Вест не мог больше ждать, но подойти к Элизабет было для него равносильно смерти. Она внушала непонятный страх, и поэтому, сам не зная отчего, он отчаянно злился. Однако безудержная страсть, которую внушала ему эта женщина, была сильнее чувства страха или гнева.

Златовласая красавица стояла на балконе всего в нескольких шагах от него. Оставаться на месте было выше его сил. Чувствуя себя совершенно беспомощным, он все-таки направился к ней.

Ступая босиком по каменному полу балкона, Вест двигался бесшумно, как пантера на охоте. Но не успел он сделать и двух шагов, как Элизабет почувствовала его приближение и медленно повернулась к нему.

Элизабет увидела, как из темноты на нее надвигается черная тень, однако она не закричала и не бросилась к себе в комнату. Ей было страшно, но она не двинулась с места, словно бросая вызов судьбе. Еще не разглядев Веста, она уже точно знала, кто приближается к ней.

Более того, она точно знала, что произойдет потом.

Вест сделал еще один шаг и оказался возле Элизабет. Вид у него был устрашающий. Взлохмаченные волосы падали прямо на глаза. Лицо исказилось, а тяжелый взгляд выражал одновременно леденящий душу гнев и безудержную страсть.

Он подошел к ней совсем близко и остановился. Вест слышал ее шумное дыхание и видел голубую жилку, напряженно пульсирующую у нее на шее. Теперь он не сомневался, что она будет принадлежать ему.

Элизабет ничего не могла поделать с собой. Она не могла заставить свое сердце биться реже или сделать шаг назад, прочь от этого рокового мужчины, обуреваемого животным инстинктом. Она с трудом перевела дыхание и увидела, как под черной шелковой тканью халата шевелилась поднявшаяся крепкая как сталь плоть.

Элизабет не проронила ни слова, Вест тоже молчал. Это молчание тяжелым грузом давило на обоих, но странным образом усиливало растущее внутри каждого возбуждение, которое, как они чувствовали, передавалось от одного к другому.

Вест придвинулся еще ближе. Дрожа от волнения, Элизабет сделала шаг ему навстречу. Было видно, что все его тело напряжено от желания. Вест быстро окинул ее с ног до головы жадным ласкающим взглядом. Его затуманенные страстью глаза сначала остановились на шелковом пеньюаре в том месте, где сквозь тонкие кружева проступали ее упругие соски. Затем взгляд скользнул по ее животу, крошечной ямке пупка и остановился на треугольнике, темнеющем между ног.

Услышав его немой зов, Элизабет подняла руки и положила их на грудь Веста. Их взгляды наконец встретились. Тяжелые удары сердец отдавались у обоих в ушах, и, казалось, их звук разносился по всей округе. Вест наклонил голову, их губы встретились, застыв в долгом, томительном поцелуе.

Затем последовало то, что можно было бы сравнить лишь со стремительным пожаром, охватившим иссушенную солнцем равнину. Поцелуй, словно искра, зажег в обоих жгучее, пламенное желание. Пути назад не было. Отступать было поздно. Охватившая их страсть разгоралась столь молниеносно и неумолимо, что этот разбушевавшийся пожар мог теперь остановиться, лишь испепелив сначала все вокруг и этим уничтожив себя.

Вест увлек Элизабет в ее спальню, снял стеклянный колпак с керосиновой лампы и двумя пальцами погасил пламя. Огромная золотисто-бежевая комната погрузилась в полумрак.

Вест не стал закрывать балконную дверь и не повел Элизабет к постели. На все это не было времени. Он сгорал от нетерпения. Его тело покрылось испариной, каждый нерв и каждый мускул были напряжены до предела.

Волнение и страсть охватили Элизабет. Ее лицо пылало, а тело словно пронизывало током.

Вест крепко обнял Элизабет за плечи и вновь припал к ее губам, безудержно лаская языком ее нежный рот. Ловким движением пальцев он спустил с ее плеч пеньюар – ткань соскользнула вниз, обнажив высокую грудь и живот, и задержалась на бедрах.

Когда Вест почувствовал, как к его груди прильнула упругая грудь Элизабет и ее соски утонули в его жестких волосах, он еще сильнее прижал девушку к себе. Его напряженный член пульсировал, упираясь ей в живот.

Пока Вест стягивал пеньюар с бедер Элизабет, она пыталась развязать кушак на его халате.

В этой спешке они мало походили на людей, обладавших хорошими манерами и терпением. В короткие паузы между поцелуями каждый из них стремился быстрее сбросить остатки одежды с другого. Наконец Вест освободил ее прелестное тело от ненавистной одежды. Почти в тот же миг Элизабет, сгоравшая от желания, сдернула халат с Веста.

Черный халат Веста и шелковый пеньюар Элизабет валялись на ковре возле обнаженных любовников, и ни одному из них не пришло в голову и шага ступить к заждавшейся постели.

Они стояли перед открытой дверью балкона, замерев в неистовом, жадном поцелуе. Наконец Вест оторвал губы от рта Элизабет и начал осыпать поцелуями ее шею, плечи и грудь и ласкать языком и губами ее упругие алые соски. Элизабет схватилась за его волосы и ближе прижала его пылающее лицо.

Она испытывала исступленную радость от прикосновения этого жадного, сладострастного рта к своей груди.

Внезапно Элизабет почувствовала, что обрушившееся на нее блаженство лишает ее сил и она не способна более стоять. Она мягко отстранила голову Веста и опустилась на колени. Он крепко обнял ее и, целуя, увлек на мягкий ковер.

Всей тяжестью своего тела Вест прижал Элизабет к полу. Его дерзкие пальцы беспорядочно ласкали каждый изгиб ее тела. Наконец рука Веста остановилась на мягком треугольнике ее лона. Элизабет же нашла и всеми пальцами обхватила его греховный орган.

Эта любовная игра продолжалась лишь несколько секунд.

Вест раздвинул ноги Элизабет, а она сильнее сжала его член, словно опасаясь, что он отнимет его.

Так и произошло. Но, возбужденный ласками и сгорающий от нетерпения, Вест сделал это лишь для того, чтобы войти в Элизабет. Ее горячая, влажная от возбуждения плоть позволила ему легко проникнуть в самую глубину.

Задыхаясь от страсти, Вест спешил, как юнец. Элизабет изнемогала от блаженства. Она крепко обхватила спину Веста своими стройными ногами, стараясь глубже вобрать его в себя и испытывая немыслимый восторг от его быстрых и энергичных движений.

В считанные секунды все было закончено.

Взрыв оргазма сотряс обоих. Их громкие стоны разбудили бы весь дом, если бы они не заглушили их поцелуями. Увидев расширившиеся от любовного шока зрачки ее прекрасных голубых глаз, Вест решил припасть к ее губам.

Через мгновение они, обессилев, лежали рядом друг с другом. Бешеный ритм их сердец постепенно замедлился, по всем членам разлилось приятное, умиротворяющее тепло. Им не хотелось двигаться, слова тоже были не нужны.

Неумолимая реальность, как хладнокровный приговор, вдруг поразила их своей невероятной простотой.

Поглощенные любовным восторгом еще минуту назад, теперь они лежали на ковре, устремив глаза в потолок. Стыд и раскаяние наполняли их души.

Вест покашлял, привстал, потянулся за валявшимся на полу пеньюаром и прикрыл им обнаженные ноги Элизабет. Элизабет инстинктивно скрестила руки на своей обнаженной груди.

Отвернувшись от нее, Вест встал, поднял свой атласный халат, просунул в рукава руки и затянул пояс.

Он украдкой взглянул на Элизабет. Она натянула на себя пеньюар, встала и подняла на Веста свои голубые глаза. Несколько мгновений они, не говоря ни слова, смотрели друг на друга. Затем Вест отвернулся и направился к открытой двери балкона. Так и не обернувшись, он вступил в ночь и тотчас исчез в темноте, в той самой темноте, из которой вышел ровно пятнадцать минут назад.

За эти четверть часа безумных ласк они не проронили ни слова.

После того как Вест покинул спальню Элизабет, она еще долго стояла посреди темной комнаты, боясь пошевелиться. Она не верила, не хотела верить в то, что все это произошло с ней, что это не сон, не ночной кошмар и что это она только что нагая лежала на полу с Вестом Квотернайтом в доме донны Хоуп.

Затем Элизабет стремительно подошла к балкону и, затворив тяжелую дверь, заперла ее на задвижку. Впрочем, что толку запирать ее теперь, думала Элизабет. Теперь уже слишком поздно. Она не смогла оградить от Веста ни свою спальню, ни свое тело. Но, быть может, еще не поздно запереть для него свое сердце?