Глава восемнадцатая

Первое, что услышал Макс, обходя восточное крыло Каземата, чтобы выйти на ту сторону улицы, где скопилось меньше всего машин, спецотрядовцев и охраны, были громкий детский плач и суматошные мужские голоса. Значит, Вите не удалось проскользнуть незамеченной. Да оно и понятно, девочка совсем маленькая, перепугалась, наверное. Хотя, сообразительная, электричество, всё-таки, смогла отключить.

Макс хотел пройти мимо, благо Вита своим рёвом отвлекала внимание оцепления. Всё, что могла, она для него уже сделала, а, поскольку он точно знал, что это не его дочь, рисковать собой из-за посторонней девочки, хотя и носившей его фамилию, не стоило. Тем более, что ничего плохого ей не причинят, отправят обратно в интернат и всё. Но, тут новая мысль всплыла у него в голове, и Макс замедлил шаг. Он слишком настойчиво расспрашивал девочку о её родителях, что, несомненно, делали и люди Шабарина, поэтому, когда из неё вытянут эти сведения, кто-то, достаточно головастый, додумается связать её с неким Максимом Валентиновичем Лазаревым, 1970 года рождения, выпущенным на свободу четыре дня тому после отбытия срока наказания по статье 105-2(3) УК Российской федерации.

Делать нечего, малышку придётся выручать, и Макс направился в сторону истошного Витыного рюмсанья.

Девочка заметила его первой и, прорвав кольцо мужчин в касках и бронежилетах, опрометью бросилась к Максу, судорожно всхлипывая:

— Папа, папа… папочка!

Макс подхватил её, чувствуя какое-то незнакомое стеснение в груди, и прижался щекой, изображая перепуганного отца. Птица, на секунду перестав всхлипывать, шепнула ему на ухо:

— Наташа Смирнова.

Это потрясло Макса даже больше, чем недавняя схватка в подвале. Несмотря на всю невообразимую круговерть событий, кроха смогла запомнить фамилию на бирке с его униформы. Но, удивляться не было времени, и Макс, моментально подхватив игру, сбивчиво зачастил:

— Наташенька… Где же ты пропала? Я тебя обыскался кругом.

Серо-зелёная масса грозно сдвинулась вокруг них, и кто-то, чьего лица не было видно, спросил командирским тоном:

— Кто такой?

— Смирнов Андрей Петрович, — ответил Макс, вытягиваясь по стойке «смирно» с Птицей на руках.

— Охрана?

Макс с удовольствием отметил отсутствие подозрительности в голосе вопрошавшего, а одни лишь недовольство и раздражение. Он пустился в пространные объяснения, почему девочка оказалась с ним на ночном дежурстве, и каким образом они потеряли друг друга во время суматохи… Как и ожидалось, дослушивать его не стали, а, махнув рукой, отправили в сторону головной машины, где сосредоточилась основная часть народа.

Опустив Птицу на землю, Макс крепко взял её за руку и повёл вдоль тротуара к припаркованным у центрального входа микроавтобусам.

— Всё хорошо, — негромко сказал он. — Ты умница, Вита, просто гений. Сейчас мы доходим до вон той машины, и ты махнёшь рукой влево. Поняла?

— Поняла, — ответила Птица, мимолётно оглядываясь на военных.

Но те уже утратили к ним всяческий интерес. Убийца, засевший в здании, волновал их гораздо больше чадолюбивого охранника.

— Здесь эти люди, — предупредила Лина, не поднимая глаз на Макса.

— Какие люди? — спросил он.

— Одного зовут Саша, а другого я не знаю. Они вместе с Антоном Павловичем и остальными…, которые держали меня в том доме.

— Где они?

— Были в машине за углом, а сейчас — не знаю.

Макс сквозь зубы процедил ругательство и бросил девочке:

— Давай знак.

Птица послушно махнула рукой. Они на секунду замерли, словно переговариваясь, а затем свернули налево. Со стороны их маневр был, безусловно, заметен, но, пока, пристального интереса не вызывал. В полубоевой обстановке, царившей у входа, мужчина с ребёнком не казались ни опасными, ни подозрительными.

— Они хотят меня убить, — Птица невольно вздрогнула при воспоминании о страшном разговоре.

— С чего ты взяла?

— Слышала. Пока сидела в том домике, где свет выключается. Они совсем рядом стояли и разговаривали. Тот, второй, сказал, что они должны были меня убить ещё у машины.

Сволочи! Макс крепко сжал руку Птицы. Ну, конечно, его хотели убрать в Каземате, а девочку с Пирогом — на месте встречи, чтобы уничтожить всех свидетелей подчистую. Размах у господина Шабарина под стать Иосифу Виссарионовичу и Адольфу Гитлеру вместе взятым. Смести всех, кто причастен. Решение проблем путём устранения человеков. Слишком много, видимо, белозубый поставил на карту. Упырь проклятый.

— С тобой в машине, кроме этих двоих, никого не было?

— Никого. Может быть, они уже уехали?

— Может быть, — согласился Макс, чтобы успокоить девочку, хотя сам так не думал. Скорее всего, помощники Байдалова будут выслеживать свои жертвы до последнего, пока будет хоть малейшая возможность добраться до них.

— Стой, — вдруг сказал он, удерживая девочку. — Туда нельзя.

Птица уже и сама увидела, что улица впереди перекрыта нарядами милиции и ГИБДД. То же самое, безусловно, творилось и с противоположной стороны. Получалось, что выбравшись из одной клетки, они оказались внутри другой, попросторнее.

Макс повернул направо и медленно пошёл обратно к Каземату.

— Нас не пропустят? — спросила Птица, поправляя лямку рюкзака на плече.

Макс покачал головой. Пока не закончится операция, из оцепления не выпустят даже кошку. Бесполезно пытаться, только возбудишь подозрения. С другой стороны, до того, как их раскроют, остались считанные минуты. Из подвала уже должны были сообщить о странном исчезновении одного из охранников. Кроме того, в любую минуту они могли наткнуться на кого-то, кто задастся вопросом, что это за личность расхаживает здесь в форме Смирнова А.П. Да и самому хозяину формы пора бы уже обнаружиться.

— Тебе страшно? — спросил Макс у девочки.

— Ещё чего, — встряхнула кудрями Птица. За кого он её принимает?

— Притвориться сможешь? — вера Макса в артистические способности его спутницы значительно упрочилась за время их короткого знакомства.

Птица тут же приняла вид перепуганного ребёнка и, к тому же, принялась полусонно тереть кулаком глаза. Макс одобрительно кивнул.

Они прошли вдоль длинного ряда служебных автомобилей, которые полукольцом окружили здание Каземата, пока Макс не остановился у одного из микроавтобусов с открытой дверкой. На переднем сидении вольготно расположился водитель с сигаретой в руке. На нём неуклюже сидел «броник», такой же, как и у остальных членов отряда, а рядом лежал, небрежно брошенный, пистолет-пулемёт «кипарис». У правого колена водителя негромко потрескивала рация. Видимо высшее начальство уже известили о произошедшем ЧП, и там потребовали постоянной связи, чтобы быть в курсе событий.

Водитель окинул взглядом подошедшего к нему охранника с девочкой, глубоко затянулся и выпустил в ночное небо струю синеватого дыма.

— Слышь, — обратился к нему Макс. — Тут у меня это… дочь на дежурстве была. Так ты видишь, что началось. Забрось её домой, а? Я покажу…

— Не положено, — отрезал водитель.

— Понимаю, брат. Но, нам недалеко, два квартала…

— На задании, — лениво ответил водитель, затягиваясь сигаретой. — Не положено.

— Слышь, — Макс подошёл ближе, — помоги, а? Она, вон, перепугалась вся, да и спать ей уже давно пора, а где же я её теперь тут устрою. Подкинь до дома, будь другом. Туда и назад…

— Ещё чего, — фыркнул водитель.

— Ну, войди ты в положение. Я тебе полсотки «рваных» дам.

Водитель презрительно скривил губы и в тот же момент захрипел, откинувшись назад от сильного удара по гортани.

Недокуренная сигарета переломилась пополам в судорожно скрючившихся пальцах. Макс добавил ещё раз по шее, отправляя забывшего о бдительности водилу в краткосрочную экскурсию по нирване, и сбросил обмякшее тело на пол у пассажирского сидения.

— Ныряй внутрь, — приказал он Птице, которая проворно юркнула в салон, перемахнув через водительское место.

Макс последовал за нею, поскорее захлопнув дверь, пока никто не обратил внимания на их странную суету у машины. Птица, тем временем, пристроилась позади, сняв рюкзак и положив его себе на колени. Макс бросил быстрый взгляд через плечо:

— Ложись на пол.

— Зачем? — удивилась Птица.

— Затем, что по нам, скорее всего, будут стрелять. И, наверное, не с одного ствола.

Лина послушно упала на затёртый многочисленными подошвами пол микроавтобуса. В нос ей шибануло резкой смесью запахов бензина и машинного масла.

Макс ещё какое-то время сидел, размышляя, стоит ли подвергать девочку такому риску и не лучше ли оставить её здесь, попробовав вырваться самому. Но, опять же получается, что она, всё-таки, попадёт в руки милиции, чего хотелось бы избежать. Чёрт! Всё плохо, куда ни кинь. Макс сердито мотнул головой и повернул ключ зажигания. Плевать. Ничего с ними не случится. Наоборот, если она останется здесь, то подручные Байдалова смогут её достать в два счёта. Судя по их шефу, они ребята цепкие. Нет уж, пусть лучше отправляется с ним.

Микроавтобус, прошуршав шинами, выкатился из общего ряда и, резво набирая скорость, устремился к ближайшему пересечению улиц, где у милицейских «жигулей» скучающе прохаживались две фигуры.

Глядя в боковое зеркало, Макс отметил нездоровое оживление у Каземата, вызванное странным поведением одного из служебных автомобилей. Но, слава богу, до пальбы дело, пока ещё, не дошло. Не снижая скорости он миновал заслон, кивнув двум гибедедешникам и изобразив малопонятное круговое движение указательным пальцем правой руки. Те глубокомысленно кивнули в ответ, давая понять, что полностью поняли значение жеста, и тотчас же отвернулись, привлечённые поднявшейся суматохой.

Макс выжал до предела педаль газа. Микроавтобус, урча, пулей устремился по пустынной улице и, взвизгнув шинами, резко свернул налево на ближайшем повороте. Птица обеими руками ухватилась за основание сидения, у которого она лежала. Оставленный на произвол судьбы рюкзак покатился по проходу, переваливаясь от одного ряда к другому.

— Держись крепче, — крикнул Макс, опять резко выворачивая руль. Спинка сидения мешала ему рассмотреть, что происходит сзади с девочкой.

«Кипарис» соскользнул с сидения и глухо ударился о бронежилет водителя. Тот даже не шелохнулся. Между тем, сзади одна за другой стали заводить свой вой сирены, сливаясь в один многоголосый перелив.

— Сейчас, сейчас, — машинально повторял про себя Макс, вспоминая все закоулки района, по которому они проносились.

Долго раскатывать на машине им не удастся. По радио уже наверняка сообщили ближайшим постам об угоне, и сейчас те начнут перекрывать все дороги в этом квадрате. Через несколько минут они попадут в клещи: впереди их будут ждать, а сзади — догонять. Поэтому главное, оторваться как можно дальше и успеть выскочить до того, как появится первый заслон. После этого придётся пробираться пешком, и только так. Пешком у них ещё есть шанс.

Макс выжал педаль сцепления и дёрнул рычаг коробки передач, закладывая очередной вираж. Вот здесь. Точно! Место — почти идеальное со всех точек зрения.

Микроавтобус нырнул в невысокую арку и замер в вытянутом прямоугольнике двора, образованном древними четырёхэтажками с крохотными балкончиками. Часть подъездов, если Максу не изменяла память, были проходными, и через них можно было выбраться на соседнюю улицу.

Уткнувшись бампером в старую, давно не крашенную, скамейку, вросшую в землю у большого куста сирени, микроавтобус замер. Макс выключил двигатель и обернулся к Птице:

— Цела?

Лина, ухватившись за спинку сидения, поднялась с пола, разгладила подол платья и поправила взбившиеся волосы:

— Как будто.

— Выходи из машины. Побыстрее.

Птица недружелюбно фыркнула, поморщив носик, подобрала рюкзак и стала нащупывать ручку на двери. Вой сирен нарастал.

Макс наскоро протёр полой куртки рулевое колесо и всё, к чему прикасался. В Каземате его пальцев не найдут, а здесь — один-единственный отпечаток выдаст его с потрохами. Он толкнул дверь и спрыгнул на горбатенький асфальт двора. Быстро обогнул микроавтобус и замер — широкий тёмный автомобиль вкатился по их следам под арку, после чего остановился, погасив огни и загораживая выход. В лунном свете на передней решётке блеснул кружок, перечерченный молнией.

— Это они, — изменившимся голосом произнесла за спиной Макса Птица.

Дверцы «опеля» распахнулись, и оттуда медленно, как в подводной съёмке, появились две тёмные фигуры.

Макс толкнул Птицу, загораживая её спиной и, одновременно, распахнул дверку микроавтобуса.

— Вита, беги в подъезд и поднимайся наверх. В двери не звони, всё равно никто не откроет, сразу давай на чердак…

Правая рука у каждой из теней была чуть длиннее левой. Примерно на длину ствола с навинченным на него глушителем.

— Попробуй выбраться на крышу и перейти на другой дом. Если не получится — разбей окно на улицу и кричи. Милиции здесь полно, кто-нибудь услышит.

Правой рукой он нащупал «кипарис» и потянул его на себя, но непослушная машинка зацепилась шлейкой за бронежилет бездыханного водителя и застряла намертво.

Тени подняли руки, и Макс метнулся в сторону, оставив «кипарис» в покое, но тут же зацепился ногой за бордюр и, потеряв равновесие, приземлился на мягкий, от сантиметрового слоя пыли, асфальт. Это спасло ему жизнь, ибо тут же раздались два «чпока», и пули глухо ударили во что-то в глубине двора.

Макс перекатился за скамейку и осторожно поднялся, стараясь держаться так, чтобы между ним и стрелявшими оставался широкий кузов микроавтобуса. Но и его противники дураками не были. Они разделились и теперь обходили Макса с двух сторон, оставляя ему единственный путь — в дальний конец двора, подальше от выхода.

Он передвинулся влево, стараясь держаться в тени и не попасть на, освещённые окнами лестничных пролётов, жёлтые квадраты. Возле машины послышались осторожные шаги, но никого из нападавших Макс не увидел. Тьма такая, хоть глаз выколи, и всем им приходилось полагаться только на слух.

Макс обогнул что-то, огороженное невысоким деревянным заборчиком, по-прежнему придерживаясь левой стороны, чтобы не дать загнать себя в ловушку. На этот раз кто-то из двоих среагировал и выстрелил снова, но пуля прошла совсем далеко, затерявшись где-то в, застывшем черничным муссом, ночном мраке.

«Осторожничают, — подумал Макс. — Они не знают, есть у меня оружие или нет, и, поэтому, осторожничают». Неясность положения немного замедляла действия нападавших и давала ему крохотный шанс, хотя, по большому счёту, Макс понимал, что против двух вооружённых людей ему не выстоять, и неминуемая развязка наступит очень скоро.

Шорох спереди показал, что противник разгадал его маневр, и сейчас один из убийц движется ему наперерез, чтобы отсечь путь к выходу со двора. Макс поменял направление, обойдя против часовой стрелки старую раскидистую липу. Он старался двигаться бесшумно, скользя, и надеялся лишь на то, что род ногами не окажется ничего, что хрустом выдаст его месторасположение.

Справа шевельнулась тень, или ему это только показалось? Макс замер. Негромко чавкнул выстрел, и, одновременно с ним, Макс нырнул вперёд, стараясь уйти в броске как можно дальше.

Судя по торопливым шагам, убийцы устремились за ним, как коршуны, почуявшие добычу. К предыдущему чавканью добавилось ещё одно, затем ещё. Макс в отчаянии бросился к микроавтобусу, вновь оказавшемуся перед ним, понимая, что расстояние слишком большое, и ему ни за что не успеть. Но, ничего другого не оставалось, кроме как надеяться на тьму или слепой случай, и бежать, пока один из летящих кусочков металла не найдёт его и не положит конец их смертельному хороводу.

Но, как ни странно, позади послышался звук тупого удара и чей-то сдавленный вскрик. Макс получил мгновение форы и, целый и невредимый, оказался за спасительным кузовом микроавтобуса, слыша, как его преследователи начали палить куда-то в другую сторону.

«Девочка, — догадался Макс. — Она их отвлекла…».

Дальше додумать он не успел, собираясь броситься на выручку своей, не в меру отважной, однофамилице, пока, разъярённые неожиданным вмешательством, убийцы не застрелили её. В этот момент справа от него, за машиной, вдруг послышались осторожные шаги, и Макс застыл на месте, лихорадочно соображая, что это ещё за новый участник появился на их поле боя.

Тем временем люди Байдалова, охотясь за Птицей, начисто забыли об осторожности. И, как только их силуэты чётко обозначились на фоне освещённого окна, из-за микроавтобуса раздались несколько выстрелов. Одна из фигур сразу осела на землю и завалилась набок. Второй успел развернуться в сторону стрелявшего, но тут же ударил себя по груди, словно изображая Кинг-Конга, и упал на спину.

Макс осторожно выпрямился. В ночной тишине слышались лишь хрипы подстреленных убийц и чьё-то судорожное дыхание за машиной. Макс медленно обошёл микроавтобус и увидел сидевшего на корточках Костю Пирогова. В правой трясущейся руке Пирог сжимал «макаров», а левой — нервно поправлял очки на носу. Лицо Кости было покрыто мелкими капельками пота.

— Ты как здесь очутился? — спросил его Макс.

— Ждал тебя у Каземата, — Пирогов попытался улыбнуться, его губы жалобно запрыгали. — Когда эти двое погнались за девочкой, я понял, что ты попал в беду, и тебе нужна помощь. Поэтому, я стал осторожно кружить по ближайшим улочкам. А потом поднялся переполох: милиция, спецотряды… И, когда ты рванул оттуда на «бусике», отправился за тобой. Вернее, за этими на «опеле», которые сели тебе на хвост.

— Спасибо, Костя, — Макс наклонился и положил руку на плечо Пирога.

— Да ладно, — Костик опять поправил очки и махнул «макаровым». В голосе его всё ещё слышалась дрожь.

— Я сейчас, — сказал Макс. — Подожди здесь.

Он вернулся туда, где лежали тела убийц. Нападавшие были ещё живы, но, судя по судорожному хрипению, их души уже выходили на взлётную полосу.

— Я, кажется, просил не шуметь, — строго сказал Макс в темноту, поднимая выпавший из руки убийцы «ТТ».

— А я и не шумела, — донёсся из глубины двора детский голос.

— Кто же тогда по ним камнем бросил?

— Не камнем, а кирпичом, — возразила невидимая Птица. — Тут, вот, оградка вокруг клумбы…

— Я тебе что сказал делать? — грозно оборвал её Макс, не чувствуя, однако, должной свирепости внутри себя. Уже третий раз за этот вечер девочка спасала его. — Ты своих воспитателей в интернате тоже так слушаешь?

— Конечно, — простодушно ответила Птица.

— Всё понятно, — вздохнул Макс и оглянулся на замершие неподвижно тела. — Ладно, ребята, давайте будем выбираться отсюда.