как убитый. Кстати, спать хочу, сил нет. Рот разрывается напополам.

— Думаешь поверили?

— Кто их знает? Я же не допытывался. А ты давно ушёл?

— Часа три назад. Ты узнал что-нибудь?

— Узнал. Мужика, который погиб, звали Рудаков Сергей Викторович. Адрес дать?

— Спасибо, имею.

— Ещё накопал что-нибудь?

— Мало-мало есть. Ладно, свяжусь позже. Поднапрягись, узнай сколько сможешь за сегодня.

— С самого утра в напряге. Ни пуха.

— К чёрту.

Макс вышел из будки. Вот, значит, как. Сапаргалиев Олег Дидарович. Счастливчик, переживший своего напарника. Улица Школьная, дом сто двадцать четыре, квартира пятьдесят шесть. Пора познакомиться поближе, уважаемый. Это ведь вам так нужен был минувшей ночью некий Лазарев. Сейчас он объявится.

Такси, неспешно катившее в правом ряду, послушно причалило к краю тротуара, повинуясь взмаху руки Макса.

— К оптовому рынку, — сказал он водителю, называя место, в районе которого должен был обитать более удачливый из охранников-перевёртышей.

Дом он нашел быстро, высокую двенадцатиэтажную стенку из белого кирпича и с нестандартными арочными лоджиями. Двор, как это обычно бывает у новостроек, ещё не был приведён в порядок и, поэтому, вместо уютной зелени мог похвастаться лишь грудами строительного мусора. Народу виднелось мало, видимо свободные от работы жильцы предпочитали гулять в иных, уже благоустроенных, местах, что было на руку Максу.

Пятьдесят шестая квартира находилась на втором этаже. Он поднялся по лестнице, немного постоял на площадке, прислушиваясь, и нажал кнопку звонка. За дверью тренькнул, угасая, сигнал. Макс, отогнув полу пиджака, обхватил рукоятку пистолета и насторожился. Ничего. Дверь стандартная, проницаемость звука хорошая, но ни стука, ни шороха с той стороны до Макса не донеслось. Он позвонил ещё раз.

Плохо. Если Сапаргалиев не здесь, придётся его дожидаться. А времени на это нет. И укрыться так, чтобы не привлекать к себе внимание, в этом дворе негде. Войти внутрь и ждать там, не выход. По данным отдела кадров Сапаргалиев холост, но, данные могут и устареть, да и, вообще, мало ли кто, кроме него, может появиться в квартире.

Наверху хлопнула дверь и послышались шаги. Кто-то осторожно шёл вниз по ступенькам. Макс опять надавил на кнопку звонка, повернувшись спиной к лестнице, чтобы тот, кто спускался, не видел его лица. Шаги неспешно сменяли друг друга, на короткий миг дрожаще зависая в гулком пространстве подъезда, и вдруг стихли, замерев за спиной Макса. Он снял руку с пистолета и поправил полу пиджака, всё так же не оборачиваясь от двери.

— Вы к Олегу? — участливо спросил женский голос.

— Да, — односложно ответил Макс.

— Вы ему кто будете, родственник?

— Нет, — Макса начало раздражать чрезмерное любопытство соседки Сапаргалиева, — я с работы.

— А вам ещё не сообщили?

— О чём? — Макс медленно повернулся.

Перед ним стояла старая леди, едва доходившая ему до груди. На старушке было строгое синее платье с белым кружевным воротничком, седые волосы стянуты в узел на затылке, в них массивная роговая заколка. На выбеленном временем пергаментном лице с тонкими бесцветными губами — удивительно живые угольно-карие глаза. Может быть внешность, а может неестественно прямая осанка старой женщины наводили на мысль об угасающих дворянских родах, гордой бедности, институтах благородных девиц и тому подобных реалиях конца девятнадцатого века.

Старушка приподняла крашенные тушью брови:

— Он погиб. Этой ночью.

«Костя напутал, — пронеслось в голове у Макса. — Всё-таки, убили Сапаргалиева. Значит, Рудаков жив».

— Как погиб? На работе?

— Нет, — покачала головой старушка. — Прямо здесь, возле нашего дома. Напали какие-то подонки, ударили по голове, забрали всё: деньги, часы. Даже туфли сняли. У нас район-то удалённый, ни порядка нет, ничего. Даже лифт не работает.

Макс почувствовал, как внутри него что-то перевернулось, будто мир сдвинулся со своей оси. Куда он ни шагнёт, вокруг прочная невидимая сеть, не дающая двигаться дальше. И сидящий в центре этой сети всегда на шаг, на одно движение впереди него. Перед Максом непонятно откуда возник, замерший неподвижно, гигантский отвратительный мохнатоногий паук. Внезапно одним молниеносным движением паук развернулся в его сторону и уставился на Макса, шевеля жвалами. Затем жвалы его разъехались в стороны, обнажая два ряда ослепительных зубов, в непередаваемой шабаринской улыбке.

— Может не убили? — услышал он свой голос.

— Нет, молодой человек, — скорбно повела головой экс-герцогиня. — Галина Семёновна, её в понятые брали, говорила, он уже и остывать начал. А вместо затылка — сплошная каша. Вот ведь нелюди какие. Милиция здесь всё утро ходила, следы искали, жильцов расспрашивали. Только не найдут, наверное, никого.

— Найдут, — рассеянно пообещал Макс. — Кого-нибудь найдут.

— Хорошо бы, — с сомнением в голосе произнесла старушка. — А то вечерами здесь как-то не по себе делается. А на работе вы у себя расскажите про Олега Дмитриевича. Может, начальство поможет с похоронами. Родственников у него, похоже, и нету никого.

— Сегодня же узнают, — сказал Макс, отметив про себя, что соседи перекрестили Сапаргалиева Дмитриевичем, похоронив непривычное отчество.

Он отправился назад, безуспешно пытаясь поймать такси в этом глухом районе и размышляя над тем, что произошло. Кровавый маховик гигантской машины набирал обороты, не собираясь останавливаться. Сапаргалиева убила не озверевшая местная шпана. Те выходят на работу с вечерней темнотой, выцеливая припозднившихся прохожих, но не ранним утром. Нет, Сапаргалиева убрали, обставив это для местного райотдела как уличный грабёж. Но кто? Шабарин, зачищая концы и избавляясь от людей, которые по его указке вывели в расход Балу? Или до него добралась служба Балуева? Ответов нет, а ещё одна ниточка оборвана.

В конце концов Максу встретился старый «жигулёнок» с шашечками на кузове, который, подпрыгивая на прохудившихся амортизаторах, доставил его к улице Плеханова, где находился пироговский подвал, превратившийся в лежбище беглецов.

Мир снова сдвинулся вокруг оси, когда Макс подошёл к решётчатой двери и увидел, что замок грубо взломан, а сама она открыта нараспашку. Выхватив пистолет, Макс бесшумно скатился вниз по ступенькам и заглянул внутрь.

Здесь всё было перевёрнуто вверх дном. Вокруг валялись разбросанные ящики, тряпки, оставшаяся мелкая утварь, словно кто-то перерыл каждый сантиметр в этом помещении.

Девочка исчезла.