Глава 11
Клей Найт угодил прямо в расставленную для него ловушку.
Знойным летом 1848 года Джон Томас Пребл очень умело использовал ничего не подозревавшего юношу. Выжидая, он тем временем прилагал усилия к осуществлению своих тщательно продуманных, далеко идущих планов. Джон Томас проявил большое терпение. И точно в назначенный момент, когда все было готово, когда он уже полностью завоевал доверие и расположение молодого человека, мистер Пребл нанес свой удар.
Он приступил к осуществлению своего плана теплым субботним вечером в середине августа. Клей был приглашен к ужину и пришел заранее. Джон Томас Пребл встретил его у парадной двери. Широко улыбаясь, он приветствовал молодого человека и сразу провел его в просторную гостиную.
– Мэри Элен немножко задерживается, – по-свойски заметил он. – Ты знаешь, каковы женщины. Чтобы одеться, им нужно вдвое больше времени, чем нам, мужчинам.
– Да, сэр, – с улыбкой согласился Клей. – Но ожидание себя оправдывает, не так ли?
– Ты прав, сынок! – согласился Джон Томас.
Он повернулся и закрыл тяжелые двойные двери. Мужчины остались одни в гостиной. Джон Томас сказал через плечо:
– Похоже, это единственный случай, когда я рад, что Мэри Элен и ее матери требуется так много времени, чтобы одеться к ужину.
Он повернулся к Клею. Сердечная улыбка продолжала сиять на его лице. Джон Томас прошел к бару и налил прекрасного бурбона в маленькие синеватые рюмки. Клей удивленно посмотрел на него, когда хозяин предложил ему рюмку.
– Выпей со мной, Клей, – предложил он, и, когда юноша заколебался, Джон Томас подбодрил его: – Давай, давай, от одной рюмки ничего не будет, дамы не узнают.
– Сегодня особый вечер, мистер Пребл?
– Да, Клей, сегодня совершенно особый случай. Юноша взял рюмку, выпил и поморщился. Джон Томас засмеялся и залпом выпил свою. Он отставил рюмки в сторону.
Хозяин Лонгвуда вел себя так, словно они с Клеем были двумя заговорщиками: подмигнул юноше, сжал его плечо и спросил:
– Ты ведь любишь мою Мэри Элен, не правда ли, сынок?
– Да, сэр. Всем сердцем, – ответил красивый восемнадцатилетний молодой человек с хорошими манерами.
– Хорошо, хорошо! – сказал Джон Томас, делая вид, что доволен ответом.
Он потер подбородок и задумчиво добавил:
– Насколько я знаю, смерть твоего деда, адмирала Тигарта, значительно уменьшила твои шансы поступить в военно-морскую академию.
Клей кивнул и сказал, глядя в пол:
– Это верно, сэр. Несмотря на помощь моего учителя, мистера Мак-Дэниэла, у меня очень мало шансов. Боюсь, что сейчас у меня, их вообще нет…
– Может быть, и есть, – перебил его Джон Томас. – Что бы ты сказал, если бы я сообщил тебе, что, возможно, мог бы помочь тебе попасть в академию?
Клей вскинул голову. Серые глаза его удивленно расширились, он судорожно глотнул.
– Вы можете это сделать, сэр? Вы бы могли…
– Я должен посмотреть, что мне удастся сделать, – просиял Джон Томас. – Может случиться, что мне удастся договориться и устроить тебе место в академии, которое ты так жаждешь получить.
– Я просто не знаю, что и сказать. Я так сильно этого хочу! Это так много для меня значит, что я…
– Я знаю, сынок! Но я хочу, чтобы ты понял, что пока ничего еще не известно.
– Ну конечно, я понимаю! – воскликнул Клей. – Но когда? Когда, вы думаете, вам удастся узнать, можно ли…
– Я уже навел кое-какие справки, – ответил Джон Томас, и его улыбка стала еще шире. Понизив голос, он прошептал: – Честно говоря, я уже немало узнал. Я занимаюсь этим делом уже несколько месяцев. Мне удалось – через старых друзей, имеющих большое влияние в политике и тесные связи в академии, – удалось договориться о собеседовании для тебя.
Увидев удивленное лицо Клея, он от души рассмеялся:
– Я уже договорился насчет поездки. Завтра утром ты отправишься на восьмичасовом пароходе в Нью-Орлеан. Оттуда восемнадцатого числа на судне «Каспий» ты пойдешь в Балтимор. Я договорился с твоим начальством в конторе. Я сказал, что ты будешь отсутствовать две или три недели.
Потрясенный, Клей, наконец, сказал:
– Завтра утром? Это правда? Я действительно уеду?.. Я не могу в это поверить!
Красивое лицо юноши светилось от радости. Он от души улыбнулся:
– Как мне благодарить вас?
– Мне не нужно никакой благодарности, сынок! Я рад, что смог помочь тебе и… Мэри Элен, – добавил он.
Вне себя от волнения, Клей воскликнул:
– Я не могу дождаться, чтобы сообщить об этом Мэри!
– Ну, Клей, на твоем месте я бы подождал момента, когда был бы совершенно уверен в том, что тебя приняли.
Продолжая улыбаться, Джон Томас добавил:
– Я знаю свою доченьку. Она своевольная и избалованная, ей лучше рассказывать об уже свершившихся фактах, чем о надеждах. Кроме того, никто из нас не хочет глупо выглядеть в ее глазах, не правда ли?
Клей слегка улыбнулся:
– Да, но поскольку я какое-то время буду отсутствовать…
– Предоставь это мне. Я позабочусь о Мэри Элен, – сказал Джон Томас.
Мужчины оставались наедине друг с другом еще около четверти часа. Пребл объяснил юноше, чего ему следует ожидать по прибытии в Балтимор. Он подробно рассказал, как и что будет происходить. Клей получил от него много ценных советов по поводу того, как вести себя на предстоящем собеседовании в приемной комиссии, а также много полезных сведений о предстоящих экзаменах – устных и письменных.
В заключение Джон Томас сказал:
– Ни о чем не беспокойся, мой мальчик! Я абсолютно уверен в твоих способностях.
– Огромное спасибо, мистер Пребл! Я буду стараться изо всех сил и оправдаю ваше доверие.
– Знаю, что оправдаешь. А теперь помни: когда мы присоединимся к дамам, ты должен вести себя так, словно ничего не произошло. Веди себя как обычно и наедине с Мэри. Даже не намекай на академию. Обещай мне!
– Я даю вам слово!
Клей все время лихорадочно думал о том, что ему предстоит, но за ужином он постарался скрыть свое волнение. Боясь чем-нибудь выдать себя, юноша был подавлен и говорил очень мало. И не он один. Джон Томас также притих, что было для него довольно необычно. Мэри Элен спросила отца, что случилось, но в ответ он лишь покачал головой и ничего не сказал. Девушка посмотрела на мать. Жюли опустила глаза в тарелку. Мэри Элен озадаченно нахмурилась и пожала плечами.
Когда, в конце концов, этот странный ужин, прошедший в непонятно напряженной атмосфере, был закончен, и юная пара отправилась в беседку, Клей с трудом удержался от того, чтобы не рассказать Мэри замечательную новость.
Но ведь он поклялся не говорить.
Оказавшись в объятиях любимого, Мэри Элен спросила:
– Что случилось, Клей? Вы с отцом ведете себя очень странно. Вы что, поссорились? Он сказал что-нибудь…
– Нет, конечно, нет!
Девушка ему не поверила и спросила:
– Что произошло между тобой и папой, пока я была наверху? В чем тут дело?
Клей нервно улыбнулся:
– Ничего особенного. Ты еще не была одета, и твой отец составил мне компанию в гостиной. Вот и все.
Красивые брови Мэри Элен удивленно приподнялись, но, к облегчению Клея, она больше ничего не сказала. А он мысленно представлял, как с победой вернется из Балтимора, обнимет ее и расскажет о том, что его приняли в Аннаполис.
Юноша крепче обнял Мэри Элен и поцеловал ее. Девушка вздохнула и тоже сильнее прижалась к нему. Но подсознательно она все же отметила, что он выпил, и удивилась этому. Мэри чувствовала запах и вкус виски у него на губах и во рту. Она и не знала, что Клей употребляет крепкие напитки. Как странно, что сегодня он выпил.
Его поцелуй стал более пылким, и Мэри Элен забыла о виски. Она забыла обо всем, кроме того, как сильно она его любит.
В конце концов, Клей оторвал от девушки свои горящие губы.
– Я лучше пойду! Уже поздно!
– Еще не поздно и потом завтра воскресенье. Тебе не надо рано вставать и идти в контору, – сказала Мэри, обнимая юношу за шею. – Не уходи! Не покидай меня, Клей!
– Мне действительно нужно идти! – Он встал и поднял ее за собой.
– Я не понимаю почему! – Девушка огорченно вздохнула. – Ты завтра придешь?
Клей смотрел куда-то в темноту. Он чувствовал, что слабеет. Ему невыносимо хотелось рассказать ей. Рассказать, что он уезжает завтра в восемь утра. Что направляется в Балтимор и Аннаполис. Что вернется как можно быстрее. Что если все пойдет, как он надеется, то его примут в академию и все их мечты осуществятся.
Он хочет сделать как лучше. Он не станет ей сейчас ничего говорить. Джон Томас уверял его, что позаботится о Мэри, поэтому Клей был уверен, что отец девушки найдет подходящее объяснение его неожиданного отъезда.
Клей сдержал слово и сохранил тайну.
– Поцелуй меня и пожелай спокойной ночи, Мэри! – ласково попросил он, наклонил свою темноволосую голову и нежно поцеловал ее в последний раз.
Ему и в голову не пришло, что это был их прощальный поцелуй.
Она об этом тоже не догадывалась.
Войдя в просторную каюту величественного речного парохода «Гулпорт Бель», Клей радостно улыбнулся. Было прекрасное воскресное утро, начало восьмого. Юноша оглядел роскошно обставленную каюту и присвистнул. Поставив чемоданчик на узорчатый ковер, он подошел к закрытому занавесками иллюминатору и выглянул.
Щурясь от утреннего солнышка, Клей внимательно посмотрел вверх, где на высоком берегу стояла ослепительно-белая усадьба. Это был Лонгвуд. Юноша тотчас же отыскал взглядом два окна на втором этаже. Он знал, что кровать Мэри стоит неподалеку от окон. Клей представил ее спящей – такую милую, сонную и прекрасную.
Зевая, юноша отвернулся от иллюминатора, скинул пиджак и улегся на мягкую постель. Вытянулся во всю длину, закинул руки за голову и принялся мечтать о том дне, когда они с Мэри будут спать в одной постели.
Убаюканный приятными мыслями, он закрыл глаза и вскоре забылся сном. Он пропустил момент, когда «Гулпорт Бель» отдал швартовы, отошел от запруженной пристани, вышел на середину Миссисипи и направился вниз по течению.
Но Джон Томас Пребл не упустил этого момента.
Он взволнованно следил за пароходом из полуоткрытых дверей своего кабинета. Наконец хозяин Лонгвуда расслабился и улыбнулся. Когда двойные гребные колеса парохода «Гулпорт Бель» начали энергично пенить воду, и большое судно принялось маневрировать, выходя на простор реки, Джон Томас Пребл с облегчением вздохнул.
Сцепив руки за спиной, он остался стоять там же, у двери, где провел уже целый час. Хозяин Лонгвуда, не отрывая глаз, следил за медленно двигавшимся белым пароходом с его многочисленными палубными надстройками. Джон Томас наблюдал за судном до тех пор, пока оно не исчезло за густо поросшим лесом изгибом реки.
И только тогда он отвернулся.
Хозяин Лонгвуда упал в свое кожаное кресло с высокой спинкой, стоявшее у письменного стола, и тут же потянулся за хрустальным графином. Джон Томас налил себе виски. Он выпил одну рюмку и налил другую. Алкоголь согрел и успокоил его перед выполнением следующего этапа его замысла.
Оставалась еще самая трудная его часть.
Мистер Пребл повернулся в кресле и решительно дернул шнурок звонка. Почти мгновенно появился Тайтес, готовый выполнить приказания хозяина.
– Тайтес, мисс Мэри Элен уже встала?
– Да, сэр, она проснулась. Она просила подать ей завтрак.
Джон Томас кивнул.
– Скажи ей, что я хочу ее видеть здесь, у себя в кабинете.
– Сейчас, мистер Джон? До того как она позавтракает?
– Сейчас! – Голос его прозвучал очень властно. – Сейчас, немедленно!
– Да, сэр! – послушно ответил слуга и вышел. Через несколько минут Джон Томас услышал в коридоре, возле своего кабинета, голоса Мэри Элен и Тайтеса.
– Я не знаю, мисс Мэри Элен. Честное слово, не знаю! – говорил слуга.
Джон Томас глубоко вздохнул и поднялся. В дверях появилась Мэри Элен. Спутанные после сна светлые волосы свободно спадали на плечи. Она была в халате и босиком.
– Папа? Ты хотел меня видеть? – удивленно спросила она.
– Да, да, хотел. Заходи, детка! – Отец пальцем поманил ее внутрь кабинета. – Входи и закрой дверь.
Сердце девушки тревожно забилось. Она вошла в кабинет, закрыла дверь и, прислонившись к ней спиной, посмотрела на отца.
– Мэри Элен, милая Мэри Элен, – начал Джон Томас с печальным выражением лица. – Иди сюда, дитя мое!
Девушка встревожилась и спросила:
– В чем дело, папа? Что случилось?
Взволнованная, Мэри Элен повыше подняла халат и рубашку, чтобы не мешали идти, и стремительно обогнула письменный стол.
Джон Томас взял ее правую руку в свои:
– Это касается Клейтона Найта, дорогая!
– Клея? – прошептала она, и сердце ее лихорадочно забилось. – С ним произошел несчастный случай? Он… О нет! Нет!
Смутившись, она замолчала и отняла у отца свою руку. Джон Томас покачал головой. На лице его было страшное отчаяние. Ласково сжав плечо дочери, он сказал:
– Нет, Мэри Элен, Клей цел и невредим. Просто он уехал.
– Уехал? – Девушка удивленно посмотрела на отца. – Уехал куда? Клей не уехал! Он скоро придет и…
– Нет, нет, он не придет. – Джон Томас ласково обнял дочь и погладил ее по голове. – Ну, как я могу тебе это сказать? Что я могу сделать, чтобы облегчить удар?
Мэри Элен испуганно прижалась к отцу и сказала:
– Папа, ты что-то не то говоришь! Я не понимаю! Где Клей? Я должна видеть Клея!
– Ш-ш-ш! – пытался успокоить ее отец. – Ты должна немедленно забыть о нем!
Девушка вскинула голову. Она оттолкнула Джона Томаса.
– Забыть Клея? Ты пугаешь меня, папа! Что произошло? Скажи мне, пожалуйста!
Джон Томас посмотрел прямо в недоумевающие глаза дочери.
– Сокровище мое, ты же знаешь, что ни за что на свете я не хотел бы причинить тебе боль, правда?
– Да, да, но…
– Дорогая моя, ты помнишь, что вчера вечером Клей рано пришел к нам, вы с мамой еще не спустились в гостиную. – Джон Томас тяжело вздохнул. – Он сказал, что хочет… что ему нужно поговорить со мной. Я решил, что он собирается просить твоей руки, поэтому я…
– Он этого не сделал? – взволнованно спросила Мэри. Отец печально покачал головой:
– К моему удивлению, этот Найт… О Господи, как мне тяжело…
– Ну что же? Скажи мне! – Лицо Мэри Элен горело, в висках стучало.
– Деточка, юноша оказался совсем не тем человеком, за кого мы его принимали… Вчера вечером он вошел и немедленно направился к бару. Налил себе рюмку бурбона, осушил ее, потом налил еще. Потом он сказал… он… он… Я говорю тебе, что Клей Найт бессердечный негодяй, который…
– Нет!.. Нет!.. Это неправда! – Недоумевающая Мэри Элен яростно запротестовала: – Это неправда!
– Это правда! Клейтон Найт долгие годы хладнокровно и обдуманно использовал тебя, использовал всех нас. – Лицо Джона Томаса потемнело от ярости. – Это беспринципный, честолюбивый и расчетливый негодяй, который вчера вечером пришел ко мне с дьявольским предложением!
– Господи Боже мой, этого не может быть! Ты сошел с ума! Ты не понимаешь, что ты говоришь! Не понимаешь!
– Я понимаю, дорогая! Этот мерзкий негодяй держал рюмку виски, словно провозглашая тост, и сказал мне, я привожу тебе его слова дословно: «Нам с вами пора выяснить отношения, Пребл! Вы не хотите, чтобы я стал вашим зятем, я не жажду иметь вас своим тестем! Помогите мне получить то, что мне действительно нужно». На это я ответил: «Господи, Боже мой, разве тебе нужна не Мэри Элен?»
Глаза девушки стали круглыми, как блюдца. У нее перехватило дыхание. Мэри ощутила такую жуткую боль, что едва смогла спросить:
– Так я не нужна ему, папа?
И снова Джон Томас печально покачал головой:
– Этот низкородный сынок портнихи хитро улыбнулся мне и сказал: «Я терпел Мэри долгие годы. Помогите мне получить место в Аннаполисе, и я верну вам вашу драгоценную доченьку!»
– Нет!.. Нет!.. – Мэри Элен решительно закачала головой. Она задыхалась, в глазах блестели слезы. – Нет, нет! Клей бы так никогда не сказал! Никогда! Я знаю, что он любит меня! – Голос девушки поднялся почти до визга. – Клей любит меня!
И снова отец, успокаивая, обнял расстроенную дочь и ласково сказал:
– Я потрясен так же, как и ты, дорогая моя. Конечно, я знал… Мы с тобой оба знали, как сильно он хочет поступить в академию. Но, клянусь Богом, я никогда не думал, что он станет… – Поглаживая дрожащую спину дочери, он добавил: – К сожалению, некоторые представители низших классов используют людей вроде нас… Они готовы на все, абсолютно на все…
Мэри Элен в отчаянии зарыдала.
– Клей не такой… Он не станет… – Но отец прервал ее вопросом:
– Я когда-нибудь лгал тебе? – Игнорируя его вопрос, она продолжала:
– Если бы он действительно все это сказал, ты бы не позволил ему остаться и…
– Я сделал это ради тебя. Более того, это я велел Клею остаться на ужин, как будто ничего не произошло. Я заставил его поклясться, что он ничего тебе не скажет.
Джон Томас крепче прижал дочь к груди.
– Я не хотел, чтобы этот жестокосердный сукин сын рассказал тебе об этом…
– Нет! Нет! – рыдала Мэри Элен. – Клей не стал бы меня обижать! Он не мог бы обнимать меня и…
– Он ведь быстро ушел? Я же слышал, когда ты вернулась, – сказал отец. – Разве он не нашел предлога, чтобы уйти пораньше?
Мэри Элен признала, что все так и было, – она припомнила их последние минуты вчера вечером. Она пыталась убедить юношу остаться. Но Клей ушел. Причем ушел без видимой причины. Почему он так спешил уйти от нее?
Неожиданно девушка припомнила слабый вкус алкоголя при поцелуе. Она не помнила, чтобы он раньше пил. Неужели алкоголь ему понадобился для того, чтобы сделать неблаговидное предложение? Знал ли Клей, целуя ее, что прощается с ней навсегда?
– Я снова спрашиваю тебя, дорогая, лгал ли я тебе когда-нибудь? – тихо спросил Джон Томас.
– Нет, но…
– И никогда не буду. Теперь, моя прелестная малышка, твой папа позаботится о тебе.
